Ретрит для беглеца

– Если бы я сразу показала вам весь свой веселый нрав, – продолжала она, игриво прищурившись, – вы бы не восприняли меня всерьез. Подумали бы: «А, так себе начальница», и вздумали бы вить из меня веревки. Но я умею быть разной. И серьезной, требовательной «стервой», когда нужно. И… взбалмошной девчонкой, когда позволяет ситуация. – В её глазах снова мелькнул тот самый беззаботный огонек.

Виктор не сдержал смеха, и Александра рассмеялась вместе с ним. Такой она ему определенно нравилась больше. Да и какому мужчине не по душе жизнерадостная, искренняя женщина?

Они продолжили путь в комфортной тишине, нарушаемой лишь стрекотом ночных насекомых. Центр преображался: зажигались огни на верандах, в окнах бунгало, создавая уютную, почти сказочную атмосферу. Они направлялись к столовой – одноэтажному зданию с большими светлыми окнами, из которых лился теплый свет и доносился соблазнительный, пряный аромат ужина.

– Вы, наверное, проголодались? – спросила Александра.

– Да, – признался Виктор. – Кажется, я с самого утра ничего не ел. – Его слова немедленно подтвердило громкое урчание пустого желудка.

Они снова рассмеялись, и этот смех растворился в теплом вечернем воздухе.

Когда они подошли к ярко освещенной столовой, внутри уже кипела работа: персонал бесшумно расставлял посуду, раскладывал салфетки.

– Завтра утром вам принесут рабочую форму, – тихим, но четким голосом сказала Александра.

В этот момент из-за стеклянной двери вышел высокий, подтянутый мужчина лет тридцати. Его атлетическая фигура в белом поварском кителе смотрелась безупречно.

– О, ma chérei![1] – воскликнул он с мелодичным французским акцентом, широко улыбаясь Александре. – Дорогая моя! Я так рад тебя видеть! Ты что-то совсем перестала заглядывать к нам? Скучаю по твоим визитам!

Александра с улыбкой протянула ему руки. Он бережно взял её ладони в свои и прижал к груди, затем они легко поцеловались в щеки – дважды, на французский манер.

– Николя, я тоже очень рада, – ответила Александра тепло, но с легкой отстраненностью в голосе. – Просто очень много дел. Но обещаю, скоро мы с тобой устроим наш долгий ужин и наговоримся вдоволь.

Николя смотрел на неё взглядом, полным не скрываемой нежности и обожания. Александра же отвечала ему теплой, но чисто дружеской привязанностью – как к талантливому и дорогому младшему брату. Сколько раз она спрашивала себя: «Почему нет? Почему не этот красивый, умный, восхитительный мужчина?» Роман с ним мог бы быть сказочным. Но сердце оставалось спокойным, тело не вспыхивало страстью. Химии не было.

У Виктора неожиданно, остро сжалось в солнечном сплетении. «Что их связывает?» – пронеслось в голове. И это странное, колющее чувство в груди – что это? Ревность? Невозможно же!

– Николя, – Александра мягко прервала его мысли, – это наш новый садовник, Виктор. Заменит Георгия на время.

– Ах, да! – Николя повернулся к Виктору, его лицо сохраняло дружелюбие. – Слышал о Георгии, очень жаль. Если будешь с ним общаться, передавай привет и пожелания скорейшего выздоровления!

– Обязательно, – кивнул Виктор.

– Николя, – снова обратилась к нему Александра, – не мог бы ты приготовить для Виктора что-то… привычное? Из нашей обычной кухни, но, возможно, посытнее? Боюсь, наши вегетарианские изыски могут его сначала шокировать, и он останется голодным.

– О, не стоит беспокоиться! – поспешно вмешался Виктор, не желая выглядеть привередой перед этим галантным французом. – Я уверен, шеф Николя готовит превосходно. Я с удовольствием съем то же самое, что и все. Никаких исключений не нужно. – Он повторил тверже: – Не стоит беспокоиться.

– Magnifique![2] – воскликнул Николя, сияя. – Как чудесно, что ты готов попробовать мою стряпню! Ничего, что я обращаюсь на «ты»? Мы здесь все на «ты», это правило центра.

– Нет проблем, – ответил Виктор, стараясь улыбнуться так же широко.

– Я оставлю вас ненадолго, – объявила Александра, делая шаг назад.

– Но ты же присоединишься к нам на ужин? – спросил Николя с неподдельной надеждой в голосе.

– Конечно, дорогой Николя, не сомневайся, – успокоила его Александра. И с лёгкостью, которой позавидовала бы любая девчонка, она развернулась и «упорхнула» в сторону главного здания, её белое платье мелькнуло в свете фонарей и растворилось в сумерках.

– Потрясающая женщина… – прошептал Николя, глядя ей вслед с нескрываемым восхищением.

– Я уже успел это заметить, – отозвался Виктор, и в его собственном голосе прозвучала неожиданная для него самого, едва уловимая горечь.

Александра направилась в свой домик – уютное убежище среди зелени. Ей срочно требовался душ и смена строгого костюма на что-то свободное, дышащее.

Стоя под теплыми струями воды, она закрыла глаза, смывая напряжение долгого, насыщенного странностями дня.

– Всё во благо, – шептала она, подставляя лицо потоку. – Я доверяю Вселенной вести меня.

Затем резко переключила на холодную. Ледяные иглы впились в кожу, вырвав у неё резкий, сдавленный вдох. По телу пробежали мурашки, каждый нерв взвизгнул. Невольный, громкий стон сорвался с губ, эхом отозвавшись в кафельной тишине ванной. Чистый, почти болезненный шок обновил чувства.

Позже, обернувшись в мягкий халат, она неспешно втирала в кожу легкий крем с ароматом горного воздуха и ночного жасмина. Движения рук были медленными, заботливыми, как крылья бабочки, ласкающие лепесток. Каждое прикосновение – благодарность своему сильному, загорелому телу. Легкое кружевное белье мягко подчеркнуло округлость груди, гладкость плоского живота, упругость ягодиц.

Она двигалась по спальне с изяществом кошки: собрала разбросанную одежду, из шкафа достала платье из натурального льна цвета увядающей розы, с полки сняла простые кожаные сандалии. Надев платье свободного кроя, подвязала его тонким пояском, подчеркнув линию талии. Расчесала пальцами свои русые, волнистые волосы, дав им свободно ниспадать на плечи. Сандалии легко приняли её ступни. И она выскользнула из домика, как тень, направляясь к огням столовой.

Прохладный вечерний ветерок ласково перебирал её шелковистые волосы, касался прохладой слегка порозовевших щек. В полумраке, в струящемся платье, она казалась лесной нимфой, материализовавшейся из сумерек. Когда она переступила порог просторного, залитого теплым светом зала столовой, движение замерло на мгновение. Головы повернулись. Зазвучали приветственные возгласы: «Александра Вячеславовна!», «Здравствуйте!». Она отвечала легкими кивками и улыбками, излучая спокойствие и свет.

Виктор не мог отвести взгляд. Стройная фигура, обычно скрытая деловыми линиями костюма, теперь угадывалась в мягких складках льна – изгиб талии, линия бедра, когда она поворачивалась, чтобы ответить на чье-то приветствие. Он наблюдал, как она легко скользит между столиками, направляясь к нему.

Она присела напротив него за стол, и её взгляд сразу упал на поданные тарелки. На её – аккуратная порция рататуя, яркого, как летний сад.

– М-м-м… – тихое, довольное урчание вырвалось у нее. – Всё как всегда восхитительно, – проговорила она, глядя на знакомое блюдо – тот самый рататуй, что покорил её в Провансе. Её глаза поднялись на Виктора. – Вы уже пробовали? – спросила она, указывая взглядом на его тарелку.

– Пока нет, – ответил он, отрываясь от созерцания её лица. – Его принесли минут пять назад, и он был ещё слишком горячим. – Он наклонился чуть ближе через стол, понизив голос: – А что это за блюдо? Выглядит… ярко.

– Это, – она тоже наклонилась, и шепот её был теплым и доверительным, – тот самый рататуй.

Виктор уловил нотку ностальгии в её голосе. Он снова склонился к ней:

– Наверное, этим блюдом Николя что-то хотел вам сказать. Напомнить.

Александра прищурилась, в её глазах вспыхнул озорной огонек.

– Я не знаю, – ответила она тем же заговорщицким шепотом, а потом вдруг подмигнула ему быстро и легко, как девочка. – Нужно будет у него спросить!

Их взгляды встретились, полные внезапного взаимопонимания и веселья. Они рассмеялись одновременно – громко, искренне, от души. Смех их, такой непривычно громкий в размеренной атмосфере столовой, заставил нескольких человек за соседними столиками обернуться с удивлением.

Александра, увидев это, снова прыснула, прикрыв рот ладонью. Виктор же смотрел на неё, и загадочная, теплая улыбка не сходила с его лица. В этом смехе, в этом подмигивании, исчезла владелица центра. Осталась просто Саша – живая, озорная, невероятно притягательная.

После ужина они неспешно шли по ночному саду, погруженному в серебристую дымку лунного света. Солнце давно скрылось, уступив небо огромной, почти полной луне, висевшей над морем как фонарь.

– А давайте спустимся к морю? – внезапно предложил Виктор, нарушая комфортное молчание.

– Давайте! – лицо Александры озарилось искренней радостью. – Ох, давно я там не была. Последнее время рутина затянула так, что я и забыла, что значит просто… наслаждаться мгновением.

– И часто вам удается это – наслаждаться? – спросил Виктор, с интересом глядя на неё.

– Стараюсь каждый день находить для этого повод, – она вздохнула. – Но новые проекты… они поглотили меня целиком. Стала упускать маленькие радости. Перестала чувствовать саму жизнь, её течение. – Она развела руками в легком сожалении.

Подойдя к деревянной лестнице, змеившейся вниз по склону к пляжу, они начали спускаться. Виктор шел первым, Александра – чуть сзади, её ступни мягко ступали по старым доскам. Лунный свет заливал ступени, делая путь почти волшебным.

Вдруг Александра остановилась на полпути. Виктор, шедший впереди, не сразу заметил, что она отстала.

Она замерла на освещенной луной площадке лестницы, завороженная открывшейся панорамой. Внизу расстилалось тёмное море, по его глади тянулась мерцающая серебристая дорожка от луны – прямая, гипнотическая, бесконечная. Сердце её сжалось от восторга перед этой первозданной красотой.

Виктор, спустившись вниз, обернулся и заметил её отсутствие. Взгляд его поднялся вверх.

– Что вы там застряли, что-то слу… – Он не договорил, замер на полуслове.

Александра стояла высоко над ним, купаясь в лунном сиянии. Её русые волосы отливали чистым серебром, легкий ветерок играл прядями, окутывая лицо мягким ореолом. Черты её, обычно такие собранные, были смягчены, на лице застыло выражение чистого, детского восхищения и блаженного покоя. Она казалась неземным существом, сошедшим со страниц мифа.

Виктор не мог оторвать взгляда. Дыхание перехватило. И когда она наконец начала медленно спускаться, ему почудилось, что к нему сходит сама богиня этой ночи, этого моря, этого таинственного места.

Спустившись на последнюю ступень, она протянула руку. Виктор автоматически подал свою, и её пальцы легли в его ладонь – прохладные, уверенные. Она мягко ступила на ещё хранящий дневное тепло песок.

– Я любовалась морем, – прошептала она, не отпуская его руку сразу и глядя на лунную дорожку. – Вы видели, какое оно сегодня? Совершенное…

– Нет, – честно признался Виктор, его взгляд всё ещё был прикован к её лицу. – Я залюбовался вами.

– О… – легкий румянец окрасил её скулы даже в лунном свете. – Вы меня смущаете. – Её голос стал тише, интимнее.

– Простите. Наверное, я слишком давно не видел… настоящей красоты. Живой. – Он поморщился, вспоминая образы из своего прошлого. – Все эти накачанные, нарисованные, с губами "бантиком"… Они уже набили оскомину.

– Это их выбор. Так они хотят быть замеченными, – пожала плечами Александра, но в её тоне не было осуждения.

– И становятся похожими друг на друга, как штампованные куклы, – добавил Виктор с лёгкой горечью.

– Да, это печально. Но это веяние времени. Пройдет, как и все странные моды до него.

– Только вот мужчинам… – он сделал паузу, подбирая слова, – хочется видеть именно настоящее. Естественное. Как у вас.

Александра повернулась к нему, лукавая искорка мелькнула в её глазах.

– А почему вы так уверены, что у меня всё настоящее? – спросила она, чуть кокетливо склонив голову.

Виктор на мгновение отвёл взгляд, повернувшись к морю. Лунная дорожка манила вдаль.

– По вам видно, – сказал он просто, с непоколебимой уверенностью. – Ваша красота… она изнутри. Она естественна, как этот лунный свет.

Александра ничего не ответила. Она лишь улыбнулась ему в лунную ночь – тихо, загадочно, принимая его слова как данность.

Любование ночным морем затянулось. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь мерным плеском воды у берега. Наконец Александра проговорила тихо, почти шепотом:

– Пора возвращаться. Завтра у нас обоих много работы. Я зайду к вам с самого утра, покажу фронт работ. Вас ждёт не только розарий, – в её голосе прозвучала легкая загадка, – но и кое-что… особенное.

Виктор вопросительно поднял бровь.

– Всему своё время, – улыбнулась она в ответ. – Увидите завтра.

Они молча вернулись в центр. Попрощавшись у порога его домика, Александра растворилась в тенистой аллее, ведущей к её жилищу.

Виктор остался один. Тяга к никотину накатила волной, острой и нестерпимой. Он вспомнил – сигареты отдал Александре… И тут его осенило: Сумка! Где-то на дне старой дорожной сумки должна была валяться начатая пачка. Он метнулся внутрь, к шкафу, выдернул запыленную сумку, расстегнул молнию с нервной торопливостью. Руки лихорадочно перебирали немногочисленные вещи – футболка, носки… И вот она! Пачка, примятая, но целая, словно ждала своего часа. Пальцы дрожали, вытряхивая на ладонь сигарету. В пачке оставалось еще четыре. Теперь спички… Спички! Он видел их – на маленьком алтаре у кровати, рядом с восковыми свечами и палочками благовоний. Схватил коробок, выскочил обратно в ночь.

Щелчок. Огонёк вспыхнул, ослепляя в темноте. Прикурил. Глубокая, жгучая затяжка. Блаженство растворилось в крови, окутывая нутро знакомым, успокаивающим ядом. Вторая затяжка. Третья. Он курил медленно, смакуя каждый глоток дыма, каждый шип табака на языке.

Постепенно первая, острая эйфория от никотина уступила место реальности. Ночь обрушилась на него звуками: неумолкающий стрекот сверчков, далекий, ритмичный плеск волн, таинственное шуршание в густой траве неподалеку. Виктор насторожился, резко повернув голову к кустам. Замер. Из темноты, осторожно шаркая лапками, выкатился темный колючий комочек. Ёж, деловито сновавший по своим ночным делам.

Виктор облегченно выдохнул, усмехнувшись собственной нервозности. «Кого я ожидал увидеть? Его людей? Здесь?»

Он обвел взглядом открывшееся пространство: бархатные шапки роз, серебряная гладь моря в лунном свете, сама луна – огромная, холодная и прекрасная в бездонном небе. Плеск волн. Дуновение ветерка, несущего аромат ночных фиалок и нагретой за день земли. Стрекотание невидимого оркестра сверчков. Всё это вдруг ворвалось в его сознание с неожиданной силой. По телу разлилось незнакомое, почти осязаемое спокойствие. Он медленно опустился на прохладную траву, позабыв о догоравшей сигарете в пальцах. Она давно потухла. Виктор сидел, погружаясь в странное, приятное оцепенение. Мысли остановились, ум очистился. Всё его существо сосредоточилось на простом акте бытия – здесь, сейчас, впитывая каждый звук, каждый запах, каждый лучик лунного света на коже.

Сколько времени прошло в этом безмолвном созерцании – минута, час? – Виктор не знал. Мысли вернулись медленно, как сквозь вату. Он зевнул во весь рот, ощутив внезапную ночную прохладу, пробежавшую мурашками по коже. Только сейчас заметил окурок, зажатый между пальцев. Поднявшись, он вошел в дом, смял сигарету с листком бумаги и бросил в мусорное ведро.

«Заметаешь следы?» – едва уловимо пронеслось в голове самокритичной мыслью.

Он прошел под душ – быстрый, освежающий. Затем рухнул на кровать. Глубокий, безмятежный сон накрыл его, как тёплая волна, прежде чем он успел осознать усталость. Этот день, полный страха, неожиданностей и странного покоя, вытянул из него все силы до капли.

[1] Моя дорогая!

[2]Великолепно!

Глава 4

Резкий, настойчивый стук в дверь ворвался в сон Виктора. Он дёрнулся, вскочил – и мир поплыл перед глазами. Голова гудела, во рту стоял противный, вязкий привкус табака. Натянув первые попавшиеся штаны, он побрёл к двери и распахнул её.

На пороге, залитая утренним солнцем, стояла Александра. В руках – плетёная корзина, лицо свежее, глаза ясные, будто она не спала, а медитировала на рассвете. Полная противоположность его помятой, сонной физиономии.

– Доброе утро, – её голос прозвучал звонко, как капель.

– Доброе… – буркнул Виктор, щурясь от света. Голос хриплый. – Который час?

– Семь тридцать.

– Я что… проспал? – Он с трудом соображал.

– Судя по всему, да. Одевайтесь, – Александра указала на аккуратно сложенную стопку рабочей одежды – тёмные брюки, хлопковую рубашку, – лежавшую прямо на пороге. – Я подожду вас в саду.

Виктор нагнулся, поднимая одежду.

– Кофе? – сонно пробормотал он, жестом приглашая войти. Глаза слипались.

– Нет, спасибо, я уже позавтракала. Вы собирайтесь, я буду здесь. – Она мягко, но неумолимо развернулась и направилась к кустам роз, цветущим вдоль стены домика, её шаги были легкими и бесшумны на утренней траве.

Виктор с раздражением захлопнул дверь. Включил кофеварку – единственное спасение. Наспех окатился ледяной водой в душе, едва терпя контраст с дремотой, наспех почистил зубы, пытаясь содрать налёт. Оделся, схватил парящую кружку и вывалился обратно в день.

Александра неспешно прогуливалась между розами, вдыхая их густой, прохладный аромат. Заметив его, она подняла корзину и пошла навстречу – энергично, целеустремленно.

– Ваша работа: цветники, стрижка кустарников и газонов, а также… – Они обогнули высокую живую изгородь из бирючины и вышли к низкому плетню. За ним открылся вид на обширный огород. Ровные гряды зелени уходили к горизонту, упираясь в блестящую на солнце теплицу. – …выращивать овощи и зелень для нашей кухни. – Александра широким жестом обвела угодья, которые теперь стали его вотчиной.

Виктор тихо простонал, провел ладонью по лицу, ощущая, как подкашиваются ноги от одного вида масштабов. Кофе в руке внезапно показался слабым утешением.

Александра звонко рассмеялась, её смех рассыпался по утреннему воздуху.

– Не паникуйте! Георгий – педант. У него на каждой грядке табличка: что посажено, когда, что делать. Читайте – и будете героем. – Она отворила калитку, и они ступили на рыхлую, теплую землю огорода.

Ряды культур тянулись безупречно ровно. Капуста, морковь, лук… Напротив каждого участка – аккуратная табличка. Виктора начала бить мелкая нервная дрожь при мысли о предстоящем объёме работ.

Александра же, казалось, расцвела. Она остановилась у томатных грядок. Её тонкие, но сильные пальцы с ловкостью фокусника проверяли плоды на упругость, отсеивая спелые – они мягко падали в корзину. Потом – огурцы, скрытые под крупными листьями, кабачки с глянцевой кожурой. Виктор наблюдал, завороженный её точными, уверенными движениями – будто она родилась с мотыгой в руках.

Подойдя к грядке с зеленью, она присела на корточки. Протянула руку, провела ладонью по верхушкам базилика с тёмно-фиолетовыми листьями. Потом поднесла руку к лицу, глубоко, с закрытыми глазами вдохнула пряный, холодяще-мятный аромат. В её другой руке будто из воздуха материализовались маленькие острые ножницы. Ловко, почти не глядя, она срезала несколько ароматных веточек и уложила их в корзину рядом с алыми помидорами, изумрудными огурцами, нежными листьями шпината и кудрявого салата. Картина в плетенке была сочной, аппетитной, дышащей жизнью – кусочек Прованса, перенесенный сюда.

Виктор смотрел на неё, пораженный контрастами: властная хозяйка центра, умеющая командовать, здесь, на земле, превращалась в вдохновенную труженицу, знающую цену каждому листу и плоду, и получающую от этого детскую радость.

– Вы так ловко управляетесь… Словно всю жизнь только это и делали, – вырвалось у него, полное искреннего восхищения.

Александра улыбнулась, не поднимаясь с корточек, продолжая срезать зелень.

– Чтобы понять, чего хочешь от жизни, нужно перепробовать с тридцать дел, – отозвалась она. Голос её звучал задумчиво, но уверенно. – К открытию центра я шла долго. Но теперь… я просто не могу не делать этого. – Она жестом очертила огород. – Эта земля… она дышит, отдает нам свои силы. Мы холим её, лелеем… а она благодарит нас вот этим. – Она взяла в руку спелый, теплый на ощупь помидор, только что сорванный. – Знаю, звучит утопично. Но скажите, что может быть вкуснее и честнее вот этого? – Она поднесла томат к лицу, глубоко вдохнула его сложный аромат – сладость солнца, кислинка, запах самой земли. Рядом лежал базилик, его пряная мощь смешивалась с томатной душистостью. Александру будто ударило волной. Она закрыла глаза, по её коже пробежали мелкие мурашки, губы чуть приоткрылись в почти чувственном полувздохе наслаждения. Тело на мгновение замерло, впитывая калейдоскоп запахов.

Виктор, стоявший в шаге от неё, замер. Он видел это – как волна чистого, почти физического удовольствия прокатилась по ней. Его собственное дыхание перехватило. Эта женщина… её чувственность, её способность растворяться в простых вещах, была ошеломляющей. Она чувствовала мир каждой клеткой, и это было невероятно притягательно.

– Итак, фронт работ вам ясен? – спросила она, глядя прямо на него.

– Более чем, – ответил Виктор, чувствуя, как подкатывает легкая паника от масштабов. Кофе обжигал язык, но не прояснял мысли.

– Отлично. Ещё одно: каждое наше утро начинается с йоги и медитации на лужайке у главного корпуса. Я не жду, что вы сразу вольётесь, – она чуть склонила голову, – но приглашаю присоединиться. Хотя бы попробовать. Это помогает… собраться.

– Нет, – Виктор помотал головой, выражение лица стало критичным, почти отталкивающим. – Я воздержусь.

– Как пожелаете, – уголки её губ дрогнули в едва уловимой, лукавой улыбке. Она развернулась к столовой. – Хорошего дня! – бросила через плечо, уже отходя.

– И вам, – пробормотал он ей вслед, следя взглядом, как её стройная фигура растворяется в зелени.

Александра направилась прямиком на кухню, неся корзину с утренним урожаем. Воздух столовой встретил её густым букетом: пар от только что сваренной овсянки, кислинка свежевыжатого сока, сладковатая нота выпекающихся цельнозерновых булочек. И поверх всего – чистый, пронзительный аромат только что принесенной зелени.

– Bonjour, ma chére[1]! – Николя, сияющий в безупречном белом кителе, вышел ей навстречу из-за стойки. Его глаза светились при виде неё.

– Доброе утро, Николя! – улыбнулась она в ответ.

– Не стоило утруждаться, mon coeur![2] – Он ловко принял корзину из её рук, пальцы его на миг коснулись её ладони. – Кто-нибудь из команды мог собрать зелень.

– Пустяки, – отмахнулась Александра, вдыхая знакомую кухонную симфонию запахов. – Да и нужно было ввести в курс дела нового садовника.

– Виктора? – Николя поставил корзину на стол, его лицо вдруг стало серьёзным. Он начал перебирать базилик, его движения стали резче обычного. – Он… не кажется тебе странным?

– Нет. А тебе?

– Честно? Вызывает подозрения. Откуда он вообще взялся? – Он бросил пучок базилика в дуршлаг с лёгким щелчком.

– Его порекомендовала одна наша постоянная клиентка, – ответила Александра спокойно, наблюдая, как он агрессивно моет помидоры.

– Сомнительная рекомендация, – фыркнул Николя. – Он… не вписывается. Совсем. Не наш типаж.

– Николя, – Александра слегка нахмурилась, – мне было некогда искать просветленного йога, медитирующего на гвоздях среди грядок! Мне срочно нужен был человек, который знает, как держать лопату, а не лотос!

– О, эта твоя вечная спешка! – он повернулся к ней, вытирая руки о полотенце. – Твои розы подождали бы пару дней! Можно было найти кого-то… гармоничнее. Надёжнее.

– Николя, – в её голосе появились стальные нотки, – ты сегодня не в духе?

– Кто, я? Jamais[3]! – он сделал вид, что обижен, но глаза выдали беспокойство. – У меня прекрасное настроение! Просто этот тип…

– Arrête![4] – резко оборвала его Александра, затем смягчила тон: – Ты что, ревнуешь?

– К нему? – Николя задрал подбородок с комичной гордостью. – Ma belle[5], мне не нужно иметь повод для ревности! Я знаю, что неотразим. – Он эффектно поправил манжет.

Александра не сдержала смеха, звонкого и теплого. Она потрепала его по плечу.

– Ma chére, – спросил он, ловя её руку, но она мягко освободилась, – когда же мы наконец поужинаем? Как в старые добрые дни в Провансе?

– Скоро, обещаю, – пообещала она воздушным поцелуем, уже отходя. – Но сейчас – новые проекты ждать не будут!

– Ты расскажешь мне о них? – донесся его голос.

– Позже! – крикнула она уже из коридора. – Дай мне сначала в них разобраться самой!

В своём кабинете, островке прохладного покоя, Александра глубоко вдохнула. Запах старого дерева, бумаги и едва уловимой лаванды успокоил. Она открыла ноутбук, протянула руку к стакану воды с тонким ломтиком лимона – кисло-свежий аромат бодрил. Сделала несколько глотков, поставила стакан обратно на керамическую подставку в виде листа лотоса. На экране – письма инвесторов. Тема: "Благотворительный приют для бездомных животных". Её пальцы привычно застучали по клавиатуре, набирая номер ассистента. Мир чувственных запахов и утреннего солнца остался за дверью. Начался рабочий день.