скачать книгу бесплатно
– Знаете, что здесь самое интересное, Алексей Андреевич? – спросил доктор. – Ведь Гайда никакой не генерал, не офицер и даже не военный. Вы правильно сказали: он, в самом деле, по профессии провинциальный парикмахер. И зовут его в действительности Рудольф Гайдль. Немец он по происхождению, но выдаёт себя за славянина.
– Плевать на генерала-цирюльника! – заявил Волков. – Пошёл он к Дьяволу, у нас и без него забот полно.
И, подумав, добавил:
– А вот кто ему чин генеральский дал? Это интересно бы узнать.
– И мне тоже интересно, – отметил доктор.
Тут подал голос Чемодуров:
– А что, Владимир Николаевич, вы можете мне объяснить? – спросил он. – Только и слышишь со всех сторон – чехи, чехи, и опять чехи. С какого неба они вообще на нас упали?
Доктор Деревенко достал карманные часы, нажал кнопку. Брегет прозвонил два раза.
– Часа полтора времени есть. Как раз, чтобы застать коменданта. Но ведь вы тоже зайдёте туда? Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь! – заявил Волков. – Сначала не хотел, но теперь пойдём.
– Тогда по дороге расскажу.
– Я не знаю, кто дал Гайде генеральский чин, – продолжил доктор. – Причём, генерала именно русской армии, а не французской или чехословацкой, пока несуществующей. Но сделать это могли только высокие российские чины из старой власти. А может, и новой. Может быть, недавно издохшее правительство Учкома, которое составили бывшие делегаты Учредительного собрания, эсеры, в основном. Или министры теперешней Директории. А может, ещё Керенский возвысил цирюльника. Но не это суть важно. Анамнез у легиона вкратце такой.
В самом начале войны чехи и словаки, живущие в России, организовались и обратились в кабинет министров с предложением: создать национальную военную часть из чехов и словаков. В составе русской армии они желали воевать на Восточном фронте против немцев и против своих бывших сограждан за освобождение славянских народов.
Идея понравилась правительству и даже царю. Сначала была создана чехословацкая дружина. Отправили на фронт, и чехи со словаками воевали очень хорошо. А после брусиловского прорыва славянские подданные Австро-Венгрии стали сдаваться к нам толпами. Побежали к нам сербы, хорваты. Побежали поляки, бывшие в германских войсках. Но тут германское правительство выкинуло фокус: объявило, что после победы над Россией восстановит свободную Польшу. Если, конечно, поляки заслужат эту милость на фронте. И поляки побежали обратно к немцам, в том числе и из наших войск. Царское правительство тоже что-то им обещало, но немецкий пряник показался слаще.
– Вот так всегда с ними, с поляками! – заявил ворчливо Чемодуров. – Как волка ни корми…
– А что бы вы хотели? – возразил Волков. – Представьте себе, что не мы Польшу разделили, а поляки Россию. Хотелось бы вам восстановить родину?
– Не всё так просто, – буркнул Чемодуров. – Не дважды два.
– А что тут такого сложного! Есть страна. Её делят. Разделённый народ хочет воссоединиться и возродить своё государство. Имеет право? – с вызовом спросил Волков.
Но Чемодуров спорить не стал и только фыркнул.
– Молчите? Нечего сказать? – спросил Волков.
Неожиданно на выручку Чемодурову стал доктор.
– В самом деле, Алексей Андреевич, – сказал он, – тут всё несколько иное, а простым дело видят либо незнающие, либо нечестные.
– И к кому вы меня причисляете, доктор? – многозначительно осведомился Волков.
– К первым. Делила Польшу не только Россия. В разделе участвовали Пруссия и Австрия. Но матушка Екатерина Великая вернула своё – наши территории с малороссами и белорусами, которые поляки у нас в своё время оттяпали. А вот немцы и австрийцы цапнули исконно польские и стали их усиленно осваивать, где полякам место указали около выгребной ямы. Поляки в составе России пользовались равными правами, их шляхетство имело дополнительные привилегии, они оставались полными хозяевами на своих землях, заседали в земствах. К тому же наша интеллигенция особенно, революционная, поляков полюбила особо. И всё это время у поляков к России почему-то особый счёт и особая к ней ненависть. Только лишь от России они требуют возврата государства. А от Австрии и Германии – ничего! Словно они тут и вовсе в стороне. Словно не отрезали себе Австрия с Германией две трети Польши. Но к ним никаких претензий. Поляки не только ничего не требуют, но всячески пресмыкаются перед ними.
– Честно говоря, – сказал Волков, – мне это непонятно. Часто задумывался, но ничего не надумал.
– Я вам могу сказать, – вдруг каркнул Чемодуров. – Я понял сие раньше вас, дорогой Алексей Андреевич.
– Так просветите! – потребовал Волков. – Сделайте милость!
– Сделаю! – мстительно пообещал Чемодуров. – Тут и правда, всё просто: польской шляхте больше нравится лизать немецкие и австрийские сапоги. И за это удовольствие она отдала немцам и австрийцам большую часть своей страны. Русский царь шляхту сапогом в морду не пинал. За это шляхта его ненавидела. А ежели бы он, не дай Господь, подарил им вольную «Польску», вообще убили бы. На другой день. Таким манером шляхта устроена: чем больше вы её пинаете, тем больше она вас любит.
– Ну, вы тоже скажете, Терентий Иванович! – фыркнул Волков. – А у вас? – он обернулся к Деревенко. – У вас есть другие объяснения, разумные?
Доктор с сожалением вздохнул и развёл руками, глядя вверх и ещё выше:
– Я вас огорчу, Алексей Андреевич. По-моему, взгляд Терентия Ивановича на польскую проблему вполне научен и неоспорим. Поведение польской шляхты в отношении России объясняется исключительно особыми вкусовыми качествами немецких и австрийских сапог.
– А! – с досадой махнул Волков. – Давайте лучше возвратимся к чехам.
– С удовольствием. Итак, чехословацкая дружина показала себя на фронте хорошо. Но когда пленные повалили к нам толпами, командование поначалу не знало, что с ними дальше делать. И, наконец, было принято решение всеми странами Антанты: после победы подарить чехословакам собственное государство. Конечно, они, как и поляки, должны это заслужить на фронте. К тому времени чехословаков набралось у нас около пятидесяти тысяч. Из них сформировали армейский корпус, но для театрального эффекта ему дали название «легион», хотя настоящий римский легион был в десять раз меньше.
– Так почему же легион не воевал за нас в шестнадцатом, семнадцатом годах? – недоумевал Волков. – Нам тогда очень нужна была помощь.
– По-моему, опять весь секрет во вкусе сапог. Россия их приняла, дала отдохнуть, обмундировала, вооружила. Но воевать легион был назначен почему-то не у нас, подкрепляя русскую армию, а на Западный фронт в составе французских войск. И начальство у них теперь – французы.
– Поняли? – торжествующе спросил Чемодуров.
– Не понял, – упрямо сказал Волков. – Не понял, почему Государь согласился на такое. И зачем он вообще затолкал Россию в мировую бойню.
– Вы что же, Государя осуждаете, сударь? – с вызовом спросил Чемодуров.
Но Волков не обратил на него внимания и сказал доктору:
– Да можно ли их считать славянами – чехов и словаков? Онемечились, окатоличились за тысячу лет…
– Какие ни есть, набралось много. Итак, страны Антанты вместе с Россией уже официально провозгласили создание Чехословакии и пообещали гарантии. И даже назначили президента – фамилией Масарик. Американский подданный, либерал, но не пустой болтун, как наш Милюков, и не бестолковый мерзавец, как Керенский. Так чехословацкий легион получил государственный статус.
Но на фронт легион не торопился. А тут наша катастрофа – отречение царя, февральский переворот, новые правители – кадеты и эсеры с меньшевиками уничтожают всяческую власть и армию, разваливают Россию на отдельные «государства»… Армии нет, Керенский создаёт женский батальон. Но и женщины ему не помогли, октябрьский переворот стал неизбежен. А за ним Брестский мир. Германия и Австрия формально перестали быть врагами советскому правительству.
И что делать большевикам с легионом? Немцы потребовали его разоружить. Ленин и Троцкий не торопились. Сначала через посредников попытались договориться с Антантой таким образом: большевики выходят из Брестского мира, отправляют легион на наш Восточный фронт открыть боевые действия против немцев, Антанта активизирует Западный фронт и держит немцев и австрийцев в напряжении, пока большевики, с помощью Антанты, не восстановят русскую армию. Но Антанта на это не пошла. У союзников возникли другие соображения. И окончательно было решено, что легион отправится всё же в Западную Европу – через всю Россию, через Америку, через два океана[12 - Часть легиона вернулась в Европу через Суэцкий канал.].
Немцам, конечно, такое ещё больше не понравилось. И они потребовали легион вообще раскассировать. Но, по-видимому, большевики решили, что Германия всё равно идёт к концу. Кто же испугается полудохлой собаки? И сначала отказали немцам. Однако чехам велели сдать большую часть оружия. Себе оставить лишь необходимое для самообороны. Чехи согласились. Даже договор с красными подписали. Погрузились в эшелоны и начали движение на Восток.
И тут-то обнаружилось, что оружие они сдавать и не собирались. Так и заявили: пусть Троцкий сам придёт и возьмёт.
К тому времени выяснилось, что у них на вооружении не только винтовки – манлихеры и наши мосинки. Легионеры по дороге разграбили несколько войсковых складов и арсеналов. И теперь у них пулемёты, пушки, бронеавтомобили, бронепоезда и даже пароходы с артиллерией!
– Вот тут я скажу: молодцы чехи! – заявил Волков. – Правильно, Терентий Иванович? Согласны со мной?
Чемодуров пожевал задумчиво губами.
– Ой, не знаю, Алексей Андреевич, тут не просто, – озабоченно сказал он. – Ружья-то у чехов от кого? Кто им покупал?
– Кто, кто… Мы, то есть, правительство наше, ещё царское.
– Выходит, на русские деньги ружья, а не на чешские?
– Определённо.
– Стало быть, чехи не хотят вернуть чужое? Тогда это разбой! – заявил Чемодуров. – Хозяин требует вернуть своё, а они не отдают. Разве не разбой?
Волков сначала озадаченно уставился на старика. Потом расхохотался.
– Да, ведь так оно и выходит! Говорил же я, что вы, Терентий Иванович, у нас глубокий философ!
– Ах, да оставьте, – отмахнулся Чемодуров. – Вам бы только насмешничать. А я хочу дальше послушать Владимира Николаевича.
– И Троцкий объявил, что любой вооружённый чех на территории России объявляется вне закона, – добавил Деревенко.
– Ого! – заметил Волков. – Шутки кончились.
– Какие там шутки! Дело пошло серьёзное. Троцкий специально для всех трудящихся и нетрудящихся в России пояснил: любого чеха, буде он с оружием, можно и нужно прикончить на месте. И ничего убийце не будет, даже наградят. Однако чехи плевать хотели на Ленина с Троцким и на все их угрозы. Объявить-то Троцкий объявил, а как сделать? Никто не смеет сегодня безнаказанно грозить легиону.
Впрочем, один такой смельчак нашёлся, на вокзале Челябинска. Венгр какой-то, тоже из бывших военнопленных.
На вокзале напротив чешского эшелона стоял венгерский поезд. Какой-то венгерский дурак бросил шутки ради в вагон чехов гранату – без запала, безвредную. Попал какому-то легионеру по голове. Не убил, конечно, только слегка оглушил. А может, это вовсе не венгр был, а кто-то из местных. Никто не разбирался. А может, и чех. Но чехи решили, что всё плохое может исходить только от венгров. Или от немцев. И венгра повесили.
А надо сказать, там ещё была советская власть. И красные дело так не оставили: началось следствие, арестовали нескольких подозреваемых легионеров. В ответ чехословаки открыли стрельбу, расстреляли советскую власть. Установили прежнюю, эсеровскую. А большевиков перевешали. Каково?
Но Волков и Чемодуров промолчали.
– Впечатление легионеры, как понимаете, произвели на обывателей Челябинска, вообще на всех, сильное. Но не последнее. На другой станции, в Николаевске, продолжили впечатлять. Там уже новые власти встречали легионеров с музыкой. Медный духовой оркестр играл что-то из Дворжака, Сметаны и Станица, потом чешские народные песни. Женщины дарили воинам цветы. И тут кто-то из чехов обнаружил, что музыканты – сплошь немцы, тоже из военнопленных. Чехи возмутились. Как посмели германцы осквернять своими тевтонскими трубами чешскую музыку?
– И что, опять драка? – спросил Волков.
– Но они правильно музыку играли, не портили? – осведомился Чемодуров.
– Говорят, не портили. И чехи в драку не полезли сразу. Сначала предложили, чтобы немцы извинились.
– Ну вот, правильно! Цивилизованные культурные европейцы, – вставил Чемодуров. – А вы, Владимир Николаевич, вижу, недовольны.
– Я-то доволен. Точнее, мне абсолютно всё равно. Только вот форма извинения, которую чехословаки предложили немцам, мне лично показалась несколько… скажем так, необычной.
Чехословацкий легион в Сибири 1918—1919 гг.
– Так-так, чем же? – спросил Волков.
– Немецкие музыканты должны отречься от своего германского происхождения и объявить себя чехами. Немедленно.
– Это как? – озадаченно спросил Волков.
– Вот и я о том же, – подхватил доктор. – И немцы о том же. Попросили легионеров объяснить, как они могут немедленно стать чехами. Оказалось, очень просто: спеть на чешском языке будущий гимн Чехословакии. На свою беду, никто из немцев не мог произнести хоть одно чешское слово. За это легионеры устроили здесь же, на вокзале – на глазах у празднично одетой, весёлой толпы – настоящую скотобойню: забили насмерть весь немецкий оркестр штыками и прикладами. Забрали музыкальные инструменты – как же: медь, ценный металл, очень понадобится будущей чехословацкой промышленности. Оставили на вокзале гору окровавленных трупов, расселись по вагонам и продолжили свой героический анабазис.
– Изверги! – вырвалось у Волкова.
Чемодуров вздохнул тяжело и отвернулся.
Доктор ничего не сказал. Он подошёл к старой липе на аллее и выколотил свою трубку о её ребристый ствол.
– Способен господин Троцкий напугать этих ребятишек? – спросил он.
– Чего уж там гадать, – махнул рукой Волков.
– Они даже плевать в его сторону не стали, – жёстко сказал доктор. – У них дела поважнее: как можно скорее вывезти за границу награбленное, пока за руку не схватили. Впрочем, кто их схватит? Сегодня легион – самая мощная, самая организованная военная сила на территории России. Ей никто противостоять не может – ни Троцкий, ни Деникин, не говоря уже об малороссийских недоносках и бандитах типа Махно или Петлюры. И потому чехи сейчас могут всё!
– То есть, как это всё? – ошалел Волков.
– Именно так – всё. Свалить в России одно правительство, поставить в Кремль другое. Разрезать Россию на ломти, создать на них «независимые» феодальные уделы.
– Ну, уж на «ломти», – протянул Волков. – Да ещё феодальные…
– А вы порассуждайте. Для начала: чехи захватили почти весь железнодорожный парк Сибири. И, по сути, лишили нас всех нашей же собственной железной дороги. Их эшелоны – бесконечная лента длиной в семь тысяч километров от Самары до Владивостока. Но, Алексей Андреевич, если вы полагаете, что чехословацкий легион – это просто огромное количество поездов, вы глубоко ошибаетесь.
– Я пока ничего не полагаю, – возразил Волков. – Я слушаю вас с огромным интересом. И Терентий Иванович – тоже одно сплошное любопытство. Верно, товарищ Чемодуров?
– Гусь свинье не товарищ! – обиделся Чемодуров. – Владимир Николаевич дело говорит, не мешайте ему.
– Прошу извинить покорнейше. Молчу.
– Так вот, господа, мы наблюдаем нечто, в человеческом обществе доселе небывалое. Захваченные чехами поезда – не просто большие сараи на колёсах. Чехи, и тут они достойны восхищения, создали в своих эшелонах, пусть временно, небольшую, но самую настоящую цивилизацию! Они открыли в поездах десятки и сотни пошивочных и ремонтных мастерских, столовые и даже трактиры. У них бесперебойно действуют почта и телеграф. В поездах, кроме бильярдных и игровых заведений для солдат, вы найдёте офицерские казино с рулеткой, музыкой и танцами. Имеются в поездах и свои госпитали, а военные доктора заодно контролирует целый отряд проституток, потому что чехи организовали десятки борделей на колёсах. Туда охотно подались наши деревенские дуры – девки и бабы, в основном, солдатские вдовы. Таких много. Понятно: голодают. Да что там! Чехи открыли самый настоящий банк. Он так и называется «Легион-банк». Есть у них своя полиция, точнее, жандармерия. Не говорю уже о военной контрразведке. Руководит ею сущий варнак, настоящий зверь капитан Зайчек.
– Да, – задумчиво произнес Волков. – Государство… Только что без земли. Государство на колёсах.
– И я бы точнее не сказал. Знаете, сколько у них эшелонов? Больше пятисот! По пятнадцать-двадцать вагонов каждый. По вагону на двух легионеров. И что этому государству до жалкого тявканья Троцкого! Их цель – порт Владивостока. А большой тоннаж Антанта им уже пообещала – полсотни грузовых пароходов будет, не меньше. Лишь бы поскорее загнать легионеров на фронт.
По проспекту снова прорычал автомобиль с генералом Гайдой. Теперь рядом с ним, на заднем ярко-красном диване сидели два офицера. Одного Волков узнал сразу – одноглазого толстого кота, украшенного, словно рождественская ёлка, медалями и орденами. Слева от Гайды сидел высокий костлявый капитан в мундире, но без фуражки. Голый череп его сверкал на солнце, лицо, словно вырезанное из дерева, странно неподвижно, глаза спрятаны за черными круглыми стёклами очков.
– Зайчек? – сразу догадался Волков.
– Он самый. Пример типичного садистическо-маниакального синдрома. Ему в сумасшедшем доме самое место.
– Стыдно признаться, но я его уже заранее боюсь, – сказал Волков, глядя вслед автомобилю, за которым на рысях следовали «бессмертные коуказцы».
– Правильно. Такого зверя надо очень бояться и обходить десятой дорогой.
– Рассказываю дальше, – продолжил доктор. – Итак, первые чехословацкие поезда уже достигли Владивостока, легионеры приготовились к погрузке на пароходы. Как вдруг генерал Жанен отдаёт приказ: погрузку остановить, движение эшелонов на Восток тоже. И немедленно двинуться обратно, на запад, откуда прибыли.
– Этот Жанен… француз? И он чехам приказывает?
– Француз. Глава объединённой миссии союзников в Сибири и одновременно главнокомандующий чехословацким легионом. Легион, как я уже сказал, считается частью французских войск. Так что…
– Так что, получается, – подхватил Волков, – чехи открыли второй фронт против большевиков, а, значит, и против немцев с нашей стороны! С юга – Деникин, с востока – Гайда. С севера – англичане. Прекрасно! Просто замечательная новость, Владимир Николаевич! Вот почему Гайда озабочен, в каком виде он появится в Москве. Да ради Бога, лишь бы в Москве появился!
– Именно, – согласился Деревенко.– Есть, правда, одно любопытное обстоятельство…
