Порченая кровь

– А он? – поинтересовалась Яна.

– А что он? – Рыжая передернула худенькими плечами. – Теперь ему, так же как Кортесу, тоже больше никто не нужен.

Девушки рассмеялись.

За разговором они неспешно достигли города и въехали в Didsbury – аккуратный, кажущийся очень спокойным район, застроенный симпатичными домами.

– Такое чувство, будто мы вот-вот встретим мисс Марпл, – улыбнулась Инга. – Читала Агату Кристи?

– Читала, конечно, – кивнула Яна. – Но если я правильно помню, мисс Марпл жила в деревне.

– А это что, по-твоему? – осведомилась рыжая, оглядывая сонный район.

– Как тут ни крути, а часть города, – парировала Яна.

– И неплохая часть.

– Чуды не станут жить в помойке. – Маннергейм помолчала. – Кстати, посмотри, почему семья Тиррея покинула Тайный Город?

– Секунду… – Инга пролистала документы. – Глава семьи, Артур Эдвин, руководит британским филиалом «Чудь Inc.».

– Разве британский филиал находится не в лондонском Сити? – удивилась Яна.

– Чуды решили не привлекать к себе внимания и устроились тут, – ответила рыжая. – Возможно, потому, что директор филиала увлекся футболом. Здесь сказано, что Артур болеет за «Манчестер Юнайтед».

– Ты серьезно?

– Эдвина сюда отправили больше десяти лет назад, возвращаться он не планировал, а значит, должен был чем-нибудь увлечься, – хихикнула Инга.

Однако Яна не приняла шутки.

– Пожалуйста, посмотри в досье, чем Артур Эдвин занимался помимо работы?

– Исследовал историю человских цивилизаций острова, – доложила Инга и от себя добавила: – Ну, там, друиды, кельтеиды и прочий вересковый мед.

– Тиррей учился здесь?

– Да.

– Почему родители не отправили его в интернат Ордена или к родственникам? В Тайном Городе парень мог получить полноценное образование и развить магические способности.

– Орден задавал те же вопросы, но в официальном отказе от интерната родители Тиррея описали его магические способности, как «невысокие».

– Тем не менее парень ухитрился найти общий язык с неукротимым драконом.

– Откуда только все берется, – притворно вздохнула Инга.

– Хороший вопрос.

– Думаешь, родители сознательно скрывали способности Тиррея?

– Или в его теле жил Ярга.

– И родители не заметили?

– У Ярги есть технология превращения разумных существ в своих преданных сторонников.

– То есть сначала он обратил в верных слуг родителей, а после украл тело сына?

– Версия вполне рабочая.

– Но каким образом он узнал, что Морэл открывает новый заповедник?

– У Ярги есть шпионы в Ордене, но это уже не наша проблема. – Яна помолчала. – Мы должны ответить на вопрос, что стало с Тирреем и Антрэем.

– Согласна.

Дом чудов оказался довольно большим, явно дорогим, находился в лучшей части Didsbury и был окружен ухоженным участком. Своего богатства представитель «Чудь Inc.» не скрывал, но и не выпячивал, с достоинством демонстрировал положение, но не кичился им.

– Неплохо, – оценила Инга. – Машин не видно, однако сейчас будний день, глава семейства наверняка на работе.

– А его жена отправилась по магазинам.

– Что будем делать? Заберемся в дом?

– Какая у него защита? – поинтересовалась Яна.

Сигнализацию и прочие человские способы защиты они могли преодолеть без хлопот, так что гиперборейскую ведьму интересовала исключительно магическая охрана.

– «Серебряные колокольчики», – доложила рыжая. – Но объемные, а не только по периметру.

– Предусмотрительно.

Заклинание «Серебряные колокольчики» сообщало хозяину помещения о незаконном проникновении – и только. Просто предупреждало, что кто-то вторгся на охраняемую территорию, однако в силу своей простоты «Колокольчики» были столь надежны, что снять их не могли даже самые сильные маги Тайного Города. Иногда автор защитного заклинания допускал ошибку и размещал «Колокольчики» только по периметру охраняемой территории, в этом случае их можно было пройти порталом, но свой дом Эдвины защитили надежно.

– Будем ждать?

– Еще не знаю…

– Что не так? – насторожилась рыжая.

В их команде роли были распределены четко: Инга отвечала за взбалмошность и непредсказуемость, Яна отличалась хладнокровием и рассудительностью. Услышав лихое предложение, она должна была либо согласиться, либо ответить категорическим отказом, с детальным объяснением причин, а вот сомнения ей были несвойственны. Поэтому рыжая насторожилась.

– Что я упустила?

– Чуды, – прошептала Маннергейм.

– Правильно: здесь живут чуды.

– Нет…

– Проклятие! – Инга поняла, что имеет в виду подруга, а в следующий миг увидела приближающегося к машине рыцаря и догадалась: – Они следят за домом.

– Именно, – подтвердила гиперборейская ведьма, раздумывая, не начать ли активировать боевой артефакт.

– Но почему?

– Сейчас узнаем.

– Наша версия?

– Молчим.

– Он выглядит сосредоточенным, – заметила рыжая. – Будет давить.

– Не в первый раз.

– Это верно.

Им уже доводилось сдерживать натиск дознавателей Великих Домов, девушки догадывались, как будет развиваться разговор, и готовились до конца отстаивать свои права, подкрепленные кодексом Тайного Города. Поскольку до сих пор, несмотря на войны и кризисы, Великие Дома его не нарушали.

Что же касается чуда, то он был рыжим, как все рыцари, длинным и худым. Но не тощим. Крепким, но без массивной атлетической мощи, а значит, из ложи Саламандр, а не Драконов. Это обстоятельство девушек обрадовало, поскольку Саламандры отличались некоторой флегматичностью, которая на службе превращалась в спокойствие и вежливость.

– Добрый день, – воспитанно поздоровался рыцарь, останавливаясь у машины. – Вы не могли бы выйти?

– Зачем? – тут же огрызнулась рыжая.

– Затем, что я – не автоинспектор, – объяснил чуд. – И мне будет удобнее говорить, если вы выйдете из машины.

Инга хотела сказать что-то еще, но Яна оценила поведение рыцаря и выполнила его просьбу.

– Добрый день.

Рыжей оставалось лишь присоединиться к подруге.

– Меня зовут Заппа Латони, – представился чуд. – Лейтенант гвардии великого магистра.

– Очень приятно, лейтенант, Яна Маннергейм.

– Инга Волкова.

– Мне тоже очень приятно.

Он был весьма молод, правда, по чудским меркам: Латони вряд ли исполнилось больше тридцати, однако высокий офицерский чин свидетельствовал о несомненном таланте Заппы. Либо об удачливости.

– Боюсь показаться бестактным, но я должен знать, что вы здесь делаете, – продолжил чуд, глядя на Яну. Он явно смотрел сквозь морок, то есть видел и черную подпись Азаг-Тота, и залитые золотом Кадаф глаза, но, судя по всему, его это ничуть не смущало.

– Это наше дело, – ровным голосом ответила гиперборейская ведьма.

– Боюсь, я буду вынужден настаивать на ответе.

– До какого предела?

– До вашего ареста.

Латони вышел один, однако девушки прекрасно понимали, что вокруг прячется еще несколько чудов и, возможно, они обе находятся на прицеле. Схватки Яна не боялась – сила гиперборейской ведьмы позволяла ей уверенно рассчитывать на победу, однако бой с рыжими в ее планы не входил.

– У нас были дела в Манчестере, – ответила Яна прежним тоном. – Мы почувствовали ваше присутствие и решили проверить, что вы здесь забыли. Из любопытства.

– И только из него? – притворно удивился Заппа.

– Здесь, на чужбине, нас особенно сильно тянет к соотечественникам, – с иронией произнесла Инга. – А что все-таки случилось?

– Вам интересно?

– Ну, не зря же мы сюда приехали.

– Вот уж действительно, – пробормотал чуд. Судя по всему, на него произвела впечатление наивная наглость Инги. – Похоже, вас все-таки придется арестовать…

– Что с ними? – резанула Яна, поняв, что разговор движется не в том направлении. – Мертвы?

– Да, – тут же ответил Заппа. Но не машинально, а обдуманно, с интересом ожидая реакции ведьмы.

Ведьма осталась спокойна. Вторая – тоже.

– Как это случилось?

– Вы ожидали увидеть их мертвыми? – вопросом на вопрос ответил чуд.

– Нет.

– Но вы не удивились.

– Мы – наемницы, – напомнила Яна. – И при проведении расследований нам часто попадаются трупы. Как Эдвины умерли?

– Покончили с собой, – медленно ответил Латони. – Отравились газом: включили конфорки, закрыли окна, двери и законопатили щели. Их нашли вчера днем, мы прибыли вечером.

– Записку оставили?

– Не так давно у Эдвинов погиб единственный сын, – продолжил Заппа, внимательно изучая реакцию ведьм. – Его звали Тиррей.

– Мы слышали, – скупо кивнула Яна.

– Они больше не могли иметь детей и написали, что не видят смысла в дальнейшей жизни.

– Такое возможно? – глухо спросила Инга.

Чуд понял, что имеет в виду рыжая, помолчал и ответил:

– Младший брат Артура Эдвина рассказал, что, возможно, потеря сына больно ударила по родителям.

– И теперь вся семья мертва… – Яна вздохнула. – Поверьте, Заппа, нам действительно очень жаль.

– Спасибо. – Чуд выдержал короткую паузу, позволив соболезнованию прозвучать и стихнуть, после чего деловым тоном продолжил: – А теперь я вынужден потребовать объяснений.

– Вы можете даже арестовать нас, – спокойно ответила Маннергейм. – Мы не станем сопротивляться.

– Что?! – изумилась рыжая.

Однако ведьма не закончила:

– Но вы ничего не узнаете, поскольку мы находимся не под стандартным контрактом, а связаны Заклятием обещания.

То есть ни угрозы, ни пытки не заставят их говорить, ибо от этого зависят их жизни. Чуд понял это мгновенно и поморщился:

– Правда?

– Вы должны видеть следы Заклятия на моей ауре.

– Вижу.

– Значит, правда.

– Заклятие связано с вашим контрактом?

– Даю слово. Или могу поклясться.

– В этом нет необходимости… – Латони потер подбородок. – Мне нужно получить инструкции… Где я смогу вас найти через пару часов?

– Мы подождем в Манчестере, – твердо пообещала Яна. – Смерть семьи Эдвин показывает, что расследование нужно продолжать отсюда.

* * *

Он всегда был один.

Так уж получилось.

Даже когда жил в стае, всегда держался особняком, не смешиваясь с остальными драконами, словно не желая иметь с ними ничего общего. И виной тому были не унизительная забитость или неуверенность в себе, а высокомерие и ощущение превосходства. Антрэй не видел для себя никакого иного места, кроме первого, и не признавал ничьих решений, кроме своих собственных. Он подчинялся чудам, но только потому, что осознавал себя в их власти.

Считал себя военнопленным.

Подчинялся, совершая над собой усилие.

А вот с сородичами не церемонился и дрался по любому поводу: за понравившуюся самку и лучший кусок мяса, за удобное место или просто так, потому что было настроение подраться и порвать кому-нибудь крыло или шею. Но при этом Антрэй был достаточно умен, чтобы не прослыть сумасшедшим, поскольку догадывался, к чему приведет подобная репутация, и никогда не забывал об осторожности.

Совершая над собой усилие.

Драконы – не стайные животные и не стали такими за те тысячелетия, что чуды были вынуждены держать их в общей Драконерии. Некоторые привыкали, принимали новые правила игры, ломали упрямые инстинкты, другие лишь делали вид, становясь еще более одинокими, чем предопределено природой.

Многие находили себе друзей среди рыцарей, и Антрэю повезло оказаться в числе этих счастливчиков.

Хотя поначалу Тиррей показался дракону «еще одним молодым чудом» – глуповатым рыжим мальчишкой, мечтающим о подвигах и славе. Но вскоре Антрэй увидел то, что оказалось скрытым от глаз окружающих: Тиррей совсем не такой, каким себя показывает. Он куда умнее и образованнее, чем должен быть для своего возраста, необычайно силен в магии, но скрывает мощь, а главное – он одинок. И именно поэтому, наверное, Антрэй к нему потянулся – разглядев родственную душу. И лишь потом сообразил, что не он увидел, а ему показали, что Тиррей с самого начала знал, ради кого явился в заповедник, и сделал все, чтобы завоевать доверие своего дракона.

А когда настало время, «еще один молодой чуд» раскрыл Антрэю свое настоящее имя, и дракон осознал, что ему выпала возможность стать спутником величайшего мага Земли. А может быть – Вселенной.

Они нашли друг друга.

И воцарилась гармония.

Только в обществе Ярги Антрэй был по-настоящему счастлив. Только с ним чувствовал себя живым и полным сил. Когда заурд уезжал по делам, оставляя друга на далеком острове, дракон становился груб и зол, ярился по любому поводу и почти каждую ночь улетал «развеяться». Как правило, ему было достаточно одной лишь прогулки, одного стремительного полета над морскими волнами с резкими взлетами к облакам и нырками под воду. Он выкладывался на этих прогулках, возвращался с трудом, медленно взмахивая огромными крыльями, падал в гнездо и спал порой по нескольку дней кряду. Но иногда тоска по хозяину захлестывала так сильно, что погасить ее могла лишь кровь.

И сегодня – Антрэй знал точно! – был именно такой день.

Покинув логово, дракон пару часов летал вокруг острова, постепенно отдаляясь от него, затем взял курс на юго-запад, в сторону населенного челами архипелага, и примерно на полпути к нему заметил белый гидросамолет, неспешно летящий под облаками в попутном направлении. Увидел, ощерился, по-собачьи вздернув верхнюю губу и, обнажив клыки, внимательно огляделся. Заурд запрещал Антрэю показываться челам, и, прежде чем нападать, следовало принять меры предосторожности. Дракон убедился, что других самолетов поблизости нет, равно как яхт или рыбачьих суденышек, прибавил скорость, став нарочито медленно догонять обреченную машину, зашел сверху, как любили делать человские летчики, вновь подождал, двигаясь параллельно самолету, но в десятке футов выше, затем снизился и медленно прочертил когтем по фюзеляжу, проделав длинную рваную дыру в потолке кабины.

И услышал первый испуганный крик.

Шумно выдохнул, наслаждаясь страхом добычи, чуть приотстал и заглянул в дыру. Чем вызвал новые вопли. Несчастные челы увидели, кто на них напал, разглядели темно-синюю чешую, горящий яростью глаз, грандиозных размеров клык и запаниковали. Кто-то принялся молиться, кто-то – плакать, кто-то бросился к дверям, собираясь выпрыгнуть из самолета и так попробовать спастись, но все напрасно.

Потому что Антрэй не собирался отпускать добычу.

Летчик бросил машину вниз, в нелепой надежде оторваться от страшного преследователя, но добился лишь того, что пассажиры принялись вопить, еще и напуганные резким виражом. Впитав их страх и смятение, дракон опустился ниже, левой лапой осторожно обхватил фюзеляж торопящегося к поверхности воды самолета, поднялся выше и по очереди оторвал плоскости правой лапой, превратив гидроплан в нелепый обрубок. Вновь заглянул в дыру, вновь ощерился, потряс «игрушку», доведя несчастных до исступления, прикинул, что находится над глубокой впадиной, резко снизился и стремительно ушел под воду, жадно разглядывая мучения захлебывающихся челов.

Переломил фюзеляж пополам, позволяя обезумевшим пассажирам всплыть, уронил остатки самолета, проследив, чтобы они пошли ко дну, поднялся на поверхность и принялся по очереди хватать несчастных, внимательно следя за тем, чтобы ни один из них не ушел.

И привлекая к месту пиршества всех окрестных акул…

* * *

– Вы это видите, Баронг? – тихо спросил Вибава, не сводя глаз с безумствующего дракона.

– Да, – коротко подтвердил Пежан, так же не глядя на собеседника.

– Теперь вы мне верите?

– Я с самого начала тебе верил, но должен был увидеть собственными глазами.

– Это дракон? – помолчав, уточнил пират.

– Самый настоящий, – вздохнул шас. Подумал и добавил: – Очень злой дракон.

Катастрофу они засекли вовремя…

Ну как засекли? Они ходили по определенному Вибавой району, внимательно наблюдая за всеми появляющимися на радаре целями. Команда, конечно, скучала, но спорить с Вибавой не рисковали даже самые «отмороженные» головорезы, и через пару дней бессмысленного патрулирования пираты решили, что Тирту и его гость ищут жирную добычу, которую не удалось взять несколько дней назад, и успокоились. Тем более за предыдущие месяцы они заработали на удивление много и могли позволить себе небольшой отдых.

Пираты скучали, в «рабочем тонусе» оставались только наблюдатели, которых Вибава сажал к радару, и один из них оказался достаточно внимательным, чтобы среагировать на внезапно исчезнувшую метку.

– Он потерпел катастрофу! – крикнул наблюдатель, и возле него немедленно оказался Тирту.

– Кто?

– Легкомоторный самолет. Я вел его примерно две минуты, а теперь его нет.

– Стоп машина! – распорядился Вибава. – Ложитесь в дрейф и ждите меня.

Тем временем матросы подтянули к борту скоростной катер, который специально держали спущенным на воду, Вибава с Пежаном перешли на него, помчались в указанном направлении, но примерно в миле от места катастрофы остановились, поскольку увидели парящего над остатками самолета дракона. Темно-синего красавца с гигантскими кожистыми крыльями и удивительно горделивой осанкой.

Прекрасное… чудовище.

Жестоко добивающее чудом выживших пассажиров легкомоторного самолета. Изящное и беспощадное. Было видно, что дракон получает удовольствие от убийства, наслаждается и кровью, и мучениями жертв, приближаться к нему было очень, очень опасно.

– Драконы разумны? – едва слышно осведомился Вибава.

– Почему ты спросил?

– Мы не видим его на радаре, а значит, он умеет прятаться.

Тирту был пиратом, но не дураком, плохо знал реалии колдовского мира, однако умел делать правильные выводы.

– Сами драконы не настолько разумны, чтобы использовать магию, – медленно ответил шас, не сводя взгляд с бесчинствующего зверя. – Но у него есть умный хозяин, который позаботился о маскировке.

– Я не вижу всадника.

– Я тоже.

– То есть хозяин просто выпускает его охотиться?

– Да.

Следующий вопрос дался пирату нелегко:

– Вы знаете, кто его хозяин?

– Нет, но обязательно узнаю, – пообещал Кумар. И тут же крикнул: – Заводи мотор!

Дракон закончил расправу и стал стремительно набирать высоту.

Двигатели взревели, пиратский катер заложил вираж, устремившись за улетающей тварью, однако Тирту счел своим долгом предупредить Баронга:

– Если дракон поднимется над облаками и сменит курс, мы его потеряем.

– Нет. – Шас достал из кармана небольшое зеркало и прошептал заклинание, поставив на зверя едва различимую магическую метку. – Не потеряем.

– А если он полетит слишком быстро?

– Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Как скажете.

Катер у Вибавы был отличным, одним из самых быстрых на море, состязаться с летящим драконом он, конечно, не мог, но разрыв между ним и чудовищем увеличивался не так быстро, как боялся Пежан, и ему не приходилось наращивать мощность магического сканирования.

Погоня превратилась в рутину, и стоящий за рулем Тирту завел очередной разговор:

– Можно задать вопрос?

Поскольку давно изыскивал возможность выудить из Баронга больше информации о божественной магии.

– Конечно.

– Не сочтите, что я хочу вас оскорбить или обидеть, но я с самого начала нашего сотрудничества не могу понять: зачем вам деньги?

Этот вопрос рано или поздно задавали все контрагенты контрабандиста, и Кумар ответил на него без запинки… Точнее, сначала он пирата поправил:

– Не деньги, а золото.

Чем вызвал закономерное удивление:

– Есть разница?

– Безусловно, есть, – уверенно произнес шас давным-давно заученный ответ. – Деньги – это выдуманный коэффициент богатства, а золото – древний, благородный металл, одно из предназначений которого – быть даром богам. Если хочешь – идеальная замена жертвоприношению.

– Боги берут золото вместо крови? – прищурился пират.

– Я беру его у тебя, – уточнил шас, прекрасно понимая, куда движется разговор, и направляя его в нужную сторону. – Вместо крови.

– Почему? – продолжил расспросы Тирту и сам загнал себя в ловушку.

– Потому что для тебя не составило бы труда принести мне сколь угодно голов и обагрить мой алтарь тысячью баррелей крови, – ответил шас. – Но, отдавая золото, ты всякий раз испытываешь почти физическую боль. Ты борешься и преодолеваешь свою жадность, ты проходишь испытание.

– Откуда вы это знаете? – хрипло спросил пират, которому было неприятно, что Баронг читает его, словно открытую книгу. Во всяком случае, главу «Алчность».

– А почему ты занимаешься тем, чем занимаешься? – с притворным удивлением осведомился шас. – Неужели тебе нравится убивать?

– Да, я жадный, – помолчав, признался Вибава. – Но откуда вы это знаете?

– Я ведь бог, – рассмеялся Пежан. – Забыл? Я понял тебя, едва увидев.

Пират вздохнул. Снова помолчал, но, поскольку погоня продолжалась, рискнул задать следующий вопрос:

– Вы знаете, когда я умру?

– Да, – без запинки соврал шас.

– Когда?

– Узнаешь, когда придет время.

– Почему вы не хотите мне сказать?

– Это не нужно. Тебе в первую очередь.

– Потому что я смогу изменить свою жизнь?

– Ты умрешь точно в то время, которое записано в Книге, – усмехнулся шас. – Что бы ты ни сделал, дата не изменится.

– Почему? – На этот раз Вибава был не просто изумлен, но поражен до глубины души. – Ведь, зная дату смерти, я могу… Я могу…

– Ты ничего не можешь, потому что дата ставится с учетом любых твоих действий, включая те, которые ты совершишь, узнав дату смерти, – рассмеялся Пежан. – Все предопределено. И если ты узнаешь дату смерти, ты все равно не сможешь ее изменить, лишь испортишь себе остаток жизни.

Ответ прозвучал разумно, поэтому пират не стал спорить. Кивнул, прищурился и продолжил:

– Что будет после смерти?

– Солнце снова взойдет.

– Со мной.

– Старайся об этом не думать.

– Почему?

– Зачем обдумывать новое жилище, если даже не начал переезд?

И снова – в точку.

Оспорить утверждение было невозможно, однако Тирту поймал себя на мысли, что Баронг отвечает весьма прагматично и слишком очевидно. Без витиеватости, о которой обязательно упоминали все, кто встречал богов… Или «встречал» их? Ведь в силе Баронга пират не сомневался, но при этом его покровитель оказался достаточно… прагматичным, если не сказать – обыденным, в общении. Получается, жрецы свои встречи выдумывали? Или сильно приукрашивали.

– Вы очень странный бог, – вдруг заявил Вибава.

Но обидеть Пежана у него не получилось.

– Зато настоящий, – пожал плечами шас. – Настоящее всегда кажется странным.

– Почему?

– Потому что в своем воображении ты рисовал совершенно иного бога, не такого, как я, и наша встреча тебя изумила.

Опять не поспоришь и опять – прагматично.

– У вас на все есть готовые ответы, – вздохнул Тирту.

– Потому что я – бог.

– С этим не поспоришь, но… – Пират помялся.

– Есть еще один вопрос? – проницательно спросил шас.

– Вы точно не обидитесь?

– Ты мне нравишься, поэтому – нет, – благодушно ответил Пежан. – Спрашивай.

– Почему вы не полетели за драконом, а преследуете его на моем катере?

– Чтобы хозяин чудовища не узнал о моем присутствии.

– Вы с ним враждуете?

– Разумеется, – кивнул шас. – Ведь он вторгся на мою территорию. – Затем посмотрел в магическое зеркальце и закончил: – Дракон снижается, видимо, направляется к острову.

– Это необитаемый остров, – сообщил Тирту, сверившись с картой. – Во всяком случае, был таким долгие годы.

* * *

Инга и Яна не собирались нарушать данное чуду слово оставаться в Манчестере, но и сидеть возле дома Эдвинов не планировали: обменялись с Заппой номерами телефонов и поехали в центр, перекусить. Именно в центр, то есть подальше от Didsbury, чтобы показать Латони, что считают себя свободными в принятии решений. Куда отправиться, особенно не выбирали, остановились недалеко от канала, зашли в заведение под нехитрым названием Wood, заказали легкий обед – оказывается, они успели проголодаться – и, приступив к трапезе, принялись неспешно делиться впечатлениями и выводами.

– Смерть родителей подтверждает нашу версию, – негромко произнесла Инга, потягивая белое вино. – Ярга заметает следы.

– Или же Эдвины действительно были потрясены смертью единственного сына, – не согласилась гиперборейская ведьма.

– Я не верю, что чуды способны покончить с собой.

– Их традиции этого не запрещают.

В отличие от челов жители Тайного Города не сомневались в том, что после смерти их ждет лишь пустота, не верили ни в возрождение, ни в переселение, ни в какое-либо иное продолжение существования и считали, что каждый может обходиться со своей жизнью так, как ему заблагорассудится. Тем не менее самоубийство, как способ решения проблем, не одобрялось, и особенно – в Ордене, члены которого предпочитали встречать неприятности лицом к лицу, и по возможности – с оружием в руках.