Восставшая против нормы

Эдельвейс достала из кармана распечатку и протянула ее Кеннету. Пока он просматривал распечатку, Эдельвейс еще раз окинула взглядом камбуз.

Новый иллюминатор уже установили. Старый иллюминатор со слегка погнутой рамой стоял, прислоненный к стене камбуза.

Эдельвейс впилась в него взглядом. Осенившая ее идея была настолько хороша, что она решила немедленно приступить к ее реализации.

– А этот иллюминатор… Он вам нужен? – спросила она Кеннета.

– Нет, мы его отправим в утиль.

– Так отдайте его мне.

– Да зачем он вам? – удивился Кеннет.

– Да есть у меня одна мысль… Дома приспособлю, – широко улыбнулась Эдельвейс, явно осененная какой-то идеей.

Кеннет не удивился. Это в Америке такая просьба показалась бы странной, но Кеннет уже побывал на экскурсии в Нижних Клонах и собственными глазами видел, как местные народные умельцы приспосабливают к делу буквально все – у одного из домов верхняя площадка крыльца была огорожена ажурной чугунной могильной оградой, а к высоко расположенной входной двери другого дома вела металлопластовая лестница, в которой без труда можно было опознать трап, снятый явно с военного корабля. Так что Кеннет не сомневался, что Эдельвейс сумеет приспособить к делу даже иллюминатор.

К тому же просьба Эдельвейс пришлась как нельзя кстати. Кеннет долго ломал голову, как бы создать такую ситуацию, чтобы заглянуть к ней домой, в гости, а она сама сделала первый шаг. Это было ему на руку.

Выполняя заказ на «Инвиктусе», имперка и не подумала бы пригласить Кеннета или кого-то еще из членов экипажа к себе в гости. Но теперь у Кеннета был предлог. Когда он привезет ей иллюминатор, с ее стороны будет просто невежливо не пригласить его в дом. Опять же, русская традиция…

Вот так и завязываются дружеские отношения. Это ему объяснили психологи из внешней разведки, которые заранее разработали несколько оперативных комбинаций, которыми он мог бы воспользоваться, чтобы напроситься в гости к Эдельвейс. Ну, а потом… если потом он сам куда-нибудь пригласит Эдельвейс, она не удивиться.

– А как вы понесете этот иллюминатор? – спросил Кеннет. —Он же очень тяжелый.

– Надеюсь, что как-нибудь справлюсь.

Эдельвейс подошла к иллюминатору и приподняла его. Увесистый…

– Мы должны будем в ближайшее время поехать на склад закупать продовольствие, -сказал Кеннет. -Так что можем вам его завезти. Только скажите, куда.

Эдельвейс бросила на Кеннета благодарный взгляд.

На следующий день Кеннет, как и обещал, по дороге на склад завез Эдельвейс иллюминатор. Вообще-то Кеннету не нужно было сопровождать старшего интенданта и принимать участие в закупке провизии, интендант и сам бы справился, но Кеннет хотел вручить Эдельвейс иллюминатор лично. К тому же Кеннету было интересно прокатиться по Нижним Клонам.

Свернув с шоссе на линию, они припарковали аэрокар у ворот усадьбы. За воротами, раскинувшись наподобие шатров, возвышались огромные ели, их нижние ветви смыкались над головой, образуя подобие беседки. Слегка дрожал и мерцал воздух за оградой, выдавая наличие силового поля. За густыми зарослями разросшегося сада возвышался трехэтажный особняк на невысоком фундаменте.

Кеннет нажал на кнопку звонка. В силовом поле образовался прямоугольный проход, калитка открылась автоматически. Хозяева даже не поинтересовались, кто направляется к ним в гости. Кеннет понял, что их ждали.

Шагнув за калитку, он с интересом огляделся. Кеннет, конечно, еще в США прочитал много интересного в секретном досье на семейство Акка: у него был высший уровень допуска к секретным документам. Хотя, как сказал Кеннету Кронин, успевший пообщаться с местными жителями, род занятий семейства Акка был секретом разве что от полиции и администрации, но никак не от простых жителей Нижних Клонов.

Ветви разлапистых елей смыкались над головами вошедших, а между елей брала начало аллея, ведущая на широкую лужайку, расположенную перед северным крыльцом коттеджа. Когда-то в прошлом эта аллея служила, по-видимому, для подъезда транспорта к самому коттеджу, но теперь для этих целей явно не использовалась: усадьба претерпела не одну перепланировку. Аллея, ведущая к северному входу в коттедж, являвшийся центральным строением усадьбы, была вымощена по центру небольшими квадратными плитами терракотового цвета с розоватым отливом, на которые ветви елей отбрасывали тени лилового оттенка, отчего казалось, что плиты то вспыхивают, то гаснут.

Аллею по обеим сторонам окаймляли две полосы разросшегося декоративного кустарника. Слева – уже отцветшая форзиция, справа – еще не зацветший жасмин и калина.

За разросшимися кустами форзиции виднелась стена длинного невысокого строения, по виду напоминавшего ангар.

Дорожка из терракотовых плит вывела Кеннета и его спутника на аккуратно подстриженную лужайку возле северной стены особняка.

Возле крыльца на качелях, представляющих собой скамейку, подвешенную на толстых цепях, сидели, слегка покачиваясь, две женщины. Одна пожилая —Сельма Акка, вторая молодая. У Сельмы Акка было узкое строгое лицо с удивительно белой кожей, цепкий, с прищуром, взгляд. Во всем ее облике чувствовалась настороженность много повидавшего в жизни человека.

У молодой женщины взгляд был открытым, приветливым. Светлые, почти белые волосы, расчесанные на прямой пробор, были заплетены в две толстые косы. Длинное белоснежное платье с расширенными книзу рукавами более уместно смотрелось бы лет этак двести-триста назад, но Кеннет не удивился: он уже привык к тому, что имперцы одеваются весьма причудливо: люди в шортах и топиках на улицах смешивались с людьми, одетыми по моде давно ушедших эпох.

Кеннет поприветствовал дам и представил своего спутника.

– Эдельвейс там, – с улыбкой махнула рукой в сторону длинного строения, напоминавшего Кеннету ангар, женщина в белоснежном платье. Сельма кивнула, и у Кеннета создалось впечатление, что она чувствует себя не в своей тарелке: держится несколько скованно и непроизвольно пытается отодвинуться в дальний угол скамейки.

Кеннет двинулся по дорожке в сторону ангара, неся в одной руке иллюминатор.

Вход он заметил не сразу, так как тот находился на южной, полускрытой кустами разросшейся форзиции стороне ангара. Между форзицией и стеной тянулся узкий проход.

– Чертов Рудольф, надо с ним что-то делать! – донеслось из ангара.

И Кеннет был с этим совершенно согласен. Прозвучавшая фраза была точным отражением его мыслей…

…То, что с Рудольфом надо что-то делать, капитан Кеннет подозревал давно: сразу после прибытия «Инвиктуса» в порт судовой врач Рудольф Кронин, сославшись на необходимость участия в каком-то конгрессе, отбыл в Парадиз. Впрочем, это было оговорено с самого начала, Кеннета предупредили, что доктор просто обязан участвовать в конгрессе в Имперской Военно-Медицинской академии. И Кеннет знал, почему. Но теперь-то конгресс уже закончился!

Не слишком доверяя автопереводчикам, Кеннет хотел, чтобы Кронин, в совершенстве знавший русский язык, сопровождал его во время поездки в Нижние Клоны, но тот заупрямился, заявив, что выполнение обязанностей переводчика не входит в его служебные обязанности, четко прописанные в контракте. И вообще у него куча дел. И формально он был прав.

Этот Кронин… Его прислали вместо того доктора, который вышел в отставку. Военный врач, бывший зеленый берет с опытом участия в боевых операциях… Конечно, другой человек и не подошел бы для предстоящей миссии. И под предлогом подготовки к этой самой миссии Кронин, вместо того, чтобы сопровождать Кеннета, предпочитает разгуливать по местным лесам, собирая образцы флоры. Вот и сегодня, вместо того, чтобы сопровождать Кеннета, чтобы помочь с переводом, он, сославшись на неотложные дела, сначала укрылся в лазарете, а потом вообще сбежал в лес.

Поэтому прозвучавшая из ангара фраза являлась точным отражением мыслей капитана.

Кеннет вошел в широко раскрытую дверь ангара.

Эдельвейс, в белом чепчике, из-под которого выбивались пряди светлых волос, и белой же сорочке с закатанными рукавами, в длинной черной юбке с белым передником и остроносых шнурованных сапожках возилась с роботами – оленями, запряженными в сани. Девушке помогали еще несколько человек, по виду подростков. Эдельвейс явно заправляла этой компанией.

Упряжка оленей зависла в воздухе. Похоже было, что у их упряжи перепутались постромки.

– Я попытаюсь развернуть Рудольфа, – говорила Эдельвейс, взяв под уздцы одного из оленей. Все олени были светло-коричневого окраса, с густым белым мехом на груди и животе, и по окрасу они совсем не напоминали северных оленей, скорее, эти роботы были декоративной модификацией, этаким собирательным образом оленя вообще. Взнузданы они были, как лошади, а их сбруя была украшена бубунчиками и декоративными пряжками.

– О, готовь сани летом… – улыбнулся Кеннет, вспомнил одну из русских пословиц, заученных с помощью встроенного в коммуникатор разговорника. Кеннет вынужден был регулярно заниматься разговорным русским: для выполнения поставленной перед ним задачи ему необходимо было в кратчайшие сроки выучить русский язык так, чтобы владеть им как можно более свободно.

– Да, заранее готовим упряжку к зимним праздникам, – кивнула Эдельвейс. -Постромки перепутались… Левый пристяжной опять барахлит. Вот что значит распаковывать модели после сжатия…

– Ваши киборги прямо как настоящие олени…

– Это не киборги. Правильнее называть их роботами на основе тактильной голограммы. И да, я люблю, чтобы модели животных выглядели реалистично. Хотя вот некоторые моделлеры выставят на зимние праздники модели оленей, стилизованные под изображения с палехской декоративной росписи. И в роскошной сбруе.

И Эдельвейс пустилась в рассуждения об оленьих нагрудниках, расшитых вручную бисером и украшенных узорными медными бляшками. Она подчеркнула, что особым шиком считалось надевать на роботов сбрую, созданную вручную, а не с помощью программ трехмерной графики и принтеров трехмерной печати.

Кеннета несколько удивило, что вместо того, чтобы выполнять заказ, полученный на «Инвиктусе», Эдельвейс занимается чем-то другим, но потом он решил, что, поскольку она отправила файл для материализации в выбранную им фирму, она действительно временно свободна.

– Эти роботы чисто упряжные? – Кеннет показал на оленей из упряжки.

– Нет, верхово-упряжного типа, – Эдельвейс, поддернув подол длинной юбки, продемонстрировала хорошую спортивную подготовку, легко запрыгнув прямо с земли на спину ближайшего оленя, зависшего в воздухе в фазе прыжка. Олень начал покачиваться в воздухе, как лошадка-качалка. Ухватившись за его рога, Эдельвейс стала раскачивать его еще сильнее.

– Продемонстрировать вам галоп на месте?

– Если не сложно, – кивнул Кеннет.

– Жезл! – протянула руку Эдельвейс. Один из подростков шагнул вперед и подал ей предмет, похожий на указку.

Когда подросток вышел из тени на яркий свет, падавший из дверного проема, Кеннет узнал парнишку. Он видел его несколько дней назад, когда делегация старших офицеров со звездолета «Инвиктус» побывала с ознакомительным визитом в Парадизской педагогической Академии —высшем учебном заведении по подготовке наставников для средних и высших учебных заведений.

Кеннет дружелюбно улыбнулся, парнишка ответил тем же. Вероятно, он не обиделся на дурацкое поведение Кеннета в педагогической Академии…

… -Вот, пожаловались из ЦРУ, пришлось наказать!

Заведующий кафедрой кивком показал американской делегации на невысокого паренька лет семнадцати, сидящего за монитором, расположенном в самом углу компьютерного класса.

Кроме капитана Кеннета, в состав делегации входил старший штурман, старший инженер и судовой врач. Собственно, присутствие судового врача не было обязательным, но Кеннет попросил того на всякий случай присутствовать, но при этом не выдавать своего знания русского языка. Кеннету было важно знать, насколько соответствует то, что переводят автопереводчики, тому, что на самом деле говорят русскоязычные имперцы.

Поскольку наступило очередное регулярно наступающее каждый раз после нескольких десятилетий холодной войны традиционное потепление отношений между Парадизской Империей и США, экскурсию было решено начать с демонстрации недостатков работы кафедры. Этот дружеский жест должен был убедить американцев, что Империи теперь скрывать нечего.

– Мы не будем закрывать глаза на пиратские выходки разных хакеров, особенно этого Тариве-Лациса! -подчеркнуто громко, для американцев, заявил завкафедрой, показывая пальцем на провинившегося.-Мы его в наказание отправили в угол и от сети отключили!

По мнению завкафедрой, это было страшное наказание. И, судя по виду паренька, это было действительно так.

…Несколько дней назад на кафедре виртуальной симуляции объектов и явлений разразился скандал: заведующего кафедрой вызвали к ректору академии: из ЦРУ поступила жалоба, что именно с этой кафедры взломали их сайт.

– Этого не может быть потому, что не может быть никогда, – категорично заявил ректору завкафедрой, – у нас не тот уровень подготовки воспитанников. Они на это просто не способны.

На заседании кафедры заведующий поставил преподавателей в известность о сложившейся ситуации.

Они сидели за старинным овальным столом, помнившим еще те времена, когда к компьютерам было принято подходить не иначе как в белом лабораторном халате.

Те времена давно канули в Лету, никакого особого дресс-кода в Академии не существовало, однако в любое время года большинство преподавателей предпочитало удобные и практичные брючные костюмы темных тонов. Эдельвейс приходила на занятия со студентами в черном приталенном пиджаке, под который она надевала гладкоокрашенный бадлон с высоким горлышком, и черных расклешенных брюках.

– Товарищи, – заявил заведующий кафедой, обведя взглядом коллег. – Мы попали в сложную ситуацию.

Преподаватели согласно закивали. Никто не удивился, что завкафедрой назвал их «товарищами». Разумеется, в Империи было принято обращение «господа», но здесь, на кафедре, как и еще в некоторых государственных институтах, еще применялось архаичное обращение «товарищи», тем более, что, работая вместе в тесном коллективе, они действительно были товарищами и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

Заведующий рассказал преподавателям о своем разговоре с ректором. И о предстоящем визите американской делегации на их кафедру.

– Американцы опять наши новые лучшие друзья. И мы должны продемонстрировать им, что мы не оставляем безнаказанными подобные выходки… Взломать сайт ЦРУ!

– Да, добрые дела никогда не остаются безнаказанными, – с тоскливым вздохом подтвердила пожилая седовласая преподавательница.

– В конце концов мы вычислили злоумышленника, -заявил завкафедрой, -да он особо и не скрывался. Это наш студент первого курса Дэки Тариве-Лацис…

– Нет, он никак не мог взломать сайт, – заступилась за Дэки Эдельвейс, по совместительству преподававшая на кафедре трехмерное моделирование объектов. Это она приметила и рекомендовала принять на кафедру в качестве студента этого паренька, и сейчас решительно встала на защиту своего протеже. – Я допускаю, что он мог бы угнать верхового робота, что он мог бы избить человека до полусмерти, что он мог бы даже взорвать военную базу! Что он, впрочем, уже сделал… Но чтоб взломать какой-то жалкий сайт!.. Это ниже его достоинства!

– Да мы что тут, пригрели особо опасного рецидивиста? – схватился за сердце завкафедрой.

Эдельвейс усмехнулась, и, чтобы скрыть усмешку, отвернулась в сторону, туда, где за высокими арочными окнами вздымались толстые стволы старых ясеней.

Работать на кафедре ей нравилось, хотя она не могла бы сказать, что эта работа составляет смысл ее жизни. Ей нравилась сама атмосфера Академии, ее архитектура и интерьеры – пологие лестницы, длинные широкие коридоры, вымощенные путиловским плитняком, просторные аудитории с высокими потолками и окнами, выходящие в заросшие зеленью дворы и арочные проходы между учебными корпусами…

Когда Дэки Тариве-Лациса вызвали на заседание, он казался олицетворением честности и скромности. Злоумышленник оправдывался.

– Да я набрал в поисковой строке «партизаны, диверсанты….» и вот… Сам не знаю, как так получилось… Лазал по сайтам, а там еще ссылки на другие сайты.

– Вы что, не видели, что сайт на английском языке?

– Я по-английски не понимаю! Поисковая система выдала этот сайт. Я даже не понял, что я его взломал. Да если б я знал!..

– Ну, и как теперь объяснить это американцам? – скорбно покачал головой завкафедрой.

Словно разделяя его досаду, старые ясени за окнами осуждающе покачали ветвями.

… -Ну, двоечник, так зачем ты взломал сайт ЦРУ? – завкафедрой ткнул пальцем в светловолосого парнишку, чтобы у американской делегации не было сомнений в том, кто именно виновен во взломе сайта.

«Если это – двоечник, то какие же у них отличники?» – ясно читалось на озабоченных лицах американцев.

– Да не хотел я взламывать сайт… -оправдывался парнишка. – Я только книжку хотел найти… Вот сеструха сказала, нипочем не найдешь в сети, а я говорю: не может быть, чтоб в сети не было…

Американцы с интересом рассматривали хакера. Меньше среднего роста, стройный парнишка с мягкими чертами лица и густыми светлыми волосами.

Дэки чувствовал устремленные на него взгляды, и ему было очень неприятно. Прямо как тогда, на плацу военной базы… Дэки опустил глаза, его передернуло. Находиться в центре внимания он не любил, чувствуя себя при этом очень неуютно. Он сидел, потупившись и глядя в пол, только изредка исподтишка бросая на американцев любопытные взгляды из-под длинной, до самых глаз, челки. Взгляд у него был цепким и внимательным.

– Вам что, других книг мало? -демонстративно продолжал допрос провинившегося завкафедрой.

– А я хочу именно эту…

– А зачем полезли на сайт ЦРУ?

– Откуда мне знать, что это их сайт? Я могу отличить английский текст от французского или немецкого, но смысл текста понять не в состоянии. Но раз поисковая система отправила меня на этот сайт… А уж как я сумел его взломать, вообще не понимаю.

– А что ж это за книжка такая, которую вы искали? – заинтересовался Кеннет.

– «Рельсовая война: боевые действия советских диверсантов в 1941—1944 го.» В сети ее почему-то действительно никак не найти. Шерстил всю сеть, и вот… – Дэки смущенно опустил глаза.

В это время в аудиторию решительным шагом вошла довольно молодая темноволосая женщина. Судя по ее властному, но скромному виду, она была старшим лаборантом кафедры. Она подошла к заведующему и что-то зашептал ему на ухо, периодически кивая головой в сторону светловолосого паренька.

В глазах женщины светилось злорадное торжество. Завкафедрой медленно повернулся к Дэки Тариве-Лацису.

– Так ты, мало того, что сайт взломал, еще и флюорографию не сделал? – грозно воскликнул он.

И, повернувшись к темноволосой женщине, он гневно приказал:

– Повесьте его на доске у деканата, вместе с другими двоечниками и хвостистами!

Выслушав перевод жестокого приказа, американцы остолбенели. Такого поворота событий они явно не ожидали. Они, конечно, знали, что в Империи законы суровые, но чтоб настолько… Кеннет был потрясен.

– Может, все-таки для начала ограничитесь тюремным заключением? – с робкой надеждой спросил Кеннет заведущего.

Завкафедрой бросил на капитана странный взгляд, значение которого тот не смог истолковать.

– Мы рассмотрим ваше интересное рацпредложение на ближайшем же заседании кафедры, – заверил Кеннета заведующий. – Но на первый раз, я думаю, достаточно будет все-таки повесить.

– Да уж, пусть лучше повесят, – фыркнул парнишка, с усмешкой глядя на Кеннета.

– Я тоже думаю, что за отсутствие флюорографии следует повесить, – пробормотал Кронин, делая вид, что не замечает осуждающего взгляда Кеннета, который явно уже пожалел, что прихватил с собой судового врача, а потом громко спросил заведующего:

– Я слышал, что в Парадизской Империи все медицинские манипуляции являются сугубо добровольными… Так что, разве флюорография у вас обязательна?

– Только для тех, кто поступает в государственное учебное заведение после пребывания в э-э… каких-либо местах лишения свободы, а гауптвахта к таковым местам тоже относится.

Гауптвахта? Час от часу не легче! Кронин бросил внимательный взгляд на парнишку. Где это он успел отсидеть на гауптвахте, учитывая столь юный возраст? Он что, военнослужащий? Кронин только сейчас заметил на запястьях паренька характерные шрамы, которые оставляют наручники, если человек яростно пытается из них вырваться, рассекая себе при этом кожу. Ничего себе! Ну и студентик! Будущий наставник молодежи!

Парнишка не поднимал глаз от пола и, видимо, готов был провалиться сквозь землю. Щеки и уши у него горели, это было хорошо заметно по контрасту со светлыми волосами.

Пришедшие в себя от шока американцы стали наперебой умолять заведующего пощадить провинившегося студента. Завкафедрой в растерянности смотрел на них, не понимая, чего они хотят. А Кеннет уже мысленно искал хорошего адвоката и в уме составлял прошение о помиловании.

Студенты хихикали.

Кронину, который первым понял, в чем дело, пришлось взять на себя роль переводчика и объяснить, что означает фраза «повесить на доске у деканата». Студенты покатывались со смеха.

Когда недоразумение выяснилось и американцы успокоились, завкафедрой широким жестом показал на дверь аудитории:

– Пойдемте, я покажу вам лабораторию виртуальной симуляции.

Выходя из аудитории, он повернулся к Тариве-Лацису и пригрозил:

– Помяни мое слово, будешь так учиться, никуда, кроме военного космофлота, тебя потом не возьмут. И то – только капитаном.

– За такую учебу обязательно дослужишься до капитана военного флота! – бодро перевел американцам автопереводчик.

А Кронин подумал, что современный имперский русский язык, должно быть, существенно отличается от того русского, на котором говорила его бабушка.

Вскоре после того, как американская делегация направилась осматривать лабораторию, в аудиторию снова зашла женщина-старший лаборант.

– Там из ЦРУ прислали файл с этой книгой… -обратилась она к Тариве-Лацису. -И попросили больше на их сайт не лазать.

– Говорил же я, что в Америке все есть! – радостно воскликнул парень и отправился в лаборантскую скачивать файл на свой коммуникатор.

Потом, у себя дома, он внимательно просмотрел с таким трудом добытый файл. Это не был электронный вариант книги В. Н. Попенко, это вообще не был текстовый документ, это были отсканированные листы книги – текст с графическими черно-белыми иллюстрациями. И по шрифту, и по иллюстрациям, и по состоянию самих листов было видно, что бумажный экземпляр был очень старым.

Дэки хорошо понимал, что произошло: не найдя по какой-то причине электронной версии, в ЦРУ решили наскоро отсканировать бумажный экземпляр, лишь бы избавиться от назойливого хакера. Видно было, что сканировали наспех и довольно халтурно, но Дэки был доволен и таким экземпляром.

Так уж исторически сложилось еще с советских времен, что в условиях тотального дефицита печатных изданий книги являлись почти что сакральным предметом. Именно книги покупали за валюту в «Березке» представители советской интеллигенции, именно книги тайно распечатывались на первых, еще примитивных принтерах в различных НИИ… Качество тех экземпляров оставляло желать лучшего, шрифт был безобразным, текст прыгал, строчки напоминали волны и местами с трудом читались.

Но народ радовался и таким текстам, потому что других просто не было. Так что имперцы, наследники традиций советской читающей интеллигенции, не были привередливы: им не важна была форма, им важно было содержание.

Оставалось только передать файл заинтересованному лицу. Самого Дэки эта книга не слишком интересовала, но даже под угрозой пыток он не признался бы в том, что это не он в поисках книги взломал сайт ЦРУ.

Этот сайт взломала Эдельвейс, а ее он никогда бы не выдал.

У себя в каюте Кеннет раздраженно ходил из угла в угол. Этот Кронин… Юмор у него своеобразный! Мог бы и объяснить, что означает выражение «повесить на доске у деканата». Кронин, правда, потом уверял, что и сам в точности не понял, что это означает, но догадался по реакции провинившегося, что ничего страшного не случится.

Прислали, тоже, судового врача… Кеннет покачал головой. Конечно, он понимал, что кандидатура Кронина идеально подходила в основном из-за того, что тот в совершенстве владел русским языком, и еще из-за опыта участия в спецоперациях, но все же…

Однако что же там за история с гауптвахтой? Кеннету стало любопытно, и он решил ознакомиться с досье Дэки Тариве-Лациса, если таковое имеется в базе данных американской разведки. Имелось… И, когда Кеннет получил досье на Дэки Тариве-Лациса, он понял, что в случае со взломанным сайтом цереушники еще легко отделались. Взлом сайта – самое безобидное, что мог сотворить этот парень. А вот то, что он натворил на военной базе Свободной Народной республике… Вот это было серьезно.