Другое зеркало реальности

В общем, вышли мы в лес. Я оглянулся и обомлел: куда изба гнилая подевалась. На поляне стоял большой красивый дом с какими-то башенками, флюгерами… В нескольких шагах от дома начинался лес. Это был совсем не тот лес, в котором мы сейчас. Наш лес по сравнению с тем – городской парк. А там если уйдешь под своды деревьев, то попадаешь в другой мир. Листва и кроны так переплелись, что стали крышей. Дождик не попадает на землю, остается в ветвях и листьях. Там даже жизнь своя есть и в этот мир никто не суется. Опасно. Какие-то там обитают твари, похожие на жуков, только с собаку размером. Их боятся все, хотя сами они вниз не спускаются и ни на кого не охотятся. Почему боятся – я не знаю, не выяснил, да и не до того мне было…

Словом, постояли мы возле дома, помыкались, да и пошли вслед за Странником. Он уверенно так идет, ни разу не споткнулся даже, а мы следом. Шли недолго, примерно также, как от избы в нашем лесу до палаток. И пришли! Представьте клубок, темноты, похожий на осиное гнездо, только размером с трактор. Висит над прогалиной, не касаясь земли… А вокруг с десяток таких же клубков, поменьше. И из них на нас глаза смотрят…

Ступень слабости

Ощущение было страшненькое. Мало того, что парни неведомым образом очутились в незнакомом, от палаток месте, они чувствовали глухую враждебность этого мира к ним. И Странник казался им единственной ниточкой, связывающей их с уютным, добрым прошлым, которое осталось за порогом этого дома. Эх, им бы знать, как прост путь обратно, да если бы и знали, ни один из них не ушел бы домой, не оставил бы товарищей… Выйдя на полянку перед домом, они не успели толком сообразить, что случилось. Странник позвал их за собой, под своды леса. И когда они пришли к странной полянке, то все еще оставались в благодушном расслаблении. Они думали, что еще несколько минут и приключение кончится… Молодость, молодость… Тяжелые, мрачные клубки, висевшие на прогалине, направили на них десятки своих глаз. Это было ощущение физического прикосновения. Взгляды трогали кожу, одежду, проникали в мозг и чувства, касались эмоций… Мальчишки сгрудились перед черными клубками и стояли беспомощные и подавленные. Они поняли, что попали в страшную передрягу, и шансов выкарабкаться из нее нет. Глаза клубков проникали в их сознание и подавляли волю, диктовали покорность и равнодушие к своей судьбе.

Димка словно раздвоился. Студент, прагматик, немножко авантюрист все еще трепыхался в нем, а чужая и чуждая воля пронизывала существо и давила остатки прошлого. «Ты никто», – шептал беззвучный голос внутри. «Ты пришел сюда сам и потому тебе нет возврата. Ты наш, ты будешь хорошим источником для нас…» Студент начал было сопротивляться, но мгновенно ощутил парализующий укол внутри и последние силы оставили его. Даже липкий, как паутина страх, исчез. Черные клубки присосались к нему взглядами, что-то делали с ним. Что-то происходило в его сознании, и тупая покорность заполняла мозг, душу…

Но все еще сопротивлявшийся студент не позволял вторжению победить себя. Он не мог активно сопротивляться, но сам для себя отмечал происходящие перемены. Он понимал, что это пока единственная возможность сохранить себя в странном поединке с чуждой волей. Вот центральный клубок разделился на два, потом на четыре и восемь… Так продолжалось недолго и на поляне оказалось множество мелких комочков черноты, из каждого на ребят смотрел один большой и холодный глаз. Потом мальчишек повели. Долго ли шли – они не знали. Остановились перед входом в темноту. Среди леса само по себе висело большое темное пятно. Спереди оно напоминало вход в туннель. Но его можно было обойти со всех сторон и откуда бы ни смотрел, это пятно везде было похоже на вход в туннель. Сгустки черноты прильнули к пятну, и тут же были отброшены от него, а само пятно съежилось, сжалось, по нему пробежали странные морщины. А потом оно заглотило одного из ребят. Остальные стояли, не шевелясь, с покорностью овец на бойне. Если они и понимали что-то, то сил на действия не было. Воля парализована, желаний никаких. Единственное – это тупое ожидание своей судьбы и полная покорность…

Через мгновение пятно выплюнуло парня обратно. Казалось, ничего не произошло, но студент внутри Димки, сказал сам себе: “А он постарел” … И действительно тот, которого глотало пятно, вернулся обратно таким, будто прошло лет десять. На висках появилась седина, лицо стало старше…

Черные клубки снова приблизились к пятну, но тут же отлетели назад. А Странник прокричал что-то необычное. И следом за криком по деревьям пробежал шум, стволы задвигались, зашевелились. А пятно снова сморщилось и в сторону Странника протянулась едва заметная ниточка. Она коснулась его головы, и он начал усыхать и превращаться в один из черных одноглазых клубков…

Ребята стояли неподвижно, как статуи. Не было сил и желания шевелиться, сменить позу. Не было и ощущений тела. Только тупая покорность судьбе и странное чувство, что в этом высшая ценность их жизни. Пятно время от времени заглатывало очередного пленника и, спустя мгновение, выплевывало его обратно. И каждый возвращался постаревшим на добрый десяток лет.

Дошла очередь и до Димки. Что-то мигнуло в его глазах и наступила темнота. А потом тьма расступилась, и он снова очутился на поляне. Вот только внутренние ощущения были другими. А пятно снова сморщилось и протянуло свою ниточку к клубкам, коснулось одного и тот обернулся Странником. И пятно запело. Невозможно передать словами волну звуков, которые исторгало пятно. Это был и рев водопада, и щебетание птиц ранним утром, шелест травы и судорожный хрип умирающего зверя. Все смешалось в звуковом потоке. Странник согнулся под его напором. Казалось, что тело впитывает звуки, как сухая губка. Когда пение стихло, и Странник выпрямился, Димка почувствовал, что внутренние путы отпускают тело. Воля вернулась к нему, прибавилось силы, исчезло отупение, появился интерес к происходящему. Он по-новому взглянул на окружающее пространство и поразился тому, что увидел. В фильмах ужасов, которые он регулярно смотрел, не увидеть и сотой доли такой пакости, что собралась вокруг. Эти существа не были похожи ни на что. Это даже не конкретные формы, которыми можно было бы напугать человека. Это были просто обрывки страха и клочья ужаса. Они перемещались по поляне, поднимались вверх, ныряли в землю, таяли и возникали вновь. От них шла такая волна злобы и гнетущего страха, что казалось сам воздух сгустился вокруг.

Странник подошел к Димке и провел рукой сверху вниз. Сразу же остатки внутренней скованности отступили, голова прояснилась. Странник удовлетворенно посмотрел на студента и сказал:

– Выбор пал на тебя. Ты устоял перед ними и, значит, сможешь исполнить миссию. Она важна и для тебя, и для вашего мира. Пойдем…

Димка смотрел в спину Страннику, а тот уверенно шел в чащу леса. Поначалу он хотел было удрать, но сам же остановил себя: “Насмотрелся боевиков. Куда бежать и что делать? В лучшем случае пробегу шагов двадцать, а там снова спеленают, и пятно заглотит в этот раз уже навсегда.”

Димка неуверенно сделал шаг, другой и потащился вслед за Странником. В чаще, куда они пришли, к удивлению студента, было светло. Кроны деревьев расступились, и в просвет между ветвями струился яркий дневной свет. На земле лежал плотный ковер из сухих листьев, стояли пеньки. На один из них уселся сам Странник и махнул приглашающе Димке. Тот устроился на втором пеньке.

– Я не буду долго рассказывать тебе о происходящем. Ты сможешь все понять во время подготовки. А пока объясню: ты оказался на границе между реальностями.

– Какими реальностями? Это что-то из области фантастики…

– А то, что ты видел – это разве не фантастика? С вашей обыденной точки зрения здесь каждый шаг невероятен и полон мистики. Но все гораздо сложнее и проще одновременно. Все мы – это и ты тоже. Ты сейчас сидишь здесь, рядом со мной, сидишь внутри пятна, идешь по лесу вместе со своими подружками, поешь, сидя у костра… Словом, ты одновременно пребываешь везде, и нигде конкретно.

– А здесь?

– Здесь ты тоже непроявлен до конца. Здесь твоя психоматрица. Она станет реальной сущностью только когда ты пойдешь в замок.

– Объясни, я ничего не понимаю…

– Не спеши. Когда начнется обучение, ты все поймешь, увидишь, оценишь. Но главное, что от тебя требуется – пройти в замок и помочь тамошним обитателям найти завещание Предшественников…-Странник, как показалось Димке, устало сник и долго молчал. Потом встрепенулся и сказал:

– Начнем? – сам же и подтвердил, – Пора, начнем!

Он долгим взглядом посмотрел Димке в глаза и тот почувствовал, что снова мозг обволакивает странная пелена отупения. Он не мог сопротивляться ей. Сознание заволакивалось призрачным туманом и, наконец, потонуло в нем. Он словно уснул, но в то же время видел, чувствовал и понимал все. В сознании поплыла череда картин, каждую из которых он успевал досконально рассмотреть и понять ее глубинную суть. Каждое предыдущее видение перетекало в следующее и вместе они составили смысловой ряд, который объяснил ему все. Димка был спокоен, хотя видел такое, чему в обычном состоянии ума и аналогий-то подобрать бы не сумел. А здесь все воспринималось естественно и просто. Он видел нечто, похожее на огромную каменную гору. Она стояла неподвижно, и в то же время неслась с огромной скоростью куда-то. С ее поверхности постоянно выветривались крохотные песчинки. Они облаком окутывали гору, и она радовалась тому, как стремительно тает ее материальная сущность. Бесплотный голос возник в голове:

– Это Предшественники. Они ушли очень давно, миллионы лет назад, но в людском восприятии – существуют до сих пор, потому что люди не видят истинной сути процессов в мире, а все меряют по своим придуманным меркам. Ты видишь облик одного из последних представителей культуры Предшественников. Он успел закодировать знания и оставил их для тех, кто последует за ними. В разных местах сохранялись эти знания сотни тысяч лет. До тех пор, пока на них не наткнулись люди. Смотри.

В голове снова прояснилось, затем пробежала дрожащая пелена и возникло видение. Маленький, обросший, дрожащий от страха человечек лежит ничком на земле и старается вжаться в нее глубже. Он хочет слиться с землей и стать ею, чтобы никто не смог оторвать его от матери…

Из черной глубины неба к Земле несется огненный хвост. То ли комета, то ли громадный метеорит. Он пронизывает атмосферу планеты словно лист папиросной бумаги и, окутанный волнами пламени, падает в океан. Гул и грохот, огонь и тяжелое фиолетовое пламя вздымаются вверх – до границ атмосферы. Все пылает и сгустки огня разлетаются на сотни километров. Голос внутри Димки пояснил: появление Предшественников. С этого момента начинается история людей, как вида разумного. Прежние цивилизации исчерпали свои возможности и ушли в свои неведомые дали.

Предшественники подтолкнули формирование жизни на планете. Они достигли высот космического сознания, но не сумели приобщиться к высшему духовному пространству, в глубинах которого обитает Дух-Творец. Он – прародитель Вселенной, и только он управляет всеми процессами в ней. Он приближает к себе, но он и отдаляет. Он -реализованное интеллектуальное и духовное движение, он Свет и Тьма, он – основа основ… Предшественники достигли высот сознания, но в слиянии с Космосом они нашли границу, установленную Первотворцом. Он не позволил им войти в пространство духовной Вселенной и определил им участь скитальцев вне времени и пространства. Для них нет пространства, они проявлены везде, в том числе и на Земле. Вы видите их, но не в силах понять, что они из себя представляют. Цель их жизни заключается в том, чтобы окончательно расстаться с материальной оболочкой и вернуться в состояние чистой интеллектуальной энергии. Они стремятся к этому, но не могут достичь без Высшей воли Первотворца. Миллионы лет развивалась их культура, и миллионы лет до них существовали цивилизации их предшественников. Могучие, космически огромные и величественные, они управляли энергиями солнц и целых звездных скоплений, но не находили в этом главного – пути в Духовную вселенную. Именно там заканчивается путь любой материальной культуры и начинается новая ступень развития. Но войти в нее может далеко не каждый. И для того, чтобы приоткрылись ворота, они должны вырастить новых носителей разума. И Мы стали перволюдьми!

В древних сказаниях и эпосах отголоски страданий былых культур. Они были, по людским меркам, всемогущими, но не могли главного… Их сила стала для них тупиком, который они не смогли преодолеть. Вселенский закон гласит: Сила трансформируется из всемогущества и повелевания мирами в слабость и чистоту, а потом – просто в Свет!

Вы – по сравнению с былыми разумными – слабость, в которой пока нет чистоты. А когда сумеете достичь ее, появится свет… И тогда люди увидят и поймут скрытое и тайное, окружающее их со всех сторон… И Свет примет в себя и людей, и всех, кто был до них…

На мгновение Димка очнулся от видений и уставился на Странника. Он хотел спросить, но Странник снова уперся лучом взгляда ему в глаза и туман видений возник в голове. Он вновь услышал тихий голос:

Когда люди еще понимали предшественников, они были сильны как никогда. Но сила должна уступить место слабости, и потому все вокруг было устроено так, чтобы люди ушли от своего естественного бытия на планете и начали сокрушать ее…

Где ты, Странник?

После того памятного разговора, Юрий Иванович стал словно проваливаться в какие-то внутренние глубины. Странное темное и пустое окружало его со всех сторон, он барахтался в нем, но никак не мог вырваться и потому переживал беспомощность. Для него, человека жесткого и решительного это состояние было неприятно. Не физически, конечно, а душевно. Страдал Юрий Иванович от внутреннего бессилия, но ничего не мог поделать с происходящим внутри…

Время от времени он встречался с хохотунчиком Дубиной и вел с ним долгие беседы. Окружающие недоумевали: «Чего это шеф, так подолгу говорит со слабоумным?» Нравы в окружении Юрия Ивановича были простые и грубые. Если человек переставал делать дело и становился балластом, от него избавлялись. В худшем случае убирали физически, да так, что потом никто и следов не мог найти. А если опасности не представлял, то спихивали на попечение семьи, дома инвалидов или еще какой-нибудь благотворительной организации. Слабоумному Дубине был прямой путь в дом-интернат для психохроников, но Юрий Иванович приказал содержать его в порядке, мыть, одевать, кормить, и наблюдать денно и нощно, дабы, не дай Бог, чего не произошло с деревянной головушкой…

В этот раз шеф снова велел привести Дубину и заперся с ним в кабинете. Секретарше было до слез любопытно узнать, о чем это можно так долго калякать с ненормальным. И она решилась. Тайком включила переговорное устройство с обратной связью и послушала беседу шефа с чокнутым дружком. Кроме любопытства ею руководило еще и практическое соображение: авось когда-нибудь пригодится услышанное. Она понимала, что ее положение в фирме остается таковым пока она пользуется благосклонностью шефа. Как только интерес к ней увянет, девушка пропадет, якобы по собственному желанию. Так уволится, что потом и концов не найти. А здесь она надеялась хоть какую-то страховку заполучить.

Никто так и не узнал, что услышала секретарша, только дверь в приемную она заперла и когда вышла оттуда, была немного не в себе. Глаза ее бегали, движения были как у пьяной, а слова произносила так, что вообще было трудно понять, что она говорит…

А разговор в кабинете, меж тем состоялся любопытный. Юрий Иванович усадил Дубину в кресло и сказал, обращаясь к нему:

– Странник, ты меня слышишь?

– Слышу, Юрочка, слышу… Только кроме нас с тобой еще и третий слушатель есть. Девка твоя за стенкой хочет все запомнить и в запасе держать. Сходи проверь…

Юрий Иванович рванулся из кабинета. Действительно, секретарша сидела за своим столом, а из миниатюрного динамика доносилось, как в кабинете возится в кресле Дубина-Странник.

– Ах, ты падаль! Шпионить вздумала! – зашипел шеф, но остановился. Секретарша сидела как окаменевшая и даже не шевельнулась в ответ на его слова. Он тронул ее за плечо и брезгливо отдернул руку. Ему приходилось убивать, и он помнил, как пустым и безвольным становилось тело после смерти. Оно еще оставалось теплым, но в нем не было жизни. И секретарша сейчас, сохраняя видимость человека, была жизни лишена.

В кабинете он спросил:

– Это ты ее так?

– Да, Юрочка. Пусть девка маленько побудет там, где ничего не видно и не слышно. Так-то оно вернее. А потом ты ее не трогай. Она просто боится тебя, а предавать не будет. Хочет подстраховаться. Ты ее успокой. Она сейчас как мертвая, опомнится, напуганной будет, а если ты к ней с лаской в этот момент, да пригреешь возле себя, так вернее ее на свете не найдешь.

– Странник, мы исправно делали все, что ты нам велел. Что с того? Денег нахапали уйму. Да ведь три обеда за раз не съешь! Конкурентов в порошок стерли, а вместо них молодые, да борзые подрастают. Ничего не боятся, никого не признают. Если с ними воевать будем, так у нас вся жизнь в бой превратится.

– А ты, Юра, не спеши с выводами… Ты, милой, думаешь, что в жизни только деньги да власть важны? Вот я тебе помог и то и другое получить. Доволен? Власть твоя такая, что никто из государственных людей не имеет. И богатство твое велико. А покой ты нашел? Боятся тебя все – это верно. Да только ведь от страха могут и зарезать. Ты смотри: ходишь с охраной, один носа не высунешь. Так кто больше боится? Тебя или ты?

– Странный ты, Сатана! Вроде бы наоборот должен радоваться, что еще одного загубил, а ты мне душу бередишь, да все, чего мы с твоей помощью достигли, наизнанку выворачиваешь…

– Эх, Юра, Юра! Говорил я тебе, что не там ты меня ищешь. Не Сатана я, пойми. Я тот, кто больше вас всех настрадался, а выхода найти не может… Ну как тебе объяснить… Я обречен страдать и искать. И всякий раз, когда кажется, что нашел, вдруг понимаю, что нашел, да не то… Ты мне показался нужным человеком, но видно, не судьба нам с тобой продолжить эти поиски…

– Эй, черт! Ты не отнекивайся. Раз уж втравил меня в переплет, то помогай до конца! А то ведь я с тобой никаких договоров не буду заключать!

– Большой ты, Юра, а дурак! Наслушался сказок про чертей и договора, скрепленные кровью. Коли бы мне надо стало, ты бы свою душонку на блюдечке мне преподнес… Вот так! Да на что она мне? С ней и делать-то ничего нельзя, вся позеленела от пакости твоей…

– А кто нас в эти пакости втравил?

– Ты меру знай своим словам! Будто, когда мы встретились, был ты ангел непорочный! Ты свою сущность глубинную реализовал. Чего хотел, то и получил… Только ты думал, что богатство и тайная власть придут, и все сразу хорошо станет. Ан нет, дорогой. Все имеет и свои обратные стороны. Хлебай теперь полной мерой.

Юрий Иванович молча уселся на свое место. Действительно, все, что они замыслили со Странником, он сделал. И сейчас сам себе признавался в том, что это и были его сокровенные желания и мысли. Хотел, чтобы его боялись – получил. Сейчас его имя только шепотом произносят. На всех такого страху нагнал, что поперек слово сказать боятся.

Хотел богатства и власти – пожалуйста! Денег столько, что, наверное, и сосчитать их невозможно… Полгорода скупил на корню. Все его приказы исполняются беспрекословно. Под рукой бойцы отчаянные. Однако, что-то гложет изнутри… Добился, достиг, и что? Интересно было бы самому до всего дойти… И, поневоле, вспоминал юность, когда запросто шлялся по улицам городка, без оглядки заходил в любые подворотни и не боялся, что самый близкий друг, всадит под лопатку пику.

– Так что же делать?

– А ты, Юра, у меня больше не спрашивай. Чего хотел – получил, а мне с тобой больше делить нечего. Уйду я по своим делам, мне еще искать и искать надо. А ты уж дальше сам выкручивайся.

– Вот так уйдешь и все? – в голосе у Бирюка видно дрогнуло что-то…

– Уйду и все. Только ты не радуйся, что ухожу, не взяв от тебя взамен ничего. Что мне надо – я получил, а ты потерял. Не заметил даже, когда… Только оказалось мне это твое ненужным. Ущербное оно изначально. Ничего путного из него не получится. Но вернуть тебе уже не смогу. Найдешь пути – сам возьмешь обратно, а нет, так живи, сколько сможешь…

Дубина последний раз взглянул на своего шефа ясными, осмысленными глазами, а потом они потухли, и снова тупое безумие наполнило их.

– Эй, Странник, ты где?

Но в ответ услышал только нелепое бормотание человека, который мгновение назад говорил с ним чужим голосом…

На гребне стены

То, что произошло с ним, Сергей не рискнул рассказать ни одному человеку. Он справедливо опасался, что его учитель по боевым искусствам опять начнет подозревать, что в нем возобладало злое начало. А друзьям или близким о таком не расскажешь – сочтут сумасшедшим…

После того памятного случая, когда по команде учителя его товарищи на тренировке избили Сергея в контактном поединке, он почувствовал к себе особое отношение. Друзья словно бы заглаживали прошлую вину и подчеркнуто внимательно относились к нему, старались помочь во всем и даже уступить во время тренировочных боев. А учитель ненавязчиво, но очень внимательно продолжал наблюдать за своим подопечным. Сергей чувствовал его пристальное внимание. Он и сам не заметил, когда в нем появилась острая чувствительность. Она спонтанно прорывалась иногда в самых неподходящих условиях. Было как-то в автобусе. Он стоял рядом с женщиной средних лет, чуть полноватой, но по-женски привлекательной. Она смотрела в окно, а он повернувшись к ней боком, уцепился за поручень, закрыл глаза и расслабился после тренировки. Какие-то обрывки мыслей возникали в голове и пропадали. И вдруг он ощутил внутри себя напряженную звенящую пустоту. Потом в ней возникла мысль, которую он воспринимал, как чужие слова: “Вот тот материал и надо было брать. Если его отделать узорной тесьмой, то всем на зависть платьице получится…” Сергей даже вздрогнул. У него мыслей о платье никак возникнуть не могло, откуда это. Но разобраться он не успел, в звенящей пустоте снова возникли слова:” Какой интересный парень. Культурист наверное… Эх, мне бы годков скинуть, он бы от меня не ушел, хотя… Чем я для него плоха?.. Стой, дура, ты что? У него молоденьких девок полно, а ты со своими детьми и годами куда лезешь!”

Сергей открыл глаза и с удивлением огляделся. В автобусе все было обычно. Никто ни на кого не смотрел, все были заняты своими мыслями. Кто же тогда говорил у него над ухом? Он внимательно посмотрел на женщину рядом с собой, и она смутилась и резко повернулась к нему спиной. Поначалу Сергей не обратил внимания на это движение, но стоило ему снова закрыть глаза, как в голове зазвучали слова: «Он понял наверное, вон как посмотрел… А парень хорош… Может… Ой, моя остановка, чуть не проехала, замечталась…»

Кто-то толкнул его, он открыл глаза и увидел, как женщина, что стояла рядом продирается к выходу и тянет сквозь толпу большую хозяйственную сумку. Он утомленно закрыл глаза, но тишина в голове пропала. Снова лениво ползли обрывки мыслей. А потом словно сверкнуло: “Я же слышал ее мысли!” Он просто констатировал это, не было удивления, восторга или каких-то других эмоций. Он принял это как естественное событие. И, осознав, удивился тому, что никак не отреагировал на необычное явление.

Умение слышать чужие мысли приходило еще несколько раз, но всегда неожиданно и без предварительных признаков. Оно появлялось, некоторое время держалось, а потом также внезапно пропадало.

Кроме того, он неожиданно для себя стал чувствовать окружающее пространство. Если раньше он просто шел по улице, то теперь стоило сосредоточить внимание, он чувствовал, чем наполнено пространство вокруг него. Выхлопные газы, смог, туман он видел, как фиолетово черные сгустки на асфальте. Деревья воспринимал, как пылающие холодным огнем огромные факелы, людей видел разными: одних -черно-золотистыми, других фиолетовыми, третьих струящимися… И только однажды в толпе прохожих мелькнуло нежное сиреневое свечение вокруг кого-то. Его потянуло туда, но сколько ни искал Сергей, больше нигде этого притягательного свечения не видел.

Постоянное внимание учителя к себе он и видел, и чувствовал. Воспринимал его как тонкие почти неощутимые нити, которые тянулись к нему от сэнсея. Его щупальца ласково касались его и словно спрашивали:” Ты прежний, не изменился?”

После очередной тренировки, когда он уже принял душ и улегся на своем диване отдыхать, это и произошло.

Только Сергей закрыл глаза, как его подхватило волной сиреневого света и потащило куда-то… Он силился открыть глаза и вернуться в реальность, но тело перестало повиноваться приказам разума. Он чувствовал себя бесплотным существом в волнах сияющего и нежного света. Он летел куда-то и знал, что лететь надо. Он должен быть сейчас там, где его ждут.