Трёхочковый в сердце

Потом ему рассказали как Сергей утащил Алёну, которая вроде и плакала, но уже не особо упиралась. Народ разошёлся довольно быстро, кто-то из ребят притащил воду и полотенце, помогая Нику умыться. Затем его перетащили в комнату, где приняв горсть добросердечных таблеток, у кого что нашлось, от аспирина с анальгином до найза с кетеролаком, он пытался вырубиться. Спать было невозможно, его знобило, бросало в пот, тело горело в попытке хоть как-то регенерировать повреждённые ткани, каждый глоток воды до рези обжигал губы и саднящие зубы, но пить хотелось невыносимо.

Утром к нему пришла Алёна. Был долгий монолог с уверениями в искренности чувств, с досадой по поводу случившегося, неуверенные и поспешные признания, сумбур и не принятие происходящего. А потом короткий диалог расставил все точки, и развёл мосты. Алёна ушла, Ник чувствовал себя выжатым, истощённым внутри и избитым снаружи, хотелось спать. К концу смены он встретил ново-воссоединённую парочку, так же прогуливающуюся по пляжу и целующуюся под звёздами. Ему не хотелось испытывать неловкость, или просто было стыдно перед самим собой. Поэтому Ник закрыл глаза на так и не случившуюся любовь.

…

А когда открыл, свет уже проник сквозь тонкие шторы больничной палаты, принеся на своих лучах новый день. К чему был этот сон? Он тогда не знал. Пока.

ГЛАВА 5. ТОГДА.

«ВЕТЕР ИЗМЕН»

« Раздавленный и преданный Отелло,

Подставленный очередным пинком судьбы.

Не заменило тысяч слов то «Рафаэлло»,

На свалку выброшено, как и те цветы.

Шипы у роз остры, но не смертельны.

Меч в ножнах, тем опаснее без них.

Следы измены на белье постельном,

И ты теперь убийца, не жених. »

Путешествие это всегда здорово. Если только постоянные перелёты или переезды не обязательная часть вашей работы. Тогда любое изменение местоположения становится просто перемещением из точки «А» в точку «Б». Так или иначе частичка маленького искателя внутри вас, всегда будет радоваться новому приключению. Путешествие это не просто изменение точки координат в пространстве и времени. Вы пускаетесь в путь, стремясь к чему-то новому, освобождаясь от тяготивших вас мыслей, накопившихся неразрешённых дел, мест и людей. Вам не нужно брать с собой весь этот балласт, следуя навстречу новой версии свободы от самих себя.

Ник не пускался в глубокие и утомительные рассуждения. С него хватало осознания того, что накопившийся хлам, из комнаты в общежитии, выкинут за него новые поселенцы. Отношения с Кирой вернулись в прежнее русло, а долгожданный отдых сулил кучу приятных и ярких впечатлений. Они летели во Францию, на родину любви, вина, сыра и устриц, такой вот сложившийся стереотип. Помимо прочего страна гордилась принадлежавшей ей частью альпийского хребта и своими горнолыжными курортами. Отдых в Куршевеле могли себе позволить немногие простые смертные. Поэтому если ты не являлся участником списка «Форбс», популярной суперзвездой, королевской особой или регентом, тебе он был заказан. Правда лазейки вроде «друг-подруги-сына-маминой знакомой» никто не отменял, а если вы ещё и состоятельная наследница с женихом, будущей звездой НБА, для вас обязательно что-нибудь придумают. Путёвки им достали друзья Киры – Артур и Вика, платили пополам. Ник скопил достаточную сумму для себя и своей пассии, но девушка решила остаться независимой, взяв деньги на отдых у отца.

Артур был тем самым ненавистным «сыном маминой подруги», а точнее папиного друга, который всегда чуть симпатичнее, успешнее и удачливее, чем ты, не особо, при этом, утруждаясь. Его и Кирин отец вместе поднимали бизнес в лихие девяностые, а может и раньше, раскрутились каждый по-своему, но прежних контактов не потеряли, может из-за разных сфер обогащения им и удалось сохранить подобие дружбы. А как пошли дети, возможность породниться замаячила желанным журавлём в небе. Нику вся эта история казалась до боли знакомой, хотя параллелей он старался не проводить. Кира уверяла, что они всегда хорошо дружили, почти как брат и сестра, и ничего романтического между ними никогда не было. Когда на горизонте появилась Вика, с которой она сидела за одной партой на протяжении всей старшей школы всё сложилось как нельзя кстати. Иногда Ник удивлялся, как Кире удавалось поддерживать столько контактов, постоянно общаться и не терять связь с друзьями детства. Лично он не общался ни с одним человеком, с которым учился в школе. Редко когда поздравлял однокомандников, из своей юношеской жизни, с днём рождения и то, только потому что услужливые социальные сети всё время подкидывали уведомления с напоминаниями. Даже среди университетских знакомых у него не было близких друзей. Товарищи по команде, как братья по оружию, чьи спины он прикрывал в окопах, и с которыми праздновал победы, тренировался каждый день и носил одну форму. Они были максимально близки к понятию друзей, но всё же недостаточно. Может только Влас или Кевин, Ник продолжал общаться с ними, даже после неудачного финала. Они планировали поработать вместе перед драфт – комбайном. Правда куда теперь, когда он отправился на отдых в один из лучших горнолыжных курортов мира со своими новыми знакомыми.

В принципе, ребята вполне могли оказаться неплохой компанией. Ник ведь ещё не был с ними знаком. Опять же, будет с кем отправить Киру на утренний шоппинг, обеденный, кстати, тоже, поэтому присутствие давней подруги только плюс. Артур должен справится с ролью собутыльника по вечерам, не всё же Нику бегать за своей девушкой по ночным клубам и модным тусовкам, иногда можно будет и по-мужски посидеть. Перспективы были хоть куда, оставалось только добраться.

Перелёт обещал быть утомительно долгим, да ещё и с пересадкой в Лондоне. В отличии от заядлых путешественников, Ник никогда не мечтал посетить столицу Туманного Альбиона. Конечно, если бы его отправили туда на отдых или соревнования, на несколько дней, он бы с удовольствием прогулялся по узким английским улочкам, попил чай, наблюдая за абсурдно двигающимися в неестественном направлении машинками. Но попасть в один из величайших городов мира на пару часов, закупиться случайными сувенирами и лицезреть пунктуальность Большого Бена из витринных окон Хитроу – нет уж, увольте. Такое даже не считается. Это так же нелепо, как коснуться Эйфелевой башни и не подняться, купить свежий хлеб и не оторвать краюху, раздеть женщину и не, ну вы поняли. Радовало, что на обратном пути из швейцарской Женевы, они двинут на скоростном поезде, через Францию, по подводному тоннелю Ла-манша. И уже тогда смогут хоть немного прогуляться по историческим местам. Ник очень любил поезда, ещё с детских времён ассоциирующиеся у него с настоящими приключениями, сборами в дорогу, неожиданными встречами, поздними разговорами и сном под перестук колёс. Говорят, в новых «ТГВ» этого звука нет, в силу изменения технической конструкции и перехода на монорельс, стоило того чтобы проверить. Но это всё будет потом, когда останутся позади покорённые горные вершины, литры выпитого глинтвейна, напитка созданного для холодных горных вечеров и стоптана не одна пара обуви, под зажигательные мотивы каких-нибудь рок звёзд или модных европейских диджеев.

Они вылетали рано утром, чтобы с учётом смены всех часовых поясов, пересадок и прочего, не потерять лишний день. Не смотря на своё взбудораженное поведение накануне, в день вылета Кира раз двадцать собиралась всё бросить и остаться спать в номере гостиницы. Ник еле растормошил её, и практически взвалив на собственные плечи упаковал в такси, отвозившее их до аэропорта. Всё что ему оставалось сделать это взять у услужливой стюардессы двойное виски с такой же колой, и «включить телепорт» до первых позывов в туалет, отрубившись в кресле. Кира ужасно боялась летать. Её постоянно тошнило, мерещились турбулентности, воздушные ямы наводили панические атаки. Поэтому вторую порцию алкоголя он как правило вливал в неё, уберегая себя от лишних нервов. Если удавалось впихнуть в неё пару таблеток снотворного, то она сразу превращалась в милую панду, дремлющую у тебя на плече в своей нательной повязке на глаза для сна, с аналогичным рисунком.

Самолёт мягко оторвался от земли, оставляя позади глупые спортивные ток-шоу, обиженных фанатов, упущенные трофеи и место, которое он больше никогда не назовёт своим домом. Кира тихонько сопела, умастившись в самолётном кресле, Ник тоже клевал носом, не пытаясь отогнать сновидения. Немного почитав, он вырубился, под нагнетающие мотивы Ричарда Бахмана и его «Долгую дорогу». Он специально выбрал этот не то рассказ, не то новеллу, чтобы осилить её за время перелёта, да и само название казалось достаточно ассоциативным. Самолёт шёл ровно, никаких потряхиваний или воздушных ям не ощущалось, хотя над Атлантикой прогнозировали штормовое предупреждение.

Кира разбудила его спустя пару часов после начала полёта. Первая волна ажиотажа спала, дети перестали бегать по борту самолёта, пассажиры занимались своими делами: смотрели кино, находящееся в ассортименте авиакомпании, некоторые читали, вежливо позёвывая и переворачивая страницы с чуть слышимым шуршанием, остальные по большей части работали с компьютерами, печатали что-то на ноутбуках или играли. Одна пожилая парочка разложив миниатюрные кресельные столики, играла в покер, с положенными ставками, фишками и блайндами. Интересно, что у них было на кону? В остальном обстановка самолёта напоминала собрание не слишком раскаявшихся анонимных кого-нибудь в обеденное время трудовых будней, когда оставалось ещё уйма незаконченных дел, и каждый старается не привлекать лишнего внимания, в молчаливом ожидании возможности улизнуть поскорее. Только вот это невозможно сделать на высоте семи тысяч метров.

Ник повернул голову в сторону своей спутницы, которая улыбалась слишком задорно, для человека на дух не переносящего полёты.

– Ты чего это проснулась?

– А ты знал, что самолёты, предназначенные для трансатлантических перелётов, оборудованы полноценными ванными комнатами? – Кирины глаза горели неестественным блеском.

– Понятия не имел. Что с тобой? – Ник не беспокоился, просто вежливое любопытство

– Я собираюсь это проверить! Ты со мной?

Ещё одна фраза, которую мечтает услышать каждый мужчина, по мимо предложения секса, это предложение спонтанного и экстремального секса. Если Ник правильно понял свою девушку. Но на Киру это было совсем не похоже.

– Я тебя правильно понимаю, это то о чём я подумал? – он уточнял, для порядка.

Кира наклонилась к нему поближе, шепча в самое ухо.

– Просто в одном журнале прочитала, что это отличный способ снять стресс во время перелёта, прилив положительных эмоций гарантирован. – после этой фразы Ник понял, что было не так, исходившее от Киры амбре, превышало принятую ею порцию виски с колой перед сном.

– А ещё гарантирован штраф за нарушение общественного порядка. Женщина, да вы пьяны! Когда ты успела так надраться?!

– А я как Сандра Баллок – пока ты спал! Здесь такие вежливые стюардессы. – Из неё вырвалась пьяная икота, захмелевший язык с трудом строил длинные фразы. – И вообще мы в нейтральных водах, здесь не действуют законы ни одного из штатов Северной Амери—ИК-ки! Ты со мной, или я справлюсь собственными руками.

Она тихонько захихикала, давая возможность оценить остроту придуманной скабрёзности.

– Естественно, я тебя такую одну не отпущу! – мимоходом Ник подумал, что отдых, толком не начавшись, уже складывается как нельзя лучше.

– Тогда секретный стук: «Судья три, два, раз. Три, два, раз, судья»! Не забудь! – Кира начала медленно выбираться со своего места в сторону туалета, продолжая смеяться собственным шуткам.

Ник выждал некоторое время, не слишком долго, боясь, чтобы его эротический эксперимент не закончился заснувшей на стульчаке унитаза девушкой, не дождавшейся своего кавалера, проиграв в гонке с пьяной страстью, прежде всего пьяности, а не страсти. Потом он так же тихонько двинулся вдоль ряда кресел, не привлекая лишнего внимания.

Ожидаемо, табличка на двери туалета гласила «Закрыто». Ник приложился костяшками пальцев, настукивая с детства знакомую мелодию, для исполнения которой не нужно было заканчивать пять классов по курсу фортепьяно и аккордеона, или иметь абсолютный музыкальный слух. Короткий щелчок, он открыл дверь и вошёл внутрь. Назвать помещение ванной комнатой можно было с натяжкой. Подсобкой – да, но никак не полноценным апартаментом. Когда-то давно Ник видел похожую планировку в дешёвой гостинице в Латвии. Для экономии места попасть в душевую кабинку можно было, минуя унитаз, никаких порогов и ограждений, слив вмонтирован сразу в пол, объединённый на одном уровне по всей территории комнаты. Так что если кто-то хотел помыться, а другой человек справить нужду, полоскались они, как правило одновременно. Если туда удавалось впихнуть третьего, чистящего зубы возле раковины с зеркалом, ему тоже «не грозило» избежать этой участи. Место было катастрофически мало. Ник почти цеплял головой потолок. Да и Кира, при всей своей стройности, могла здесь развернуться с трудом. Правда поговорка: «В тесноте, да не в обиде», скорее всего была придумана такими же аморальными экспериментаторами, застрявшими в лифте с привлекательной соседкой, поправляющими бретельки давней подруги в примерочной модного магазина, или одолжившими сигарету симпатичной попутчице в тамбуре поезда. Когда человек покорил небо, в список не обиженных тесных мест, добавился ещё один пункт.

Кира упала на него, разделявшие их, какие-то полметра, оказались непреодолимой дистанцией, для девушки подшофе, опирающейся на слегка вибрирующий пол самолёта. Это лишь придало дополнительный толчок к началу основного действа. Она жадно впилась губами в Ника, будто во рту ещё оставался не выпитый алкоголь, вкус и горечь которого нужно было передать в страстном поцелуе. И он его ощущал, собирая оставшиеся крупицы, ему почти удалось угадать сорт виски, если бы не явственно перебивавший его аромат колы. Ника пьянила созданная атмосфера. Ограниченность пространства, иллюзорно расширяющаяся, запотевшим от их дыхания, зеркалом. Невинная жертва, загнанная в угол коварным хищником. Прохлада стен, проигрывающая жару их тел. Вкус спиртного, оставивший свои грязные отпечатки на её губах, собранный и лелеемый заботливым «криминалистом» на кончике его языка. Всё это хаотичными образами складывалось в голове Ника в общую картину вожделения.

Он сильнее прижал Киру к себе. Руки заскользили вниз, по тонкому шёлку, забираясь под коротенькое платье. Задрав подол, Ник почувствовал тепло её бёдер, подобно сочной мягкости спелых фруктов, сжав которые ощущаешь горячий сок, стекающий с твоих пальцев. Он знал, что это за «нектар». Коротким движением Ник стянул трусики, те, пёрышком на ветру, медленно струились по гладкости её ног, опускаясь на пол. Пришлось помочь устроиться Кире на туалетном столике, как и ей – освободиться ему от штанов. Она задрала на нём майку, остротой своих коготков, высекая контуры его пресса. Рука опускалась ниже, нащупывая восставшую плоть. Коротким движением Кира, потянув за «стержень» практически придвинула Ника в себя. Он упёрся руками, не прекращая поцелуя, и вошёл в неё, окунаясь в ощущение захлопнувшегося паучьего капкана, когда всё тело завёрнуто в кокон из переплетений нежных шёлковых прядок, а мозг галлюцинирует в токсическом экстазе впрыснутого яда. Только в его случае, в ловушке оказалась лишь голова и орган немногим ниже сердца, но тоже отвечающий за любовь.

Кира тяжело дышала, закусывая губы, чтобы не застонать. Ник, подхватив её под коленки, задрал ноги выше, входя глубже и быстрее. Она упиралась руками в стенку, покатость, которой плавно переходила в потолок, чтобы создать хоть какое-то сопротивление его натиску, и зафиксироваться в пространстве. Кире даже удалось дотянуться ногами до стены позади Ника, создавая некое подобие рогатки, или катапульты, где он одновременно был и спусковым механизмом и снарядом. В какой-то момент, звук столкновения их тел стал вровень с гулом самолёта. Ник уже не разбирал кто из них приглушённо шептал: «Тише, тише». Он рванул Киру на себя, сдирая со столика, развернул, поднял выше сползающее платье, и вошёл грубым толчком, опрокидывая девушку обратно. Намотав россыпь её волос вокруг собственной кисти, Ник, словно заарканив грубым лассо, потянул на себя, запрокидывая ей голову, и чуть прикусив жертвенно подставленную шею. Его губы уходили выше, целуя гладкую линию подбородка, уголки рта, сдерживающего стон удовольствия, поднимаясь к высеченным скулам и выбившейся непослушной прядке. Одной рукой она держалась за влажную прохладу раковины, а второй – кто смотрел фильм «Титаник», прекрасно помнят след на запотевшем стекле. Ник словно вминал Киру в тот крошечный уголок ванной комнаты, ставший приютом их страсти, нещадно барабаня по налившейся красноте загорелых ягодиц. Заданный им темп, превращал звуки слияния их тел в музыкальную какофонию, причудливым битом, разливающимся в пространстве. Это было похоже на эпатажный клип «satisfaction», где эротичный подтекст скрывали за ярким ассоциативным рядом из звуков работы строительных материалов и модной в те года дискотечной мелодии. С натиском отбойного молотка Ник прорывался внутрь Киры. Словно вгоняя свой гвоздь, в уступающую структуру материала, по самую шляпку. И каждым сантиметром Ник чувствовал, как наполняет её, заставляя вскрикивать с каждым новым «проходом».

Ощущая приближающуюся кульминацию, он стал «колотить в дверь» с настырностью молодого курьера, спешащего с экспресс доставкой, доводя Киру до исступления. Общий шум окончательно вышел за допустимые рамки. Ник закрыл ей рот ладонью с силой сжимая щёки, она, то ли в порыве страсти, то ли ища выход собственным ощущением, укусила его руку, впивая зубы в податливую плоть. Боли не было, скорее наоборот, повысившаяся острота восприятия заставила их кончить одновременно, передавая импульсы оргазма, каскадами волн, накатывающими от одного ко второму. Лёгкие конвульсии сотрясали тела, мелкими электрическими разрядами бегая от центра удовольствий к «пику» блаженства и «впадине» наслаждения.

Натянув трусики, отряхнув платье и слегка поправив макияж, неожиданно появившейся косметикой из ридикюля (где она прятала его до этого, уж не «в» за**собой?), Кира поцеловав Ника, выскочила первой. Он продолжал стоять, пытаясь разглядеть своё непонятно что выражавшее лицо, в протёртом кружочке зеркала. Удивление, восторг, расслабление, растерянность – словно калейдоскопом сокращали его мимические мышцы. Ник открыл кран, пустив струю холодной воды, пить не хотелось, а вот смыть с себя эту вакханалию страстей, самое оно. Он умылся, слегка освежившись, настроение сразу же выровнялось от просто прекрасного до восхитительного. Подмигнув отражению в зеркале, Ник про себя поставил галочку в воображаемом списке ста самых важных (читайте глупых или безрассудных) вещей, который должен сделать каждый мужчина. Вернувшись в салон он отметил, что общего внимания и интереса они с Кирой не вызвали, хотя в процессе казалось, были слишком громкими.

Остальная часть полёта прошла не так экзотично, как его начало. Они продолжили пить, болтали расписывая планы на предстоящий отдых, целовались, спали завалив плечи или ноги друг на друга. А потом всё повторялось по кругу, пока самолёт не сел в Лондоне. Им везло, если считать закрытое часовое пребывание к историческом и культурном центре Европы, за удачу. Регистрация на рейс до Женевы начиналась практически сразу, как они сошли с трапа только что прибывшего самолёта. Правда, Кира хватило этого, чтобы успеть прикупить какой-то чай и шарфы с символикой в сувенирном магазинчике по пути. По сравнению с пересечением океана, второй перелёт казался короткой переменкой на фоне лекционных часов, их покормили, но достаточно скудно, словно намекая: «Отъедитесь на курорте, осталось каких-то шестьдесят минут». Истины в этом было не больше, чем в рекламных роликах продукции авиакомпании, без которой вы абсолютно точно сможете жить, но не попытаться впарить её вам втридорога во время пребывания в воздухе, они просто не смогли бы. Нику с Кирой предстояло дождаться в аэропорту своих компаньонов по отдыху, горных собутыльников, друзей по лыжам, называйте как хотите – Артура и Вику. Чтобы после, всем вместе на прокатном автомобиле пуститься в последний рывок.

Вышло немного иначе. Из-за погодных условий, им пришлось покружить над аэропортом, пока диспетчерская в тандеме с ремонтно-техническими бригадами готовили полосу для посадки. В итоге, уже ребятам пришлось ждать Ника и Киру. На удивление знакомство прошло неформально, и в какой-то степени даже приятно.

Артур оказался его ровесником, чуть ниже ростом, такой же темноволосый, модно подстриженный, в отличии от коротенького «полубокса» Ника. Он был жилистый, с крепким рукопожатием, хотя вряд ли жил один. Высокие острые скулы, ровные черты лица, такой же острый нос, высокий лоб и серые глаза. В сравнении с Ником – Артур был красив. Да, уже в плечах, не такой рельефный контур мышц, но в нём была та слащавость, которая так привлекает девушек в молодых певцах, на подобии Джастина Бибера и его фанаток. Хорошо, что на последнего Артур не походил вовсе. Зато в общении с ним было комфортно, этакий рубаха-парень, спустя пол часа, которому, ты открываешь фамильные секреты, или пьёшь на брудершафт. Душа компании, приковывающий к себе внимание, даже если сам того не хотел.

Глядя на Вику, создавалось обратное впечатление и сразу становилось понятно, как они смогли столько лет дружить с Кирой. Знаете мужское поверье о том, что в паре девушек одна всегда красивее, иначе неизменно возникнет конфликт противоборства внешностей. Справедливости ради, Вика была красивой. Просто на фоне Киры, большинство девушек бесследно терялось. Стройная блондинка, среднего роста, с неопределённой палитрой глаз, достаточно интересной, чтобы любоваться ею ванильными вечерами, но без изысков, ярких завораживающих оттенков. Красивые ровные ноги, насколько позволяли судить обтягивающие брюки, такая же аккуратная попка, Ник никогда не умел оценивать женскую грудь или филейную часть, но сейчас на ум приходило именно это прилагательное. Бюст скорее всего такой же как всё остальное в девушке, он есть, и не страшно висящий на уровне колен, что само по себе неплохо. У Вики был приятный голос, её хотелось слушать, хотя говорила она немного. И это самое яркое описание, которое ей можно было дать. Есть категория девушек: красивых, покладистых, умных, общительных, хорошеньких, ровно на четыре с плюсом, по пятибалльной шкале. Но когда рядом с такой становилась кираподобная представительница, все преимущества гипотетических Вик, сразу блекли, превращаясь в набор опций второсортных подпольных поставщиков. Вроде бы всё выглядит хорошо на бумаге, и даже восхищает функционалом первое время, но потом замечаешь, что Кира 2.0 в тестовом режиме и работает быстрее, и дизайн у неё ярче, не перегревается и всегда точно определяет твою флешку.

Они достаточно быстро арендовали машину, популярный минивэн тёмно синего цвета, такие как раз хороши для семейных вылазок на природу, или дальних путешествий в компании друзей. Ему не удалось «откосить» от вождения, ведь как сказал Артур – для дам отдых уже начался, не будем их перетруждать. Ник подобными сексизмами не страдал, просто не хотел выглядеть худшей версией идеального бойфренда. Машина уверенно катила по спиралевидным завиткам дороги, и уже через каких-то два с половиной часа, они были на месте.

Курорт был действительно шикарным, с первых метров, начиная со шлагбаума при въезде на территорию, и заканчивая мелкими закусками в холле гостиницы, предложенными пока наши путешественники ждали оформления в номера. Сам отель считался не самым элитным, из представленных в курортной зоне, зато удачно расположенный, практически в центре предлагаемых культурно-массовых развлечений. Для Ника это не играло особой роли, в номер их всё равно доставлял лифт, услужливый лакей разгружал их вещи. Было любопытно, называют ли французы эту должность так же, как принято в остальном мире не смотря на близкое соседство со Швейцарией, и не будет ли оскорблением назвать портьера в Куршавеле – «швейцаром», как назвать афроамериканца – «негром» в любой другой части света. Он выкинул это из головы в ту же секунду, как пересёк порог своего номера. Сама гостиница была переоборудована из старого здания, выполненного в классической готической архитектуре, избавленной от помпезности остроконечных мозаичных витрин-окон, аккуратно вписанная в мощённые отшлифованной брусчаткой улочки. Их номер был отреставрирован по последнему канону модных интерьеров, в которых Ник не разбирался, но Кира была в восторге. Большая спальная кровать, шторы и стены подобранные в тон мебели постельных тонов, современная ванная, напичканная многофункциональным джакузи и сверкающая розовой белизной, общая гостиная, совмещённая с соседним номером куда заселились Артур и Вика. На вкус Ника комната выглядела архаично, не вписываясь во внешний антураж самого здания, но что он в этом понимал, в конце концов ему тут спать и не только, а место как ни крути живописное.