Рециклон: книга I

– Представляешь, какой им дом подарит Город после выполнения условий КД? – широко раскрыв глаза, ворковала жена. – Сейчас, я слышала, всем Гражданам, впервые получающим категорию, предоставляют дома новой Ф-серии.

– Что за Ф-серия? – без особого интереса, только чтобы поддержать разговор, спросил я.

– Фантастика! – воскликнула Наташа.

– Не понял, – чуть вздрогнув от её выкрика, я начал озираться по сторонам, пытаясь понять, что вызвало такую бурю эмоций у моей жены.

– Серия называется "Фантастика", – проговорила она, смеясь.

– А, – протянул я, успокаиваясь.

– И тебе не интересно, почему так называется? – с некоторой обидой в голосе спросила Наташа, словно это она получила новый дом.

– Ну почему же, интересно, рассказывай, – поспешил исправиться я.

Она с подозрением бросила на меня оценивающий взгляд, и после паузы заговорила, словно читая с рекламной брошюры:

– Серия "Фантастика"– это дома и квартиры индивидуальной планировки, согласованной с будущими жильцами ещё на этапе планирования. Для строительства используются только современные безопасные и экологические материалы. После завершения строительства будущим жильцам вручается "золотой бланш", позволяющий без ограничения в средствах обставить жилье по своему вкусу. – Наташа замолчала, то ли переводя дух, то ли вспоминая что-то. Я тут же решил этим воспользоваться и сказал, постаравшись вложить в свой голос как можно больше восхищения:

– Здорово! Я не слышал о таком!

– Конечно, не слышал. Мы в нашей деревне вообще отсталыми стали, – выпалила Наташа, но потом, осекшись, попыталась исправиться. – Но, зато у нас и так свой дом, обставленный как нам нравится, и воздух, и старики.

– Да, – протянул я, принимая её реверанс, хотя с моей точки зрения извинение получилось несколько неуклюжим.

– А скоро ли мы придём? – спросила жена, резко меняя тему.

Я согнул безымянный палец левой руки, прижал к ладони, вызвав проекционный экран и сверился с картой. – Ещё четыре дома, и мы на месте.

– Это хорошо, а то у меня чего-то уже ноги болеть начинают. Отвыкла я на каблуках ходить, – Наташа принужденно рассмеялась и, взяв меня под руку, тихо добавила. – Неси меня, рыцарь мой, к подруге старенькой домой.

– Несу, несу тебя, родная, хотя дороги я не знаю! – ответил я ей в том же духе, и мы оба рассмеялись.

– А вот и дом Кристины, – сказал я, кивая головой на небольшое, но симпатичное одноэтажное здание.

Не успели мы подойти к крыльцу, как дверь распахнулась, и на пороге появилась достаточно раздобревшая Кристина. Вскинув руки, она издала заливистый крик и бросилась на шею моей жене. На обнимавшись, она повернулась ко мне и, пристав на цыпочки, чмокнула меня в щеку и сказала.

– Привет, Сергей. Я очень рада, что вы смогли выбраться из своей… деревни, – закончила она после паузы. – Как добрались? Долго ли искали наш домик? Намучились, небось, сразу из кабины в гости?

– Мы прилетели вчера и остановились в муравейнике. Так что сейчас свежие и готовые к празднованию, – вставила Наташа в образовавшуюся паузу.

– Да!? – протянула её подруга. – А что ж вы не сказали? – она упрямо сложила руки в пухлые бока. – Зачем было ночевать в общаге? У нас большой дом, – она перехватила мой взгляд и добавила, – не смотрите, что со стороны он кажется маленьким. На самом деле тут два этажа и подвал. Могли легко остановиться в гостевой комнате.

– Не волнуйся, Крис. У нас был отличный номер, да и зачем вас напрягать? – попыталась успокоить её моя жена.

– Ладно. Но за то, что вы не сказали, в наказание весь вечер проведёшь в моей компании.

Наташа кивнула, и под приглашающий жест проследовала в дом. Я пошёл вслед за ними. Стоило нам перешагнуть порог, как перед нами возник Александр. Он поцеловал мою жену в щеку, а потом пожал мне руку. Его мягкое рукопожатие осталось таким же, каким я его помнил. Видимо, за прошедшее время его характер не поменялся. После нас повели знакомить с остальными гостями. Ни имён, ни лиц присутствующих я запомнить не мог при всём моём желании, да и, говоря откровенно, ничего, кроме раздражения от бесконечных рукопожатий мужчин и поцелуев женщин, я не испытывал. Ната же, наоборот, находила в этом ничего не значащем ритуале какое-то своеобразное удовлетворение. Она явно изголодалась по светским вечерам за время нашего проживания за Городом и активно наверстывала упущенное, обмениваясь ничего не значащими фразами с новообретёнными знакомыми. Выбрав подходящий момент, я ретировался в сторону бара, где, переведя немного дух и плеснув себе коньяка на три пальца, сделал большой глоток. Жгучая, но ароматная жидкость ополоснула мой рот и согревающей волной разошлась по телу. Я даже крякнул от давно забытого удовольствия. В деревне алкоголь я не употреблял, хотя Дед постоянно пытался совратить меня самогоном, впрочем, шансов у него не было ни одного. Самогон я пить категорически не хотел, помня о своём не слишком позитивном опыте знакомства с этим «натуральным» продуктом. В Городе, во время моих нечастых залётов за товарами или редкими для села продуктами, я обходил питейные заведения стороной, так как прекрасно понимал, что одной стопкой я не отделаюсь, а вести Лет в ручном режиме на пьяную голову было немыслимым нарушением, о котором встроенный в бортовую систему алкотестер незамедлительно сообщил бы ГАИ. Поэтому возможность выпить качественного алкоголя и расслабиться мне выпадала за последние шесть лет, может быть, от силы раза три. Так что я искренне кайфовал, гоняя обжигающую жидкость по рту, до последнего не отпуская её в путешествии по пищеводу. За этим душевным занятием я не заметил, как ко мне подошёл Александр и, сходу плюхнувшись в кресло напротив меня, растянув в улыбке свои тонкие губы, спросил:

– Сбежал от знакомства с гостями, да? – спросил он полупьяным голосом.

Я кивнул. Разговаривать с Сашей мне не хотелось, но, вспомнив о радостях жены, решил не портить ей вечер и, проглотив алкоголь, натянул такую же широкую и искусственную улыбку.

– Рука распухла уже от пожиманий, а щека – от женских языков. Так что решил не ждать, пока они отвалятся, – неуклюже попытался пошутить я.

Саша, к моему удивлению, нашёл мой ответ забавным и негромко засмеялся.

– Как я тебя понимаю, – он вздохнул вполне естественно, – и завидую… – добавил он после паузы. – Ты проведёшь тут вечер, а завтра полетишь к себе и выкинешь всё из головы, а я останусь, и на следующей неделе всё повторится вновь.

– Всё настолько плохо? – спросил я и почувствовал рождающееся сочувствие и сопереживание по отношению к Александру, хотя доселе особо хороших эмоций к нему не испытывал, помня о тех событиях в клубе, да и вообще обо всём, что произошло.

– За всей этой праздностью и радостью скрывается контракт с Городом, который обязывает нашу семью на протяжении двух лет проводить рекламные вечеринки для привлечения внимания и клиентов к Ф-программе, – устало вздохнул Александр. – Лучше бы мы не ввязывались в это.

– А зачем тогда согласились? – спросил я, хотя ответ был очевиден.

– Да ладно, Сергей, сам же понимаешь. Я не в той ситуации был, чтобы отказываться. Тем более, что администрация предложила отсрочку в получении категории. Не спорю, вначале нам это даже нравилось. Каждую неделю тусовки, встречи, мероприятия – и всё за казенный счёт. Чем не праздник? Но за последний год такая жизнь уже обрыдла, свободного времени практически нет ни на что, кроме как на организацию очередной вечеринки. К тому же, когда мы подписывали договор, то не заметили малюсенького, но очень существенного пункта. – Саша сделал несчастные глаза. – На каждом проводимом мероприятии должен присутствовать хотя бы один новый человек. Понимаешь? – Он обхватил голову руками и принялся нервно чесать большими пальцами виски.

– Не особенно, – честно признался я.

Александр простонал что-то нечленораздельное и, отпустив голову, тихо проговорил:

– Новый человек. Новый. Не знающий ничего о Ф-программе или хотя бы ни разу не посещавший подобных вечеринок.

– И что тут страшного?

– Да то, что их почти не осталось! – в сердцах выкрикнул Александр так, что несколько гостей повернули головы в нашу сторону. – Мы же не одни в программе. В Городе много таких пар с проблемами… – он понизил голос до шепота, так что мне пришлось склониться к нему. – С проблемами категорий и возрастного максимума, и у всех одинаковые условия. Мы с Кристиной уже облазили всю округу в поисках новых гостей. Таких, походу, уже не осталось, а наш контракт с Городом закончится только через два с половиной месяца. Это десять недель. Десять! Где нам взять десять человек – ума не приложу. Конечно, если Город пойдёт на встречу, встанет в наше положение. Тем более что ждать осталось недолго. Всего год подождать, и пусть её забирают. Один годик до категории, годик, и все, как люди заживём, как все нормальные люди…

– Подожди, я не понял, – влез я в образовавшуюся паузу между причитаниями и жалобами Саши. – В письме же Кристина написала, что вечеринка в честь взросления дочери? – я пристально посмотрел на Александра, и под моим взглядом он как-то скукожился и залепетал.

– Ну, так то да, конечно, но ты ж пойми, вы ж с Наташкой хрен пойми где живёте, так что, сам видишь, никакого выбора. Да и мы не надеялись, что вообще прилетите. Я ж понимаю, то, что было, я б сам не полетел бы. Ты не злись, только это от безысходности уже. Я бы давно плюнул на всё и за ворота свалил, но Кристину жалко, что же она столько времени со мной мучилась, и всё зря, чтобы её саму турнули. Нет, брат, я так не могу. Вот и выкручиваться приходится. – Не знаю, что он разглядел на моём лице: презрение, раздражение, отвращение или злость, которые действительно бушевали во мне, а может, всё разом увидел, но вдруг он приблизил ко мне своё красное лицо с масляными пьяными глазами и зашептал просительно: – Ты не стесняйся, говори, какой я скользкий гад. Пойму. Но ради жены моей, не отворачивайся и когда представители администрации придут проверять, распишись в их чек-листе. Пожалуйста, Сергей. Не ради меня, ради Кристи. Прошу тебя. Хочешь, на колени встану и просить буду. Я могу, если хочешь – буду. – Он начал неуклюже подниматься, явно собираясь исполнить свои намерения, но я грубо схватил его за руку и потянул обратно в кресло.

– Ты совсем рехнулся, что ли? – я не верил в то, что видел. Всего лишь несколько лет назад он был надменным, уверенным в себе и в своей неповторимости ублюдком, а сейчас являл собой жалкое подобие человека, готового валяться в ногах ради какой-то галочки.

– Ладно, я подпишу, только прекрати всё это. Хорошо?

– Да, да, спасибо, Серег. Спасибо, – он схватил мою руку и принялся трясти в своей мягкой и потной ладони, продолжая повторять, как заведённый, благодарности. Потом неуверенно поднялся, покачнулся и на нетвёрдых ногах направился к гостям.

Проводив его взглядом, я поставил недопитый бокал на столик, пить расхотелось. Так ведь и чувствовал, что не стоит ехать на эту вечеринку. Моя интуиция опять не подвела меня, а теперь придётся притворяться и скрывать от жены истинную причину приглашения. Ладно, я потерплю, иначе Наташа будет горько раздосадована этим обманом со стороны подруги, чего допускать категорически нельзя. Ната долго переживает мелкие обиды, а от подобного предательства отойдёт явно не скоро. Я поднялся из кресла и, побродив по залу некоторое время, обнаружил подругу среди каких то гостей. Они непринуждённо о чём-то разговаривали, то и дело тихо посмеиваясь.

– Дорогая, – перекрикивая гомон голос, я подошёл к жене и обнял её за плечи. – Ну как ты тут?

– О, Серёжа. Ребята, познакомьтесь, это мой муж, Сергей. Я только-только говорила о тебе.

– Надеюсь, хорошее? – с улыбкой поинтересовался я, чуть склоняя голову набок и подмигивая Наташе.

– Ну… – протянула та. – Плохого вроде ничего не говорила.

– Вот так всегда! – деланно возмутился я. – Если о тебе, то только хорошее, а как о любимом муже, так и так сойдёт, да?

– Да! – широко улыбнувшись, кивнула жена.

– Чёртовка, – я развёл руки.

– Такова тяжёлая доля мужей, – подал голос один из Наташиных собеседников, невысокий мужичок с явственно проступающей сединой на висках. – Сам страдаю от такого сексистского отношения к нашему полу. Наше положение мужчин, как глав семейств, добытчиков пропитания, основы общества, наконец, безвозвратно утеряно, и виной тому категорийность жизни. – По его тону было не очень понятно, говорил ли он серьёзно или шутил. – Мужчина, как класс, больше не нужен. Старые патриархальные границы стерты. С функцией зачатия последние пятьдесят лет отлично справляется Национальный Банк спермы. Так что мы, мужчины, прочно заняли место домашних животных с небольшими бонусами в виде способности поддерживать разговор и сопровождать на мероприятиях. – Он вдруг громко чихнул и замолчал.

– Виктор, мой домашний питомец, – хихикнула моя суженая. – С вами вряд ли согласится.

– Да? Хм. Интересно. И что же он может предоставить мне в качестве аргументов обратного? – Виктор не смотрел в мою сторону, обращаясь исключительно к Наташе.

– А вы спросите его сами, – уловив правила игры, ответила моя жена. – Я разрешаю. – Она покровительственно взмахнула рукой, и только после этого Виктор развернулся ко мне. В его глазах сверкали смешливые искорки, но лицо хранило предельную серьёзность.

– Итак, Сергей, ваша хозяйка разрешила, так что можете говорить.

– А где ваша хозяйка? Почему позволяет ходить в одиночку и без поводка? – не удержался я.

– Я холостой и никогда не был женат, – простодушно ответил он и рассмеялся резким и булькающим смехом. – Но укол принимается. И всё же, что вы думаете насчёт моей скромной теории?

На мгновение я задумался, обвел взглядом всех этих праздно шатающихся по залу гостей и, подбирая слова, медленно заговорил.

– Виктор, с моей точки зрения, дело вовсе не в категории граждан. Это не причина, это скорее следствие деградировавшего общества, где далеко не только мужчины утратили свои социальные функции. Все отдали права принимать любые решения Городу. По большому счету от современных горожан ничего не зависит, наоборот, это они полностью зависят от Города. Город определяет, где жить, что есть, когда выходить из дома, во сколько лет начинать заниматься сексом и употреблять расслабляющие вещества, а во сколько жениться и рожать детей.

– То есть, вы считаете, что у нас не осталось прав!? – вкрадчиво проговорил Виктор, явно задетый моими словами.

– Ну почему же, – никак не прореагировав, ответил я. – У вас есть право выбрать категорию вашего достатка, но, попотеть всё равно придётся, тем более что хочется же оставить что-то и себе, а не отдавать на откуп в Город. Вот, например, Вы. Вам явно больше установленного максимума лет, но вы ещё в стенах Петербурга, значит, свою плату вы уже внесли и живёте на пособие Города, не так ли? – Я уже понял, что меня заносит, и не стоит вываливать на случайного собеседника своё раздражение, родившееся после общения с Александром, но остановиться я уже не мог, да и не хотел. – И чем вы занимаетесь в своё свободное время? Шарахаетесь по подобным вечеринкам и философствуете о месте мужчины в социуме?

– Вы говорите гнусности! – В глазах Виктора не осталось ни следа веселья; там бушевал настоящий пожар злости, обиды и откровенной агрессии. – Что вы себе позволяете? И даже если вы в чем-то правы, чем вы сами отличаетесь от нас, Городских повес? – он сделал ударение на слово «нас» и пристально, не мигающим взглядом вперился в меня, явно ожидая моего ответа и очереди отплатить мне за нанесённое оскорбление его мужскому самолюбию.

– Я живу за Городом и обеспечиваю себя и свою жену самостоятельно, – сухо произнёс я.

Мои слова громом прозвучали в образовавшейся тишине. Все, стоявшие недалеко от нашей компании, перестали разговаривать между собой и разом обернулись ко мне. В лицах читалось недоверие, непонимание и постепенно проступающее презрение. Первым тишину нарушил Виктор.

– Я, наверное, ослышался. Что вы сказали?

– Я сказал, что живу с семьёй за Городом, – повторил я и добавил: – В деревне.

– Боже! Какой кошмар. Что с ними не так? Как их пустили сюда вообще? Куда смотрит полиция? – стали раздаваться со всех сторон реплики гостей. И чем дальше они стояли, тем явственнее слышалось возмущение в их голосах.

– У нас есть категория, но мы предпочитаем не жить в Городе. В деревне воздух лучше, да и собака наша по размерам не вписывается в разрешённые нормы, поэтому пришлось уехать, – забормотала Наташа, пытаясь исправить ситуацию.

– Перестань, – бросил я ей. – Не надо оправдываться перед ними. Это исключительно наш выбор и наше дело. Кстати, – я повернулся к Виктору, всё это время пожиравшему меня глазами, – я ответил на ваш вопрос?

– Вполне, – только и выдавил он.

– Натусик, – я взял жену под локоть, – пойдём выпьем коньяка, что-что, а выпивка тут действительно не дурна. – И мы направились к бару, провожаемые взглядами и шёпотом гостей за нашими спинами.

Минут пятнадцать мы пили молча, хотя буравящий взгляд жены был очевиден без всяких слов. Она злилась на меня за мою несдержанность и за то, что я испортил ей долгожданный вечер в светском обществе. Конечно, с моей точки зрения, светским я бы его никогда не назвал, скорее, скотским, но это лишь моё личное отношение, и я не должен был выкатывать его на всеобщее обозрение.

– Наташенька, прости меня, я перегнул палку, – сказал я настолько заискивающим тоном, что самому стало противно, но это унизительное признание всё же сработало, моя жена откинулась на спинку и перевела пронизывающий взгляд с меня на бокал с коньяком. Это был добрый знак, говорящий о том, что я давно уже прощён. Конечно, для закрепления урока меня сейчас ожидал назидательный разговор, но это уже не так страшно.

– Сергей, – она отхлебнула коньяка, – ты понимаешь, что своей речью ты отогнал от меня, от нас, – она быстро исправилась, – всех гостей этой милой вечеринки. Ты лишил меня интересного вечера, которого у меня не было уже несколько лет, и самое неприятное, что, скорее всего, не будет после, так как утром ты опять увезёшь меня в свои леса. – Она замолчала, что-то обдумывая, и я робко влез со своим комментарием в образовавшуюся паузу.

– Дорогая, но этот твой, – я выделил это слово намеренно, – Виктор нес уж совсем дикую пургу, к тому же тебе не показалось странным то, что он холост, но имеет категорию и явно не начальную? – заметил я, тоже беря в руку бокал.

– Да, меня это тоже удивило, но может, ему передали её по наследству или подарили. Прецеденты бывают, – сконфужённо ответила жена, сама не замечая, что невольно вступает в дискуссию, забывая о первоначальной наставительной роли.

– Не знаю, – я побарабанил пальцами по столу, – я, честно говоря, о таких прецедентах никогда не слышал, хотя в Городе пожил не меньше тебя.

– Ну, может, какие-то новые поправки внесли, пока мы с тобой отсутствовали. Стой! – она резко поставила бокал на стол и, отодвинувшись от спинки кресла, уперлась локтями в стол. – Ты опять это со мной сделал, да?

– Что именно? – делая невинное лицо, поинтересовался я.

– Перевёл тему, – отчеканила жена, стараясь изобразить гнев, но в её глазах уже прыгали весёлые бесёнки. – Ты постоянно так делаешь, когда виноват и должен понести законное наказание.

– Ну, прости, поймала, – кивнул я. – Но ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. – Я встал и, обойдя стол, сел на корточки напротив неё.

– Перестань, Серёжа, на нас же все смотрят, опять, между прочим, и снова из-за тебя, – она улыбнулась.

– Да пес с ними, пусть смотрят и завидуют нашей чокнутой семейке, – ответил я и, придвинувшись к её лицу, нежно поцеловал её в губы. Она ответила взаимностью, и невинный извинительный поцелуй превратился в долгий ласковый. Не знаю, сколько прошло времени, пока наши губы и языки танцевали друг с другом, скорее всего, немало, как вдруг справа раздалось принужденное покашливание. Мы с Наташей синхронно отстранились и повернули головы. Напротив нас стояла Кристина и улыбалась.

– Давно стоишь? – прозорливо поинтересовалась у неё Наташа.

– Достаточно, и горло сорвала кашлять. Ну вы даёте. Сначала всех гостей разогнали своими выступлениями, а потом устроили тут семейный интим.

– К разгону гостей моя жена не имеет никакого отношения. Это целиком и полностью моя вина, и я готов понести заслуженное наказание, – быстро проговорил я и чуть склонил голову, заискивающе заглядывая в глаза Кристине. Та рассмеялась и махнула рукой:

– Перестань корчить рожи, Серега, ты оказал мне услугу. Устала я чего-то сегодня. Всё нормально, так даже лучше. Сейчас пойду подожду, пока последние разойдутся, и можно будет спокойно пообщаться и выпить в скромной домашней компании. – Она хотела добавить что-то ещё, но тут, из двери напротив вышел Александр и поманил её рукой.

– Простите, Саша зовёт, сейчас узнаю, что у него, и вернусь, хорошо? – мы кивнули.

– Не начинайте опять целоваться, во всяком случае, без меня, – кокетливо хихикнула хозяйка дома и направилась к мужу.

Наедине мы оставались недолго, буквально через пять минут, как Наташина подруга скрылась в проёме двери, к нашему столу подошёл Виктор и замер, нервно теребя в руках какие-то документы.

– Вы что-то хотите? – спасая ситуацию, поинтересовалась Наташа.

– Да, – он поднял глаза на жену, а потом, словно испугавшись чего-то, поспешно перевёл их на меня. – Необходимо подписать гостевой лист присутствия и ответить на несколько вопросов. Надеюсь, это не вызовет у вас никаких затруднений и… – он запнулся, но, сделав глубокий вздох, продолжил, – возражений.

– А что за вопросы? – не дав мне ответить, тут же поинтересовалась Наташа.

– Чистая формальность. – Он чуть нагнулся и положил один лист перед женой, а второй протянул мне.

Наташа взяла бумагу в руки и принялась внимательно читать про себя, периодически морща носик. Я и Виктор неловко замолчали. Неловкая пауза затягивалась. Наконец, жена хмыкнула и, положив бумагу на стол, обратилась к Виктору:

– Так это же просто опросник, так?

– Да, – ответил он. – Стандартный опросник Городской строительной компании «Серии Ф».

– Но какое отношение это всё имеет к вечеринке моих друзей? – не понимая, захлопала глазами моя жена.

– Ну как же, ведь… – начал чиновник, но я резко перебил его, понимая, что сейчас ложь Кристины и Александра выплывет наружу и пошатнёт только что вернувшееся хорошее настроение моей жены.

– Да не нужно ничего рассказывать, мы и так уже наговорились, – я сделал кивок в сторону, намекая на недавний не особо приятный разговор. – Натусик, дай мне свою бумажку, я заполню графы, а ты не трать время на ерунду, лучше пойди пообщайся с подругой. Наверняка, в этом гулком гвалте вы так и не поговорили нормально.

– Хорошо, спасибо, любимый, – Наташа начала вставать из-за стола.

– Стойте! Формуляр номер 2021 каждый из приглашённых гостей должен заполнить самостоятельно, – назидательно проговорил Виктор, для важности подняв указательный палец вверх. Жена замерла, растерянно переводя взгляд на меня. Я же тихо выругался. Лезть в конфликт из-за такой ерунды не хотелось, но отступать было нельзя.

– Витек, – фамильярно и с гаденькой ухмылочкой протянул я, – давай не лезь уже на рожон. Я вне Города давно живу, так сказать прописался, и многие местные обычаи уже не помню. Более того, те, что помню, меня раздражают, и я могу ненароком среагировать на раздражитель. Не обижайся только, если я по зубам попаду тебе: привычка выработалась, по-мужски жить. Понимаешь, братишка?

– Да что вы себе позволяете? – задыхаясь, проговорил тот. – Я на вас жалобу в Городской отдел УП напишу.

– Пиши, пиши. Завтра нас тут не будет, как, впрочем, и твоих зубов, – продолжая улыбаться, ответил я. – Дорогая, иди, иди, мы тут сами разберёмся, как настоящие мужчины. Скажи только ребятам, чтобы не выходили пару минут, хорошо? – обратился я к жене и подмигнул ей правым, скрытым от взора чиновника глазом. Она незаметно кивнула и, выйдя из-за стола, оставила нас наедине. Когда жена удалилась на достаточное расстояние, я повернулся к Виктору. Получилось это слишком резковато, от чего тот невольно отпрянул.

– Извините за этот цирк, – сказал я миролюбиво, стирая с лица хамскую улыбочку. – Это нужно было для того, чтобы жена не поняла.

– Да я вас в порошок сотру, на исправительные работы с биомобами отправлю… – он резко замолчал, а потом удивлённо переспросил: – Что? Что вы сказали?

– Я говорю, извините меня. Тут такая ситуация произошла неприятная. Нас с женой пригласили её друзья на вечеринку, устроенную в честь их дочери.

– Но это не вечеринка в честь дочери, – проговорил Виктор, явно растерявшись от очередной смены тональности разговора. – Это рекламная еженедельная акция, которую они обязались проводить в рамках кредитной программы Города.