Суета. Роман в трех частях

– Не вижу никакой связи, – ответил надрывисто Лесков. – Раз вы решили изменить условия, то нужно было этот момент обсудить напрямую со мной. Вы же знаете, где меня искать.

– Я так понимаю, наш разговор с вами заходит в тупик. Поэтому спрошу еще раз, вы будете следовать договору?

– К сожалению, уважаемый, но я вынужден вам отказать.

Человек в черном ничего не ответил на это. Он просто стоял и смотрел на мэра. Спустя несколько секунд, мужчина улыбнулся:

– Еще увидимся, – с характерной глуховатостью сказал гость и направился из кабинета прочь.

Лесков хотел было проследить за ним, но выбежав из кабинета в коридор, он увидел лишь секретаря, что направлялся в его сторону.

– Господин Лесков! – увидав его, прокричала женщина. – К вам тут гость! – она чуть ли не бежала к нему навстречу.

– Я никого не желаю видеть, уж простите.

– Даже меня? – проскочил по коридору мужской голос. Спустя мгновенье позади секретаря появился образ мужчины в коричневом пиджаке.

– Коспалов! – возрадовался глава. – Сколько лет, сколько зим.

– Господин министр хотел с вами пого… пого… поговорить, – женщина пыталась закончить предложение, но нехватка кислорода остановила ее.

– Вы свободны, дорогая, а вы господин министр, – Коспалов успел подойти и пожать ему руку в этот момент, – прошу в мой кабинет, – Лесков дал ему пройти первым. Заметив, что секретарь не уходит, он повторил: – Вы свободны, идите работайте, – кое-как совладав с дыханием, она кивнула и поторопилась уйти, – вот же неугомонные.

Двери кабинета закрылись.

– Где же тебя носило? – начал Лесков, подбираясь к своему столу, дабы достать трубку.

– Вынужденные обстоятельства, – сухо ответил Коспалов. Он понимал, что подробности его истории могут пагубно сказаться на дальнейших планах. Отсюда появилась наигранная сдержанность, коей министр никогда не обладал.

– Ты бы хоть весточку отправил, я не знаю. Исчез и с концами, – господин мэр вытащил из нижнего шкафчика курительную трубку. Смахнув с нее пыль, он утрамбовал в большое отверстие табак и поднес трубку ко рту. – Если быть откровенным, – он поджег табак длинной спичкой и закурил, – меня начали посещать мысли о твоем переезде из города.

– С чего вдруг мне переезжать отсюда? – министр медленно ходил по кабинету, осматривая его детально. – А здесь все как прежде, – подметил он. И вправду – в белом кабинете не менялось ничего, кроме нараставшего слоя пыли. Белоснежные стены рассыпались, обрастая трещинами и грязью. Изуродованная временем мебель доживала последние дни, а люстра, что висела над большим круглым столом казалась ниже, чем должна быть на самом деле.

Лесков молча продолжал курить трубку. Тишина этого места обрела зажатость. Чувствовалось, что обстановка накаляется. Обойдя весь кабинет, Коспалов аккуратно прихватил стул с общего стола и сел напротив давнего друга. Они переглянулись. Табачный дым перекрывал глаза, создавая лишь мягкий звук жженой листвы и усложняя попытки понимания мыслей собеседника. Ветер бил по окнам и каждый неторопливо думал о своем.

За их многолетнюю дружбу случалось всякое, но столь долгое и обоюдное молчание явилось впервые. Один из них думал, что другой что-то скрывает, второй думал, что первый не знает с чего начать. Табак в курительной трубке Лескова понемногу догорал. Министр следил за дымом, что медленно рассеивался, приближаясь к окну. Когда клубы дыма совсем исчезли из виду, Коспалов вновь окинул взглядом старого друга. С прошлой встречи, что состоялась несколько месяцев назад он изменился. Никогда его лицо не выглядело таким болезненным, как сейчас: пустой взгляд, обрамленный синяками ярко-сливового оттенка, расходящаяся на слои побледневшая кожа и седые волосы, которых так он боялся всю сознательную жизнь.

– Последнее время трудно стало спать, – нарушил молчание Лесков, заметив особое внимание к себе. – Как лягу, так все – глаза словно заколдовал кто-то. Хожу ночью по дому, а делать ничего не могу – голова ватная, – он отложил трубку и дабы отойти от темы, переключился на Коспалова. – Ну а как твоя жизнь?

– Трудно назвать это жизнью, – ответил министр. – Самое интересное, что на тот момент я знал, чего ожидать, но к сожалению, ничего до конца не понимал.

– Все наши идеи забыты, а планы, на которые возлагались надежды так и не начаты, – с легким сожалением констатировал Лесков. Он знал настоящее положение Коспалова, поэтому странная формулировка ответа про жизнь казалась ему вполне уместной. – Моя жизнь ведь тоже не сахар, – вздохнул глава, – Причем я даже и не помню с чего она перестала быть такой. Будто так и нужно, знаешь. Будто того времени, когда все было спокойно, вовсе и не было. Вот раньше как, просыпаешься утром – жив, и слава Богу, а сейчас открываешь глаза и думаешь: «На кой черт я вообще проснулся…». И так каждый день.

– А как же твоя жена? Неужто любовь не спасает душу от тяжелых мыслей?

– Да какая там любовь, – вскрикнул Лесков, – так, сожительство, не боле, – он повернулся к шкафу лицом. Заметив стеклянный графин на полке с книгами, мэр привстал. – Заявляет мне тут недавно, мол из-за моей бессонницы она не может спокойно спать, – он налил из графина немного воды в свой стакан и сел обратно. – Иди, говорит, к врачам обследоваться.

– Ну все верно – заботится о тебе, – поддержал Коспалов.

– Она не меня поддерживает, а себя оберегает, – он отпил из стакана и выдохнул, – точнее свой сон, – мэр выдохнул, его лицо за долгое время обрело красный оттенок. – Вот так я и живу, – добавил он, дав понять на конец истории.

– А как обстоят дела с нашим общим другом?

– А какие дела? – удивленно спросил Лесков. – Был на днях у меня, в очередной раз. Пришел, взял деньги и ушел – все как обычно. С чего такие вопросы?

– Просто ходят слухи по министерству…

– А ты что, – мэр слегка понизил тон, – начал верить слухам? – Коспалов помотал головой и хотел было что-то сказать, но Лесков перебил его. – Ты знаешь, я конечно ничего против тебя не имею, как никак мы с тобою друзья. Но если откинуть все эти названия и взглянуть на ситуацию с холодной головою, то на деле можно разглядеть хаос. Хаос, я уточню, это когда люди не боятся не то что за спиною обсуждать власть, они не боятся обсуждать ее и осуждать на глазах самой власти. Понимаешь? И это все происходит по твоей вине, дорогой друг, – он пристально созерцал глаза министра. – И после этого ты обсуждаешь со мною слухи, касающиеся моей работы? Да эти животные будут говорить все что угодно, лишь бы не работать и в своей лени обвинить кого-то другого…

На минуту кабинет вновь погряз в молчании. В этой тишине, было слышно лишь звук падающих листьев и качающихся от сильнейшего урагана деревьев.

– Виноват, – тихо произнес Коспалов.

– Перестань, – махнул рукой его собеседник и потянулся вновь к стакану с водой. – Знаешь, я тут послезавтра вечер устраиваю. Хотел было дома все организовать, а после посидел, подумал и понял, что места мало – перенес все в наш ресторан. Я понимаю, время, не особо подходящее для таких мероприятий, но все же – буду рад, если ты придешь.

– Что-то поздно ты с приглашением в этот раз, – подметил министр.

– Да все как-то руки не доходили, знаешь, – Коспалов аккуратно вышел из-за стола, вновь оглядывая кабинет. – Ты что, уже уходишь?

– К сожалению, друг мой. Слишком много дел и обстоятельств. Как ты знаешь, они не ждут.

– О да, тут ты прав, – поддержал Лесков. Они посмотрели друг другу в глаза и пожали руки. Министр открыл двери кабинета, впустив новую волну холодного ветра. – Чуть не забыл, – окликнул он Коспалова, что уже переступал порог, – я тут сегодня утром горничную уволил, у тебя никого нет на примете? Может дашь на время пока одну из своих?

– Ты знаешь, я бы с радостью, да вот дел у них невпроворот. Мечутся все из комнаты в комнату, порой не понимаешь сам, чем они так заняты, – с необычным спокойствием ответил он. Лесков лениво кивнул, отводя свой взгляд куда-то в сторону. Еще немного министр томился в дверях кабинета, а после ушел, закрыв за собой дверь.

Он неспешно следовал вперед, по длинному коридору, что вел к большой мраморной лестнице. Попутно Коспалов с ностальгией в глазах оглядывал двери кабинетов. Крайняя открытая – кабинет секретаря Лескова. В прошлом, эта женщина работала и с министром, помогая ему разбираться в бумагах и жалобах от надоедливых горожан. Он не мог просто пройти мимо этого кабинета:

– До свидания, дорогая, – окликнул секретаря Коспалов, стоя в дверях. До того, как женщина вздрогнула от неожиданности, она сидела за столом и заполняла какие-то документы. Она посмотрела него. – Напугал я вас, – улыбнулся в ответ министр.

– Вы как что-то сделаете, так я боюсь, – засмеялась секретарь. – А вы что, уже все?

– Я – все.

– Ну что ж, заходите к нам почаще, будем вас ждать, – Коспалов кивнул в ответ и отправился прямиком к лестнице, что вела на первый этаж в ресторан.

В коридоре еще некоторое время были слышны его шаги. Потом все прекратилось. Из окон рассыпались глухие звуки неуставшего от войны ветра, а из кабинета, где была открыта дверь, разносился голос диктора по радио: «Уважаемые слушатели нашего радио. Только что вы прослушали композицию из цикла «Отыщите мою пустошь» под названием «О грезы». Напоминаем вам, рабочий день еще не закончен. А теперь немного о погоде: ураган утихомирится ровно на сутки, такой прогноз заключили метеорологи. Они уверены, что завтрашний день войдет в историю аномалий. Завтра вновь наступит лето. Солнце наконец выглянет из-за туч и подарит нам самый теплый день за этот год, а может и за десятилетие. Погода будет сухой, дождей не ожидается. На этом все, берегите себя и души других. Наше вещание продолжит композиция «Forse è un sogno», желаем приятного прослушивания».

11.

Андрей куда-то спешил. Он забежал в первый попавшийся автобус на остановке и занял место у окна. «Слишком жарко» – подумал он, стягивая с себя черное пальто. Юноша аккуратно положил его рядом с собой, а после медленно осмотрелся. Автобус был пустым.

– Сегодня все отдыхают, – послышался голос водителя спереди.

– Отдыхают? – переспросил удивленно Андрей, пристально вглядываясь в зеркало заднего вида.

– Ты что, пьяный? – ответил мужчина. – Выгляни в окно, – он недовольно цокнул и добавил: – черти что творится… Один я только за баранкой этой.

Андрей повернул голову к окну. То, что он увидел там не поддавалось никакому описанию. Наверное, впервые за всю сознательную жизнь он наблюдал ясное небо, мягкого голубого оттенка. Там же, где-то рядом светило яркое наливное солнце, доказывая всем тем, кто потерял надежду, что мир еще не закончен. От его теплых лучей вокруг все оживало: и старые деревья, и сухие кусты, и в прошлом прекрасные цветы. Казалось, что вся природа тянулась к этому желтому и яркому чуду. И на душе становилось чуть легче.

«Оттого мне так жарко» – проскочила мысль в его голове. Андрей не отрываясь наблюдал за тем, что происходило за окном. Старые невзрачные улицы города вдруг обрели под светом новый вид. Знакомые места, что встречались по пути манили своей красотой горожан всех возрастов. Всяк в этот день мог прикоснуться к чуду.

Автобус замедлил ход, а спустя некоторое время и вовсе остановился. Железная дверь лениво открылась и спереди послышался вновь голос водителя: «Ваша остановка!». От неожиданности Андрей слегка вздрогнул. «Ваша остановка, молодой человек!» – повторил мужчина. Юноша взял с сиденья черное пальто и направился к выходу.

– Это ты что, в парк собрался гулять? – поинтересовался водитель. – Хотя с твоим багажом только на север нынче, – добавил он с хохотом.

Андрей медленно прошел мимо водительской кабины и шагнул на маленький отступ, что был встроен вниз автобусной двери. Он повернулся обратно к мужчине, взглянул на него и ехидно сказал:

– Ну а куда же мне еще идти. Сегодня же выходной, – и выбежал из автобуса.

Железная дверь лениво закрылась, оставив водителя в одиночестве. Некоторое время он еще сидел на месте, о чем-то размышляя. После окинул взглядом пустой салон, протер рукой мокрый лоб и дал по педалям, что есть сил, бормоча себе под нос: «Выходной… Да уж… Чтоб черти его, этот выходной».

Андрей вышел на небольшую цветочную аллею, что тянулась чуть ли не от остановки. Она плавно вела попутчиков по ярко красной плитке вперед, распределяя в конце по маленьким улочкам центрального района. В этот самый день, из-за погоды, аллея пользовалась популярностью. Еще никогда за свою историю она не видела такое большое скопление ног. Слегка обезвоженный юноша продолжал идти. Несмотря на то, что с каждым шагом его ноги превращались в окаменелости, а глаза заливались потом, он не мог позволить себе остановку – спешил по очень важным делам. Из-за этой самой спешки, в конце цветочной аллее Андрей выбрал более короткий путь в центр города – дорогу через парк.

С момента основания города, центральный парк был одним из его достопримечательностей. Каждый мог найти в нем что-то по душе: специальные узкие дорожки для пешей прогулки вокруг искусственного водоема, отдельные дорожки для велосипедистов охватывающие почти весь периметр парка, небольшие скверы для влюбленных и огромный парк развлечений, состоявший из различных аттракционов для всех возрастов. Когда погода в городе стала ухудшаться, парк понемногу опустошался. В скором времени кто-то из жителей потребовал закрыть его из-за грубых нарушений безопасности. Спустя полгода, когда стало понятно, что погода не улучшится, администрацией парка было принято решение о закрытии. Такое решение принималось не только из-за дождей. Журналист одной из местных газет тайком узнал о гибели маленькой девочке на аттракционе. Как оказалось, механизм не выдержал порыва сильного ветра и развалился прямо на ходу. Подробности этой ситуации были неизвестны, родители погибшей не давали комментариев, а администрация парка с пеной у рта доказывала журналистам свою невиновность. В итоге территория была закрыта, аттракционы разрушены, дорожки подбиты, а искусственный водоем высушит. Единственное, чем был полезен парк после этих событий – короткий путь до центральной улицы города.

Свернув налево в конце цветочной аллеи, Андрей очутился в пустом дворе. Среди абсолютной локальной тишины, можно было расслышать глуховатые звуки, что раздавались где-то в другом месте. Звуки напоминали одну из забытых мелодий детства. Юноша переложил обожжённую черную ткань, в прошлом пальто, в другую руку, вытер со лба пот и продолжил путь. Чем ближе Андрей подходил к парку, тем громче становилась музыка. Минуя местные пустынные дворы, пробегая через узкие арки меж домов, он вышел на просторный перекресток, который отделял жилую зону от центрального городского парка. Солнце стояло прямо над головой и с каждой секундой пыталось испепелить всяческие мысли о важных делах. Все казалось мимолетным в лучах обыкновенной звезды. После небольшой паузы музыка вновь заиграла. Впереди виднелись люди. Много людей. Андрей присмотрелся. Излишняя яркость мешала глазам сосредоточиться на чем-то одном. Кое-как юноша разглядел вывеску возле входа в парк: «Добро пожаловать». «Показалось» – проскочила мысль в его голове. «Откуда же столько их? Куда они все идут?». Со всех дорог, что вели к парку тянулись толпы людей. Мужчины, женщины и дети, всех возрастов, как ранее, шли к открытым воротам парка, откуда с небольшой периодичностью доносилась музыка, освещая праздником близлежащие улицы города.

Андрей перешел дорогу и направился к большим золотым воротам, что разными красками преломлялись на солнце. Играла музыка, с неба летели небольшие разноцветные листочки из огромных хлопушек. За всю свою жизнь в этом городе, Андрей ни разу не видел подобного. Это одновременно и удивляло, и шокировало его. Он не мог успокоить свои глаза, которые то и дело метались в разные стороны, дабы не просмотреть все самое интересное. Золотые ворота в парк были выполнены в виде двух больших колец, соединенные друг с другом.

Перейдя границу парка, юноша заметил вновь светло-голубой водоем слева. Как и раньше, он являлся центром парка и объединял пешеходные дорожки с аттракционами. Как и прежде, солнце освещало волны водоема, предавая им блеск. И билась вода об скалы, нагнетая пушистую пену в свою яркость. Изящество, что не требовало человеческих усилий – истина и не что иное.

Андрей замер на месте. Он слышал счастливые крики детей, разговоры по душам и просто слова, которые говорят не каждый день. После он прислушался к волнам, их шум мастерски отдалял от реальности… А после все затихло. Его тело будто стало невесомым. Легкость в руках, приятное покалывание в области груди.

– А вы не видели мой велосипед? – прервал вдруг женский голос.

– Что? – Андрей открыл глаза. Перед ним стояла девушка, примерно его возраста. У нее были темные волосы и глаза. – Простите, что вы сказали?

– Мой велосипед. Кажется, его кто-то украл.

«Кажется она говорит это на полном серьезе» – подумал юноша. «И что же теперь мне делать».

– Я так на парад опоздаю, – не успокаивалась девушка. Андрей пытался понять, о каком параде идет речь. – Вы что, не слышали никогда о параде велосипедов? Вы что, турист?

– Вообще-то я живу здесь всю свою жизнь, – ответил молодой человек, оставив вероятно важные дела на потом.

– Вы какой-то странный. Боюсь представить, что у вас творится в голове, – девушка пристально осматривала Андрея с ног до головы. – Так вы поможете?

– Чем смогу, – кивнул юноша. – А что у вас был за велосипед?

– Знаете, он был… – незнакомка призадумалась. – Знаете, а я и забыла.

– Как же мы его с вами отыщем? – Андрей вытер пот со лба и отряхнул от пыли свое пальто. – Вот что я думаю, прямо сейчас мы дойдем медленным шагом до аттракционов, обращая внимание на все велосипеды, что увидим. Если вы хоть на секунду задумайтесь, что это средство передвижения ваше – мы… – окружающий зной мешал голове, – разберемся на месте.

– Хоть вы и странный, но мне нравится ваша находчивость, – улыбнулась девушка. Она повернулась к Андрею спиной и начала шагать по узкой тропинке вдоль водоема. – Так вы идете? – молодой человек поспешил за ней.

Скалистый массив берега был раскален солнцем до такой степени, что после удара волн от камней исходил пар. Пар медленно оседал на водоем, предавая восхитительному пейзажу тайну. Эта тайна царила и в голове Андрея. Он шел за девушкой с темно-каштановыми волосами и что-то про себя бубнил. Незнакомка шла чуть впереди:

– Вы что-то сказали? – поинтересовалась она, не замедляя шаг.

– Нет, это я так – про себя, – молодой человек переложил пальто в другую руку и внимательно следил за своими ногами. Не то, чтобы он боялся узких тропинок, но осторожность в таких ситуациях не повредит.

– Ненавидите меня? – продолжила девушка. – Все же как никак вы куда-то торопились… По своим делам.

– Ну знаете, дела делами, – успокоил он девушку. – Мне вот почему-то кажется, что для поиска велосипеда сейчас как раз подходящее время. К тому же, меня никто насильно не тянул вам помогать.

– Вы правы, – девушка переступила с каменной дорожки на песочную, что вела к парку аттракционов. – Смотрите! – впереди виднелся небольшой склон, куда стекались толпы людей.

– Что это? Очередной парад любителей…

– Нет же, дурачок, – засмеялась она, – скоро здесь появится ангел. Он заглядывает к нам время от времени, – она тяжело вздохнула. – Вот только я во все это не верю… Они обманывают нас.

– Чем же это, позвольте поинтересоваться, – Андрей следовал за девушкой, взбираясь на небольшую горку. Идти становилось все труднее.

– Всем, – возможно она не знала точного ответа, а возможно не хотела точно отвечать. Вообще она была очень странной девушкой. Но почему-то эта странность никоим образом не казалась лишней. – Хотите сказать, вы верите в них?

– Не знаю. Я с ними никогда не встречался. Они знаете, не особо любят заглядывать к нам в дом, – ответил Андрей, слегка задыхаясь от жары и крутого подъема. – Вы вообще смотрите по сторонам? Здесь полно велосипедов, – почти каждый второй человек, что проходил мимо, имел с собой транспортное средство.

– Не-а, – улыбнулась она.

– Я так и понял.

Минуя небольшую горку, они наконец вышли на ровную асфальтированную дорогу. Впереди виднелся парк аттракционов, откуда доносилась праздничная музыка и громкие детские крики. Солнце не собиралось спускаться и продолжало висеть над головой, словно лампочка, что работала на пределе своих сил.

– Я никогда не каталась на больших аттракционах, – заявила незнакомка, – а вы? – Андрей помотал своей головой, пытаясь восстановить свое дыхание. – Скучные мы с вами какие-то… И не потому что не можем, а потому что не хотим.

– Это кто же сказал вам, что обычное нежелание приравнивается к скуке? Ведь может у человека интересы другие. Вы не задумывались об этом?

– Задумывалась, – с грузом вздохнула она. – Но вот сами посудите. Человек, он же как, свободная единица – делает, что заблагорассудится и, если взглянуть на наш мир в целом – занятий интересных не счесть. Но почему-то мы все в итоге проводим дни на работе, вечера дома, а после вечера сразу наступает следующее утро, ибо по ночам только спим. Вам не кажется это скучным?

– На мой взгляд не стоит принимать обычные человеческие потребности во сне за преступление к свободе. В таком случае вы перечите самой себе. Свободный человек, на то и свободный, что волен делать все, что ему захочется и, если он посчитал правильным лечь спать, а после пойти на работу – его дело. Возможно это и скучно, но что ж поделать, раз по-другому мы не умеем, – от бессилия Андрей замедлил шаг. Сбоку от дорожки стояла лавочка. – Спасение, – проворчал он и с размахом плюхнулся на нее. – Давайте немного отдохнем, – девушка подсела рядом.

– Слишком жарко сегодня для таких прогулок, – подметила она.

– К разговору о скуке – вы хотели прокатиться на аттракционах?

– Нет, что вы. Аттракционы это не мое. Это так – мысли вслух, знаете, – она осмотрелась по сторонам, будто хотела что-то запечатлеть в своей голове.

– Да уж, с такими темпами мы не отыщем ваш велосипед, – вытирая мокрый лоб заявил Андрей. – Мне жаль, что так получилось, – он отложил слегка выгоревший от раскаленных лучей плащ в сторону, окидывая взглядом виды. – А здесь красиво.

Так как лавочка находилась на небольшой горке, с нее открывался потрясающий вид на искристый водоем. Отсюда можно было разглядеть людей, которые шагали по маленьким узким тропинкам или тех зевак, что только заходили в парк через ворота в форме колец, или тех, что стояли на берегу и просто любовались видом. Отсюда создавалась тишина на весь пейзаж. С неба летели разноцветные бумажки, осыпая огретую лучами солнца сонную землю и лишь за спиной раздавался детский хохот, вперемешку с праздничной музыкой. Юноша повернул взгляд к незнакомке. Она тоже молча смотрела куда-то вдаль. И глаза ее неустанно сияли, создавая волшебство в мире, где не было чудес. Заметив к себе столь пристальное внимание, на ее лице медленно начала проявляться улыбка.

– Смотрите, – вдруг сказала она, кивая в сторону небольшого зеленого берега у водоема.

На берегу толпились люди. Все они смотрели с особым интересом куда-то наверх. Андрей почувствовал теплое дуновение ветра и небольшую вибрацию земли. Спустя мгновение на зеленом берегу появился образ сияющего существа. Существо было очень высокого роста, белое длинное полотно закрывало его худощавое тело. Его лик был похож одновременно на каждого и в то же время он не был похож ни на кого. Расправив свои могучие крылья, он медленно спустился на землю, еле касаясь огромными ногами травы. Люди вокруг смотрели на это чудо и что есть мочи хлопали в ладоши. Некоторые из них плакали, другие громко смеялись. Существо смотрело сверху на людей и улыбалось, протягивая каждому из своих рук конфеты.

– Знаете, – начал юноша, – может быть настанут времена, когда мы с вами не захотим друг друга видеть. Возможно это глупость, возможно и нет. Но знайте, ваш голос, ваш смех и ваши глаза, я навеки сохраню в своем сердце, оберегая память до самой последней секунды. Как и этот самый день, когда впервые встретил тебя.

До конца дня оставалось еще много времени. Солнце беззаботно припекало головы зевак, что радовались подаренным конфетам. Существо уменьшилось до человеческих размеров и сидело на берегу возле водоема, рассуждая о чем-то с самим с собой. Веселые мотивы, что играли без остановки в парке аттракционов предавали всему торжеству новые необычные оттенки. Казалось, что этот день никогда не закончится.

– Закончится, – послышался чей-то шепот сзади. Это было существо. Оно незаметно подкралось к лавочке, услышав мысли юноши. Его лицо кого-то напоминало ему. Оно то смеялось, то плакало, то пускалось в пляс, прыгая вокруг и играясь своими белыми большими крыльями. Существо что-то пыталось показать руками, оно то манило своим длинным пальцем к себе, то пугало острыми когтями, продолжая кружить в бессознательном танце.