Страсть дракона

– Обязательно последую вашему совету.

– Вот и умница, – похвалила ее старуха. – Где лежат грелки, ты знаешь. И жаровню еще разожги.

Брюна рассмеялась и бросила вилку.

– Спасибо, аманта, было очень вкусно, – сказала дочь дракона и потянула меня за рукав. – Пойдем, расскажешь мне про Далиду.

Я едва успела пробормотать благодарность и извинения. Леди Фредегонда и Ундиса проводили нас взглядами. Одна – подозрительным, другая – настороженным.

Мы с Брюной устроились в ее комнате, в уголочке села с рукоделием Шенга, но едва я начала рассказ, появилась леди Фредегонда в сопровождении двух служанок.

– Пришла послушать, что такого интересного ты рассказываешь, – сказала она, усаживаясь в кресло, которое служанки ей почтительно придвинули.

– Я рассказываю историю из Священного Писания, – пояснила я. – Она о божественном силаче, который полюбил женщину из враждебного государства…

Похождения Шимшона захватили моих слушательниц не меньше, чем приключения Юдит. Когда герой оказался во вражеском городе и обнаружил, что ворота заперты, и просто-напросто выломал их, утащив на гору – Брюна расхохоталась, захлопав в ладоши.

Служанки тоже слушали, затаив дыхание, и только леди Фредегонда не выказывала никаких чувств, не сводя, однако, с меня пристального взгляда.

Когда я закончила историю Шимшона, Брюна потребовала еще что-нибудь такое же интересное, но леди Фредегонда решительно ее остановила:

– Хватит пока рассказов. Дай ей немного передохнуть и лучше принеси воды и крыжовенного варенья. После такой болтовни надо и горло промочить.

Брюна не стала спорить и умчалась, прихватив с собой Шенгу.

– А вы принесите мне накидку, – велела старуха своим служанкам. – Сейчас я пойду гулять, – пояснила она мне, – и не хочу, чтобы северный ветер продул мне кости.

Она могла бы ничего не объяснять, и так было понятно, что леди Фредегонда решила побеседовать со мной наедине.

– Теперь я понимаю, почему мой сын притащил тебя в Намюр, – сказала она без обиняков, когда мы остались одни.

– И почему же? – спросила я сдержанно.

– Ты не просто смазливая девица. Я вижу, что ты образованная.

– Всего-то прочла пару книг.

– Этого хватит, – заверила меня леди Фредегонда. – Ты знаешь, что моему сыну сорок лет?

– Да, миледи, – ответила я.

– Наверное, Ундиса уже разболтала? – усмехнулась она, а я прикусила язык – надо быть поосторожнее.

Ведь мне никто ничего не рассказывал про милорда Тевиша.

– Я догадалась сама, – сказала я скромно. – Это несложно – определить возраст по лицу и речам.

– Вчера в твоей спальне вы с ним именно речи вели? – поинтересовалась она насмешливо.

– Милорд сказал, что в его отсутствие я должна искать защиты у вас, – ответила я, сделав вид, что не поняла никаких намеков.

– А милорд не сказал, куда он отправился? – леди Фредегонда усмехнулась углом рта.

– Я даже в мыслях не осмелилась спросить у него об этом.

– Значит, ты не только образованная, но еще и умная, – с удовлетворением сказала она. – Это хорошо. Рядом с драконами другие не выживают.

– Как мать Брюны?

– Элспет была слишком нежной, – старуха упомянула о покойной невестке без малейшего сожаления. – Но она родила Тевишу трех детей.

– Трех? – невольно переспросила я.

Как так? Ведь книга пророчеств показала мне только Брюну…

– Трех, – с гордостью подтвердила леди Фредегонда. – У Тевиша два сына – Эллар и Логан. Эллару двадцать два, и он дракон. А Логану – двадцать. Они живут в столице, при короле. Это большая честь.

– Я очень рада за вашу семью.

– Да, род Мастини процветает, чего не скажешь, например, о семействе Палладио… О семье короля.

– А что с ним не так? – наш разговор напоминал мне блуждание ночью по болоту – ошибочный шаг в сторону, и провалишься на дно трясины, и никто не поможет.

– У короля Рихарда пятая жена и конкубин без счета, а наследника все нет.

Мы замолчали, глядя друг другу в глаза.

Леди Фредегонда была человеком, это несомненно. Но, наверное, она была совершенно права – нежные цветы рядом с драконами не выживали. Такие, как Элспет.

– Давно умерла ваша невестка? – спросила я, не желая обсуждать королевское семейство.

– При рождении Брюны, – сказала леди Фредегонда без малейшего удивления и неудовольствия, оттого, что я сменила тему.

– И ваш сын больше не женился?

– Нет.

– А леди Ундиса?

– Мужчина не может жить один, – невозмутимо ответила она. – Ундиса в нашем замке уже десять лет. Тевиш взял ее, потому что она слишком этого хотела. Только что это дало? Она стареет, не понесла, но Тевиш пока доволен ею. Пока.

– Зачем вы говорите мне это? – я решила прекратить блуждание по болоту в потемках. – Если думаете, что я займу место леди Ундисы, то очень ошибаетесь. Сын сказал вам правду – он нашел меня в крайне бедственном положении, о чем я не хочу даже вспоминать, и спас меня. У него были десятки возможностей взять меня, но он этого не сделал. Он не похитил меня, как его отец – вас.

– Дерзкая девчонка! – леди Фредегонда разом растеряла свои спокойствие и высокомерие. – Как ты смеешь говорить такое?

– Разве это неправда? – я тоже встала, чтобы не смотреть на нее снизу вверх. – Или вас обидело, что ваш сын оказался человечнее своего отца? То, что он меньше дракон, чем его отец?

– Драконы – высшие существа! – прошипела она, и морщины на ее лице обозначились глубже, а в светлых глазах полыхнул опасный огонь. – Люди по сравнению с ними – ничто. Глина, прах!..

– А в Писании говорится, что человек – единственное совершенное создание небес, – сказала я и позволила себе усмехнуться. – Вы можете считать себя произошедшей от праха и глины, а я считаю себя божественным образом и подобием.

Я видела, что леди Фредегонда с усилием обуздала гнев.

– Ну ты и гордячка, – холодно произнесла она. – Если так хорошо знаешь Писание, должна знать, что гордому небеса противятся.

– Это не гордость, миледи. Я просто пыталась объяснить, что ценю человеческую часть вашего сына больше, чем драконью.

Что-то в моих словах рассмешило ее, потому что она покривила губы и фыркнула, а потом сказала:

– Не воображай, что ты так хорошо разглядела человеческие части моего сына.

Вернулась Брюна, а за ней – Шенга, тащившая поднос, загруженный едой.

– Я взяла еще булочки, хлеб, холодное мясо, – объявила довольная Брюна, – и еще нашлись копченые сардины, финики и изюм. Будет настоящий пир!

– Развлекайтесь, девушки, – приветливо сказала леди Фредегонда, – а я прогуляюсь.

Она вышла, Шенга расставляла на столе бокалы и чашки, Брюна щебетала, вспоминая историю Шимшона и предвкушая, что сегодня я расскажу ей что-то не менее интересное, но я чувствовала себя не так радужно и беззаботно, как дочь дракона. Разговор с леди Фредегондой оставил неприятный осадок.

Что старуха пыталась сказать мне? Что прочит меня в конкубины сыну? Или королю? Или… если у короля Рихарда так и не появится наследник, следующим королем по праву рождения может стать герцог Мастини или один из его сыновей?

Я попыталась открыть книгу пророчеств, спрашивая об Элларе и Логане Мастини, но книга не желала показывать мне ничего о них – страницы затягивало словно бы туманом. Я видела какие-то неясные пятна, проступающие и сразу исчезавшие буквы… То есть не видела ничего.

Но такое бывало и раньше, поэтому я не придала капризам книги особого значения. Пророчества – дар неясный и неверный. Будущее изменчиво, им повелевают лишь небеса. А небесам никто не указ, и ничто.

– Ты что такая задумчивая? – спросила Брюна, заглядывая мне в лицо. – Пей! Я намешала в родниковую воду крыжовенного сиропа, получилось вкусно.

Я отпила немного подслащенной воды и поблагодарила.

– Что ты мне еще расскажешь? – сразу же спросила дочь дракона.

– А разве ты не умеешь читать? – поинтересовалась я.

Она изобразила презрительную гримаску.

– Умею! Но это такая скука!

– Тебе же нравятся мои истории…

– Мне нравится, как их рассказываешь ты, – она улыбнулась и похлопала ресницами, изображая наивную девочку.

Разумеется, одной историей не обошлось. Я начала рассказ в спальне, а закончила его на замковой стене, куда мы с Брюной вышли прогуляться.

Весеннее солнце светило вовсе не по-весеннему, море шумело у подножья скал, грозно обрушиваясь на обкатанные до гладкости камни. Сила морской стихии заворожила меня, и Брюна тоже притихла. Мы поставили локти на каменный парапет и смотрели на серые волны – седые, в клочьях пены.

– Драконы не боятся моря, – сказала Брюна тихонько. – Они такие же сильные, как оно.

– Есть люди, которые тоже не боятся моря, – ответила я. – Например, Синбад-мореход, которого постоянно тянуло в странствия, и который пережил множество страшных и опасных приключений…

Глаза у Брюны так и загорелись.

– Рассказывай! – тут же потребовала она.

– Вечером, – поставила я условие. – Такие сказки надо рассказывать ночью, при свече…

– Ночью и при свече рассказывают только любовные сказки, – раздался веселый голос рядом с нами.

Мы с дочерью дракона одновременно обернулись и увидели Ульпина Лестраля. Он подошел к нам неслышно, в небрежно наброшенной на одно плечо куртке, без головного убора, так что черные кудри живописно развевались по ветру.

– Вообще-то, подслушивать – недостойно благородного господина, – сказала Брюна с насмешкой.

– Так я – не благородный господин, леди Брюна, если помните, – ничуть не обидевшись ответил красавчик, с интересом поглядывая на меня. – Леди Мелхола, наверное, волшебница, если так быстро расположила к себе вас и леди Фредегонду.

– Все очень добры ко мне, – заверила я его, – как и леди Ундиса.

– Особенно леди Ундиса, – сказала Брюна басом и прыснула.

Ульпин мазнул по ней взглядом и снова посмотрел на меня.

– Как управляющий, я предлагаю вам любую помощь, – сказал он очень любезно и даже поклонился. – Вдруг что-то понадобится – вспомните обо мне. Я буду рад услужить вам.

– Если что-то понадобится леди Мелхоле, она обратится ко мне, – сладко ответила Брюна. – Или к моему отцу, он ей точно не откажет.

Я испытала жгучее желание дернуть Брюну за волосы, чтобы не болтала глупостей, но и ёжику было бы понятно, что в этом замке идет тайная, но от этого не менее кровопролитная война, и что в этой войне мне отведена роль пешки, которой при первом удобном случае пожертвуют без сожаления. Хоть и Брюна, а уж леди Фредегонда – и подавно.

– Не думаю, что милорду Тевишу следует надоедать просьбами, – сказала я спокойно. – Я благодарна вам, господин Лестраль, и обязательно к вам обращусь, если буду испытывать в чем-то недостаток.

– Я обязательно помогу вам, даже если вы будете испытывать недостаток в сказках, – пошутил он. – Особенно тех, которые рассказывают ночью и при свечах.

– Со сказками я вполне разберусь сама, – вернула я ему шутку.

Когда управляющий удалился, Брюна поспешила меня предупредить:

– Не вздумай доверять ему. Он – брат гадюки Ундисы, отец зря держит их в замке.

– Уверена, что милорд знает, что делает, – я опять обернулась к морю. – Как бы они тебе не нравились, но кто-то должен присматривать за слугами и следить за кухней, прачечной и конюшней.

Брюна недовольно фыркнула, но на этом обсуждение управляющего и конкубины герцога закончилось.

Мы посетили вечернюю службу, и Брюна отчаянно зевала, то и дело роняя голову на грудь. Леди Фредегонда пару раз ущипнула внучку, но это мало помогало.

Что касается меня – я тоже не была любительницей церковных служб, и когда жила в монастыре, так же, как Брюна, засыпала под бормотание священника. Но после шести лет плена для меня и церковные песнопения были самой сладкой музыкой. Потому что это было возвращением к настоящей жизни.

Я молилась с особым усердием, с жадностью впитывая в себя звуки органа, пламя свечей, краски витражей и запах воска и ладана, и все это казалось мне чудесным. По-настоящему волшебным. Как и море, вторившее пению хористов приглушенным рокотом.

– Теперь я вижу, что ты – настоящая монашка, – сказала леди Фредегонда, когда мы по окончании службы шли из замковой церкви к женским покоям. – Вот бы Брюне хоть немного такого молитвенного рвения. О чем ты просила?

– Ни о чем, – честно призналась я. – Благодарила небеса за то, что направляют меня и посылают мне навстречу добрых людей.

Леди Фредегонда хмыкнула:

– Драконы никогда не были добрыми.

– Но и они когда-то бывают людьми, – ответила я.

Глава 5. Игра в жмурки

В воскресенье мы снова посетили службу, снова завтракали женским кругом, а потом Брюна затеяла игру в жмурки. Привлечены были все молоденькие горничные, и я вместе с ними. Брюна играла с азартом, хохоча и командуя, кому водить, приказывая горничным не хитрить и не прятаться за креслом леди Фредегонды, которая с удовольствием наблюдала за нашими забавами.

Я была не слишком расторопна и попалась во втором или третьем заходе. Брюна торжественно завязала мне глаза, проверив, плотно ли сидит повязка, раскрутила так, что я едва устояла на ногах, а потом толкнула меня в спину, заливаясь смехом.

– Кот, кот, лови нас! – закричала она.

– Только не разбегайтесь слишком быстро, мышки! – пошутила я, шаря руками вокруг.

Хихиканье и топот раздавались то справа, то слева, и кто-то (а вероятнее всего – Брюна) умудрялся бесстрашно похлопать над самым моим ухом и ловко увернуться, так что я ловила лишь воздух.

Я совсем запыхалась, гоняясь за девушками по залу, и когда ладонь моя коснулась чьей-то одежды, я вцепилась в нее двумя руками и воскликнула:

– Ага! Вот ты и попалась, мышка!

Пойманного полагалось узнать на ощупь, и это гадание очень забавляло Брюну. Она и сейчас расхохоталась где-то за моей спиной. Значит, это не дочь дракона.

– Шенга? – спросила я наугад и подняла руку, чтобы коснуться головы девушки – Шенга была в чепце, а Дженни простоволосая.

Но я ощутила вовсе не жесткую ткань чепца и не мягкие кудри Дженни. Волосы под моей ладонью были жесткими, а лицо… никак не походило на нежную мордашку девушки.

Густые брови, крепкий крупный нос, твердые губы и… щетина на подбородке.

Это был мужчина.

Я отшатнулась, приподнимая ткань повязки.

Передо мной стоял Тевиш Мастини, и это его я только что гладила по лицу. Глаза дракона полыхали таким огнем, что я попятилась. Этот взгляд… Словно дикий зверь собирался напасть, вцепиться в горло, унести в свое логово… Хотелось бежать куда подальше, но ноги перестали слушаться, и я только и смогла, что пробормотать:

– Простите…

Брюна уже умирала со смеху, сгибаясь пополам:

– Отец! Ты попался! – еле выговорила она, смахивая набежавшие на глаза слезы. – Тебе водить!

– Боюсь, мышки, если этот кот погонится за вами, от вас не останется даже косточек, – сказала леди Фредегонда насмешливо.

Служанки брызнули в разные стороны, как настоящие мышата, а я так и стояла на месте, пока дракон подошел поцеловать мать.

– С возвращением, – приветствовала она его. – Сегодня ты задержался, полдень давно прошел.

– Кое-кто просил жемчуг, – сказал герцог, и по голосу я поняла, что он вовсе не сердится, и смогла, наконец, сделать шаг, и второй по направлению к скамье.

Колени дрожали и подламывались, и я не понимала – что со мной. Я так испугалась дракона? Прикоснования к дракону? Но он вез меня, и мы были гораздо ближе друг к другу, чем сейчас.

К чему бояться прикосновения? Оно и длилось-то пару мгновений.

Но моя ладонь загорелась, когда я вспомнила, как дрогнули мужские губы, когда я к ним прикоснулась. Как будто… дракон поцеловал меня.

Я села на скамью, потому что колени стали словно тряпичными, и наблюдала, как Брюна подбегает к отцу, подставляя щеку для поцелуя и протягивая ладони, и герцог из поясного кошелька отсыпает ей полные пригоршни жемчуга – белого, крупного. Несколько зерен упали на пол, и Брюна досадливо вскрикнула, потому что не могла сама поймать их.

– Сейчас они закатятся в щель! – закричала она, и служанки бросились под стол – ловить белые горошины.

Одна из жемчужин все-таки закатилась между камнями. Девушки пищали, пытаясь ее достать, Брюна распекала их за неловкость, и я не сразу услышала голос дракона, а когда услышала – не сразу поняла.

– Мелхола, – позвал герцог. – Подойди.

Стало тихо, и даже Брюна обернулась.

Я встала с лавки, чувствуя себя куклой, которую бродячий менестрель дергает за веревочки, заставляя танцевать на потеху зрителям.

– Подойди, – повторил дракон.

– Поскорее, – сказала леди Фредегонда ворчливо, – не заставляй моего сына ждать.

Всего несколько шагов между нами – но они показались мне такими же длинными и трудными, как шесть лет плена. Но всё когда-то заканчивается, и вот я уже стояла перед драконом, опустив глаза.

– Протяни руку, – сказал он.

– Что? – переспросила я, удивленно.

Наверное, ему надоело ждать, потому что он взял меня за руку сам, заставляя развернуть ладонь, и положил в нее горсть жемчужин. Розовых. Я никогда не видела такого чуда – розового жемчуга.

– О! У нее красивее! – завопила Брюна, забыв о жемчужине, закатившейся между камнями, и подбегая к нам.

Она жадно уставилась на мою ладонь, и я тоже не могла оторвать взгляда от этих прекрасных морских камней. Дракон все еще держал меня за руку, и это прикосновение было таким же невероятным, как сокровища, владелицей которых я так неожиданно оказалась.

Но правда ли это? Я ли его владелица?..

Я подняла голову, пересилив страх и смущение, чтобы спросить у дракона, что всё это значит, но он вдруг наклонился и поцеловал меня в щеку – как до этого леди Фредегонду и Брюну.

Наверное, я вздрогнула, потому что жемчуг вдруг посыпался из моей руки и покатился по полу.

– Ловите! Ловите! – завопила Брюна, ставя ногу на пути жемчужин и пытаясь их остановить. – Папа! Я тоже хочу розовый жемчуг! Почему ты подарил его ей, а не мне?!

Дракон отпустил мою руку, и мне стало жарко и холодно одновременно. В ладони оставались несколько жемчужин, и я сжала пальцы. Камешки были гладкими и тяжелыми, и держать их было одно удовольствие. Я подумала, что вряд ли Брюна позволит мне оставить их у себя. Она была обижена, по-настоящему обижена – и наступала на отца, уже выпячивая нижнюю губу и жалостливо поднимая брови, готовясь заплакать и применить самое опасное оружие – слёзы. Потому что какой отец потерпит слёзы единственной дочери?..

– Я – твоя дочь, – сказала Брюна плаксиво, – и у меня должно быть всё самое лучшее… Ты сам говорил!..

Служанки ползали на коленях, подбирая жемчужные зерна, а я смотрела на дракона. Он поманил Брюну пальцем, и когда она подошла, взял ее за шею притягивая к себе. Дракон что-то долго шептал дочери на ухо, а потом отпустил. Брюна вздохнула и с сожалением сказала:

– Отдайте ей розовый жемчуг…

– Где Ундиса? – спросил герцог у матери, разом потеряв интерес и ко мне, и к дочери.

– Наверное, пошла присмотреть за прачками, – невозмутимо ответила леди Фредегонда.

Дракон кивнул и пошел к выходу – торопливо, потирая ладони.

– Идем, – громко позвала меня Брюна. – Я дам тебе шкатулку. Она из красного дерева, с оленем, сложишь туда жемчуг, – и она ринулась за отцом, который уже скрылся в коридоре.

Я догнала дочь дракона на лестнице, когда она кралась по ступеням, высовывая голову в окна.

– Ты очень добра, – сказала я девушке, – но мне не нужны ни жемчуг, ни шкатулка, оставь все себе.

Она шикнула, чтобы я замолчала, и вытянула шею, глядя куда-то вниз. Я проследила ее взгляд и увидела Ундису. Она стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала, как прачки разворачивают белье, развешивая его на веревках, натянутых через двор. Одна из простыней показалась конкубине грязной, и она решительно ткнула пальцем на корзину. Простыня тут же была снята и положена в корзину, а провинившаяся служанка подошла к Ундисе, покаянно опустив голову.

До нас Брюной долетел резкий голос управительницы, и мне показалось, что еще немного – и нерадивая прачка получит оплеуху за плохо выстиранное белье, но тут во дворе появился дракон, и служанки поклонились и попятились, торопясь удалиться.

Ундиса не стала пятиться и кланяться, а обернулась навстречу милорду Тевишу с улыбкой. Женщина была очень хороша сегодня – в зеленом платье, с тугими косами, перевитыми серебряными нитями. Косы конкубина уложила вокруг головы короной и держалась так же гордо, как если бы была увенчана настоящей короной. Но когда милорд Тевиш поманил Ундису пальцем, она отбросила королевское высокомерие и подбежала к дракону, приподняв подол платья, чтобы не наступить.

Мы услышали ее гортанный смех, когда она упала на грудь герцогу, а он обхватил ее за талию и повлек к замку, что-то нашептывая на ухо, только не так, как шептал дочери. Брюну он спокойно уговаривал, а здесь… казалось, он собирается съесть Ундису. Она запрокинула голову, и он впился поцелуем ей в шею.

– Что твой отец сказал тебе в зале? – спросила я, чтобы отвлечь Брюну, которая следила за этой сценой, стиснув зубы, роняя жемчужины из горсти, но даже не замечая этого.

– Что ты и так много натерпелась, чтобы еще воевать со мной из-за пары жемчужин, – Брюна с усилием отвернулась от окна, губы ее кривились в усмешке, но усмешка получалась невеселой. – Отец сказал, что стоит мне только захотеть, он раздобудет для меня мешок таких жемчужин.

– Они мне и правда не нужны, – сказала я.

– Раз отец подарил их тебе, пусть и будут, – сказала она сердито. – Всё, решили. Расскажешь сегодня историю про морехода. Две истории.

– Хорошо, – я едва удержалась, чтобы не потрепать ее по голове, как младшую сестренку.

Но с историями в этот вечер не ладилось. Милорд Тевиш и Ундиса не вышли к ужину, и Брюна совсем загрустила.

– Почему ты так не любишь Ундису? – спросила я дочь дракона, когда мы перед сном сидели в ее комнате, распуская и расчесывая косы.

– Она змея, – заявила Брюна безоговорочно. – Она подло заняла место моей матери.

– Совсем нет, – покачала я головой. – Это твой отец выбрал ее. Если кому и следует быть недовольной, так это Ундисе. Ведь милорд Тевиш так и не женился на ней, и я помню, как он сказал, что другой хозяйки в этом доме не будет.

– Только она тут, в замке, всем заправляет, – чуть не плюнула Брюна. – И в его постели тоже.

– Знаешь, а мой отец женился после смерти моей матери, – сказала я, немного поколебавшись, потому что не знала, нужны ли Брюне подобные откровения с моей стороны. – И я ужасно не любила мачеху. А сводную сестру очень любила.

– У меня есть братья, мне не надо сводных сестер, – ответила Брюна свирепо. – Иди спать. Не хочу ничего сегодня слушать.

Я пожелала ей спокойной ночи и вышла, тихонько притворив дверь. Когда я последний раз посмотрела на Брюну, она сидела на постели, с ожесточением продирая гребнем свои буйные кудри.

Она была младше меня на пять лет, но вела себя, как я в шесть, когда отец женился второй раз. И была совсем не похожа на мою младшую сестру Мерейву, но капризничала точно так же.

Покачав головой, я взялась за дверную ручку, чтобы зайти в свою спальню, как из темноты коридора бесшумно выдвинулся милорд Тевиш.

– Тебя никто не обижал, пока меня не было? – спросил он, положил руку поверх моей руки, открывая дверь, а потом легонько подтолкнул меня в комнату, и едва я переступила порог – зашел следом.

Все это походило на игру в жмурки – когда я вслепую пыталась поймать «мышат», разбегавшихся в разные стороны. Сейчас я точно так же двигалась вслепую – испуганная, смущенная, потерянная.

Зачем герцог пришел? Что ему нужно?

Дракон снова был в одной только рубашке, с распущенным воротом, штаны чуть ниже колен открывали мощные икры. Я опустила глаза, чтобы не смотреть дракону в лицо, а он прошелся по комнате до туалетного столика. Скрипнула, открываясь, крышка шкатулки, а потом раздался дробный перестук жемчужин о деревянное дно.

Я быстро взглянула на герцога – он рассеянно перебирал гребни, шпильки и булавки, ссуженные мне Брюной.

– Брюна принесла все, что тебе нужно? – спросил дракон.

– Да, она очень добра, милорд, – ответила я сдержанно.

– Тебя никто не обижал?

– Нет, милорд.

– Жемчуг тебе понравился? – продолжал расспрашивать дракон, подходя к окну и глядя на море.

– Очень, милорд, – ответила я резче, чем хотелось.

Он сразу понял перемену и быстро взглянул на меня, а я опять потупилась.

– Что-то не так? – дракон сделал шаг ко мне, а я тут же сделала шаг от него. – Что-то точно не так, – он остановился. – Ну, рассказывай.

– Мне нечего рассказывать. Я всем довольна и благодарна вам и вашим близким за заботу.

– По тебе не скажешь, что ты довольна.

Он очутился рядом быстрее, чем я успела моргнуть. Только что стоял у окна и вдруг – рядом. Положил тяжелую руку мне на плечо, заглядывая в глаза, а когда я сделала попытку освободиться, чуть сжал пальцы, и мне показалось, что я снова в оковах.