Сезон комет

Название агентства, которое представляло Фрэнсиса, я нашла в выходных данных «Попутчиков», того самого томика, который я уже и сама не помню, как оказался у меня в сумке. С задней стороны обложки на меня смотрел Фрэнсис – лет на десять моложе, с блуждающей полуулыбкой на губах, все в той же куртке Джима Моррисона. Я испытала грусть и ярость одновременно. Кажется, я начала понимать, почему женщины не уходят от таких, как он. Сомневаться в себе всегда проще, чем в других.

Ростик коснулся моего плеча, прервав размышления. Он отыскал контакты агентства. Покопавшись на их сайте, мы обнаружили и отца Киры – Нейтана Голдинга, а через несколько минут вышли в соцсетях и на саму Киру.

– Она учится в Стэнфорде, отсюда до него всего полчаса езды, – сообщил Ростик.

Мы уже практически сорвались ехать, когда Кира выложила новую историю. Она находилась в Сан-Франциско, с тем парнем с колечком в губе – я узнала его смеющееся лицо на артистично размытой фотографии из какого-то места с красивыми ланчами. Ростик знал, где это.

Мы столкнулись с ними, когда они уже собирались уходить.

– Кира, привет! Помнишь меня? Я…

– Теперь уже бывшая подружка Фрэнсиса, – засмеялась Кира.

– Типа того.

– Что тебе нужно?

– Ты сказала мне тогда в его доме, чтобы я бежала от него. Что ты имела в виду?

– А ты так и не поняла? – Кира снова хихикнула.

– Это в связи с его женой?

– Господи, он наврал, будто женат, чтобы избавиться от тебя? Трэш. Это низко даже для него!

– Как звали его жену? По-настоящему. Никакой Иззи Харт не существует. Но я нашла женские вещи, и рукопись, и ее пирсинг. Он вытащил его из ее языка.

– Боже, что за бред! Мне пора.

– Кира, подожди! Что ты имела в виду?

– Не хватай меня за руки, с ума сошла?

– Саша, пойдем. – Ростик потянул меня за рукав.

– Погоди, она должна сказать мне, что это значит.

– Простите мою подругу, она расстроена, – обратился к Кире Ростик.

– Подругу? Я думала, это мама твоя! – Кира обнажила острые белые зубы.

– Кира, пожалуйста.

– Ладно, – произнесла она на выдохе. – Я сказала так, потому что Фрэнки тот еще козел. Он вечно находит неуравновешенных, помешанных на его книге женщин, позволяет им облизывать себя пару дней, иногда недель, а потом сливает. И все по новой. Он так живет. Всегда. О жене его я только слышала, но никогда ее не встречала. Мне кажется, они расстались сто лет назад. Но когда напивается, он часто говорит о том, как любит ее.

– А как ее зовут?

– Он никогда не называл ее по имени.

– Может быть, твой отец что-то знает? Они давно знакомы?

– Вот только моего отца, пожалуйста, не втягивай в это. – И она ушла.

– Саша, ты в порядке? – Ростик приобнял меня за плечи.

– Глупости, конечно, в порядке! Рост, хватит кудахтать надо мной.

Я думала, что этим наш разговор с Кирой и закончился, но несколько часов спустя мне кто-то позвонил с незнакомого номера. Голос женский и официальный. Дама сообщила, что со мной будет говорить мистер Голдинг. Разговор с агентом Фрэнсиса вышел очень коротким: он предупредил, что если я еще раз подойду к его дочери или к его клиенту, то у меня возникнут большие проблемы с полицией. Я невольно усмехнулась. Они хотели выставить меня сумасшедшей, но то, как делали это, лишь доказывало: у Фрэнсиса Джеймса Харта есть что скрывать.

День клонился к вечеру, воздух становился тяжелее и гуще, а небо над океаном – розовее. В моей голове все чаще возникали мысли о Фрэнсисе – будто вспышки, короткие и болезненные. Где он пьет сейчас? С кем пьянеет? Может, я все это выдумала? Я ведь даже не попыталась ничего объяснить ему. Тогда, в доме, меня поглотила идея, будто он – убийца. Вдруг это всего лишь моя фантазия? Сколько людей в Петербурге уверяли меня в том, что я воображаю вещи, которых нет. Что, если они были правы? Я винила себя за то, что не помогла женщине в депрессии, не спасла ее от самоубийства. И теперь, когда жизнь подкинула мне что-то хорошее, просто наказывала себя?

Я сказала Ростику, что должна отлучиться. Каким-то невероятным образом этот семнадцатилетний парень, которого я маленьким укладывала спать и поила молоком из бутылочки, понял, куда и зачем я собралась. И предложил подвезти.

У него был старенький «Форд» с дребезжащей крышкой бардачка и наклейкой «Голосуйте за Хиллари» на заднем стекле. Всю дорогу Ростик старался рассмешить меня, но я думала о том, что скажу Фрэнсису, когда буду возвращать ключи. Я спрошу его прямо. А он, скорее всего, пошлет меня. Но в момент напряженной тишины между моим вопросом и его ответом правда станет очевидной.

Когда мы подъехали, дом на краю обрыва выглядел пустым и заброшенным. Дверь гаража была открыта, на пыльном цементе валялся скомканный саван, которым Фрэнсис укрывал свой «Мустанг», ветер трепал его, и во мраке мне померещилось, что под ним кто-то есть и этот кто-то тянет к нам свои бледные руки. С неба упала первая капля дождя – густая, как масло, она со звоном разбилась об асфальт. Через мгновение вся подъездная дорожка покрылась темными пятнышками. Дождь усиливался. Десять минут, двадцать – ничего, ни одного движения, ни единого звука. Дом стоял пустой.

Я полировала пальцами ключи на связке, лежащей в кармане. Мы с Ростиком молча смотрели на входную дверь. Как будто испытывали себя и друг друга. Кто из нас более сумасшедший, кто скажет это вслух?

Я уже знала, что сделаю, решение было принято. Но ноги мои сковывал страх – такой, что я не могла пошевелиться. Ростик погасил фары. Мы еще немного посидели в темноте.

– Пойду брошу ключи в почтовый ящик.

– Мне пойти с тобой?

– Нет, оставайся в машине. Я всего на минуту.

– На всякий случай набери мой номер. Будем на связи.

Захлопнув пассажирскую дверь, я поспешила к дому Фрэнсиса.

Дождь оказался неожиданно холодным, капли пробрались мне за шиворот. Весь мой энтузиазм, весь запал и огонь погасли. Я почувствовала себя глупой сталкершей, отвергнутой любовницей, которая не может отпустить. Гостьей на вечеринке, которая не понимает, что пора отчаливать. Но продолжала идти вперед. Один раз я уже позволила женщине умереть, а убийце – жить долго и счастливо. Второй раз этому не бывать.

– Ну что там? – прошептал в трубку Ростик.

– Погоди. Кажется, он сменил замок. Не открывается.

– Какой замок? Ты же пошла кинуть ключи в почтовый ящик. Смена планов? Я сейчас приду.

– Сиди в машине!

– Попробуй надавить на дверь. Или потянуть.

– Господи, тебе бы в «Форт Боярд».

– Куда?

– Забей. Так, кажется, пошло. Да! – Я надавила на дверь, и ключ наконец повернулся в скважине.

– Умышленное нарушение границ частной собственности. По закону Калифорнии – до полугода тюрьмы. И штраф.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Майло Вентимилья – американский актер, известный по ролям в сериалах «Герои» и «Это мы». Здесь и далее прим. ред.

2

Чарли Мэнсон – американский преступник и серийный убийца.

3

Зодиак – американский серийный убийца, действовавший в Северной Калифорнии примерно с конца 1960-х до начала 1970-х годов, преступления которого до сих пор не раскрыты.

4

Розацеа – хроническое заболевание кожи, один из симптомов которого – покраснение и раздражение кожи.

5

Джек Керуак – американский писатель 1950–1960-х годов, яркий представитель литературы «бит-поколения». Наиболее известное сочинение Керуака – «В дороге» – повествует о его путешествии в компании близкого друга, Нила Кэссиди, по территории США и Мексики.