Порченая кровь

Драконье пламя – разрушительное и сжигающее практически все на своем пути, обрушилось на стену и крышу склада. Огнеупорные арканы дрогнули, но устояли, и тогда Гераз рванулся в сторону, вцепляясь мощными когтями в кладку административного здания, разбил мордой стекло в окне, не обращая внимания на порезы и уколы защитных арканов, и выпустил струю огня в комнату и коридор. Сработала система безопасности, тут же взревела сирена, оповещая лагерь о чрезвычайном происшествии, но дракону было плевать на это. И на чудов, которые отпрянули от огня, – тоже. Он дернулся наверх, разрушая гребнем оконный проем, и начал втягиваться в здание, ломая крылья и не чувствуя боли. И не уставал поливать огнем все вокруг.

Затрещала проводка слева, возникла и тут же погасла вспышка электричества – предохранители среагировали на скачок напряжения, – но огонь с бешеной скоростью пробирался по коридорам.

А дракон лез все глубже, спускаясь с третьего этажа на первый, рыча на чудов, которые, окружив себя арканами, старались его уничтожить. И спасаясь от острых мечей и вспышек «Шаровых молний», обжигающих болью, Гераз проломил стену слева от себя, рухнув в небольшое помещение, допуск в которое имели всего трое чудов, отвечающих за магическую защиту базы…

Тиррей вывел Антрэя и быстро огляделся. После такого происшествия смотреть за драконами и охранять базу будут лучше… или вообще закроют, поэтому, если он хочет выполнить то, что задумал, то делать это нужно сейчас. И побыстрее.

На него никто не смотрел, он вообще выбрал дальний выход и медленно повел дракона к лесу. Он знал, как там можно обойти барьер и…

В административном здании что-то гулко ударило, зазвенело, послышался возмущенный рев Гераза, и практически сразу по базе прокатилась мощная волна магической энергии. Тиррей вздрогнул, оглянувшись, и замер, изумленно рассматривая необыкновенную инсталляцию, созданную многочисленными арканами, высвободившимися из разбитых, сломанных артефактов. Встретившиеся между собой, они вспыхнули, как реактивы в алхимическом костре. Тут же дрогнуло защитное поле, расцвечиваясь всеми цветами радуги, энергетические линии сошли с ума, взметнувшись, подобно невидимым лентам, хлестнув операторов защиты, охранников, разрушив несколько созданных из Ордена порталов.

Тиррей сильнее сжал рукоять меча и положил вторую ладонь на шею Антрэя, тот вздрогнул, напружинился, готовясь взлететь.

– Нельзя. Погоди, опасно!

Тиррей видел, как бешеная смесь заклинаний и защитных полей разворачивается в чудовищное сплетение, которое преображалось с каждым мгновением, нарастало, подобно опухоли. Он обернулся – до леса, до границы защитного поля, до выхода с разрушающейся базы оставалось всего две сотни футов. Он был единственным, кто успеет добежать до того, как сошедшая с ума защита ударит по чудам.

Тиррей прищурился. Воткнул в утоптанную землю ставший ненужным меч, запрыгнул на спину Антрэю и поднял его в воздух.

На чудов ему, откровенно говоря, было плевать.

Морэл выскочил из быстрого портала в аналитическом зале Ордена:

– Что там?! Я не могу построить туда портал!

– Артефакты пошли вразнос, энергетические линии свихнулись, и переход открывать опасно. Мы вызвали Алая и Роберта, командоров войны, они сейчас стараются подобраться как можно ближе к базе. Но еще несколько минут, и там все будет уничтожено!

– И мы не можем погасить энергию?! Не дать ей взорваться? Есть же…

– Так далеко – нет. Это другое полушарие, Морэл. Нам остается надеяться на наших магов там.

Морэл сжал кулаки.

С высоты драконьего полета, почти у самой кромки защитного поля, ощетинившегося мелкими острыми шипами, зрелище выглядело завораживающим. В самом центре базы рос невиданный цветок, переливающийся сиреневым, алым, зеленым, белым и вспухающий оранжево-багровыми разводами. Цветок фут за футом поглощал пространство вокруг себя, и Тиррей видел, как разбегаются в стороны чуды, как драконоведы пытаются отвести подальше драконов, но…

Он закрыл глаза и смотрел теперь не только ими, он чувствовал потоки энергии, которые скручивались в тугие спирали, не позволяли построить хоть какой-нибудь портал и заставили защитный контур стать смертельно опасной ловушкой для любого, кто приблизится. Он видел, как разрастается напряжение в эпицентре, куда сейчас вытягивается энергия из всех аккумуляторов и как преображается она в этом хаосе, становясь ядовитой смесью для магов, непривычных к подобному.

Он мог бы вести обратный отсчет до взрыва, который уничтожит все вокруг, но понимал, что даже если его сил хватит уйти отсюда – Антрэй останется здесь. И все другие драконы тоже останутся здесь.

Тиррей погладил дракона по шее, тихо приказал:

– Что бы ни творилось – не двигайся. Не снижайся и не бойся. Я – с тобой.

И развел руки в стороны.

Он был сильным магом.

Он был умелым магом.

Он был очень-очень опытным магом.

Тиррей сжал зубы и, не щадя себя, заставляя нервы не чувствовать боли, начал расплетать хаотический поток линий.

Что ему эта мешанина, этот почти взрыв, это дикое сплетение арканов, создавших из себя что-то новое?

Разве он не работал с чем-то страшнее и опаснее? Разве он не бывал в ситуациях, когда приходилось оптимизировать арканы в мгновение ока? Разве он не умеет гасить энергию взрыва, переводя ее в нечто не столь разрушительное?

У него не так много было тех, кого он будет защищать до последнего.

Скорее – исчезающе мало.

Руки онемели, но ему и не нужны руки для управления энергией.

«Цветок» сначала прекратил расти, а затем начал медленно подниматься в воздух, вращаясь вокруг своей оси. И по мере взлета он уменьшался в размерах, комкался, «лепестки» отрывались, рассеиваясь, и их энергия расходилась безвредным потоком. Когда остался только небольшой алый шар, Тиррей свел руки и медленно выдохнул, а затем развел ладони, и шар взорвался не хуже праздничного фейерверка, падая на землю тлеющими искорками. И одновременно с этим исчезло защитное поле.

Стоя внизу, чуды смотрели на рыцаря на молодом темно-синем драконе. На того, кто только что спас их всех от страшной гибели.

Найтин приподнялась на локтях – один из чудов сумел выкинуть ее быстрым порталом, еще до того, как начался хаос, но сам остался внутри и погиб – и облизнула пересохшие губы.

Руперт держал сразу трех драконов за повод и второй рукой прижимал нескольких дракончиков и, прищурившись, осознавал, что наверху Тиррей. На Антрэе, которого вроде бы еще никто не объезжал.

Выскочивший из созданного аналитиками портала Морэл быстро огляделся и успел увидеть, как перспективный дракон и его всадник исчезают в грузовом портале.

Эпилог

«Бестиарий Ордена рад представить вашему вниманию курлийских гарпунок! Эти маленькие создания – отличные домашние компаньоны. Неагрессивные, озорные и прекрасно поддающиеся дрессировке. Мастер Бестиария подтверждает, что тарская ярость, переносчиками которой якобы являлись эти замечательные животные, полностью уничтожена и ничто не повредит вашим…»

«Тиградком».

Морэл сложил газету и посмотрел на подошедшую Найтин. Женщина протянула ему несколько папок с документами и кивнула на газету:

– Надоели уже.

– Да. Но они приняли решение замолчать тот случай, а тарскую ярость действительно уничтожили – еще и местность дополнительно продезинфицировали, так что…

Найтин пожала плечами:

– Гераза это не вернет. И тех, кто там погиб, – тоже.

– Не вернет. Но они спасли остальных. И тебя. – Морэл посмотрел в ореховые глаза Найтин: – Как там, на базе?

– Месяц прошел, всё восстановили. У нас теперь обязательно имеется кто-нибудь из хороших магов. То, что произошло, признали несчастным случаем, хотя я до сих пор чувствую себя виноватой: надо было лучше проверять гарпунок.

– Ты не могла предположить подобное. Это и в Бестиарии нашли случайно: один из лаборантов на спор проверил реакцию. И то нужные реактивы нашел в архиве…

Найтин покачала головой:

– Это меня не оправдывает.

Морэл помолчал. Потом медленно спросил:

– Как думаешь, где Тиррей?.. Я…

Найтин положила пальцы ему на губы, мягко улыбнувшись:

– Не надо.

Морэл поймал ее запястье, чуть сжал, поглаживая пальцами нежную кожу, и неловко достал из кармана коробочку. Открыл – одной рукой – и положил в раскрытую ладонь чуды.

– Станешь моей женой?

В коробочке лежали два кольца – переплетенные и тщательно воссозданные в металле драконы. Отправляя деньги навскому кузнецу Дэриге, Морэл впервые не жалел о таких тратах не на подопечных драконов.

Найтин коснулась колец, провела кончиками пальцев по чешуйчатой поверхности и, привстав на цыпочки, поцеловала Морэла в губы.

Антрэй лежал в просторном зале и ждал возвращения Тиррея. По хозяину он скучал, скучал откровенно, и потому лениво гонял хвостом пустое ведро. Вправо, влево, вправо…

Когда у дверей послышались шаги, дракон подобрался и сел. Удивленно рыкнул, когда вошел не Тиррей, выгнул шею, рассматривая чужака. А чужак подошел ближе:

– Не узнаешь?

Антрэй склонил голову набок. Этот двуногий не был такого роста, как хозяин, не пахнул, как хозяин, ходил по-другому, и голос у хозяина был другим.

Дракон закрыл глаза и услышал:

– Ничего, сейчас узнаешь.

Антрэй вскочил, тут же ткнувшись мордой в высокого нава.

Повелитель драконов может выглядеть по-разному, но он всегда будет Повелителем драконов.

Его хозяином.

Ярга открыл портал и запрыгнул на рванувшегося туда дракона уже в полете. У него снова был дракон и было небо. А значит, скоро будет и все остальное.

Вадим Панов

Порченая кровь

из цикла «Тайный Город»

Пролог

Свобода!

Абсолютная! Всепоглощающая свобода, которая накрывает с головой и не отпускает… Ты ее не отпускаешь, потому что не хочешь от нее отказываться, не можешь… не можешь от нее отказаться, потому что она… Свобода! Чувство, которое не определяется словами, – оно просто есть. Чувство, которое невозможно описать и невозможно с чем-нибудь спутать, – ты просто знаешь, что это оно.

И ты счастлив.

Абсолютная свобода.

Не от чего-то конкретно, а просто – абсолютная. От всего сразу: от планов, забот, решений, амбиций, желаний, страстей… Все улетает прочь, рассеиваясь незначимой дымкой, потому что полная свобода – от себя. Когда отрекаешься от неукротимого стремления вверх…

Нет!

Не отрекаешься – заменяешь все пустое неукротимым стремлением вверх. Высоко вверх. Так высоко, что страшно даже тебе, видевшему – без преувеличения – всё! Но тебя нет. И неукротимое движение вверх – это не твое желание, а естественное стремление свободы, которой ты стал. Ты – свобода. И ты – неукротимое стремление.

Нет!

Вас двое. Два стремления к свободе. Всадник и дракон, понимающие друг друга с полуслова. Слившиеся так тесно, что давно превратились в единое целое. Близкие по духу и пылающему в каждом из них огню.

– Выше! – кричит всадник. – Выше, Антрэй!

И темно-синий зверь послушно рвется вверх, к звездам, которые еще не видит, но уже чувствует… всегда чувствует. И рвется так, словно собирается до них добраться, допрыгнуть – даже ценой жизни.

Рвется так, словно звезды и есть свобода.

– Удиви меня, Антрэй! Испугай меня!

Позади еще тысяча футов, но далась она непросто: взмахи крыльев становятся редкими, тяжелыми, дракон устал, свистящее дыхание прерывается всхрипами, но они взобрались! Они так высоко, что страшно даже помыслить о пройденном пути.

Нет!

Не страшно. Ведь страх и свобода несовместимы. Они прошли, и если захотят – продолжат путь. Они сами решают, что им нужно.

Они – свободны.

– Выше! – резко требует всадник. – Еще выше!

Он чувствует, что дракон дрожит от напряжения, но жаждет невыполнимого.

– Выше!

Ему тяжело? Конечно, тяжело, ведь быть над всеми – нелегкое бремя. Ему трудно дышать? Конечно, трудно, потому что они поднялись на такую высоту, на которую не взбирается даже воздух. Ему страшно? Нет, ведь это не страх, а его преодоление – достижение настоящей свободы. В противном случае зачем идти к вершине?

– Вперед, Антрэй!

И дракон послушно взмахивает крыльями.

Нет!

Не послушно. Дракон такой же сумасшедший, как всадник, иначе разве они сумели бы стать единым целым? Дракон тоже стремится быть первым и привык доказывать свое право на лидерство. Дракон всегда так жил – бросая вызов всему, что оказывалось на его пути, и сам выбрал того, кому будет служить, потому что второго такого не найти во всей Вселенной.

– Выше, Антрэй! – крикнул Ярга.

Еще один взмах крыльев, но на этом – всё, даже у неукротимого дракона есть предел. Выше не получится… Антрэй тяжело выдохнул, повернул голову и виновато посмотрел на всадника. Извиняясь за то, что не смог исполнить его требование.

– Все хорошо, брат, – улыбнулся Ярга. Похлопал зверя по спине и бросил взгляд вверх. – Как тебе звезды? Отсюда они выглядят совсем не так, как снизу, да?

Дракон согласно всхрапнул.

Никогда раньше он не залетал так высоко, на самую границу Великой Пустоты, что вечно обволакивала Землю, и не знал, сумеет ли когда-нибудь повторить опасное путешествие.

– Очень яркие, правда?

Еще один короткий звук в ответ.

– Звезды не так далеко, как нам кажется, Антрэй, – задумчиво произнес Ярга, бросая поводья и откидываясь назад. Теперь он полулежал на спине дракона, опираясь на правый локоть и с улыбкой разглядывая мерцающие светила. – И не так недосягаемы… – Он вытянул левую руку, словно желая прикоснуться к одной из звезд. Или погасить, небрежно закрыв указательным пальцем. Снова улыбнулся, но не дракону, а звездам, или своим мыслям, и продолжил: – И где-то там, среди них, затерялась моя родная…

На этот раз всхрап получился изумленным.

– Да, Антрэй, когда-то давно я жил под другим солнцем, и оно тебе не понравилось бы.

В следующем рычании можно было расслышать вопросительные нотки, но Ярга продолжил бы и без просьбы:

– То была угрюмая звезда, злая и жестокая, вокруг которой, словно жалкий инвалид, ковыляла одна-единственная планета… Почему инвалид? Потому что она была покрыта волдырями ожогов и шрамами беспощадных метеоритных ударов… Ах, да, я забыл рассказать, что звезда испускала и, наверное, до сих пор испускает весь возможный спектр смертоносных лучей, выжигающих на своем пути все живое. До состояния абсолютной стерильности… Такой была моя Родина: планета-инвалид, медленно вращающаяся вокруг звезды-палача, подставляя ей то один, то другой бок, чтобы лучи неспешно, но неотвратимо уничтожили все то, что Спящий счел ненужным… Ты уже понял, Антрэй, да? Та планета была огромным кладбищем, на котором закапывали грязь, оставшуюся после сотворения мира. Все, что показалось чересчур страшным для чистенькой и новенькой, с иголочки, Вселенной.

Ярга помолчал, пронзительно глядя на размытую границу, отделяющую Землю от пустоты, и медленно провел пальцем по жесткой чешуе дракона.

– Я становлюсь сентиментальным… В последнее время много думаю о тех временах, о Спящем и о том, какого проклятия он нас сотворил. Точнее, зачем не уничтожил сразу и безжалостно, как это он умеет, зачем оставил шанс? Неужели в том тоже был его замысел, и я этот замысел воплотил? Неужели?

Ответить на подобный вопрос дракон не мог.

Да Ярга и не ждал ответа.

– Моя родная планета не могла быть домом, только могилой, но получилась колыбелью. Страшной, смертоносной, беспощадной колыбелью, в которой Навь закалила и тело, и дух. И пока асуры наслаждались благоденствием света, мы прогрызали себе путь из тьмы. Мы спасались от убийственных лучей в глубоких пещерах, учились обходиться без еды и воды, залечивать раны и не сдаваться. Это было главное, чему мы научились: не сдаваться, несмотря ни на что. Мы могли умереть, как было предопределено, но не стали. Мы могли приспособиться и превратиться в разумную плесень на стенах пещер, но не стали. Мы захотели жить, а не выживать. Нам не оставили ничего, кроме тьмы, и мы обратили ее в свою силу. Мы были обречены, но сумели переделать могилу в колыбель, а потом разломали ее – потому что захотели большего. Я захотел большего, Антрэй, я! – Ярга выдержал паузу. – Я сказал Нави, что мы не можем вечно оставаться темным сном Спящего. Я сказал Нави, что хочу отнять Вселенную у асуров – его любимых детей. Я пошел против создателя всего сущего и разломал колыбель, в которую мы превратили могилу. Я вывел Навь во Вселенную и бросил вызов асурам… Нет! Не вызов. Я бросил им смерть, ибо не мог допустить, что после поражения они останутся жить. И я… – Первый князь Темного Двора прикрыл глаза, вспоминая страшные эпизоды Первой Войны. – Я их убил.

Дракон фыркнул и тем вывел всадника из сентиментального настроения. Ярга выпрямился, взялся за поводья и прищурился:

– Полетели вниз?

Антрэй вновь повернул голову и кивнул.

– Камнем?

Гигантский ящер не ответил, сделал еще несколько взмахов огромными крыльями, глубоко вдыхая разряженный воздух, а затем провалился вниз. Вдруг. Резко. Заставив вздрогнуть всадника. Теряя высоту, которую они с таким трудом набрали, но сменив ее на бешеную скорость.

– Камнем, Антрэй! И плевать на все! Камнем!

Сквозь облака и чистое небо, разрезая упругий воздух, замирая от ощущения падения и мысли, что на такой скорости крылья могут сломаться, а Ярга – запутаться в спасительном заклинании. Замирая от того, что страховки нет, и радуясь этому. Рыча от переполняемых эмоций, потому что слова сейчас не имели смысла.

– Быстрее!

Свист ветра.

– Еще быстрее! Еще! Еще!!!

Они не считали футы и дюймы, они могли их только чувствовать, и заложили вираж в самый последний момент. Ярга потянул поводья, Антрэй заревел, расправляя крылья, с трудом выводя их в рабочее положение, и выгнулся, спасаясь от удара об воду. Он падал в океан, но не упал, взлетел, не намочив ни хвост, ни когти, и погасил безумную скорость движением вертикально вверх.

– Да! – закричал всадник, когда усталый дракон перешел в горизонтальный полет. – Отлично!

Антрэй ответил протяжным рычанием, которое быстро сменилось шипением, и Ярга почувствовал, что дракон пытается взять правее. Повернулся и прищурился на небольшое рыболовецкое судно, мерно покачивающееся на тихих волнах.

– Ах вот в чем дело…

Сказал и тут же, машинально, прочитал заклинание, блокирующее все виды человской связи: теперь рыбаки не могли ни рассказать о необыкновенной встрече, ни подать сигнал бедствия. А дракон вновь зашипел, и нав понял, что появление добычи заставило крылатого друга позабыть об усталости.

– Хочешь развлечься?

В ответ – тихое урчание.

– Хорошо, – покладисто согласился Ярга. И хлопнул Антрэя по боку. – Вперед!

И они повернули к судну, на палубу которого высыпал весь экипаж: галдящие, воняющие рыбой челы, ощетинившиеся направленными на пришельцев гаджетами. Они кричали, размахивали руками и громко обсуждали, сколько «лайков» наберет удивительное видео в сети.

– Нынешние челы поражают меня тупостью, – негромко произнес нав, разглядывая рыбаков. – Почему они нас не боятся? Неужели только из-за того, что видят всадника?

Антрэй промолчал.

И напал не сразу. Сначала сделал круг, позволяя рыбакам разглядеть себя со всех сторон, затем взлетел, неспешно прошел над судном, продемонстрировав светлый живот и когтистые лапы, по медленной спирали вернулся на прежнюю высоту – вровень с бортом судна, – и завис за кормой, эффектно помахивая крыльями и откровенно красуясь.

– Это настоящий дракон! – крикнул один из рыбаков, водя телефоном так, чтобы снять панораму.

Еще несколько челов воспользовались моментом, чтобы сделать уникальное селфи, остальные предпочитали видео.

– Вы кино снимаете? – поддержал говорливого приятель, обращаясь к Ярге.

И сразу посыпались другие вопросы:

– Или это голограмма?

– Вы настоящие?

– Вы снимаете фэнтези?

– Как будет называться фильм?

– Эй, парень, где ты взял такую птичку?

– Я тоже хочу такую!

– Тебе достанется цыпочка из портового бара, – «утешил» пожелавшего кто-то.

Раздался дружный смех.

Некоторое время Ярга молчал, пронзительно глядя на примитивную форму жизни, а когда наскучило, прошептал:

– Можно…

…и Антрэй выдохнул огонь.

Без рисовки и подготовки, не дав челам возможности опомниться и сообразить, что происходит: резко распахнул пасть и залил суденышко алым пламенем.

И над океаном стало шумно. Закричали все: кто-то от неожиданности, кто-то от испуга, но большинство – от боли, и крики их слились в один кошмарный вопль, который пронесся над волнами, постепенно затухая и растворяясь в соленой воде.

Горящие рыбаки факелами падали на палубу, обожженные отпрянули. Кто-то бросился в укрытие, кто-то прыгнул за борт, но времени на спасение не оставалось, поскольку второй поток огня обрушился на судно едва ли не сразу: Антрэй взлетел и ударил сверху, сжигая тех, кто сумел увернуться от первого огня. А затем разорвал надстройку, проломил палубу, вырвал и отшвырнул прочь мачту, вновь взлетел, выдал еще один поток пламени, на этот раз – издалека, сделал круг и вернулся добивать горящее судно.

Ему было весело.

А Ярга смотрел на забаву любимца с холодной усмешкой.

* * *

Когда они вернулись и усталый, но довольный Антрэй, сделав круг, приземлился на каменную площадку, Ярга сразу же спрыгнул с его спины, потянулся, разминаясь после долгого полета, подошел к дракону и потрепал его по морде.

– Хорошо провел время?

Антрэй ответил долгим взглядом, но промолчал, давая понять, что спрашивать не о чем: он был рад любой возможности провести время с заурдом.

– Крови напился?

Антрэй шумно выдохнул. Его никогда не называли смирным зверем, он дрался, едва появившись из яйца, но никогда не задумывался над тем, что сражение может приносить удовольствие. Никогда до тех пор, пока не встретил Яргу. И теперь убивал не только по необходимости, но и просто так.

– Мне снова придется уехать, – грустно произнес нав.

Дракон вздохнул.

– На этот раз, похоже, надолго.

Еще один вздох.

– Не увлекайся, когда будешь резвиться без меня. Помни о том, что тебя не должны видеть. А если увидят – не оставляй свидетелей.

Антрэй потерся о него, словно говоря: «Мы расстаемся, а ты говоришь о какой-то ерунде».

– И не ешь грума, которого я оставлю. Он голем, тебе не понравится его плоть – я специально сделал ее горькой.

Дракон сделал вид, что обиделся.

– И слушайся Схинки.

– Да, слушайся меня!

Антрэй поднял голову и без восторга посмотрел на вошедшего в помещение орангутана. Двигался Схинки потешно, однако добрых чувств у дракона не вызывал и удостоился короткого, очень злобного рычания.

– И не ешь меня, потому что заурд уже устал меня воскрешать.

Ярга рассмеялся:

– Надеюсь, когда-нибудь вы подружитесь. – После чего прижался к огромной морде дракона и прошептал: – Увидимся, Антрэй. Я буду скучать.

* * *

– Ты уверена, что нам сюда? – поинтересовалась Инга, выходя из машины и придирчиво разглядывая фасад ресторана.

– Да, – коротко отозвалась Яна.

– Bavaria Wald Dorf?

– Да.

– В Глухово?

– Да.

– И ты не шутишь?

– Нет.

Яна прекрасно знала, что если подруга «поймает нужное настроение», то будет измываться над всем вокруг, и остановить ее можно одним-единственным способом: не мешать, поскольку рано или поздно запал иссякнет и поток злых и не очень шуток прекратится. А Инга «нужное» настроение явно поймала, поскольку еще по дороге за город начала резвиться на тему предстоящей встречи и места ее назначения.

– Не слишком ли далеко мы от Москвы?

– Не очень.

– Это вообще Россия?

– Да.

– И какая губерния?

– Только не надо играть барыню, – попросила Яна.

– Разве мне плохо удается этот образ? – притворно удивилась Инга. И сделала вид, что поправляет пышную прическу. – Глафирья, передайте господину, что кофей сегодня будем пить на южной веранде.

– Отлично удается, поэтому не надо, – попросила Яна.

– Он тебя бесит?

– Ты знаешь, что да.

– Хотела услышать снова.

– Почему ты нервничаешь?

Прямой вопрос вызвал некоторую заминку, но ответила Инга честно:

– Еще не определилась, – и вздохнула. – Мне интересна эта встреча, я не чувствую опасности, но не могу отделаться от мысли, что мы приехали зря.

– В смысле: ничего не получится?

– В смысле: лучше бы не приезжали.

– Предчувствуешь опасный контракт?

– Нет, к контракту мои ощущения отношения не имеют. Просто: зря.

– То есть мы не заключим контракт?

– Нет… – Рыжая пошевелила пальцами, переживая один из тех редких случаев, когда невозможно объяснить, что творится на душе. – Контракт мы, скорее всего, заключим. Но лучше этого не делать.