Сквозь огненную стену

– Ты жив? – обеспокоенно спросила Кэти и протянула руку.

– Жив, – простонал в ответ Лукас, встал на ноги с чужой помощью и огляделся вокруг себя. Забор, хоть и примятый, остался позади.

Они были на свободе. Это походило на безумие, но они действительно смогли провернуть свой далекий от идеального, совершенно не продуманный план, который строился лишь на импровизации и факторе удачи, и теперь Лукаса больше ничего не останавливало. Боль мгновенно забылась, как и то, что родители все еще находились где-то рядом, и от радости парню хотелось кричать. Впрочем, это стоило оставить на потом.

– Придется пробежаться, – улыбнулся он девушкам и первый рванул вглубь выжженного, раздетого и едва живого леса, не имея ни малейшего понятия о том, в каком направлении двигался. Все это неважно. Об этом он позаботится потом. Сейчас Лукас свободен.

– Я иду к тебе, брат, – лишь сбивчиво прошептал он.

Глава IV

Огни безопасной зоны остались далеко позади, крики поисковой группы растворились в тишине, и, едва не падая от усталости, ребята осмелились остановиться. Ослабшие после изматывающего бега ноги подкашивались сами собой, и, сдвинув с лица душившую его маску, Лукас плюхнулся на землю, уткнувшись лбом в колени и жадно глотая остатки кислорода пересохшими губами.

– Как… как далеко мы от зоны? – задыхаясь, спросила Кэти и отвернулась, чтобы откашляться.

– Недостаточно, чтобы рассиживаться тут, – не сразу ответила ей Ло. – Эй, Лукас! Живой?

– Да, пять минут.

Голова кружилась, сердце дырявило грудь, за последние двое суток Лукас спал всего ничего, но Ло была права: с привалом стоило подождать, время у них сильно ограничено.

Немного восстановив дыхание, парень поднял голову и прислушался. Тихо. Слишком тихо для леса в конце мая. Над ним разворачивалось пугающе-черное небо, расчерченное голыми ветвями деревьев, земля укрывалась одеялом пожухлых листьев, которые рассыпались в прах от самого легкого прикосновения. Все сгорело дотла. Ветер больше не шелестел свежей листвой, а ночные птицы не перекрикивались, сидя в своих гнездах.

Они остановились не в чаще, а посреди кладбища, тянувшегося во все стороны на сотни тысяч миль.

Это был тот самый конец света, о котором человечество сложило бессчетное количество легенд и предсказаний. Мир изменился, а вместе с ним изменился и сам Лукас. Раньше ему было страшно от одного лишь упоминания о плане Джастина, а теперь он, почти не думая, сбежал из безопасной зоны прямо из-под носа родителей. Что с ним случилось, неужели он и правда так поступил? Разорвал палатку, охраняемую вооруженными военными, перебрался через забор и долго-долго бежал по лесу? Тот самый слабый и пугливый Лукас оказался способен на нечто подобное? Да, это действительно сделал он, но в то же время и кто-то другой. Внутри прежнего Лукаса обитал страх, а теперь – какая-то странная пустота.

– Какой у нас план?

Парень очнулся от транса, в который его вводили собственные мысли, и посмотрел на Кэти так, словно видел ее впервые в жизни. Лишь спустя время до него дошел смысл ее вопроса, а пелена, заволакивающая глаза, рассеялась.

– Нам нужно выйти к шоссе, которое ведет в Портленд. Надеюсь, там уже нет той пробки.

– А если есть? – хмуро заметила Ло, сдвигая маску и сплевывая на землю. – Не пробка, а люди в принципе. Может, не стоит соваться им на глаза? Насколько я помню, из нас троих все еще никто не умеет стрелять.

– Доберемся до шоссе и посмотрим по ситуации, если что-то нам не понравится, продолжим двигаться по лесу. Окей?

Девушки молча кивнули, и Ло подала руку Лукасу, помогая встать на ноги. Только он собрался с духом и стряхнул с себя остатки липкой усталости, полный решимости идти дальше столько, сколько потребуется, как крик Кэти сковал его тело ледяным ужасом:

– Стой!

Лукас задрал голову, решив, что с неба вновь посыпались объятые огнем камни, но не увидел ничего, кроме тьмы, которую давно уже перестали освещать красные молнии.

– Черт, что случилось? – раздраженно прошипел он, оборачиваясь к девушке.

– Твоя нога… – Кэти быстро стушевалась, явно расстроенная из-за реакции Харвелла, и уже не кричала, а виновато шептала. – У меня вроде было что-то, чем можно обработать рану. И пластырь.

Она уже начала снимать свой рюкзак с плеч, но Лукас ее остановил:

– Н-не нужно… Она не болит совсем, все в порядке, правда.

– Не думала, что ты настолько глупый, – закатила глаза Ло и знаком показала Кэти, чтобы та продолжала. – Неизвестно, где эта сетка до тебя побывала. Хочешь остаться без ноги?

– Не очень.

– Тогда не выпендривайся и дай девочке о тебе позаботиться.

Лукас поспешил отвернуться, хоть в темноте и не было видно, как от смущения покраснели его уши. Недовольный, он закатал штанину и позволил Кэти осмотреть царапину, но стоило ей лишь капнуть на кожу странно пахнущей жидкостью, как тут же отскочил на несколько шагов и зашипел так, словно к ноге приложили раскаленное железо.

– Больно же! – взвыл парень и с остервенением начал дуть на рану.

– Ведешь себя как маленький ребенок, – спокойно ответила Кэти и продолжила пытку, несмотря на протест Лукаса. – Правильно Ло сказала, первое впечатление о тебе оказалось обманчиво.

Пристыженный, Лукас закусил губу и стерпел оставшиеся мучения, связанные с дезинфекцией раны и маскировкой ее пластырем. Девушки говорили не со зла, он знал это. Вот только его самолюбие было слегка задето. Так слегка, что хотелось дальше идти одному, но такой всплеск эмоций Лукас явно не мог себе позволить. Лучше помолчать и хоть отчасти восстановить свой авторитет в ясных голубых глазах Кэти.

– Вот и все, и только кричал громче. Ты молодец. Ну что, идем?

Мысль о дороге мгновенно отвлекла его от глупых обид: мечтами Лукас был уже далеко отсюда – в Норвуде вместе с Джастином. Подбадриваемый мыслями о скором воссоединении с самым дорогим ему человеком, Лукас вскочил на ноги и почти понесся в сторону шоссе, несмотря на просьбы Ло и Кэти подождать их. Для раненого, недавно жалевшего себя изо всех сил, он оказался чересчур проворным.

* * *

Конец света не стал причиной, по которой солнце оставило и без того лишенное надежды человечество: смолистые тучи пусть и плотно укрыли небо, все же позволили ярким лучам хоть немного рассеять мрак на земле. Наступил новый день, а новых сил так и не прибавилось.

Нужное шоссе отыскалось быстрее, чем предвидел Лукас, плохо ориентировавшийся в пространстве, однако продвигаться вдоль него получалось медленно: от усталости ноги то и дело цеплялись то друг за друга, то за корни деревьев. То тут, то там раздавались чьи-нибудь шипящие ругательства или болезненные вскрики, однако на сто миль вокруг больше не было слышно ни звука. Если их и преследовали люди из безопасной зоны, то скорее всего потеряли след беглецов и вряд ли собирались их искать.

– Либо мы остаемся здесь и отдыхаем, – спустя несколько часов пути Ло скинула с плеч рюкзак и шумно бросила его на землю, – либо остаюсь только я, потому что я сейчас свалюсь.

– Вы точно не можете идти дальше? – беспомощно спросил Лукас. Ему, как и всем, хотелось остановиться, но найти Джастина хотелось куда сильнее. – Хотя бы еще чуть-чуть?

– Лукас, ты сейчас не видишь себя со стороны, но поверь, тебе нужен отдых, – Кэти вновь включила режим заботливой медсестры и склонила голову к плечу, глядя на парня как на непослушного пациента.

– Но…

– Если хочешь быстрее дойти до своего Норвуда, придется отдыхать. Сам подумай, от тебя уставшего не будет ровно никакого толку, а своему другу, да и нам тоже, ты нужен живой и в здравом уме. Или я не права?

Возражений на тираду Кэти у Лукаса не нашлось, и он снова натянул маску поглубже на лицо, переживая, что его смущение будет слишком заметно. Стоило ему приземлиться рядом с Ло, которая не теряла времени и успела задремать за то время, что остальные препирались, как на него накатила усталость, мгновенно отключившая сознание и погрузившая в тяжелый, лишенный грез сон.

В отличие от них, Кэти не спалось. Устроившись под деревом так, чтобы ей открывался обзор на дорогу и часть леса, она прикрыла глаза, но позволить себе уснуть не смогла. Слишком страшно терять бдительность, когда они спали вот так, без всего, без забора и стен в мире, полном недоброжелательных людей и бог знает кого и чего еще. Она поспит позже. Может, поменяется с кем-нибудь. Но не сейчас.

Вот только тяжелый, бесконечный день давал о себе знать даже Кэти, которая провела последнюю ночь прежней жизни в уютной кровати. Многое начинало ускользать от ее внимания: шум машины где-то вдалеке, крыса, молнией пронесшаяся по черной траве, и даже потрескивание дерева где-то с левой стороны. Оно казалось успокаивающим и убаюкивающим, прямо как треск сухих поленьев в камине в доме родителей. Отец обычно разжигал его по вечерам, когда снаружи хлестал дождь, а они всей семьей оставались в тепле и безопасности. И не нужно было никуда бежать.

Кэти и не заметила, как ее план провалился. Она не смогла бороться со сном так долго, как рассчитывала, и веки ее плотно сомкнулись, лишая всех троих возможности избежать предполагаемой опасности. Только тихое сопение нарушало тишину вымершего леса под аккомпанемент размеренного потрескивания. Кто же знал, что именно оно таило в себе самую страшную опасность.

Может, Адский Огонь и потух, но оставил после себя массу неприятных сюрпризов. Он проник внутрь стволов, въелся в древесину и спиралью потек по кольцам, беспощадно уничтожая лес изнутри. Деревья медленно тлели, скрипя в ожидании собственного конца, и хватило бы и легкого толчка, чтобы стволы их не выдержали и с громким хрустом повалились на землю, словно неустойчивые кости домино.

Кэти снился дом, мама и щенок, которого ей подарили в детстве. Все было как обычно, пока небо за окном не затянуло красным, а собака (Кэти называла ее Чизкейк) не начала лаять и бросаться в сторону камина, словно в нем пряталось нечто страшное. Сил тонких ручонок не хватило, чтобы удержать щенка, и Чизкейк бросилась прямо в огонь, а сама Кэти закричала так сильно, что у нее заложило уши.

А затем последовала боль. Настоящая, не такая, какая бывает во сне. Кэти поняла, что не спит, когда ее лицо обожгло вновь вспыхнувшее пламя: дерево рядом не выдержало и, издав последний, самый отчаянный стон, надломилось под собственным весом и упало прямо на вытянутые ноги девушки.

Она чувствовала все в мельчайших деталях: как ствол ломает ей колени и заставляет их изогнуться в неестественном положении; как осколки кости и грубая кора разрывают плоть на куски; как огонь жадно лижет белоснежную кожу, уродуя ее до неузнаваемости. Воздуха в легких совсем не осталось для крика, а дыхательные пути заполнил дым и смешавшийся с ним страх. Хотелось сбежать от этого чувства точно так же, как всю свою жизнь Кэти бежала то от отношений, то от ответственности, то из пугающего лагеря выживших, только теперь она не могла даже пошевелиться. Это был конец марафона.

Словно предчувствуя беду, Ло и Лукас проснулись незадолго до того, как решилась судьба Кэти. Лениво перебрасываясь вопросами и ответами о Джастине, шутками и подколами, они смотрели в бездну неба, надеясь снова провалиться в сон, но их идиллию нарушили оглушительный треск и яркая вспышка. Оборачиваться было страшно, и только Ло разомкнула губы, чтобы что-то сказать, как ее снова прервали – на этот раз хриплым, слабым криком о помощи.

– Кэти! – первым пришел в себя Лукас и бросился вперед, хотя в глазах все темнело от осознания, что, скорее всего, он уже ничего не сможет сделать.

Перемахнув через горящее дерево и не заметив, как кожа на ладонях покрылась красными пятнами, Лукас подбежал к Кэти и замер от ужаса и подступающей тошноты. Он видел лишь ее разодранные в кровь руки, которыми девушка безуспешно пыталась сдвинуть дерево с себя, и лицо, искаженное нечеловеческой гримасой боли. Она пыталась что-то сказать, но ничего не получалось. Словно испуганная птица, которая случайно залетела в дом и теперь билась о стекло изо всех сил, не замечая, что это лишь убивает ее.

– По… Пожалуйста! – словно в бреду умоляла Кэти в перерывах между всхлипываниями. – Прошу… Лукас, помоги мне! Лукас, пожалуйста…

Но Лукас стоял на месте, смотрел в одну точку и, казалось, даже не дышал. Он не знал, что делать, а в попытках найти ответ сталкивался лишь с самым страшным из них: ничего. Он не сдвинет дерево ни на сантиметр, даже если ему поможет Ло или целая безопасная зона. Он не вытащит Кэти из-под ствола, и даже если бы это и было возможно, вся нижняя часть ее тела наверняка уже превратилась в бесформенное нечто. Пластырей в ее рюкзаке едва ли хватит, чтобы справиться с такими повреждениями – Кэти уже никогда в жизни не сможет сделать и шагу. Да что там ходить – она не сможет хотя бы выжить. Еще сутки назад ее можно было бы спасти, но не теперь. Это были последние ее минуты.

Никогда в жизни Лукас не чувствовал себя настолько беспомощным. Каждый раз он находил способ помочь тому, кто об этом просил, даже в ущерб себе, за что затем получал от Джастина, но в этот раз выхода попросту не было, хотя просили его далеко не о помощи на контрольной.

– Лукас, – позвала его Ло и легонько потрясла за плечо. – Слышишь меня? Надо сделать что-нибудь…

– Тут уже ничего не сделаешь, – едва слышно прошептал он, не в силах пошевелиться. – Ло, ее не спасти.

– Я знаю. Но она мучается.

Лукас поднял голову, отвлекаясь от созерцания черной травы, и, нахмурившись, посмотрел на Ло. В его взгляде читались лишь бессилие и отрицание смысла ее слов – в фильмах такое часто говорили, имея в виду, что милосерднее было бы убить того, кто мучился, но Лукас отказывался верить в то, что ему придется сделать то же самое.

– У Кэти есть пистолет, – рассеяла все его сомнения девушка.

– Нет… – выдохнул Лукас и присел на корточки, закрыв лицо руками. – Мы не можем убить ее.

– Представь себя на ее месте. Разве ты не хотел бы, чтобы тебя избавили от страданий как можно быстрее?

Хотел бы. Но совершать убийство – нет. Лукас ни разу в жизни не причинял никому боль: не дрался с одноклассниками, не давал сдачи на детской площадке, не вымещал злобу на мамином стареньком коте. Парень не мог даже думать о том, чтобы лишить кого-то жизни – сразу подступала паника. Но чем дольше он колебался и противился неизбежному, тем дольше мучилась Кэти, и от ее хрипов сердце разрывалось на куски. Новый мир слишком рано ударил по ним новыми порядками, превратив жизнь в тупой триллер. Что скажет Джас, когда узнает?..

Пора сдаваться. Все эмоции, страхи и тревоги внезапно поглотила тяжелая пустота, разраставшаяся где-то в затылке еще с момента побега из безопасной зоны, и, присев рядом с Кэти, Лукас выудил пистолет, весивший не меньше центнера, с самого дна ее рюкзака. Теплый металл обжег поврежденные ладони, но парень уже не обращал внимания на боль. Он старался думать лишь о том, что продолжала внушать ему Ло: убийство Кэти было не грехом, а избавлением. Но если это правда, то почему рука, сжимавшая пистолет, так дрожала?

Утерев непонятно откуда взявшиеся слезы, Лукас приставил дуло к виску девушки. Если выстрелить в голову, смерть наступит мгновенно, и Кэти наконец обретет покой. Она снова будет со своими родителями и друзьями, которых забрал огонь. Ей будет там хорошо. Нужно лишь нажать на курок.

В какой-то момент Кэти перевела взгляд на парня, и ему показалось, что она полностью осознает происходящее. В полных слез глазах застыла мольба и уверенность в том, что другого выхода нет: она не могла выразить этого словами, но хотела, чтобы Лукас наконец положил конец ее страданиям. И он отвернулся, чтобы не смотреть.

Курок оказался таким тугим, что нажать на него, когда у тебя почти не осталось сил, оказалось слишком сложно. Тишина. Он не снял пистолет с предохранителя. Щелчок, висок, и все по новой, но теперь еще труднее. Выстрел. Звон в ушах. И снова тишина.

С глухим шлепком пистолет упал на землю, скорее бессильно выроненный, чем с отвращением отброшенный. Лукас оглядел свои руки, которые больше не дрожали, и зажмурился что было сил, лишь бы не видеть того, что они сделали. Он убил человека. И без того обреченного на смерть, но все еще живого. К горлу подступила тошнота, и Лукас не стал ее сдерживать, правда, от опустошения желудка тоже не полегчало.

Он дернулся, когда ощутил руку Ло на своем плече, но оборачиваться не стал. Просто не мог. В голове было слишком много мыслей – и вместе с тем их не было вовсе. Все казалось нереальным, словно он спал, но никак не мог проснуться. Вот-вот его разбудят, и все будет хорошо, ему ведь так часто снились кошмары…

– Пойдем, – мягко позвала его девушка, но он не реагировал. – Пожалуйста, не нужно нам больше…

– Что я наделал? – совсем тихо перебил ее Лукас.

– Мне жаль, правда.

Харвелл все же посмотрел на нее, и, лишь взглянув в его глаза, Ло отшатнулась. Прежде сияющие и полные энтузиазма, они потемнели, словно небо перед грозой, и теперь в них отражалась лишь пустота.

– Ты права, нам нужно идти.

В ответ Ло только вздохнула. Ей было знакомо это состояние – ступор, походивший на безразличие ко всему, хотя внутри бушевала атомная война из эмоций, которых было слишком много, чтобы их переварить. До боли знакомо. И кому, как не ей, было знать, что самое страшное еще впереди.

Но Лукас так и не сдвинулся с места. Смерть Кэти не была похожа ни на одну из тех, которые он видел в фильмах или сериалах. На экране ее показывали трагичной, даже немного красивой, но на деле она была отвратительной. Ни нежных слов, ни вдохновляющих речей, ни ослабевшей руки, аккуратно падающей на землю. Только предсмертные хрипы, искореженное тело и непроходящая тошнота. Лукас поймал себя на том, что не собирает вещи, а пялится на труп Кэти, думая о том, как же она отличалась от загримированных актеров. Очнулся, только когда в поле его зрения попала Ло, чья рука тянулась за пистолетом.

– Не трогай его.

– Он все еще может нам понадобиться.

– Нет, пожалуйста… Я не хочу больше никого убивать, – голос Лукаса дрогнул, но лишь на секунду. Он только начинал ломаться, но цунами уже бежало к хилому островку спокойствия, намереваясь смыть его с лица земли.

– Хорошо. Не нужно. Я положу его к себе, ладно?

Сдавленно сглотнув, Лукас кивнул, и Ло медленно засунула пистолет за пояс джинсов. Металл неприятно жег кожу, не давая ни на секунду забыть о себе, и девушка поморщилась. Лукаса, конечно, можно было оправдать в его нежелании более прикасаться к смертоносной штуковине, но и Ло она не доставляла никаких приятных эмоций. Напротив, лишь напоминала о том, что так сильно хотелось забыть.

Больше ничего нельзя было сделать, Кэти уже не помочь, а значит, пора идти дальше и постараться забыть обо всем, что произошло в этом лесу. Хотя Харвелл знал, что никогда не сможет смыть кровь со своих рук.

Он знал, что призрак Кэти будет преследовать его до конца дней. И даже сейчас, когда он, опираясь на стволы уцелевших деревьев, шел дальше, оставив за собой мертвое тело, Кэти была рядом. Будь его воля, второй раз выстрелил бы себе в голову, лишь бы стереть из нее воспоминание о том, через что пришлось пройти.

Вот только он не мог. Что бы ни случилось по дороге, он должен был продолжать свой путь. Он обещал Джастину и выполнит обещание, чего бы ему это ни стоило.

Глава V

Время оказалось еще одним потерянным в пожаре ресурсом. В кромешной темноте без четкого распорядка дня его течение совершенно не ощущалось, все сливалось в сплошную, бесконечную череду событий. Наручных часов Лукас не носил, а разбитый телефон, наверное, давно расплавился, оставленный на верную смерть у школьной лестницы, а вместе с ним оказалось уничтожено и единственное доказательство того, что Джастин существовал на самом деле. Но Лукаса это уже не волновало. Его больше вообще ничего не волновало.

Он не сказал ни слова с тех пор, как они вышли из леса. Наплевав на все предостережения, двигались прямо по дороге. На ней хотя бы не было деревьев, которые в любой момент могли кого-нибудь убить или что похуже. Сколько бы Ло ни пыталась вывести Лукаса на диалог, у нее не получалось вытянуть из него ни единого ответа. Он то ли делал вид, что не слышал ее, то ли действительно не замечал, однако идти в полной тишине было мучительно. Они оба медленно сходили с ума: Лукас – из-за собственных мыслей, Ло – из-за его молчания. Только когда она преградила ему дорогу, его затуманенный взгляд приобрел наконец некую осознанность.

– Так и будешь хмуриться до скончания времен?

– А что мне, прыгать от радости? – тихо прорычал в ответ Лукас и попытался оттолкнуть Ло плечом, но та не дала ему пройти, внезапно для самой себя заключив парня в объятия.

Этого он и боялся. Он старался изо всех сил, лишь бы сдержать бушевавшее внутри цунами, не выпустить ничего наружу, пережить этот кошмар в одиночестве и надеяться, что все пройдет само, но Ло все испортила. Это она виновата в том, что Лукас сломался, пусть даже с самого начала он знал, что проиграет. Лохматая голова клонилась все ниже, и, сам того не заметив, парень уткнулся в чужую шею и всхлипнул так громко, что Ло и сама прикусила губу, чтобы не поддаться заразительному примеру.

Рука девушки неумело гладила Лукаса по всклокоченному затылку и спине, содрогавшейся из-за нехватки воздуха, а он все никак не успокаивался: слезы не заканчивались, а боль лишь сильнее стискивала грудь. Они не знали, сколько потеряли времени, стоя вот так, но Лукасу было плевать. Он решил пока забыть о своем Джастине и вспомнить о том, что ему и самому плохо.

Постепенно всхлипы становились тише, а дыхание ровнее. Выждав достаточно, чтобы не вызвать новую волну рыданий, Ло мягко отстранила от себя Лукаса и убрала слипшиеся волосы с его красных глаз.

– Все нормально?

– Ага, – тихо ответил Лукас, прекрасно понимая, что Ло ни за что ему не поверит, и приспустил маску – на пару с забитым после рыданий носом она пыталась его задушить.

– Мы можем… – девушка запнулась: она терялась, когда дело касалось поддержки или утешения. – Мы можем поговорить об этом, если хочешь.

– Нет, не хочу.

– Но с Джастином ты поговоришь?

Теперь, когда они столкнулись с реалиями нового мира – голодом, жаждой, смертью, – думать о Джастине становилось все тревожнее. Рядом с ним ведь тоже могли быть деревья. И пистолеты, и ножи, и огонь, и все, что угодно. И куда в таком случае сейчас шел Лукас? Неужели в Норвуде его ждал лишь новый удар под дых?

– Рано или поздно придется рассказать.

– Как думаешь, как он к этому отнесется?

– Он поймет, – без запинки ответил Лукас, на сто процентов уверенный в своем друге. Джас бы не отвернулся от него ни при каких обстоятельствах, и убийство не было исключением.

На этом темы для беседы у Ло иссякли, и она предпочла замолчать. Во рту у обоих пересохло еще пару часов назад, и во время разговоров внутри становилось так противно, что хотелось разодрать себе глотку. Теплое весеннее утро разгорелось в полуденную жару, а по пути им до сих пор не встретилась ни одна забегаловка, в которой могла бы заваляться маленькая баночка газировки.

И если сначала с этим можно было мириться, спустя несколько часов мысли о воде стали невыносимо громкими. На время Лукас даже перестал думать о каплях чужой крови на своей толстовке и сосредоточился только на одном: если он не попьет, отправится вслед за Кэти быстрее, чем ему хотелось бы.

– Ты давно видела указатели? – прохрипел парень.

Ло не стала ничего отвечать – не было сил – и лишь вытянула руку в сторону слегка расплавленной таблички на некотором расстоянии от них. Издали невозможно было прочесть покрытую копотью надпись, но стоило Лукасу подойти ближе, как он понял, где они находились: он помнил этот указатель еще с панорам, которые смотрел, пока изучал дорогу. Оставалось примерно сто десять миль до Норвуда – с той скоростью, с которой они шли, дня четыре пути и вечность в пересчете на желание Лукаса как можно скорее встретиться с другом. Но если они не найдут воду, их воссоединение произойдет разве что на том свете.

– Не хочешь сделать крюк? – Лукас кивнул в сторону городка с указателя.

– Думаешь, там что-то осталось? – недоверчиво спросила девушка, с усилием проглотив вязкую слюну.

– Можем пожалеть, если не проверим.

– Тогда идем.

Над городом все еще висел черный смог, подпитываемый тонкими струйками дыма от тлеющих крыш. Кирпичные постройки изрядно потрепало, но, в отличие от остальных, они выстояли в битве с огнем. Ло права: камень не поддавался жару. Если Лукас и Джастин встретятся, им нужно будет поискать кирпичный домик, чтобы жить в нем. Хотя нет, не «если», а «когда». Так звучало более оптимистично.

На въезде в город было так же пустынно и тихо, как и везде – ничто не напоминало о том, что еще вчера днем здесь кипела жизнь. Несколько брошенных машин с помятыми бамперами и выбитыми фарами уныло стояли друг за другом, перегораживая дорогу. Похоже, жители так спешили покинуть город и добраться до безопасной зоны, что в панике едва не угробили и себя, и всех вокруг.