Запретное пламя

Ника Лунара

Запретное пламя

Бесконечность начинается здесь: в первом взгляде, который цепляет; в мгновении, когда мир сужается до одного касания; в тех мгновениях, когда сердца находят друг друга и не хотят отпускать. Так начинается любовь – без конца, без правил, без страха.

Глава 1.

Данил.

– Ало, Жек! Давай напьёмся!

– Эй, бро! – в трубке раздался его смех. – После таких слов всегда начинается жесть!

– А ты думаешь у меня впереди сказка?

– Всё так серьезно?

– Все очень печально, поэтому сегодня мне нужен алкоголь и твоя компания. Ты со мной?

– Ну конечно, я за любую движуху, ты же знаешь!

– Замётано! В девять встречаемся в «Кубе».

Я бросил телефон на диван и сжал кулаки.

Батя… умудрился. Сначала бесконечные командировки, «важные встречи», пустая квартира, а теперь официально: он приведёт домой «новую мамочку», с бонусом в виде ребёнка.

Я зашёл в ванную, плеснул холодной водой на лицо, посмотрел на своё отражение. Нормальный парень: тёмные волосы, спортивное тело, одежда от лучших брендов. Всё при мне. Только внутри – пустота и злость.

***

Клуб «Куб» встретил привычным гулом басов и светом, резавшим глаза. Толпа уже была в разгаре – музыка, смех, дым кальянов. Я протиснулся к бару.

Жека, как всегда, пришел раньше меня и уже сидел на высоком барном стуле с коктейлем в руке и довольной ухмылкой на лице.

– Ну, здорово, страдалец! – он хлопнул меня по плечу. – Выглядишь так, будто тебя женили против воли.

– Почти, – буркнул я. – Наливай.

Бармен поставил передо мной бокал. Я сделал первый глоток – обжигающий, резкий. Хотелось выключить голову, хотя бы на ночь.

– Ну? – Жека заглянул в моё лицо. – Что за траур? Ты обычно веселишься первым.

– Через четыре дня батя приведёт в дом мамочку, – я скривился, вращая бокал в руках.

– Мамочку? – Жека прыснул. – Ты серьёзно?

– Более чем. Новая любовь всей его жизни, – я усмехнулся, но в груди снова заныло.

– И что за дама сердца? – он подался ближе, с интересом.

– Из простых, – я пожал плечами. – Ничего не знаю. Избегал разговоров. Но одно знаю точно – бедная. А, у неё ещё и ребёнок есть, девочка вроде.

– Так у тебя теперь будет сестрёнка? – он прыснул ещё громче. – Красавчик, поздравляю!

– Я готов свалить из дома, – отрезал я, осушая бокал до дна.

Мы замолчали. Музыка клубилась в воздухе, и на секунду я почти растворился в ней.

Жека первым нарушил паузу:

– Слушай, а чего мы тут киснем? Давай найдём девочек, а?

Я скосил на него взгляд. Вроде не планировал… Но мысль была слишком соблазнительной, чтобы её откинуть.

– Ну, давай, – кивнул я, чувствуя, как усталость превращается в азарт.

Я лениво пробежал взглядом по залу. Толпа пестрила яркими лицами, блеском платьев, смехом. И вдруг взгляд зацепился.

Две подружки сидели неподалёку. Контраст бросался в глаза: одна – высокая, тонкая, точёная, словно только что сошла с обложки журнала. Каждое движение – выверенное, улыбка – словно натренированная.

А рядом с ней – рыжая. Смеющаяся, живая. Она не вписывалась в привычные стандарты, и именно это делало её особенной. Фигура у неё была не идеальная «под линейку», а мягкая, с лёгкими округлостями, которые только подчёркивали женственность и делали её образ дерзким, настоящим. Она не выглядела пухлой, но и не была той самой хрупкой «стройняшкой», к которым я привык. В ней чувствовалась свобода. Казалось, она могла сорваться с места и утащить за собой в самую безумную авантюру.

– Моя та, что длинноногая, – Жека довольно потер руки.

– А рыжая – в моём вкусе, – сказал я, даже сам удивившись своей честности.

Я поймал себя на том, что смотрю именно на неё. Рыжие волосы сверкали, как языки пламени в свете софитов. Девчонки встали со своих мест и, держась за руки, пробрались сквозь толпу на танцпол. Было видно, что они уже немного навеселе – смеялись, переговаривались, а потом растворились в ритме.

Высокая была в обтягивающем чёрном платье с открытой спиной и тонкими бретелями, блестящем в свете прожекторов. На ногах – каблуки, от которых она казалась ещё выше, будто над всеми парила.

Рыжая – её полная противоположность. Не высокая. В короткой джинсовой юбке и алой майке с вырезом, что открывал плечи. Волосы сбивались в беспорядке, и от этого она выглядела ещё живее, будто огонь, вырвавшийся на свободу.

Жека, заметив момент, наклонился ко мне и сунул в ладонь ключи.

– Развлекайся, бро. Я свою стройняшку в домик на море увезу. А ты… чувствуй себя как дома.

– Ты уверен, что она не пошлёт тебя?

– Ой, будто ты не знаешь меня, я сама харизма и обаятельность, – Жека первым рванул на танцпол.

Я последовал за ним. Толпа двигалась в такт музыке, свет полосами резал пространство. Жека быстро оказался рядом с высокой и уже обнял её за талию, они смеялись, будто давно знакомы.

Я пристроился ближе к рыжей. Сначала осторожно, почти невзначай коснулся её талии. Она не отстранилась, лишь сильнее качнулась в такт музыке. Я позволил ладоням чуть скользнуть по её бокам, проверяя, где проходит граница.

Она слегка повернула голову – и наши взгляды встретились. На миг меня будто ударило током: зелёные глаза, светящиеся в полумраке клуба, словно капли изумруда в бокале с вином. Будто ведьма – притягательная, опасная. Я замер, не в силах оторвать взгляд.

В её изгибе губ, который я успел уловить, отразилась улыбка. Улыбка – вызов. Но она тут же отвела взгляд, словно нарочно лишив меня сияния своих глаз, отвернулась и продолжила танцевать.

Я сделал шаг ближе, прижался животом к её спине. Она запрокинула голову назад, положив её на мою грудь. Музыка гремела, но я слышал только её дыхание.

Наши движения стали медленнее, плавнее – но от этого только горячее. Её тело мягко отзывалось на каждое моё движение. Я чувствовал, как желание накрывает с головой.

Она всё ещё держала голову на моей груди. Я опустил лицо, вдыхая запах. Её волосы пахли цитрусом – не простым апельсином из детства, а чем-то более изысканным: сладко-горьким, как мандариновая кожура, и свежим, как капля лайма на ободке бокала. В этом аромате было что-то щекочуще – острое, дерзкое, но при этом мягкое, тёплое, манящее. Я вдыхал его – и чувствовал, что тону, как будто сам стал частью этого коктейля: терпкость, сладость и огонь в одном глотке.

Её движения сбивались с ритма, и я рискнул: склонился ниже, коснулся губами её шеи. Она дёрнулась, но не отстранилась. Обернулась ко мне, глянула прямо в глаза – и этого взгляда хватило, чтобы меня добить.

Я потянулся вперёд и поцеловал её. Поцелуй вышел пылкий, быстрый, как вспышка. Она улыбнулась сквозь него, а потом ответила – мягко, но с огнём. Я почувствовал, как ее руки легли на мою шею. Всё вокруг исчезло. Музыка, крики, толпа – остались только мы. И я понял: всё, пропал.

– Поехали ко мне, – выдохнул я ей в ухо.

Она смотрела секунду, будто взвешивая. Потом ухмыльнулась и кивнула:

– Поехали.

Рыжая шагнула к подруге:

– Всё, расходимся. Я с красавчиком.

Высокая только хмыкнула, глянув на меня, и кивнула Жеке:

– А я тоже не пропаду.

Авантюристки.

Мы вышли из клуба. Между нами тишина и вязкое напряжение, будто каждый шаг приближал к чему-то запретному и сладкому. Ночь обволакивала, прохладный воздух щекотал кожу после клубного жара.

Я мягко обнял её за плечи, притянул ближе. Девушка посмотрела на меня снизу вверх, прищурившись, губы чуть приоткрыты.

– Ехать недалеко, – сказал я тихо, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – А ты очень красивая.

Такси приехало почти сразу. Мы сели на заднее сиденье. Она устроилась вполоборота ко мне, коленом касаясь моей ноги.

Я не удержался – наклонился к её шее, провёл губами по коже, поцеловал, чуть прикусил мочку её уха. Она не сказала ни слова, только закрыла глаза, улыбнулась и провела ладонями по моей груди, животу, словно изучала. Мурашки пробежали по спине. Наше дыхание стало тяжелее, прерывистее. Ожидание сводило меня с ума. Я посмотрел на неё – и всё было ясно без слов. Ей сейчас со мной хорошо. И она этого хочет не меньше, чем я.

Когда машина остановилась у подъезда, я уже знатно горел изнутри. Мы поднялись наверх, вошли в квартиру, и едва дверь захлопнулась, как её ладони легли мне на грудь. Я прижал её к стене, наши губы столкнулись – поцелуй был жадным, нетерпеливым, почти отчаянным. Она отвечала с той же страстью, царапала ногтями мою спину, смеялась сквозь поцелуи. Я не помнил, чтобы хоть раз испытывал такое – каждое движение было как вспышка. Алкоголь только разогрел, а не затуманил.

Мы добрались до кровати, и всё изменилось. Огонь не погас, но стал мягче, плавнее. Её движения – женственные, текучие, словно вода, что обволакивает и тянет вглубь. Я впервые ловил себя на мысли: не хочу торопиться. Я хотел чувствовать каждое касание, каждое её дыхание на своей коже. Ее тело было фигуристым, мягким, податливым. Я будто тонул в этой мягкости и не хотел выбираться.

Я вдыхал её стоны, и понимал: такого у меня ещё не было. Я не просто хотел её – я наслаждался ею.

Позже мы пошли в душ. Струи воды падали на её плечи, блестели на рыжих волосах. Я не выдержал – прижал её к себе, целовал плечо, шею, она смеялась и отталкивала ладонями, но тут же возвращала меня к себе. Наши тела скользили друг о друга под горячими каплями, и от этого было ещё горячее, чем в кровати.

А потом снова постель. Мы улеглись, обнявшись, и впервые за ночь всё стихло. Её рыжая голова устроилась у меня на груди, дыхание стало ровным.

Я закрыл глаза и вдруг понял – мы лежим, как пара, будто живём вместе уже много лет. И почему-то это казалось правильным.

***

Агафья.

Я проснулась от того, что было слишком тепло. Сначала подумала – просто одеяло, но нет. Рядом кто-то дышал. Осторожно приоткрыла глаза – парень, красивый. Лежал на спине, лицо спокойное, волосы чуть растрепаны.

И тут воспоминания нахлынули.

Вчера днём Лера позвонила:

– Пошли в клуб! Повеселимся!

Я улыбнулась. Конечно. Как можно отказать? Я люблю тусовки, люблю музыку, смех, внимание. Мне всего девятнадцать – разве не для этого жить?

Ведь совсем недавно всё было другим: тяжёлые дни, работа ради копеек, серые стены, вечное напряжение. А сейчас – клубы, огни, смех, свобода. Словно я выбралась из темноты и теперь жадно ловлю каждый луч света, каждую искру праздника.

В клубе всё завертелось, как всегда. Музыка била в виски, Лера хохотала рядом, мы танцевали до упаду. И вдруг – он. Высокий, уверенный, пристроился рядом. Я сразу поняла: намечается приключение.

Он двигался так близко, что я почувствовала его запах: приятный, свежий. Когда поцеловал – Боже, я едва не растаяла. Целовался прекрасно. «Почему бы не позволить себе удовольствие?» – мелькнула мысль.

Он предложил поехать к нему, я согласилась. И вот я здесь.

Ночь прошла волшебно. У меня бывали случайные связи – я никогда не считала это чем-то плохим. Но с ним всё было по-другому: не только страсть, но и нежность, какая-то особенная мягкость.

Но… правила есть правила. В таких историях утром кто-то должен исчезнуть. Чтобы не было неловкости, чтобы не начались разговоры. Сегодня это моя роль – ведь я в гостях.

Я аккуратно сползла с постели, стараясь не разбудить его. Нашла юбку, майку, натянула их на себя. Время – восемь утра. Поспала всего пару часов, но чувствовала лёгкость.

На цыпочках вышла из квартиры, тихо прикрыв дверь. На улице воздух был свежий, бодрящий. Я вызвала такси и улыбнулась своим мыслям.

Эта ночь оставит во мне след, лёгкий, но яркий, как тёплый отблеск света на воде.

***

Данил.

Меня выдернул из сна телефонный звонок. Экран мигал именем Жеки.

– Ну что, герой-любовник, как ночь? – сразу без приветствия протянул он, зевая в трубку.

Я усмехнулся, потянулся. Взгляд скользнул по смятому одеялу – пусто. Рыжая исчезла. Ни записки, ни намёка на прощание. Будто её и не было.

– Всё было… – я замолчал, подбирая слово, и только хмыкнул, – прекрасно. Даже чересчур.

– Ясно, – Жека рассмеялся. – Дай угадаю, имени не знаешь?

– Да какое там имя, – я поднялся, прошёлся по комнате, окинул взглядом стол, диван. Ни следа рыжей. – И она моё не узнала. Всё честно.

Через полчаса Жека уже сидел на кухне – свежий, будто и не пил вчера, в отличие от меня. На столе дымились кружки кофе, мы сидели напротив, лениво перебрасываясь репликами.

– Слушай, – он качнул головой, делая глоток, – я понял, рыжая твоя была что надо. Но и у меня вечер удался. Лерка – весёлая, лёгкая. Я её потом домой отвёз… живёт, кстати, в районе не из богатых. Простые они, не то что мы, – он усмехнулся, как будто самому себе. – Но кайфанули знатно.

– Ага, – я кивнул, прикрыв глаза. – Жалко, что всё это разовая акция.

Жека прищурился, глядя на меня поверх чашки.

– Ты так уверен? Город не такой уж большой. Кто знает, может, ещё пересечёшься со своей огненной.

Я пожал плечами. Внутри было странное чувство: усталость после бессонной ночи, её запах всё ещё стоял в памяти, кожа будто хранила её прикосновения. И какое-то сожаление – как будто мы не договорили, не дожили ночь до конца.

Мы покурили у подъезда, Жека проводил меня до такси. Машина тронулась, музыка играла негромко, город только просыпался. А перед глазами вспыхивали кадры ночи – её смех, вкус губ, горячее дыхание у моего лица.

И всё же я улыбался. Ночь того стоила.

Глава 2.

Настал день встречи с новой пассией отца и её дочкой. Не визит, не знакомство – переезд. Эти дамы будут жить с нами. С этого дня наш дом становится их домом.

Внизу царила суета: горничная накрывала обеденный стол, запах свежей выпечки и жареного мяса расползался по комнатам, будто прикрывая сладким дымом всё напряжение. В большой гостиной отец прохаживался туда-сюда, нетерпеливо сверяясь с часами. На нём – идеальный костюм, ровный галстук, отточенная улыбка. Человек, который знает, чего хочет.

Я сидел в кресле, крутя в руках телефон и делая вид, что спокоен, хотя внутри всё клокотало. «Мамочка с дочкой» – звучало слишком по-семейному и слишком липко.

Отец говорил: «У нас всё серьёзно. Они переезжают. Здесь им будет комфортнее».

Моя мать умерла, когда мне было пять. Я уже привык быть без женского внимания, ласки и заботы. Я компенсировал все это девушками. Я был достаточно любвеобильным, правда, старался иметь одноразовые связи. Мы жили с отцом вдвоем, от него я не получал много внимания, потому что он много работал, общался с женщинами – выбирал. Я был тот сын, которому от отца достаётся только внимание по остаточному принципу. А теперь – новая семья, новые лица, новый ребёнок. И еще меньше внимания.

Я знал, что они не из нашего круга. Не богатые. Для него – это, может быть, любовь, для неё… комфорт, достаток, уютная жизнь под крышей уважаемого человека. Да, отец красивый, успешный. Но кто даст гарантию, что он пришла не на наши счета и фамилию?

А дочка? Как мне вести себя с ней? Какой у нее характер? Сколько ей лет? Я представлял себе девочку лет семи, максимум десяти. Бант, косички, или в лучшем случае подростка с наушниками и телефоном.

Звонок от охраны разрезал воздух.

– Машина заехала, – сказал отец, и в голосе прозвучало торжество, будто сейчас не просто гости войдут – а новая эра его жизни.

Мы вышли в холл.

Первыми в дом закатились чемоданы на колёсиках. За ними – женщина лет сорока: ухоженная, с мягкими чертами лица, с рыжеватым оттенком в волосах. Она улыбалась, старалась держаться уверенно. «Ну, мамочка как мамочка», – машинально отметил я.

А потом за её плечом появилась дочка.

И у меня перехватило дыхание – рыжая, моя рыжая. То самое приключение из клуба. Телефон выскользнул из рук и глухо шлёпнулся на ковёр. В груди что-то резко щёлкнуло, будто выключатель. В голове – пустота, тело обдало жаром и холодом одновременно.

Она тоже узнала меня. Зелёные глаза округлились, щёки вспыхнули, губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать – и передумала.

– Твою же мать, – прошептал я так тихо, что сам едва услышал.

А вокруг будто ничего не произошло. Отец радостно здоровался с женщиной, обсуждал дорогу, говорил что-то про ужин. А я стоял и не мог отвести глаз от неё. Случайная ночь обернулась семейной драмой. И от этой мысли меня с головой накрыла ярость, смешанная с запретным возбуждением.

***

Агафья.

Мама сидела рядом, тихо обсуждая с водителем маршрут, а я уставилась в окно и почти не слушала. Мысли прыгали, как мячик: «Жизнь должна измениться к лучшему. Всё остальное – неважно».

Мы никогда не жили богато. Мама – бухгалтер в маленькой фирме, вечно за работой. Бывало, я тоже подрабатывала, чтобы помочь, и слишком хорошо знала, что такое усталость и нехватка денег. Теперь всё будет иначе. У мамы новый мужчина: состоятельный, влиятельный, и думаю что красивый.

«Будет богатый папа. Хорошо. У него есть сын, будет он мне братом или нет – всё равно. Я никому ничего не должна. Буду жить, как жила, только теперь в комфорте».

Когда машина свернула в элитный посёлок, я невольно ахнула. Дома, будто из журнала: ухоженные газоны, бассейны, дорогие машины у ворот. Чистота и порядок, даже воздух какой-то другой – тяжёлый от денег.

«Здравствуй, новая жизнь», – промелькнуло внутри.

Мы вошли в дом. В холле нас встретил новый «папа» – Павел Владимирович. Мужчина лет сорока пяти, может, чуть старше. Высокий, уверенный, ухоженный. На его лице сияла та самая улыбка человека, который всё контролирует. «Ну, папа как папа», – равнодушно отметила я.

И вдруг – взгляд скользнул мимо него, сердце ухнуло вниз. Он. Тот самый. Незнакомец из клуба. Моя маленькая, невинная и очень приятная «шалость».

Мир на секунду перестал существовать. Я вспомнила его руки, его губы, его запах. Всё – будто вчера. Я почти забыла о той ночи, списала её на случайность. Но он стоял здесь, в моём будущем доме и смотрел на меня. Узнал.

Щёки вспыхнули, дыхание сбилось.

«Ну здравствуй, братец», – промелькнуло в голове с горькой усмешкой.

Возбуждение и паника переплелись в жгучий коктейль: «И что мы теперь будем делать?»

Павел улыбался, протягивая руку:

– Павел Владимирович.

– Агафья, – ответила я, сглотнув. – Можно просто Афи.

– Очень приятно. – Его голос звучал мягко, уверенно. – А это мой сын, Данил. Ему двадцать два. У него есть девушка, Ольга. Парень весёлый, иногда слишком, но вы быстро подружитесь, я уверен.

«Оу, у него еще и девушка имеется, занятно» – подумала я.

Данил вежливо кивнул, даже улыбнулся. Но я заметила в его взгляде то же, что, наверное, отразилось в моём: шок.

– А это моя любимая, Людмила Ивановна, – обратился Павел к сыну, обняв маму за плечи.

– Очень приятно, – произнёс Данил, чуть театрально поклонившись.

– Моя дочь, – мама чуть покраснела от гордости, – скромная, прилежная, хорошо учится, весёлая. Я уверена, что вы найдёте общий язык, Данил. Я так счастлива, что у нас теперь будет большая семья.

Я едва не рассмеялась: «Скромная, прилежная… да уж».

После обмена любезностями Павел показал нам дом. Просторный, светлый, с большим садом. Моя комната оказалась уютной, с большим окном и мягкой кроватью. «Неплохо», – решила я. Для меня главное – свобода и удобство.

За обеденным столом всё выглядело формально. Родители обменивались любезностями, обсуждали ремонт, ужин, планы. Улыбались, поддакивали, словно актёры в любительской постановке «Идеальная семья».

А мы с Данилом…

***

Данил.

Я сидел за столом, держал вилку, но почти не притрагивался к еде. Взгляд снова и снова возвращался к ней, к Афи. Она смеялась, легко перекидывалась репликами с мамой и моим отцом, двигалась так свободно, будто всё происходящее было просто игрой.

Каждый её жест, каждый смех били по мне, как током. Сначала я убеждал себя: это раздражение. Но чем дольше смотрел, тем яснее понимал – это не только злость. В ней было что-то, что притягивало, что-то странно знакомое, что не отпускало.

Мозг лихорадочно искал объяснения. Всё ясно: они с матерью из бедных. Простая бухгалтерша, скромная женщина, которая умело прячет усталость за вежливой улыбкой. А дочь – яркая, рыжая, дерзкая, будто создана для того, чтобы выделяться. Они сюда пришли не за любовью, за деньгами моего отца.

Злость вспыхнула мгновенно: на Людмилу – за её «корысть», на Афи – за то, что так ловко играет своим обаянием. Скромная? Ага … Видел какая она скромная. Помню ее раскованной, горячей, стонущей подо мной. От этого воспоминания сердце ударило чаще, дыхание стало тяжелее. Но вместе с раздражением всё сильнее росло притяжение, упрямое и настойчивое.

Я пытался держать лицо каменным, но взгляд всё равно возвращался к ней. Словно каждое её движение было вызовом, провокацией, на которую невозможно не ответить.

И вдруг я понял: эта семья, эта встреча, её появление в моём доме – всё это не случайность. Это испытание. Личная головоломка, из которой невозможно выйти без потерь.

После ужина я не выдержал. Почти бегом вышел из дома, сел за руль и поехал к Жеке. По пути коротко набрал ему: «Буду через полчаса».

На его балконе мы курили, глядя на городские огни, которые мерцали, как сотни маленьких искр – почти как мысли, что не дают мне покоя. Первый глубокий вдох – и напряжение чуть отпустило.

– Всё ещё не верю, – выдохнул я, смотря вниз на прохожих. – Она… рыжая… теперь моя почти-сестра.

Жека расхохотался:

– Ха-ха, поздравляю, бро! Самый неожиданный твист в истории мажоров! Сразу скажу – у меня таких сюжетов не было.

Я сжал перила, чувствуя, как внутри всё кипит. Хотелось и смеяться, и кричать, и сбежать.

– Ты не понимаешь, – произнёс я почти сквозь зубы. – Думал, это случайная ночь, просто игра… а теперь?

Жека прищурился:

– Слушай, бро, тебе самому не смешно, что эта ночь теперь может разрушить тебе мозг?

Я не успел ответить, как он снова затянулся дымом:

– У тебя есть Оля. Помнишь? Завтра прилетает из Парижа, две недели там с родителями тусила, вот и отвлечёшься, расслабишься. Забудешь эту историю.

– Забудешь… – я усмехнулся, горько. – Когда она смотрит на меня своими зелёными глазами… Чёрт, да она как ведьма, сразу утягивает в омут.

– Данил, остынь, – он хлопнул меня по плечу. – Холодная голова нужна.

Я опустил взгляд, сжимая сигарету до боли в пальцах. Расслабиться? Когда перед глазами стоит её смех, её рыжие волосы, её взгляд?

– Что теперь делать? – выдохнул я, обводя рукой огни города. – Игнорировать? Притворяться, что ничего не было? Уйти из дома? Хотя с какой стати?

Жека пожал плечами:

– Сперва наведи порядок в голове. Остальное решится.

– Порядок… – повторил я, горько усмехнувшись. – Я еле сдерживаюсь, чтобы не вернуться туда и не сказать ей всё, что думаю.

Он снова усмехнулся, пуская дым:

– Не пори горячку. Скажешь ещё спасибо, что я тебя вовремя остановил.

Я сделал последнюю затяжку, пытаясь выдохнуть вместе с дымом все мысли. Но внутри клубилась опасная смесь – злость, обида, притяжение. Рыжая. Почти сестра. Случайная ночь, превратившаяся в запретную историю.

И я не знал, что с этим делать.

***

После того как я ушёл от Жеки, долго колесил по ночному городу, словно надеялся, что огни улиц и шум мотора приведут мысли в порядок. Решение было простое: игнорировать рыжую. Обычная интрижка, таких полно. У меня есть Оля – красивая, стройная, из нашего круга. Девушка с будущим, с характером, с фигурой «с обложки». Секс, смех, лёгкость – чего ещё надо?

Просто теперь рядом со мной живёт «сестра». Когда отец женится, то всё это станет официально. Пусть рыжая ходит по дому, смеётся, хлопает дверьми – я справлюсь. Было один раз – и хватит.

Но внутри всё равно скреблось. Словно маленький червь, что точит изнутри. Меня не отпускала мысль: зачем они сюда пришли? Неужели правда ради отца? Или ради его имени, его положения, его денег? В их истории было что-то липкое, чужое. Я не хотел в это верить, но и принять не мог.

Дом встретил меня тишиной. Отец с Людмилой уехали на романтический ужин. Я прошёл на кухню, не включая яркий свет, налил себе коньяк. Один стакан, второй, третий… Горло обжигало, но в голове ясности не прибавлялось. Только сильнее звенела пустота.

И вдруг – её голос. Лёгкий, звонкий, будто капля смеха, упавшая в тишину:

– Да, Лера, хорошо… завтра позвоню. Спокойной ночи!