Полная версия:
Тени Овидии
Овидия не знала, сколько времени она держала мертвого Элию на коленях. Наверное, долго, – судя по тому, как затекли руки. Да и не только руки, ее всю как будто парализовало, и единственное, что она могла делать в этот момент – это повторять имя Лидера. Она твердила его, как молитву, которая от долгого повторения должна произвести чудо. Но почему-то не производила.
– Мистер Мурхилл, не умирайте, мистер Мурхилл, не умирайте, мистер Мурхилл, не умирайте…
Церковный колокол вдали пробил восемь, но Овидия этого не услышала. И даже когда Представители и толпа Чувствительных вошли в зал, она не обернулась, не заметила их. Чувствительные сгрудились вокруг нее толпой, а она все твердила одно и то же:
– Мистер Мурхилл, не умирайте, мистер Мурхилл, не умирайте, мистер Мурхилл, не умирайте…
И слезы ручьями стекали по ее лицу.
Тут раздался крик, потом другой, третий, Овидия вздрогнула, чьи-то руки подхватили ее и оттащили от бездыханного тела. Она видела испуганные лица Чувствительных и Представителей, кто-то плакал, кого-то тошнило. Смазанное лицо Шарлотты мелькнуло в толпе, следом за ним Овидия увидела лицо Ноама. И наконец, своего отца, который, усиленно работая локтями, двигался к сцене, выкрикивал имя дочери.
– Овидия!
– Папа! – закричала девушка. – Спасите его! Они еще могут его спасти!
В этот момент к Элии подошла его супруга, Натали. Она взяла лицо мужа дрожащими руками и прошептала:
– Любовь моя… посмотри на меня, пожалуйста, посмотри на меня…
Толпа еще плотнее окружила мертвого Элию, его жену и Овидию.
Овидия опустила глаза и увидела пятна крови на своем платье. Если бы смерть носила одежду, она бы выглядела именно так. Серая Ведьма попыталась пошевелиться, но тут почувствовала, что что-то держит ее руки. Она даже не заметила, как ее связали. Тут кто-то пнул Овидию в спину, и она упала лицом в пол.
– Хватит! – раздался голос отца совсем рядом. Он поднялся на сцену.
– Уинтерсон, уходи, – пригрозила Элеонора.
– Она моя дочь! Дайте мне пройти!
– Твоя дочь только что убила нашего Лидера! – громко произнесла Элеонора, делая акцент на каждом слове.
– Я ничего не делала! – захлебывалась слезами Овидия, чувствуя, как сознание вот-вот покинет ее, и в глубине души надеясь, что все происходящее вокруг – сон. Жуткий кошмар. Бред.
За спиной Овидии Бенджамин шепнул что-то на ухо Натали. И в следующий момент Галус и Алазне опустились перед ней на корточки.
– Овидия, – очень спокойно проговорила Алазне, и серые глаза ее внимательно посмотрели на девушку. Нам нужно знать, что произошло.
– Допроси ее, – рявкнул Галус, еще крепче стягивая ремни, которыми была связана Серая Ведьма.
– Ты не можешь этого сделать! – Теодор попытался загородить дочь, но Ноам и Шарлотта поднялись на сцену, чтобы остановить его.
Оставьте ее в покое! И тут Овидия закричала. От боли, ярости, обиды. Она кричала, что есть мочи. И казалось, само небо слышало ее крик.
И тут произошло что-то странное. Овидия почувствовала внутри себя какую-то силу, которую она была не в силах контролировать. Сила рвалась изнутри, но это не было похоже на явление теней. Ремни, связывавшие руки Овидии, не выдержали напряжения и лопнули, и толпа вокруг нее в ужасе расступилась. Серая Ведьма попыталась встать, и у нее даже получилось. Но когда она попробовала пошевелить рукой или ногой, то поняла, что не может. Она была как парализованная. Моргать и дышать – все, что ей оставалось, пока Алазне творила над ней свое гипнотизирующее ясновидение. И пока она творила его, Овидия была в ее власти. Она себе не принадлежала.
Галус объявил:
– Овидия Уинтерсон, ты подозреваешься в убийстве Лидера Элии Мурхилла. Завтра на рассвете ты будешь допрошена Провидцами. Если ты невиновна, ты должна будешь доказать это, и тебя отпустят. Если виновна. Что ж, в этом случае мы решим, что с тобой делать.
Он стоял справа от Овидии и крепко держал ее за руку. С другой стороны – Бенджамин. Элеонора и Алазне стояли сзади и спереди. В таком сопровождении Овидию вывели из зала. И все взгляд были направлены на нее. Последним, что увидела Овидия, были глаза Генри и Доротеи Мурхилл. Они остались снаружи вместе с родителями Шарлотты и еще не знали, что произошло. Не знали, что с сегодняшнего дня они, как и Овидия, на половину сироты. И что виновной в этой страшной беде считают ее. Теперь они навсегда запомнят ее как убийцу. А их нежные невинные лица будут являться ей в самых страшных кошмарах.
В ту ночь смерть обрушилась на Общество Чувствительных. И то, что случилось это в праздник Самайна, символизирующий смерть лета, придавало трагедии страшный символический смысл.
731 октября 1843 года. Ночь Самайна.
Винчестер, Англия
Даже находясь в полубессознательном состоянии, болтаясь между реальностью и сном, Овидия понимала, куда ее ведут. Перед глазами был Элия и его мертвый остановившийся взгляд. Больше всего на свете ей сейчас хотелось умыться от крови, которой были перепачканы ее одежда и руки. А еще – вырваться, закричать, что она не виновата, что не убивала, что не хотела выступать с этой проклятой речью! Но у нее не было сил даже на то, чтобы произнести одно-единственное слово. Магия Алазне держала ее. Ярость рвалась наружу и не находила выхода. А вместе с ней на свободу рвались тени.
Выпустите нас! ВЫПУСТИТЕ НАС!!!
Овидия прекрасно знала, что они хотят защитить ее, но понимала, что нельзя, не время, опасно. Вреда от них сейчас будет больше, чем пользы. А у Представителей только появится больше оснований считать ее убийцей.
Замок, куда привезли Овидию, триста лет назад был убежищем для первых Чувствительных. Сейчас его называли «островом справедливости». Современные Чувствительные вершили свою справедливость подальше от любопытных глаз, и замок, который находился намного дальше от Винчестера, чем Академия, был в этом смысле как нельзя более подходящим местом.
Лунный свет и сорняки, которые буквально врастали в стены строения, придавали ему зловещий вид. Впрочем, именно так, наверное, и должна выглядеть тюрьма. Потому что это была именно она.
Овидию провели внутрь, и она услышала топот каких-то животных. Судя по всему, замок был очень большой и пустой, потому что каждое произнесенное Представителями слово отзывалось в нем величайшим эхом. Пройдя по коридору, пол которого был весь в каких-то дырах, они дошли до полуразрушенной деревянной двери, и Элеонора ногой открыла ее. Затем она сделала жест рукой, и из ее ладони полился свет. За дверью была скользкая винтовая лестница, по которой они спустились. За лестницей находился коридор, сквозь трещины в его стенах просачивался неяркий свет. Камера, в которой предстояло сидеть Овидии, находилась в конце. Элеонора произнесла заклинание, и железная дверь камеры со скрипом отворилась. Галус и Бенджамин втолкнули девушку внутрь, закрыли за ней решетку, а сами вышли наружу. Только тогда Алазне прекратила вершить свою магию. И Овидия, как мешок, упала на холодный пол, сильно ударившись всем телом.
– Овидия Уинтерсон, – начал говорить Галус, и Серая Ведьма обернулась. Все, кроме Алазне, внимательно смотрели на нее. – Ты арестована по подозрению в убийстве Элии Мурхилла. Эту ночь ты проведешь в тюрьме. А на рассвете будешь подвергнута допросу Провидцев. Если ты докажешь свою невиновность, мы отпустим тебя на свободу.
– Я не убивала его! – крикнула Овидия, и слезы снова потекли из ее глаз. – Клянусь! Когда я пришла, Лидер уже был ранен. Кто-то…
– Ты кого-нибудь видела, Овидия? – спросила Элеонора, делая шаг по направлению к клетке, и глаза ее засветились голубым.
– Я видела, как кто-то сбежал через одно из верхних окон. Я хотела догнать его, но побоялась бросить Элию, думала, что смогу помочь…
– И почему мы должны тебе верить? – холодно спросил Галус.
– Галус, прекрати, – пробормотал Бенджамин, направляя свои внимательные серые глаза на Мага Земли.
– Теперь ты собираешься защищать ее, потому что она полукровка? Ты знал, что ее сила нестабильна, что она может дать неожиданные эффекты. Знал, что живешь бок-о-бок с опасным существом и ничего не предпринимал! Что ж, поздравляю! Теперь ты наслаждаешься результатом!
– Если то, что говорит Овидия, правда, – прервала его Алазне, – вполне возможно, что настоящий убийца бродит на свободе. Но чтобы убедится в этом, нам придется перебрать воспоминания Овидии. Другого выхода нет.
– Ты проведешь здесь ночь, – голос Бенджамина был мягким, но ощущение опасности не покидало Овидию. В эти минуты она могла думать только о побеге. Даже не из тюрьмы, а из Общества, навсегда. – Утром тебя будут допрашивать. Если ты окажешься невиновна, ты вернешься домой. Но для этого тебе придется постараться и позволить просмотреть все твои воспоминания.
Овидия смотрела перед собой и лихорадочно думала, и для Представителей, конечно, не было загадкой, о чем именно.
– Тебе будет запрещено прибегать к магии до тех пор, пока твоя невиновность не будет доказана. Внутри камеры твои силы не действуют.
– Вы делаете все это только потому, что я Серая! Ни с кем другим вы не стали бы обращаться так! – в отчаянии выкрикнула Овидия.
– Мы делаем это, потому что это наш долг, Уинтерсон, – спокойно проговорила Элеонора. – Не пытайся бежать. Замок охраняют стражники из клана Земных. А ты знаешь, какие они стражники.
Овидия вдруг подумала, что совсем не слышала прихода стражников, ей казалось, что замок пуст. Но может быть, на время гипноза Алазне отключила ее от некоторых звуков?
– А теперь, с твоего позволения, разреши откланяться, – брезгливо проговорил Галус.
Дружбы между своей племянницей Шарлоттой и Овидией Галус не одобрял никогда. Но именно сейчас Серая Ведьма увидела, насколько она отвратительна дяде лучшей подруги.
Был и еще один момент, на который Овидия не могла не обратить внимания. Если внутри камеры ее магия не действовала, почему они разговаривали ней через решетку?
«Страх. Они боятся тебя, Овидия», – думала девушка. И от этой мысли ей становилось и жутко, и приятно одновременно.
Серая Ведьма дождалась, когда шаги Представителей затихнут, и попыталась вызвать тени. В этот момент из коридора послышались голоса. Разговаривали стражники.
«Значит, за мной действительно наблюдают», – подумала Овидия.
Охранники ходили взад-вперед по коридору и в полголоса разговаривали.
– Бедные Серые, – вздыхал один. – Им всегда приходится хуже всех.
– Они непредсказуемы. Лучше держать их в узде, – отвечал второй, глупо похохатывая.
Через какое-то время голоса стражников стихли, и Овидия попыталась снова обратиться к теням, но камера глушила даже слабые вибрации. И ей не оставалось ничего другого, кроме как прижаться спиной к холодной стене и ждать.
Посидев так немного, Серая Ведьма предприняла еще одну попытку:
– Вы слышите меня? – шепнула она, обращаясь своим теням.
Да, – вибрация была едва заметной, но Овидия поняла, что говорила Вейн. – Что будем делать, сестра?
– Ничего, – ответила Овидия. – Надо продержаться до утра. А завтра пойти на допрос.
Ты сдаешься? – упрямый голосок Фесте заставил Серую Ведьму слабо улыбнуться. – Но ты не убийца!
– Конечно, нет, и это мы докажем им завтра. Сейчас мне нужно, чтобы вы дали мне отдохнуть. Вы не можете выбраться, но я знаю, что вы там. Альбион?
На этот раз вибрация оказалась довольно сильной, и Овидия поняла, что Альбион тоже слышит ее.
– Оставайтесь там. Я буду в порядке, – как можно более уверенно проговорила Серая Ведьма, хоть сама и не верила своим словам и знала, что тени тоже ей не верят.
Но выхода не оставалось. Поэтому она забилась в самый темный угол камеры, обхватила себя руками и закрыла глаза. Слезы текли из-под крепко сомкнутых ресниц, тело Элии стояло перед глазами, а она все плакала и плакала, обнимая себя перепачканными в засохшей крови руками. И ждала. Ждала.
81 ноября 1843 года. Ночь Самайна.
Винчестер, Англия
С тех пор, как Овидия зашла в камеру, свет от луны, льющийся сквозь крохотное окошко под потолком, значительно сместился. Это означало, что прошло уже довольно много времени. Но сколько именно, она не могла бы сказать. В камере было холодно. Чтобы согреться, Серая Ведьма легла на бок, свернулась в комок и, обхватив себя руками, принялась думать о том, что она сделает, как только этот ад закончится и она вернется домой. Первым делом она подойдет к отцу и Жанетте, обнимет их и скажет, как сильно их любит. Потом побежит к Шарлотте и вместе они придумают план побега из Винчестера. После этого она найдет Ноама и … От мысли о Клинхарте сердце девушки заколотилось. Она резко села.
Стоп! «Не смей даже думать об этом, мисс!» – строго приказала Овидия самой себе.
Тут позади послышались шаги. Кто-то шел по коридору. Овидия оглянулась, но ничего не увидела. Только расслышала приглушенные голоса, потом удар, а в следующий момент – грохот падающего тела.
Овидия резко встала и бросилась к самому темному углу камеры, пригибаясь к полу и стараясь оставаться незамеченной. Оперлась руками о холодную каменную стену и, прислушиваясь к шагам, которые становились все ближе, поползла вдоль стены к двери. Посмотрела свозь решетки наружу и увидела силуэт высокого мужчины в плаще и шляпе, закрывающей лицо.
– Овидия? Это ты?
Сердце у нее упало. Этот голос она узнала бы из тысячи. Неужели он пришел спасти ее? Ее, которую все без исключения будут теперь считать убийцей?
Ей не удалось как следует обдумать в голове эту мысль, потому что в тот же момент что-то вспыхнуло. Воспользовавшись своей магией, нежданный гость вызвал огонь, и лицо самого ненавистного и самого любимого парня Общества озарилось светом. Медовые глаза смотрели на Овидию, сияя огнем, и оторвать от них взгляд не было никакой возможности.
– Ноам, – прошептала Овидия, не до конца понимая, спит она или бредит наяву.
Клинхарт лукаво улыбнулся.
– Приятно, когда девушка так реагирует на появление. Особенно, когда эта девушка – ты, мисс Уинтерсон.
Овидия прислонилась лбом к решетке. Теперь ее лицо было в нескольких сантиметрах от лица Клинхарта.
– Зачем ты пришел? Решил посмеяться надо мной?
С лица Ноама мгновенно слетела улыбка.
– Отойди от двери, – очень серьезно попросил он.
Что-то в его тоне заставило Овидию повиноваться. Тени внутри нее сопротивлялись и явно хотели что-то сказать, но Овидия не слушала их, сосредоточив все свое внимание на Ноаме.
Послышался лязг металла. И в следующее мгновение Овидия увидела руку, достающую из внутреннего кармана связку ключей, красиво поблескивающих при лунном свете. Открыв дверь и войдя внутрь, Клинхарт сделал несколько шагов по направлению к Овидии. Она дрожала от страха и медленно пятилась назад. Что ему было нужно от нее? На что еще способен этот человек?
Ноам положил ключи в карман и, подойдя к Овидии, осторожно взял в руки ее лицо и посмотрел в глаза. В эти несколько секунд, которые показались девушке вечностью, она боялась даже дышать.
Несмотря на растерянность и страх, Овидии было очень интересно, что Ноам здесь делает.
– Ты пришел, чтобы отвести меня на допрос?
Ноам встрепенулся, и его привычная маска иронии и самоуверенности сменилась на что-то более искреннее. Удивление. Вот что это было.
– Я не собираюсь вести тебя на допрос… С чего ты взяла?
– Я этого не делала, – резко произнесла Овидия.
Ноам снова молча посмотрел на нее.
– Не делала чего, Ови?
Услышав это ласковое домашнее прозвище, Овидия чуть не расплакалась. Но быстро взяла себя в руки. Нужно было, чтобы ее выслушали. Непременно.
– Я не убивала Элию. Когда я приехала, было уже поздно… – губы девушки дрожали, взгляд был рассеян. – Я пыталась что-то делать, пыталась помочь, но у меня не получилось, – закончила она свой короткий и довольно невнятный рассказ. Потом ее снова заколотило.
– Овидия, посмотри на меня.
Тон, с которым Клинхарт произнес эту фразу, заставил Овидию резко перестать дрожать. Она взглянула на Ноама.
– Я знаю, что это была не ты. Но… нам пора идти. Они очень быстро заметят твое отсутствие.
– Тебе не стоит помогать мне, Ноам. За это тебя могут счесть предателем.
Ноам бросил быстрый взгляд на Овидию, после чего резко отвернулся и сказал, обращаясь то ли к ней, то ли к себе самому.
– Я знаю. Но я также знаю, что это была не ты. И что ты невиновна.
– Но откуда? Откуда ты можешь это знать?
– Мы можем отложить дурацкие разговоры и выйти отсюда прямо сейчас?
Овидия кивнула и в следующее мгновение почувствовала на своей талии теплую руку Ноама. Она попыталась вырваться, но Клинхарт крепко прижал ее к себе.
– Что ты задумал?
Ноам спокойно посмотрел на Овидию и с улыбкой ответил:
– Я собираюсь вытащить тебя отсюда. Но для этого мне нужно, чтобы ты перестала выкручиваться и доверилась мне.
С этими словами он взял ее за руку и повел за собой, по коридору. Они шли, стараясь не спотыкаться о лежащих на полу охранников, преодолели винтовую лестницу, прошли еще одним коридором. Стражники были везде. То ли мертвые, то ли потерявшие сознание, – точнее Овидия не могла сказать, а темп, с которым заставлял ее шагать Ноам, не оставлял возможности заглянуть в лица. Интересно, зачем они подослали к ней столько стражников? Неужели думали, что у нее есть шанс спастись?
Наконец, они выбрались наружу, и Овидия в последний раз взглянула на освещенный факелами фасад тюрьмы. Факельный дым смешивался с паром от их дыхания. В сыром и холодном воздухе пахло зимой.
А потом они побежали. Побежали что есть сил, оставляя это темное и холодное место позади. Недалеко от реки, окружавшей Винчестер, Ноам резко повернул в сторону и бросился к коню, одиноко стоявшему у дерева.
– Скорей, садись, – крикнул он, развязывая ремни, которыми животное было привязано к стволу.
Овидия запрыгнула на спину коня, Ноам сел позади нее и, дернув за уздцы, рысью погнал в ночь.
91 Ноября 1843 года. Ночь Самайна.
Винчестер, Англия
Овидия знала, что в Самайн иногда случаются странные вещи. Но меньше всего на свете она ожидала увидеть себя в этот день совершающей побег из тюрьмы. Верхом. В компании с Ноамом Клинхартом. Ноам дышал ей в шею и от исходящего от него жара у Овидии кружилась голова. Конь гнал окраинами Винчестера, направляясь к северной части города, и совсем скоро сельская местность сменилась каменными домами. Всадники сбавили темп, и теперь украдкой пробирались между строениями. В конце одной из узких улиц навстречу спутникам вышла женщина в капюшоне. Клинхарт остановил лошадь, быстро спешился и подал руку Овидии. Она спустилась, внимательно глядя на фигуру в капюшоне. Та же продолжала стоять, не шевелясь. Тени внутри Овидии напряженно молчали, и девушка чувствовала, как их напряжение напрямую проникает ей в кровь.
– Тебя никто не видел? – спросил Ноам, обращаясь к незнакомке.
Женщина опустила капюшон, и Овидия ахнула.
– Конечно, нет, – ответила Шарлотта и, улыбаясь одними глазами, взглянула на Овидию. – Ты в порядке?
Вместо ответа Серая Ведьма бросилась к подруге и крепко обняла ее, безуспешно стараясь сдерживать слезы, которые в одно мгновение промочили плащ Шарлотты насквозь.
– Я не убивала его, Лотти. Клянусь! Это была не я!!
– Знаю, знаю. Я бы никогда не усомнилась в тебе, – заверила подругу Шарлотта. И, мягко выбравшись из объятий, взяла лицо Овидии в свои руки, чтобы убедиться, что с ней, насколько это было вообще возможно в таких обстоятельствах, действительно было все нормально.
– У нас не больше пяти минут, – сказала она, удовлетворившись увиденным. – Пока все чисто. Но это пока. Скоро везде будут патрули, и лучшее, что вы можете сейчас сделать – это как можно быстрее покинуть город.
– Ты все приготовила? – спросил Ноам, снимая свой плащ.
Шарлотта кивнула, подошла к сумке, которая стояла у стены ближайшего дома, раскрыла ее. Внутри была чистая одежда. Пока Ноам переодевался, девушки отошли на несколько шагов и отвернулись, чтобы тот не смущался.
– Сегодня ночью вы уезжаете, – объявила Шарлотта Овидии.
– Что значит мы? А ты? Разве ты не поедешь с нами?
– То, что вы двое исчезнете в ночь убийства, и так достаточно подозрительно. Мне лучше остаться, чтобы предупредить возможные последствия.
– Что они сделали с Элией?
От этого вопроса лицо Шарлотты исказилось от боли, при этом взгляд будто стал теплее.
– Тело отвезли к нему домой. Его жена и дети позаботятся о нем.
Овидия кивнула, все еще не в силах осознать, что Лидер убит и убит по-настоящему.
– Если бы я пришла раньше… – прошептала она, чувствуя, как плечи сгибаются под тяжестью вины.
– Ты бы ничего не смогла сделать, – возразил Ноам, и в голосе его послышалась жесткость.
Он был одет в костюм темно-зеленого цвета, черное пальто и широкополую шляпу, которая закрывала часть лица. – Вдобавок ты сама могла погибнуть.
– Ты прав, – вздохнула Шарлотта и подошла к сумке. Настало время одевать Овидию. Для подруги Лотти приготовила простое, но красивое платье в голубых тонах.
– Клинхарт, проверь, все ли спокойно на улице, а я пока помогу Овидии одеться.
Ноам кивнул, и Шарлотта с Овидией взялись за дело. Сначала они сняли грязную одежду. Потом Шарлотта помогла Овидии с корсетом, который она туго затянула на спине. Затем были чулки, которые она закрепила для надежности прямо под коленями, нижняя юбка, и наконец само платье: с завышенной талией и пышными рукавами, как этого требовала мода. Туфли Шарлотта выбрала удобные, на невысоком каблуке. Финальным штрихом было пальто, под широкими полами и капюшоном которого можно было легко скрыться.
– Мы готовы! – объявила Шарлотта, с довольным видом осматривая подругу. – Ноам, подойди, пожалуйста, на секунду, мне надо объяснить тебе пару вещей.
С этими словами Шарлотта открыла свою поясную сумочку из коричневой кожи и стала доставать оттуда баночки с сухими и свежими травами. Ноам послушно принял все, бережно уложив в прикрепленную к седлу дорожную сумку.
– Я приготовила вам кое-какие лекарства. Они помогут при головной боли, менструации, боли в спине. Еще я положила вам лаванду, мяту, ромашку и белладонну, которая, надеюсь, вам не понадобится. И масла для приготовления мазей. В них не будет моей магии, но вы сможете наделить их своей. Вот в этой тетрадочке я оставила вам кое-какие записи на всякий случай. Впрочем, думаю, вы внимательно слушали лекции и знаете все не хуже меня. Еще я положила вам противозачаточную мазь, сомневаюсь, что она вам понадобится, но от менструальных болей ее тоже можно будет использовать… Я не знаю, как долго вас не будет, в любом случае, лучше взять все самое необходимое.
– Это слишком, Шарлотта, – с трудом проговорил Ноам, который, казалось, терял дар речи от смущения.
– …далее, вы найдете там розмарин, крапиву и корицу, – продолжала Ведьма Земли, не обращая на реплику Клинхарта никакого внимания, – я все расписала в тетрадочке. И бутылка чистого спирта для очищения ран. Хотя спирт вам, наверное, будет несложно найти и в самом Лондоне.
«Лондон».
– …марля, ножницы, нитки и иголка…
Отдав все перечисленное Ноаму, Шарлотта подбежала к сумке с одеждой и достала оттуда еще один сверток.
– А это, Овидия, для тебя лично. Полотенца, расческа, кое-что для макияжа. Твой отец и Жанетта помогли мне собрать.
При упоминании о семье Овидия подошла к подруге и, посмотрев ей в глаза, спросила:
– Они знают, что я уезжаю?
– Конечно. По соображениям безопасности они не стали провожать тебя. Да и мне самой не так-то просто было сбежать из дома. Если бы не щит-невидимка, который создал для меня Ноам, меня здесь не было бы. Спасибо тебе, Клинхарт.
Ноам слегка наклонил голову и улыбнулся одними глазами, давая понять, что его заслуги несколько преувеличены.
– Твои близкие верят в твою невиновность, – продолжала Шарлотта. – Ты убедишься в этом, когда прочитаешь письмо от своего отца. Я вложила его в тетрадку с заметками. Оно коротенькое: на длинное послание у него, увы, не было времени. Мы готовились в дикой спешке.
Овидия обняла Шарлотту, и та ответила ей такими же крепкими горячими объятиями. Серая Ведьма чувствовала дыхание подруги, дрожь ее тела и старалась длить и длить этот момент, чтобы запомнить и увезти с собой как можно больше тепла.
В этот момент за спиной Овидии послышались шаги.
– Извините, что прерываю, милые леди. Но у нас, к сожалению, нет больше ни минуты. Поезд ждать не будет.
Овидия оторвалась от подруги и, не в силах больше сдерживать вопрос, который не давал ей покоя все это время, спросила:
