скачать книгу бесплатно
– Ублюдок!..
Слетевший с нарезки мечник бросил всякие попытки продавить барьеры мага в соответствии с планом, начав атаковать хаотично, со всей силы и прикладывая максимум усилий. Вот только с его четвёртым рангом это было не столько бесполезно, сколько опасно. Огромная разница в силах и навыках сыграла с вирфортом злую шутку, и ответом на очередной его удар стал своевременно подставленный барьер-ловушка, схлопнувшийся вместе с правой рукой обидчика своего создателя.
Конечно же, остальные нападавшие времени тоже не теряли, и даже добились определённых успехов: сразу после того, как мечник лишился руки, на предплечье Дюрана расцвёл алый цветок: нанесённый зазубренным лезвием удар пропорол плоть и пустил магу кровь, после чего надёжное оружие зажало барьерами и разбило на десяток осколков. Сам же нападавший несмотря на достигнутый успех был вынужден отступить к своим магам, которые даже забывали дышать от напряжения. Слишком часто им приходилось создавать всё новые ступени под ногами вирфортов, неспособных сражаться в воздухе своими силами. Слишком часто эти ступени разбивались силами графа, и маги нападавших вынужденно делали одну и ту же работу дважды, выжимая из себя последние соки и обливаясь кровавыми слезами от чрезмерной нагрузки.
В то же время совсем недалеко, в двух километрах от бывшего крыла лекарей, из башни выбрался Виктор ван Бельвиос, ощутивший исчезновение источника главной угрозы и завершение искусственного мана-шторма…
Глава 15
Непрозрачная сфера с утробным воем пронеслась сквозь кладбищенский склеп, раздробив стены и перемолов укрывшуюся внутри нежить. Но не успело разрушенное здание окончательно осесть, как незримая сила подхватила обломки, рывком подняв на добрый десяток метров – и обрушила на орды немёртвых, разрывая бледную плоть и дробя кости. Боевые маги, которым выпала сомнительная честь по упокоению тварей на основном кладбище Тарбиллиана, поспешили развить успех, уцепившись за остатки своей маны в камнях и вызвав множественную детонацию последних. Благо, с недавних пор нежить явно потеряла в силах, а мана в их телах перестала пребывать с той же скоростью, что и ранее.
Фактически, к нынешнему моменту вся эта орда немёртвых представляла опасность на уровне обитателей какого-нибудь гнезда магических зверей третьего уровня опасности, что для опытных магов рода Бельвиос было на один зуб. Они не особо замедлялись даже с учётом того, что рисковать им банально запретил вынужденно вмешавшийся в происходящее господин Деймос, наконец-то поступивший так, как хотели верные ему люди, а не так, как ему велела честь.
Узнав о том, что Дюран ван Бельвиос был вынужден отрезать поместье от города и вступить в бой против вражеского лидера, некогда лишённый права претендовать на место во главе фамилии Деймос взял его обязанности на себя. Прямо сейчас он контролировал ситуацию в городе, координировал все отряды и изо всех сил пытался минимизировать жертвы как среди родичей, так и среди жителей Тарбиллиана. И мастерски со всем справлялся, пройдясь свежими красками по своему порядком поблекшему за эти годы портрету.
Естественно, это хорошо сказалось на морали Бельвиосов, впервые атакованных подобным образом и с таким размахом.
Естественно, на месте Деймоса должен был находиться лично граф, известный своей способностью воодушевить людей даже в худшей ситуации из возможных.
И столь же естественно, что возвращение инвалида в игру многим не понравилось… но «многих», как бы странно то ни было, в Тарбиллиане оказалось слишком мало. Как-то так сложилось, что вернейшие сторонники Дюрана все как один относились к тому типу людей, которым невмоготу было сидеть на месте, и потому на момент нападения они находились очень далеко от родового гнезда. В то же самое время давние сторонники Дюрана наоборот в основном обитали в городе, и поддержали своего фаворита, не позволив ни политическим противникам, ни нейтралам протолкнуть своих кандидатов на роль «генерала».
– Новый приказ! – Маг второго круга, назначенный на роль вестового, остановился за спинами боевиков, переводя дыхание и лихорадочно переводя взгляд с человека на человека.. – Приказано приостановить зачистку и направить самых боеспособных людей к поместью. Оставшимися силами удерживать периметр…
– Что? – Суровый мужчина с аккуратной, но густой и объёмной бородой непонимающе воззрился на взволнованного юнца. – Малец, что, чёрт подери, случилось?!
Просто так останавливать успешное и беспроблемное наступление никто не стал бы, а это значило, что произошло что-то воистину страшное или потенциально опасное.
– Да не знаю я! – Огрызнулся вестовой, формируя вокруг своих ног заклинание, позволяющее прыжками быстро преодолевать значительное расстояние. – Вы не первые спрашиваете. Но… ходят слухи, что глава попал в ловушку.
– В поместье? Чёртова чертовщина! – Мужчина махнул рукой, посылая в сторону врага не до конца сформированную волну белого пламени. Очевидно, он причислял себя к сильнейшим, и потому собирался незамедлительно выдвинуться к поместью. – Чёртова ночь и чёртовы тёмные! Как знал, что не стоило вчера пить…
Последнюю фразу вестовой, правда, не услышал, ибо он уже умчался к другой группе, до которой слишком затратно было бы «тянуться» магически. Здесь, на передовой, фон маны не позволял установить хоть сколь-нибудь стабильную связь силами слабых магов, а выделять для этого сильных, отрывая их от поля боя, было нерационально. Потому маги, для которых в силу возраста, опыта или уровня сил реальная схватка была слишком опасной, принимали на себя одну из множества вспомогательных ролей… вроде пресловутых посыльных. Так называемое рациональное использование ресурсов, в котором Бельвиосы всегда был очень хороши.
Окинув обеспокоенным взглядом кладбищенские просторы, маг покачал головой и вместе с товарищами ринулся к поместью, раздумывая над тем, против чего или кого нужно собирать такие силы…
***
Громовой раскат ударил по поместью спустя мгновение после того, как с рук Дюрана ван Бельвиоса сорвался колоссальных размеров электрический разряд, природа которого оказалась необычайно близка к молнии. Большая часть нападавших от этого искусно защитилась, но были и те, кто не успел или не смог среагировать на площадную атаку.
Как минимум один маг и двое вирфортов серо-белыми подпалёнными пятнами устремились к земле.
Кларисса, наблюдая за происходящим со стойкой смесью недовольства и презрения во взгляде, отпальцевала ряд команд – и ринулась вперёд, поведя за собой большую часть так же бросившихся к магу вирфортов, рывки которых разбивали создаваемые их магами плоскости в труху. Но беспокоило ли это хоть кого-то? Отнюдь: нападающие понимали, что сколь-нибудь долго продержаться, безостановочно создавая опоры для союзников, маги не могли, и потому бой требовалось закончить как можно быстрее.
В то же самое время вирфорты, не задействованные в лобовой атаке распределились в радиусе пары сотен метров от графа – и приготовились резать, колоть и рубить воздух. Со стороны, да ещё и в первые секунды сложно было сказать, было ли это частью плана, или же им просто не повезло попасться в очередную иллюзорную ловушку мага шестого круга. Случайный зритель, волей случая оказавшийся здесь, избрал бы второй вариант, и был бы в каком-то смысле прав. На большой дистанции даже самые дальнобойные атаки вирфортов не представляли для Дюрана большой опасности, что понимали все: и нападавшие, и сам граф.
Вот только ожидания оказались очень далеки от действительности, и план налётчиков заиграл новыми красками в тот самый момент, когда оставшиеся на расстоянии вирфорты «атаковали» пространство перед собой. Каждый их взмах, укол или росчерк провоцировал извержение неадекватно больших объёмов маны, способных нанести серьёзный вред барьерам даже мага шестого круга. И этого, с уровнем сил нападавших, просто не могло быть – но было.
И причину Дюран обнаружил, пусть и слишком поздно для себя.
Глухое рычание вырвалось изо рта мага шестого круга, тысячекратно усиленной волной расходясь вокруг него. Барьеры, прежде спящие и едва заметные в таком буйстве маны, зашевелились и налились силой, проявляясь в реальности и образуя геометрические фигуры самых странных, адаптированных под каждую конкретную атаку форм. В моменте могущество Дюрана ван Бельвиоса устрашало, ибо он по праву звался одним из сильнейших людей на континенте. Но чего стоила сила, к которой враг подобрал ключ? Подобрал не сам, а с помощью тех, кого граф и глава рода Бельвиос клялся защищать даже ценой своей жизни?..
Кристаллы в руках вирфортов осыпались прахом, исчерпав всю вложенную в них ману, нейтральную и особым образом обработанную. Исторгнутая сила вошла в резонанс с барьерами и даже звуком, значительно те ослабив, а бойцы передней линии прорвали их, опасно сблизившись с магом шестого круга. Но даже это не сломило Дюрана, отказавшегося так просто принимать поражение. Вся его натура, вся суть была против того, чтобы умереть всего лишь из-за предательства – и он дал волю древнейшему из даров их фамилии, артефакту, передававшемуся от отца к сыну, от главы к главе.
Созданный самим основателем, амулет Файшинг даже в абсолютно неспособном к химерологии маге пробуждал частичку способностей своего истинного владельца… и брал определённую цену, как и всякая большая сила. Это было слишком опасно, из-за чего Дюран боялся использовать эти дары сверх необходимого, но даже так артефакт давал ему ряд преимуществ, будь то абсурдное всестороннее зрение или же значительное ускорение всех мыслительных процессов.
В один миг тело мага страшно, с хрустом изогнулось, и первый из попавшихся ему под руку вирфортов оказался не просто сметён потоком структурированной маны, скрывающей в себе сотни магических стрел, но и раздавлен гигатскими руками, сотканными из всё той же проявившейся в материальном мире энергии. При этом Дюран не переставал изменяться, и уже ничем не напоминал себя-предыдущего. Серая пергаментная кожа с чёрными пятнами, сухощавое, очень вытянутое, но всё ещё гуманоидное строение тела, впалые большие глаза и совсем пропавший рот, на месте которого осталась лишь вереница дыр-чёрточек.
Назвать это существо человеком было невозможно – и в сражении оно это лишь подтверждало. Люди не способны на такое, каким бы изменениям их не подвергла магия.
Так или иначе, но нападавшие резко оказались в ситуации, где их относительно понятный враг превратился в сам ужас во плоти. Ведь магия откликнулась на желание одного из самых сильных своих последователей, придав новому телу свойства, которые позволили бы Дюрану перебить врагов.
Но в плату приняла ни много, ни мало, а жизнь мага шестого круга.
Хлёсткий высокочастотный вой оглушил вирфорта четвёртого ранга вместе со всеми людьми подле него, но выросший из насыщенного маной пространства вокруг тела графа кристаллический шип нанизал на себя только одного-единственного неудачника. Тот затрепыхался, словно бабочка на булавке, а спустя мгновение бесконечно тонкая кристаллическая плоскость вытянулась вперёд – и своей гранью обезглавила человека. Труп отбросило прямо на его товарища, так и не успевшего нанести удар, а сам маг продолжил своё последнее сражение. Ведь пусть его тело и возможности неузнаваемо изменились, разум он сохранил, и отдавал себе полный отчёт в том, что он должен был сейчас сделать как глава.
В один миг там, куда Дюран вытянул руку, расцвёл огненный цветок, пожравший ни много, ни мало, а полтора десятка человек. Самому магу тоже досталось – сразу несколько глубоких ран на его руках и спине сочились кровью, но из приблизившихся к нему вирфортов отступить не смогла и половина. От некогда грозного отряда нападающих осталось всего семеро человек, из которых двое были магами на последнем издыхании, едва способными создавать невидимые платформы для своих товарищей.
Впрочем, выжившие вирфорты в этом едва ли нуждались, ведь они были сильнейшими. Самый слабый – на пике пятого ранга, самая сильная, Кларисса – на пике шестого. По-отдельности они ничего не смогли бы противопоставить магу вроде Дюрана ван Бельвиоса, но вместе, да ещё и после изнурительного боя шансы у них были. И не малые, что Кларисса, смазавшись в чёрную с алыми проблесками полосу, тянущуюся к графу, решила доказать сию же секунду.
Охваченные пламенем кинжалы обрушились на графа, точно плети на приговорённого к порке. Оставляющие за собой длинные алые всполохи, они рубили, резали и кололи, и с каждой секундой Кларисса всё ускорялась. Уже не различить было, где в этом огненном вихре сама женщина, а где её цель, когда глава рода Бельвиос, наконец, смог достойно ответить своим врагам. И снова он использовал звук, не только отбросив Клариссу на добрых два десятка метров, но и разметав созданные ею всполохи пламени, которые стремились опутать графа подобно раскалённым кандалам. Вот только этого оказалось недостаточно, и Кларисса исчезла в огненной вспышке, появившись вновь уже за спиной Дюрана. Тут же выросшие на защиту хозяина кристаллы столкнулись с особенной сталью кинжалов наёмницы – и пошли трещинами, грозя рассыпаться прахом в следующую же секунду. Маг бросил львиную долю сил на их укрепление, и прогадал: Кларисса не стала таранить лбом стену, вместо этого извернувшись и впечатав вспыхнувшую огненной маной ногу в бок противника.
Грянул оставивший после себя облако дыма взрыв, из которого всего мгновением позже пулей вылетел Дюран ван Бельвиос.
Облик графа окончательно стабилизировался и больше не плыл, точно плоть чудовищного студня, став напоминать то самое нечто, над которым некогда работал основатель их рода. Были отчётливо видны черты серой нетопырицы, одной из самых опасных горных тварей: длинные руки, перепонки между ними и торсом, узкая талия и широкая, с выпирающими угловатыми рёбрами грудная клетка. От известнейшего и опаснейшего ночного хищника, горного воя, боевой форме досталась пирамидообразная голова с двумя парами глаз и странным, словно бы зашитым белыми нитями незакрывающимся ртом, позволяющим издавать любые доступные живым существам звуки. И даже так это было лишь подобие того, к чему стремился Галл, оставивший после себя столь опасное, но нужное наследие. Вершина одного из основных направлений химерологии рода Бельвиос – последняя модификация магического тела.
Дюран извернулся в воздухе подобно змее, и чудовищный вой заставил руку подскочившей к нему Клариссы дрогнуть. Вместо того, чтобы войти в грудь графа по самую рукоять, её кинжалы лишь оцарапали его кожу – и после женщина получила огромной силы удар, всей силой впечатавшим её в оказавшуюся столь близко землю. Следом на неё обрушился град геометрически сложных барьеров-ловушек, чем-то походящих на мины, а сам маг обратил свой взор на последних вирфортов.
Маги нападавших достигли предела и больше не могли поддерживать союзников в воздухе, так что теперь вся уцелевшая пятёрка оказалась прикована к земле. И если бы Дюран ван Бельвиос взмыл в воздух, никто из них не прожил бы дольше пяти минут. И так как на поле боя не осталось тех, кто это бы не понимал, следующие мгновения наполнились событиями столь стремительно и плотно, что даже подготовленные для битвы разумы вирфортов едва поспевали за происходящим.
В ладонь Дюрана врубился меч первого из вирфортов, рассёк плоть и остановился совсем рядом с запястьем. Но маг не дрогнул, и в следующую же секунду так и не успевший обрадоваться столь сомнительному успеху вифорт пятого ранга заорал, схватившись за обугленный обрубок своей основной руки. Впрочем, добить его не позволил ввинтившийся в спину графа копейщик, уже успевший где-то потерять левую руку. Для того, чтобы оставить на спине мага глубокую рану ему хватило всего лишь мгновения, но за это он заплатил жизнью: мощнейшая звуковая волна, исторгнутая развернувшейся на сто восемьдесят градусов головой, оглушила его, а кристаллические шипы разорвали на части, продолжив свой полёт вместе с трепыхающимся трупом.
Один из двоих выживших магов скончался, просто попав под эхо предназначенного копейщику звукового удара. И никакие барьеры ему не помогли.
Тем временем совсем рядом грянула череда взрывов, из которых вырвался столп алого, словно кровь, пламени. В дыму и огне мелькнуло что-то стремительное, и в грудь Дюрана погрузился обугленный, докрасна раскалённый кинжал, едва выдерживающий пропитавшую его структуру ману. Кларисса, облик которой лишился былого лоска, своевременно отскочила назад и не попала под сомкнувшиеся ледяные челюсти, выросшие рядом с графом.
– Чёртово чудовище…
– Не я напал на ваш дом. – Искажённый, но узнаваемый голос главы рода Бельвиос был наполнен холодом и искренней ненавистью. Целой правой рукой он схватил оплавившуюся рукоять меча, лезвие которого до сих пор торчало в ладони его левой руки – и хладнокровно вырвал оружие, отбросив его в сторону. Стоило только стали покинуть плоть, как та начала медленно срастаться. – Не я первым пролил кровь.
– Но ты превратился в монстра. – Кларисса оскалилась, не слишком уверенно встав в излюбленную стойку лучника. Столкновение с барьерами-ловушками не прошло для неё бесследно, и на теле женщины появилось множество ран, из которых некоторые были довольно-таки серьёзными. – Заканчиваем с ним!
В атаку бросился даже инвалид, лишившийся правой руки. В левой он сжимал кинжал, подобранный с тела павшего товарища, а в правой концентрировал ману, рассчитывая, по всей видимости, если что пожертвовать обрубком ради спасения своей жизни. Все остальные вирфорты действовали не менее отчаянно, и лишь Кларисса сохраняла хотя бы какое-то подобие уверенности. С сотканным из твёрдого пламени луком в руках, она с полуприкрытыми глазами целилась в мага, рассчитывая прикончить того одним выстрелом.
Если, конечно, у её напарников получится заставить монстра Бельвиосов открыться.
Синхронно засвистела рассекающая воздух сталь, и бой вновь перешёл в активную фазу. Дюран оказался зажат меж четырёх огней, воинов, каждый из которых представлял нешуточную угрозу. И действовали они слаженно вопреки всем попыткам графа внести сумятицу в их координацию: искажения воздуха и звука ему, увы, не помогли, а поредевшие запасы маны не позволяли развернуться на полную. Слишком долго шло сражение, и слишком неожиданным оказалось участие в нём вирфортов такого уровня силы и опыта. Вдобавок граф поначалу пытался помочь своим подчинённым, посчитав, что уж ему-то здесь мало что угрожает. Но предательство и кристаллы их рода, вошедшие в резонанс с магией главы, заставили мужчину воспользоваться крайним средством. Иначе было нельзя, ведь только изменение свойств его собственной маны через смену формы могло избавить его от известной нападавшим уязвимости. Не поступи он так, и его хладный труп уже остывал бы на земле.
А так он мог хотя бы забрать с собой всех врагов, оставив остальное на брата и сыновей.
На каждый удар Дюран отвечал ударом, а на каждую рану – раной. Параллельно с тем он старался не подставиться под выстрел очевидно самой сильной из нападавших, женщины, которую он впервые увидел несколько месяцев назад… но у него не вышло. Тончайшие шипы растерзали однорукого вирфорта, взмах напитанной маной руки отсёк ноги другого, барьеры закрыли мага от клинков других нападавших – но стрелу, выпущенную точно тогда, когда было нужно, не остановили. С оглушительным звоном сгусток концентрированного чёрного огня пронзил все слои защит, вонзился в сердце мага шестого круга и сдетонировал, обратив в ничто и цель, и всех тех, кто оказался подле неё.
Кларисса, выдохнув, опустила подрагивающие руки и сглотнула кровь, обильно наполнившую рот. Этот бой дался ей тяжелее, чем хотелось бы, а ведь им ещё предстояло сбежать. Господин обозначил весьма чёткие сроки, в которые она едва-едва уложилась. И то, для этого пришлось пожертвовать всей группой. А если Он ещё и не отключит барьер, как планировалось…
– Госпожа, я… – Последний выживший ударного отряда, маг, упал на землю с дырой в голове, а черноволосая женщина, фыркнув и стряхнув остаточное пламя с ладони, запустила в небо сигнальную искру.
Нападавшие все как один устремились прочь от магов, которые не стали их преследовать: большинство «гвардейцев» Дюрана едва держались на ногах. Враг точно знал, с кем ему предстоит столкнуться, в то время как сами Бельвиосы ловушки такого уровня не ожидали. Нападавшим были известны все их слабости до единой, и потому лучшим боевым магам бой дался большой кровью. И при всём при этом они потеряли главу…
В то же время Виктор ван Бельвиос стоял на крыше одного из зданий, сверля ненавидящим взглядом спины нападавших… и одной черноволосой особы в частности, ману которой он легко отделил ото всех прочих сигнатур. Она была на порядок сильнее, чем в их последнюю встречу, но сам характер её маны не изменился. То же буйное пламя, та же ехидная пляска потоков некогда друга, а теперь – первого за обе жизни заклятого врага.
Врага слишком сильного, чтобы Виктор мог её хотя бы поцарапать.
Проклятый наблюдал за Клариссой вплоть до того самого момента, когда барьер неожиданно схлопнулся, выпуская нападавших на свободу. На периферии восприятия появились, очевидно, союзники, но Виктор не выразил радости. Его ум уже давно подозревал, что что-то в происходящем нечисто, а теперь кусочки мозаики сложились воедино. Сначала ловушка, потом – резонанс маны при помощи кристаллов, которые даже ему, третьему сыну графа, только показывали, но не выдавали. А теперь ещё и так вовремя исчезнувший барьер, через которых не прорваться было даже Клариссе, с её нынешним уровнем силы. Нападение было спланировано кем-то внутри рода, и по итогу этот кто-то достиг успеха. Но кто и зачем?..
«Если я погибну, род возглавит Деймос…» – воспоминание всплыло в голове вместе с таким страшным осознанием. Кто извлечёт максимум выгоды из смерти нынешнего главы рода? Тот, кто унаследует этот титул после. И если Деймоса не устранили, и он действительно встанет во главе Бельвиосов…
Тогда у Виктора появится второй по очерёдности, но не по значимости враг.
Тот, кого он обязан будет убить…
Глава 16
На величественной центральной площади Тарбиллиана полыхали погребальные костры, чадящие чёрным дымом. Толпы людей стояли вокруг них, рыдая, тихо ропча и отдавая последнюю дань уважения тем, кому не повезло закончить свой жизненный путь самой тёмной ночью для всех Бельвиосов и тех, кого они защищали. Погибшие исчислялись многими сотнями, ибо нежить не знала пощады и не выбирала, на кого наброситься. Стражники и рыцари, ремесленники и торговцы, маги и путники – костяные лезвия одинаково хорошо разили их всех.
По предварительным подсчётам число погибших превысило две тысячи человек, что с учётом всего населения города и того, что ему угрожало было значением крайне, крайне малым. Некромант такой силы мог воспользоваться одной-единственной ошибкой защищающихся, и превратить в некрополь весь Тарбиллиан. Но благодаря доблести Бельвиосов и жертве их главы зло удалось своевременно остановить. По крайней мере, именно эту версию преподнесли людям, которым вполне хватило истории о геройстве.
Геройстве, которое действительно имело место быть, но со множеством упущенных деталей.
Виктор ван Бельвиос стоял подле одного из самых больших костров, и не отрываясь смотрел на размеренно колышущееся пламя. Чёрный траурный плащ подрагивал под порывами вечернего ветра, а алые глаза, казалось, сияли изнутри. Третий сын графа скорбел, как умел, хоть и не совсем понимал, почему смерть Дюрана и предательство Деймоса так по нему ударило. К ним обоим он был привязан куда меньше, чем к той же Страйе, и всегда считал, что даже уничтожение всего, – за исключением нескольких человек, – рода ударит в первую очередь не по нему, а по его условиям жизни.
Практичный и прагматичный подход подлинного эгоиста… в этот раз почему-то дал сбой.
Чем больше Виктор наблюдал за происходящим вокруг, тем сильнее трескалось его видение самого себя. Слишком близко к сердцу он воспринимал произошедшее. Как будто память и опыт реципиента были не просто им поглощены, но и стали его частью наравне с основной личностью. Душа при этом, естественно, не изменилась, вот только что есть та душа? Всего лишь ядро индивидуума, к которому липнет всё самое-самое важное. Не как воспоминания, а как мимолётные образы на грани с ощущениями. Душа может относительно недолго тянуть за собой воспоминания, например, старого тела, но без новой оболочки они быстро отвалятся и исчезнут в бесконечно-вечном нигде.
Из этого же следует, что личность, как ни крути, это память. А память двух людей в одном конкретном человеке – это химера, новая личность, имеющая что-то общее со своими обеими составляющими.
Никогда ещё Виктор не задумывался над тем, что он, трясясь над сохранением «себя» больше, чем над чем-либо другим, собственными руками этого «себя» убьёт. Но сожалел ли он об этом здесь и сейчас? Конечно же нет. Фактически, это «убийство» каждый человек совершает по отношению к себе ежедневно, развиваясь и изменяясь. А то и ежесекундно…
На нос проклятого бесшумно упала первая капля, предвещающая скорый дождь, а следом за предвестницей на землю обрушились и другие капли влаги. Ещё громче зарычали костры, которым не по вкусу пришлась небесная вода, а люд мало-помалу начал расходиться. Все те, кого ночные потери обошли стороной, не видели большого смысла в том, чтобы стоять и мокнуть подле погребальных костров. Но всё ещё оставались люди, одним днём лишившиеся отцов, сыновей, матерей и дочерей. Что им всем какой-то слабенький дождик, если в душе бушует полноценный тропический шторм?..
– Виктор.
– Дядя. – Проклятый повернул голову и натянуто улыбнулся, наткнувшись взглядом на профиль так хорошо ему знакомого, и одновременно с тем такого непонятного человека. Деймос. Брат его отца, свершивший переворот и мастерски, без дополнительных конфликтов, пока ещё неофициально вставший во главе рода. Люди на всех ключевых постах были верны ему, а недовольных никто не слышал. Да и были ли они, эти недовольные? Всё-таки именно Деймос, судя по тому, что Виктор успел узнать, был основным претендентом на место главы рода двадцать лет тому назад. И если бы не трагическая «случайность», выбросившая его из гонки, Бельвиосов вперёд вёл бы совсем другой человек. Куда как более подходящий для этой роли, если учитывать всё известное обо всех кандидатах.
– Знаешь, значит. – Мужчина покачал седой головой. – Я и не сомневался в том, что ты услышишь о нашем родстве. Тем более когда каждый второй судачит о моём, кхм-кхм, возвращении.
– Было непросто осознать и принять то, что некогда именно вы претендовали на место главы рода. И я всё ещё не понимаю, почему вы решили занять место «слуги-над-слугами»…
– Традиции рода таковы, что в дела главы не может вмешиваться никто из Бельвиосов. А вот простому слуге это, с точки зрения условностей, позволяется. Глупость из старых времён, но уж как есть: не всегда между сынами главной ветви одного поколения держался мир или хотя бы нейтралитет. Ещё наш с Дюраном отец враждовал со своими братьями, и если бы не этот закон, то им могли бы пытаться манипулировать. – Деймос правой рукой огладил бородку. – Даже у самого эгоистичного человека есть что-то, дорогое его сердцу. Что-то, чем можно воспользоваться.
Виктор на мгновение опешил, не зная, как это воспринимать. Как простое объяснение, или же как намёк на нечто большее?
– Наши люди нашли что-то, что указало бы на цели нападавших? Они пришли сюда за мной, или же?.. – Виктор не имел большого желания говорить с дядей «по душам», и потому поспешил перевести тему. Тем более, ему уже сейчас нужно было начинать работать над необходимым образом, наглядно демонстрируя своё непонимание подоплёки ситуации. Не факт, что это сработает с таким интриганом, как Деймос, но хотя бы попытаться Виктор был обязан. Конфликт с человеком, который в ближайшие недели станет главой рода проклятому был не нужен.
Уж точно не сейчас.
– Пока известно только, что нападение готовилось не менее полугода, так что твоё избрание пантеоном не имеет к случившемуся никакого отношения. Тёмный маг ли, некромант ли, но к нам у него были свои счёты. Мы обошлись малой кровью… – Мужчина бросил мимолётный взгляд на лицо племянника. – Но самого зачинщика не настигли, и вряд ли сможем теперь.
– Он скрылся?
– Он и не появлялся. Управлял всем издалека, а всех, кто мог указать на него, обратил в нежить. Ты не видел ничего, что могло бы указать на нашего врага?..
Проклятый как мог угрюмо покачал головой.
– Ничего. Отец приказал мне оставаться на вершине центральной башни, и управлять защитными системами. Но сначала я был практически слеп из-за буйства тёмной маны, а после из-за мною же устроенного мана-шторма. А лично встревать в битву такого уровня я посчитал бессмысленным. Мне хватило бы и эха шального заклинания, чтобы пополнить список потерь своим именем.
– Могу лишь сказать, что на тот момент ты поступал оптимальным образом, Виктор. Я говорил с пережившими схватку магами, и все они положительно отозвались о человеке, взявшем на себя управление защитными системами поместья. Ту тварь было бы намного сложнее прикончить, если бы она продолжала свободно подпитываться маной с изнанки. – Деймос говорил спокойно и размеренно, с немалой толикой одобрения в голосе. Ничто не указывало на то, что именно он здесь пусть не тёмный маг, но главный злодей. – Но я хотел поговорить с тобой о другом, Виктор.
– Церковь?
– Верно. – Деймос кивнул. – Сейчас нам как никогда нужен этот союз, и я надеюсь, что ты не свернёшь с намеченного пути…
– У меня нет такого права, дядя. – Виктор нагло перебил будущего главу рода. – Тёмный маг убил моего отца и лишил жизни многих родичей. Разрушил поместье и город, запятнал репутацию Бельвиосов. Как сын Дюрана ван Бельвиоса, я обязан взять от церкви всё, что смогу, и отомстить. Ему ли, или же другим тёмным – покажет время.
– Достойный ответ. – Деймос удовлетворённо кивнул. – Прибытия твоих наставников можно ждать уже в ближайшие недели. Произошедшее в Тарбиллиане определённо заставит их поторопиться, а наши посыльные сделают всё для того, чтобы служители пантеона узнали о новом враге как можно раньше. Так что…
– Я подготовлю всё к отбытию, дядя. А пока позвольте мне немного побыть в одиночестве. – Поднимать тему с Клариссой проклятый не решился, так как даже верные отцу боевые маги, участвовавшие в том сражении, ничего о ней не говорили, и в целом придерживались только что озвученной Деймосом версии: все причастные стали живыми мертвецами или окончательно подохли, точка.
– Ты всегда можешь обратиться ко мне за советом или помощью, Виктор. Помни об этом, как и о том, что жизнь – это не одна лишь месть. – В какой-то момент проклятому показалось даже, что произнесённые Деймосом слова были от и до искренними. Но он быстро отогнал эту неприятную ему самому мысль, устремив взгляд на чадящие погребальные костры. Их ненасытное пламя усердно пожирало тела десятками, и лишь одного убитого не удалось провести через последний ритуал: самого графа, развоплощённого врагом.
А ведь вместе с ним пропал и амулет Файшинг, ранее считавшийся неразрушимым.
И об этом Виктору, конечно же, не знал…
***
Грат сидел на низкой, но широкой койке в казарме и нервными, рваными движениями точил меч. Точил совсем не так, как было надо, но не обращал на это большого внимания: всё равно покрытый выщербинами меч был годен только на переплавку. Рыцарь просто инстинктивно пытался занять чем-то свои руки, в мыслях переживая первый в своей жизни отходняк от таких масштабов боя. И дело было не в пролитой крови, тяжести схватки или ранах, нет: просто ото всего рыцарского отряда в живых осталось всего пять человек, считая самого Грата. Погибли все, кого он мог назвать друзьями и верными товарищами. Уцелевшие… они стали ближе, чем раньше, но заменить друзей не смогли.
И уже не смогут, так как теперь Грат абсолютно точно уверился в том, что его долг – следовать за Виктором ван Бельвиосом, который совсем скоро должен отправиться в столицу. И в связи с обстоятельствами этого путешествия лишний меч ему определённо пригодится. Как и верные люди, коих теперь у третьего сына почившего графа должно стать кратно меньше. Чего уж тут говорить, если даже Грат, выходец из простого люда, понимал, что Виктор в один момент опустился на несколько ступеней в иерархии рода относительно того, что было ещё вчера?
– Чего смурной такой? Мало ублюдков нарубил? – Громогласно заявил Торан, могучая рука которого впечатала распахнувшуюся дверь в стену. И наплевать ему было, что та весила столько, что новобранцы порой её и открывали-то с трудом. – Вставай, там вождь со словом пришёл.
– Молодой господин?
– Вождь! – Веско отрезал варвар, из-за спины которого торчала рукоять внушительного полуторного меча. Ему как выдали оружие из-за чрезвычайной ситуации, так больше и не отбирали, видимо, оценив вклад северянина в ночное противостояние. Или до этого просто не дошли руки, ведь практически половина поместья лежала в руинах, с которыми нужно было что-то делать. – Так ты идёшь, воин?
– А куда я денусь-то, а? – Грат тоскливо вздохнул и отложил меч в сторону, поднявшись на ноги. Брать с собой то, во что превратилось некогда прекрасное оружие у него не было никакого желания. Он целых пять лет холил и лелеял меч, выкованный из отлично проводящего ману сплава – и лишился его за одну лишь битву. – Веди.
Впрочем, позвали не одного лишь Грата, и в то же самое время «посыльные» пришли к Линнет и Дрофэру, к Тиллии, Лисе и Анне. А может это они и были теми посыльными – кто теперь скажет? Так или иначе, но все те, кого Виктор мог назвать достойными доверия людьми, – и не только людьми, – собрался в одном-единственном месте. В стенах библиотеки, ныне покинутой и опустошённой. Маги, поняв, что их дом оказался не столь крепок и надёжен, как им хотелось бы, эвакуировали всё самое ценное: знания. И будут они находиться в другом месте до тех пор, пока поместье не возведут заново, превратив его в полноценную крепость.
