Порченая кровь

– Так ты пугалась или надеялась? – потребовал уточнений орангутан, плюхаясь в кресло. – Или сначала надеялась, а когда поняла, что я вот-вот погибну, испугалась и теперь готова сделать для меня все, что я пожелаю?

– Какой же ты все-таки идиот! – с чувством произнесла доктор.

– Знаю. – Схинки выдал ужимку и принялся раскуривать сигару, держа ее в верхней лапе, а спичку и коробок – в нижних.

– Дурацкая привычка, – прокомментировала его действия американка.

– Не глупее, чем подглядывать.

– Я должна была знать, что происходит, – возразила Катрин.

– Обычный семейный разговор после прогулки, – пробурчал орангутан, откидываясь на мягкую спинку и пуская к потолку клуб дыма.

Далеб посмотрела на него с отвращением, но все-таки спросила:

– Почему он тебя не сожрал? – и продолжила куда более спокойным, даже проникновенным тоном: – Боится заурда?

– И это тоже.

– А еще почему?

– Потому что знает, это бессмысленно, – рассмеялся Схинки.

– Он… – Катрин не сразу поняла, что имеет в виду обезьяна. – Он тебя уже убивал?

– Сжег заживо.

– И… как?

– Не так страшно, как может показаться со стороны, – со знанием дела ответил орангутан. – Температура драконьего пламени высока, особенно когда дракон зол, а Антрэй пребывал в диком бешенстве, ты уж мне поверь, поэтому я испепелился в мгновение ока, даже не успев понять, что в который уже раз умираю. Видела бы ты глаза ящерицы, когда я снова появился около гнезда! – И Схинки расхохотался, припоминая изумление Антрэя. – Теперь он знает, что убивать меня бессмысленно, и бесится еще сильнее… Ну и от заурда, конечно, огреб по первое число.

Услышанное вызвало у женщины изумление, но она отыскала в себе силы задать следующий вопрос:

– Я имела в виду, как тебе возвращаться?

– Я понял, что ты имела в виду. – Обезьяна вновь пыхнула сигарой.

– Ты избегаешь ответа на этот вопрос, – заметила доктор.

– Из чего воспитанный чел давно должен был сделать вывод, что мне неприятна эта тема, – непривычно грубовато отозвался зверь.

– В данном вопросе мое воспитание не имеет значения, я спрашиваю тебя из чисто научного интереса. Каково это – возвращаться?

Орангутан попыхтел еще немного, явно надеясь, что Катрин не выдержит и уйдет, понял, что этого не случится, и неохотно сообщил:

– Это делает бесстрашным…

– В смысле?

– В прямом, – ответил Схинки. – Как бы больно ни было умирать, ты знаешь, что превзошел смерть. И становишься бесстрашным.

– Ох… – Очередная тайна повергла доктора в очередное изумление.

– Но не обольщайся: тебя заурд вернуть не сможет, – закончила обезьяна.

– Почему?

– Ты ведь ученый, могла бы догадаться, – с иронией ответил орангутан. – Я – его эксперимент, он проверил кое-какие теории, убедился, что они работают, и оставил все как есть. Он может вернуть лишь того, кого подготовил к возвращению.

– Жа-аль, – протянула Катрин.

– Были планы?

– Разумеется.

– Если есть желание, могу предложить тело голема, – хихикнул Схинки. От его недавней грубости и холодного тона не осталось и следа. – Замечательный образец с идеальными пропорциями и абсолютным эффектом натуральности. Гарантирую: никто не заподозрит, что у тебя силиконовая грудь.

– У меня своя! – возмутилась Катрин.

– Но скоро она перестанет тебя удовлетворять, – рассмеялся орангутан. – Или твоих любовников.

– Черт! – Она поняла, что в очередной раз попалась на удочку похотливой обезьяны, выругалась и вернулась к интересующей ее теме: – Что ты чувствуешь, когда возвращаешься?

– А как ты думаешь?

– Радость?

– Усталость, – неожиданно ответил Схинки, вновь затягиваясь сигарой.

– Что? – опешила Катрин.

– А что ты хотела услышать? – Он неожиданно стал очень-очень серьезным. – Боль? В момент смерти – иногда, но я не всегда успевал понять, что умираю, и осознавал случившееся, лишь глядя на заурда. Боли при возвращении нет, заурд довел метод до совершенства, и я просто открываю глаза в новом, абсолютно здоровом теле, и… И чувствую усталость.

– Не хочешь жить долго?

– Устал, – повторил Схинки. И постучал себя по голове: – Видимо, где-то здесь, куда заурд пока не добрался, накапливается ощущение неправильности постоянного возвращения, и это ощущение мешает мне радоваться жизни так, как раньше, – искренне.

В этом, как догадалась Катрин, и крылся секрет злой иронии орангутана.

– Из-за отсутствия страха краски жизни потускнели…

– Пошла в задницу! – Схинки сломал сигару в пепельнице и отвернулся.

Обругал, но не оскорбил женщину. Наоборот: на мгновение Катрин стало жаль несчастного. Настолько жаль, что женщина прикоснулась к его плечу и тихо спросила:

– Как ты стал таким?

Но то ли вопрос был задан не тем тоном, то ли Схинки уже пришел в себя, но в ответ доктор Далеб услышала привычное:

– Таким красивым? – и он поцеловал отшатнувшуюся женщину в щеку. – Успел!

– Болван!

– Еще скажи, что ты этого не хотела!

– Жаль, что Антрэй не спалил тебя снова.

– Потому что он не дурак.

– Кстати! Ты говорил с ним так, словно он понимает каждое слово.

– В общих чертах понимает, – подтвердил Схинки, почесывая волосатый живот. – Драконы обладают довольно развитым мозгом и прекрасно обучаются. Ну и заурд слегка подправил Антрэю голову, чтобы его ящерица стала намного умнее остальных.

– Это возможно?

– До определенного предела. Ты наверняка понимаешь, что заурд ценит Антрэя именно как дракона, и не собирается превращать во что-то иное.

Схинки помолчал, видимо, раздумывая, стоит ли и дальше откровенничать с доктором Далеб, и продолжил:

– Я не знаю, Катрин, повезло тебе или нет в том, что ты узнала о магии и стала приближенной заурда. Сейчас ты восхищена происходящим и жадно впитываешь новые знания. Ты действительно оказалась выше прочих челов, но должна понимать, что рядом с заурдом тебе придется принять многие вещи, которых в твоей жизни не было или они кажутся тебе чудовищными.

– Например? – тихо спросила доктор, догадываясь, что услышит.

И не ошиблась.

– Например, безжалостность, – прежним тоном ответил Схинки. – Чужая смерть не должна тебя волновать, и ты… И ты должна быть готова убивать.

– Почему?

– Потому что Ярга – великий император, он воин и правит воинами, он – Повелитель драконов, черт возьми! И рядом с ним стоят лишь те, кто не боится пролить кровь.

* * *

– Для чего Ярге нужны морские драконы? – неожиданно спросила Инга.

– Э? – Латони сразу повернулся к молоденькой ведьме, но с ответом не нашелся.

Яна тоже промолчала, и это дало рыжей право счесть, что она подняла действительно важный вопрос.

– Не спорю: мы разработали стройную, логичную, непротиворечивую версию, – продолжила она, по очереди разглядывая спутников. – Но забыли дать ответ на самый важный вопрос: зачем это ему? Ради чего Ярга вкладывает грандиозные средства и рискует, проникая в заповедник драконов? Что ему нужно?

– Война, – отрезал бравый лейтенант гвардии. – Разве непонятно?

– С войной как раз все понятно, – вздохнула рыжая. – Драконы зачем? Что они могут против авианосцев?

– А что авианосцы могут против них? – задала встречный вопрос Маннергейм.

– Много, – поразмыслив, ответил Заппа. – Вы, челы, придумали хорошее оружие, хоть и не магическое, так что в прямом бою у драконов шансов немного.

– Значит, внезапная атака?

– Тоже сомнительно, – выдержав еще одну паузу, произнес Латони. – Самец морского дракона, возможно, сумеет пробить борт серьезного корабля, но одной пробоиной его не потопишь, а на второй удар времени может не остаться. Атаковать команду дракон тоже не сможет: челы спрячутся внутри корабля, а все их оружие автоматическое.

– Я тоже об этом подумала, – с энтузиазмом сообщила Инга, хотя в действительности просто задала вопрос: – Зачем нужны драконы?

– Они помогут обеспечить контроль над океаном, – предположил чуд. – Военный флот – эффективен и хорош, но дорог в эксплуатации. Драконы сумеют его заменить и будут обходиться почти бесплатно.

– А флот можно использовать в редких случаях, – добавила Яна. – Например, для подавления мятежей.

– То есть Ярга готовит морскую полицию, – подвела итог рыжая.

– Да, – пожал плечами чуд.

Он не услышал ничего необычного.

А вот гиперборейская ведьма поняла, что имеет в виду подруга, и помрачнела:

– Плохо.

– Что плохо? – не понял Заппа. – Вроде во всем разобрались.

– Плохо то, что первый князь тратит силы и очень серьезные ресурсы на обустройство своего будущего государства, – объяснила Маннергейм. – Это означает, что план создания государства у него есть и последовательно выполняется.

– Теперь я вас понял. – Латони стал угрюмым. – Ярга уверен в своих силах.

– Я надеюсь, что разгром, который Сантьяга устроил вампирам, навредил плану первого князя, – рассудительно заметила Яна. – А мы можем испортить ему еще один замысел. И так, шаг за шагом, мы, надеюсь, сумеем отстоять наш мир.

– Надеюсь. – Повторением чуд выделил главное слово фразы.

– А как же иначе? – удивилась рыжая. – Любое сражение может пойти не так, как было запланировано. Любое может закончиться неудачей.

– Я это знаю! – рявкнул Латони, который вдруг сообразил, что его, рыцаря, лейтенанта гвардии великого магистра и талантливого боевого мага, учат стойкости две человские ведьмы. Он вспылил и потому рявкнул. Но сумел взять себя в руки и повторил совсем другим тоном: – Я это знаю. – Выдержал короткую паузу. – Мне кажется, мы идем по правильному следу.

И отвернулся.

«Тиградком» не подвел наемниц.

Основу персонала главной и единственной телекоммуникационной компании Тайного Города составляли высококвалифицированные маги-хакеры, способные проникнуть в любую базу данных Сети и выудить из нее любую информацию. Компания защищала и обеспечивала связью Великие Дома, что же касается заказов от частных лиц, их «Тиградком» выполнял по остаточному принципу и в порядке общей очереди. Однако личное знакомство с директором компании, Егором Бесяевым, не могло не помочь в ускорении процесса. Просьбе Инги был присвоен высочайший приоритет, и через полтора часа рыжая получила искомый список. Действовали спецы Бесяева просто: сначала определили тех ученых, чья квалификация позволяла взяться за поставленную задачу, затем проверили их местонахождение и сообщили наемникам о тех, с кем не удалось выйти на связь.

Список получился недлинным.

Во-первых, потому что специалистов такого уровня на планете оказалось меньше сотни, во-вторых, потому что все они предпочитали спокойную, предсказуемую жизнь и никогда не забывали оставить коллегам информацию, где их можно отыскать в случае необходимости. Но были и исключения.

Тридцатишестилетний профессор Пьер Анен, о местонахождении которого не знали ни коллеги, ни жена, обнаружился в Испании, отдыхающим на яхте с молодым другом. Найти его оказалось легко, поскольку профессор каждый день проверял свою электронную почту, правда, не отвечая на сообщения.

Затем девушки и Заппа порталом переместились в Японию, где довольно быстро, в течение двух часов, разыскали оказавшегося наркоманом доктора Хасимото, а отыскав, отправились в Сиэтл, чтобы проверить судьбу профессора Ручика. Которого, как было и в предыдущем случае, удалось обнаружить по генетическому коду: профессор действительно оказался заядлым туристом и отправился в Национальный парк, оставив дома все электронные гаджеты.

Последней в списке значилась Катрин Далеб, профессор из Нью-Йорка, но почти завершившие кругосветное путешествие маги валились с ног от усталости, и прежде, чем заняться проверкой местонахождения женщины, отправились в отель. Шестичасовой сон и стимуляторы помогли им вернуть форму, и утром следующего дня они осторожно вошли в квартиру доктора наук, испросившую у руководства университета годичный отпуск «по личным обстоятельствам».

Именно этот факт и насторожил чуда:

– Какие могут быть личные обстоятельства у молодой женщины? – недоуменно спросил он, медленно проходя по коридору небольшой квартиры: маленькая кухня, совмещенная с гостиной, прихожая и спальня. Мебели немного, но подобрана со вкусом и видно, что не дешевая. На стенах – неплохо сделанные фотографии из туристических мест: мемориал Линкольна, Эйфелева башня, Колизей… Компьютера нет.

– Действительно, – саркастически отозвалась Инга. – Какие могут быть обстоятельства у женщины? Обстоятельства ведь бывают только у самцов: то проспал, то не расслышал, что нужно купить в магазине…

– Вижу, у тебя не самые удачные отношения с противоположным полом, – хмыкнул Заппа. – Могу подсказать телефон хорошего семейного психолога.

– Доводилось обращаться? – едко осведомилась Яна.

Она надеялась сбить наступательный порыв подруги, но та не расслышала шутки и громко заявила:

– Мне повезло: ведь у меня могли сложиться отношения с кем-то похожим на тебя.

– Намекаешь, что я – мужлан? – нахмурился Латони.

– Ну, не только ты…

– Все чуды?

– Неужели ты никогда не слышал, как вас называют в Тайном Городе?

– Нет нужды повторять оскорбительные клички, – холодно проронил рыцарь. – Тем более что они не имеют ничего общего с действительностью.

– То есть вы не черствые мужланы? – Инга идеально сыграла наивное удивление и думала, что выведет Латони из себя.

Однако лейтенант ухитрился выстоять и даже сумел парировать:

– На самом деле мы искренние, романтичные и ранимые.

Заявление вызвало у девушек вежливые улыбки.

– Вы знаете, что я прав, – ничуть не смутившись, продолжил Заппа. – Уверен, каждая из вас когда-то хранила под подушкой фотографию любимого рыцаря.

– Неужели?

– Вы ведь оказались в Тайном Городе в романтическом возрасте.

– Это в каком?

– От тринадцати до семидесяти двух.

На этот раз девушки не сдержали смех, и лейтенант, поразмыслив, к ним присоединился.

– Вы не ко́нцы, чтобы о вас мечтать, – заметила Яна, утирая невольно выступившие слезы.

– О ко́нцах не мечтают, – вздохнул рыцарь. Но при упоминании самых знаменитых любовников Тайного Города Заппа слегка приуныл. – Они как зараза.

Лысые толстяки обладали невозможной и необъяснимой притягательностью для женского пола, причем настолько сильной, что бороться с нею дамы не могли при всем желании. И, если честно, ни один муж Тайного Города, даже высокопоставленный, не мог чувствовать себя в полной безопасности, хоть изредка, но задумываясь над тем, кто навещает их спальню в его отсутствие.

Легкий разговор расслабил наемников, но, посмеявшись, они вновь вернулись к серьезному тону.

– Вы обе понимаете, что я прав, – продолжил Заппа, выходя на кухню и открывая ближайший ящик. – Какие такие личные дела могут быть у довольно молодой женщины, чтобы просить годовой отпуск?

– Да еще без сохранения содержания, – задумчиво добавила Яна.

– Отправилась ухаживать за больной матерью? – предположила Инга. – А жить будет на сбережения.

– Ее родители умерли, – сообщил Латони. И не удержался от въедливого замечания: – Нужно было внимательно читать присланные «Тиградком» документы.

Рыжая оставила замечание без внимания, тут же выдав следующую версию:

– Влюбилась и уехала на край света?

– Для романтической связи нужна неделя, ну, две, – брякнул чуд, услышал в ответ женский смех, покраснел, но решил не отступать и с вызовом спросил: – А что не так?

– Неделя или две? – повторила Инга. – Ну, не всегда.

– Я имел в виду романтические поездки, – объяснил Заппа. – Потом романтика заканчивается, начинается быт, и самое правильное в этот момент – вернуться домой.

– Вы начинаете храпеть? – заинтересовалась рыжая.

– Заканчиваются чистые вещи, – в тон ей ответил чуд.

– Я согласна с Заппой: романтика отпадает, – пробормотала Маннергейм.

– Полный чемодан грязных носков, – закатила глаза Инга.

– И проявляя заботу о вас, мы устремляемся домой.

– А в чем выражается забота? Не заставляете их стирать?

– До свадьбы, – уточнил Латони.

– Боже…

– Если вы закончили, то давайте вернемся к делам, – предложила Яна, направляясь в гостиную. – Все кухонные ящики проверили?

– Посуда чистая, на полках только продукты длительного хранения.

– В холодильнике пусто, – добавила Инга.

– Катрин не бежала, во всяком случае, не второпях, – сделала вывод гиперборейская ведьма. – Она спокойно собиралась в дорогу.

– Может, плюнула на все и уехала, мечтая побыть в одиночестве? – выдала следующее предположение Инга. – На многих из нас иногда накатывает желание оставить близких и податься в какую-нибудь непроходимую глушь, типа Жмеринки или Вар-шавы…

– Не лишено смысла, – подумав, решила Маннергейм. – Раньше за Катрин такое водилось?

– Судя по рабочему графику – нет, – тут же ответил Заппа.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – пожала плечами рыжая.

– Что верно, то верно, – неожиданно поддержал девушку чуд. – Я даже в кошмаре не мог представить, что когда-нибудь окажусь в роли вашего напарника.

– Наберешься опыта, – молниеносно утерла чуда Инга.

Латони замер, не сразу сообразив, как его поддели, после чего прошипел:

– Ты ведешь себя так, будто я не могу одним заклинанием превратить тебя в мышь.

Возможно, он хотел добавить что-то еще, но гиперборейская ведьма поспешила в очередной раз успокоить спутников.

– Не хотите ли пожениться? – с усмешкой поинтересовалась она. – Лаетесь вы слаженно, к тому же оба рыжие…

– Яна?! – изумилась Инга, которая никак не думала услышать подобное от подруги.

– Мне надоело, – жестко ответила Маннергейм. – Или ведите себя профессионально, или бросайте жребий, кто останется продолжать расследование, а кто вернется в Тайный Город.

Инга и Заппа переглянулись, после чего чуд тихо сказал:

– Больше от меня не будет никаких проблем.

– Я все поняла, – поддержала его рыжая. – Будет профессионально.

– Хорошо, – твердо произнесла Яна, слегка удивленная покладистостью подруги. – С этого момента я предлагаю считать Катрин нашей главной подозреваемой.

– Только потому, что она испросила годичный отпуск под надуманным предлогом и куда-то уехала? – поднял брови чуд.

– Не только, – ровно ответила Маннергейм. – Пока вы лаялись, я просканировала квартиру и не обнаружила образцов ДНК. Здесь слишком тщательно прибрано.

– Гм… – на несколько мгновений глаза лейтенанта затуманились, он торопливо провел магическое сканирование квартиры, а затем уверенно доложил: – Подтверждаю.

Только вот в реальной жизни такого быть не может. Человек всегда оставляет в жилище то, что гиперборейская ведьма назвала «образцами ДНК»: волоски, частички кожи, крошки, на которых сохранились фрагменты слюны, капельки крови на бритве… Используя их, ведьмы могли провести поиск по генетическому коду и обнаружить чела или любое другое существо в любом месте земного шара – если, конечно, заклинание будет построено квалифицированно и наполнено достаточным количеством магической энергии.

Сколь ни старайся, избавиться от всех образцов не получится, ведь тот же волосок, например, может спокойно висеть на рукаве пальто, которое пылесосить точно никто не станет, и если сканирование не выявило наличия образцов, это означало, что…

– В квартире наводил порядок опытный маг, – произнес Латони, оглядывая гостиную совсем другим взглядом. Оглядывая так, словно надеялся увидеть противника в углу. Ну, или за телевизором.

– Но почему они решили убрать образцы ДНК? – пробормотала Инга, разглядывая стоящие на полке книги. – Они могли просто закрыть Катрин от поиска.

– Во-первых, мы не проверяли, может быть, и закрыли, – ответила подруге Яна, – во-вторых, для того, чтобы мы появились тут, должно было совпасть слишком много факторов, начиная от зарождения первых подозрений и заканчивая нашими правильными выводами из той информации, которую мы получили. Вероятность нашего появления, равно как любого другого следователя, была ничтожной, вот они и решили, что достаточно просто почистить квартиру от ДНК, чтобы эта ниточка оборвалась.

– А она и впрямь оборвалась, – вздохнул Заппа. – Как мы пойдем дальше?

– Если Ярга переправил Катрин в тайную лабораторию, то отыскать ее мы сможем лишь с помощью ДНК, – подлила масла в огонь рыжая. – Да и то при условии, что они не закрыли доктора Далеб от поиска.

– Лучше снова ругайтесь, – грустно пошутила гиперборейская ведьма. – Это веселее, чем когда вы одновременно опускаете руки.

– Можно ругаться? – с надеждой спросила Инга.

– Нет.

– Никто не опускает руки, – решительно произнес Латони. – Где можно взять образец ДНК? Мусор?

– Мусора нет, – покачала головой рыжая. – К тому же с отъезда прошло много времени, все, что могло испариться или высохнуть, – испарилось и высохло. И не забывай о магической уборке.

– В парикмахерской давно выбросили ее волосы. А если и не выбросили, мы не сможем определить, какой образец принадлежит Катрин.

– Телефон! – Ушедший в спальню Латони вернулся с трубкой в руке. – К сожалению, отключен.

– Видимо, новые друзья выдали Катрин новый смартфон, – вздохнула Инга.

– Я исследую динамик, – без особой надежды заявил Заппа. – Вдруг на нем остались следы слюны?

– Я бы почувствовала их при сканировании, – произнесла Маннергейм, но чуд все равно занялся телефоном.

– Во-первых, нужно тщательно проверить ее рабочее место, – сказала Яна, наблюдая за тем, как Латони вскрывает модную трубку. – Люди ее профессии любят использовать свои клетки в исследованиях.

– Я проверю, – кивнула Инга. – Рабочее место – хорошая мысль.

– А я займусь родственниками, – решила гиперборейская ведьма. – В крайнем случае попытаемся отыскать Катрин с помощью их ДНК.

Поиск по генетическому коду родственников редко приводил к нужному результату, но другого выхода у них не осталось.

* * *

– Дядя Генбек! Дядя Генбек! Дядя! – Пежан ворвался в книжный магазин через комнату «порталов», специальное помещение, в котором старый Хамзи установил маяк для магических переходов, ворвался, словно сорвавшийся с привязи жеребец, едва не снеся дверь с петель, и громко завопил: – Дядя Генбек!

Как будто его никто не слышал.

Впрочем, его действительно никто не слышал, поскольку комнату «порталов» хитроумный Хамзи оборудовал на минус первом уровне. Как раз для таких случаев.

Примерно минуту Пежан метался по всему подвалу, потом вспомнил схему магазина, отыскал лестницу на первый этаж, взлетел по ней и едва не сбил с ног старика.

– Дядя Генбек!

– А, это ты… – Нельзя сказать, что явление Пежана обрадовало Хамзи, но он точно знал, что прибыль может принести любой, даже самый странный на вид посетитель, и никогда не выходил из себя раньше времени. Даже сейчас. Несмотря на то, что ему было очень неприятно слышать грохот, с которым племянник распахивал двери. – Что случилось?

– Нужна ваша помощь!

– Ты удивишься, но это я уже понял…

Однако Пежан не слушал.

– Что вы знаете о драконах?

– О чем?

– О драконах!

– Мы покупаем или продаем?

– Мы… Мы… – Кумар сбился и жалобно посмотрел на старика. Старик улыбнулся, но помогать с поиском нужных слов не стал. Старший сын Генбека тоже был контрабандистом, причем самым известным и удачливым в Тайном Городе, поэтому Хамзи получше многих знал, что иногда у шасов этой профессии случаются серьезные проблемы, и не стал мешать юноше, пытающемуся самостоятельно объяснить происходящее.

– Что вы знаете о драконах? – выдохнул Кумар, не найдя лучшего продолжения разговора.

– Их трудно содержать и почти невозможно продать, – ответил Генбек. – Слишком узкий рынок.

Но, заканчивая фразу, старик понял, что его молодому посетителю требовался какой-то другой ответ. Впрочем, для этого Пежану следовало иначе сформулировать вопрос.

И он попытался:

– Дядя Генбек, скажите, в дикой природе можно встретить дракона?

– На острове Комодо, – немедленно среагировал старик, припомнив нашумевший в свое время фильм.

– Я серьезно, – обиделся Пежан.

– В дикой человской природе?

– Да.

– Нет, – тут же ответил Хамзи. – Кто бы им позволил.

– А из Бестиария в последнее время драконы не пропадали?

– Не слышал. – Генбек понял, что Кумар наткнулся на что-то интересное, и насторожился. – С другой стороны, чуды не стали бы об этом кричать на каждом углу…

– Именно!

– Но мы бы все равно узнали, так что – нет, не пропадали.

– Ага… – Пежан на несколько мгновений задумался, прикидывая возможные варианты, после чего продолжил расспросы: – Я знаю, что у чудов есть два заповедника за пределами Тайного Города. А если бы у них появился еще один, мы бы о нем узнали?

– Мы – узнали бы, – твердо ответил старик, свято верящий в то, что шасам известно все на свете, даже то, что неизвестно навам и то, чему только предстоит случиться.