Другое зеркало реальности

А второй поток был тонким и нежным и нес в себе нечто непонятное, невыразимое. Он оплодотворял собою силу первого потока, наполнял его новым содержанием, рождал в недрах земной силы духовный всплеск тонкого огня знания, жажды созидания и творчества. В слиянии двух потоков она увидела рождение новой жизни, наполненной любовью и добром, страстью и спокойствием, стремлением и неподвижностью…

Приход протягивал к ней руки и манил за собой, а сам все улетал в непостижимые глубины струящегося Света. Звента тянулась вслед ему, но Свет сдерживал ее. В голове зазвучал бесплотный голос:

– Остерегись, то наваждение. Тебя уводят от жизни. Ты не должна сейчас уходить от своего мира, он ждет твоего слова. А этот человек, хоть и показывает правду, но лжет. Он через правду завлекает тебя в свою кривду, ибо он нелюдь, он пришел к тебе из нави. Остерегись!

Звента встряхнулась и Приход в потоках Света начал рассыпаться, как песок. Скоро он исчез, а перед ее взором снова возникли щупальца черноты, в переплетении которых барахтался Приход. Он был настоящим, это Звента поняла, едва увидела родича. Она вспомнила слова Тициуса: «просите мыслью, сердцем, просите искренне…» И она взмолилась, обращаясь к Свету:

– Прошу тебя, великая Сила! Верни нам воина и родича, он нужен нам, но навь погубит его, а потом и всех нас… Верни, ибо мы оказались бессильны перед силой ночи… Помоги нам одолеть ее, мы просим тебя всем родом, просим и хотим преклонить головы перед тобой. Дай нам только понять тебя…

Когда Звента очнулась, в стенах храма было тихо. Тициус завершил свое пение, воины отряда стояли в сторонке, и как завороженные глядели на Звенту. Старики тоже удивленно смотрели на нее…

– Где ты была, дочка? То, что ты сейчас пела, нам не ведомо, на каком языке ты говорила и с кем? Скажи нам, Звента!

Франк Тициус заговорил первым:

– Вы слышали речь не этой девы, но ее устами вещал Отец наш, которого вы зовете Волей. Вы слышали все, что он говорил вам, а то, что не поняли – не беда. Она потом вам все расскажет. Пока дайте ей отдохнуть.

Звента слушала и не понимала. Она помнила только свою просьбу к Свету, а дальше был провал… Старики помогли ей выйти из храма под сень березовой рощи и рассказали, что вначале она стояла, как окаменевшая, потом начала двигаться и петь странные слова, а потом заговорила на незнакомом языке густым, низким, чистым голосом. Никто из стариков и воинов, и даже сам Тициус не знали этого языка и не поняли ни одного слова. Звента как ни старалась не могла вспомнить происходившего с ней… В ее памяти остались ощущения прикосновения к чему-то великому и непостижимому, но они были похожи на дальние зарницы перед грозой, когда где-то полыхает небо, а звуков грозы не слышно. Она помнила свои переживания, но смысла их понять не могла…

Воины развели маленький костер, старики готовили еду. Весь отряд укрылся от посторонних глаз за березами и отгородился от слуг князя стеной лесного заговора. Хоть рядом с путниками пройди – а не заметишь. Отводит глаз такой заговор, лесным шумом скрадывает слух, ноги поворачивает в другую сторону. Когда путники прячутся за лесным заговором, то только медведь может найти их. Остальные не видят и не слышат никого…

Странные дела происходили сегодня. Они поняли, что Бог франка силен, что он совсем другой, нежели старые племенные боги. Их хоть и почитали, но особенно не слушали и жили по своей правде. Да и дождаться слова от старых богов было трудно. По рассказам стариков, когда-то деревянные идолы вещали слова истины, прорицали, подсказывали… Но это было так давно, что даже самые старые знали только рассказы об этом, но живого слова идолов не слыхал никто.

На крыльце храма появился Тициус. Он смотрел в сторону отряда, но не видел его. Он громко крикнул и Звента услышала свое имя. Она вышла из-за стены лесного заговора и появилась перед франком. Тот поманил ее рукой и вошел в храм. Звента последовала за ним. Внутри, в самом центре комнаты стояли носилки. Приход все также безучастно лежал на них, подобный огромной живой кукле. Но в лице появилась осмысленность, возникло ощущение жизни в теле.

– Дева, тебе надлежит вернуть воина из его темного странствия. Встань на колени рядом с ним. Поклонись кресту и проси сердцем, проси…

Звента исполнила все, как сказал ей франк и в тот момент, когда она склонилась над Приходом, на них опустилась пелена забытья. Она вновь увидела себя в бесконечном океане живого и любящего Света. И снова в щупальцах темноты бился Приход, только движения его становились все более смазанными и нерешительными. Силы покидали его. И снова она обратилась к Свету, к Воле с просьбой, освободить Прихода. И сила вошла в нее. Она стала подобна мечу, разящему тьму. Она видела, как под ее ударами корчились разорванные клочья тьмы… Она отрывала от Прихода прилипшие черные щупальца, отсекала от него темные липкие нити, тянувшие его вглубь тьмы… Ей удалось вырвать родича, освободить его. Но на руках ее лежал бесплотный, невесомый ребенок. Она не чувствовала тяжести, только бессилие, исходившее от того, что раньше было Приходом… И в голове снова зазвучал давешний голос:

– Ты ждешь, что примешь на руки тело? А его нет… Ты же бестелесна. Ваши тела остались там, откуда вы оба вошли в этот мир. Ты ищешь привычного в неожиданном и потому не видишь многое, что надобно понять… Забудь про тела, оглянись и слушай себя, свои чувства и мысли…

Она осмотрелась и увидела нечто живое, но не имеющее конкретных очертаний. Его не было в привычном понимании, но оно было, и Звента перед ним казалась муравьем перед огромным деревом. Разница в том, что дерево не видит муравья, а сейчас Звенту не просто видели, ее понимали, даже малейшие движения ее сознания были понятны… Она собралась с духом и спросила:

– Ты кто?

– Я – это ты, это твой родич Приход, все вы… Я в каждом, но ни в ком отдельно. Я – основа. Ты часть Меня, но Я – Целое !

– Ты – Воля?

– Называй меня как угодно, но любое название отразит лишь часть, а я – Целое! Не думай более о названиях. Вдохни жизнь в твоего родича. Он нужен тебе, нужен мне… Его предназначение еще не выполнено!

И тогда Звента приникла к Приходу. Она отдавала ему свое сердце, всю себя, не ожидая взамен ничего. То было упоительное состояние слияния двоих в единое целое. Не физический контакт, а духовное единение, в окружении любящего Света – что могло быть более великолепным, чем это неожиданное состояние…

Частица силы

Раннее утро вместе с птичьим гомоном проникло на поляну, где ночевали родичи. Старики поднялись еще затемно и приготовили отвар богатырь-травы, чтобы в дальнем переходе отряд не уставал. Воины поднялись быстро. Вся поклажа была приготовлена с вечера, и потому сборы заняли мало времени. Тронулись, когда солнце еще только показало из-за горизонта первые лучи.

Как и всегда во время похода отряд слился в единый организм, и каждый стал частицей общего движения. Приход тоже попытался встроиться в движение, но словно что-то произошло внутри после его странного путешествия по бездонным глубинам нави. Он то ли не мог войти в общее движение, то ли родичи не впускали его… Но бежать ему пришлось самостоятельно. Поначалу трудно было приноровиться к спорому и ровному шагу отряда, но скоро Приход подгадал ритм и побежал вместе со всеми, не чувствуя тягот пути. А скоро отряд словно распахнулся перед ним и втянул в себя. И тогда Приход вновь ощутил восторг единения со всеми, когда перестаешь быть самим собой и становишься частью могучего организма…

Бежали без остановки почти до границ родного леса. Когда подошли к его опушке, старики дали знать – привал. И сразу распалось чувство единения, люди побежали вразнобой, утирали пот. На небольшой полянке остановились. Старики развели костерок и снова варили богатырь-траву. Звента отошла от всех и устроилась на валежине. Она вообще вела себя странно после того, как вытащила Прихода из липкого плена нави. Даже во время движения Приход ощущал ее отдельность, хотя она бежала впереди отряда, но все-таки была в своих мыслях и переживаниях. Тело двигалось со всеми, а думы ее гуляли где-то далеко…

Приход подошел к ней и молча присел рядом. Молчала и она. Он только чувствовал, какая в ней идет борьба. Мнилось ему, что дева рвется на две части. Что-то тянет ее в разные стороны, и она от этого страдает.

– Сестренка, что с тобой? Ведь идем домой, радоваться надо…

– Есть ли радость в том, что возвращаюсь домой, а сама не могу понять – где он, дом-то мой? Тот франк мне многое открыл. Да и не он, а то, что в его храме живет… Сила передо мной распахнулась и пустила меня поглядеть, как там все… И тебя ведь я спасла с ее помощью. Не одолеть мне было нави. Я перед ней, как муравей перед столетним дубом. А вот Воля открылась, и когда увидела ее, вдруг словно прозрела: там дом мой и там мне надобно быть, а здесь сколько быть и что делать – не ведаю…

– Ты, должно, запуталась совсем. Родичи-то тебя ждут с известием, на тебя будут глядеть, что им поведаешь про нового Бога.

– Поведаю… Пусть сами испробуют его, тогда и решают. Я вот несу им кусочек Воли… Смотри…

Звента распахнула на груди рубаху и сняла с шеи шнурок с берестяным туеском. Осторожно приподняла крышку и протянула Приходу. Тот бережно взял туесок, заглянул внутрь, но ничего там не увидел.

– Так он же пустой!

– Вот и я так думала, когда мне Тициус его давал. Ты внимательно смотри, да к голове приложи…

Приход прижал туесок ко лбу и прислушался к своим ощущениям. И вдруг, все вокруг померкло, появилась похожая на трубу дорога, и он стремительно двигался к сверкавшему вдалеке Свету. А потом он плыл в пространстве. Не было верха и низа, не было направления, а все заполнял, нежный, золотой, переливающийся Свет. Он был живым и Приход чувствовал, что и сам соткан из живого Света.

– Где я, – мысленно спросил он, спросил и услышал бесплотный голос:

– Ты там, где и должен быть, только сейчас твои глаза повернуты внутрь тебя и ты видишь свою истинную сущность.

– Но разве я не человек?

– Ты, как и все люди, заблуждаешься, но живешь этим заблуждением, потому чувствуешь себя только человеком. А ты человек только чуточку, а больше всего – ты – это Я

Не задавай больше вопросов, тебе все скоро станет ясным, готовься, ты исполнил то, что должно было исполнить здесь… Твой путь – обратно…