Порченая кровь

– У меня такого чувства нет, – спокойно ответила Яна.

– Возможно, я просто не выспалась.

– Возможно.

День стоял погожий, теплый, но не жаркий, безветренный, и лучшим местом для обеда выглядела веранда, однако их собеседник особо просил не привлекать внимания, оставаясь на виду, и забронировал для встречи один из «приватных» столиков. Расположившись за ним, девушки заказали по коктейлю, а когда официант ушел, Яна достала из сумочки черную пирамидку оберега Темного Двора и активировала ее, надежно защитив столик и окружающее пространство от любого вида прослушивания: и магического, и технического. Оберег гарантировал сохранение переговоров в тайне и даже изменял артикуляцию собеседников, чтобы реплики невозможно было прочесть по губам. Стоил он недешево, магическую энергию поглощал в огромных количествах, но считался лучшим артефактом сохранения тайны, и во время деловых встреч Инга и Яна применяли только его.

– Давай вернемся к твоему предчувствию, – произнесла Яна, едва официант, принесший коктейли, вновь отошел от столика. – Тебя смущает, что нас пригласил чуд?

– Не уверена, – поразмыслив, ответила Инга. – С чудами мы уже работали, а Морэл ле Гран, насколько я знаю, рыцарь честный и к тому же славится спокойствием и выдержкой.

– Он руководит Драконерией Бестиария, – напомнила Яна. – Еще бы ему не быть спокойным.

– Драконы не любят нервных?

– А кто их любит? – вопросом на вопрос ответила Яна.

– Нервные, как правило, быстрые.

– Пожалуй…

И девушки рассмеялись.

Они были ведьмами, и они были наемницами. Для заурядного чела сочетание необычное, но в Тайном Городе оно не вызывало удивления: да – ведьмы, да – наемницы, и что? Такое встречалось на каждом шагу.

Рыжая Инга Волкова, худенькая, энергичная, похожая на подростка, славилась любопытством, умением влезать в опасные дела и ловко из них выпутываться. Она частенько принимала образ наивной дурочки, на который ловилась даже опытная рыба, но в действительности обладала железной хваткой, достойной самых прожженных дельцов. На встречу она приехала в легчайшем летнем сарафанчике и босоножках, выглядела беззащитной девочкой, однако с теми артефактами, которые прятались в ее сумочке и украшениях, можно было организовать успешное вторжение в небольшую не демократическую, но богатую нефтью страну, успешно ее освободить и удерживать под контролем до полного опустошения скважин.

Инге приходилось уделять много внимания работе с магическими устройствами, поскольку она была относительно слабой колдуньей. В отличие от подруги. Которая, кстати, некоторое время назад вообще не была ведьмой.

Яна Маннергейм родилась обыкновенной челой, в Тайном Городе оказалась случайно, причем как заурядная наемница, то есть без особых перспектив, и была весьма удивлена, когда выяснилось, что она является перерожденной Лазь, одной из наложниц Азаг-Тота, величайшей гиперборейской ведьмой. Впрочем, тогда многие удивились. Яна обрела невиданную силу, встав на один уровень с главными магами Тайного Города, но при этом осталась в команде Кортеса – своего возлюбленного, который сумел вытащить ее из пропасти зловещего учения гиперборейцев.

Перерождение изменило Маннергейм не только внутренне, но и внешне: она лишилась волос, на правой стороне головы появилась замысловатая черная татуировка – подпись Азаг-Тота, а глаза навсегда залило тяжелое золото Кадаф. Истинная внешность гиперборейской ведьмы тягостно действовала на жителей Тайного Города и вызвала бы нездоровый ажиотаж среди заурядных челов, поэтому Яна почти не снимала морок, показываясь окружающим такой, какой была когда-то – эффектной спортивной брюнеткой с большими ярко-синими глазами.

– Вдруг окажется, что Морэл позвал нас, чтобы проследить за неверной женой? – протянула Инга, лениво вертя в руке наполовину опустевший бокал.

– Он недавно женился, – обронила Яна.

– И сразу почувствовал неладное, – хмыкнула рыжая. – Некоторые мужики на удивление проницательны.

– К нам не обращаются с такими просьбами, – спокойно отозвалась Маннергейм.

– Возможно, он безумно разбогател и может себе позволить подобное.

– К нам не обращаются с такими просьбами, – повторила подруга.

Кортес и его наемники славились удачливостью, но позволить себе их услуги мог далеко не каждый: первой преградой был неприлично большой размер гонорара, второй – жесткий отбор контрактов, поскольку наемники брались лишь за интересные, с их точки зрения, расследования – тоже могли себе позволить. К тому же, как говорил Кортес: «Жизнь одна, и глупо рисковать ею ради ерунды».

– И тем не менее от мужиков всего можно ожидать.

– Я слышала, Морэл неглуп.

– Мастером Драконерии дурака не назначат.

– Хорошо, что мы с тобой говорим на одном языке.

Яна видела, что Инга пребывает не в своей тарелке, хотела вновь завести разговор о том, что ее беспокоит, но почувствовала приближение чуда – маги без труда ощущали друг друга на расстоянии, – и подняла указательный палец.

– Он здесь.

Рыжая ответила дурашливой улыбочкой, но внутренне подобралась и вернула недопитый бокал на стол.

– Надеюсь, вам не пришлось долго ждать?

– Мы приехали минуту назад, – прощебетала Инга.

– Вы на удивление пунктуальны, – добавила Яна. – Прошу вас.

– Благодарю.

Ле Гран уселся напротив девушек, заказал бокал белого и приятно улыбнулся. Наемницы изобразили интерес.

Встреча началась.

Мастер Драконерии Великого Дома Чудь оказался не старым еще мужчиной, лет девяноста, может, ста, однако крепким, как это было принято у привыкших к фехтованию и прочим рыцарским забавам чудов. Темно-рыжие, с проседью, волосы он собирал в хвост, но благодаря элегантному костюму, который носил с необычайным изяществом, ничем не напоминал взрослого поклонника тяжелого рока. А завершали образ многочисленные шрамы, испещряющие лицо Морэла, мелкие и не очень – память о войнах и драконах.

– Дамы, – учтиво произнес он, поднимая принесенный официантом бокал, – рад познакомиться лично.

Заочно Инга и Яна были знакомы всем жителям Тайного Города: из слухов, сплетен и выпусков новостей.

– Всегда испытывала пиетет перед теми, кто посвятил себя работе с драконами, – вежливо ответила Маннергейм. – Меня восхищают все древние создания: и василиски, и мантикоры, но драконы… Они кажутся самыми необычными, и, насколько я знаю, не только кажутся.

– Так и есть: драконы умны и… прекрасны, – с удовольствием поддержал разговор ле Гран. – Я работаю с ними семьдесят лет, но до сих пор испытываю тот восторг, который пережил при первой встрече с этими красавцами.

– Наверное, с ними нельзя иначе?

– Вы правы. Драконы превосходно считывают эмоции и реагируют на них, но при этом не путают восхищение с почитанием, – ответил Морэл. – Например, они прекрасно знают, что я люблю их племя, однако никогда не позволю им встать надо мной.

Потому что даже любящие крылатых ящеров чуды никогда не забывали о том, что перед ними – животные.

– Скажите, почему наша встреча обставлена с такой таинственностью? – не выдержала Инга. – Почему мы не встретились в Москве?

– Потому что я не хочу ненужных слухов, – тут же ответил ле Гран, переведя взгляд на вторую ведьму. – Если информация о моей встрече с наемниками станет известна, у Ордена возникнут совершенно ненужные вопросы.

– То есть вас есть о чем спрашивать? – прищурилась рыжая.

– Вы знаете, какое положение я занимаю?

– Знаю… – тряхнула головой Инга.

Но прежде чем она развила мысль, Морэл отеческим тоном продолжил:

– Исторически сложилось так, что Драконерия является автономной частью Бестиария, то есть самостоятельной мастерской, но структурно входит в состав гвардии великого магистра. Гвардия великого магистра занимается безопасностью Ордена, а все, что связано с безопасностью Великого Дома, находится под плотным контролем. И все, кто с нею связан.

– Как вы?

– Как я. – Чуд помолчал. – Именно поэтому я не хочу привлекать ненужное внимание.

– Если бы вы пришли к нам по личному делу, вас бы не смущали возможные вопросы руководителей, – произнесла Яна, намеренно выделив голосом слово «возможные».

– Проницательное замечание, – склонил голову ле Гран.

– То есть вы не предложите нам следить за вашей женой?

– Это была шутка?

– Да.

– Я так и понял… – Рыцарь помолчал. Было видно, что замечание насчет жены не пришлось ему по вкусу. – Я решил встретиться, потому что мне нужны гарантированно нейтральные следователи. В последнее время в Тайном Городе произошло слишком много неординарных и кровавых событий, из-за которых уровень взаимного доверия между Великими Домами серьезно упал…

– Он почти на нуле, – вздохнула Яна.

– К сожалению.

– К сожалению.

– И я, будучи одним из мастеров Ордена, должен быть весьма осторожен в своих… скажем так: в проявлении своих интересов.

– Потому что Чудь готовится к войне? – невинно поинтересовалась Инга.

– Все Дома готовятся к войне, – пожал плечами Морэл. – Иногда прерывая подготовку к войне на ее ведение.

– Когда готовятся все, война не может не начаться.

– К сожалению.

– К сожалению. – На этот раз на фразу отозвалась рыжая.

– Почему же вы решили обратиться к нам? – осведомилась гиперборейская ведьма. – Все знают, что мы дружны с Сантьягой.

– И все знают, что вы щепетильны в исполнении взятых на себя обязательств.

Яна склонила голову, соглашаясь со словами Морэла.

– Вы – лучшие, и вы – честные, но я хочу получить гарантии, что все, прозвучавшее за этим столом, останется строго между нами, – твердо произнес чуд, по очереди разглядывая девушек. – Включая и то, что будет произнесено до заключения контракта, если таковое состоится.

– Как бюрократично, – поморщилась Инга.

– Извините, в Ордене так принято.

– Мы – наемницы, – напомнила собеседнику Яна. – Мы не имеем права разглашать полученную информацию.

– Когда в ход идут пытки или деньги, многие забывают о правах и обязанностях, – развел руками чуд. – Я не случайно начал разговор с напоминания о том, что происходит в Тайном Городе: настали жесткие времена, и многие прикрываются этой оговоркой, чтобы забыть о правилах.

Девушки переглянулись. Судя по всему, Инга была не прочь закончить разговор и распрощаться, но в ответ на ее немой вопрос гиперборейская ведьма отрицательно качнула головой и вновь обратилась к чуду:

– Пожалуйста, объясните причину столь жесткого требования к сохранению тайны.

– Под ударом не только моя репутация и карьера, – после короткой паузы ответил рыцарь. – История, которую я планирую расследовать, способна дискредитировать Орден, поэтому я вынужден настаивать на высочайших гарантиях. – Он вновь помолчал. – А учитывая вашу дружбу с навами…

– Все знают о нашей дружбе с навами, – перебила его Инга.

– Мы это только что обсудили.

– Вот видите!

– Но гарантии необходимы.

– Вы хотите получить Заклятие обещания? – Яна раньше подруги догадалась, о чем идет речь.

– Да, – кивнул ле Гран.

– Мы его дадим.

– Яна? – удивилась рыжая. Удивилась в первую очередь тому, что подруга приняла решение за нее.

– Я верю вам, Морэл, верю, что ваше требование обусловлено действительно серьезными причинами, и готова пойти навстречу. – Маннергейм повернулась к подруге: – Рыцарь просит подтвердить то, что мы и так обязаны выполнить. Я не вижу причин для отказа.

Инга несколько секунд смотрела подруге в глаза – при этом она совсем перестала походить на наивную девочку, – после чего неохотно согласилась:

– Хорошо.

И поморщилась, увидев, что на ладони ле Грана появились три черные фигурки. Маленькие, но пышущие магической энергией.

– Я клянусь своим сердцем, что правдиво отвечу на все вопросы, связанные с этим расследованием, буду оказывать любую помощь, которая потребуется, и обязуюсь в точности соблюдать все положения контракта, если мы его заключим.

Девушки вновь переглянулись, после чего накрыли ладонь рыцаря своими руками.

– Я беру твое слово, Морэл ле Гран, и клянусь своим сердцем сохранить в тайне всю информацию, которую ты сообщишь, до тех пор, пока ты сам не освободишь меня от клятвы.

Рыжая повторила слова подруги, и фигурки впились в их руки, растворились в них, связывая произнесенные слова такой крепостью, что разорвать наложенные узы не могли бы даже самые сильные маги Тайного Города.

– Что теперь? – недовольно поинтересовалась Инга, когда ритуал завершился.

– Теперь будет правда, и ничего, кроме правды. – Морэл перешел на деловой тон. – Некоторое время назад я уговорил мастеров открыть частный… скажем так: заповедник драконов.

– За пределами Тайного Города? – уточнила Яна.

– Совершенно верно.

– Это не совсем законно, – подала голос рыжая, намекая на то, что именно подобным обстоятельством обусловлено маниакальное желание ле Грана хранить разговор в тайне. Но ошиблась.

– С законностью все было в порядке: мы получили согласие Великих Домов и обязались соблюдать режим секретности, – немедленно ответил рыцарь. – Мы не афишировали открытие заповедника для широкой публики, но не скрывали его от зеленых и темных – в этом не было смысла. Мы договорились, сделали, что хотели, все шло хорошо, но…

– Всегда есть это досадное но, – мягко заметила Яна.

– Иначе бы вы не смогли зарабатывать, – коротко рассмеялся ле Гран. Согласие ведьм на Заклятие обещания привело его в прекрасное расположение духа. – Именно появляющиеся но – залог востребованности вашей профессии.

– Да уж, не будь этого но, я бы стала парикмахером… – протянула Инга.

– Неужели? – удивился Морэл.

– Или банкиром.

Такой разброс в предпочтениях заставил рыцаря ненадолго замолчать, но он быстро вернулся к теме разговора:

– Итак, девушка, не ставшая банкиром или парикмахером, если вам интересно, в моем случае этим самым но стала эпидемия тарской ярости. Точнее, с нее все началось…

– Тарская ярость – это что-то вроде чумки? – уточнила худенькая.

– Что-то вроде бешенства, – ответил Морэл. – Один из драконов подхватил ее и, прежде чем мы сообразили, что происходит, разнес часть базы и повредил энергетические линии. – Чуд выдержал короткую паузу и веско добавил: – Все энергетические линии.

– Включая магические? – удивленно спросила Инга.

– Да. – Еще одна пауза. – На базе начался полнейший хаос, и питающие, и защитные цепи пошли вразнос, порталы не складывались, все готовилось взлететь на воздух, но один из моих подчиненных – юноша по имени Тиррей – ухитрился справиться с проблемой. Он оседлал дракона, влетел в самый центр энергетического хаоса и… И ликвидировал его.

– Каким образом?

– Понятия не имею, – честно ответил ле Гран. – Он просто справился.

– Гм… – Инга перевела взгляд на Яну.

И не ошиблась: у гиперборейской ведьмы тоже возникли сомнения.

– Тиррей был сильным магом? – поинтересовалась Маннергейм.

– Я бы не сказал. – Судя по быстроте ответа, чуд заранее его обдумал. – Во всяком случае, он не проявлял себя таковым.

– А теперь? – немедленно спросила рыжая. – Что о его способностях Орден говорит теперь?

– Ничего не говорит, поскольку и Тиррей, и Антрэй – это дракон – считаются погибшими, – развел руками чуд.

– Считаются? – прищурилась Яна.

– Тела не обнаружены.

– Ах, вот в чем дело…

– Именно.

– И вы подозреваете, что Тиррей сбежал и увел с собой дракона?

– Да, – чуть поколебавшись, ответил ле Гран.

– На основании чего?

– Мне кажется, я видел портал, в который они ушли. Но я не уверен.

– Дракон большой? – неожиданно спросила Инга.

– Один из самых крупных, – подтвердил рыцарь.

– Почему вы не можете его найти?

– Видимо, уважаемый Морэл не хочет раздувать проблему, – предположила Маннергейм, но ошиблась.

– Не совсем так, – покачал головой чуд. – Во-первых, мои подозрения возникли не сразу, а лишь когда я стал специально вспоминать случившееся, в том числе – с применением магии. К сожалению, даже под колдовским гипнозом я не могу точно определить, видел портал или нет. Во-вторых, когда сомнения возникли, я обратился к старым товарищам из гвардии, которые по моей просьбе провели магическое сканирование планеты…

– Дорогое удовольствие, – обронила Инга.

– Мои друзья запросили и получили у Ордена разрешение на тренировочное сканирование, необходимое для обучения молодых магов, – объяснил Морэл.

– Они у вас молодцы.

– Знаю. – Чуд вздохнул. – Однако ни Антрэя, ни Тиррея мы не нашли.

– Но вы все равно подозреваете некий умысел, – с нажимом произнесла Яна.

– От сканирования можно спрятаться.

– Знаю, – кивнула гиперборейская ведьма. – Я спросила, почему вы все равно подозреваете умысел?

За столом вновь возникла пауза, ле Гран повертел в руке бокал с остатками вина и ответил:

– Потому что задал себе тот же вопрос, что и вы: был ли Тиррей сильным магом? – Морэл, словно обдумывая следующие слова, твердо продолжил: – Я считал и до сих пор считаю, что нет – не был. Но, изучив отчеты и внимательно рассмотрев созданную следователями динамическую модель хаоса, я понял, что справиться с ним мог только маг исключительной силы. Это первое. А второе: мы должны были найти останки. Хоть какие-то.

– А что сказали в Ордене?

– В Ордене ответили так: история знает массу примеров, когда под воздействием чрезвычайных обстоятельств слабые маги совершали настоящие чудеса, – медленно поведал ле Гран, и по его тону стало ясно, что он не верит в то, что стал свидетелем одного из таких примеров. – Что же касается останков, то динамическая модель случившегося допускает полную аннигиляцию Тиррея и Антрэя.

– Другими словами: все возможно.

– Именно.

– Но вы не верите отчету?

– Продолжаю сомневаться, – уточнил рыцарь.

– Что же именно вы подозреваете?

– Диверсию и похищение.

Яна на мгновение закрыла глаза, обдумывая услышанное, после чего покачала головой:

– Предположение насчет диверсии не выдерживает критики.

– Почему? – растерялся Морэл.

И даже немного разозлился, поскольку рыцари обоснованно считали себя специалистами в ведении боевых действий, и безапелляционное замечание Яны его задело. Однако ведьма тут же объяснилась:

– Диверсии совершают либо для уничтожения объекта, либо для отвлечения внимания, допустим, при похищении. В нашем случае объект цел…

– Он мог погибнуть!

– Но из вашего рассказа следует, что от уничтожения объект спас именно тот, кого вы обвиняете, точнее, подозреваете в диверсии. Так?

Инга улыбнулась и вопросительно подняла брови.

– Да, – вынужден был признать чуд, заставляя себя перестать злиться и начать прислушиваться. – Верно.

– То есть вариант диверсии ради уничтожения объекта мы отметаем, – продолжила Маннергейм. – И красть у вас ничего не стали…

– Откуда вы знаете?

– Исчез один дракон, а не все стадо, – сообщила опытная в подобных делах Инга.

– Стая, – машинально поправил ее рыцарь.

– Непринципиально, – отмахнулась рыжая. – Важно то, что остальные на месте, а одного дракона можно было угнать, не заморачиваясь на создание столь опасной ситуации.

– Но это не значит, что мы считаем случившееся случайностью, – вернула себе слово Яна. – Я никогда не пренебрегаю предчувствиями, и если вы считаете, что Тиррей, тот Тиррей, магический уровень которого вы знаете, не мог остановить взрыв, я вам верю.

– Возьметесь за дело?

Быстрого ответа не последовало. Девушки вновь переглянулись, причем Инга демонстративно допила коктейль и отодвинула бокал, и Яна, поняв, что имеет в виду подруга, мягко поинтересовалась:

– Как вы поступите, если мы выясним, что дракон действительно пропал, а Тиррей – не тот, за кого себя выдавал?

– Я немедленно сообщу об этом Ордену, – решительно ответил Морэл.

– Даете слово?

– Это важно? – удивился чуд.

– Да, – кивнула гиперборейская ведьма. – Поскольку мы все знаем, что если ваши подозрения оправданы, за преступлением стоит Ярга и никто больше.

– Неужели вы об этом не думали? – удивилась рыжая.

– Думал, – не стал отрицать Морэл. – И даю слово: если выяснится, что Ярга причастен к похищению, я немедленно обо всем расскажу. И не только Ордену. Но если все это – плод моего разыгравшегося воображения, мы сохраним наше сотрудничество в тайне.

– Разумно.

– Мы договорились?

Яна открыла было рот, но Инга ее опередила:

– Нам нужно время, чтобы обсудить детали и понять, сможем ли мы отложить свои дела.

– Насчет оплаты не волнуйтесь, – буркнул чуд. – Я знаю ваши требования.

– Мы не набиваем цену. Мы и на самом деле заняты.

– В Тайном Городе неспокойно, – напомнила Яна. – Мы не сидим без дела.

– Когда я получу ответ?

– Вечером.

* * *

– Катрин! Катрин! – Во всех помещениях и по всей территории комплекса были установлены кольца, веревки, брусья и прочие приспособления, свисающие с потолка или прикрепленные к стенам, которые помогали Схинки перемещаться быстро и не смеша окружающих. Ну и просто резвиться, разумеется, на что орангутан был большой мастак. Впрочем, сейчас он не развлекался, а действительно искал доктора: – Катрин! Где ты?!

Тишина.

Ничего удивительного, учитывая, что во всем комплексе было всего два разумных существа: сам Схинки и доктор Катрин Далеб, поисками которой он сейчас занимался. Ну, еще Антрэй, насчет умственных способностей которого у орангутана были большие сомнения. Все остальные обитатели острова: сотрудники лаборатории, помощники по хозяйству, горничные, уборщики, грумы, водители – были големами, которые имели право говорить, лишь отвечая на вопросы, а также в случае тревоги или неотложного дела. Ярга трепетно относился к работе, которая велась в комплексе, и распорядился установить в нем максимально возможный уровень безопасности, исключающий даже малейшую возможность внутренней измены.

– Катрин!

Схинки заглянул на кухню, по дороге попробовав готовящийся суп и стащив яблоко, пролетел через столовую, в центре которой располагался сервированный на двоих стол, бросил в серебряное ведерко огрызок яблока, вытер лапу о штору – горничная тут же принялась снимать ее с карниза, – стремительно переместился в библиотеку, в одну из самых больших комнат дома, стеллажи в которой поднимались в три человских роста, никого не обнаружил, прихватил лежавшую на диване книгу и через гостиную вылетел на западную террасу.

– Катрин!

Голем-садовник несмело указал на пляж. Схинки кивнул, перепрыгнул на ближайшее дерево, на лету переложив книгу в левую нижнюю лапу, быстро добрался до прибрежной полосы – дом стоял в сотне футов от большой лагуны – и увидел расположившуюся в шезлонге женщину.

– Катрин!

– Что? – поинтересовалась доктор Далеб, не поворачиваясь и даже не открывая глаз.

– Вот ты где!

– А где мне еще быть?

Схинки переложил книгу в верхнюю лапу, спрыгнул с дерева, доковылял до женщины, уселся на соседний шезлонг и ехидно поинтересовался:

– Не работается?

– В такой день? – лениво отозвалась доктор Далеб.

– А что не так?

– Солнечно и тепло.

– Здесь все дни такие.

– И мне это нравится.

Комплекс располагался на тропическом острове, находящемся в зоне комфортного климата: солнечный день здесь сменялся солнечным днем, а сезон дождей длился меньше месяца. Климат призывал к покою и умиротворению.

Что же касается остального, то остров был обыкновенным для этой части океана. Его главным пиком и достопримечательностью служил потухший вулкан, огромная гора, поднимающаяся примерно на шесть тысяч футов. Но располагался вулкан не в центре острова: с севера его резкий, обрывистый склон поднимался из океана, западная часть была чуть мягче, а вот с востока и юга склоны получились пологими, длинными и плавно переходили в основную часть острова, густо поросшую тропическими джунглями. Большой дом выстроили с западной стороны так, что его задняя стена вгрызалась в скалу, а фасад был обращен к океану, точнее, к большой лагуне.

Остров, казалось, придумала сама богиня Лени, он предназначался для блаженного ничегонеделанья, поэтому Схинки видел свою задачу еще и в том, чтобы постоянно напоминать Катрин о работе.

– Я знал, что отыщу тебя здесь, – сообщил он, разглядывая малюсенькие кусочки ткани, играющие роль бикини и делающие вид, что прикрывают тело молодой ученой.

Женщина, которая даже с закрытыми глазами видела, что орангутан на нее пялится, потянулась, соблазнительно выгнув спину, и томно сообщила:

– Хотела позагорать голой, но догадалась, что ты все испортишь.

– Я могу уйти, – тут же ответил Схинки. – Раздевайся.

– Ты сделаешь вид, что уйдешь, а сам останешься подглядывать.

– С террасы, – не стал скрывать орангутан и почесал грудь, выглядывающую из-под распахнутой рубашки. Кроме нее Схинки носил короткие шорты.