Тень Тхэурда: шёпот из глубин

Лореанна крутилась возле прилавка со множеством рассад и цветов. Последние пять минут она незатейливо пыталась сбить цену. Люди расхаживали по рынку в поисках как нужных вещей, так и различных безделиц. Никто не обращал внимания на невысокую незнакомку, скрывающую лицо за капюшоном. Но девушка вздрогнула, когда услышала собственное имя из незнакомых уст.

– Рэя Эстаз-то? – сказал один прохожий другому. – Без вести пропала ведь.

– Думаешь? Такие люди так просто не исчезают. Совершить такое, ужас! Надеюсь ее загрызут волки в каком-нибудь лесу!

– Жаль, конечно, семья Эстаз уж больно скоротечно распалась. Сначала младшая, а потом вон это.

– Думаешь, они знали? Ну, эм, как бы, когда она родилась. Знали о ее…

– Скверне? Как знать, но вообще-то скрывали они этого ребенка от мира уж больно тщательно. Теперь уж никто не узнает. Солнце Патеры и Оскверненная скрипачка, хах. Тьфу.

– Скоро ведь церемония погребения.

– Да, дня три осталось.

О чем вела разговор компания людей дальше, Рэя уже не слышала. Кое-какая мысль засела в ее голове.

– С одним делом мы закончили, пора возвращаться. – появилась рядом Лореанна, радостно сжимая в руке пухлый мешочек.

– Мне надо ненадолго уйти.

– Хорошо. Но, – отчего-то в ее голосе появилась неуверенность. – Ты ведь вернешься?

– Через четыре-пять дней. – кивнула Рэя.

– Угу. Мы будем ждать. Не забывай, подготовка к свадьбе процесс кропотливый! – Лореанна посильнее натянула капюшон на лицо девушке и неспешно пошла вперед, в сторону гор. Рэя же, проводя ее взглядом, повернулась в противоположную сторону и, только выйдя загород, исчезла.

***

Некогда суетливый и беззаботный гомон Багряных островов вдруг исчез. Зеленые колосья тихо переливались на ветру, а криков портовых чаек уже не было слышно несколько дней. Ремота была ошеломлена и безутешна. Вести об убийстве главы ордена и ее мужа облетели город с пугающей скоростью. По улочкам, кораблям, морю, проселочным тропинкам и до самой столицы – через кратчайшие пути вскоре каждый в королевстве знал о безрадостной гибели Сцинциллы и Мируса Эстаз. Но еще больше людей охватывал страх от одного лишь имени «Рэя Эстаз».

Погода не обещала быть щедрой на теплое весеннее солнышко, но серые небеса сжалились над людской скорбью и не проливали холодного дождя. Меж тем в главном здании ордена Лета дотлевали угольки в камине и, кажется, все присутствующие давно позабыли подкинуть дров.

– Сияние могущественнее, чем мы предполагали. Так быстро извратить и поработить разум. – Обвиар, сидящий в кресле напротив стола, задумчиво отвел взгляд. – Остается только вопрос времени, когда это тхэурдовское исчадие вырвется из заточения и явится в Лиар.

Король Адверфат, чье обличие полностью скрывал плащ, за исключением лица, вновь взглянул на юнца Эстаз, который предпочел место главы тлеющему огню. Он не мог надолго оставаться ни в одном кресле этого здания.

Так как со стороны Нэгато продолжала царить тишина, слово взял Сэт Беллатор. Его единственный соколиный глаз приглядывался к каждой детали в комнате.

– Прогнозы госпожи Вэнии оказались неверны, – твердый голос прозвучал грубо. – А местонахождение Амана нам неизвестно…

– Нет. – хрипло перебил главнокомандующего Нэгато. – Ее предвидение еще в силе.

– Что Вы имеете в виду? – Сэт Беллатор даже сузил глаз, получше приглядываясь к задумчивому юноше.

– Эта тварь, – Нэгато презренно скривился. – Не управляет Рэей. Я не видел того света в ее глазах. Ни единого блеска, даже намека.

– Хотите сказать, Рэя убила Сцинциллу и Мируса по собственной воле?! – Сэт на столько опешил, что позабыл о всяком уважении.

Отогнав от себя лишние мысли, Обвиар вдруг заявил:

– Она бы не смогла. Не та девочка, смело отзывающаяся о своих родителях! Такой человек, как она, быстрее сам пойдет ко дну, чем навредит невиновному.

Вся боль, которая плескалась глубоко в сознании Нэгато, скрывалась за отражением блеклых угольков в его глазах. Помолчав, он все же сказал:

– Не знаю, что навело Рэю на… это, но теперь ее разум свободен. Так она сказала.

– Хм, припоминаю. Род Энкантов, кажется. – едва заметный кивок Нэгато лишь подтвердил верность слов Обвиара. – Он обладает сильной защитой разума. Но разве не на всех ныне живущих распространяется эта особенность?

– Нет. Только на старшее поколение.

– Ясно. От Трукса к Мирусу и от него к вам… двоим. – закончил неутешительную мысль Сэт. – Если так, то зачем убивать госпожу Сцинциллу?

– Если только помимо Сияния на Рэю оказывала пагубное влияние и Темная энергия. Мы до сих пор не знаем, сколь опасна эти сила. – Обвиар встал и подошел к заинтересовавшей его доске, на которой все еще висели листочки, соединенные тонкими ниточками. Никакой полезной информации он, конечно, не получил, но на душе стало еще более гадко. – В архивах ничтожно малое количество упоминаний носителей Темной энергии. Все они либо сходили с ума, либо взрывались, оставляя после себя следы сажи. Теперь же можно сделать вывод, что сумасшествие связано быстрее с воздействием Сияния, нежели с Темной сущностью. Что вообще нам известно? – обратился он к Сэту.

– Прискорбно мало. В ночь на одиннадцатое марта Вэния Эстаз была похищена из ордена Лета неизвестными лицами. Есть так же версия, что девушка покинула Багряные острова самостоятельно. Через двое суток отследить Вэнию не представлялось возможным – либо похитители скрыли ее, либо она сама решила исчезнуть. Через восемь месяцев Рэя получает письмо и так же покидает орден. Содержание письма неизвестно, однако послание определенно точно принесла Чернильная сова Птунька, принадлежащая Вэнии. Что характерно, Рэя так же становится невидима для бабочек-вестниц. Дальнейшие сложности для расследования создает чрезмерное разрушение того места на острове Змеи, где находились сестры. За прошедшее время, Вэния родила и по неизвестным причинам Рэя убила сестру. Пытались ли они бежать или между ними разгорелся конфликт – неизвестно. – отчитался Сэт Беллатор.

– Но? – Обвиар видел, что лорду еще есть, что сказать.

– Полагаю, в тот момент Рэя была наиболее уязвима и могла поддаться на провокации Сияния. Возможно, она даже не знала, что именно совершила, пока иллюзия не спала. Верно помню, что Рэю начали беспокоить галлюцинации еще полтора года назад?

– Да. – без заминки ответил Нэгато.

– Убийство сестры могло сломить ее. Рэя могла на столько сильно зациклиться на идее избавления разума от влияния Оскверненной, что с легкостью решилась на второе убийство.

– Если это так. И есть шанс того, что теперь, благодаря крови Энкантов, Сияние не сможет завладеть ядром, чтобы освободиться…

– Тем лучше. Я понимаю. – закончил Нэгато, когда голос Обвиара немного дрогнул от неуверенности.

– Однако, это не избавляет нас от Антрацитовой лихорадки и грядущего Выброса.

– Да. – Нэгато наконец посмотрела на Обвиара. – Орден Лета последует обещанной договоренности.

Обвиар благодарно кивнул, но завершать на этом разговор не спешил:

– Рэю же надо поймать, но допустить ее смерти нельзя, – боюсь, нового носителя мы не успеем найти. – Обвиар вздохнул и продолжил: – Надеюсь, еще больше глупостей она не совершит. Все еще трудно в это поверить.

Обвиар шагнул к выходу, накидывая капюшон, – все-таки король явился в столь далекие края тайно.

– Благодарю, что прибыли лично, Ваше Вели… – поклонился было Нэгато, но ему на плечи легла чужая ладонь.

– Нет, Нэгато. – улыбнулся Обвиар. – Я здесь не как король, но как старый друг. По крайней мере, я на это надеюсь.

В дверь постучали, обратив внимание всех присутствующих на входящего. Эхон, чей зоркий глаз сразу зацепился за неизвестного юношу, скрывающегося в плаще, и лорда-главнокомандующего, открыл было рот. Он быстро взял себя в руки, сообразив, что таинственный незнакомец желает оставаться неизвестным, и доложил:

– Глава, церемония скоро начнется.

– Спасибо. Где Вэкор? Его давно не видно. – Нэгато уступил место уходящим.

– Слышал, Вы назначили его начальником стражи. Хаэн еще очень юн. – со всей серьезностью сказал Сэт Беллатор.

– Как и я. Однако отец лично обучал Вэкора. – сдержанно ответил Нэгато, хотя ему не нравилось, когда вмешиваются в дела ордена.

– Я не видел его с самого утра. – оповестил Эхон, проходя вглубь кабинета.

Вроде бы незначительное известие, но этот факт насторожил Нэгато. Особенно после того, что едва не сделал Вэкор, выпустив стрелу.

– Что на счет Сти-Сэ?

– С его кормилицей я только что столкнулся. – уверенно заявил Эхон, не видя в этом ничего подозрительного. Вот только взгляд новоиспеченного главы сделался еще мрачнее и он поспешил покинуть кабинет. Оставшиеся в недоумении Обвиар, Сэт и Эхон переглянулись и молча последовали за юношей, чей широкий шаг раздавался грозным набатом по всем Небесным Холмам.

В комнату Нэгато влетел, буквально пнув дверь ногой. Стоящий над люлькой Вэкор не успел даже моргнуть как его схватили за грудки и сильно встряхнули.

– Какого хрена ты вытворяешь?! – прорычал Нэгато.

Мимолетно взглянув прямо в темно-синие глаза, Вэкор в ужасе потупил взгляд.

– Не горячитесь попросту, Нэгато. – с порога сказал Обвиар, снимая капюшон. – Мы еще толком…

Но глава клана не желает выслушать его до конца. Он гневно выпаливает, не ослабляя хватку на воротнике Вэкора ни на секунду:

– Не лезьте не в свое дело!

– Нэгато, поумерь пыл. – вышел вперед Сэт Беллатор, но его тут же остановил Обвиар.

Глава Эстаз не собирается церемониться, но изо всех старается сдержать кипящий в нем гнев. Он вновь встряхивает юношу, собираясь что-то сказать, но на пол с лязгом падает кинжал. Беллатор, напрягшись, хватается за рукоять меча, готовый в любой момент приступить к действиям.

– Я тебя спрашиваю, Хаэн! Не ты ли клялся в верности моей матери?! Клялся защищать клан Эстаз, орден Лета, как когда-то его защищал твой отец! Этот ребенок – сын Вэнии Эстаз! Так что ты, мать твою, вытворяешь?

Но Вэкор Хаэн все продолжает молчать, не смея поднять голову и встретиться с глазами, налившимися яростью.

– Молчишь?! – рычит Нэгато, но чуть ослабляет хватку. – Я задам два вопроса. Лишь два. Ты хотел убить его?

– Да. – отвечает Хаэн осипшим голосом.

Нэгато Эстаз незамедлительно ударяет его кулаком. Да на столько сильно, что тот, не устояв на месте, впечатывается в стену. Челюсть вспыхивает красным, а из носа сочится кровь, которую Вэкор игнорирует.

– Ты смог бы это сделать? – более спокойным голосом спрашивает Нэгато, но его кулаки все еще крепко сжаты, а костяшки белы.

– Нет. – отвечает тот, не поднимая глаз.

В комнате раздается шуршание, неловкие движения и тихие кряхтения. Малыш вот-вот проснется, побеспокоенный столь громким шумом и витающим в воздухе давлением. Тем не менее взгляд Нэгато смягчается. Он подходит к люльке, чтобы поправить одеяльце, и удивляется – малыш все это время не спал, наблюдая за раздором широко открытыми голубыми глазами.

– Что же тебе помешало? – вдруг спрашивает Нэгато.

Вытерев кровь, Вэкор с тяжелым сердцем произносит:

– Глаза. У него ее глаза. Такие же пронзительные, подобные чистому зимнему небу.

Кажется, такой ответ вполне удовлетворяет Нэгато. Но все в этой комнате знают, что юный глава клана никогда не забудет этот инцидент.

– Этого больше не повторится. И не единая мысль не возникнет в твоей голове, иначе она слетит с твоих плеч. – Нэгато Эстаз повернулся к королю. – Все, что произошло в этой комнате, останется здесь.

– Несомненно. – согласился Обвиар.

Малыш Сти-Сэ сначала запыхтел, а после все-таки заплакал. И как только в комнате раздались первые всхлипы, через толпу, стоящую в дверях, прорвалась женщина.

– Что здесь происходит? Вы, господин, пугаете малыша своим хмурым видом!

– Я вовсе не…

– Да-да, как скажите. А теперь выметайтесь отсюда. Вы, все! Нечего тут воздух загрязнять! – женщина начала нескромно выталкивать главу ордена.

– Загря… Что? Хина, мы…

– Детский организм слаб. Он только знакомится с большим миром. Вон! – выпроводила она гостей, захлопнула дверь и поспешила к люльке. – Иду-иду.

– Сти-Сэ определенно в хороших руках. – сказал Обвиар, вновь накидывая капюшон.

– Да. Хина нашего господина с пеленок знает. – буквально из ниоткуда возник Эхон, которого предпочли проигнорировать.

– Приведи себя в порядок. – велел Нэгато и Вэкор смиренно последовал указу.

– Вы уверены, что это правильное решение? – вдруг спросил Сэт, как только юноша свернул за угол.

– Время покажет. Если Сти-Сэ и правда будет похож на свою мать не только глазами, то Вэкор сделает все, чтобы защитить его.

– Ах, вот оно как! – опять воскликнул Эхон. – Значится юнец Хаэн подойдет на роль отца.

– Еще одно слова, – тяжелым голосом начал Нэгато. – И как бы тебя не прошибла молния.

Только сейчас и Сэт Беллатор, и Обвиар Адверфат заметили кольцо на его пальце. Тот самый артефакт, который при жизни носила Сцинцилла, позволяющий держать врагов в страхе перед случайной молнией, которая вполне могла оказаться последней для них.

К полудню унылые тучи все продолжали нависать над Багряными островами, и даже порывы северного ветра были не в силах их разогнать. Тем не менее, в столь ненастную погоду на южном берегу собралось множество людей. Среди заклинателей в небесно-золотых одеждах, были и сиренево-пурпурные цвета вместе с бело-голубыми.

Нэгато вобрал в грудь побольше воздуха и смело подошел к одной из деревянных лодок. Из-за бледной кожи матушка совершенно не выглядела спящей. Но Нэгато упорно продолжал это игнорировать, даже когда взгляд цеплялся за обескровленные губы.

Он откупорил стеклянный флакон и вылил прозрачное содержимое на красивые одеяния, шепча:

– И увижу я там мать, и ты позовешь меня…

Нэгато достал другой точно такой же флакон. Обойдя лодку, он слегка склонился над отцом и вылил драконитовую воду ему на грудь.

– И увижу я там отца, и ты позовешь меня…

Нэгато взглянул на родителей в последний раз. Он толкнул лодку. Лазурные волны ударились о корму, вспениваясь. Лодка продолжила плыть вдаль.

– Да услышу я ваш зов, но не пойду за вами.

Нэгато продолжал стоять на месте, не обращая внимания на волны, омывающие сапоги. Эхон молча подал ему лук и стрелу с полыхающим наконечником. Но никто из лучников не выпускал стрелы, пока Верховный тредей Скол’ар говорил:

– Пусть Грезящие услышат имена Ваши да проведут через поле оружий бранных. Молим Вас, Грезящие, о принятии их душ в руках Божиих. Молим Тебя, Кэонтас, прими с миром воинствовавших за благоденствие наше, за мир и покой наш, и дай им вечное упокоение в царствие Грез. Избавь их от наказания бесконечного и огненной кары. Будь милостив, ибо до последнего вздоха своего они веровали в Тебя и не оступились от Тебя.

Нэгато не вслушивался в слова этого человека. Когда его голос умолк, он приложил стрелу к тетиве, прицелился и выстрелил. Пламя наконечника заполыхало еще ярче, рассекая воздух. Стрела угодила точно в костер на корабле. Вслед за Нэгато по небу пролетело еще с десяток стрел, среди которых был Тэнер Хиэмз.

Пламя стремительно поглощало медленно плывущую лодку. Он бы мог простоять так до глубокой ночи, пока последний уголек не потухнет или лодка не исчезнет за горизонтом, но к нему внезапно обратились. Скол’ар подошел слишком незаметно для старика.

– Мне жаль, что эта история обрела такой печальный конец. – его глуховатый голос, казалось, был окутан сожалением. – Трибожие будет молиться за благополучие каждого в Вашем клане.

– Даже за Рэю?

Верховный тредей опешил, но быстро взял себя в руки.

– Случай Рэи Эстаз особенный. Девочка оступилась, по ее вине погибли люди, невинные люди, и мы не можем закрыть на это глаза. Ее душа требует очищения и Трибожие укажет ей на путь истинный, будьте в этом уверены.

С этими словами Скол’ар ушел. И Нэгато, и прячущийся среди толпы Обвиар проводили его персону настороженным взглядом. Каждый из них понял, что Трибожие лично возьмется за поиски Рэи и трудно представить, чем это может обернуться.

Тучи потихоньку начинали сгущаться. Нэгато показалось, что вот-вот польется дождь. Он смотрел на серое небо, но ничего не происходило. Вдруг, краем глаза ему показалось, будто на скале прямо под Одиноким деревом стоит знакомая фигура. Но только стоило ему взглянуть в ту сторону, как призрачная тень исчезла. Кажется, он уже слишком долго находится на холоде.

Однако он не пошел прямиком в резиденцию, а направился к могилам. Три каменных креста возвышались над землей. Каждый из них украшал скромный букет. Под каждым именем были маленькие незабудки, но букет Мируса дополняли желтые хризантемы, Сцинциллы – розовые гвоздики и Вэнии – рута. Что-то общее, но такое разное. Теперь Нэгато определенно точно знал, кто принес эти цветы и чья фигура ему примерещилась на скале.

Сзади послышались шаги, затихшие в нескольких метрах. Сегодня на церемонии было множество людей, но отчего-то Нэгато подумал лишь об одном человеке, способном так умело скрывать свое присутствие. Этот человек, немного постояв, все же сравнялся с ним.

– Тредеи возжелали судить ее сами. – сказал Нэгато.

– Придется их опередить. – Тэнер Хиэмз был полон уверенности.

– Скорее всего, сегодня она была здесь, но в последний раз я видел ее на недостроенном мосту. Подозреваю, ее навыки перемещения улучшились и отследить ее будет сложнее.

– Тем лучше для нас – Трибожие скверные следопыты.

– Удачи. – сказал Нэгато, и Тэнер молча покинул орден Лета, направившись прямиком к мосту.

Глава 16. Гореть дотла.

Десятое января – день, который никогда не исчезнет из памяти, день безграничной скорби и безвозвратного сожаления. И этот день медленно подходил к концу, провожаемый необычайно ярким светом луны.

Время близилось к рассвету. Тишина и полумрак были неизменными спутниками скрытности. Ночные тени лениво сползали с травы, оставляя после себя крохотные бусинки. Солнечные лучики игриво продирались из-за малиновых облаков на горизонте. Умиротворяющая картина сокрытого среди высоких гор лагеря, в котором в столь ранний час царила тишина. И Рэя с неведомым ей доселе щемящим чувством наблюдала за ним. Вот сейчас она точно развернется и уйдет, но каждый раз она откладывала это мгновение. Если останется, то неизбежно навлечет беду на ни в чем неповинных людей.

– Намечается ясная погода. – изо рта устремилось прочь облачко пара. Рэя нехотя встала – пора уходить.

– Поэтому позволь ей появиться в твоей жизни. – вдруг раздался позади знакомый нежный голос.

Широко открытые глаза Рэи говорили о многом – уж точно не Лореанна могла так незаметно подкрасться. Она лишь немного обернулась и этого хватило, чтобы заметить еще одного гостя.

– Останься. – прохрипела Нэна.

И Рэя осталась. Вот так просто. Повинуясь мимолетному порыву, будто бы еще надеялась на спокойную, быть может, обычную жизнь.

Не только Лореанна и Наставница хотели ее возвращения – все маленькое поселение было радо и никто этого не скрывал. Особенно удивляли слова бабули, которая неустанно с самодовольной улыбкой твердила об Эиле. Он единственный, кто никак не отреагировал на пополнение в их рядах нового жителя. Однако, как сказала бабуля, его раздраженность и чрезмерная взвинченность, сопровождавшие его последние несколько дней, в мгновение ока испарились.

Дни идут своей чередой, наполненные столь яркими красками, что девушка невольно ощущает себя безобразной кляксой на живописном полотне. Но и от этих нелепых сравнений ее отвлекает Наставница, всерьез взявшаяся за обучение фехтованию.

Техника Нэны ни на что не похожа. Пусть Акус и не был обычным оружием, ее рукою он рассекал воздух, подобно молнии, яростно пронзающей небеса. Столь резкие движения не подходили Рэе, поэтому Наставница посчитала нужным слегка облегчить стиль владения мечом.

Что же касается воспоминаний, которых Пусто́та была лишена уже очень давно, то ни одна попытка так и не принесла должного результата.

В череде монотонных дней Рэя решает занять себя еще одним делом – изготовлением зелий. Каждый флакон продавался гораздо дороже овощей и чая, но продавать их лично Эил строго настрого запретил. Слишком рискованно, даже если лицо девушки прикрыто капюшоном. С чем согласилась и сама Наставница.

Так незаметно подкралась поздняя весна. Первый деревянный дом наконец был достроен, а пышные бутоны диатусов вскоре зацветут, впитавшие всю любовь и заботу Лореанны.

– Надо же, все-таки успели! – Фрин все никак не мог налюбоваться новой постройкой, все еще пахнувшей свежей древесиной. – Теперь можно не бояться, что свадьба сорвется из-за ветра и дождя. Вот Кимин удивится, когда вернется.

– С такой-то черепицей даже град нипочем! – заметила проходящая мимо Тира. – Отличная работа, Раут!

Кузнец только поднял большой палец вверх, сосредоточенно устанавливая последнюю черепицу красного цвета. И только после этого, он с чувством выполненного долга спустился с крыши.

– Закончили, значит. – тихий голос Маида всегда звучал угрожающе и внезапно, но здешние жители уже привыкли к этому. – Сносно.

– Ух ты! – посмеялся Фрин. – Это же целый комплимент! – мужчина повернулся в его сторону и оторопел. – Знаете, – начал он, глядя то на Маида, то на Рэю. – Я вас скоро перестану различать. Мины до ужаса кислые. Да и слова лишнего из вас не вытянешь. Всегда что-то бубните да стразу спешите скрыться.

Оба, стоя рядом друг с другом и правда были похожи, но только по настроению. Никто из них не выказывал каких-либо эмоций, будучи почти все время погруженные в глубокие думы.

Рэя и Маид невольно переглянулись.

– Бездельники болтливы. – в упор глядя на здоровяка Фрина, произнесла вслух девушка.

Маид на секунду недоверчиво покосился на нее. Казалось, Фрин вот-вот выпалит какую-нибудь гневную несвойственную ему тираду и поклянется больше никогда не иметь общих дел с такими людьми, как Рэя. Но тут Фрин разразился громким смехом, содрогаясь всем телом и высоко задрав голову.

– А ведь ты права. – шепнула проходящая мимо Тира. В ее руках уже была другая корзинка, доверху заполненная состриженной шерстью горных козлов, обитающих в этой местности.

Маид не стал ждать завершения неописуемой радости здоровяка. В последнее время он был чем-то занят и никому не говорил о своих делах. Наверное, об этом знал только кузнец, к которому он в очередной раз подошел незаметно поговорить. Рэе не было до этого никакого дела.

– Вот и ты. – подошел сзади Эил и положил руку на плечо, чтобы пресечь попытку быстро уйти. Рэя незамедлительно смахнула ее с плеча. – Сегодня ведь твоя очередь идти в город?

– Да. – хотя мужчина и не нуждался в ответе, ведь эти графики всегда устанавливал он.

– Поодиночке ходить не безопасно, поэтому теперь в Кармэн будем ходить парами.

– Что-то случилось с Кимином?

– Не знаю. – нахмурился Эил. – Его нет уже третий день. Когда спуститесь, осмотритесь повнимательнее.

Рэя только кивнула и сразу же направилась к ящику, где хранила готовые зелья. С недавнего времени, городской люд заинтересовался разноцветными склянками от беженцев. Имя таинственного зельевара передавалось из уст в уста и держалось в тени, как будто на него наложили табу. Поэтому по Кармэну вскоре прошлась волна слухов о некоей Травнице из храма в горах. Только лишь из-за того, что имя Рэи полностью таинственным образом исчезло из лексикона жителей, Эил разрешил девушке торговать зельями лично. И постепенно объявления о розыске ветшали.

– Погодь. Даже не спросишь, кто пойдет с тобой?

– А есть выбор? – она даже не обернулась на него, перебирая флаконы, которые можно было бы продать.

– Эм, – задумался Эил. Он оглядел наполненный гомоном лагерь, в котором сновали туда-сюда дети да старики. – В общем-то, нет. Все заняты… все, среди работоспособных, кроме…

– Лейв. – сумка с флаконами внутри брякнула.

– Как ты… – недоумевающе взглянул он на девушку, но та лишь указала головой куда-то за спину.

Прямо за ним стояла женщина, лицо которой украшали морщины, но седина лишь редкими прядями вплеталась в пучок тусклых рыжих волос. За то короткое время, проведенное среди беженцев из другого королевства, Рэя узнала повадки каждого из них и Лейв была из числа тихих наблюдателей. За любую работу бралась с энтузиазмом, но больше всего ей подходила ювелирная деятельность, – ее усидчивости можно было только позавидовать. Однако, иногда Рэе казалось, что трудолюбивая Лейв специально работает на износ, стараясь отвлечься, заполнить голову и душу другими мыслями.

– Поделим зелья поровну и засядем в разных уголках Кармэна. – осведомилась Рэя, когда половина пути была пройдена.

Внезапный смех Лейв застал девушку врасплох. Ей показалось странной такая реакция на столь разумный план.