Тени Овидии

– Почему ты помогаешь мне? Зачем?

– Терпеть не могу несправедливость. А сегодня вечером с тобой случилась именно она, Овидия, – Клинхарт произнес ее имя мягко, как будто это было название редкого сокровища. – Так вот. Если мы хотим придумать надежный план, а не попасть на допрос к Провидцу, нам нужно убежать как можно дальше. И Лондон в этом смысле кажется мне надежным укрытием.

– Я бы смогла выдержать допрос. Они бы поняли, что я невиновна…

– Ты не смогла бы, – прервал ее Ноам. И в голосе его прозвучали очень взрослые серьезные нотки.

Глаза его, обычно медовые, от темноты казались почти черными, и Овидия чувствовала, как внимательно они смотрят на нее, как будто… как будто…

– Уж не пытаешься ли ты проникнуть в мои мысли? – вдруг спросила она.

– Овидия, за кого ты меня принимаешь?

Ноам приблизил к ней свое лицо, и девушку охватила исходящая от него волна чего-то неведомого, взрослого, серьезного.

Серая Ведьма сглотнула и слегка приподняла голову, чтобы взглянуть на него.

– За кого ты меня принимаешь, Ови?

Овидия не ответила. Ноама, впрочем, такая молчаливая реакция, по-видимому, вполне устроила. Он кивнул и, меняя тему, сказал:

– Я знаю кое-кого, кто мог помочь бы нам в Лондоне. Сейчас главное туда попасть. Ночной поезд отправляется совсем скоро.

– Помочь? – переспросила Овидия с недоверием в голосе. – Ты всерьез рассчитываешь, что мы сможем выжить в Лондоне? У нас же нет ни копейки.

– Говоря так, ты убиваешь свое доверие ко мне. Поверь, это то, что ты будешь потом ненавидеть всю свою жизнь. Потому что, разучившись доверять, ты пойдешь против своей природы, против своих самых главных принципов. Ты уверена, что хочешь этого, Овидия?

Гулкий топот лошадиных копыт по мостовой, в нескольких улицах от них, заставил Овидию в тревоге обернуться и импульсивно прильнуть к Ноаму. Страх, отчаяние, ночь. Все это вместе было для Овидии уже чересчур, и Ноам Клинхарт казался в этот момент единственной опорой.

– Я доверяю тебе, Ноам, – сказала она, чуть приподнимая голову. – Доверяю.

– Ну а раз доверяешь, тогда вперед.

И они погнали в сторону железнодорожной станции, почти пустой в это время суток. Там были только охранник, который как-то странно посмотрел на нее, и продавщица билетов. Единственный поезд, казалось, ждал только их.

Они подошли к кассе, Ноам достал из внутреннего кармана несколько купюр и взял два билета до Лондона. Поблагодарив кассиршу, спутники направились к платформе. Там было еще несколько человек, которые ждали открытия дверей поезда. Овидия посмотрела налево. Из-за высокого роста Ноама видны были только сорняки, окружавшие станцию, и чуть вдали – дома, мимо которых они промчались несколько минут назад. Овидия подумала, что их окна напоминают глаза. Бдительные глаза чудовищ, которые все это время неустанно наблюдали за ними. Но ей не удалось как следует обдумать эту мысль, потому что вскоре к молодым людям подошел кондуктор и проводил их к нужному вагону. Поднявшись по крутым ступенькам, они вошли внутрь.

По правилам этикета Ноам шел впереди, но, когда они дошли до третьего купе, юноша открыл дверь и пропустил спутницу вперед. Небольшое помещение, которое должно было стать их убежищем на ближайшие несколько часов, состояло из двух прислоненных к стенам диванов, небольшого столика, расположенного у окна между ними, и двух верхних полок для багажа. Неяркая свеча в лампе на столе освещала купе тусклым светом. Поезд тронулся, и Овидия, вынырнув из своих мыслей, взглянула на Ноама, который в это время уверенным движением закрывал дверь.

– Садись, Овидия. Сейчас наша главная задача – как следует отдохнуть. Завтра будет тяжелый де…

Не успев договорить фразу, Клинхарт резко обернулся. Вид у него был ошарашенный. Овидия не сразу поняла, в чем дело. Ну тут из-за спины Ноама выплыл знакомый темный силуэт, и Овидия устало выдохнула.

– Это еще что такое? – растерянно спросил молодой человек.

На твоем месте я бы закрыла шторки, Клинхарт.

– Фесте, спрячься немедленно!

Я не доверяю ему, сестра.

Овидия посмотрела на Ноама. Первый шок, кажется, прошел. И сейчас он, к удивлению своей спутницы, послушно выполнял приказание Фесте: задергивал шторки на двери купе, которые вели в общий коридор.

– И давно… давно ты живешь с этим? – тихим голосом спросил Ноам. Он только что сделал шаг по направлению к Фесте, но увидев, как сверкают глаза странного существа, остановился на безопасном расстоянии.

– Не очень. Это появилось несколько лет назад. Я думаю, так выражается моя сила, сила Серой, – сказала Овидия. И спохватившись, чуть ли не со страхом, быстро добавила, – Но это не я, не мы. Я и мои тени, – мы не убивали Элию.

– Тени? – Ноам моргнул, пытаясь понять смысл только что услышанного. – Ты хочешь сказать, что кроме этой тени, есть еще?

Овидия кивнула.

Ноам сел на свой диванчик и принялся рассматривать Фесте, которая все время находилась рядом с Овидией, как верный страж.

– Я уже говорил тебе, что верю в твою невиновность, давай отдохнем, нам правда это нужно, – нейтральный тон, с которым Клинхарт произнес эти слова, будто никаких сомнений в причастности Серой Ведьмы к случившемуся и не было, озадачил Овидию.

Она рассеянно кивнула и села рядом с Ноамом, справа от него. Винчестер постепенно оставался позади, но разрушающее нутро ощущение беспомощности никуда не делось, и теперь тряслось вместе с ней в купе ночного поезда, который держал путь в Лондон.

Сама Овидия не имела ни малейшего представления о том, с чего можно было бы начать, чтобы доказать свою невиновность.

Ноам дал ей понять, что останься она в Винчестере, ее принялись бы пытать и истязать с целью выведать всю возможную информацию. В Обществе такое случалось нечасто. Но в некоторых случаях Чувствительные позволяли себе пойти и на такие меры.

Одна мысль наполняла покоем сердце девушки. У Ноама явно был план. Хотя, конечно, бежать от обвинения в том, чего она не совершала, было трудно, нелепо, противоестественно. А уж тем более бежать в компании человека, который четыре года назад разбил ей сердце. Но зато он был одним из немногих, кто по-настоящему верил в ее чистоту.

Овидия прислонилась щекой к окну, и Фесте, спрыгнув с плеч хозяйки, принялась летать по купе между ней и Ноамом, подозрительно посматривая на последнего. Тут огни домов и полустанков за окном, а вместе с ними и свет от луны, резко погасли, и Овидия поняла, что они въехали в тоннель.

Ноам достал откуда-то одеяло, протянул ей, сам отвернулся к двери, позволяя переодеться. Возясь с пуговицами на платье и развязывая ленточки на чулках, которые, не жалея усердия, плотно завязала Шарлотта, Овидия думала о том, а что, если уверенность Ноама показная? Что если он сам не знает, что делает, и вместо того, чтобы убежать от смерти, прямо в эту минуту они вместе с ним едут по направлению к ней?

«Нет, – отвечал Овидии внутренний голос, – Шарлотта доверяла ему. И папа с Жанеттой тоже. Все ему доверяли».

От мысли о семье по телу девушки пробежали мурашки, а сердце сжалось. Папа, Жанетта, мама, цветы на могиле которой теперь засохнут, не дождавшись ее, Овидии, прихода… Как же это все было тяжело. Пытаясь совладать с чувствами, Овидия уткнулась лицом в спинку сидения, обшитую каким-то темным материалом. И в этот момент ей в очередной раз показалось, что Ноам наблюдает за ней. Читает ее мысли. Возможно, так оно и было на самом деле, потому что в следующее мгновение она услышала шепот:

– Мы прибудем через несколько часов. Спи. А я пока послежу за обстановкой.

И в этот самой момент, как по зову, рядом с Овидией появилась Вейн, заставив Ноама в очередной раз за эту ночь вздрогнуть от неожиданности.

Думаю, что за обстановкой лучше послежу я.

– Что?.. – Ноам хотел что-то спросить, но окончательно растерялся.

Овидия в панике переводила взгляд с юноши на свою тень. Похоже, она совершенно теряла контроль над своими сестрами.

– Вейн! Возвращайся назад прямо сейчас!

Но Вейн, видимо, совершенно не собиралась слушаться. Вместо этого она очень строго посмотрела на Ноама и прошептала:

Имей в виду, Клинхарт. Одно слово моей сестры – и ты мертв.

Никогда еще Овидия не слышала, чтобы тени вели себя настолько жестко. Она готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не слышать возмущенной речи Клинхарта, который сейчас уж точно отчитает ее за это безобразие. Однако Ноам, казалось, и не собирался этого делать. Наклонившись немного вперед, он осматривал вновь прибывшую тень с нескрываемым любопытством. Тем временем Овидия в панике думала о том, как вернуть контроль над сестрами. Не успев прийти в себя после выходки Вейн, она почувствовала, как Фесте запрыгивает ей на колени. Овидия попыталась схватить ее, но та, злобно смеясь, отпрыгнула в угол купе.

– Вернитесь немедленно! – прокричала Серая Ведьма.

– Чудесные! Откуда вы такие взялись? – Ноам окончательно вернул себе самообладание и с интересом наблюдал за происходящим.

Любопытство кошку сгубило, – шикнула на него Вейн, скаля зубы.

Ноам сделал шаг назад и поднял руки в примиряющем жесте.

– Я не собираюсь причинять вред Овидии.

Тем лучше для тебя, юный Провидец.

История с угрозами подкосила Овидию. Она с тоской думала, ждать ли ей теперь появления Альбион. Может, хотя бы она сжалится над ней и не будет усиливать хаос своим появлением. Самая большая тень тем временем не торопилась выходить, но ощутимо шевелилась где-то под сердцем, так что никаких сомнений в том, что она в любой момент готова будет выпрыгнуть наружу, у Овидии не было.

– Фесте. Вейн. Назад. Это приказ.

Обе тени взглянули на Овидию, блеснув золотом зрачков, и поклонились. Места, которые язык не поворачивался назвать лицами, озарили жуткие улыбки.

Да, сестра.

Они исчезли практически мгновенно, хотя Вейн, которая продолжала не отрываясь смотреть на Ноама, понадобилось на это чуть больше времени. Овидия же, почувствовав, что тени вновь наполнили ее тело, вместо того чтобы испытать облегчение, вдруг согнулась и, положив руку на грудь, разрыдалась.

– Овидия…

– Не спрашивай ни о чем, – пробормотала она, подняв большой палец.

Клинхарт кивнул.

– Забудь обо всем, что произошло. Ты ничего не видел.

Еще один понимающий кивок.

И Овидия погрузилась в собственную боль. Она была такой сильной и всепоглощающей, что даже рыдания выходили беззвучными. Всю энергию девушки забрала незаживающая внутренняя рана. Никогда, никогда не добиться ей справедливости. Эта туча будет висеть над ней до конца дней, и если и прольется когда-нибудь, то не дождем, а миллиардом острых кинжалов, которые убьют ее. Уничтожат.

Так они и ехали. Овидия, сотрясаемая беззвучными рыданиями. И Ноам, которому оставалось только сочувственно смотреть на нее, сжав губы. И поглядывать сквозь щель в занавесках на обстановку в коридоре поезда, которая в любой момент могла измениться не в лучшую для них сторону.

Поезд уже мчал в сторону Лондона, когда в городе началась жестокая охота на ведьм.

Часть II

Клятвы и секреты

10

1 Ноября 1843 года.

День Самайна. Англия

Овидия проснулась от громкого шума. Быстро поморгала, пытаясь сориентироваться, где она. В купе ничего не изменилось. Ноам, как и ночью, сидел на том же месте у дверей. Неужели он не спал всю ночь?

Овидия провела рукой по лицу, и вдруг поняла, что весь ее подбородок залит слюной. Быстрым движением привела себя в порядок. Выглянула в окно и увидела крупную надпись: Ватерлоо. Лондонская станция Ватерлоо. Значит, им удалось выполнить первую часть плана Ноама и оставить Винчестер позади.

Овидия хотела сделать глубокий вдох, но тяжесть в груди затрудняла дыхание. Девушка перевела взгляд на соседний диван и только сейчас заметила, что Ноама там уже нет, он стоит рядом с ее постелью и с любопытством разглядывает Овидию.

– Что? – с беспокойством в голосе спросила Серая Ведьма.

Клинхарт помолчал несколько секунд, после чего с улыбкой заметил:

– А ты знаешь, что храпишь во сне?

– Думаешь, именно так следует разговаривать с дамой?

– Мы приехали, – объявил Ноам, меняя тему и не обращая на реплику своей спутницы никакого внимания. – Сейчас объявят, что можно выходить, но прежде, чем это произойдет, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушала.

От этих слов внутри у Овидии, которая за время сна успела немного успокоиться и подзабыть о том, зачем они здесь, все сжалось. Воспоминания о пережитом за последние дни навалились на нее, как огромная волна, которой не ждешь. Как на море во время шторма, когда кажется, что он уже затихает, но на самом все начинается заново.

Но Овидия сумела совладать с собой, уже не в первый раз за последние сутки, и начала внимательно слушать указания Ноама.

– Они будут нас искать. Пока еще, думаю, слухи не успели дойти далеко, но совсем скоро большинство Чувствительных будут знать о том, что произошло. И скорее всего, Нечувствительные тоже будут знать об этом.

Ноам помолчал, глядя на дверь купе. И Овидии вдруг ужасно захотелось, чтобы он посмотрел на нее, а не на дверь. – Я знаю кое-кого, кто мог бы оказаться нам полезен. Но сначала мне нужно объявить о своем визите.

– Так. А сейчас что мы будем делать?

Проводник объявил о прибытии поезда и попросил пассажиров покинуть вагоны. Овидия пристально посмотрела на Ноама.

– Что мы будем делать сейчас? Мы спокойно выйдем из поезда и направимся в Камден Таун.

Овидия слышала об этом месте. Насколько она знала, среди местных жителей оно считалось довольно модным, хотя и не являлось центром. Скорее даже окраиной.

– Ты знаешь, как туда добраться? – спросила Овидия с беспокойством в голосе.

– Конечно, – ответил он, глядя ей в глаза. И Овидии показалось, что он немного обиделся. – Я езжу в Лондон каждый месяц.

Мы приедем примерно через полчаса, так что веди себя как обычно. Все будет хорошо.

Девушка кивнула, и они оба встали как раз в тот момент, когда проводник постучал в дверь их купе. Ноам открыл, и Овидия прошептала ему «спасибо».

– Конечная остановка, дамы и господа. Надеюсь, вам понравилось путешествие.

Овидия кивнула и, подождав, пока Ноам возьмет свои вещи, направилась вместе с ним по узкому коридору к выходу. На станции было шумно и дымно, сотни лондонцев сновали туда-сюда, покупая билеты, разыскивая свои поезда и вагоны, прощаясь, встречаясь. От такой суеты у Овидии закружилась голова. Она ведь росла вдалеке от столицы и не привыкла к большим толпам и шуму вокруг.

К тому же ей не давала покоя мысль о том, что в этот самый момент ее разыскивали за убийство. И это совсем не придавало уверенности.

Хорошо, что Ноам был рядом. Овидия ощущала тепло своего спутника, чувствовала его руку, которую он предложил ей почти автоматически, будто делал это по сто раз на дню с разными девушками. А она инстинктивно вцепилась в нее так, что Ноам не смог сдержать легкой улыбки.

В любой другой ситуации Овидия, может быть, даже обиделась на такую улыбку, но из-за дрожи, которая сотрясала ее тело, не обращала на это никакого внимания. Сейчас она только и могла, что оглядываться по сторонам и ждать, что ее вот-вот узнают, поймают и снова запрут. На этот раз – вместе с Ноамом, который явно был соучастником ее побега.

Так они и шли. Овидия, вся в панике от происходящего, и Ноам, который старался изображать абсолютное спокойствие и уверенность. Но, увы, перед настоящей паникой у напускного спокойствия не было никаких шансов.

Они уже практически покинули здание вокзала, как их окликнул один из полицейских.

– Извините! Дама в голубом платье!

Овидия остановилась парализованная. Ноам взглянул на нее, глазами моля сохранять выдержку. И они оба направились к полноватому стражу порядка, одетому в униформу. Полицейская шапочка выглядела карикатурно маленькой на его большой голове.

– Мистер, мисс. Извините, что беспокою, но вам придется пройти досмотр.

Молодые люди растерянно переглянулась, делая вид, что не понимают, в чем дело.

– Что вы говорите? – спросил Ноам – Досмотр? Что-то случилось?

Полицейский кивнул в сторону длинной очереди, которая вела к столику и сидящему за ним коллеге, который проверял документы. А затем, понизив голос, сказал:

– Вчера вечером в районе Ноттинг-Хилл произошло покушение на убийство. Преступника видели на этой станции.

При слове «убийство» Овидию бросило в дрожь, и она с силой сжала руку Ноама.

– Кого он пытался убить? – с любопытством в голосе спросил Клинхарт.

– Судя по всему, собственную жену, – охранник покачал головой. – Ужас. Если найдут, его ждет виселица. А потом он отправится прямиком в ад, к чертям на сковородку. А вы, пожалуйста, пройдите в очередь. Это не займет много времени.

Овидия слышала, как Ноам спросил мужчину еще о чем-то, но от волнения не могла расслышать слов. Взгляд и разум ее были в той очереди. А еще она думала о том, что сейчас, по этой самой станции бродит самый настоящий убийца.

Когда волнение чуть отступило, и девушка смогла, наконец, разобрать слова, а не только отдельные звуки, она заметила, как охранник посмотрел на нее, а затем, обращаясь к Ноаму, произнес:

– Должен сказать вам, сэр, что вам несказанно повезло. Ваша супруга обворожительна.

Овидия почувствовала на себе взгляд Ноама, но не смогла заставить себя ответить на него. Им ничего не оставалось, как направиться к очереди и встать в ее конец, в то время как полицейский продолжил останавливать других пассажиров.

Некоторое время они стояли молча. Наконец, Ноам откашлялся и произнес:

– Успокойся, – сказал он. – Скоро мы отсюда выйдем. Хотя, если учесть, что где-то здесь бродит убийца, нам придется быть еще более осторожными.

Овидия кивнула. Ни на какие другие слова и жесты у нее просто не было сил.

Убийство.

Убийца.

Эти два слова как заведенные крутились у нее в голове, и переключить свои мысли на что-то другое у нее совершенно не получалось. Впрочем, была еще одна фраза, которая не имела к первым двум словам никакого отношения, но при этом кружилась вместе с ними, заливая мозг чем-то не имеющим отношения к страху, чем-то очень приятным.

«Ваша супруга обворожительна».

Наконец, подошла их очередь, и серьезный полицейский, представившись сотрудником Скотланд-Ярда, попросил молодых людей предъявить документы.

– Мне нужны ваши проездные билеты, имена и фамилии, возраст и место рождения.

Овидия тяжело сглотнула. Почему? Почему это дурацкое убийство должно было случиться именно в этот день?!

– Конечно.

Заметив сомнение в голосе Ноама, полицейский внимательно посмотрел на него, и перелистнув страничку в блокноте, приготовился записывать.

Ноам тем временем как мог старался тянуть время и не спеша ощупывал свои карманы, делая вид, что не знает, где билеты. Овидия молча наблюдала за происходящим, чувствуя, как ее желудок сжимается, а в горле скапливается комок.

– Вот, пожалуйста.

Полицейский осмотрел билеты, быстро записывая что-то в блокноте.

– Прибыли из Винчестера, – проговорил он, продолжая осматривать документы. – Имена и причина вашего визита?

Ноам и Овидия переглянулись. Действовать нужно было быстро. Сейчас.

– Ной и Оливия, – быстро ответила Овидия. – Это мой муж. Мы приехали в Лондон на медовый месяц. Хотим отпраздновать начало совместной жизни, осматривая ваш прекрасный город.

Ноам вздрогнул. Но вовремя совладал с замешательством и, приподняв одну бровь, промолчал. Серая Ведьма тем временем продолжала смотреть на полицейского.

– Фамилии? – потребовал тот, не обращая особого внимания на разъяснения Овидии.

Тут пришло время реагировать Ноаму:

– Роджерс. Ной и Оливия Роджерс. Мы оба из Винчестера. Моей жене девятнадцать лет, а мне двадцать.

Полицейский улыбнулся: создавалось впечатление, что данные, предоставленные мужчиной, убеждают его больше.

«Идиот», – подумала Овидия, глядя на него.

– Ясно. Вы можете быть свободны. Вот вам портрет предполагаемого убийцы, – с этими словами он протянул им рисунок, на котором был изображен худощавый тип с бородой и в шляпе.

Овидия подумала, как человек, столь слабый на вид, мог попытаться совершить убийство. На секунду ей пришло в голову, а не он ли убил Элию. Но нет. Это было невозможно. Преступления совершились с разницей в несколько часов. А одна только поездка из Винчестера в Лондон занимает ночь.

Овидия почувствовала, что Ноам тянет ее от стола с полицейским к выходу, и двинулась за ним. Лишь отойдя на безопасное расстояние, девушка смогла вздохнуть с облегчением.

– Твой муж? – выпалил Ноам.

«О, нет. Не сейчас».

Она не готова была сейчас обсуждать это с Ноамом.

– Я подумала, что сказать так будет лучше всего. Тебе не кажется?

Ноам странно посмотрел на нее. Пытаясь скрыть смущение, Овидия продолжила:

– Это звучало не так уж безумно. К тому же предыдущий полицейский сам подумал, что я твоя жена. Будет безопаснее, если лондонцы станут считать нас супружеской парой. К сожалению, среди Нечувствительных у мужей больше превосходства и власти над женщинами, зато они защищают их. Впрочем, все это нас не касается. Мы же не всерьез.

– Значит, будем представлять, что мы семейная пара.

– По крайней мере, пока все это не закончится – да.

– Ной и Оливия? – в тоне Ноама слышалась насмешка.

На этот раз Овидия посмотрела на него, немного покраснев.

– Нужно было отвечать быстро. А ты стоял и молчал.

– Спасибо, Уинтерсон, – неожиданно искренне проговорил Ноам. И Овидии пришлось отвести глаза, чтобы скрыть смущение.

– Нам следует договориться о том, как мы встретились и как поженились на случай, если такой вопрос возникнет, – добавила она.

Они остановились, и Овидия почувствовала холод: противный сыроватый ветерок пронимал до костей. Но жаловаться на погоду ей сейчас хотелось меньше всего. Ноам смотрел по сторонам, делая вид, что разглядывает местных жителей, а сам думал о словах Овидии.

– Это хорошая идея, Овидия. Даже великолепная. Но мы все равно должны будем проявлять осторожность. И боюсь, что, к несчастью для нас обоих, нам придется на публике демонстрировать нашу привязанность друг другу. Чтобы у людей не оставалось никаких сомнений.

– Если это поможет доказать мою невинность, я согласна.

На этих словах Ноам как-то странно встрепенулся, после чего подошел к Овидии очень близко и шепотом спросил:

– Невинность? О какой невинности ты говоришь сейчас?

Овидия широко открыла глаза. Краска залила ее щеки. Нет, она спокойно могла говорить на подобные темы. Но не в таком месте, где все сказанное могло в любой момент стать достоянием ушей Нечувствительных, для которых интимные отношения были куда более табуированной темой, чем для Чувствительных. Да их повергнет в шок одно только упоминание о близости мужа и жены.

«О какой чепухе я сейчас переживаю», – промелькнуло в голове у Серой Ведьмы.

– Знаешь, Ноам, меня немного беспокоит, что, когда я говорю серьезные вещи, ты все в шутку переводишь.

– Мы докажем, что ты невиновна, – очень серьезно ответил Ноам. – Даже не сомневайся.

Овидия смотрела в его полное решимости в лицо и в очередной раз спрашивала себя: зачем он ей помогает. Не лучше ли было остаться в Винчестере, купаться в роскоши и неспеша выбирать себе девушку из десятков желающих?

– Раз уж мы сейчас притворяемся мужем и женой, – сказал Ноам, подавая Овидии руку, – предлагаю тебе воспользоваться привилегиями, которые дает этот статус. – И для начала скупим весь имеющийся в Лондоне крепкий алкоголь.

– Хоть в чем-то мы с тобой согласны, – улыбнулась Овидия, внутренне благодаря Ноама за то, что в очередной раз смог снять напряжение дурацкой шуткой.

И не теряя больше ни минуты, они покинули станцию. Но ощущение, что все жители Лондона были тайными шпионами, которые высматривали ее, не покидало Овидию. Ноам, чувствуя, как крепко сжимает руку его спутница, чувствовал это, но не подавал виду. И совсем скоро они утонули в лондонской толпе, в дурнопахнущем воздухе и серости этого города.

11

1 ноября 1843 года.

Лондон, Англия.

Начало дня в шумном Лондоне было совсем не похоже на тихие сельские утра в родном Винчестере.

Сотни людей разных классов и происхождения сновали туда-сюда, не обращая друг на друга никакого внимания. Овидия пыталась как можно внимательнее рассматривать их, чтобы не пропустить появления кого-нибудь из членов Общества или Дезертиров. Впрочем, будь кто-то из них рядом, сердце подало бы ей знак, даже если бы она завязала глаза. Но нет. На всем пути в Камден Таун им не встретилось никого похожего.