скачать книгу бесплатно
– В одном египетском поселении вблизи пирамид есть необычный храм. Он посвящён богам разных культур и народов. Но всех этих богов объединяет одно – они правят ветром. Там имеются статуи и атрибуты и египетского Шу, и шумерского Ишкура, и славянского Стрибога, и греческого Эола. У входа в храм выдавлена такая же спираль. Второй раз это знак встретился мне на могиле человека в Германии. К сожалению, я не помню ни имени, ни даты смерти, да и вряд ли бы вообще обратил внимание на ту могилу, если бы прежде уже не встречал этот знак.
Илайя озадаченно выдохнула.
– Значит, энергетическая спираль… Энергия ветра…
– Или для ветра, – пробормотал Юлий. – Если твоя спираль – не просто символ, а заключает в себе какое-то физическое свойство, то, мне кажется, ты должна его чувствовать.
– Хотела бы я чувствовать!
– Значит, не чувствуешь… Но я намерен продолжить расследование и задать тебе ещё много вопросов, если ты готова…
– Я готова!
– Рад слышать, – Юлий встал и выразительно качнул головой, как бы одобряя собственное решение. – Ладно, пойдём.
– Куда?
– Провожу тебя домой – давно не наведывался в Асседию, – он выбрал несколько книг и сгрёб их в кучу. – Дай мне четыре половиной минуты – отнесу это к себе.
Пока они ехали в трамвае, Илайя украдкой наблюдала, как вздрагивают его ресницы от витиеватых кроссов глаз по узенькой лагунке, как деформируются поры, когда их стягивает к переносице, словно невидимая рука застёгивает невидимую змейку на оси лица, как съёживаются клетки от мимических спазмов губ, как взмывает в воздух фонтан волосков, ошмётков отмерших тканей, капелек пота и неорганической крупы от лёгкого хлопка по плечу:
– Мы приехали!
Сходя с трамвая, Юлий выдал привычку ходить одному, не подав ей руки и ринувшись вперёд, но вовремя опомнился и вернулся исправиться. Оказавшись на центральной аллее Асседии, он стал шумно вдыхать воздух и вертеть головой.
– А ведь место, и правда, волшебное! Я и забыл, как здесь хорошо. И ведь знаешь – мой прапрадед проектировал этот санаторий.
Илайя недоверчиво улыбнулась.
– Участвовал в проектировке, если быть точным, – уязвлённо поправился Юлий. – Я вижу, тебе требуются доказательства. Изволь! Здесь есть потайные места, о которых тебе не расскажет никто, кроме меня.
– Да ладно! Я сама знаю Асседию как свои пять пальцев!
– Угу, – закивал Юлий. – А что скажешь насчёт Николаевской колокольни? Ага? – он ухватил хвост вопроса, мелькнувшего в её глазах.
– Николаевская колокольня… В смысле, развалины Южной башни?
– Пфффф, развалины Южной башни! Ты о том горе-памятнике погранпункта над бывшим прудом? Об этом вот – метр на метр – перевёрнутом вверх дном колодце? Южная башня! Как бы она не лопнула от важности после этих слов. Я говорю о колокольне Николая Чудотворца, спрятанной во впадине между Собачьим холмом и забором свалки, прямо под эстакадой. Вижу, что ты не знала о ней.
– Удивительно, – согласилась Илайя.
– А ведь казалось бы! В полукилометре от пляжа, в двухстах метрах от туристической зоны и в пятидесяти – от автобусной остановки. Фокус в том, что она находится ниже уровня склонов, да ещё перекрыта эстакадой, к ней нет открытых подъездов, и если кто не знает, что она там есть – то случайно обнаружить её практически нереально. Раньше она стояла на одной высоте с городской застройкой и относилась к монастырю: её возвели, чтобы дублировать колокольный звон основной монастырской колокольни – так создавался стереоэффект, но когда строили эстакаду, склон пополз вниз, и утянул её за собой. А постройка-то изумительной красоты! Трехъярусная свеча из розового кирпича – словно перст, указывающий в небо. С арочными окнами, скошенными гранями и уже, увы, без крыши. Жемчужина под грудой урбанистического мусора. И ведь таких мест, о которых даже коренные жители забыли, в нашем городе десятки. И я не вижу причин, чтобы не сходить туда прямо сейчас.
– В колокольню? – Илайя вскинула взгляд поверх его головы, и её вдруг обдало настоящим позднеосенним холодом. И краски поблекли, и небо затянулось. А стены административного корпуса, закрывающие горизонт, качнулись и растворились в этой неожиданной мгле, и на их месте появился силуэт башни, точь в точь, как её описал Юлий, только более величественной и мрачной, похожей на отвергнутую деву, которая так долго оплакивала своё одиночество, что от горя стала бессмертной.
Илайя опомнилась, заметив что, повинуясь какой-то силе, движется к выходу из Асседии, а Юлий, держа её за руку, идёт на таран Анны и Леонарда, которые, видимо, только что вышли из административного корпуса.
– Свободный ход на выход? – спросила Анна, своими словами останавливая Юлия.
– Добрый вечер, – сказал Леонард.
– А вы опять так поздно задержались, – сказала Илайя, почувствовав, наконец, свободу в руках – Юлий отпустил её.
– А, кажется, я понимаю, – пробормотал Юлий с еле скрываемой досадой.
Он поймал любопытно-оценивающий взгляд Анны, в то время как Леонард проследил за Илайей, глядящей поверх голов со столь непривычной для её лица тенью тревоги.
– Сегодня вечером приходил курьер, – сказала Анна, повернувшись к Леонарду. – Я ожидаю, что это, наконец, мой жасминовый чай, который из-за каких-то злоключений не может попасть к нам уже две недели. Между прочим, из Китая. Я почти уверена, что это он. И очень кстати. Пирогом, к сожалению, сегодня не побалую, но горячие сэндвичи с сыром и шпротами будут готовы через пятнадцать минут. Пойдёмте, – Анна взяла мужа под руку, и они обогнали Юлия и Илайю, которые с видом разоблачённых заговорщиков поплелись следом.
– Довольно скромное должностное жилище, – позволил себе заметить Юлий, когда они расселись в кухне. – Всё же, директор такого санатория – важная персона. Топ-менеджер, можно сказать. А условия, мягко говоря, далеки от конкурентных.
– Ну, моя специальность и мой опыт не позволяют мне слишком перебирать условиями, – мягко возразил Леонард. – Как и моя неприхотливость, благодаря которой я вполне доволен располагать этим пристанищем.
Юлий кивнул, как бы выражая почтение к такой позиции.
– А ваша специальность?
– Инженер-энергетик. Не очень подходящая для такой должности – так вы подумали?
Юлий уклончиво повёл головой.
– Я наверняка не открою для вас Америку, если сошлюсь на слух, будто бы Асседию хотят довести до банкротства, чтобы потом продать под жилую застройку.
Леонард нахмурился.
– Слухи тем и хороши, что не запрещены законом. Но прежде чем повторять эту идею, задумайтесь вот о чём: санаторий самоокупаемый. Он не приносит большой прибыли, но и не убыточен. Чтобы довести это хозяйство до банкротства, потребовался бы грамотный финансист, но на должность директора берут инженера-энергетика, перед которым ставят задачу модернизировать устаревшие коммуникации. Город лоббирует дотационную программу, которая позволит нам обновить основные средства, не привлекая кредитов, после чего мы перейдём к задаче номер два: пересмотру коммерческой политики и повышению ликвидности. К чему я веду: если бы вы, сидя в верхах, вынашивали идею банкротства – стали бы вы прилагать усилия для поддержания жизнеспособности санатория? Вряд ли, правда?
Юлий с живым интересом выслушал эту тираду и кивнул с явно успокоенным видом.
– А чем вы сами занимаетесь? – с иронической любезностью поинтересовалась Анна, подавая к чаю притомленные в духовке бутерброды.
Юлий выдохнул рой захвативших его мыслей и деловито пригубил чай.
– Я почти всем занимаюсь. По мере необходимости или желания. Самое постоянное из моих занятий – история. В данный момент я занимаюсь Илайей.
– Интересное занятие.
– Это уж точно, – крякнул Юлий.
Анна улыбнулась одними губами.
– А откуда вы знаете друг друга? Учитесь вместе?
– Наша встреча – одна из экстравагантных выходок рандома. Учимся мы не вместе. Честно говоря, – Юлий упёрся взглядом в Илайю и запнулся. – Мне не пришло в голову…
– Поинтересоваться, на кого учится Илайя? – перебила Анна. – А ведь она – бакалавр политэкономии. В следующем году защитится и получит степень магистра.
– Вот как? – пробубнил Юлий с набитым ртом.
– Она пишет для Коммерсанта и Экономической Лиги, а в следующем семестре её ждут на стажировку в Национальном совете реформ.
– Политэкономия, – продолжая жевать, Юлий покачал головой, как бы взвешивая удачность выбора.
Анна покосилась на Илайю – не собирается ли та разоблачить её враки, но Илайя молчаливо баюкала свою усталость. В кухню вползло молчание, от которого навязчиво веяло неловкостью. Дожевав третий бутерброд, Юлий покосился на пустую тарелку, которая всё меньше желала принадлежать ему, и заторопился домой.
– Оказывается, предок Юлия проектировал этот санаторий, – сказала Илайя, когда за ним закрылась дверь.
– Так вот откуда такая озабоченность его судьбой! – воскликнула Анна.
– Угу, – прозевала Илайя. – Я спать.
Глава 5. Свидание с фантазиями
Улица была такой узкой, что, расставив руки, можно было касаться салатовых стен домов по обе стороны от неё. Пробегая многочисленные перекрёстки, Илайя замечала в переулках скопления мрачно одетой молодёжи. Неожиданно стены раздвинулись, и она оказалась на пороге кухни. На столе стояла одна чашка, но исходящий от неё аромат был так крепок, словно по кухне протекала кофейная река.
Илайя вырвалась из сна, утянув за собой шлейф кофейного запаха, встала с постели и побрела в кухню. Там был Леонард. Она глянула на часы – десять утра.
– Ты дома?
Он улыбнулся.
– Сегодня выходной.
– Точно, – Илайя потёрла висок.
– Не выспалась? Кофе разбудил? – он улыбнулся шире, когда она кивнула. – Как в давней рекламе. Хочешь?
Она покачала головой и села на стул.
– Я ещё не чистила зубы.
– Какие планы? – Леонард сделал глоток и трогательно причмокнул губами.
– Море, – Илайя пожала плечами.
– Увидишься с Юлием?
– Мы не договаривались о встрече сегодня, – с лёгким напряжением ответила Илайя.
– Он твой парень?
Илайя скрыла смущение смешком.
– Пап, вчера я видела его второй раз в жизни.
– Но он тебе нравится.
Илайя неопределённо мотнула головой.
– Он кажется умным и азартным. Много читает. Любит загадки. Играет в Когитатум. Знаешь такую игру?
– Не слышал, – Леонард оттопырил губу и посмотрел на неё со сдержанной нежностью. – Нечто новое для тебя, да, Илайя?
– Наверное.
Он сполоснул чашку, вытер руки, повернулся к ней с бодрой улыбкой и поправил пиджак.
– Будешь работать в выходной? – спросила она с состраданием.
– Не сегодня! – сверкнул глазами Леонард. – Сегодня Анна везёт меня на ярмарку ковров и текстиля! Пока она будет кормить свои дизайнерские идеи, я займусь бельгийским пивом и баварскими сосисками.
– Прячь лицо от солнца, а то оно у тебя такое белое, а печёт уже прилично.
По случаю выходного и тёплой погоды людей у моря прибыло. Пока это были местные жители – они держались с сонливым достоинством и лишенной жадности радостью. Прогуливались по набережной, многие загорали, кое-кто купался. При виде этой утренней идиллии Илайя почувствовала щемящую радость и странный стыд перед морем за допущенную в разговоре с отцом неискренность, и вдруг над этими ощущениями возвысилась, как дирижёр над оркестром, мысль о Юлие, сулящая столь увлекательную затею, что ей удастся вытеснить все тревоги.
– Илайя!
Это был он. Здесь, на пляже. Заметил издали, подбежал.
– Не ошибся, что встречу тебя здесь, – глаза у него были красные и сухие.
– Ого! Выглядишь, как будто совсем не спал.
– Поспал два часа, – Юлий строптиво мотнул головой, прогоняя тему, и пригласительно кивнул на набережную. – Слушай, а ты действительно политолог?
– Нет, конечно, – Илайя рассмеялась. – Анна пошутила.
– Я так сильно ей не понравился?
– Просто Анна такая.
– Вздорная?
– Озорная.
– Вы с ней ладите? В том смысле, что она, как никак, твоя мачеха.
Илайя с улыбкой пожала плечами.
– Итак, ты не политолог. Не экономист. Кто же ты, Илайя Плеро?ва?
– Заканчиваю биофак. Специальность – гидробиология и общая экология.
– Опыты, прикладные исследования, летние экспедиции?
– Научно-экспериментальные квесты, – кивнула Илайя.
– Стремление постичь устройство мира вдали от пыли библиотек и лабораторной затхлости. Право работать в непосредственном контакте с объектом исследования. Как раз по твоему вкусу – я успел заметить твою тягу к морю.
