Беда

– Извини, милая, заработалась, – сказала Бу.

Так, а где Дидье? Слава богу, муж опаздывал.

София заглянула в ноутбук и сказала:

– Похоже на магазин…

– Наверх. Живо! Умывайся, чисти зубы и в кровать. Я поднимусь через пару секунд.

– А сказку?

– Только недлинную.

Бу подтолкнула дочь в сторону лестницы, а затем оформила доставку на следующий день. Самое лучшее в PayPal – ты не ощущаешь, будто тратишь реальные деньги.

– Чего в темноте сидишь? – спросил Дидье.

– Так спокойнее. И я совсем без сил.

– Я тоже. Не поверишь, что устроил Робин. Тот клиент…

Бу отключилась. Она весь вечер слушала, как София тараторит о самой себе. И ей ужасно не хотелось целый час слушать, как Дидье делает то же самое. Она закрыла глаза и представила, как бежит по песчаному пляжу. А что это за красавчик бежит рядом с ней? И не отстает!

– Бу! Ты вообще слышала, что я сейчас сказал? – спросил Дидье.

– Извини, задремала.

– Ты забрала мой костюм?

– Нет, завтра заберу.

– O, la vache! [56] Я собирался надеть его на важную встречу.

– Ну что ж… Наденешь другой.

– Что у нас на ужин?

– Я не успела. Давай закажем что-нибудь, – сказала Бу и закрыла глаза, пытаясь отгородиться от мужа.

– Сделать омлет?

– Яйца кончились.

– Может, сэндвич с расплавленным сыром? Или пасту?

– Дидье, хватит. Я устала, и у меня болит голова.

– Ладно, ладно! – Дидье примирительно поднял руки.

– Пожалуйста, замолчи.

– Извини. Бу, все нормально? У тебя «эти дни»?

– Дидье!

– Ой, ладно, не купушуй! Пойду пожелаю Софии доброй ночи. Может, дочь мне порадуется. – Дидье направился к лестнице.

– Кипешуй. А не «купушуй». И не буди ее, – сказала ему вслед Бу, снова закрыла глаза и пробормотала: – Плохая жена. Плохая.

Она заставила себя встать с дивана и пойти на кухню.

6. Сими

Сими откинулась на вращающемся кресле и закинула ноги на письменный стол. Она победила. Все получилось! Но почему же тогда так грустно? Сими принялась разглядывать свои туфли. Чуть повернешь ногой – и поверхность с имитацией змеиной кожи начинает переливаться фиолетовым и синим. Заостренный нос, высокие десятисантиметровые каблуки. Ронке пришла в ужас, когда узнала, сколько они стоят, – лучше бы и не спрашивала. Сими ведь не осуждает подругу за то, что она много ест, так почему Ронке обвиняет ее в бездуховности? Вообще-то, это не так. Ей просто нравятся хоро-шие вещи.

Сими не была поверхностной, просто старалась скрывать свой внутренний мир. Внешность – вот что играет большую роль. Отличный способ скрыть то, в чем мало уверена. Однажды она услышала, как Бу сказала: мол, она тщеславная. Это случилось много лет назад – они как раз незадолго до того подружились. Бу обомлела, принялась, запинаясь, отрекаться от собственных слов и извиняться. Но Сими не расстроилась. Если быть тщеславной означает заботиться о внешнем виде – да, тогда это про нее.

Сими прекрасно понимала, что до настоящей красавицы ей далеко.

– Ты почти такая же милашка, как я, – сказала Изобель в день их знакомства. Неправда. Даже в пять лет Изобель выглядела потрясающе.

Будь Сими почти такой же красивой, воспарила бы от счастья. Но она не верила в сказки. Нос слишком широкий, глаза слишком маленькие, губы слишком тонкие, а кожа усыпана шрамами от подростковых прыщей (спасибо тебе, господи, за тональный крем). Ни груди, ни талии – брат называл ее параллелограммом. Но у Сими были красивые волосы – волнистые, а не кучерявые. Однажды она узнала про волшебную бразильскую укладку, и ее волосы стали идеально прямыми, как у белых женщин. Ноги – ну самые обычные. С юбкой правильной длины (должна быть короткая) и каблуками (обязательно высокими) Сими при своих ста шестидесяти четырех сантиметрах казалась длинноногой. Но лучшее в ее внешности, конечно, улыбка. Когда Сими улыбалась, все лицо преображалось и становилось невероятно привлекательным. Сими обожала отбеливать зубы, и тут ей повезло: Ронке работала стоматологом. Однако подруга беспрекословно подчинялась правилам, а потому, к сожалению, не разрешала Сими делать процедуру больше двух раз в год.

К девяти годам Сими разобралась, как устроен мир. В Лагосе светлую кожу ценили куда больше, чем красивые глаза, отсутствие прыщей, тонкую талию или даже мозги. К одиннадцати Сими уже привыкла, что стоит ей войти в класс, как мальчики тут же на нее оборачиваются. Это нормально, она этого ожидала. А еще она привыкла к злым взглядам девочек. Сими знала, почему они так смотрят. Это было очевидно.

Первый парень, которого она поцеловала в четырнадцать, ляпнул, что питает слабость к «цыпочкам-полукровкам». Сими пришла в ужас. Но в то же время была благодарна, ведь благодаря ему избежала опасности стать трофеем вереницы подобных придурков. С первым белым парнем Сими встречалась три месяца – именно столько времени потребовалось узнать, что две последние его девушки были темнокожими.

Сими научилась одной штуке, которую Ронке называла «собеседование перед свиданием», – задавать вопросы о бывших. Удивительно, но это и правда помогало отсеивать претендентов. Около девяноста пяти процентов нигерийцев, которые клеились к ней, общались бы с каждой светлокожей мулаткой. Мужчин, предпочитающих темнокожих женщин, было меньше, но и из них большинство готовы были встречаться с абсолютно любой темнокожей.

Мартин пошутил об этом на свадьбе, когда произносил речь. Он взял новобрачную за подбородок, заглянул в глаза и сказал:

– Я совершенно точно могу назвать момент, когда эта прекрасная женщина влюбилась в меня. Она увидела фото моей бывшей – блондинки с голубыми глазами.

Гости растерялись. А вот Бу и Ронке разразились смехом.

У коллеги громко зазвонил телефон, и Сими вернулась в реальность.

– Уже бегу, – бросил он в трубку, а потом обратился к Сими: – Не забудь уйти домой.

– Спасибо, Гэв. Ты сегодня зажег! И передай сестре, что я у нее в долгу, – сказала Сими, поворачивая ногу так и этак, – синий, фиолетовый… Она уйдет из офиса последней. Опять.

У нее было много задач, какими-то она руководила сама, но эта была самой важной. Ей предоставили полную творческую свободу.

#PooltoParty, #BeachtoBar [57] – это ее проект. Полностью ее. И руководству понравилось! Одежда была абсолютно непрактичной. Пышные платья из воздушного крепдешина занимали много места в чемодане и подлежали только сухой чистке (не очень хорошо, ведь надевают их на тело, обмазанное солнцезащитным кремом). Зато они красиво струились – в Инстаграме [58] это выглядело потрясающе. Сими решила изобрести нечто другое, отличное от стандартных моделей, в которых изящно ходят по подиуму, веселятся на пляже или расхаживают по палубе яхты. Но разве пришло бы ей в голову обратить внимание на балерин, если бы сестра Гэвина не работала в Английском национальном балете? И если бы Ронке не рассказала о той песне в стиле грайм, которой она и Рафа были просто одержимы, выбрала бы Сими ее?

Сими победила. Вот что было важно! Хватит уже накручивать себя.

Ее начальница, Бездушная Стерва, даже расщедрилась на нормальное шампанское, а не просто обошлась дешевым «Просекко». Все радостно захлопали, когда Сими вошла в зал заседаний. Она ликовала! Но до тех пор, пока БС не произнесла тост.

– Когда я увидела проект, – заявила она, – я поняла, что идея Сими нам подходит. Этому бренду требовалась ее городская энергетика.

«Городская»?! Так и сказала бы: «черная». Сими стиснула зубы и отпила шампанское. Она хотела победить, потому что она классная – умная, творческая, настойчивая. А не потому, что она черная.

Возвращаться в пустую квартиру не хотелось. Необходимо было продлить миг радости. Еще шампанского, поздравлений, похвал! И чтобы ею кто-нибудь гордился. Бу наверняка, как обычно, готовит ужин. Ронке в будни не тусуется, да и вообще, подруга уже наверняка в пижаме – сидит и ждет своего Кайоде. А Мартин сейчас в пяти с половиной тысячах километров. Сими понимала, что слишком много пила на этой неделе, но она просто не могла оставаться наедине со своими мыслями. Поэтому она написала Изобель:

«Мой проект победил! Хочу отпраздновать. Сими».

Почти сразу пришел ответ:

«Конечно, ты же просто невероятная! Приезжай в “Готэм”. Сейчас».

Сими убрала ноги со стола и встала.

«Готэм» был любимым клубом Изобель. Сияющие черные полы, серебристые столы, люстры, похожие на огромные гавайские юбки из страз, бар в форме летучей мыши. Сими подумала, что это как-то чересчур. Но спорить с Изобель трудно, так что «Готэм» превратился в «их» место.

Когда Сими приехала, Изобель сидела за небольшим серебристым столом и что-то писала в телефоне. На ней был черный комбинезон с открытым плечом, никаких украшений, кожа свежая, а макияж такой, словно подруга и вовсе не накрасилась. Волосы, абсолютно черные сегодня, она собрала в какой-то замысловатый пучок.

Изобель вскочила на ноги и распахнула Сими объятия, стараясь не прикасаться к коже, чтобы не смазать тональный крем. Затем отстранилась, медленно хлопнула в ладоши над головой и три раза глубоко поклонилась, показав кружевной ярко-желтый лифчик. Будь на ее месте кто-то другой, он выглядел бы смешно. А Изобель – дерзко и сексуально. Головы повернулись в их сторону. Сими ухмылялась.

Изобель заказала эспрессо с мартини.

– Это нас разбудит и вдарит в голову. А теперь рассказывай, что там с твоей линейкой. Хочу знать все подробности!

Сими с радостью послушалась. Она рассказала про танцоров из Английского национального балета, о многообещающем хореографе, о замечательной песне в стиле грайм (Изобель ее знала – как оказалось, знали все, кроме самой Сими), про ткань с оборочками, которая будто течет.

– Я впечатлила даже БС, – закончила рассказ Сими.

– Кого?

– Бездушную Стерву. Мою пассивно-агрессивную начальницу.

– Нельзя мириться с таким дерьмом. Они тебя недостойны. Ты замечательная. Мой отец пользуется услугами прекрасного кадрового консультанта, а тот перед нами в долгу. Я скажу, чтобы он тебе позвонил. Что сказал Мартин? Он, наверное, страшно гордится тобой!

– Он пока не в курсе. Сейчас… – Сими взглянула на часы, – он все еще на работе. Позвоню ему, когда вернусь домой.

– Что? Он тебе не позвонил? – Изобель смотрела на Сими, широко распахнув глаза. – Разве он не знал, что у тебя сегодня важный день?

– Мы позже поговорим.

Сими никогда бы не стала ругать Мартина. Ни перед кем. И да, ругать-то было не за что. Он будет ею гордиться. Но Сими правда хотелось, чтобы он позвонил. Когда дело касалось его работы, она во всем поддерживала мужа.

– Поезжай в Нью-Йорк. Устрой ему сюрприз! Вместе отпразднуете.

Сими рассмеялась.

– Понимаешь, тут у кое-кого работа есть…

– Думаю, даже твоя БС разрешит тебе пропустить денек. Устрой себе выходной.

– Все не так просто. Он на Манхэттене, а не в Манчестере.

– Ты говоришь, будто туда лететь как до Марса. Всего лишь семь часов полета. Некоторые на выходные за покупками летают. Где же эта героиня, суперзвезда, которая всем надрала задницу? Что это за старушка, куда ты дела Сими?!

Та отпила еще мартини.

– Мартин решит, что я спятила.

– Он обрадуется! Ты же знаешь мой девиз: нужно праздновать каждую маленькую победу. А твоя победа – большая! Кто-то должен закатить тебе вечеринку. Ты этого заслуживаешь.

– Ты права, – согласилась Сими. Она заразилась энтузиазмом Изобель. – Да, черт возьми! А знаешь что? Позвоню ему прямо сейчас.

Сими допила коктейль. Она чувствовала себя непобедимой. Ей пришлось выйти из шумного бара в тихий коридор.

Мартин ответил сразу же.

– Что случилось? Все в порядке?

– Все отлично. Я лечу в Нью-Йорк. Завтра!

– Серьезно?

– Да. Нам нужно кое-что отпраздновать.

– Погоди, что? Что? – Мартин звучал взволнованно. – Рассказывай!

– Мог бы и догадаться. – Сими не могла скрыть раздражение в голосе. Мартин как всегда! Нет, конечно, он занят, на него давят со всех сторон… Но было бы здорово, если бы муж и ее работу воспринимал всерьез.

– Боже мой! Я так рад! И так горжусь тобой! Ты замечательная! Какие прекрасные новости! Люблю тебя!

– И я тебя люблю, – на автомате ответила Сими. Она знала, что муж за нее порадуется, но это перебор.

– Как ты там?

– Все хорошо. Немного выпила. Мы праздновали на работе. А сейчас я с Изо.

– А тебе можно пить?

– Что?

– Ну, это безопасно? Для ребенка.

– Что? – Сими охватил ужас. – Нет, Мартин! Мой проект! Помнишь? У меня получилось!

– А… – голос Мартина поскучнел. – Твой проект.

Они все прояснили. И не поругались. Даже попытались как-то над этим посмеяться. Но вышло неловко. Мартин расстроился. Сими тоже расстроилась, но совсем по другой причине.

– В общем, прилетай, если хочешь, – сказал муж. – Но я работаю в субботу, а в воскресенье хотел поиграть в гольф. Я отменю.

Сими огорчилась, но попыталась хотя бы не подать вида.

– Да нет, забей, глупая была идея. Ты скоро приедешь домой.

– И у нас будет целых четыре дня.

– Да.

– А еще я тут подумал… Раз уж мы об этом заговорили: может, запишемся к врачу? Ну, знаешь, вдруг нам нужно что-нибудь сделать. Может, рекомендации какие-то дадут. А то мы пытаемся месяцами.

Сими шумно выдохнула. Мартин одержимо мечтал, чтобы она забеременела. Галаад какой-то.

– Со мной все в порядке. У женщин благоприятное время для зачатия – примерно шесть дней в месяц. Так что, если ты не собираешься бросить Нью-Йорк и вернуться домой, никакая клиника не поможет. – Сими повысила голос. – Когда надо, тогда и забеременею. Вот если мы будем снова жить в одном городе и у нас ничего не получится – тогда и поговорим.

– Извини, – растерянно сказал Мартин. – Знаешь, мне пора. Я, вообще, должен быть на совещании. Люблю тебя. Завтра созвонимся.

– Хорошо, – вздохнула Сими и направилась обратно к Изобель.

Подруга положила руку ей на плечо, изумленно посмотрела и улыбнулась.

– Эй, все нормально?

– Да, все хорошо. Он рад за меня. А еще работает все выходные. – Сими пошла в сторону бара. – Выпьем еще?

– Уже заказала, – ухмыльнулась Изобель. – И не переживай. Я собираюсь тебя хорошенько побаловать. Ты этого заслуживаешь. Поехали в «Бабингтон Хаус» на выходные. Все за мой счет! Коктейли, спа. Только я и моя алобам.

Сими пришло сообщение:

«Ты молодец! А я скотина. Я правда горжусь тобой. И знаешь, ты права, все получится, когда наступит подходящее время. Скоро насовсем вернусь домой. Люблю тебя, М.».

Всю субботу Изобель и Сими провели в «Каушэд-спа». Изобель забронировала двойную комнату для процедур на три часа. Солевой пилинг, рефлексотерапия, глубокий массаж и гидрогелевые маски для лица.

Завернутые в мягкие белые полотенца, подруги отдыхали на соседних кушетках и вспоминали детство в Нигерии – как прятались в огромной гардеробной мамы Изо, подслушивали, как та говорила по-русски по телефону, или смотрели, как она собирается. Мама Изобель очаровала Сими. Она всегда была изумительно одета. Всегда улыбалась. И всегда ласково обращалась с Сими. Не то что отец Изо со своим вечно хмурым лицом. «Красавица и чудовище» – так их называла Сими. Только мысленно. Она никогда бы не посмела так сказать в присутствии подруги. К счастью, дочери достались мамины скулы, а не злой взгляд отца.

Отец Сими тоже помрачнел, когда его юридическая фирма обанкротилась. Даже у Сими в ее одиннадцать лет было больше коммерческого чутья, чем у него. Полагаться на единственного клиента, отца Изобель, – весьма рискованная стратегия. Но раз уж рискуешь, следует брать на себя ответственность, даже если все идет наперекосяк.

– Меня постоянно спрашивали, почему я все еще одна, – говорила Изобель. – Вот я и потеряла бдительность. Так хотелось завести семью…

Сими потрясла головой, прогоняя неприятные воспоминания, и настроилась на рассказ Изобель о ее бывшем муже, Чейзе Адамсе. Он был на шесть лет моложе Изобель (Сими никогда не встречалась с кем-то младше, ей вообще казалось это странным), кинопродюсер (ничего особенного, малобюджетные документалки). Они познакомились в тренажерном зале. Он был одержим спортом, в прекрасной форме, мышцы накачаны – на это Изо клюнула.

Чейз неустанно ее добивался. И потому вел себя, как подобает джентльмену: открывал двери, отодвигал стулья, говорил Изобель, как она прекрасна, как восхитительно одета. Когда они куда-то ходили, платил за нее – это было кое-что новенькое.

Он не торопился затащить Изо в постель, да и ей вольностей не позволял. Хотя она пыталась. Это тоже было нечто новое. Изо думала, это хороший знак. Но все оказалось лишь частью стратегии. Чейз хотел, чтобы они поженились, но как только они поженились – начался кошмар. Он ненавидел ее друзей: они плохо с ней обращаются, не заботятся о ней так, как он! Поэтому Изобель с ними рассталась – с одним за другим. Муж беспокоился о ее безопасности, а потому везде возил ее сам, даже если приходилось ждать по несколько часов у парикмахерской. Чейз убедил ее: мол, она не в себе – принимает неверные решения, постоянно что-то забывает, не включает голову. Он заставил Изо думать, что она никому не может доверять – даже собственной семье.

– Он злился на моего отца, потому что завидовал нашей связи. Он манипулировал мной. Понимаешь?

Сими кивнула, хотя и не до конца понимала, что подруга имела в виду. Потом она глянула в интернете, что это такое. Насильственный контроль – совсем не редкость.

Голос Изобель стал низким и монотонным – совсем не похож на ее обычный хрипловатый тон. Сими поняла, что подруге нужно выговориться.

Изобель была далеко не дура, но она согласилась вести совместный банковский счет. Перестала выходить в свет, краситься и улыбаться. Даже перестала отвечать на звонки отца. Но это еще не все! Когда Чейз оказался на мели, он попросил Изобель профинансировать один проект – какой-то документальный фильм про бандитские группировки в Новом Орлеане. Сто тысяч долларов. Он почему-то считал, что у нее есть такая сумма. Но ее не было. Чейз потребовал, чтобы она связалась с отцом и попросила денег. Она отказала. Тогда муж стал себя вести еще грубее, еще жестче.

Насилие началось с жесткого секса – она согласилась. Поначалу ей даже понравилось. Но потом Изабель испугалась. Он набрасывался на нее, связывал, душил. Она поняла, что в конце концов муж ее убьет.

Однажды Изо сбежала. Выскочила босиком из квартиры, пока Чейз принимал душ. Постучала в дверь соседей. Слава богу, что они были дома.

Изо спас отец – получил в суде запрет на приближение, уладил все с разводом, выселил Чейза из ее квартиры и забрал дочь в Нигерию, чтобы пришла в себя.

– Я хочу, чтобы ты все знала, но не говори Бу или Ронке, пожалуйста, – сказала Изобель, приподнимаясь. Ее голос почти стал прежним. – Они подумают, что я глупая.

– Конечно, не скажу, – ответила Сими, обняв Изобель. – И ты вовсе не глупая.

Несколько часов спустя лежа в кровати без сна, Сими никак не могла понять, почему открылась Изобель. Она не собиралась этого делать. Сими обдумывала разговор с Ронке, пыталась даже потренироваться. Но и для нее самой доводы звучали как-то эгоистично и несерьезно. «Я не хочу ребенка, потому что мне нравится веселиться по выходным, носить джинсы восьмого [59] размера. Нравится мой плоский живот, белый диван, валяться в кровати до обеда, нравится, что для Мартина я на первом месте». Но Ронке мечтала о малыше. Когда речь заходила о замужестве и детях, она придерживалась отсталых африканских взглядов: все женщины хотят быть матерью. А кто не хочет, те странные.

Поговорить с Бу? Нет, это еще хуже. Сими нахмурилась, только подумав об этом. Разговор получился бы неприятный и грубый. «Я не хочу закончить, как ты. Не хочу быть такой же нервной, обозленной на всех вокруг, уставшей, грустной и непривлекательной». А Бу снова завела бы шарманку про себя: как несправедливо, что не получается завести второго ребенка, бедная София, ей суждено остаться единственной. Сими хотела бы быть единственной. Ее брат Олу оказался полным придурком.

Но существовала и другая причина, по которой она не могла довериться Ронке или Бу. Она боялась предстать перед своими девочками неудачницей. Заявлять, что «мы не хотим ребенка», намного лучше, чем сказать «он хочет, а я – нет». Тогда это означало бы одно: у них есть проблема. Но у Сими и Мартина нет никаких проблем. Все у них отлично. Они идеальная пара.

Может, сказалось взаимное желание поделиться друг с другом своими переживаниями. А может, дело в Изобель – та умела с легкостью выведать чьи-то секреты и хранить, пока они не пригодятся. Или потому, что подруга называла ее «алобам». Или просто Сими нужно было с кем-то поделиться.

В маленьком деревенском домике они устроились на разных диванах, развернутых друг к другу лицом. В камине разгорался огонь. Было совсем не холодно, но раз есть камин, грех им не воспользоваться. У них на коленях лежали воскресные газеты, но подруги не читали – просто смотрели на мерцающее в камине пламя. Сими подумала, как здорово было бы приехать сюда с Мартином.

– Так из-за чего вы поссорились, когда говорили по телефону? – спросила Изобель.

– Что?

– Ну, вы с Мартином.

– Мы не ссорились.

– Ладно. Но все равно знай, что ты можешь рассказать мне все что угодно, – намекнула Изобель, закидывая руки на спинку дивана и наклоняя голову. – Я ведь твоя лучшая подруга.

– Он думает, что мы пытаемся завести ребенка, – выпалила Сими, не успев как следует подумать.

Изобель осталась невозмутимой. Ни намека на удивление или осуждение.

– А это не так?

– Нет. Я пью таблетки.

– Ну и ладно! Это же твое тело.

– Не люблю врать Мартину. А мне кажется, я его обманываю. Он постоянно твердит об этих проклятых детях. Даже предложил показаться специалисту.

– Объясни, что проверилась и с тобой все в порядке. Прошла полную диагностику. Так он хотя бы заткнется. А потом начнет переживать, что стреляет холостыми, и больше ничего про это не скажет. – Изобель выпрямилась и сцепила руки в замок. Будто и говорить больше не о чем.

Лоб Сими покрылся испариной. Ей было бы очень обидно, заговори Мартин с кем-то о ней в таком духе. Это нечестно. Это предательство. Сими знала, что Мартин и без того переживает и считает, что проблема в нем. Муж не винил ее. Он просто пытался найти решение.

Изобель вскочила с дивана и села рядом с Сими.

– Хватит накручивать себя. У тебя полно времени! – Изобель взяла Сими за руку. – В любом случае, ты же ему не врешь.

Сими вскинула брови.

– Разве?

– Умалчивать – не значит врать. Женщины сами решают, когда им забеременеть. По крайней мере, так происходит в цивилизованном обществе. Ничего страшного тут нет. Не переживай.

Но Сими понимала, что для Мартина это важно. Они ведь команда. «Вдвоем против целого мира» – такой у них был девиз. Муж не давил на нее. Это был совместный план: усердно трудиться, веселиться до упаду, налаживать жизнь. И однажды стать родителями. Они сами поставили себе крайний срок – сорокалетие Мартина. Десять лет назад план казался разумным и очень отдаленным. Сими была уверена, что к тому моменту она будет готова.

Но время пролетело быстро, и «однажды» настало сейчас. В следующем году Мартину исполнится сорок. И в последний раз, когда муж об этом заговорил, Сими ответила «да». Потому что это проще, чем сказать «нет». Сими пыталась убедить себя, что, как только забеременеет, все будет хорошо, гормоны сделают свое дело, и она захочет ребенка. Конечно, она не рассчитывала, что уйдет целая вечность. Особенно когда Мартин улетел в Нью-Йорк. Настроилась ждать еще год. Как минимум!

Но забеременела спустя четыре недели после того, как перестала принимать таблетки. Сими даже не подозревала, что способна забеременеть так быстро! Когда она увидела две полоски на тесте, ее охватил ужас – отвратительное чувство, будто камень в животе. В этот же день Сими записалась к врачу.

– Я все-таки забеременела, – пробормотала Сими и прикусила щеку.

Изобель и бровью не повела.

– Так ты сделала аборт. Ну и что? У меня было два аборта. Сими, мы не в средневековье.

– Не аборт. Я выпила две маленькие таблетки. И не сказала ему об этом. Он не знает.

– И в чем проблема? Твое тело – твое дело.

– Изо, он же мой муж… У нас нет секретов друг от друга.

– Ну, похоже, теперь есть. – Изобель крепко сжала руку Сими. – Да ладно тебе, расслабься! Он же не хочет испортить себе карьеру. Или смотреть на растяжки и обвисшие сиськи.