скачать книгу бесплатно
Голос девушки я уже где-то слышал, он был мне знаком. Но, как известно, динамики в телефоне искажают звук, поэтому я одёрнул себя. Не паранойя же у меня.
– Что за игры ведет со мной этот мерзкий тип? Да что он себе позволяет!
Я был в таком бешенстве, что сразу вспомнил про сигареты. Но, конечно же, их не было!
– Ладно, чёрт с тобой, старый оборотень, я разберусь во всём – набрал номер Пашки. К счастью, тот сразу взял трубку.
– И какими судьбами, дружище? – услышал я на другом конце весёлый голос Рассветова.
– Боже! Ты и не представляешь, как я рад тебя слышать!
– Ты в Карелии? Как добрался?
– Собственно, по этому поводу я тебе и звоню.
– Внимаю!
– Скажи мне, только честно, где Ефим?
– Понятия не имею, я за ним не слежу.
– Очень тут всё как-то странно закручено. Я позвонил ему, чтобы уладить кое-какие вопросы, но трубку взяла женщина и сказала, что никакого Третьякова не знает.
На другом конце послышалось неприятное жужжание:
– Ты же знаешь наших операторов и нашу связь, – голос периодически пропадал из-за помех в динамике. – Слушай, да чего ты завёлся? Нашел мне тоже странность – номера перепутал!
– Он мне сам звонил с этого номера!
– Эйн, да села батарея, попросил трубку у той женщины, вот и дело с концом.
– Нет, нет, нет, – замотал головой я. – Ты не понимаешь, в Петербурге мы с ним созванивались не раз перед поездкой, и номер был тот самый.
– Брось! – в голосе Пашки послышались нотки раздражения.
– Ладно, ты прав. Но… Прошу, отыщи действующий номер антиквара.
– Будет сделано. Пробьём. Ты разобрался с Крамским?
– Почти.
– Ладно. Не приставай там к местным барышням. А то потом стыдно за тебя будет.
– Да иди ты, – оборвал я друга. – Пока!
– Не пропадай! До скорого!
17:02
Аглая. Глаша. Лала…
Я дремал, когда она приехала. Но что-то изменилось. Разительно и сразу. Даже погода. Ветер поменялся на западный, дождь ушёл далеко за скалы и голубые леса.
Весь дом пропитался божественными запахами вкусной пищи. Аглая приехала поздним вечером, когда гроза, заставшая нас у Сони, ушла уже далеко на юг. Девушку привез Лёша. Сквозь сон я слышал радостные голоса за окном. Когда открылась дверь, дом вздрогнул от звонкого живого и тёплого голоса:
– Мама, пап! Это я!
Уверенный шаг, порыв ветра и смех. Вот мои первые ассоциации, связанные с Аглаей.
Я уже вскочил с кровати, когда Дима за занавеской три раза постучал в белый дверной косяк – мол, вставай, хватит дрыхнуть, сейчас пировать будем – дочь приехала, за стол пора.
Я наспех причесался, накинул на себя свою любимую синюю рубашку, облился «Pi Neo Givenchy» и вышел в кухню. Аглая как раз скидывала бело-серое шерстяное пальто, пританцовывая на одной ноге. На ней были коричневые вельветовые брюки и зелёный свитер крупной вязки, свисающий с неё, словно был ей велик.
Девушка взяла от родителей все самое лучшее – необыкновенные длинные медные волосы матери и её стать, гордый и вольный взгляд отца.
Я представился.
– Лала, – ответила лёгким кивком головы.
– Лала? Я думал, Вы Аглая…
Сеня тепло обняла дочь.
– Она сама себя так называет и, если честно, не очень любит имя, данное ей при рождении.
– Понял, – ответил я, и мы все вместе прошли в большую комнату, где уже на столе дымились яства и приглушенно бормотал телевизор.
Сейчас, воскрешая в памяти тот ужин, я не могу вспомнить, о чём мы говорили тогда. Единственное, что помню – Она. Единственное, что помню – слова, которые словно дикие птицы метались в моей больной голове и кричали наперебой: «Слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно…»
А потом я напился. Сильно.
6 ГЛАВА
29 мая 2018 года. 12:00
Сколько дней я провел в этом заколдованном месте? Всего два дня… Зачем вчера я столько выпил? Голова разламывалась, меня мутило. Спустил ноги с кровати.
– Вот чёрт! – я вспомнил, что сегодня мы с Лёшей собирались отогнать мою машину в сервис. Быстро оделся, на ходу глотнул воды (Дима оказался предусмотрительно-заботливым: на столике у кровати стояла эмалированная кружка с живительной водой) и выбежал из дома.
До особняка Старицких долетел буквально минут за пять. Машины у дома не было. Громко постучал в дверь. Мне открыла заспанная Соня.
– Привет, – хрипловатым сонным голосом ответила на моё приветствие она и зевнула. – Что так рано, Иван Николаевич?
– Где моя машина? – я с озадаченным видом оглядывался: ещё вчера мой боевой конь стоял здесь.
– А… машина… Лёша забрал её в город.
– А почему он меня не подождал? Это же моя машина! – загремел я на всю округу. – Что он себе позволяет?
– Да не кипятись ты, – поёжилась Соня. – Он разберётся во всем, вот приедет и всё расскажет. Он тебя, наверное, будить не хотел.
– Дай мне его номер, пожалуйста, – попросил я.
Соня вернулась с большим сиреневым смартфоном. В списке контактов отыскала номер мужа, продиктовала мне и выдавила:
– Ты зайдёшь? Мне холодно.
– Нет, я пойду, спасибо.
Я вышел за калитку и побрёл к пригорку, на котором обитала связь.
Телефон Алексея «был выключен или находился вне зоны действия сети».
– Вот невезение, – выдохнул я. – Побыстрее бы отсюда уехать.
Вдруг Honor неожиданно ожил – на экране высветился звонок с незнакомого номера.
– Лёха, привет! Ты что совсем? – выкрикнул я в трубку, пребывая в полной уверенности, что звонит Сонин муж. – Почему не взял меня?
В трубке послышался скрипучий хриплый смешок:
– Здравствуйте, мой дорогой Иван Николаевич, мне сказали, Вы искали меня?
Я не поверил своим ушам. Это был Ефим – собственной персоной.
– Здравствуйте, – буркнул я и решил сразу приступить к делу. – Да, я звонил Вам, но почему-то ответила мне незнакомая барышня, которая утверждала, что не знает Вас.
Ефим опять засмеялся.
– Дудки! Знает и прекрасно. Трубку взяла моя… Так сказать, любимая женщина. Просто мы поссорились в тот день, и вот вам расплата.
– Очень всё это странно, – пробубнил я почти про себя, вспоминая раздосадованный женский голос в трубке, так явно мне кого-то напоминавший.
– Ну что, Иван Николаевич? Вы видели картину? Что Вы думаете о ней?
– Я думаю, что это грамотная подделка под Крамского. Конечно, без экспертизы делать стопроцентные выводы сложно, но я почти уверен. Да. Уверен.
Я совсем в этом не был уверен. Многое указывало на авторство Крамского. Ефим, кажется, тоже задумался.
– Значит, копия… – вздохнул он. – Жаль, очень жаль. Мне она понравилась.
Тут на меня накатил очередной приступ ярости и злости:
– Ефим Александрович, я всё понимаю, но вот не понимаю одного – зачем Вы усложнили мне задачу? Не сказали название картины, хотя явно знали его. Почему сразу не показали её фотографию? Вы вполне могли попросить об услуге Соню – у них в доме есть интернет. Могли вообще предупредить, кто хозяин полотна. Я выглядел дураком в глазах Дмитрия и Есении. Да и, в конце концов, что за бред Вы несли про русалок, церковь и выбор, когда звонили в последний раз?
– Иван, Иван… – пропел Третьяков. – Вы так горячи, темпераментны, настойчивы. Почему я не сказал про название и всё остальное? Имеет ли это какой-то смысл в нашей с Вами работе? Я просил Вас лишь об одной услуге: не задавать лишних ненужных вопросов и сказать мне прямо – подделка ли эта картина или оригинал. Для меня было важно Ваше мнение. Да, да, именно Ваше. Вы получили свои деньги?
Я утвердительно хмыкнул:
– Отлично. Вторую половину вы получите, когда вернетесь в Петербург.
Тут старик резко изменил тему:
– Как Вам – нравится в Карелии?
– Да… И ещё, Ефим Александрович…
– Я Вас слушаю, Иван Николаевич.
– С обратной стороны холста имеется интересная надпись: «АНАР». Я не знаю, важно ли это для Вас и видели ли Вы её. Это Вам так, для заметки. И для будущей атрибуции, конечно. Возможно, это слово как-то связано с историей бытования полотна. Сама живопись, краски, манера полностью повторяют Крамского, но… Думаю, всё же, что это подделка, грамотно выполненная мастером своего дела. В общем, история довольно интересная, и мне бы хотелось взглянуть на результаты технико-технологической экспертизы, если Вы решитесь приобрести эту вещь. Однако теперь, когда я Вам озвучил свои сомнения…
– Любопытно, любопытно, – прошептал коллекционер. – Конечно, Иван Николаевич, мы во всем разберёмся. И вот я решаюсь! Я покупаю картину!
– Но… – начал было я.
Старик оборвал меня:
– Да, да, Вы не ослышались. Вне зависимости от того, перу кого принадлежит сей шедевр.
– Позвольте, но…
– Это моё решение. И оно окончательно. Берём! Оформляйте документы на картину, как мы договаривались, и везите её в Петербург!
– Понял, – промямлил я. – Конечно, сегодня же оформляю передачу картину и, как только мою машину вернут из сервиса, сразу Петербург – к Вам.
– Прекрасно, просто чудесно! – я чувствовал, что Третьяков плотоядно потирает ладони. – Я буду ждать! А что с машиной? Неисправность?
– Да, не выдержала здешних дорог.
– Ясно, – старик явно торопился. – Что ж, Иван Николаевич, если захотите вновь связаться со мной, звоните на этот номер, иначе Элла вновь пустит вас по ложному следу.
– Хорошо, до связи! – выдохнул я и нажал на конец вызова.
«Вот же сукин сын! – пронеслась в голове ехидная мысль. – Про грехи что-то говорил, про надкусанное яблоко и так далее, а сам с молоденькой девчонкой забавляется! Чья бы корова мычала…»
Отрывок лекции И. Н. Эйна «Русское искусство XIX—XX вв.». Лекция читалась в СПбГУ студентам кафедры истории русского искусства
Тема призраков и потустороннего мира, как говорили в девятнадцатом веке, была очень опасной. И то, каким образом Крамской решил воплотить замысел своей новой картины «Русалки», завязанной на произведении Николая Васильевича Гоголя, поразило зрителей. Положительные лестные отзывы критиков, благосклонные оклики, похвала друзей, оценка Павла Михайловича Третьякова – художнику рукоплескали, его превозносили.
А дальше началась мистика.
13:30
– Иван Николаевич! – окликнул меня знакомый звонкий голос.
Я спрятал телефон в карман джинсов и оглянулся.
Передо мной стояла Аглая.
