Тень Тхэурда: шёпот из глубин

– Память.

– О чем можно вспоминать, глядя на этот грязный цветок? – усмехнулась Рэя, но заметила слишком поздно, что за улыбкой скрывается явная горечь.

– Надежда.

Не дожидаясь возмущений, Нэна впихнула цветок ей в грудь и направилась к лагерю, оставляя Рэю позади.

– Быстрее уж грёза.

Глава 17. Похороненные заживо.

Тишина. Мертвая и бесстрастная тишина. Она заполнила собой все, как и густая тьма. Бесконечное ничто – вот чем предстало сознание Наставницы.

За десятки раз они так и не смогли выйти за пределы этой необъятной, пустой точки. Почему-то казалось, что именно эта крохотная точка отграничивает от настоящего подсознания. А может это и вовсе линия, подобная ниточке, уходящей далеко вперед и назад. Тогда следует ли сделать шаг? Но и это маленькое действие кажется невозможным – Рэя все еще не чувствует собственное тело…

От внезапного осознания нового чувства она вздрогнула. Голую кожу стоп неприятно покалывало. Странное ощущение, будто ноги стояли на ледяной глади воды, несмотря на то, что в реальности Рэя была в сапогах. Раньше таких ощущений не возникало.

Тьма все еще полностью заполняла собой пространство. Рэя попыталась сделать шаг. Нога поднялась и опустилась, создав беспокойство в воде, которое секунду погодя столкнулось со второй ногой. И еще, еще, и еще. Со всех сторон в нее врезались маленькие волны, перебивающие друг друга. Создавалось впечатление будто отовсюду бесшумно падала галька.

– Твой разум беспокоен. – сказала Рэя, вынырнув из чужого сознания. Мокрая ткань, обмотанная на руках, полностью высохла. Ладони слегка пощипывало, кожа раскраснелась, но ожогов не было. Уловка с намоченной тканью продолжала успешно работать, позволяя выпускать Темную энергию в малых количествах почти без вреда.

– Что тебя тревожит? – повторила Рэя. – Кимин?

Наставница наконец взглянула на девушку. В темных глазах промелькнуло нечто совершенно не свойственное долгоживущей Пусто́те – стыд. Она помотала головой.

– К моему сожалению, о Кимине я давно не вспоминала. – хриплый голос с трудом вырывался наружу. Давно неиспользуемые голосовые связки изнывали от боли.

– Не переусердствуй. Если не он, то что? – Рэя проследила за встревоженным взглядом Наставницы. – Старый храм? И правда, потолок может обрушиться, да и дверь на ладан дышит.

Наставница коснулась ее плеча, обращая на себя внимание и вновь помотала головой.

– Почему… – она прочистила горло. – Храм Белых бабочек находится в такой глуши?

– Это то самое место? – Рэя с подозрением еще раз взглянула на обветшалую дверь. – Вот это и есть Рамохэй? Я разочарована. – опустив плечи, девушка повернулась. – Помню, Рамохэй описывали более… величественно.

– Беспощадное время и людская память стерли его правдивый образ, как и первоначальное название.

– Рамохэй, Рамохэй. – задумалась Рэя. – Ра мо Ихэй. Созвучно, но одна буква утеряна. Значит, тебя настораживает удаленность храма от людской цивилизации. Как знать, может его воздвиг отшельник.

– Легенда. – прохрипела Нэна, кашлянув.

Память Рэю часто подводила. Восхитительные истории она любила записывать в дневник, хотя ей не раз твердили, что лучше бы заполнять страницы по-настоящему полезными вещами, например, зарисовками ядовитых растений, рецептами зелий. Мало кто знал, что все это там имелось, правда, найти эту информацию могла только сама владелица. Вот и сейчас Рэя открыла обернутый тонкой кожей дневник. Шелест белых листов продолжался недолго.

– Вон оно. – прочистив горло, она принялась читать.

В городе Лин жила дева, красивейшая из смертных. Влюбилось в нее божество, но сердце девичье пылало страстью к другому – юноше из того же города. Божество не смогло смириться с тем, что возлюбленная принадлежит другому. И тогда Божество решило заключить сделку с ее мужем – божество оставит их в покое, если тот отдаст своего первенца ему в ученики. Муж согласился, но жене ничего не сказал, намереваясь скрыться как можно дальше от зоркого глаза божества, когда придет время. И вот однажды муж ушел, чтобы заработать на торговле, не зная, что жена беременна. Пока его не было, божество явилось на пороге их дома и потребовало обещанного. Жена, не ведая о сделке, напала на божество, чтобы защитить дитя. Разгневанный, он наслал на город Лин страшный шторм. Неведомой силы ветер крушил деревья и гнал воду из берегов. Город затопило. Во время потопа жена оказалась в ловушке и утонула, но смогла спасти ребенка, положив того в корзинку. Когда вернулся муж, его душа не знала покоя. В день скорби к нему явилось божество, но оно ничего не потребовало, видя лишь сломленного горем отца и плачущего младенца, о котором тот боле не мог позаботиться. Когда божество пришло на следующий день, оно застал такую картину – отец повесился в полуразрушенном доме, где когда-то царили счастье да благодать, а подле лежала корзинка с младенцем и записка: «Надеюсь, этому ребенку ты дашь больше, чем смог дать возлюбленной». Бог забрал дитя и воздвиг храм в горах близ города в честь двух влюбленных.

– Легенда как легенда. Что тебя так смущает?

– Трудно объяснить. Я чувствую, что это место покрыто тайной. Вскоре состоится церемония бракосочетания и… мне бы не хотелось, чтобы этот день чем-то омрачился.

– Зловещая тайна, говоришь. Трудно поверить даже в то, что храм проклят. Место, возведенное в память о любимой и погибших жителях города, не может нести злой рок.

– Стены храма изрисованы бабочками. Всего 1224.

– Откуда?..

– Было свободное время.

– 1224. Обычное число. Удивительно, что художник выдержал столько рисовать. – фыркнула Рэя.

– При проектировании и строительстве храмов не бывает совпадений. – Нэна со свистом втянула воздух, горло в конец пересохло. Острием Акуса она продолжила чертить на земле.

«Каждая деталь храмов имеет смысл. Даже пять стен храмов Трибожия, но многие этого не замечают. Я исследовала Рамохэй и внутри, и снаружи. Моя кожа почти нечувствительна и мне трудно заметить перепады температуры или дуновение ветра, поэтому я прошу тебя присмотреться к этому месту».

– Хорошо, если так тебе будет спокойнее. – Нэна незамедлительно кивнула. – А сейчас, когда мучившие тебя мысли утекли, я предлагаю попробовать еще раз.

Рэя обильно смочила лоскуты ткани и обмотала предплечья. Подушечки пальцев коснулись шероховатой кожи Пусто́ты, теплая энергия потекла по жилам. Ноги вновь почувствовали знакомую прохладу. Тьма никуда не исчезла, но вода под ногами была спокойна.

Перед Рэей стояла невозможная, как ей казалось, задача – разогнать весь мрак в сознании Нэны. Ничего лучше не придумав, она поводила рукой в пустоте. Серебряные звездочки одна за другой загорались под ее пальцами и вот рядом с девушкой плавает Лучистая рыбка. Золотистый свет был слишком слаб, чтобы осветить все пространство, но кое-что привлекало внимание.

На ровной глади мерцала рыбка, силуэт девушки и какие-то размытые пятна. Их было много: совсем крохотные и чуть больше. Все пятнышки имели размытые и неровные очертания. Взглянув наверх, Рэя не заметила ни одного пятнышка, которое могло бы отразиться в воде. Даже Лучистая рыбка, проплывшая кверху, видела только темную пустоту.

Неотрывно смотря на кружащую над головой золотисто-оранжевую рыбку, вдруг закружилась голова. Рэя не успела подумать об этом. В следующий миг она почувствовала, что падает назад. Тело коснулось воды, взволнованные круги друг за другом уносились прочь. Рэя видела перед собой пузыри и всплеск и не понимала как оказалась под водой. Не успев осознать происходящего, чувство направления изменилось – теперь она падала вперед, к лопающимся пузырям и растаявшей пене. Ее грубо вытолкало из-под воды, будто невидимые веревки тянули за собой безвольное тело.

Неподвижная рябь, темная и дрожащая, была повсюду. От ее взволнованных волн отражался оранжевый свет, бьющий в спину. Рэя обернулась и замерла в оцепенении.

Впереди полыхала огромная стена из огня, простирающаяся от воды во все стороны. И не было ей ни конца, ни края. Облака пламени, подобные пустынным вихрам, замерли во времени. Спасаясь от бедствия, в небе с ужасом повисли тысячи бумажных пташек.

Сознание Нэны было прекрасно и меж тем ужасно, застыв за мгновение до смерти. По всей видимости, бумажные птицы олицетворяли воспоминания, в то время как огненная стена – превращение в Пусто́ту. Если бы мутация внезапно не остановилась, это безжалостное пламя не оставило бы ни единого момента былой жизни.

Рэя коснулась одной пташки и та, зашелестев крыльями, устремилась прочь. И Рэю вытянуло из сознания в реальность. Она сразу почувствовала обжигающую боль в кончиках пальцев. Кожа горела, надулись небольшие волдыри. Пришлось сразу же опустить руки в тазик с водой.

– Что это было за воспоминание?

Последующая тишина заставила Рэю напрячься. Наставница не выглядела чем-то обеспокоенной, хотя трудно было судить по ее смольному и перебинтованному лицу.

– Женщина. Она сказала: «Вскоре это бремя падет на твои плечи».

– Звучит интригующе. Думаю, после того как я открыла твое сознание, ты сможешь пробуждать воспоминания сама и с каждым разом все больше. Выглядишь озадаченной. – не отрывая взгляда от Нэны, девушка неспешно заматывала бинтами запястья. – Эта женщина тебе знакома?

Нэна загадочно кивнула. В ее темно-карих глазах бушевало множество мыслей и все они казались невероятными, даже невозможными. Острие Акуса прочертило на рыхлой почве следующее: «Статуя этой женщины находится на острове Четырех».

– Что? – Рэя сидела с глупо расширенными глазами. – Веннэна Темная молния, основательница ордены Весны и клана Вэр. Н-но… «бремя»? Что за «бремя»? Неужели пост следующего гла…

Внезапно Наставница подняла костлявую ладонь, призывая молчать.

– Не будем делать поспешных выводов. Мало информации. – осипло выговорила она.

Прищуренный взгляд Рэи говорил о многом, что умело проигнорировали. Факты были на лицо и даже Рэя со своим медлительным мышлением смогла сложить два и два.

Наставнице более тысячи лет. Она застала последние годы правления Кэонтоса. Лично видела становление и расцвет четырех орденов. Стоит только взглянуть на ее старое оружие – главный артефакт ордена Весны – Акус. И была еще одна едва заметная деталь.

– Твое имя Кантанэна, ты дочь Веннэны Вэр. – заявила Рэя. – Выглядишь, будто не рада этому?

– Трудно сказать. – нечто странное грызло Наставницу изнутри. – В те времена Сияние была избирательна и оскверняла преимущественно людей далеких от крупных городов.

– Собственно, как и сейчас. – Рэя не на шутку задумалась. – Пока ты не сказала, я и не замечала этого, а ведь случаев осквернения среди заклинателей орденов намного меньше.

– Верно. Она избирательна. Носителей ядра разыскивает из глухих деревень.

– Так что тебя настораживает? – только стоило Рэе задать вопрос и взглянуть на Наставницу, как ее осенило. Ответ всегда был прямо перед ней.

– Почему я? Наследница клана Вэр?

– Думаю, мы найдем ответ в одном из воспоминаний. Но сейчас…

Рэя взглянула на мерцающие малиновые волны. Рассвет наконец наступил. Пора было возвращаться в лагерь, готовиться к утру и уже привычным повседневным делам. Девушка встала, потянулась и размяла затекшие ноги.

– Далеко? – странным тоном сказала Нэна, даже не предприняв попытки встать. По спине Рэи пробежали мурашки, волоски на теле чувствовали недовольство, клубившееся вокруг. Ушло несколько мгновений, прежде чем до девушки дошла причина сменившегося настроения Наставницы.

– А, рассвет. Начало избиение имени меня. – Рэя с ленцой продемонстрировала реверанс. – Начнем.

До самого завтрака, а это около трех часов, Наставница не жалела свою подопечную, поэтому сразу после интенсивной тренировки пришлось зайти к бабуле Таннэе за ранозаживляющей мазью.

Выходя из палатки, Рэя едва не получила еще одну травму. Удачно увернувшись, она услышала взволнованный голос Лореанны, мчавшейся через весь лагерь с ведром воды, которая от каждого неосторожного движения выплескивалась наружу.

– Прости! Ты в порядке? Да? Отлично! – чтобы прокричать эти слова, ей пришлось обернуться, из-за чего воды в ведре стало еще меньше.

– Суетится ни свет, ни заря. – посетовала бабуля, выходя из палатки. Ей не была интересна причина этой суматохи, а вот Рэя уже хотела заняться своими делами, но ноги сами повели к нервно танцующей над клумбой девушке.

Рэя подозревала, в чем крылась искренняя тревога Лореанны, которую она без смущения выплескивала наружу. И, подойдя ближе, прохладный воздух на секунду обжег легкие. Семена цветов, которые посадила Лореанна проросли. Две клумбы пестрели зелеными стебельками и листьями. Тоненькие и хрупкие с каждым днем они становились все крепче. Недавно их бутоны стали совсем большими. Весь лагерь с нетерпением ждал, когда душистые цветы распустятся. Особенно трепетно к этому событию готовилась Лореанна, ведь она растила их к свадьбе.

Всего за одну ночь одна из клумб полностью завяла, так и не распустившись. Жухлые бутоны почти касались земли, а сморщенные стебли окончательно сдались, согнувшись.

– Как же так. – Лореанна присела рядом с цветами. – Водой тут уже не поможешь, да?

– Только хуже сделаешь.

– Почему же… – к удивлению, ее понурый голос звучал без единого намека на слезы. – Неужели я переборщила с уходом? Слишком много удобрений? Кому вообще может не понравиться, когда к нему проявляют столько любви и заботы! – в сердцах сказала Лореанна. – Ай! И ладно. Надо освободить почву. Но… – вдруг побледнела она. – Цветов теперь не хватает!

– Не печалься, Лореанна, – с нежностью сказал Сэил. – Придумаем что-нибудь другое. На цветах свет клином не сходится. – он поцеловал ее в висок. – Главное…

Лореанна вскочила, не дав жениху договорить, и воодушевленно сказала:

– Сделаем их сами! Из бумаги, как оригами! Надо добыть бумаги, много бумаги.

– Дорогая, где ты возьмешь такое количество? – пусть Сэил уже и привык к внезапным выходкам девушки, но все еще продолжал удивляться.

– Ограбим повозку! – воинственный взгляд несколько пугал. – Ты с нами, Рэя?

– Я… пожалуй, откажусь. Храм не чищен.

– Очень жаль, но Рамохэй тоже важен. Мы вернемся к полудню. – с ослепительной улыбкой Лореанна потащила Сэила за собой. Он даже не попытался ее остановить, разве что тихо нашептывал альтернативные методы. Оставался только один нерешенный вопрос – как она намеривалась покрасить бумажные цветы в такой же прекрасный розовый цвет.

Снаружи Рамохэй едва ли мог похвастаться благородным величием. Внушительная дверь с проржавелым узором требовала покраски, но найти такой же цвет в городе вряд ли удастся. Но даже в запущенном состоянии кусочки потрескавшейся амарантовой краски выглядели завораживающе, тая за собой печальную историю.

Внутренние убранства чем-то напоминали старый храм в ордене Лета времен до Трибожия. Ни пяти стен, ни тройных колец, ни привычных фресок или полотен. Просторное помещение с колоннами было заставлено свечами так сильно, что воск сливался, покрывал ступеньки, заполнял швы межу плитами. На полу, особенно в углах, поблескивала пыль и шелестели коричневые листья.

В полумраке здесь не было страшно, в воздухе витало тепло, несмотря на сквозняк. Оранжевый свет Лучистой рыбки мерцал на стенах, играя с воображением и заставляя думать, будто 1224 хрустальных бабочек и правда летают. Маленькие и большие, они заполняли почти каждый кирпичик храма. Их полет не был бездумным, но виделся свободным, словно бы все они, освобожденные от земных оков, устремились к бескрайнему небу.

Что ж, уборка сама себя не сделает. Рэя мысленно наказала рыбке парить по храму, а сама пошла за всем необходимым. По крайне мере, избавиться от пыли и листьев да вычистить пол еще можно, чего не скажешь о стенах, к которым лишний раз страшно прикоснуться. Об этом Рэя подумает позже.

Стало легче дышать, спертый воздух почти выветрился, когда большая часть мусора была вынесена. Оставались только стены с хрупкими рисунками на них. Однако, когда Рэя осторожно поскребла краску, та ничуть не поддалась. С такой техникой росписи она не была знакома, что даже вода ничуть не смазала контуры. Уже не переживая, она принялась обтирать стены мокрой тряпкой. Дойдя до противоположной от входа стены, кожа на руке с тряпкой вдруг покрылась мурашками. Думая, что ей показалось, Рэя повесила тряпку на бортик ведра и положила ладонь на стену. Между кирпичей сквозил прохладный ветерок.

– Потайная комната?

Рэя начертила на стене созвездие Камнееда и ударила в него. Кирпичная кладка разошлась трещинами. Пришлось ударить еще раз, чтобы пробить дыру. Когда пыль немного осела, Лучистая рыбка смело поплыла в темную комнату. Но ни через три метра и ни через пять стены не обнаружилось. Где-то через десять метров стало видно, что пол немного просел.

– Темный коридор, уходящий в самые недра. – раздалось над ухом. Рэя невольно вздрогнула от неожиданности, но голос Лореанны узнала сразу. – Ой, прости, я тебя напугала!

– Вовсе нет. – буркнула Рэя.

– Нет? Вот и славненько! Как думаешь, какие страшные тайны мы там найдем? – с едва сдерживаемым восхищением Лореанна заглядывала в темную дыру.

– Ты не пойдешь. – спокойно сказала Рэя. – Стоит найти Наставницу.

В ожидании девушка взглянула на Лореанну. Та продолжала высматривать в темноте невесть что.

– О, Наставницу? В первую очередь здравомыслие и только потом… Постой! Ты одна пойдешь туда?! – вся детская любознательность тут же испарилась, когда Рэя перешагнула через обломки кирпичиков.

– Секунду назад ты сама туда рвалась.

– Это было целую секунду назад. Очень давно. Я, – Лореанна попятилась назад. – Поищу Наставницу. Удачи!

Как только Лореанна скрылась за дверью, случайно прикрыв ее, храм погрузился в еще больший мрак. Тоненькая полоска солнечного света была слишком ослепительной. Рэя прищурилась и отвернулась. Перед ней открылся путь, уходящий в неизвестность, вглубь, возможно, в самое сердце гор Лина.

Лучистая рыбка все это время терпеливо ждала хозяйку, которая быстро ее нагнала. Где-то под углом в тридцать градусов коридор уходил вниз, иногда извиваясь. Ноги вели вперед медленно, но уверенно.

– Не зря у тебя так взыгралось чутье. – она вспомнила недавний разговор с Нэной. – Теперь и я это чувствую.

Вдруг волосы на шее встали дыбом и кожу обожгло.

«Чувствуешь что?»– эхом раздалось в голове. Ее интонации вновь стали прежними, ни тени гнева, только ехидное любопытство.

– Занимательно, что ты появилась только сейчас. – обыденно осведомилась девушка, продолжая путь.

«Решила приглядеться к твоему братцу.– напела Сияние. – Способный мальчик, такие души нужны в моей армии».

Рэя не клюнула на столь очевидную провокацию, вспоминая, что кровь Энкантов действует и на Нэгато.

«Молчишь? Тебе плевать, что с ним станет?»

Рэя остановилась.

– Вот оно что. Ты не только не видишь моими глазами, но и не можешь читать мои мысли.

Воцарилась тишина. Сияние молчала, но Рэя могла кожей ощущать ее недовольство. Спустя долгую минуту, горячее дыхание на шее исчезло. Она ушла, так ничего и не сказав.

Неровные стены все продолжали уходить вглубь. Узкий тоннель мог вместить только одного человека. Тот, кто выдалбливал камень, глину и песок явно спешил, не заботясь об удобствах или безопасности этого гиблого места.

Лучистая рыбка, плывущая чуть впереди, остановилась. Видимо, тоннель оканчивался непроходимым тупиком, который невозможно было разглядеть, – рыбка полностью засвечивала обзор. Когда Рэя вплотную подошла к зависшей в воздухе морской обитательнице, ей на мгновение показалось, что бестелесная форма колеблется в искреннем потрясении. И только сейчас Рэя заметила бесконечно уходящие вправо и влево каменистые стены, на которых играл тусклый желтый свет, совершенно не похожий на оранжевое тепло Лучистой рыбки. Плавающие на зубчатых стенах блики были едва заметны.

Рэя выглянула из-за рыбки. Теперь она испытывала тоже, что и ее бестелесный свет. В широко распахнутых голубых глазах отражалось маленькое солнце, едва пульсирующее, словно вот-вот потухнет. Рассеянные лучики шара играли на шестиугольных призмах. Где-то они были повыше, где-то пониже, но все они соединялись тоненькими мостиками, – сверху или в середине. На вершинах некоторых призм виднелись странные колючие тени.

Неотрывно смотря на леденящую душу картину и сделав шаг вперед, под ногой что-то треснуло. Это была небольшая деревянная табличка с рваными краями. Густой слой пыли не давал возможности полностью ее разглядеть. Рэя подняла тонкий кусок дерева, часть песка ссыпалась на землю, открывая ассиметричные линии. Пришлось смахнуть остатки грязи рукой. Выжженные на деревяной поверхности буквы сэнамда’ахского алфавита гласили:

«Некогда этот город назывался Мэмор».

– Как… как такое возможно? – ослабевшим вдруг голосом произносит девушка. Сильно-сильно зажмуриться не помогает. Город «Мэмор» продолжает стоять прямо перед ней, в нескольких сотнях метров под землей, в глубинах горы Лина, освещаемый тусклым желтым светом подрагивающего шара.

Две рыбки освещали пустынные улочки немого города. Без всякого интереса они медленно плыли в вышине, пока их свечение огибало скалистые кирпичики шестигранных домов и отражалось от стекол с витиеватыми переплетами. Двух- и трехэтажные дома были построены на прочных сваях, создавая широкие улицы, по которым когда-то ездили сотни повозок. Все дома соединялись мостами, что создавало дополнительные ярусы и верхние улицы. А те колючие тени на вершинах некоторых зданий были высохшими деревьями и кустарниками.

Если на город посмотреть с высоты птичьего полета, то его своеобразную застройку можно сравнить с пчелиным ульем. Бесчисленные соты, нагроможденные друг на друга, но имеющие пути связи в любой его конец.

Приближаясь к центру тени становились четче, более явственно прослеживался окрас древнего царства. За слоем пыли скрывались кирпичи, пестреющие белым, иногда с желтоватым оттенком, и терракотовым цветом.

Шар, который дарил городу последние капли света, оказался вовсе не тем, что видели глаза Рэи издалека. Это был даже не огромный солнечный камень. Три существа прижимались друг к другу так сильно, что образовывали кокон. Их тела давно обратились в камень, поверхность которого переливалась и светилась. Если эта древняя скульптура восхищала своим величием, то другое зрелище приводило в ужас. Вокруг трех источающих слабый свет существ лежало множество останков. Человеческие кости, иссохшие трупы взрослых и детей – все они отдали свой последний вдох тому, что дарило тепло.

Рэя оглядела этих существ во всех сторон и с уверенность могла сказать, что перед ней были окостенелые драконы, которых люди Лиара видели только на картинках. Изящные тела позволяли не только парить среди облаков, но и лихо преодолевать бурные течения. Среди окаменелой шерстки, которая, судя по записям в книгах, не мокла и не горела, особенно выделялись кристаллические выросты на хребтине и голове. То был драконит, ныне самый незаменимый ингредиент у заклинателей и алхимиков.

Взгляд невольно упал на иссушенные за тысячу лет тела. Старая, пропитанная грязью одежда едва была различима. Их лица, застывшие в ужасе последнего вздоха, заставляли кровь леденеть в жилах.

– Сколько же их здесь? – девушка еще раз осмотрела всю площадь, крутясь на месте. – Неужели ровно 1224… Бабочки Рамохэя.

Вдруг позади послышался хруст. Рэя с разворота призвала посох и замахнулась в сторону угрозы. Конец оружия остановился в нескольких сантиметрах от груди Наставницы.

– Хорошая реакция. – благосклонно кивнула она. Посох в руке Рэи исчез. – Однако ты не заметила моего присутствия ранее. Мы поработаем… кхем…

– Я поняла. – зная, что ее ожидают еще более суровые тренировки, девушка направила весь интерес к таинственному городу Мэмору.

Наставница подняла Акус и ткнула острием куда-то в сторону. Так как она, будучи Пусто́той, была выше, то и обзор у нее был шире.

Подойдя ближе, они увидели на земле надпись. Этот неизвестный человек потратил последние секунды жизни на одно единственное слово.

– Кровь. – сказала Нэна.

– Не-а. Символы совсем другие, мне такое слово не знакомо. – задумалась Рэя и обратилась к Наставнице, но та вдруг помотала головой, что поставило девушку в тупик. – А. Написано кровью.

Наставница кивнула:

– Кожа не чувствительна, но не нос.

Рэя покосилась на нее – разве запах крови не выветрился за сотни лет? Вдаваться в подробности желание не было.

– И все же, что еще за «Й’гард»? Есть мысли? – но Нэна лишь покачала головой. Она была немногословна, видимо, горло вновь дало о себе знать.

Акус блеснул в тусклом желтом свете, но в этот раз указывая не на землю. Здание в виде шестигранной призмы отличалось от остальных, заставляя все кругом меркнуть, несмотря на полусумрак. Белоснежные, гладкие кирпичики за столько лет почти не потеряли былой красоты.