Во имя искусства

Квартирка была весьма аккуратной. В единственной комнате находилась широкая кровать, укрытая белоснежным пледом. Стены украшали длинные книжные полки, которые к удивлению Ники, находились тут отнюдь не для вида – все они оказались заставлены книгами. Видимо влияние отца всё-таки давало о себе знать, несмотря на испытываемую к нему неприязнь пропавшей девушки. В углу расположился письменный стол из светлого дерева и компьютер. Ника ожидала увидеть плазменный телевизор на одной из стен – главный атрибут современных жилищ, но оного тут не оказалось. Видимо, пропавшая хозяйка предпочитала черпать информацию из интернета. В квартире повсюду можно было заметить следы обыска. Сотрудники полиции не слишком утруждались наведением порядка после своих мероприятий. Кое-где остались выдвинуты шкафчики, небольшой гардероб в углу комнаты оказался открыт нараспашку, демонстрируя скромный, но подобранный со вкусом набор одежды. На кухонном столе валялось содержимое каких-то сумок, лежащих рядом на стуле. Ника внимательно всё это осмотрела, но не нашла абсолютно ничего полезного. Стандартное содержимое женской сумочки – немного косметики, упаковка прокладок, какие-то записки, мелочь и пишущие принадлежности. Из необычного – пара блокнотов, исписанных номерами телефонов и заметками по работе. Это можно было бы посчитать полезным, вот только даты на полях говорили о том, что некоторым записям уже больше года. Да и не это являлось главной целью их с Германом визита в квартиру пропавшей…

Они рассчитывали, что дочь агент вернется обратно… Многие призраки возвращаются в свой дом после смерти. Растерянные, они ищут хоть что-то в мире живых, что может ненадолго вернуть им ощущение жизни. Однако Ника не видела тут никаких призраков кроме себя.

– Её здесь нет, – сказала девушка, вернувшись обратно к Герману.

Писатель кивнул и направился обратно к лифту…

– Тогда у нас остается ещё несколько вариантов, – сказал он, когда они отъезжали от дома.

– Она могла вернуться домой к своей маме, – продолжила за него Ника. – Ну или она до сих пор жива.

– Будем надеяться на второй вариант.

– Мне конечно не нравится твой агент, но не хотелось бы чтоб он потерял свою дочь вот так, – сказала Ника.

– Ты просто мало с ним знакома, – слабо улыбнулся Герман. – Не сказать, что я тоже от него в восторге, но он неплохой человек. Своеобразный дядька, но дело своё знает.

– У вас точно с ним ничего не было? – рассмеялась Ника. – Ты так его защищаешь…

– Второй раз это уже не так смешно, – сказал писатель. – Научитесь контролировать свою ревность, сударыня.

– Ладно, – ответила Ника. – Куда теперь?

– У нас только один пункт в списке, – Герман вывернул руль, выезжая на шоссе. – Время уже как раз подходящее.

– Хочешь закрыть всё за один вечер?

– Не вижу смысла тянуть, – ответил писатель. – Нам нужно с чем-то работать, а информации у нас очень мало. Может удастся найти хоть какие-то следы.

– Или мы найдём с кем поговорить, – добавила Ника.

– Звучит неплохо, но я не уверен, что готов сейчас беседовать с жертвой такого убийства.

Ника прекрасно понимала, что имеет в виду её спутник. Обычно призраки далеко не сразу начинают выглядеть нормально… Если в их состоянии можно применить такое понятие. Погибшие очень часто сохраняют ровно тот же вид, что и был у них во время смерти. За время их с Германом путешествий им пришлось насмотреться на всякое – пробитые головы с зияющими дырами сквозь которые можно увидеть мозг, изломанные тела, двигающиеся на своих искривленных конечностях, разрубленные напополам тела, обезглавленные тела, обезображенные до неузнаваемости лица… Из этих несчастных можно было собрать целый ужасающий калейдоскоп человеческих смертей. Апогеем стал мужчина, у которого от головы осталась лишь нижняя челюсть, но при этом он спокойно разговаривал. Сложно даже представить, как может выглядеть девушка, превращенная в скульптуру чьим-то извращенным воображением. К таким вещам привыкнуть практически невозможно. Даже Ника, будучи давно уже мертвой, порою морщилась от подобного зрелища. Спустя некоторое время, оставаясь в мире живых, призраки принимают свой привычный человеческий вид, но для некоторых из них это может занять довольно много времени. Ника и сама первую неделю после своей гибели бродила с дырой от пули в голове из которой постоянно сочилась кровь.

Где-то через полчаса Герман остановил свой автомобиль неподалеку от массивного офисного здания, адрес которого скинул ему литературный агент. Панорамные окна строения тускло поблескивали в свете фонарей, слепо таращась на пустынную дорогу перед ними. Здание отстроили с размахом. Двадцать этажей тянулись вверх к ночному небу, тёмно-серая туша строения раскинулась вдоль дороги на добрые сотни метров, ожидая, когда её наконец-то заселят офисным планктоном. Очевидно, что у хозяина этого архитектурного монстра были огромные планы, но пропажа одной девушки и труп другой прямо в подвале его новенькой собственности, определенно, их нарушили. Вряд ли кто-то позволит ему начать сдавать помещения покуда ведется полицейское расследование. Плюс, некоторые потенциальные клиенты могут испугаться такой мрачной истории и найти себе вариант, где не проливалась невинная кровь несчастных. Как показывает практика – большинство людей не верят в призраков, но доверяют собственным предрассудкам, которые заставляют их остерегаться мест, где происходили кровавые убийства.

Герман покинул машину. Закрыв за собой водительскую дверь, он достал из кармана пачку сигарет, закурил и двинулся в сторону здания, посматривая по сторонам. Ника поспешила за ним следом. В столь поздний час в этом рабочем районе нового времени почти не было других людей. Жизнь кипит тут лишь с восьми утра и до семи вечера, пока работает офисный планктон, преимущественно населяющий длинную череду зданий вдоль дороги. Были ещё магазины, но они закрывались в десять вечера, а сейчас уже было далеко за полночь.

Герман и Ника обошли здание в поисках входа. Самым очевидным вариантом стали широкие ворота во внутреннем дворе, к которым они попали миновав высокую квадратную арку. При свете дня заходить сюда было бы подозрительно, но не сейчас вокруг не было ни души. Ворота вели прямиком в подвал и скорее всего были предназначены для всякого рода служебного транспорта.

– Не возражаешь? – Герман кивком указал своей спутнице на двери.

– Всегда пожалуйста, красавчик, – улыбнулась Ника и протянула свою руку к замку. Призрачные пальцы девушки прошли сквозь металл. Раздался тихий щелчок.

– Благодарю вас, – сказал Герман и повернул ручку, открывая дверь.

Трюку со взломом замков Ника научилась не так давно и вышло это совершенно случайно. Она и не подозревала, что иногда может взаимодействовать с предметами. Обычно для такого нужно куда больше силы, чем имелось у неё. Девушка никогда не поглощала других духов и не питалась страданиями живых, чтобы нарастить свою мощь. Однако каким-то образом освоила некоторые мелочи. Для их занятия это было очень удобно. Замок, который открывала Ника, не взламывался, а просто открывался, так что никаких следов на нём не оставалось. Механизм срабатывал сам по себе, словно в него вставили ключ, хотя, разумеется, никакого ключа там и в помине не было.

Они вошли внутрь помещения, закрывая за собой дверь, чтобы не привлекать внимания. Темнота тут же поглотила их обоих. Нику она не смущала. Будучи призраком, девушка прекрасно видела во тьме, а вот Герману пришлось извлечь из кармана небольшой фонарик, чтобы продолжить путь. Круглое пятно света тут же выхватило широкий спуск вниз, идущий под небольшим уклоном. Герман двинулся вперёд, оглашая звуком своих шагов всё помещение.

– Неудачно ты выбрал обувь, – хихикнула Ника, кивая на ботинки писателя, которые высекали звук из бетонного пола. – Так тебя когда-нибудь застукают.

– Я же знаю, что тут нет никакой охраны, – ответил Герман. – Так что за это можно не переживать.

– Такое здание никто не охраняет? – удивилась девушка.

– А что тут охранять? Пустые комнаты и голые стены? – пожал плечами её спутник.

Они прошли вниз по спуску, оказавшись в просторном подвальном помещении. Вокруг них были только квадратные колонны и пустота. Эхо шагов Германа, отскакивая от стен, разносилось далеко вперёд по пустынному помещению.

– Скажи, что ты знаешь, где нам искать? – взмолилась Ника.

– Откуда? – пожал плечами Герман. – Мне известно только про подвал. Обойдём всё по кругу и посмотрим, что удастся найти.

Они двинулись вперёд, стараясь держаться ближе к стенам, попутно заглядывая за каждую попадающуюся дверь. Все помещения оказывались пустыми. Никаких признаков человеческой деятельности. Выглядело всё так, будто писатель со своей спутницей очутились в каком-то параллельном покинутом людьми измерении, где не существовало ничего кроме пустых комнат и стен. Однако искать долго им не пришлось. Первой нашла нужную комнату Ника, проскочив внутрь сквозь дверь, не дожидаясь своего спутника.

– Это здесь, – мрачно сказала девушка, вернувшись обратно к писателю.

– Всё так плохо? – спросил он.

– Девушка осталась, – ответила Ника. – Но я бы не рекомендовала на это смотреть…

– А какой у нас есть выбор? – вздохнул Герман, кладя руку на дверную ручку.

Глубокий вдох… Щелчок замка и дверь открывается перед писателем…

Свет фонарика устремился в дальний конец комнаты. Герман невольно охнул… Зрелище вправду оказалось не для слабонервных. Сшитое грубыми нитками тело девушки, облаченное в белую ткань, застыло с воздетыми куда-то вверх руками, в которых несчастная держала собственную отсеченную голову. Из остатков шеи торчал раскидистый букет алых цветов, украшенный вырванным из груди убитой, сердцем. В темноте подвала вся эта композиция казалась совсем уж нереалистичной и пугающей. Глаза девушки впились в незваных гостей стоило только им переступить порог комнаты.

– Что-то не так… – тихо произнёс Герман.

Ника кивнула. Призрак, представший перед ними, был не похож на всё виденное ими ранее, и дело заключалось отнюдь не в том, как выглядело мертвое тело…

– В новостях ничего не было про голову в руках, – продолжил писатель, медленно приближаясь к призраку.

– Может быть специально умолчали? – предположила Ника.

– Может и так, – кивнул Герман.

– Ты нас слышишь? – спутница писателя обратилась к призраку. – Мы пришли чтобы помочь. Очень жаль, что с тобой так обошлись, – в голосе Ники переливались искренние теплые нотки.

Призрак девушки молчал, переводя свой затравленный взор с одного из незваных гостей на другого.

– Мы можем всё это прекратить, – сказал Герман. – Можем упокоить твой дух.

В глазах призрака на секунду возник проблеск надежды, но тут же угас.

– Почему ты молчишь? – спросила Ника.

– Меня больше интересует почему она выглядит именно так? – задумчиво произнёс писатель.

Они не встречали ничего подобного прежде. Девушка явно была мертва задолго до того, как больной ублюдок превратил её тело в скульптуру. Следственно, выглядеть погибшая должна совсем по-другому… Неизвестно каким способом её умертвил этот психопат, но вряд ли она смогла бы оставаться живой во время всего процесса трансформации, вплоть до момента, когда её голова оказалась у неё в руках. Это попросту невозможно… Однако вот она перед ними – во всей своей ужасающей красоте, зашитой черными нитками, стоит, воздев руки вверх…

– Что с тобой? – спросил Герман, подойдя совсем близко. Вопрос может прозвучать глупо, но в данной ситуации замешательство писателя оказалось оправдано. Призрак лишь молча смотрел на него в ответ. Ни единого слова не сорвалось с уст мёртвой девушки…

– Мне кажется она не может говорить, – произнесла Ника.

– Похоже на то… Но почему? Как такое вообще возможно? – Герман обошел вокруг «скульптуры».

Призраки болтливы. Порою чересчур. Даже те, кто при жизни был немым, после смерти получал голос. Такие оказывались болтливыми вдвойне… Постоянное одиночество и замешательство заставляют мертвых духов цепляться за каждую возможность пообщаться с любым, кто может их видеть или слышать. Не всегда их слова имеют хоть какой-то смысл. Чаще всего их разговоры переполнены злобой и сочатся черной ненавистью, особенно этим славятся те, кого жестоко убили. От того молчание мертвой девушки вызывало ещё большее удивление…

– Поговори с нами, – Ника подошла к девушке и прикоснулась к её щеке. Зрачки несчастной заметались в глазницах, но никакого ответа не последовало. – Мы не причиним тебе вреда.

Скульптура дрогнула. Её вид исказился на пару секунд и вновь вернулся обратно к своему привычному виду.

– Что происходит, мать вашу? – выдохнул Герман.

Голова в руках призрака задрожала. Лицо молодой девушки исказила гримаса невыносимой боли, словно в её тело вонзается тысяча бритвенно-острых ножей или же раскаленное железо проникло в её внутренности. Длилось это буквально несколько секунд… Потом она улыбнулась самой что ни на есть счастливой улыбкой. Эмоции принялись каскадом сменять друг друга на лице несчастной. Вот она сердится, вот грустит, вот плачет, вот вновь радуется… Всё происходило, как в ускоренной съемке. Лишь глаза на её лице сохраняли свой затравленный взгляд. Неожиданно, сердце, украшающее букет алых цветов торчащий из шеи «скульптуры», начало громко биться, выталкивая из себя сгустки черной крови, тут же перепачкавшие белую ткань, в которую было облачено тело. Звук сердцебиения был настолько громким, что казалось будто он заполнил всё помещение…

– Что с ней происходит? – спросил Герман. В голосе писателя промелькнул испуг. Он многое повидал за прошедшие четыре года, но такое случилось впервые.

– Я не знаю, – покачала головой Ника.

Лицо девушки, заключенное в её же мертвые ладони, продолжало дрожать и искажаться разными эмоциями. Взгляд призрака метался в поисках помощи, перемещаясь между Никой и застывшим в растерянности писателем.

– Ты же нас слышишь? – Ника вспомнила про один заезженный трюк. – Моргни если слышишь.

– Если она сможет… – произнёс Герман.

Поначалу ничего не произошло. Лицо девушки вновь исказила гримаса невыносимой боли, после чего всё прекратилось. Сердце в букете цветов издало последний стук и наступила гробовая тишина, навалившаяся на писателя и его спутницу всей своей тяжестью, на короткий момент заставляя подумать о том, что они мгновенно лишились слуха…

– Да что ж такое… – вздохнула Ника.

– Ты хотя бы попыталась, – ответил писатель.

Веки призрака медленно опустились вниз и вновь открылись…

– Вот так, моя хорошая, – улыбнулась Ника. – Поговори с нами.

В глазах убитой зажглась слабая искорка надежды.

– Давай договоримся, – начала Ника. – Моргаешь один раз – это да, два раза – это нет. Идёт?

Призрак моргнул. Один раз.

– Ты ж моя прелесть, – воодушевленно улыбнулась Ника.

– Теперь мы можем выяснить хоть что-то, – облегченно вздохнул Герман. – Только вопросы могут быть не очень приятными… Это ничего? – обратился он к убитой.

Веки девушки опустились. Один раз.

– Ты давно здесь? – спросила Ника.

Ответ положительный.

– Ты видела кто это с тобой сделал?

Ответ положительный, но в глазах отобразился непередаваемый ужас, сродни животному… Воспоминания об убийце до сих пор пугали мертвую девушку.

– Ты его знаешь? – спросил Герман.

Глаза призрака вновь медленно закрылись. На это раз дважды.

– Даже если бы она знала, то вряд ли бы нам удалось получить от неё хоть какие-то подробности, – сказала Ника. – Только не в таком состоянии…

– Я знаю, – кивнул писатель. – Но попытаться стоило. Нужно понять, как вернуть ей способность двигаться.

– Ты понимаешь, что с тобой происходит? – спросила Ника.

Ответ отрицательный. Другого и не ожидалось…

– Ты умерла, моя хорошая, – грустно произнесла Ника. – Ты это понимаешь?

Призрак единожды моргнул.

– Моя ты умница, – улыбнулась Ника. – Мы постараемся тебе помочь, хорошо?

Вновь положительный ответ.

– Ты помнишь место, где ты умерла? – спросил Герман.

Призрак девушки моргнул. Один раз.

– Это очень хорошо, – кивнул писатель. – Ты сможешь отвести нас туда, если мы освободим тебя?

Ответ положительный.

– Ключевое слово «если», – вздохнула Ника. – Мы ведь понятия не имеем, что с ней случилось и почему она в таком состоянии.

– Разберемся, – уверенно сказал Герман.

– Мне очень жаль, моя хорошая, но пока что тебе придется потерпеть, – сказала Ника, обращаясь к призраку. – Мы обязательно узнаем, как тебе помочь и вернемся, договорились?

Призрак девушки моргнул. По мертвому лицу пробежала одинокая слеза…

– Бедная… – Ника ласково погладила девушку по щеке. – Ты не заслужила всего этого…

Они ещё немного постояли рядом с призраком, молча разглядывая изувеченное чьей-то больной фантазией тело. Даже после смерти несчастной не дали покоя. Теперь чья-то злая воля удерживала бедную девушку в мире живых, лишив возможности двигаться и говорить, заставляя убитую страдать ещё больше. Ника чувствовала, что боль и отчаяние заполняли комнату подвала, смешиваясь с такой привычной для призраков ненавистью.