Поиск

Наконец автобус останавливается, и я выхожу на улицу, в стиле Шерлока поправляя воротник пальто. Направляюсь к аккуратному новому дому, где по моим воспоминаниям, живет Макс. Зайдя внутрь предполагаемого подъезда, я нерешительно смотрю на стойку консьержки и облегченно выдыхаю, не заметив ее. Быстро пробегаю к лифту и, зайдя внутрь, нажимаю кнопку нужного этажа. А в следующий момент оказываюсь как раз напротив бронированной двери, где живет парень. Настырно звоню, пока по ту сторону не слышится ругань, что нехарактерно для парня, и звук отпираемого замка.

– Чувак, если ты снова пришел ко мне ночевать, то иди к черту. Мест нет.

Глава 31

Ступор. Шок. Неверие. Основные эмоции, которые ясно можно прочитать на моем лице в этот момент. А также изумление, восхищение и симпатию. Вторые эмоции у меня возникли от вида, представшего передо мной. В дверном проеме стоит незнакомое мужское тело с конкретным намеком на шесть кубиков, широкими плечами, мускулистыми руками и длинными ногами. Откуда я все это знаю? Потому что на нем кроме маленького белого полотенца вокруг бедер, больше ничего нет.

А вот первые эмоции у меня появились, когда незнакомец с хриплым и очень мужественным голосом снял с головы полотенце, которым до этого просушивал волосы. Потому что это был Макс, но в одно и то же время не Макс.

– Алина? Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил Макс, то есть Рейв. То есть они оба.

– Макс? – неверяще смотрю на парня, совершенно не похожего сейчас на привычного для меня ботаника. Он больше похож на… На… О Боже, Эдик был прав. Они не просто похожи, это одно лицо. Буквально одно и то же лицо. – То есть, Рейв? Или нет… Я думала… А ты… Если бы…Значит вот как…

Единственное различие, которое я теперь вижу между ними, это то, что Рейв не носит очки с большими линзами и не прилизывает волосы. Сейчас у него нет очков, и я могу прекрасно видеть эти прекрасные зеленые глаза с золотыми вкраплениями в них. Его мокрые черные волосы небрежно растрепаны и с них медленно скатываются капли воды по его мускулистой шее. На руках несколько браслетов, а на левой у него то самое массивное серебряное кольцо с красным рубином, которое я видела на нем на концерте. Теперь, он предстает мне в образе того, кем был в школе. Рейвом. Вот почему он боялся моей реакции, когда все вскроется. Правда, видно он не ожидал, что это произойдет так скоро.

Быстро оглянувшись по сторонам, Макс (или все же Рейв?), хватает меня за руку и затягивает в квартиру, запирая за мной дверь и прижимая к ней спиной. Но тут, ступор исчезает, шок проходит, уступая место бурлившему в крови адреналину. Я выхватываю из рук парня полотенце, которым он чуть раньше вытирал волосы, и, ухватившись за один его край, начинаю бить его по груди. Мне сейчас плевать на все. На то, что он – звезда и кумир миллионов. Что у него куча фанаток, сейчас бы с удовольствием расцарапающих мне лицо за то, что я бью их любимчика. Но для меня это все на втором плане. В первую очередь для меня сейчас он парень, который столько времени мне врал.

– Обманщик! Лжец! Лицемер! Подонок! Гад! – каждый мой удар по парню сопровождается его характеристиками.

– Все, Алин, успокойся, – пытается достучаться он до меня. Только хрен ему.

– Гнида! Врун! Кретин!

– Так, ладно, прекрати, – хоть и тихо, но стальным голосом говорит Макс, и, выдохнув, хватает мои ладони и прижимает к двери рядом с моей головой. – Успокойся, малышка.

– Я тебе не малышка! – рычу, пытаясь вырваться и заодно наступить ему на ноги. Ничего, потом еще раз в душ сходит, у него тут очереди нету. – Отпусти меня, гадкий врун! Понравилось надо мной издеваться?

– Я не издевался, – качает он головой, не смотря на мои трепыхания, держа стальной хваткой.

– Да неужели? Тогда какого хрена ты мне врал, Рейв? – делаю акцент на его сценическом имени.

– Я не врал, – жестко вперив в меня взгляд своих завораживающих глаз, говорит он, наклонив свою голову. Несколько капель с его волос упали мне на лицо, немного остудив мой пыл. Ладно, он прав. Надо успокоиться и постараться разобраться. Но это не значит, что после этого я не планирую его убить. Ну, или по крайней мере не избить сковородкой. Только пожалуйста, пусть он на ней что-то готовил.

– Тогда что это все было? Зачем нужно было строить из себя ботаника? Зачем ты придумал эту историю про первую любовь и желание показать в первую очередь тебя настоящего?

– Алин, – выдыхает он устало. – Насчет этого я тебе не врал. Это действительно была правда.

– Разве нельзя мне было сразу все рассказать? – спрашиваю, расслабившись, и наконец почувствовав, что ко мне прижимается мужское полуобнаженное тело.

– Я не мог. Но, раз уж ты знаешь, то я должен рассказать тебе всю историю, – он отодвигается от меня и выпускает мои ладони из своей железной хватки. – Раздевайся, я схожу, оденусь, а ты в душ. Снова вся продрогла. Полотенце в ванной, а футболку я тебе сейчас принесу.

И не услышав от меня ответа, он развернулся, закинув второе полотенце себе на плечо, и пошел к, подозреваю, своей спальне. Мне же, не осталось ничего, кроме как снять пальто, повесить его на крючок, поставить на пол мои ботильйоны и отправиться в душ.

Уже под горячими струями воды, до меня медленно доходило, что именно только что произошло. Под маской обыкновенного ботаника Максимилиана Самойлова скрывался Рейв – взбалмошный, дерзкий, смелый и безрассудный рокер с прекрасным голосом. Но для чего ему это? Ведь, если я правильно считаю, и ему двадцать один, то когда он учился в школе, «В огне» еще не было, как группы. То есть, он еще не был мегапопулярным солистом рок-группы. И тут же возник другой вопрос, зачем ему учиться в университете, если он уже занимается в жизни своим любимым делом? Просто нравится учиться? Или он не уверен, что карьера рокера – это навсегда? И тогда следует логическое заключение – что бы ему нормально учиться, он должен скрываться и не привлекать к себе внимания. Тогда с его образом ботаника все понятно. И понятно то, почему он не рассказал мне об этом. Во-первых, он не должен передо мной отчитываться, ведь мы просто партнеры по проекту. Во-вторых, он боялся моей реакции на то, что он – Рейв, а какая бы была у меня реакция? Обморок, не меньше. Это просто сейчас у меня шок и жажда надавать ему по его красивой мордашке. И тот факт, что он – Рейв и мой кумир, голос которого я слушаю каждый вечер, уже не очень то и сильно меня беспокоит.

Выдохнув, мне таки пришло выйти из душа. Вытираясь полотенцем, я с удивлением заметила на тумбочке рядом с дверью черную футболку с изображением группы «В огне», которых обрамляет огненно-красное пламя. Спорю, что у Макса этих футболок целый шкаф. И когда только успел оставить, что я не видела. Заплетя волосы в свободную косу, и перекинув ее на спину, одеваю футболку Макса. К счастью, в этот раз я осталась в белье. А джинсы с грязным низом и носки, отправляю в стиральную машину. И набрав в грудь побольше воздуха, перед этим набросив сверху белый махровый халат, выхожу из теплой и полной горячего пара ванной в прохладную и свежую гостиную. Краем глаза вижу, как Макс-Рейв, находящийся в кухонной зоне, на мгновенье обернулся и осмотрев мой вид, вернулся к своим делам. Я, не зная что делать, прошла в гостиную и села на кожаный диван, немного приподняв подушку и опираясь на нее спиной, вытянула ноги вдоль.

– Устроилась? – спросил Макс, подойдя ко мне с белой кружкой от которой шел горячий пар.

– Немного, – поежившись, я попыталась прикрыть свои ноги от пристального взгляда парня.

– Держи, – сев рядом с моими ногами, он протянул мне кружку.

– Что это?

– Чай, обыкновенный черный чай с лесными ягодами. Он поможет тебе согреться.

– Спасибо, – оборачиваю руки вокруг чашки, ощущая приятное тепло. Отпив немного, ощущаю привкус ягод. Действительно обыкновенный черный чай. – И так, пожалуй, я готова услышать твою историю, почему ты мне врал.

– Я тебе не врал, – качает парень головой в ответ. Он садится поудобней, опираясь локтем о спинку дивана и положив на ладонь голову. Вторую руку он кладет рядом с моей ногой. – Ну, о некоторых вещах.

– Тогда я хочу узнать, как тебя на самом деле зовут?

– Меня зовут Макс Самойлов. Это мое настоящее имя, – выдыхает он. А, почувствовал, что это будет не так-то просто. А вот нечего было врать. И сейчас я не собираюсь его жалеть или пытаться не давить на него. Нет, сейчас он мне расскажет все.

– А Рейв?

– Сценическое имя.

– Но откуда возникло оно? – мне это всегда было интересно.

– Давай я тебе назову фамилии парней и ты сама все поймешь? – спрашивает Макс. Дождавшись моего кивка, он перечисляет. – Ястребов, Морозов и Ветров.

–Хмм, – на секунду задумываюсь об этом, а потом вспоминаю сценические имена остальных парней – Хоук, Фрост и Винд. Так это же… получается что…

– Ну вот, теперь ты понимаешь. Наши псевдонимы были образованы от наших фамилий.

– А у тебя? Ведь Рейв никак не относится к Самойлову.

– Помнишь, я тебе рассказывал про своего отца? – спрашивает парень, и я согласно киваю. – Так вот, три года назад, именно он помог мне с парнями выпустить собственный альбом.

– Эмм, – посмотрев на меня, Макс вздохнул.

– На мое восемнадцатилетие он подарил мне собственную студию звукозаписи.

– То есть, вы не зависите от своих директоров или спонсоров?

– Нет, мы сами себе спонсоры. Я стал владельцем и генеральным директором студии, а парни – моими партнерами. У нас есть довольно большой штат сотрудников – менеджеры, агенты, консультанты, бухгалтеры, экономисты и адвокаты. Мы хотим в тур, они устраивают нам его. Мы хотим крутой концерт – пожалуйста, только выберите огненное шоу.

– Ясно, – качаю головой, до сих пор не осознавая, что сижу рядом с Рейвом – моим кумиром и парнем, чьим голосом я восхищалась целых три года.

– Ну так, почему именно Рейв?

– Так вот, к чему я это. Он решил сделать меня частью своей жизни. Купил дорогую машину, подарил студию, оформил мне счет в банке, в котором никак не кончаться деньги.

– А ты что?

– А что я? – пожал он плечами в ответ. – Мне его всегда не хватало. И я сначала не верил ему. Но, потом мама сказала, что я должен дать ему шанс. Никто не заставляет меня перебираться к нему и называть его отцом. Ну, и я послушал ее. Сначала относился к нему холодно, а потом просто стал называть его отец. Ему пока этого хватает, а большего я дать пока не могу. И три года назад он спросил у меня, не хочу ли я взять его фамилию. Я согласился, – и замолчал. А я сижу и жду, пока он назовет фамилию, что бы я могла понять.

– Ну? – пытливо смотрю на парня, сжимая в руках кружку.

– Мне просто интересно, ты сама догадаешься или нет? – с ухмылкой на губах спросил парень, забирая у меня пустую чашку и поставив ее на журнальный столик.

Рейв. Рейв. Рейвен. Ворон.

– Вороновский? – представляю парню свою первую версию его фамилии. – Вороневский? Или Воронский? Воронин?

Пока я перечисляю возможные фамилии, Макс заливается громким смехом. Тем самым, который я слышала в последний раз неделю назад.

– Хватит ржать, – толкаю его в плечо, прикусив губу и насупив брови. – Не смешно.

– Смешно, – отзывается Рейв, посмеиваясь. – Но нет.

– Тогда просто скажи свою фамилию, – откинувшись на подушку, складываю руки на груди.

– Хорошо, – поднимает он ладони. – Воронов. Моя фамилия – Воронов.

Максимилиан Воронов. А что, звучит. И сразу понятно, почему Рейв.

– Тогда почему в университете ты – Самойлов? И зачем нужен весь этот маскарад?

– Во-первых, для конспирации. Довольно многие знают его. И если бы в универе появился парень с такой фамилией, у многих бы появились вопросы. А я не хочу всю жизнь стоять в тени своего отца.

– Именно для этого ты занялся музыкой?

– Ну, – он задумчиво начинает покручивать кольцо на пальце. – Вообще, это мама в детстве решила отдать меня в музыкальную школу, на пение. Она считала, что у меня хороший голос, который не должен пропадать зря.

– Она была права, – шепчу, опустив голову и чувствуя, как румянец появляется на моих щеках. – Слушай, а это правда, что ты кроме гитары, еще на барабанах играть умеешь?

– Правда, – кивает он. – Я в детстве фанател от барабанов. И мама, вместе с пением, позволила мне ходить на барабаны. А потом и на гитару. Но сейчас не об этом. Я не мог поступить в наш универ с фамилией человека, являющегося членом Большой Пятерки.

– Что еще за «Большая Пятерка»? – впервые слышу об этом. Это что, типа Большой восьмерки стран что ли? Только с людьми.

– Ну, как бы тебе объяснить, – замявшись, Макс почесал затылок, прикусив нижнюю губу. – Короче, Большая Пятерка – это пятеро самых богатых людей страны. Бизнесмены, олигархи, миллиардеры. В общем те, у кого денег – куры не клюют. И каждую фамилию из списка этих людей, знает каждая собака.

Глава 32

Ничего себе. Я и не думала, что папочка Макса настолько богат. У меня, конечно, возникали мысли, что у него отец, может быть, бизнесмен. Но что бы из Большой Пятерки, о которой я от него и услышала, никак нет.

– Так вот, а мой дед уже как пятнадцать лет преподает здесь. Он и потянул за свои ниточки, что бы меня приняли с фамилией матери, – продолжил Макс свой рассказ, видно, немного осмелев и придвинувшись ближе ко мне. Так, что теперь мои ступни лежали на его бедрах, одну руку он положил мне на щиколотку, другую протянул на спинке, а ноги вытянул под журнальный столик. – А маскироваться пришлось как раз из-за того, что я был уже достаточно известным. Ты представляешь, что было бы, если бы весь универ узнал, что у них учиться Рейв?

– Представляю, – прикусываю губу, пытаясь сдержать улыбку и смех. Его бы в первый день на сувениры разобрали.

– Б-р-р, – передернул плечами Макс, от чего я не смогла сдержать короткого смеха. – И я не хотел этого. Мне и так хватает такого на концертах и после них. Еще и в универе, я бы не выдержал. Поэтому пришлось импровизировать. Запастись кучей геля для волос, купить эти гребанные очки, от которых у меня болят глаза, купить эти свитера, от которых у меня начала проявляться сыпь. В общем, чего только не сделаешь ради спокойной учебы.

– А, прости за вопрос, почему ты учишься в универе? Разве ты не мог учиться заочно? Та и зачем тебе эта учеба в универе?

– Затем, что слава рок-звезды не навсегда. Она когда-то закончиться. И что мне потом делать?

– Ты же сказал, что владелец своей студии звукозаписи. Разве это не работа?

– Работа, – кивает Макс, и я закусываю губу от приятных ощущений, пробежавших по моей ноге от поглаживания. – Да только что я буду делать? Сидеть в офисе, пить кофе и подписывать неизвестные бумажки? Нет уж, увольте. Если отец подарил мне эту студию, значит я должен знать все ее аспекты. Не только в роли рокера. Для этого я и поступил в универ. Что бы получить образование и умело управлять студией, а не угробить ее за какие-то два года.

– А ты… – начинаю озвучивать свой вопрос, возникший в голове, но его место тут же занимает другой. – Погоди, а сколько тебе лет?

– Двадцать один, а что? – не понимая, Макс приподнимает одну бровь.

– Ты ведь должен быть на четвертом курсе, а не на третьем. Почему?

– Я пропустил один год, потому что был занят турне. Мы целый год ездили по стране, какая уж тут учеба. Это потом страсти улеглись, и у меня появилась возможность поступить в универ.

– А как же следующее турне? У вас же должно быть через пару месяцев.

– Так это через пару месяцев, когда у нас каникулы будут. А экзамены я экстерном сдам.

– Ясно, – шепчу, опустив голову. Сердце на секунду сжалось от мысли, что Макс уедет. Что оставит меня.

– Ей, малышка, ты чего? – с тревогой в голосе спросил парень, заметив горечь на моем лице. Подвинувшись немного ближе, он наклонился к моему лицу, одной рукой упираясь в подлокотник дивана за моей спиной, а другой на спинку рядом с головой.

– Ничего, – отвечаю, упрямо повернув голову в сторону, что бы он не видел, что я переживаю о нем или думаю о том, что будет, когда он уедет. Хотя это совершенно безумные мысли. Мы друг другу никто. Просто партнеры по проекту.

– Не переживай, – ласково усмехнувшись, правда я не представляю, как это возможно, но у него получилось, он берет меня за подбородок и поворачивает голову, что бы я смотрела прямо на него. – Я все равно к тебе вернусь.

Завороженная словами парня и взглядом зелено-золотых глаз, я не заметила, как его хватка на моем подбородке усилилась, а расстояние между нашими лицами начало уменьшаться, пока не осталось считанных сантиметров между губами.

– Что мы делаем? – шепчу, поддаваясь вперед и еще немного сократив расстояние, отделяющее меня от полных губ солиста.

– Без понятия, – хрипло шепчет он в ответ. – И я даже не хочу это выяснять.

Этот поцелуй, не смотря на то, что все два раза я целовалась с одним и тем же парнем, абсолютно отличается от остальных. В тех поцелуях присутствовала какая-то недосказанность, тайна, окутанная мраком. Теперь же тайны остались позади, а таинственность растворилась в свете правды. Уже ничего не сдерживало Макса целовать меня так, как он хотел. Он буквально пожирал мои губы, захватывая то верхнюю, то нижнюю своими зубами. Напористо обследовал мой рот, не позволяя препятствовать ему на пути к абсолютной власти. Закинув ладони ему на плечи, я с удовольствием запустила свои пальцы в его растрепанную шевелюру, наконец, ощущая их мягкость.

– Ох, Алинка, что же ты со мной делаешь? – хрипло выдохнул Макс в мои губы, упираясь своим лбом в мой.

– Не представляю, – шепчу ему в ответ его же слова. Я не представляю, что сейчас происходит, и почему я позволяю всему этому происходить. Я устала. Просто устала. Мне хочется свернуться клубочком в объятьях солиста и заснуть. Что бы меня никто не тревожил. И дал мне спокойно все обдумать.

– Макс, а что будет с нами? – спрашиваю нерешительно, облизывая опухшие и ноющие губы.

– Ты о чем именно?

– Почему ты целуешь меня? Тогда ведь, в клубе, ты мог меня не целовать?

– Мог не целовать, – согласно кивает он в сантиметрах от моих губ.

– Почему тогда ты сделал это? И потом за клубом в образе ботаника? И сейчас?

– Потому что хочу. Потому что ты мне нравишься.

– Правда? – наконец подняв на него глаза, я потираюсь своим лбом об его, встречая его взгляд.

– Правда, – согласно говорит он, улыбнувшись уголками губ.

Черт, рассказал бы мне кто, что Рейв скажет мне, что я ему нравлюсь, ни за что бы не поверила. Та что не поверила, я лично бы зарезервировала этому человеку отдельную мягкую комнату в самой хорошей клинике для душевнобольных.

– Ты мне понравилась еще на первом курсе. Когда стояла в толпе первокурсников, не обращая внимания на кого-то конкретного, вцепившись руками в небольшую золотую сумочку.

– Ты помнишь, какая у меня тогда была сумка? – неверяще смотрю в смеющиеся зеленые глаза, не веря, что он действительно это запомнил. Запомнил ту сумочку цвета расплавленного золота, которую Лиза подарила мне в честь поступления в университет.

– Конечно, помню. И то, что у тебя тогда были распущенные волосы и они постоянно норовили полезть тебе на глаза. И милое голубое платьице с рюшами. Помню, что такой зажатой ты была, пока не пришла твоя безумная подружка.

– Она не безумная, – прикусываю губу, понимая, почему именно он назвал Машку безумной.

– Нет, – говорит он, на мгновение, прижавшись к моим губам. – Но тогда мне она действительно такой показалась. Она, как таран, прошла через весь курс, что бы добраться до тебя, и вернуться обратно в начало. По-моему, это немного безумно.

– Ладно, она безумная, – соглашаюсь с ним. – Но она все равно моя лучшая подруга.

– А я и не против, – говорит он. – Это даже хорошо, что она твоя лучшая подруга.

– Кстати, – мне приходиться немного отодвинуться от парня, потому что начала затекать спина. Макс же решил подсесть ближе, положив мои колени себе на бедра, а меня за талию подвинул к себе, и положил мою голову на свое широкое плечо. После этого, удостоверившись что и мне, и ему удобно, солист облегченно выдохнул.

– Кто твой лучший друг? – спрашиваю, положив голову ему на грудь, что бы была возможность посмотреть ему в лицо.

– Ищешь пару своей подружке? – с ухмылкой спрашивает Макс, за что я бью его ладонью по груди. – Ау, ладно. Ты его видела не только в группе, но и когда мы впервые познакомились. Когда я был Самойловым.

Смутно, но у меня в памяти проскальзывают воспоминания о том, что с Максом в тот день действительно кто-то был. Вот только кто, я, по-моему, так и не узнала.

– Хотя в образе участника группы ты тоже его хорошо знаешь.

– Хмм, это… Хоук?

– Как ты догадалась? – удивленно приподнимает он бровь, от чего я невольно смеюсь. – Ну? Как? – он убирает прядь волос, упавшую мне на глаза, за ухо.

– Когда мы с тобой наблюдали за парнями, я заметила, как о тебе говорит Хоук. Ну, мне это напомнило наши разговоры с Машкой. И я подумала, что, возможно, вы лучшие друзья.

– Это да, – кивает он на выдохе. – Вообще, мы с Димоном, – Хоуком для тебя, – учились в одной музыкальной школе, когда я начал изучать игру на барабанах. Он тоже там был. Только в отличие от меня, учился играть на барабанах уже лет пять, точно не помню. И мы всегда мечтали о том, что когда вырастем, создадим свою рок-группу и будем ездить по миру. Он будет играть на барабанах, а я – петь.

– И, в конце концов, ваша мечта сбылась, – шепчу, потираясь о плечо парня.

– Конечно, этот мелкий пакостник так меня задалбывал с этой группой, что я собирался ее создать просто из-за того, что бы он больше не приставал ко мне, – фыркнул Макс, прижав меня к себе поплотнее.

Мы еще долго сидели на диване и говорили. Говорили обо всем на свете. О прошлом, о друзьях, о любви и предательстве. И я не заметила, как заснула. Все в той же позе. С ногами на бедрах Макса, прижавшись головой к его груди и обняв ладонями за талию. Это была первая ночь за всю мою жизнь, когда меня ничего больше не тревожило.

Проснулась я от непривычного ощущения тяжелой руки на собственной талии и взгляда на своем лице, а также горячего дыхания на своей шее. Но не торопилась открывать глаза, уже понимая, чья это именно рука. А потом приходит осознание, что именно вчера произошло. И сколько тайн парня вчера раскрылось.

– Я знаю, что ты не спишь, – шепчет в мою шею Макс, обдавая кожу горячим дыханием и посылая по ней тысячи мурашек.

Невольно напрягаюсь от его шепота, когда он проводит своими губами по моей шее.

– Уже не сплю, – хриплю в ответ, приоткрывая глаза.

Мы заснули на диване в гостиной Макса. Лежа на боку и укрывшись пледом, Макс лежит за моей спиной, как и я, согнув ноги, рукой обнимая за талию. Одна моя рука находится под подушкой, а другая на ладони парня.

– Хорошо, тогда самое время позавтракать, – выдыхает он, и, поцеловав меня в ключицу, перегибается и, не удержавшись, коротко прижимается своими губами к моим.

– Блинчики будешь? – поднявшись на ровные ноги, спрашивает у меня Рейв, но его слова доходят до меня со скоростью улитки. Потому что он спал без футболки и сейчас стоит передо мной со своим оголенным торсом с шестью кубиками. А я ни у кого не видела кубиков, только на фотографиях моделей. Эдик не считается, так как он мой родственник и у него только едва заметные рельефы. Все-таки гонщику нужно иметь сильные руки и ноги, а торс, главное, что бы не выпирал.

– Нравится вид? – с усмешкой в голосе спрашивает Макс, сложив руки на мускулистой груди.

– Ага, – завороженно киваю, наблюдая за движениями кубиков во время дыхания. – То есть… буду. Конечно, я буду блинчики, – перевожу тему, поворачивая голову в сторону, что бы он не заметил горящих щек.

– Так я и подумал, – усмехнувшись, Макс наклоняет голову ко мне и, повернув за подбородок, прижимается своими губами к моим. – Я на кухню, а ты пока можешь в душ сходить.

– Хорошо, – киваю, невольно облизывая губы со вкусом губ парня – белым шоколадом и кофе.

Улыбнувшись уголками губ, Макс поднялся и отправился на кухню.

Я же, сладко потянувшись, с улыбкой на губах, отправилась в душ, где уже висели мои джинсы и кофта, абсолютно сухие. Но я решила сейчас в них не переодеваться, а так и, оставаясь в футболке солиста, пошла на кухню, откуда раздавался ароматный и соблазнительный запах горячих блинчиков.

– Вкусно пахнет, – говорю, оказавшись в кухонной зоне и присев на барный стул. Упираясь локтями в столешницу, кладу голову на ладони и наблюдаю за парнем, ловко переворачивающим блинчик на сковородке.

– Согласен, – кивает Максим.

– И от чего же у тебя такое хорошее настроение сегодня? – спрашиваю, улыбаясь, и примерно догадываясь о таковой причине. Каждой девушке в такое утро хочется, что бы причина хорошего настроения парня была именно в ней и ее присутствии. И я не исключение.