Марианна. Попаданка в нелюбимую жену

В этот момент мне дико хотелось прибить Бергамота. Граф посмотрел на меня так, будто я только что объявила, что луна сделана из сыра. Но, к счастью, тему развивать не стал.

– Ты будешь вольна завести кого угодно, когда мы разведемся. – произнес он, подчеркивая тоном вторую часть фразы. – Будь готова к отъезду вовремя, – повторил и направился к выходу из гостиной.

Закрыв дверь спальни, я с облегчением прислонилась к ней спиной и медленно съехала на пол. Учитывая, что зелье страсти еще работало, мне предстоял занимательный вечер. Но идея начистоту поговорить с Арсом в окружении многочисленных свидетелей мне неожиданно понравилась, а пока в его отсутствие я могла беспрепятственно наведаться в библиотеку, что тоже считала несомненным плюсом.

Только вот сейчас прибью одного кота!

Поднявшись с пола, я устремилась к гардеробной, как бык к тореадору-новичку, который решился предстать на арене в красных штанах. Распахнув обе створки, я замерла, поразившись увиденному.

И нет, кот не игрался с коробками, выстраивая из них башню, как я рискнула предположить. Он пошел дальше и просто проломил стену в соседние покои. Внушительная дыра теперь зияла между двумя гардеробными, как бы объединяя их в одну. Только в той второй висели и лежали на полу чисто мужские вещи.

– Бергамот! – прошипела я, впиваясь взглядом в пушистого вредителя.

– Да я просто за мухой прыгнул. – жалобно оправдывался кот, понурив косматую голову.

– А ну быстро восстанавливай как было! – приказала я, нервно оглядываясь на дверь.

Кот тяжело вздохнул, но подчинился. Буркнув что-то вроде “Так и знал, что этим закончится”, он поднял вверх одну лапу. Она тут же засветилась тусклым золотистым светом, и вытесанные серые камни сами собой поползли на свои места, будто их притягивала невидимая паутина.

Пока кот магичил, я в тайне от него подняла с пола белую рубашку. Она лежала на нашей стороне гардеробной на полу, но Татии явно не принадлежала. Судя по размерам и запаху, эта вещь относилась к гардеробу Арсарвана. Мягкая, теплая, пахнущая чем-то древесным и чуть горьковатым – как будто дымом и кожей.

Я замерла, сжимая ткань в пальцах. С этим магическим влечением определенно что-то нужно было делать. Но если посмотреть на эту находку с другой стороны…

Пижаму для сна я так и не нашла (упустим момент, что даже не искала), а спать мне в чем-то надо было.

В общем, я сама себя успешно уговорила, что, сунув комок из рубашки на полку, ничего зазорного не сделала. К слову, к мужским элементам одежды я всегда имела особую слабость. В подростковом возрасте довольно долго коллекционировала футболки, из которых потом пошила одеяло.

– Готово! – объявил Бергамот, демонстративно и так по-человечески отряхивая лапы.

Аккуратные ряды камзолов, плащей и дубленых ремней больше не просматривались с этой стороны. Полки срослись, тканевые обои не имели ни одного повреждения, а платья вновь вернулись на вешалки. Стена выглядела как новенькая. Магия заметно упрощала жизнь.

Мы вышли обратно в спальню.

– Слушай, хозяйка, – кот вдруг присел прямо передо мной, став своеобразным препятствием на пути к кровати. – А ты разве за муженьком следить не пойдешь?

– Зачем? – натурально удивилась я.

– Твой или нет, а похоже, он что-то затеял. – Бергамот многозначительно поиграл глазами. – Я же слышал весь ваш разговор. Я его сразу по голосу раскусил! Как бы он ни отправился заказывать твою "случайную смерть".

Я насмешливо фыркнула и отмахнулась:

– Ой, не придумывай. Нужна я ему сто лет.

И тут же поймала себя на мысли, что очень даже не нужна. Прямо-таки категорически не нужна. Внутри что-то ёкнуло. До их с Татией развода оставалось совсем чуть-чуть. Если Татия умрет до этого грандиозного события, Арсу достанется абсолютно все: земли, прииск по добыче драгоценных камней и это поместье.

Он, конечно, совсем не выглядел злодеем, даже с учетом того, что я знала о его прошлом, но… Ему моя смерть была чертовски выгодна.

– Собираемся! – резко объявила я и рванула обратно в гардеробную.

Три минуты спустя я уже была готова к слежке. В гардеробе Татии отыскались замечательные черные брюки, а к ним в комплект я достала ту самую белую рубашку и первый же попавшийся темный плащ.

Последним пунктом следовало найти удобную обувь.

– Бергамот, а как здесь включить свет? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

Развалившись в дверях гардеробной, он лениво размахивал хвостом.

– Скажи “Артша”. Это слово-катализатор. Его придумали для немагов, чтобы активировать артефакты. Хотя… – он шумно принюхался. – Ты могла бы включить свет магическим импульсом. В тебе определенно есть какая-то магия.

Я скривилась. Ну уж нет! Я и так в чужом теле, в чужом мире на птичьих правах, да еще и с котом-магом в придачу. Какая еще магия?! Если я разрушу поместье своим рвением к обучению, меня точно сдадут на опыты.

– Артша, – пробормотала я.

Светильники под потолком вспыхнули мягким золотистым светом. О да! Это было очень удобно. Я уже любила магию как когда-то полюбила свет, который включался от хлопка в ладоши.

Быстро отыскав удобные на вид сапоги без каблуков, натягивала я их уже на ходу. Боялась упустить муженька, если он уедет раньше времени. Но тут у нас возникла новая проблема. Котофей Иванович собрался со мной. Оценив его габариты, я сказала правду:

– С таким огромным кошаком меня однозначно заметят и рассекретят прямо на выходе из покоев.

Бергамот закатил глаза, фыркнул, как девица пятнадцати лет, чьи родители ничего не понимали, и… Вдруг сжался до крошечного комочка. Вот передо мной стоял огромный котяра, а вот уже карликовый котеночек размером меньше моей ладони.

Я от такой натурально ошалела.

– Чтоб таким и оставался всегда! – воскликнула я, осторожно пересадила его на ладонь, а оттуда в карман плаща.

– А если враги? – пискнул пробник котенка.

– Тогда… я подброшу тебя в воздух, и ты увеличишься в размерах как в самых эпических фильмах.

– Как где? – переспросил он недоуменно.

– Забей. – махнула я рукой, выбегая в коридор.

– Кого? – внес котяра новое уточнение.

– Никого! – вспыхнула я. – Все, сиди и молчи!

Ох уж этот языковой барьер между мирами!

По поместью мы крались как Шерлок Холмс и его верный друг Ватсон. То есть с шумом плясками и бубном. Я со своей грацией кита на берегу едва не перевернула горшок с каким-то разросшимся ввысь растением, а потом еще и за перила на лестнице плащом зацепилась.

Причем Имка только-только прошла по коридору и мою отборную ругань она очень даже могла услышать.

Добравшись до входной, а в нашем случае выходной двери, я прижалась к стене, затаив дыхание. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Через маленькие окошечки по бокам от массивных дверей я видела, что Арс только-только забрался в карету. Кучер мягко тронул поводья, лошадь пошла и экипаж начал разворачиваться, то есть поворачиваться к поместью задом, а к светлому будущему передом.

Приоткрыв дверь примерно на треть, я наконец выбралась на крыльцо и сбежала со ступеней. Мне хватило трех шагов, чтобы догнать экипаж, уцепиться за поручни и забраться на ту самую выемку, где обычно в исторических фильмах ездил слуга.

– Держись крепче, хозяйка! – прошептал Бергамот, высунув из кармана голову.

Если граф действительно что-то задумал против меня – я об этом обязательно узнаю.

Глава 6. И бал в придачу

Карету трясло так, будто дорогу мостили наши родимые дорожники, а не средневековые мастера. Вцепившись в поручни побелевшими от напряжения пальцами, я старалась не соскользнуть с выступа на очередной колдобине и украдкой разглядывала город.

В него мы въехали после продолжительного путешествия по лесной местности. В том смысле, что с одной стороны от дороги зеленел и высился темный лес, а с другой расстилались желтые поля, то ли с пшеницей, то ли еще с какой другой зерновой культурой.

За полями распласталась деревня. Одноэтажные домики кучковались за деревянными заборами словно сопки над рекой. Но поворот к поселению кучер проигнорировал. Он поехал дальше по главной дороге, обогнав почтовую карету, на дверце которой так и было написано “Письма и посылки. Охраняется магией”.

Город встретил нас ропотом голосов. От шикарных трех-, а то и четырехметровых ворот улочки расходились по сторонам своеобразным веером. Где-то там впереди маячила центральная площадь с фонтаном, но мы свернули сразу влево.

О том, что мужикам на физиологическом уровне свойственно ходить налево я слышала и раньше. По всем известному убеждению их туда природа тянула.

По обеим сторонам чистенькая улица была застроена двух- и трехэтажными домами. Узкие тротуары разделялись дорогой, по которой не только тащились кареты, но и ехали открытые коляски, а за ними даже несколько телег.

Взгляд привлекали покатые черепичные крыши. Они имели оттенки от кирпичного до темно-коричневого, что резко контрастировало со светлой отделкой стен. Причем дома были выкрашены со всех сторон, а не как у нас на главных улицах, когда со стороны двора смотреть на дом страшно.

На первых этажах каждого строения теснились какие-то лавки: мясные, бакалейные, ткацкие. Разномастные вывески на тонких шпилях мирно покачивались на ветру. За время пути я успела увидеть деревянные крендель и багет, металлический сапог и пучок сушеных трав, что был помещен во внушительных размеров банку.

Между вывесками то и дело мелькали разноцветные флаги гильдий. В воздухе стоял густой коктейль запахов: жареного лука, свежеиспеченного хлеба и чего-то сладковато-пряного, отчего засвербело в носу. Даже пришлось зажать его пальцами, чтобы ненароком не выдать оглушительным чихом свое пристрастие к перемещению методом безбилетника.

– Там колбасу продают! – возбужденно пробормотал Бергамот, высунув голову из кармана моего плаща.

– А ну скройся! – прошептала я. – На меня и без тебя с удивлением глазеют.

И это было чистой правдой. Последними, кого заинтересовала моя кандидатура, стали две дородные торговки в белых передниках. Они носили в лотках пирожки и конфеты, но в отсутствие покупателей пристально разглядывали меня с ног до головы.

И да, на приставного лакея в своем наряде я не походила ничуть, так что их интерес был оправдан. Тем более что плащ с глубоким капюшоном скрывал мое лицо.

Представляла, как выглядела со стороны. Как какой-нибудь наемник, которого подослали срочно ограбить состоятельного господина.

Задумавшись, я едва не пропустила момент, когда экипаж остановился у рынка. Не тратя времени даром, Арсарван уверенно покинул карету, а возничий спрыгнул с козел. И тот, и другой не заметили нас только чудом.

Впрочем, везло мне сегодня исключительно как утопленнику. Сойдя с подножки, я едва не угодила под колеса телеги. Мужик перевозил большие бочки с рыбой, от которых несло крепким рассолом.

Дождавшись, пока телега проедет, я устремилась в людское море. Рынок в этот час кипел словно густой борщ. Приходилось натурально проталкиваться вперед и время от времени вытягиваться, чтобы за чужими спинами отыскать взглядом знакомую макушку.

Не подозревая, чего мне стоит слежка за ним, граф на месте как назло не стоял. Он переходил от одного лотка к другому, не только беседуя с торговцами, но и явно попутно делая заказы. Монеты из его мешочка то и дело перекочевывали в руки продавцов.

– Хозяйка, скорее! Уйдет же! – подначивал из кармана Бергамот. – Ты же не хочешь, чтобы мы тут потерялись? Я обратно дорогу не знаю!

– Как не знаешь?! – удивилась я. – А чего мы тогда вообще сюда потащились?

– Чтобы уличить твоего мужа. Ну, то есть не твоего… Хотя, если посмотреть на это юридически…

Я закатила глаза. Только кота-юриста мне для пущей радости и не хватало.

Солнце припекало нещадно, пока я лавировала между торговцами с корзинами, нищими, выклянчивающими монетки, и важными дамами с кружевными зонтиками от солнца. Пот стекал по спине, заставляя рубашку неприятно липнуть к телу, но снять плащ я и не подумала. Капюшон защищал мое лицо от внезапной встречи с супругом нос к носу, и именно такая встреча едва не произошла.

Остановившись в очередной раз, чтобы высмотреть Арсарвана, я вдруг ощутила неладное. Чья-то ловкая рука юркнула в мой карман с проворностью помойной крысы. Только отреагировать на это по истине вопиющее действо я не успела.

– Ай! – громко вскрикнул воришка, отдернув руку.

– Куда лапы суешь, тунеядец? – высокомерно фыркнул Бергамот, высунувшись из кармана исключительно мордой.

Глаза узколицего потасканного мужика в рваной рубахе округлились до размера пятирублевых шоколадных монет. Он замер, растерялся и разом ужался, словно увидел не пробник кота, а говорящую щуку. Причем исполнять его желания она не собиралась.

Однажды мне не посчастливилось лицезреть щуку своими глазами. Братцы с рыбалки притащили и уверили, что я обязана ее почистить, потому что котлеты с нее получаются отменные. Так вот: нагло и подло врали! Но что я запомнила на всю жизнь, зубы у этой тварюшки такие, словно в ее родословной совсем недавно потоптался крокодил.

Я тоже на миг остолбенела, но в отличие от воришки опомнилась быстро и рванула прочь, глубже натянув капюшон. На его вскрик обернулась вся улица, и от того, чтобы быть пойманной собственным мужем, меня отделяло только наличие везения.

Ни на что другое рассчитывать не приходилось!

Глава 6.2

Пока я бочком продвигалась по рынку, лицо пылало так, будто я под своим плащом таскала журналы эротического характера и чуть что демонстрировала их во всей красе, эффектно распахивая одеяние.

– Ты вот мне скажи, ты в этом мире случайно не запрещен? – шипела я на кота, протискиваясь между лотком с глиняными кувшинами и телегой, груженой сеном.

– Почему это случайно? Я специально запрещен, – самодовольно ответил Бергамот, утерев морду лапой. – Мы же это, признаны магическими паразитами. А все почему? Потому что кто-то из наших вашего императора послал. Ну не можем мы к кому попало присасываться, понимаешь? Нам свой личный человек нужен!

– Ты еще про профсоюз мне расскажи. – усмехнулась я и тут же встрепенулась. – Все! Тихо!

Заметив Арсарвана у прилавка со сладостями буквально в двух шагах от себя, я сделала вид, что рассматриваю разные сорта чая. На деревянной подставке, установленной под углом, мешки с сушеными листьями и добавками лежали прямо в раскрытом виде. И какой же от них шел аромат!

Но взгляд мой все равно косил в сторону. Там бывший капитан пиратского корабля скупал марципан, засахаренные фрукты и пирамидки конфет, что были спрятаны за блестящими обертками. А еще там был зефир. В шоколаде и размером с мою ладонь.

В этот момент я как никогда жалела, что не взяла с собой ни монетки денег. Да моя неразумная голова о них даже не подумала, а ведь мы и правда могли потеряться. Как в этом случае без денег возвращаться обратно в поместье?

А Арсарван тем временем забрал большую корзину со сладостями и отправился к соседнему лотку. Выбрав что-то из письменных принадлежностей, он говорил с торговцем. До меня донесся только обрывок фразы:

– …Да, доставить на Устричную.

Пузатый торговец в расшитом серебряными нитями жилете почтительно кивнул. К покупателю он испытывал уважение и это было видно невооруженным глазом.

Пожав ему руку, граф оставил в его ладони монеты.

– Вот же жук! – пробормотала я, глядя ему в спину.

И чего, спрашивается, глаза пучил, подозревая меня в сокрытии любовника? У самого-то явно лицо в пуху! Да что там в пуху? Судя по его покупкам, там не только любовница завелась, а еще и целый выводок детей!

Пылая праведным гневом, я припустила за изменщиком! Мне чисто по-женски было обидно за Татию. Ее подозрения, кажется, все же имели почву, а значит, этого поганца стоило приструнить! Исключительно с профилактической целью!

Выбравшись из узких рядков рынка, я едва успела вскочить на подножку кареты, когда она тронулась с места. Экипаж тихо покатился дальше по мостовой.

Улицы города постепенно менялись, как акварельный рисунок, на который попала капля черных чернил. Яркие вывески сменились обшарпанными и потрепанными, а фасады домов утратили белизну. Улицы сузились, из-за чего здания теперь казались мрачными и нависающими, а вместо запаха пряностей отчего-то потянуло сыростью.

Проехав мост с облупившимися каменными перилами, карета остановилась у первого же дома. По эту сторону города лежал серый, будто выцветший от времени район. Для пущей мрачности не хватало только тумана, что облепил бы фонарные столбы и скатился к речке.

– Будто в другую реальность въехали, – прошептала я, поежившись.

Даже солнечный день на этой стороне утратил былые краски. Тяжелые тучи висели низко, как бы намекая на то, что дождь сегодня хоть и не собирался приходить, но все равно заглянет на огонек с вежливым визитом.

Вжавшись в стенку кареты, я даже дышала через раз. Слева от меня и от экипажа вниз уходила каменная лестница с округлившимися от времени ступенями. Они были будто стерты до неестественного блеска, словно в подвал этого дома не зарастала народная тропа.

Если это какое-нибудь кабаре или, к примеру, увеселительный дом, я такой развод этому пирату устрою, что мало точно не покажется! Да он у меня на всю империю известным станет, чертов развр…

– Псс!.. – окликнул меня Бергамот.

Глянув на кота, я проследила за его выразительным взглядом. Для этого пришлось запрокинуть голову и обратить свое внимание на обшарпанную, вымытую дождем вывеску, что висела на уровне третьего этажа. Там с трудом, но все же читалось “Приют Святой Магдалины”.

Щеки мгновенно опалило жаром стыда. Машкин муж и правда не выглядел как плохой человек, но чтобы в нем столько оказалось хорошего…

Пожалуй, это даже немного бесило. По всему выходило, что со свою слежкой это я как раз таки выступала в роли плохого человека. Я неосознанно повторила гнусный поступок своей предшественницы, но и отступать уже было глупо.

Я не знала, как добраться обратно в поместье, так что путь для меня существовал исключительно по направлению вперед. Я себе его протоптала из лучших побуждений, за которые, как известно, прилетало всегда соразмерно.

Глава 6.3

К тому моменту, как мне удалось беззвучно отлипнуть от стены экипажа, и Арсарван, и его кучер уже спустились вниз и скрылись за тяжелой дубовой дверью с коваными петлями. Вслед за ними к лестнице потянулись носильщики с рынка. Одетые в одинаковые серые капоры, они сгибались под тяжестью свертков, ящиков и корзин.

Спрятавшись за каретой, я делала вид, что охраняю коней и транспорт от всяких там прохиндеев. Сама же думала, как бы умыкнуть хоть один сверток, представившись работницей приюта. Любопытство разбирало со страшной силой.

– Хозяйка, мы внутрь пойдем или нет? Я прямо чувствую, что мы все самое интересное пропускаем! – заныл котяра, высунув нос из кармана. – Ну давай спустимся, а?

– Ты с ума сошел? Он же меня мигом узнает! – прошипела я, запихав кота поглубже.

– Так ты ему не показывайся. Занеси что-нибудь и спрячься.

Я закусила губу. Через мост шел последний носильщик. Решать что-то нужно было именно сейчас.

– Если меня сожгут на костре или запрут в самой высокой башне, так и знай, я заберу тебя с собой. – припечатала я и ринулась наперерез пареньку.

Он нес канцелярские принадлежности в свертках. Стопки тетрадей одним боком выглядывали из серой обертки.

– А давайте мне, я сама занесу. – мило улыбнулась я, практически отбирая тяжелую ножу у паренька. – Не переживайте, я здесь работаю. Спасибо, что доставили.

– А… – ошалев от моей наглости, он точно собирался напомнить о чаевых, но я была быстрее.

По ступенькам вниз я фактически сбежала, чувствуя, как мышцы спины натягиваются под невыносимой тяжестью. Всего два свертка занимали обе мои руки, но при этом целиком перекрывали вид на мое лицо, имея внушающую уважение высоту.

Правда, когда я спустилась, вышла заминка. Мне самой дверь было никак не открыть, но на помощь пришел Бергамот. Я не увидела, скорее ощутила, как он начал размахивать своими лапами. Однако именно после этого створка поплыла на нас, и я смогла юркнуть внутрь темного помещения.

В небольшом предбаннике мы с носильщиками с трудом разминулись. Но на улицу вышли не все. Мимо меня пока просочились только двое.

Выбравшись в коридор, в котором оказалось на порядок светлее, я изогнулась так, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Впереди буквально в шести-семи шагах от меня стояла приятная как сдобная булочка женщина со светлым лицом и темно-серой шалью на плечах.

За въевшимися в кожу следами усталости проглядывалась былая красота.

Арсарван стоял в ее компании и о чем-то беседовал. Он тепло улыбался и выглядел гораздо притягательнее чем раньше. Этот мужчина от природы имел располагающие черты лица и внешность эдакого испанского мучачо.

Вопреки антуражу снаружи, внутри пахло луковым супом. По крайней мере, этот аромат витал в коридоре, что освещался высокорасположенными узкими окнами и магическими сферами. Последние парили над настенными канделябрами.

– Да за что же нам столько благодати! Каждый день молюсь о вас и Древним, и Новым Богам. – произнесла женщина, всплеснув руками, и вдруг увидела меня. – Сюда, милая. Несите ваши свертки сюда.

Я разом похолодела всем телом: от кончиков пальцев и до корней волос. Причина такой реакции была проста. Среди носильщиков с рынка не было никаких “милых”. Там вообще девушек не наблюдалось от слова совсем.

Заторможенно кивнув, я закрыла лицо за высокими свертками и медленно поплыла вперед по коридору, молясь всем местным Богам, чтобы граф не задумался над прозвучавшими словами. Но не тут-то было.

– А ну постой-ка, – раздался у меня за спиной его тихий вкрадчивый голос.

По спине табунами диких лошадей пробежали мурашки.

Меня дернули за капюшон, отчего он слетел с головы, обнажая водопад светлых волос. Я обернулась невольно, тем самым подставляя себя еще сильнее.

– Ты?! – с яростью выплюнул Арсарван.

Он смотрел на меня так, будто я только что утопила его корабль вместе с командой.

Я отпрянула инстинктивно, но он уже впился пальцами в мое запястье. Без особых усилий забрав у меня свертки свободной рукой, граф поставил их на тумбу рядом с корзиной, в которой до сих пор нетронутыми лежали сладости.

Я буквально ощущала, как пульс стучал под кожей в том самом месте, где сомкнулись пальцы Машкиного мужа.

Третья участница этой сцены выглядела максимально растерянно. Глядя на нас непонимающим взглядом, она все силилась что-нибудь сказать.

– Мы отойдем на минутку. – огорошил Арсарван нас обоих и резво втащил меня в помещение за ближайшей дверью.

Это оказалась спальня. Детская спальня. Узкие двухярусные кровати будто врастали в стены по бокам от высокорасположенного вытянутого окна. Под выцветшими покрывалами прятались подушки, а к стене прямо за спиной Арса в углублении кровати был прикреплен рисунок. Кто-то неумело, скорее схематично обозначил солнце, красками вырисовав жирные лучики-палочки.

На моих губах поселилась улыбка. На глаза против воли навернулись слезы. Грусть защемила в груди. Не тоска, нечто другое. Скорее просто память о том, как сильно не хватало тепла. Обычного человеческого тепла.

– Как же ты достала! – прошипел Арсарван, захлопнув за нами дверь. – Всю душу мне вымотала! Что? Что ты хотела увидеть здесь? Зачем, Татия? Мы разведемся, и этого не изменить!

Я подняла на графа растерянный взгляд. Он был в ярости, но она перекликалась с усталостью. На его лице застыла маска взаправдашного, всамделишного отчаяния. Он говорил что-то еще, бросал эмоциональные фразы, но последнюю часть этого монолога я откровенно прослушала.

– Прекратите орать, – попросила я тихо и это сработало лучше любых оправданий.

Глава 6.4

– Прекратите орать, – попросила я тихо и это сработало лучше любых оправданий. – Я не за вами следила. Я хотела узнать, где находится приют.

Лицо графа исказилось недоумением. Я словно произнесла что-то на чужом языке, так он смотрел на меня.

– Хочу помогать им. – добавила я еще порцию лжи, которую в ближайшее же время собиралась сделать правдой. – И потом, ваше поведение показалось мне подозрительным. Вот с чего вы пришли со мной мириться после того, как я испортила вам постель? И даже не сказали ничего, не упомянули об этом досадном недоразумении.

– Недоразумении? – он рассмеялся, но как-то зло, надсадно. – Семена капити ты в яичницу тоже положила по недоразумению?

Я смиренно промолчала. Семена? Не семечки? Кажется, с украшением завтрака я все-таки переборщила.

– Их в таком количестве и слепой заметил бы. Да я бы неделю… – что именно ему пришлось бы после этих семян делать целую неделю, брюнет не сказал. Прервал себя на половине предложения. – Я помирился с тобой перед балом, потому что это мероприятие имеет большую важность для меня и нашего графства.