Страсть дракона

Так. Еще и мать. Но она, конечно же, похвалит сына, когда тот расскажет, что заполучил провидицу. А не привел очередную наложницу.

Мы поднялись на второй этаж, и там нас уже встречали – старуха в черном и девица в алом платье. Девица была черноволосой и черноглазой, и так походила на герцога, что не было сомнений – это леди Брюна, его дочь.

– Хорошенькая, – желчно сказала дочь дракона. – Ундиса в обморок упадет.

– Тевиш! – старуха воинственно уперла руки в бока. – Что за оборванку ты притащил? Ее же страшно пускать в дом! Оставил бы во дворе, ее сначала надо отмыть…

– Это леди Мелхола из Лейеша, – сказал дракон, и когда он заговорил, все замолчали. – Она – дочь моего боевого товарища, осталась сиротой. Я увидел, что она бедствует и забрал ее.

– Леди? – после паузы уточнила старуха.

– Она будет жить у нас, – дракон чуть подтолкнул меня по направлению к женщинам. – Отдай ей комнату рядом со спальней Брюны.

– Рядом? – переспросила его дочь.

– Будете подругами, – коротко бросил дракон и нетерпеливо оглянулся. – А где Ундиса?

– Была у себя, – сдержанно ответила старуха, не сводя с меня глаз.

Леди Брюна скорчила презрительную гримаску.

Раздался быстрый стук каблуков, и появилась третья женщина – брюнетка, с родинкой на левой щеке. В красивом синем платье со шлейфом, с тугими косами, уложенными полукружьями покруг ушей – как у замужней. Но на белых холеных руках не было обручального кольца, хотя на пышной груди лежало золотое ожерелье с сапфирами, и мочки ушей оттягивали серьги с двумя сапфировыми кабашонами.

– Вас ждали только завтра, господин! – воскликнула женщина с родинкой и поклонилась, делая вид, что не заметила меня.

Но она заметила. Я знала, что она увидела меня еще с замковой стены.

– Получилось приехать раньше, – дракон широким шагом подошел к женщине и схватил ее за талию. – Идем.

Женщина только пискнула, когда он почти поволок ее в темноту коридора.

– Даже есть не стал, – сказала леди Брюна с отвращением.

Старуха промолчала, поджимая губы, а потом махнула рукой, подзывая меня:

– Иди за мной, девушка. М-м… Как тебя зовут?

– Мелхола, госпожа, – напомнила я.

– Странное имя, – произнесла она и пошла по коридору, не оглядываясь.

На всякий случай я поклонилась леди Брюне и поспешила за матерью дракона.

– Даже реверансы делать не умеешь! – полетело мне вслед насмешливое фырканье.

Я догнала старуху в черном и старалась идти на расстоянии двух шагов от нее – не отставая. Она шагала быстро и крепко, и, несмотря на худощавость, производила впечатление крепкой женщины.

– Как мне называть вас, госпожа? – спросила я осторожно.

– Называй меня миледи Фредегонда, девушка, – ответила она высокомерно, упорно не вспоминая моего имени.

– Ясно, миледи Фредегонда, – тут же ответила я.

– И не заговаривай, пока я не прикажу.

Тут я благоразумно промолчала.

– Мой сын – брат короля, – продолжала леди Фредегонда. – Старший брат! – она многозначительно подняла указательный палец – острый, сухой, с широким розовым ногтем. – Пусть Рихард – сын от законной жены, но мой сын – старший. И он – дракон, – последнее она произнесла с благоговейным придыханием, а я не удержалась, чтобы поморщиться.

Мой отец тоже говорил о драконах с благоговением – и чем все закончилось?

– Мой сын подчиняется только королю, – говорила между тем старая леди. – И мне. Потому что я – его мать. Жен и любовниц может быть много, а мать – одна. С этого дня ты во всем слушаешься только меня, потому что я – хозяйка этого замка. Что молчишь?

– Я внимательно слушаю вас, – ответила я и спросила, пользуясь тем, что старуха позволила мне заговорить: – Леди Ундиса – жена милорда Тевиша?

– Жена? – она фыркнула точно так же, как ее внучка. – Наложница. Его жена умерла восемнадцать лет назад, когда рожала Брюну. Кстати, – она взглянула на меня через плечо, – хоть мой сын и сказал, что вы с леди Брюной будете подругами – не вздумай относиться к ней, как к ровне. Брюна – королевских кровей, и наполовину дракайна. Она не ровня тебе, оборванке из Лейеша.

– Да, миледи Фредегонда, – ответила я, стискивая зубы.

Можно было бы сказать высокомерной старухе, что род моего отца тоже принадлежал к королевскому дому, пока власть не захватили драконы, и не убили законного короля. Но вряд ли для леди Фредегонды это что-нибудь значило – стоило услышать, как она говорила о сыне и драконах.

– Что – да? – прикрикнула она на меня. – Тебе все понятно?

– Все понятно.

– Смею надеяться, – она дернула плечом и ускорила шаг, высоко держа седую голову, покрытую черной кружевной косынкой. – Мой сын сказал, что ты – дочь его друга. Но я знаю, что это не так. Драконы никогда не называют людей друзьями. Потому что люди для драконов – хуже трупных червей.

Я не стала ни разубеждать ее, ни подтверждать ее правоту. Пусть думает, как хочет. Хотя и мне было удивительно, с чего это герцог Тевиш решил скрыть, что я – провидица. Наверное, боится, что домашние не смогут сохранить тайну. Особенно – женщины.

Первым делом она привела меня в мыльню – судя по деревянным кадкам и грубой каменной кладке, здесь мылись слуги. Но я обрадовалась и этому. Пусть вода была еле теплой, я мылась долго и с удовольствием, раз за разом выливая на себя по ведру воды. Мне казалось, я смываю с себя всю грязь и позор моего плена у Уилмора.

Меня никто не торопил, но когда я вышла, завернутая в простыню, с мокрыми волосами, леди Фредегонда ждала меня в раздевалке.

– Дай-ка я на тебя погляжу, – велела она. – Сними все.

– Что, простите? – переспросила я, невольно вцепившись в край простыни, будто старуха уже срывала ее с меня.

– А что тебя удивило? – светлые глаза леди Фредегонды были холодными, как кусочки льда. – Ты будешь жить с нами под одной крышей. Я должна убедиться, что ты не больна заразной болезнью.

– Уверяю вас, нет, – ответила я твердо.

Раздеваться перед ней я точно не собиралась. Лорду Уилмору пришлось постараться, чтобы сорвать с меня одежду, и этой старухе придется звать на помощь, если ей хочется полюбоваться на меня голую.

– Я жила в монастыре, – сказала я почти правду. – В монастыре Святого Трилистника. Вы можете написать настоятельнице и спросить обо мне. Она подтвердит, что я ничем не запятнала себя и совершенно здорова.

Конечно же, я надеялась, что такой важной даме, как леди Фредегонда недосуг будет писать настоятельнице в маленький монастырь в захолустном Лейеше. Но леди Фредегонда прищурилась совсем по-змеиному:

– И кто там настоятельница?

– Матушка Моник, – ответила я быстро, молясь, чтобы небеса даровали матери Моник долгих лет жизни.

Похоже, здоровье настоятельницы и в самом деле было отменным, потому что леди Фредегонда поджала губы.

– Хорошо, я напишу ей обязательно, – сказала она, но больше не стала требовать, чтобы я сбросила простыню. – Можешь одеться, – она указала на лавку, где лежали простое серое платье с темно-красным пояском, нижняя шелковая рубашка, белье, чулки и простые кожаные туфли – немного стоптанные, но с крепкими каблучками-стаканчиками.

– Благодарю, – сказала я тихо. – Могу я попросить вас оставить меня одну?

Последовало новое фырканье, и леди резко повернулась ко мне спиной.

Путаясь в вязках и шнуровках, я постаралась одеться так скоро, как только смогла. Последними я натянула чулки и примерила туфли – они были мне чуть велики, но это не страшно. С ног не свалятся – и ладно.

– Я все, леди Фредегонда, – произнесла я, и старуха обернулась.

– Тебя надо причесать. Идем, поручу это горничной Брюны.

Похоже, теперь мне предстояло более тесное знакомство с дочерью дракона, и я мысленно пожелала себе терпения и стойкости.

Женские комнаты располагались на третьем этаже, и леди Фредегонда толкнула одну из дверей. Я осторожно переступила порог и оказалась в очаровательной комнате – очень светлой, стены которой были обиты розовым шелком, а балдахин над кроватью и обивка мебели были из пунцового бархата. Букеты поздних роз стояли на столике, где валялась забытая лютня, и на полу возле туалетного столика. Я успела заметить тончайшие красные чулки на подлокотнике кресла, флаконы из разноцветного стекла с ароматическими маслами, шкатулку, крышка которой закрывалась неплотно, потому что оттуда, как змеиный язычок, свесилась нитка с гранатовыми бусинами…

К моему огромному облегчению, леди Брюны в комнате не было, а молодая женщина, сидевшая с вышиванием на скамеечке у входа, вскочила при нашем появлении.

– Это – Шенга, горничная моей внучки, – объявила леди Фредегонда. – Шенга, причеши эту… м-м… леди. И заплети ей волосы. Некрасиво, когда девица ходит лохматой.

– Слушаюсь, – горничная сделала маленький книксен, старательно опуская глаза.

– Тебя только причешут, – сделала мне внушение хозяйка Намюра. – Не вздумай утруждать Шенгу. Одеваться будешь сама. И стелить себе постель тоже.

Я сделала такой же маленький книксен, как служанка, и леди Фредегонда, похоже, осталась довольна.

– Пойду распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату, – сказала она, милостиво кивнув. – Ужин в восемь вечера. Часы стоят в зале, на первом этаже… Ты ведь знаешь, что это такое?

Вопрос был явно ко мне, и я не смогла удержаться, чтобы не съязвить:

– Да, миледи, я знаю, что такое – первый этаж.

– Я о часах, – фыркнула леди Фредегонда, но взгляд стал холодным и пронзительным.

– И что такое «часы» тоже знаю, – ответила я, поглядев ей в лицо.

Одно мгновение – и я увидела не комнату в теплых розовых тонах, и не чопорную старуху в черном, а молоденькую белокурую девушку, которую нес на плече мужчина – высокий, широкоплечий, с гривой иссиня-черных волос. Я видела, что хорошенькое лицо девушки болезненно кривилось – ей было неудобно ехать на плече, но она только кусала губы и сжимала кулаки, а по щекам текли слезы – крупные, светлые. Такие же светлые, как ее глаза…

Я замерла, потому что книга услужливо подсказала, что я увидела. Добыча дракона. Отец милорда Тевиша тащит в свое логово пленницу – Фредегонду Ксантенскую. Я не знала, где находится город Ксантен, но почему-то мне думалось о большом городе. Большом, шумном, богатом…

– Нахалка, – сказала леди Фредегонда и вышла из комнаты, а я пришла в себя только когда Шенга коснулась моей руки.

– Присядьте, леди, я вас причешу, – сказала горничная, и я покорно села на скамеечку, на которой только что сидела она.

Когда гребень заскользил по моим мокрым волосам, я спросила, как можно небрежнее:

– Леди Фредегонда родом из Ксантена?

– Да, – ответила служанка, – но она не любит об этом вспоминать.

– Почему?

– Отец отказался от нее, – Шенга причесывала меня мягко, не дергая за волосы, осторожно разбирая перепутанные пряди.

– Отказался? Потому что она согласилась стать женой дракона?

– Не женой, конкубиной, – служанка понизила голос. – И когда это драконы спрашивали согласия девиц?

Всё верно. Именно это я видела. Драконы не просят о любви, драконы берут ту, которую хотят – это всем известно. Но леди Фредегонда… Если отец герцога и в самом деле взял ее силой, как она может сейчас гордиться тем, что ее сын – дракон? Я бы возненавидела такого сына. А что если и сын такой же, как отец? По спине пробежал холодок, когда я вспомнила взгляд Тевиша Мастини. Но я тут же отбросила страхи. Нет, никто в здравом уме не откажется испортить провидицу. Проверено – десятки раз проверено! Даже лорд Уилмор, у которого глаза загорались всякий раз, когда он видел меня голую и на привязи, не посмел меня неволить. А герцог…

Дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

В комнату влетела Брюна – такая же красная, как ее платье.

– Эта сучка визжит, словно ее режут! – крикнула она и пнула вазу с цветами, стоявшую на полу. Ваза была медная, и опрокинулась, выплеснув воду на ковер, а нежные розы теряли лепестки, но Брюна безжалостно прошлась по ним и рухнула в кресло, вытянув ноги.

Только тут она заметила меня, и глаза ее сузились.

– Ты уже здесь, – проворчала она, выпятив нижнюю губу. – Кто тебе позволил приказывать моей горничной? Шенга, немедленно оставь ее. Пусть причесывается сама.

– Но это велела леди Фредегонда… – пискнула служанка.

– Все хорошо, – я забрала у нее гребень. – Я прекрасно справлюсь.

Шенга благодарно взглянула на меня и подхватила свое рукоделие.

– Принеси мне фиников, – велела Брюна, и горничная исчезла за порогом быстрее, чем я успела провести гребнем по прядям. – А ты… – дочь дракона поманила меня пальцем. – Подойди.

Чуть помедлив, я встала со скамейки и подошла, стараясь держаться на расстоянии двух шагов. Я уже знала, что это и достаточно близко, и достаточно безопасно. Если вдруг девице захочется пнуть меня так же, как вазу.

– Это мой гребень, – сказала Брюна. – Не смей его брать.

– Хорошо, – я тут же положила гребень на туалетный столик.

– Как тебя?.. – Брюна покрутила рукой в воздухе, живо напомнив свою бабушку.

– Мелхола, – подсказала я.

– Дурацкое имя! – фыркнула она и тут же спохватилась, строго сведя к переносью брови: – Эй! Когда спрашиваю, отвечай мне – миледи Брюна. Поняла?

– Да, миледи Брюна, – ответила я, стараясь говорить спокойно.

– В этом замке, – она для верности показала на пол и потолок, – все слушаются только меня. Потому что отец по-настоящему любит только меня. Бабуля уже выжила из ума, а эту гадину Ундису он скоро выгонит. И остаюсь только я – его единственная и любимая дочь. Я – хозяйка Намюра. Тебе ясно?

– Да, миледи Брюна.

– Уже лучше, – она сцепила руки на животе и откинулась на спинку кресла. – Отец сказал, ты – дочка его товарища. Кто твой отец?

Мысли мои заметались, как перепуганные птички-крапивники. Что мне ответить? Надо ли сказать правду? А если герцог будет недоволен?

– Мой отец – лорд из Лейеша, – ответила я, чтобы долгим молчанием не вызвать недовольство Брюны. – Но я почти ничего не знаю о нем. Я воспитывалась в монастыре, а отец давно умер.

– В монастыре?! – черные, будто нарисованные угольком, брови Брюны изумленно приподнялись, а потом она расхохоталась. – Тогда понятно, почему ты кланяешься так неуклюже. В монастыре ведь учат только молиться. Ты умеешь танцевать?

– Нет, – призналась я.

– Петь?

– Нет.

– А музицировать? Играешь на лютне? На флейте? А может, на вьели?..

Это было унизительно – отвечать все время: нет, нет, нет…

– Да что же ты тогда умеешь? – презрительно смерила меня взглядом Брюна.

– Меня научили читать, писать, вести счета и я немного знаю о травах – какими лечить кашель, какими успокаивать сердце…

– То есть ничему, – перебила меня дочь дракона. – Все с тобой ясно. Неуч, неумеха, и никогда не была при королевском дворе.

– Нет, не была.

– А отец скоро повезет меня туда, – сказала она равнодушно, но я-то видела, как она мечтала туда попасть. – Осенью. Когда соберут урожай. Мы поедем в столицу, и дядя Рихард устроит в мою честь большой праздник. Мне уже сшили дюжину платьев, и сошьют еще дюжину. А когда я приеду в столицу, отец заплатит королевскому портному, и он сошьет мне такое платье, что королева ахнет.

– Ничуть не сомневаюсь, – пробормотала я.

– А тебе идет мое платье, – она хищно улыбнулась. – Я носила его в прошлом году. И эти туфли хотела выбросить.

– Вы очень добры, что подарили их мне, – сказала я сдержанно. – Признаться, когда ваш отец забрал меня с собой, у меня не было даже вилланского платья, в котором я сюда приехала.

Брюна мгновенно подобралась и впилась в меня взглядом. Ее глаза так и буравили меня – черные, горящие обидой, ненавистью.

– Если вздумаешь заглядываться на моего отца… – начала она с угрозой.

Дверь опять открылась без стука – на этот раз медленно, почти бесшумно.

Брюна посмотрела и скорчила гримаску, и я тоже посмотрела в ту сторону. На пороге стояла леди Ундиса – уже в новом платье, темно-зеленом, с витым красным пояском. Она улыбалась, показывая ямочки на округлых румяных щеках.

– Леди Фредегонда зовет вас, леди Брюна, – сказала она сладко. – Приехал портной, надо примерить новые платья.

– Уже иду, – Брюна рывком вскочила из кресла. – С чего это бабуля отправила тебя? Пожалела гонять служанок?

– Просто я шла в северное крыло, – сказала леди Ундиса. – Ваш отец пожелал, чтобы я пришла к нему снова… после того, как он примет ванну и поест. Мы так хорошо провели время, что он пожелал все повторить.

– Да неужели? – насмешливо бросила Брюна, хотя ее так и перекосило от злости. – А я подумала, что он тебя порол – ты так визжала…

Я невольно покраснела, потому что они разговаривали о таких вещах, о которых даже думать было бы неприлично. Если я правильно их поняла.

Но то, что поняла правильно, тут же подтвердила леди Ундиса.

– Ваш отец умеет утомить женщину, – почти промурлыкала она, ничуть не обидевшись. – И доставить ей удовольствие тоже. Желаю вам встретить мужчину, хотя бы вполовину похожего на милорда Тевиша. Я буду молить небеса, чтобы они послали вам достойного мужа, леди Брюна, и дюжину детишек, – она засмеялась и исчезла в коридоре.

Языкастая Брюна как будто онемела после таких слов. Я увидела, что кровь отлила от ее лица, а глаза заблестели, как от непролитых слез. Но едва дверь закрылась, дочь дракона пришла в себя.

– Ведьма! – она снова пнула вазу, и набросилась на меня. – Ну, чего стоишь? Не слышала? Меня ждет бабушка. А ты не смей заходить в мою комнату, пока меня нет. Вон!

– Да, миледи Брюна, – сказала я и вышла.

Дочь дракона промчалась мимо, толкнув меня плечом. Я проводила ее взглядом и задумалась – куда мне пойти сейчас. До ужина было еще достаточно времени, и места в моей новой тюрьме мне еще никто не определил. Стоя под дверями комнаты Брюны, я не сразу заметила, что нахожусь в коридоре не одна. Сначала я услышала смешок, а потом шепот. И обернувшись увидела в полутьме, у каменной стены, леди Ундису. Она опиралась на руку мужчины и посмеивалась, глядя на меня. А мужчина был вовсе не дракон. Незнакомый, очень красивый, с черными кудрями до плеч. Пожалуй, его немного портили слишком пухлые губы – это придавало красавчику развращенный вид.

– Она же совсем ребенок, – сказал мужчина с ласковой улыбкой.

– Да, едва ли старше дочери милорда Тевиша, – согласилась леди Ундиса. – Сколько тебе лет, девушка?

– Двадцать три, – ответила я правду.

– Сколько?! – красавчик посмотрел на меня с веселым изумлением.

– Ты выглядишь гораздо моложе, – произнесла Ундиса, но посмотрела на меня вовсе не весело – а оценивающе, задумчиво. Словно гадала – что так приглянулось во мне дракону, что он притащил меня в свое логово.

– Это от постной пищи, – сказала я. – Мне пришлось долго жить в монастыре.

– Здесь тебя будут хорошо кормить, – заметила Ундиса. – Если будешь себя хорошо вести.

Я промолчала, но леди Ундиса и не ждала ответа.

– Чтобы ты знала, – сказала она все тем же тоном – ласковым, тягучим, как будто не слова слетали с ее языка, а мед лился с ложки, – я – конкубина милорда Тевиша уже семь лет. И еще я заправляю всеми женскими делами в замке, мне подчиняются все слуги из прачечной, на кухне, в швейной мастерской и горничные. Милорд очень ценит меня…

– И любит, – вставил мужчина.

– Я не хвалюсь его любовью, – мягко поправила она его. – Я храню ее в сердце. Так вот, девушка… как тебя зовут?

– Мелхола, – представилась я уже в четвертый раз.

– Отвечай: «Мелхола, миледи Ундиса», – попеняла она мне. – Ты поняла?

– Да, миледи Ундиса, – тут же кивнула я.

– Ты должна слушаться меня и уважать, – продолжала конкубина, – потому что я – настоящая хозяйка Намюра.

Глава 3. Ужин в тихом семейном кругу

Появление третьей хозяйки замка показалось мне смешным, но я сдержала улыбку.

– Поняла вас, миледи, – сказала я очень серьезно. – Куда прикажете мне пойти? Леди Фредегонда сказала, что распорядится насчет комнаты…

– Комната готова, – милостиво кивнула мне леди Ундиса. – Вот она, рядом с комнатой Брюны. Располагайся.

– Благодарю, вы очень любезны. Разрешите? – я вопросительно посмотрела на мужчину, и он посторонился, пропуская меня до дверей моего нового жилища.

– Сестра меня не представила, – сказал мужчина, улыбаясь. – Я – сэр Лестраль, но вы можете называть меня просто Ульпин.

– Мой брат – управляющий у милорда, – подсказала леди Ундиса.

Вернее, не подсказала, а намекнула, что они с братом тут всем заправляют. Я присела в маленьком книксене, показывая, что поняла, и леди с братом милостиво удалились, оглядываясь на меня и перешептываясь.

Когда они исчезли из виду, я зашла в комнату.

Назвать ее новой тюрьмой было перебором – комната была обставлена не хуже спальни Брюны. Золотистый ситец на стенах, покрывало из тончайшей коричневой шерсти на кровати, белоснежные наволочки на подушках, с вышитыми на четыре угла цветами. Толстый ковер на полу – можно ходить и босиком. Не так роскошно, и не в таких нежных тонах, как комната дочери дракона, но всё чисто, удобно, и на столике у зеркала – букетик бессмертников. Я никогда не любила эти цветы, но сейчас они показались мне восхитительными. Я коснулась их жестких лепестков и невольно улыбнулась. Как моя новая тюрьма разнилась с комнатой в башне лорда Уилмора… И как странно, что драгоценную провидицу не посадили на цепь, а то и в клетку…

В двери постучали, и я от непривычки вздрогнула, а потом вспомнила – дракон сказал, что я буду подругой его дочери. Значит, почти приравнял к ней по статусу. И конечно же, в комнату подруги дочери милорда обязаны стучать, а не отворять дверь пинком. Хотя, я еще не знаю, как будет заходить ко мне мой новый хозяин.

– Войдите, – разрешила я, и в комнату бочком протиснулась молоденькая служанка – в белоснежном чепце и в переднике, румяная, немного испуганная.

– Дженни, госпожа… – представилась она, награждая меня таким же книксеном, какой я демонстрировала только что леди Ундисе. – Мне велели прислуживать вам.

И я сразу же увидела яркую картинку – моя горничная что-то шепчет на ухо леди Ундисе, и та улыбается – уголками губ, по-змеиному, а потом протягивает медную монетку, которая исчезает в ладони пунцовой от волнения или стыда Дженни.

– Меня зовут Мелхола, – сказала я мягко.

Она что-то пробормотала в ответ, потупившись и теребя передник.

– Не называй меня госпожой, – продолжала я. – Я вовсе не такая знатная и благородная, как леди Брюна или леди Ундиса. И привыкла все делать сама.

– До ужина еще долго, – сказала она торопливо, – хотите холодного молока и печенья? Я принесу.

– Нет, спасибо, – отказалась я, потому что не знала, разрешено ли в этом доме есть где-то, кроме хозяйского стола. Может, Ундиса или леди Фредегонда только и ждут, когда я нарушу правила драконьего замка. – Мне пока не хочется есть, но я бы отдохнула и причесалась, если ты найдешь мне гребень.

Дженни выскочила из комнаты и спустя несколько минут вернулась с гребнем – простым, деревянным, явно принадлежащим ей самой.

– Могу вас причесать, – предложила она.

Но я отказалась и пожелала остаться одна. Горничная поклонилась и вышла, пообещав позвать меня, когда дракон и его семейство соберутся ужинать. Проводив ее, я подошла к окну, на ходу расчесывая почти высохшие пряди. Отсюда было видно море – серое, в клочьях пены. Я приоткрыла окно, и вместе с сырым солоноватым воздухом в комнату ворвался глухой рокот прибоя. Он был похож на голос дракона – такой же низкий, раскатистый, вроде бы и негромкий, но внушающий трепет.

В который раз я попыталась открыть книгу, спрашивая о собственной судьбе, но небеса не желали открывать мое будущее. Я перелистывала страницу за страницей, но видела только желтоватый пергамент – словно небесному писцу еще только предстояло придумать и записать историю моей жизни.

Что же ожидает меня в замке дракона?

Я закрыла окно и опустилась на кровать, упав спиной на мягкую перину. За месяцы на цепи у лорда Уилмора мне казалось, я превратилась в животное, и теперь с удовольствием возвращалась к человеческой жизни. Если только… если только дракону не захочется снова превратить меня в животное.

Как наяву мне привиделось смуглое лицо Тевиша Мастини, его черные горящие глаза – как угли. Страшный с виду, но женщины в его дома не похожи на запуганных. Наоборот, ведут они себя слишком вольно. Я подавила соблазн узнать о трех хозяйках Намюра побольше – следовало беречь силы. Ведь мне не было известно, когда дракон захочет разузнать что-нибудь о будущем, и сколько он захочет узнать. После предсказаний лорду Уилмору я обычно валялась, как дохлая рыбешка, по полдня. Вдруг дракон окажется еще более жадным?..

Раздумывая об этом, я не заметила, как задремала, и во сне видела серые волны, с ревом бьющиеся в скалы Намюра, и дракона, кружившего над седым пенным морем.