Фернандо Магеллан. Том 2

Рыбак на реке.

Гравюра Йоста Аммана

1568 год

Лодка скрылась за поворотом, пропал из виду залив с темно-синим в звездочках ковром-снегопадом. Берега стали каменистыми, с отметинами приливов и отливов. Топляки не попадались. Нахохлившиеся воробьи ерошили перышки, стайками шарахались от юнги в стороны. Он остановился, прислушался. Журчал ручей, торопился через камешки к мутноватой реке. После обильного ужина из сырой рыбы, пересыпанной крупной неочищенной солью, Хуану захотелось пить. Он свернул налево, пошел на звук, растекавшийся трелью в сумраке вечера. Недовольно чирикали потревоженные воробьи, наскакивали друг на друга взъерошенными грудками. Слегка поскрипывали кожаные сапоги. Юнга отыскал распадок меж прибрежных камней с говорливой прозрачной ниточкой, спрыгнул вниз, пошел по ручейку, выбирая место, где бы лучше зачерпнуть пригоршню чистой воды. Зеленоватый мох и бурые лишайники обильно расползлись по низине, хранившей от ветра дневное тепло. Краснела незнакомая ягода с изумрудными острыми листиками, пощаженными заморозками и ранним снегом. Колючий терновник жался к земле, не высовывался наружу.

Задремавшая ворона с криком вспорхнула из-под ног, напугала юношу. Крупное белое яйцо лежало на примятой траве. Сибулета протянул руку и с удивлением обнаружил красивый камень. «Что за чертовщина?» – подумал он, разглядывая ровную розовую поверхность. Хотел засунуть в карман, но в последний момент отшвырнул прочь. Неприятный холодок в животе постепенно исчез, сменился любопытством. Юнга побрел по лощине, срывая кислую ягоду и выплевывая косточки, выдирая с корнем стебли трав и пробуя на вкус. Лощинка быстро закончилась, уткнулась в тупик, где под валунами били ключики, стекавшие в озерцо в полтора локтя шириною. Сибулета присел на корточки, склонился над водой и обомлел. На дне тускло поблескивали золотые песчинки.

Юнга коснулся поверхности, видение не исчезло. Пальцы ощутили ледяной холод. Он отдернул руку, поглядел вокруг, поискал ворону с каменными яйцами. Ему померещилось, будто она наблюдает за ним. Но ворона улетела с драчливыми воробьями к реке. Сумерки сгустились над берегом, тихо и мягко ложились на мох зимними цветами снежинки. Сибулета осторожно дотронулся пальцем до озерца. Круги побежали в стороны, ударились о камешки, вернулись назад,  – ничего страшного не произошло. Юнга второй раз прикоснулся к воде, наблюдая, не померкнет ли свет на дне? Круги волновали поверхность, песчинки блекли, но всякий раз вспыхивали, когда вода замирала. Наконец Сибулета решился… Обмакнул по локоть руку, схватил в кулак золото, рывком вытащил наружу. Осторожно разжал пальцы, приблизил к лицу, чтобы лучше рассмотреть. На ладони вперемешку с обычным песком лежали желтоватые крупицы металла. Это немного успокоило его. Как в сказках о кладах и сокровищах Нечистой Силы, он ожидал увидеть кучу чистого золота. А тут мелкие крупицы, размером в два-три миллиметра, с грязью падали вниз.

Сибулета снял шапку, начал собирать в нее золото с песком и камешками, попадавшимися под руку. Он заметил, что золото лежит на поверхности дна, и незачем глубоко вгрызаться в землю. Темнота застала парня стоящим на коленях, обеими руками бороздившим дно. Шапка на треть наполнилась песком. Убедившись, что стал вынимать больше грязи, чем золота, Сибулетта прекратил работу, прижал шапку к груди, направился к выходу из низины. Ему вновь почудилось, будто кто-то следит за ним. Он ускорил шаги, побежал, споткнулся и упал… Шапка перевернулась, золото рассыпалось по берегу. Парню захотелось скорее убежать от мрачных сырых камней. Он заставил себя подобрать часть богатства и стремглав пустился к лодке.

Шлюпка слегка покачивалась у берега. Матросы заканчивали выбирать последнюю сеть. Спешили. Серебристая рыба с красными плавниками повисала в воздухе, трепыхалась, судорожно дергалась, рвалась вниз. Ее тащили к борту и вместе с сетью переваливали внутрь на вздрагивающую, расползающуюся кучу. Педро с Фелиппе успевали перехватить некоторых из них, освободить из ячеек. Они били добычу о пайолы, кидали затихшие жертвы в нос на уснувшую рыбу. Упершись ногами в борт, Николай с Диего вытягивали верхний канат с поплавками из пробкового дерева, волокли вперед тяжелогруженую шлюпку.

– Гляди,  – сказал красный от натуги Диего,  – юнга чешет, только подковы сверкают!

– Хуан,  – закричал Николай, распрямляя отекшую спину,  – что случилось?

– «Трах!» – грохнул по днищу рыбиной Филиппе.

Матросы вздрогнули.

– Тьфу, напугал!  – выругался Диего.

– Хуан,  – позвал заволновавшийся Николай,  – плыви сюда!

– Я не умею!  – высоким срывающимся голосом ответил Сибулета.

– За тобой гнались великаны?

– Не знаю,  – сознался задыхавшийся от бега парень.

– А сейчас?

– Вроде нет никого,  – юнга осмотрелся по сторонам.

– Подожди немного, мы заберем сеть,  – успокоился Николай.

– Я нашел золото,  – жалобно сообщил Сибулета.

– Чего?  – не поверил Диего.

– Золото,  – нерадостно повторил юнга.

– Золото?  – изумился Николай.

– Там много его.

– Не врешь?  – Филиппе поднялся на ноги.

– В шапке принес,  – пояснил парень.

– «Трах!» – вдарил рыбиной Педро.  – Давайте к берегу!  – велел друзьям, вцепился в сеть, принялся вытаскивать поплавки.

К ним присоединился Филиппе. Вчетвером они быстро закончили работу, вставили весла в уключины, поплыли к юнге.

– Вот оно, блестит!  – Сибулета издали показывал шапку приближавшимся товарищам. Моряки бросали взгляды из-за плеч, им мерещилась большая желтая куча.  – Держи, Филиппе,  – протянул юнга сокровище.  – Лежит прямо на поверхности.

– Что это?  – приуныл матрос, ожидавший увидеть золотые монеты.  – Песок?

– Золотой песок,  – определил Диего.

– Блестит,  – подтвердил Николай.  – И впрямь – золото!

– Ух, ты!  – обрадовался Педро.  – Промыть бы…

– Успеем,  – отмахнулся Диего.  – Говоришь, много? Далеко?

– Полчаса хода.

– В темноте не наберешь,  – пожалел Николай.  – Может, заночуем?

– Зачем?  – не понял Сибулета.

– У нас нет лотков,  – возразил Диего.

– Сделаем из топляка.

– Ты добывал золото?

– Нет. А ты?

– Я – моряк!  – матрос гордо погладил длинную бороду с вплетенным алым шнурком.

– Научимся,  – уверил Николай.  – Клади землю на лоток, качай взад и вперед, пока не отмоешь песок. Много ума не надо.

– Чего ты говоришь?  – упрекнул юнга.  – Нас ждут на «Виктории».

– Что делать с рыбой? Она испортится,  – возразил Диего.

– Наловим другую,  – не раздумывая, решил Николай.

– Чудно,  – вмешался Педро.  – Если до ночи не вернемся, начнут искать, подумают – индейцы напали.

– Спрячем лодку на реке, через сутки приплывем.

– Получается, будто готовимся воровать,  – запротестовал Сибулета.

– У кого?  – упорствовал Николай.

– У короля.

– Че-го?  – заныл Николай.  – Никто не знает о золоте и не узнает, коли не проболтаешься.

– Мы воздвигли крест над заливом! Земля принадлежит Кастилии.

– Кастилии хватит земли, мы сохраним себе краешек.

– Педро прав!  – прервал спор Диего.  – С утра пришлют шлюпку, обойдут берега, наткнутся на лодку. Золото отберут, растянут нас на клети. Тут полусотней девятихвосток не отделаешься – насмерть забьют.

– Поплыли домой,  – устало промолвил Филиппе.  – Я не хочу плетей. Намоем по мешочку, а где спрячем? Пронюхают в кубрике – один конец!

– Продадим офицерам, скажем – выменяли у индейцев,  – не сдавался Николай.

– Где ты видел дикарей?

– Отвезем капитан-генералу,  – рассудил юнга,  – он даст награду.

– Жди, пока усы не отрастут!

– Давайте вернемся завтра на рассвете!  – предложил Диего.  – Вызовемся ловить рыбу, закинем сети, а сами за работу… Никому в голову не придет, что мы нашли золото.

– Это я нашел!  – обиделся Сибулета.

– Двойную долю дадим,  – искушал Николай.  – Не возражаешь?

– Не знаю,  – растерялся тот.

– Не будь дураком, счастье само в руки привалило! Где ты заработаешь столько денег? На островах? А если корица сгниет на обратном пути? Жалованье уже получил, больше не дадут. Подумай хорошо!

– Страшно мне,  – признался юнга.

– Пройдет,  – Николай потрепал его по плечу – Завтра вернемся-заключил он.  – Давай сюда шапку, спрячем под банкой!

* * *

Пока рыбаки возвращались на «Викторию», небо очистилось. Засияли звезды, будто не было рваных облаков с летящим пухом снегом, исчезавшим на темной мерцающей поверхности залива. Задул теплый ласковый северный ветер, погнал рябь к южному берегу. Там полыхали костры, кипела работа. На черных силуэтах каравелл зажглись желтые сигнальные фонари, слабо забрезжил свет в окнах кают. Звонко ударил на флагмане колокол, гул раскатился по бухте. «Бум-бум!» – на разные голоса подхватили суда.

– Вот те раз,  – промолвил Филиппе,  – половина девятого, начало вечерней вахты, а я ожидал, что приплывем к «собаке»[3].

– Успеем поужинать,  – довольно заметил Диего,  – в котле на донышке нас ждет похлебка!

– Холодно, продрог…  – пожаловался сидящий у руля Сибулета.

– Подмени Педро – согреешься,  – посоветовал Диего.

Шлюпка медленно обошла с кормы «Тринидад», направилась к заякоренной неподалеку «Виктории». Мерно поскрипывали уключины; натружено вздыхая, плескалась вода у бортов, покачивала облепленное чешуей суденышко. Засыпающая рыба трепыхалась в сети, шлепала по мокрому пайолу.

– Кто там?  – окликнул от безделья дозорный.

– С «Виктории»,  – ответил Диего.  – Рыбу везем.

– Много наловили?

– С треть лодки,  – похвастался Диего.

– Ого!  – удивился вахтенный.  – Вчера наши рыбаки выбрали меньше пуда.

– Надо знать места!  – свысока заметил Диего.

– Где рыбачили?  – крикнул вослед матрос.

– У реки,  – нехотя сообщил Диего.

– Прикуси язык!  – тихо выругался Николай.  – Завтра они поплывут туда.

– Ерунда,  – прошипел Диего,  – он уже забыл о нас.

– А если нет?

– Чего взъелся? Вся флотилия видела нас.

– День был солнечным, ясным,  – вспомнил Филиппе.

– Смотри, не наври Барбосе чепухи! Он сразу догадается,  – предостерег Диего.  – Ты знаешь, какой самый простой способ обмануть человека?

– Нет.

– Говори половину правды и ничего не выдумывай!

– Попробую,  – не поверил Николай.

– Золото хорошо спрятал?  – спросил Диего, заметив через плечо приближавшуюся каравеллу.

– Под банкой. Пока сети выгрузим, что-нибудь придумаем.

– Подальше бы!

– Куда?

– Надо было зарыть на берегу.

– Задним умом все богаты!  – надулся Николай.

Матросы подняли весла. Шлюпка проплыла метров двадцать, мягко уткнулась в борт каравеллы.

– Пробьешь дыру!  – засмеялся низенький светловолосый канонир, немец из Аахена, Ганс Айрес.

– Все равно через неделю чинить потянем,  – проворчал поднявшийся с банки Диего.  – Брось конец, Коротышка!  – Лодка счалилась бортом, гулко застучала об обшивку – Чего глаза пялишь? Позови ребят!  – прикрикнул на канонира.

– Никак просыпал соль в штаны?  – обиделся немец.  – Али спереди промочил?

– Голодный он,  – подсказал Николай.

– Что на костре не напекли? Рыбы вон сколько!

– Дров не нашли,  – вспомнил совет Николай,  – ели сырую.

– Желчь попала в рот?

– Зови народ, Коротышка!  – крикнул Диего.

– Кто приплыл?  – долетел с палубы голос Барбосы.

– Рыбаки,  – ответил канонир.

– Как улов?  – спросил Дуарте.

– Хорош.

– Привяжите на ночь лодку за кормой!  – приказал Барбоса.

Шаги затихли, скрипнула дверь.

– Эй, Коротышка!  – возмутился Диего.  – Долго нам ждать?

– Не ори!  – сказал Ганс и отошел от борта.

– Вахтенный!  – громко позвал Николай.  – Куда подевался?

– Спустился со штурманом в трюм,  – раздалось с марса.  – Сейчас вылезет.

– Где остальные?

– Одни на берегу другие в кубрике давят клопов.

– Это нам на руку это хорошо,  – прошептал Филиппе.

– Тсс!  – погрозил Диего.

– Молчу… матрос прикрыл рот рукой.

Заскрипела крышка люка, послышался разговор.

– Сеньор штурман,  – позвал дозорный с марса,  – лодка подошла.

– Чья?  – спросил карабкавшийся по вертикальной лестнице сицилиец.

– Наша, с рыбой.

– Позови людей!  – приказал офицер сопровождавшему вахтенному. Над бортом свесились черная густая борода, крючковатый нос.

– Молодцы!  – обследовал добычу Антон Соломон.  – Не костлява?

– Тает во рту,  – похвалил Диего.  – Жирная, без глистов. Брюхо вспарывали, проверяли.

– Давно вынули из сетей.

– Нет.

– Сегодня же посоли!

Голова блеснула желтой шапочкой с золотым шитьем, развернулась, поплыла к баку. Из кубрика высыпали матросы. Раздавая тумаки направо и налево, боцман организовал разгрузку шлюпки. Плетеные корзины на веревках опускали вниз. В них накладывали рыбу, поднимали на палубу, с шумом, с криком, с бранью волоком тащили к трюмному люку. Серебристая чешуя холодно вспыхивала в свете фонарей, бурели плавники. У трюма на досках вспарывали животы, потрошили внутренности, обрубали хвосты и головы, полоскали тушки в лохани с морской водой. Улов укладывали слоями в дубовую бочку, пересыпали солью. Часть рыбы для котла оставили на завтра.

На шум и гвалт вышел Барбоса, лениво наблюдал за работой, болтал со штурманом. Когда лодка опустела, на палубу по веревочной лестнице влез юнга, без шапки, в расшнурованной куртке с закатанными рукавами. Парнишка мигом подскочил к бочке, заглянул внутрь.

– Полная будет!  – радостно сообщил ожидавшим внизу товарищам. Капитан прервал разговор, подошел к матросам.

– Лаврового листа не жалей,  – посоветовал боцману,  – клади больше перцу!

– Утром мы наткнулись на косяк в устье реки,  – пояснил Сибулета.  – Перегородили выход сетями и давай гнать…  – он замахал руками, изображая стук веслами по воде.  – Рыба кинулась в залив…

– Что у тебя блестит на куртке?  – заинтересовался капитан.

– Вода,  – стушевался парень. Он поспешно отряхнулся, но песчинки вгрызлись в грубую ткань, застряли между ниток.

– Вода?  – не поверил Барбоса.  – Подойди ближе!

Он схватил Хуана, притянул к фонарю.

– Разрази меня гром! Золото!  – ахнул боцман.

Куртка на груди предательски переливалась желтоватыми металлическими крапинками.

– Золотой песок!  – Соломон оттолкнул Родоса и попытался ногтем выковырнуть крупицы.

– Где взял?  – спросил Барбоса.

– Не знаю,  – испугался парнишка.  – Отпустите, сеньор капитан!

– Не знаешь?!  – взорвался Барбоса и ударил его кулаком по лицу – Говори, сволочь!

– Я не хотел…  – заикаясь от страха, начал Сибулета и повернул голову к лодке.  – Я не знаю… Я…

Дуарте отшвырнул парня, бросился к борту. Внизу на банке сидели Педро с Филиппе, Диего поднимался по лестнице, Николай помогал ему, поддерживал канат.

– Обыскать их!  – приказал капитан.  – Мигель, прыгай в лодку!

– Они не знали!  – жалобно признался юнга.

– Не знали?  – уцепился Барбоса.  – Значит, нашел?  – он принялся избивать Сибулету – Где, щенок?

Матросы обыскали у фонаря Диего, приволокли к бочке поднявшегося на каравеллу Николая. Боцман шарил в шлюпке. Не успели кладоискатели опомниться, а Филиппе, под ногами которого лежала шапка, хотел незаметно выкинуть ее за борт, чтобы хоть немного облегчить свою участь, Мигель ударил его в грудь, свалил с банки, вытащил золотой песок.

– Вот он!  – воскликнул боцман.  – Полную шапку намыли!

– Они не знали, не знали…  – харкая кровью, повторял Сибулета.

Барбоса пинал его ногой.

– Соломон, запри их!  – Дуарте отошел от юнги.  – Покрепче запри и никого не подпускай! А этого,  – кивнул на Хуана,  – я возьму с собой.

Диего с Николаем скрутили, кинули в трюм, чуть не переломав кости. К ним присоединились битые Филиппе с Педро. Ужина с вином не предвиделось.

– Шесть человек в лодку!  – скомандовал Барбоса.  – Поплывем на флагман!

– Фу, сколько грязи,  – Соломон попробовал песчинки на зуб.  – Видать, торопились.

Он взвесил шапку на руке и радостно определил:

– Три фунта.

– Пожалуй,  – согласился Барбоса.

– Поздравляю вас с великим открытием!  – сказал сицилиец.  – Какова ваша доля?

– Не знаю,  – напыжился Дуарте.  – Это зависит от капитан-генерала и Его Величества.

– Десять или пять процентов обеспечат вас на всю жизнь!  – с завистью подсчитал штурман.  – Наверное, там много золота, если за вечер столько намыли. Вы принесете первую радостную весть сеньору Магеллану.

– Шлюпка готова!  – послышался снизу голос боцмана.

– Спускайся в лодку!  – Барбоса толкнул юнгу к борту.  – Не вздумай бежать, а то – убью!

Сибулета в этом не сомневался.

Глава VI

Золотая обманка

Голубой месяц взошел над «Тринидадом», озарил его мертвым пепельным светом. Погасли костры на берегу, горячие угли тлели жаркими цветами тропического лета. Умолкла кузница, притушила печь, заткнула трубу от чертей и дьяволов, тоскливо завывавших за холмами.

Улеглись у блокгаузов собаки, поджали хвосты, задремали. Умаялись облезлые работяги. Им бы теплые зимние шкуры, да апрель-месяц потрепал наряды. Тени корабля укоротились, расплылись пятном по взыгравшей от ветра шири залива.

Лодка двигалась к флагману, переваливалась с борта на борт, натыкалась на короткие хлесткие волны, обдававшие брызгами гребцов. Ухватившись за планшир и упершись в заспинную доску, Барбоса на кормовом сиденье взирал за матросами, торопил. У его ног на решетке в сырости и грязи юнга сбивчиво рассказывал о находке. Капитан удовлетворенно кивал, похлопывал Сибулету по плечу, подбадривал, обнадеживал, выспрашивал подробности. Когда парень умолк, сообщив и о вороне с каменными яйцами, Барбоса блаженно хмыкнул, выругался, притянул Сибулету за куртку и строго спросил:

– Кто твой капитан?

– Вы,  – пролепетал кладоискатель.

– Помни об этом!  – жестко наказал Барбоса и оттолкнул юнгу в лужу – Единственный судья и заступник! Единственный!  – повторил он.  – Понял?

– Да, ваша милость.

– Не вздумай болтать лишнего! Сгною в цепях, скормлю крысам!

– Я знаю,  – испугался Сибулета.

– Вот и хорошо…  – засмеялся Барбоса, зло глядя на него.  – Скажешь капитан-генералу, будто я специально послал тебя к ручью искать золото!

– Зачем?

– Так надо.

– Но ведь я случайно…  – и он осекся, услышав, как смолк противный смешок Барбосы.

– Ты ничего не понял.

– Нет, нет… Я скажу,  – заторопился Сибулета.  – Я скажу сеньору Магеллану, что вы послали меня искать золото.

– Потому что догадывался о его существовании в том месте,  – подсказал Барбоса.

– На реке, у камней,  – согласился юнга.

– А потом ты захотел утаить находку…

– Я?

– Разве не так?  – Дуарте удивленно расширил глаза.  – Команда видела, как ты спрятал шапку под банкой.

Сибулета молчал.

– Тебе напомнить?

Юнга замотал головой.

Моряки подошли к подветренному борту «Тринидада», вахтенные помогли Барбосе и Сибулете подняться на борт. Дуарте держал в руках завернутую в тряпку шапку с песком.

– Что сказать капитан-генералу?  – спросил Сантандрес.

– Капитан «Виктории» прибыл по важному делу!  – с достоинством заявил Дуарте.

Терпения соблюсти этикет не хватило. Не дождавшись посыльного, он направился к родственнику. Юнга послушно плелся позади.

– Заходи, Дуарте!  – приветливо пригласил адмирал шурина, когда тот ворвался в каюту.  – Что случилось с тех пор, как мы расстались на закате?

– Выгони раба!  – усаживаясь в кресло, потребовал Барбоса.

– Что с тобой?  – веселость Магеллана исчезла.  – Раньше он не мешал тебе.

– Дело слишком серьезное. Не хочу лишних ушей.

– Ступай, Энрике!  – нахмурился Фернандо.  – Что-нибудь с Картахеной?

Дуарте подождал, пока слуга покинет каюту, плотно закроет дверь.

– Я вспоминаю о контролере лишь тогда, когда жалею, что не отрубил ему голову,  – тихо промолвил шурин, нервно постукивая пальцем по бархатной скатерти.  – Сегодня у меня приятные новости.

– Неужели?  – адмирал разглядывал взволнованного родственника.  – Поймали великанов?

– На чьей земле мы находимся?  – без ответа спросил Дуарте.

– Ты знаешь не хуже меня.

– На испанской,  – выпалил шурин.

– Владения Португалии закончились. Залив принадлежит дону Карлосу.

– С землями вокруг него?

– Конечно.

– Мануэл может оспорить их?

– Нет. К чему пустой разговор?! Ты сам две недели назад украсил крестом гору Монте-Кристо. Или ты сомневаешься в том, что сделал?

– Я хотел подтверждения наших прав на залив.

– Разве португальцы отбирают гавань?  – улыбнулся Фернандо.

– Имея грамоту королевского наместника, ты являешься верховным представителем короны, совладельцем собственности?

– Нет, я буду получать часть дохода,  – пояснил адмирал.

– Какую?

– Это оговорено в каждом отдельном случае.

– И все же?

– Смотря, о чем пойдет речь.

– О золоте!

О! произнес Фернандо.  – Сначала надо найти его. В заливе есть только мелкие жемчужные раковины миссилиони.

– Я знаю, где есть золото!  – выдохнул шурин.

– Ты?  – изумился Фернандо.

– Мои люди нашли его там, где я указал.

– С каких пор ты стал предсказывать залежи?  – криво усмехнулся адмирал.  – Опять шутишь?

Барбоса развернул сверток, высыпал на тряпку песок. В тусклом свете фонаря мутно желтели песчинки. Адмирал придвинул свечу, послюнявил короткий палец, обмакнул в кучу. Прилипшие частички поднес к пламени, долго смотрел на огонь, на палец, на кучу. Брал новые порции, подносил к свету, изучал.

– Где взял?  – как бы равнодушно спросил у шурина, тот не ответил.  – Юнга принес?  – кивнул на парня.  – Давно? Впрочем, понятно, не вчера. Сколько ты хочешь?

– Десять процентов,  – внешне спокойно сказал Дуарте.

– Так дело не пойдет,  – адмирал стряхнул с пальца песок, брезгливо задернул тряпку – Ты не понимаешь, чего требуешь от меня?  – Он отошел от стола, уселся в кресло.  – Я все равно узнаю, откуда оно,  – многозначительно посмотрел на Сибулету.

– За ним двадцать пушек,  – напомнил шурин,  – и отборная команда.

Юнга спиной ощутил холодок, захотелось сесть прямо на пол.

– Три процента,  – процедил сквозь зубы адмирал.

– Ты обкрадываешь меня!  – возмутился Дуарте.  – Золото лежит на поверхности, хоть лопатой греби.

– Много?  – насторожился Магеллан.

– Достаточно,  – уклонился от вопроса шурин.

– Вдруг оно плохого качества?  – адмирал сцепил руки и нахмурил брови, будто собирался отказаться от сделки.

– Пригласи Моралеса – он проверит!

– Нет, нет,  – замахал руками Фернандо.  – Успеем.

– Тогда – десять!  – решительно потребовал Барбоса.

– Если матрос нашел золото, о нем непременно знают индейцы,  – вычислил адмирал.  – Проще поймать туземца, чем договариваться с тобой. Завтра или послезавтра солдаты приведут дюжину дикарей! Твое золото будет стоить не дороже десяти зеркалец.

– Разведчики не заметили металла на великанах.

– На шкурах, заменяющих им плащи,  – парировал адмирал.  – Три процента – предельная цена.

– Десять!  – отрезал шурин.

– Послушай,  – мягко сказал Фернандо,  – почему ты решил, будто за юнгой и тобой стоят пушки? За спиною Сибулеты – Энрике, за твоей,  – кольнул глазами Дуарте,  – малиновый бархат.

– Угрожаешь?

– Боже упаси! Ты сам упомянул о пушках, но плохо считаешь.

– Девять,  – уступил шурин.

– Верный ход!  – поддержал Магеллан.  – Пора спуститься с облаков на землю. Королю не понравится участие в деле лишних людей. У тебя нет прав на землю, лишь сомнительное знание расположения золотоносных жил. Я бы мог помочь тебе, как родственнику…

– Девять,  – упрямо повторил капитан.

– Губернатор Дуарте де Барбоса,  – Магеллан подчеркнул дворянскую приставку,  – красиво звучит?

– За сотню тысяч дукатов я куплю любой титул,  – вежливо отказался от милости шурин.  – Если император узнает о золоте от меня, то сохранит тебе долю?

Довод не понравился Магеллану.

– Четыре,  – прибавил он нехотя.

Торг продолжался, будто не было общей опасности последних лет, общих надежд и невзгод, будто встретились незнакомые люди, будто несколько недель назад не висели их жизни на волоске и не победили они благодаря совместным усилиям. Спор затихал и усиливался, в ход шли новые аргументы, вспоминались старые, словно от количества повторений они приобретали вес. Торг прерывался посторонними разговорами, чтобы вспыхнуть с удвоенной силой. Как бы мимоходом Барбоса сообщил о попытке Сибулеты утаить находку а Магеллан выказал неподдельный гнев, игнорируя тот факт, что шурин сейчас действует не менее коварно и достоин порицания. Но торговаться офицерам было естественно, а неповиновение «парня с бака» являлось преступлением.