скачать книгу бесплатно
Воспалённый мозг рисует картинку, как блохи, забравшись друг к другу на плечики, нажимают на кнопку домофона и пискляво просят:
– Ой, а мы к Рыжику, пообедать. Спасибо, пожалуйста! Извините за беспокойство!
Отвлекаясь от видения, скоблю места наибольших расчёсов, выдёргиваю несколько волосков и смотрю всё это добро под микроскопом, чтобы исключить чесоточных клещей и, так уж и быть, лишай. Ничего живого – только обломки волос. «Самоиндуцированная алопеция» по-научному. Лишайных спор нет и в помине. Клещей тоже.
– Нету здесь никого, – говорю женщине, выпрямляясь за микроскопом. – И лишая тоже нет. Брать другие анализы пока смысла не вижу.
Женщина недоверчиво молчит.
Пишу, чем обработать кота и особенно квартиру от блох:
– От чего бы он ни чесался, – размеренно говорю хозяйке кота, который продолжает увлечённо чухаться на столе, – обработка от блох обязательна. На этом фоне также исключают пищевую аллергию и атопический дерматит: для этого на пару месяцев кота сажают на строгую диету из одного вида белка и одного вида углеводов, а затем делают провокационный тест…
– Как это? – женщина хочет подробностей.
– Ну, – говорю я, не подумав, – сажаете его, например, только на рис с мясом кролика…
Внезапно мужчина, который держит своего кроля на соседнем столе, поднимает на меня осуждающий взгляд и переспрашивает:
– Кролика?
Ира вздыхает, красноречиво иллюстрируя мою бестактность, и тут, мелко стуча копытцами, в кабинет забегает рыжий поросёночек, которого ведёт на кожаной шлейке уверенная в себе женщина. Их сопровождает Аля.
– Взвеситься, – объявляет она для всех присутствующих.
Напольные весы стоят в кабинете, и взвешивание практикуется без очереди всеми желающими.
Я открываю рот, закашливаюсь и задумчиво выдаю:
– Ещё в качестве диеты подойдёт картошка со свининой.
Женщина, смекнув о чём речь, притормаживает, возмущённо передёргивает плечами, наклоняется и подхватывает поросёнка под мышки. На её лице легко читается: «Я бы попросила!»
Господи… Судя по искусственному меху шубки, она ещё и вегетарианка или, что ещё хуже, из секты веганов-сыроедов. В кабинете повисает неловкое молчание. Нет, я ничего против веганов не имею, но они часто ведут себя агрессивно и странно: возможно, вследствие недостатка витаминов группы В и анемии. Кормят, например, своих котов одной капустой, а те потом слепнут. Потому как аргинина или, там, таурина в траве не заложено. В напряжённой тишине поросёнок делает два громких, возмущённых «хрю». Да не боись. Тебя точно никто не съест!
«Чёрт!» – звучит в моей голове. Только не смеяться! Не смеяться!
– Давайте взвесимся! – нарушает неловкое молчание Аля, обращаясь к женщине и показывая на весы: судя по мучительной гримасе, её природная вежливость сейчас остро конфликтует с желанием рассмеяться.
Женщина, продолжая держать поросёнка, гордо вскидывает голову и встаёт на весы. Кажется, она хочет взвеситься сама, только боится это озвучить. Ну да ладно.
Я, возвращаясь мыслями к аллергии и завершая свою лекцию, шёпотом говорю хозяйке почесушного кота:
– В общем, можно рыбу ещё, – в надежде, что никакая рыба не заплывёт сюда случайно из форточки.
– Поняла, – так же шёпотом, заговорщически отвечает женщина.
Озвученная рыба, вроде, устраивает всех присутствующих. Так и вижу, как какой-нибудь нервный сом торопливо выкуривает быстро истлевающий чинарик на крыльце клиники, придерживая его плавником. Прежде чем окончательно схлопнуться, скудная фантазия выдаёт ещё два источника белка:
– Крокодилятину, кенгурятину ещё можно… как вариант…
Звучит забавно, но на самом деле есть корма и с этим мясом. Пока я пишу в графе «предварительный диагноз» кучу заумных терминов, в воображении к курящему сому пристраивается парочка рыдающих крокодилов и жирный австралийский кенгуру, – один только взгляд в его томные, блестящие глаза, обрамлённые густыми ресницами, закодировал бы любого мясоеда, заставив вступить в ряды веганов, праноедов и сыроваров.
«Сыроедов», – поправляет меня внутренний голос, стоически сдерживая рыдания смеха.
«Сыр нельзя!» – не вполне уместно пишу в конце назначения. Хозяйка, глядя на щедро исписанный листок, постепенно смягчается.
Но, кстати, недавно стали выпускать консервы с мышиным мясом.
…Дальше идут люди сплошь мозговыносящие.
Очень непонятный сиамский кот, претендующий на несколько диагнозов сразу, и женщина, которая не слушает, что я говорю, потому что долго и плодотворно посидела в интернете на форумах «умников». Зачем пришла?
– Нет, не надо брать кровь, – отказывается она от первого этапа постановки диагноза.
«Абу Али ибн Сина девяноста восемь болезней, промежду прочим, по пульсу различал! – поучительно глаголит внутренний голос. – Он ещё и двести видов смертельного пульса знал! А тебе всё анализы подавай!»
Где Абу Али, а где я!
Раньше меня дико бесило, что хозяева отказываются от элементарного – взятия крови, что значительно сужает нам круг поиска причины заболевания. Когда спустя несколько дней безрезультатного лечения они соглашаются сдать кровь, под действием сделанных препаратов показатели могут уже поменяться. Это из серии «скупой платит дважды».
Теперь я стала спокойнее реагировать на подобный отказ.
– Окей, пишите расписку, – мирно соглашаюсь, придвигая к хозяйке кота рабочий журнал. – Будем лечить эмпирически[34 - Эмпирически – то есть опытным путём.], – и начинаю озираться в поисках бубна.
Скорее всего, мои догадки про триадит[35 - Триадит – комплекс воспалительных заболеваний поджелудочной железы, печени и тонкого отдела кишечника.] и кучку сопутствующих верны, но анализ крови иногда преподносит неожиданные сюрпризы.
– Ой, – смущается хозяйка кота, испугавшись ответственности. – Ладно, берите, берите.
Аминь… Беру анализы, на основное, и затем тихонечко струйно вливаю небольшой объём жидкости, чтобы нивелировать коту обезвоживание – это симптоматическое лечение, которое будет откорректировано позже. И витамин В
туда, само собой – состояние с воспалительным заболеванием кишечника часто сопровождается анемией, да и кот сиамский: может быть и букет болезней.
– По поводу анализов вечером позвоните, – я пишу назначение, игнорируя внутренний бубнёж про Али Абу.
Он, небось, и имён-то таких не знал, как экзокринная недостаточность поджелудочной, гипертиреоз или анемия.
Прощаемся… Следующий…
– Он заразный, да? Заразный? – худощавая женщина с тёмными кругами под глазами, будто бьётся в припадке и так трясёт котёнком в воздухе, что я начинаю всерьёз за него беспокоиться.
– Что? Случилось? – медленно задаю ей стандартный вопрос, рефлекторно вытягивая руки, чтобы подхватить котёнка, если он сейчас куда-нибудь полетит.
– Я его в питомнике взяла месяц назад, – судя по котёнкотрясению, женщина готова убить его прямо здесь и прямо об стену. – Вдруг он заразный? Токсоплазмозом!
– Вы беременны? – задаю вопрос, казалось бы, вовсе не в тему, но на слово «токсоплазмоз» истерикой реагируют обычно женщины в «интересном положении». Особенно ненавидят кошек акушерки, наблюдающие рождение слепых детей.
– Нет! Но вдруг он токсоплазмозный! Я вчера прочитала, что именно кошки переносят этот… токсоплазмоз!
– Видите ли, – пытаюсь подобрать правильные слова, наконец отобрав у неё вопящего котёнка, который оказывается вислоухим шотландцем. – Да, у животных и людей есть общие болезни, но кошки в отношении токсоплазмоза не так опасны, как об этом говорят. Был у него кровавый понос, судороги?
– Н-н-нет, – отрицает женщина.
– Сонный, малоподвижный? Рвота?
– Нет, нет, – отвечает она.
– Глаза нормальные, – констатирую вскользь. – Ел он мышей, сырое мясо, землероек? – пытаю дальше её.
– Нет, сухой корм, – кажется, она нуждается в подробной лекции про заболевание, которое и рядом не стояло с её котёнком.
«Забавное слово», – некстати отзывается внутри на «землеройку».
Я рассказываю про токсоплазмоз, параллельно осматривая пациента: ушки чистые, рот розовый, – живой, активный котёнок. Изучаю его, скорее, для видимости – по статистике это заболевание больше присуще взрослым кошкам, а не подобной мелочи. Хотя внутриутробное заражение тоже возможно.
Живот мягкий, желтухи нет, одышки нет. Глаза обычные, только сильно испуганные. Щупаю печень – не увеличена.
– Токсоплазмозом заражено сырое мясо: говядина, свинина… ну и люди заражаются чаще всего через шашлыки, – параллельно рассказываю я. – Кошки – тоже через сырое мясо или поедая грызунов. Если кошка, съевшая мышь, всё же заразилась, то дня через три она начнёт выделять токсоплазмозные цисты, но это длится всего одну-две недели. И то кошачьи какашки должны несколько дней «дозреть» в наполнителе, чтобы стать потенциально заразными, – постепенно я подвожу женщину к выводу, что заражение возможно при поедании шашлыков, сырого мяса или кошачьих какашек, хорошенько созревших в лотке.
Последний вариант звучит экзотически. Остальные же между прочим объясняют, почему при проверке на токсплазмоз часто именно люди дают положительный результат, а кошки, живущие в той же семье – нет. Среди людей, кстати, процент носителей довольно высок. Шашлычки-то все любят. Где там наши агитаторы веганы-сыроеды?
– Значит, если кошка ловит мышей, она всё время заразная? – спрашивает женщина уже спокойнее, но всё ещё нервно.
– Отнюдь. Кошка, раз переболевшая токсоплазмозом, становится безопасной на несколько лет, а то и на всю свою жизнь. Просто не кормите её сырыми мышами и мясом, – в завершение говорю я.
«Сырые мыши» звучат не менее забавно, чем «землеройки».
– И тщательно обрабатывайте разделочные мясные ножи и доски. Ну а про лоток и шашлыки Вы поняли.
Кивает.
Вспоминается, что в некоторых «аулах» Англии всем овцам в отаре намеренно выпаивают околоплодные воды от абортировавшей овцы, чтобы все они уже разок абортировали. Ибо после одного аборта, вызванного токсоплазмозом, больше овцы уже не абортируют. Но это вроде как не в тему, поэтому просто говорю:
– По внешним признакам котёнок абсолютно здоров. Если будет что-то беспокоить – приходите, но сейчас нет смысла его обследовать. Ни одного из клинических признаков токсоплазмоза у него нет.
Женщина, заметно успокоившись, забирает котёнка к себе на руки.
…Следующие на приём – пара, пьяная вдрыбаган…
– Он умираэ! – произносит мужчина, вытряхивая из-под куртки на стол чёрного, шустрого, в меру агрессивного кота.
От дегустации запаха созревшего перегара, которым щедро ароматизирует парочка, хочется одного – включить кварц и выбежать на свежий воздух. Владелец – с бордовой физиономией, одет в потёрханные рейтузы и драную майку; на женщине странный халатик. Оба держать кота не способны: помощники из них сейчас вообще не ахти. Подхожу к коту сзади, чтобы спокойно прощупать: таких лучше не обследовать нос к носу, чтоб не нервировать.
«Friendly cat[36 - Friendly cat (от англ. – дружелюбный кот) – культура, основанная на понимании потребностей и особенностей поведения кошек.]», – раздаётся язвительное в голове.
Вполне себе бодрый кот пытается сбежать со стола, но затем замечает мерцающую на потолке люминесцентную лампу, которая полностью завладевает его вниманием. С интересом наблюдающий за лампой кот вовсе не смахивает на умирающего. Живот мягкий, никаких болезненных ощущений при пальпации не проявляет, и мне остаётся одно – как следует порасспросить владельцев.
– Блюёт! – с вызовом кричит мужчина и валится на стул. При этом открытую банку с пивом он с ювелирной точностью ставит на край стола. Затем бросает мутный взгляд на свою пассию и вежливо интересуется, тыча пальцем на банку: – Буишь?
Та отрицательно мотает головой, едва не потеряв равновесие.
Изучаю кота дальше. Температура нормальная, во рту чисто.
– Умираэ! Дайте эму таблэтку! – слезливо произносит женщина, громко бухнувшись спиной об стену. Её причёска и внешний вид взяли бы главный приз в номинации «Я упала с самосвала, тормозила чем попало». Отказать бы им в обслуживании, да кота жалко. Не из-за причёски, конечно, а из-за неадекватности.
– Сколько лет? Что ест? – стандартно спрашиваю я. – Прививки?
Они отвечают жестами, а потом одновременно невнятно бубнят. Мои подозрения падают на огромный мешок дешёвого корма, открытый полгода назад: часто внизу мешка корм прогоркает и вызывает интоксикацию. Говорю об этом.
Однако, не исключена и инородка, и панлейка, и даже проблемы с сердцем, и прочее, прочее… Тут же на ум приходит случай с блюющим котом, у которого оказалось заболевание сердца на фоне анемии[37 - Анемия – снижение гемоглобина в крови.] из-за гемобартонеллёза[38 - Гемобартонеллёз (инфекционная анемия, гемоплазмоз) – кровопаразитарное заболевание, вызываемое микроорганизмами из рода Micoplasma.]. А казалось бы!
Женщина, рыдая, сползает и садится на корточки: из глаз вытекает слезища и повисает на кончике носа – чистейшая, словно первая капля самогона. Вероятно, содержание алкоголя в ней такое же.
– Я не переживу-у-у, – с диким рёвом выплакивает женщина и добавляет, показывая на пальцах виртуального микроскопического котёнка: – Я его вырастила во-о-от с такого разме-е-ера!
С внутриутробного, что ли… Слеза, дрогнув, срывается с кончика носа и тяжело падает на пол.
Когда я подношу к грудной клетке кота стетоскоп, чтобы прослушать сердце, мужчина воинствующе восклицает:
– Денег нет!
А женщина, смачно шмыгнув носом, хриплым от переживаний голосом, кричит ещё громче:
– Дайте таблэтку!
Ну, очень вовремя. Люди всегда начинают говорить, когда я пытаюсь прослушать сердце и лёгкие, – классика жанра. «Бу-тум! Бу-тум!» – отвечает мне здоровыми звуками кошачье сердце, пока сам кот заворожённо наблюдает за мерцающей лампой.
– Мы не имеем права лечить бесплатно, – я вытаскиваю из ушей и сворачиваю стетоскоп в баранку. – Кот в данный момент не умирает, и никакая таблетка ему не поможет, потому что он её выблюет.
И тут я впервые задаю вопрос, который сильно облегчил бы нам работу, знай мы ответ заранее:
– Давайте отталкиваться от того, сколько сейчас вы готовы потратить. Первую помощь окажем.
– Денег нет вообще, – ничтоже сумняшеся замечает мужчина, сделав глоток из банки и виртуозно поставив её на стол. После чего выворачивает карманы треников, вываливая из карманов на пол кучу скомканных магазинных чеков.
– И как вас лечить? – предельно вежливо спрашиваю я.
– А никак! – женщина вскакивает, грабастает кота и хриплым баритоном орёт: – Если он умрёт, я вас всех тут поубиваю!
И размашистыми шагами выбегает из кабинета, уволакивая кота.
– За что, интересно? – громко вопрошаю вслед, не изменив интонации. – Вы пришли получить услугу бесплатно?
– Простите её, – с трудом произносит мужчина, состроив кривую ухмылку, после чего поднимается и уходит следом, не забыв двумя пальцами прихватить пивасик.
– Куда?! – тут же слышится голос Али. – Там хирургия!
Отборный мат звучит ей в ответ. Выхожу следом, наблюдая, как парочка покидает клинику, ткнувшись, наконец, в нужную дверь. Аля стоит в коридоре, удивлённо подняв кверху откорректированные намедни чайки-брови, а заодно и идеально наманикюренные руки.
