Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Литературные связи России и США. Становление литературных контактов

Среди книг, которые возил «с собой в дорогу» (VI, 438) пушкинский Евгений Онегин, была «История о Америке» В. Робертсона, первый том которой появился по-русски в начале 1784 г.[83] Книга Робертсона заслуживает особого внимания, ибо по ней изучали историю Америки Радищев и декабристы (П.И. Пестель); она стала для современников символом свободолюбивого духа американской революции[84]. Побывав в России и узнав «об открытиях Россиян в преплавании их из Камчатки к берегам Америки»[85], Робертсон намеревался ввести эти сведения в свой оставшийся незавершенным труд.

В новиковских «Московских Ведомостях» рекламировалась книга Иоахима Кампе «Открытие Америки», выпущенная для «приятного и полезного чтения» детям и юношеству и написанная в увлекательной форме беседы отца с детьми. «Кампе, прославившийся в Германии сочинениями своими до воспитания детей, – писала газета Новикова, – предлагает в сем своем сочинении, на российский язык переведенном и одобряемом нами, младым нашим соотечественникам всю историю открытия Америки, или Нового Света, почерпнутую им из достоверных источников и очищенную от всего того, что имело в себе вид романтический и неправдоподобный»[86].

В 1795 г. в типографии Московского университета вышел перевод книги известного путешественника по Северной Америке Джонатана Карвера, выдержавшей многочисленные переиздания на английском, французском и немецком языках[87]. Описывая жизнь американских индейцев, их нравы и обычаи, образ правления, религию, обряды, игры, «способ, каким индейцы ведут войну», и «способ, каким у индейцев заключается мир», автор приводит в качестве примера индейского фольклора перевод песни, которую индейцы поют при начале охоты. Это первый известный нам образец индейского фольклора на русском языке: «Я встану до восхождения солнца и взойду на тот холм, чтобы видеть, как новый свет прогоняет пары и истребляет облака. Великий Дух, даруй мне счастие! а когда солнца не будет, даруй мне, о луна, достаточный свет, чтоб я мог безопасно, обремененный дичиною, возвратиться в свою палатку»[88]. Отмечалась также музыкальность языка индейцев, у которых почти каждое слово кончается гласной.

Что касается переводческого уровня этих и подобных им книг, то его кратко и выразительно охарактеризовал еще Пушкин, сказавший, что мы узнаем судьбы земли «в переводах одичалых» (VI, 583). Эти издания, отражавшие уровень «дохудожественного» перевода, сыграли тем не менее немалую роль в знакомстве русских читателей с историей и культурой Америки.

* * *

Статьи об Америке в русской прессе XVIII в., и прежде всего в новиковских «Московских Ведомостях», представляют собой факт литературной истории. Как известно, понятие «литературная история» шире понятия «история литературы» и предполагает рассмотрение литературы в контексте проблем истории и общественной мысли того времени. Перед нами интересная и еще малоизученная страница русско-американских литературных связей[89]. В течение целого десятилетия американская революция была в центре внимания русских просветителей, рассматривалась как самое важное событие мировой истории, сведения о котором определяли во многом лицо выпускавшейся Н.И. Новиковым газеты. «Объявление независимости соединенных Северо-Американских областей принадлежит к самоважнейшим приключениям нашего века, толь обильного достопамятными переменами»[90], – утверждалось в «Прибавлении к “Московским Ведомостям”», своеобразном общественно-политическом журнале.

Лишь Великая французская революция обозначила конец периода исключительного и ни с чем не сравнимого интереса к «американским делам» в русской демократической прессе.

«Московские Ведомости» в десятилетие, когда их редактором был выдающийся писатель-просветитель и журналист Н.И. Новиков (с 1 мая 1779 г. до 1 мая 1789 г.), содержат ценнейший материал русской публицистики.

Значение раздела «Америка» в газете Новикова, информировавшей русских читателей о политической, общественной, экономической и культурной жизни возникающего государства, можно по-настоящему понять и оценить лишь в сравнении с тем, что было известно читателям того времени об «аглинских селениях» в Америке. Переводные сочинения на эту тему, печатавшиеся в журналах и выходившие отдельными изданиями (упоминавшиеся уже книги Ла Порта, В.Д. Купера, И. Кампе и др.), не идут ни в какое сравнение с живым и обстоятельным репортажем, который из номера в номер вел Новиков в газете, выходившей по средам и субботам.

В годы американской революции в «Московских Ведомостях» выработался жанр небольшого публицистического репортажа, военного очерка, повествующего, в частности, о трудностях и успехах суровой борьбы революционной армии Вашингтона против англичан и гессенских наемников. Специфическая черта этого нового жанра – умение на основе конкретных и повседневных фактов, далеко не всегда благоприятных для американских революционеров, вызвать симпатии и сочувствие читателя к делу борьбы за свободу.

Читающая Россия была обязана Новикову тем, что он стал систематически печатать известия об Америке, полученные не только из Лондона и Парижа, как делали другие издатели, но и из самой Америки. Нетрудно понять, что осуществить подобное начинание двести лет назад, когда газета не имела «собственного корреспондента» в Нью-Йорке или Вашингтоне (да и на месте будущей столицы США еще простирались болота и леса), было неимоверно трудно. Редкие письма Ф.В. Каржавина, первого русского писателя, находившегося в Америке в годы революции, не могли, конечно, даже если некоторые из них и печатались анонимно в «Прибавлениях к “Московским Ведомостям”», разрешить задачу постоянной и систематической информации о событиях в Соединенных Штатах. Источники здесь, помимо иностранных газет и журналов, были самые разнообразные – от жившего в Париже Франклина, на которого нередко ссылалась газета, до приезжих американцев, о прибытии и отъезде которых изредка сообщалось в газете. Как бы то ни было, публицистическая хроника американской революции, печатавшаяся в «Московских Ведомостях», остается выдающимся и еще недостаточно исследованным документом русской литературы конца 70-х – начала 80-х годов XVIII в.

События американской войны за независимость привлекли внимание русских читателей еще в «доновиковский» период «Московских Ведомостей». О битве при Конкорде 19 апреля 1775 г., ознаменовавшей начало вооруженной борьбы американского народа, сообщалось из Лондона от 29 мая: «С прибывшим вчера сюда из Америки от генерала Гажа <Гейджа> нарочным получено известие, что вражда между королевским войском и Бостонскими жителями напоследок дошла действительно до неприятельских действий. Для овладения некоторою артиллериею, которую тамошние жители поставили неподалеку от местечка Конкорды… послан был, как в присланном объявлении показано, деташамент под предводительством полковника Шмита, состоящий от 800 до 900 человек, которой сперва встретили сто человек тамошней ландмилиции. Деташамент оный сначала их уговаривал, чтобы они разошлися добровольно: но как Американцы в том оного не послушались, то королевское войско по них выстрелило… В том же объявлении упоминается еще, что народ со всех сторон сбежался в Бостон, и оказался повсюду ужас гражданской войны»[91].

По прошествии года в России читали удивительные известия о событиях в «аглинских селениях» Северной Америки. «Санкт-Петербургские Ведомости» сообщали со ссылкой на Лондон о провозглашении независимости «Соединенных селений», как именовались у нас поначалу Соединенные Штаты. «В Гласгов, что в Шотландии, прибыл из Виргинии… корабль, на котором приехали и разные из Америки люди, – писала официальная правительственная газета. – Они объявляют, что Филадельфийский Конгресс объявил тринадцать Селений вступивших в союз независящими, и дело производится теперь всеми Генеральными в разных Провинциях собраниями… Земли всех тех, которые не хотят еще от Великобритании отложиться, конфискуются; и они должны из Селений удаляться: причем также взяты под стражу, как предатели Американской вольности, некоторые Аглинского правления доброжелатели, которых письма мятежниками переняты»[92].

Новость была столь необычна, что журнал Академии наук, печатавший политические известия, сообщил о ней осторожно – как о создании новой организации: «Конгресс учредил ныне особый военный орден, под именем Ордена независимости. Оный состоит из президента Ордена, Иона Ганкока и 24-х кавалеров, в числе коих находятся и мятежнические предводители Васгингтон, Путнам и Востер» (Дэвид Вустер)[93]. И только в следующем номере журнала было сказано о «ясном объявлении от Конгресса», провозгласившего независимость американцев от Англии.

30 августа 1776 г. «Московские Ведомости» повторили известие о том, что «Филадельфийский конгресс 13 соединенных селений объявил независящими от Великобритании», а в декабре того же года «Санкт-Петербургские Ведомости» поместили сообщение из Парижа от 9 декабря о том, что вблизи Нанта стал на якорь американский капер «о шестнадцати пушках», взявший на пути своем в плен два английских судна. «На капере сем находится славный Доктор Франклин с двумя своими внуками… Он говорит, что Англия не может уже теперь покорить мятежных Селений… Должно думать, – заключает репортер, – что он имеет важный предмет в своем путешествии»[94]. С этих пор имя Франклина в русской печати неразрывно связано с судьбами американской революции.

«Санкт-Петербургские Ведомости», перепечатывавшие большинство сообщений об Америке из английских газет, занимали проанглийскую позицию, присущую определенным правительственным кругам в Петербурге. Совершенно иное, подчас восторженное отношение к делу американской свободы встречаем мы у Н.И. Новикова. Три его периодических издания («Московские Ведомости», журналы «Прибавление к “Московским Ведомостям”» и «Московское Ежемесячное Издание») постоянно давали широкую информацию о политических событиях в Америке.

Русская демократическая общественность, особенно молодежь, с волнением следила за развитием борьбы в далекой и неизвестной еще Америке. Общество разделилось на сочувствующих американцам и на тех, кто держал сторону английского короля. Н.М. Карамзин вспоминал, что в годы учения в частном пансионе профессора Московского университета Шадена его симпатии были еще целиком на стороне англичан: «С каким восторгом, будучи пансионером профессора Ш*, читал я во время американской войны донесения торжествующих британских адмиралов! Родней, Гоу не сходили у меня с языка; я праздновал победы их и звал к себе в гости маленьких соучеников моих»[95]. С годами, как признается писатель, его симпатии к англичанам, порожденные чтением романов, заметно поостыли, и он не без иронии вспоминает в «Письмах русского путешественника» свое юношеское англофильство.

В первый год, когда Новиков стал издателем «Московских Ведомостей», отношение газеты к американским событиям не было еще самостоятельным и большей частью основывалось на сообщениях из Лондона. Лишь со временем Новиков вырабатывает собственный взгляд на войну в Америке и начинает опираться на сведения из Соединенных Штатов. Первое известие непосредственно из Америки появилось в его газете 17 июля 1779 г. Из Бостона от 26 апреля сообщалось об успехе американцев на море и захвате кораблей, снабжавших продовольствием английские войска в Джорджии. «Сего месяца один корабль наш привел сюда Аглинского капера, с которым получили мы известие, что небольшой флот господина Гопкинса, из четырех фрегат только состоящий, взял десять Аглинских кораблей, кои в Новом-Йорке нагружены были съестными припасами для находящихся войск в Георгии… Потеряние сих кораблей тем чувствительнее должно быть для Англии, что войска ее в Георгии находящиеся превеликий терпят недостаток в съестных припасах»[96]. Позднее, в номере от 10 августа (№ 64), то же самое было подтверждено Франклином из Парижа.

Следует отметить, что первые сообщения в новиковских «Московских Ведомостях» из Америки печатались как самые важные, на первой полосе, раньше всех иных иностранных известий. Несомненно, издатель придавал им исключительное значение, вынося нередко и в дальнейшем вести из Америки на первую полосу.

Из Англии поступали сведения, что в американском войске «по причине недостатка в деньгах и в съестных припасах происходит великое смятение». Лондон рисовал картину мятежной Америки в самых мрачных тонах. «Описать не можно, – сообщалось из столицы Англии, – в каком жалком состоянии находится теперь провинция Пенсилвания; да и в прочих провинциях ничего, кроме стенания и жалоб против Конгресса, не слышно»[97]. Особенно муссировались в английских газетах слухи, что американский народ «желает возвратиться под покров Англии»[98].

Среди героев американской войны за независимость наряду с Вашингтоном и Франклином большой популярностью пользовался в России американский флотоводец Поль Джонс, перешедший после окончания войны на русскую службу (1788–1789) и оставивший по себе память в истории не только русского флота, но и русской литературы. О нем в России вспомнили в начале 1830-х годов в связи с переводом романа Купера «Лоцман».

«Московские Ведомости» подробно информировали о выигранной Джонсом, или Павлом Ионесом (Паулем Жонсом), как его тогда называли, знаменитой морской баталии, происшедшей 23 сентября 1779 г. и считающейся датой рождения американского военного флота. «Малая Американская эскадра, состоящая из 7 кораблей и 1600 человек, на сих днях вышла отсюда в море, – писали из французского порта Лорьяна 19 августа, – под командою коммодора Ионеса и под прикрытием фрегата “Ле Боном Ришар” о двадцати двух пушках. Вскоре ожидают известия о предприятии сей эскадры, ибо капитан Ионес об Аглинских и Ирландских берегах весьма сведущ»[99].

Из Лондона встревоженно писали: «На сих днях получили мы еще неприятное известие, а именно: что известный капитан Американский Пауль Жонес в последних числах прошедшего августа месяца показался с эскадрою, из шести Американских кораблей состоящею, на Ирландских берегах»[100]. И, как нередко случается, известию о поражении предшествовал слух о победе. 24 сентября из Лондона сообщали: «Вчера пронесся здесь слух… что вся эскадра Американского адмирала Павла Ионеса двумя нашими военными кораблями и двумя фрегатами истреблена… корабль, на котором сам Ионес находится, потоплен во время сражения»[101]. Однако на следующий день из Гулля пришло известие о том, что же произошло на самом деле: «Фрегат “Серапис” и вооруженное судно “Контесса оф Скарборуг”, провожавшие купеческий наш флот из Балтийского моря, были встречены между Фламбург-Геадом <мыс Фламборо-Хед> и Скарборугом <Скарборо> эскадрою Павла Ионеса. По жестоком сражении оба судна наши должны были сдаться… Павел Ионес разбил еще 19 других судов, из коих часть взял, а другую потопил»[102]. Неделю спустя из Лондона сообщалось, что жители северных районов Англии приведены в страх известным Павлом Ионесом, «который мог бы Лейт <Лит, порт Эдинбурга>, Гуль и другие места обратить в пепел, получил, сказывают, от Доктора Франклина повеление таковых опустошений не делать»[103].

Вскоре «Московские Ведомости» опубликовали сделанное Полем Джонсом обстоятельное описание сражения его корабля «Ле Бон Омм Ришард» (носившего название прославленной книги Франклина «Бедный Ричард») с английскими кораблями. Даже в русском переводе того времени этот очерк передает живой и напряженный стиль рассказа американского моряка[104].

С этих пор имя Павла Ионеса стало хорошо известно русским читателям. Оно постоянно мелькает в «Московских Ведомостях» в сообщениях из Парижа, Лондона, Амстердама, Америки[105].

Среди «знатнейших приключений» 1779 г. «Московские Ведомости» отмечали возвращение с победой Поля Джонса 5 октября к берегам Голландии[106]. В хронике из Парижа от 1 мая 1780 г. извещалось, что «Павел Ионес в четверток был на Италианской комедии, где его, так же как и в Опере, приняли зрители с рукоплесканиями. Он живет у господина Адамса, министра Американских селений»[107]. В октябре 1781 г. Америка чествовала Поля Джонса. «Московские Ведомости» сообщали, что американский конгресс «издал два определения, из коих в первом отдает ему яко капитану флота Союзных Американских Областей должную справедливость, похваляя отличную его храбрость, особливо же при славно одержанной им у Аглинских берегов победе над военным британским кораблем “Сераписом”»[108].

Одно из последних сообщений о Джонсе в «Московских Ведомостях» касалось планов русской экспедиции, которую думал осуществить американский мореплаватель. «Говорят, что прославившийся во время войны между Англиею и Америкою Павел Ионес приготовляет в л’Ориенте <Лорьяне> собственным своим иждивением три корабля, с которыми думает отправиться к Камчатским берегам для заведения там новых мягкою рухлядью торгов»[109]. Однако планам предприимчивого американца о заведении пушного промысла на камчатских берегах не было суждено осуществиться.

«Московские Ведомости» печатали официальные документы американского конгресса и сводки с театра военных действий в Америке. «Из Америки уведомляют, – писала газета осенью 1780 г., – что Конгресс ныне снова вознамерился не заключать мира с Англиею до тех пор, пока Америка не признана будет независимою»[110]. Из Англии шли слухи самые противоречивые. «Некоторые утверждают, что все войска вызваны будут из Америки и что война с Американцами на несколько времени прекратится. Другие же говорят, что отсюда для усиления армии генерала Клинтона отправлено будет 16 тысяч человек войска»[111]. Описывая военные действия осенью 1780 г., газета заключает: «Полученные здесь из Америки известия противоречат между собою… Восточные ветры суть без сомнения причиною тому, что мы не получили точнейших о сем известий»[112].

Публикуя из номера в номер сводки военных действий в Америке, сообщения из Филадельфии, Балтимора и других американских городов, «Московские Ведомости» особое внимание уделяли вопросу о замирении, надеждам и планам английского правительства. 12 декабря 1780 г. из Лондона писали: «Здесь говорят о новом плане примирения с Америкою, по которому селения сами на себя будут налагать подати»[113]. Из Парижа вести были менее оптимистичны: «Ныне исчезли уже опять все слухи о мире, ибо Англия без того не хочет заключать мира, пока Американцы не возвратятся под Великобританское подданство; и потому успех оружия в нынешнюю кампанию решит продолжение войны»[114].

Сведения из Америки звучали совсем иначе, чем из Англии. «Образ правления, который отложившиеся от Англии соединенные Американские провинции восприняли, день ото дня получает более твердости»[115], – писали из Бостона 4 ноября 1780 г. По мере успехов американской революции рубрика «Америка» встречается в газете все чаще. Иногда известия о войне даются только из Америки.

Немало сведений о войне печаталось со ссылкой на Париж. Газета поместила «Письмо генерала Грена» (Натаниела Грина) от 16 марта 1781 г., в котором, несмотря на признание успехов армии англичан, выражалась уверенность в победе американцев. Слова талантливого военачальника армии повстанцев, выходца из низов, бывшего кузнеца, звучали призывом ко всему американскому народу: «Твердость наших офицеров и солдат беспримерны. Невзирая ни на какие трудности, они оказали столько храбрости и мужества, сколько от лучших воинов ожидать можно»[116].

Напротив, известия из Лондона выдавали чаемое за действительное: «В письмах из Нового-Йорка от 28 мая пишут, что в Конгрессе владычествует ныне величайшее смятение и уныние… Думают, что ежели обнародовано будет прощение предводителям мятежников, то Конгресс воспользуется оным. Американцы весьма скучают уже войною, и генерал Васгингтон хочет сложить с себя командование армиею»[117]. В английских газетах особенно подчеркивалась измена американского генерала Арнолда, перешедшего на сторону англичан[118].

Вместе с тем в газете Новикова появлялись довольно пространные очерки военных действий в Америке – яркие образцы военной публицистики XVIII в. Таковы статьи «Из Шарлестовна» (т. е. Чарлстона)[119] и очерк о победе генерала Грина над англичанами, присланный из Филадельфии[120].

Как сообщалось из Филадельфии от 6 декабря 1780 г., американский конгресс получил известие о «вооруженном нейтралитете» России и изъявил «глубочайшее свое почтение» этим акциям, а также «усердие свое споспешествовать оным»[121]. В том же номере газеты были опубликованы краткие сведения о Вашингтоне и других американских военачальниках. Так был сделан первый шаг к знакомству двух государств, причем русская печать, как и в дальнейшем, выступила более активной стороной в этом двустороннем процессе.

Известия о войне в Америке, получаемые «Московскими Ведомостями» из Парижа, обычно исходили от Б. Франклина. Когда в начале 1781 г. в Пенсильвании произошло возмущение в войсках Вашингтона в связи с недостатком продовольствия и финансовыми трудностями, газета не скрыла от читателей этого факта, но дала ему свою интерпретацию, основываясь на информации, полученной от Франклина. Иногда газета Новикова прямо сообщала: «Доктор Франклин получил с прибывшим в л’Ориент из Филаделфии кораблем известие, что возмутившиеся войска из Васгингтоновой армии опять с нею соединились и что маркиз де ла Файетт немало способствовал к примирению их»[122]. Или, напротив, объясняла отсутствие ожидаемых новостей тем, что «Доктор Франклин не получал еще никакого известия о сражении, происходившем между маркизом Ноальем и одним передовым корпусом Агличан при Новом-Йорке»[123].

Можно предположить, что газета Новикова черпала сведения со ссылкой на Франклина не только из французских газет, но и имела непосредственные контакты с ним самим через русских, живших в Париже и встречавшихся там, подобно Д.И. Фонвизину, с Франклином. «Уверяют, что Доктор Франклин получил известие, что американский генерал Грен 8 октября 1200 человек Агличан частию убил, частию же в полон взял»[124], – писали «Московские Ведомости». Даже когда вести от «славного Доктора Франклина» не содержали в себе конкретной информации, Новиков считал своим приятным долгом напомнить о нем русскому читателю: «Доктор Франклин на сих днях получил письма из Америки с прибывшим в л’Ориент 9 числа сего месяца <сентября> судном, которыми он, по-видимому, весьма доволен»[125].

Между тем в известиях из Америки военные успехи американцев представлялись все более и более внушительными. Из Хартфорда в Коннектикуте сообщалось о торжественной встрече там Вашингтона и командующего французской армией графа Рошамбо, о подготовке совместных действий американских и французских сил «противу общего их неприятеля»[126]. Из Филадельфии 8 июня 1781 г. писали: «Теперь ясно видеть можно, что Агличане во всей окружности 13 Американских областей ни чем больше не владеют, кроме тех мест, где армии их силою утвердятся»[127].

Разгром английской армии под Йорктауном 19 октября 1781 г. означал окончательную победу американцев в войне за свою независимость. Уже 27 октября в «Московских Ведомостях» появилось название Йорктовна, где «занял пост» английский лорд Корнваллис со своей армией. 26 октября из Лондона распространились слухи (преждевременные, ибо никакой корабль не мог тогда за неделю пересечь Атлантику – путешествие через океан длилось около месяца), «будто бы лорд Корнваллис разбит и сам лишился жизни»[128]. И только 15 декабря Москва получила «радостное и важное известие» из «Версалии» от 19 ноября о том, что «Аглинский лорд Корнваллис с армиею своею в Виргинии сдался военнопленным французским и американским соединенным силам»[129]. В том же номере газеты, где сообщалось о капитуляции Корнваллиса, означавшей конец военных действий в Америке, было напечатано решение английского военного совета от 18 ноября, которое могло восприниматься после сдачи Корнваллиса лишь иронически: «Идти на помощь к лорду Корнваллису во что бы то ни стало, и 19 числа весь флот наш вышел в море».

В Лондоне узнали о разгроме Корнваллиса только 27 ноября. «Беспокойство, которое мы давно имели о судьбе лорда Корнваллиса в Виргинии, ныне уже совершилось… Двор наш получил еще подтверждение сего неприятного известия через Францию»[130], – начиналась корреспонденция из Англии. Это означало потерю американских колоний, хотя Лондон долго еще не желал примириться с подобной мыслью. «При неудовольствиях и роптаниях, происходящих от последования нещастий при Американских островах наших, мы ласкаемся надеждою, – сообщалось из Лондона, – что многочисленные новые силы, кои отправляются туда с адмиралом Роднеем, дадут другой образ тамошнему дел наших положению»[131]. Однако «ласкаться надеждою» было уже бесполезно.

Из Америки приходили иные известия:

«С того времени, как лорд Корнваллис принужден был сдаться в Йорктовне, царствует между всеми классами жителей спокойствие и ревность к общей пользе, что, конечно, будет иметь щастливейшие следствия»[132]. Надежды Англии на заключение сепаратного мира с Америкой не оправдались. Как извещали «Московские Ведомости», Франклин и Дж. Адамс отвергли сделанные Англией предложения об «особенном мире» в обход Франции[133]. Англия была поставлена перед необходимостью признать потерю Соединенных Штатов без всяких условий и ограничений.