О ней. Онейроид

Так, беседуя словно и не было нескольких лет разлуки между друзьями, а только письма объединяли их ничуть не угасшую дружбу, они договорились об обеде в доме Чарльза. Элиза будет счастлива, уверял его Чарльз. Конечно, счастлива, ведь она прекрасно понимала, кто был причиной столь скорого, хоть и ожидаемого брака. И вечером, когда они вместе шагали по направлению к дому мистера Смита, Джон, осторожно поделился краткой историей Мэри Грант. Он, конечно, упоминал о её болезни в письмах к Чарльзу, но все же вживую хотел услышать мнение друга и знал, что тот тщательно обдумает всё, как не раз своей чёткой расстановкой приоритетов, помогал мистеру Вудсу. И мистер Вудс иногда жалел, что сам он не был настолько прагматичным.

Позже, когда все объятия мира были подарены Элизой Смит милому доктору Вудсу, и все расселись за столом, Элиза со светящимися глазами смотрела на Джона. Она была необычайна рада видеть его здесь. Он для неё был не просто другом супруга, а и её другом. Ведь когда велась переписка между ними, сама Элиза непременно, да черкнёт пару строк о своём муже. Ведь, как сказал однажды Джон, мнение со стороны любящего человека, не менее важно своего собственного. Ведь как бы ты критично не относился к своей особе, всегда важно знать мнение и окружающих тебя людей, тем более, если это твоя профессия – анализировать и практиковать.

– Ну, что же Джон, Вы задержитесь у нас? Так долго не были и всего лишь на день. – Светлое личико Элизы стало грустным и по-детски капризным. – Ну, соглашайтесь же. – Она резко повернулась к сидящему рядом за столом мужу, – Чарльз, ну скажи же, что нибудь.

Чарльз не спеша дожевал кусок стейка, и сделав глоток воды, спокойно посмотрел на жену:

– Это бесполезно, мы на протяжении двух лет его приглашали, а приехал он только по своему собственному желанию, когда возникла личная необходимость. Но, если честно дорогая, наш друг приехал провести небольшой эксперимент. – Элиза внимательно и сосредоточенно слушала мужа, – и он подошел к концу, – сказал он серьёзно. Она посмотрела на Джона, потом опять на мужа.

– Какой эксперимент? – не поняла она. Лицо Джона тоже не выражало, какого-либо понимания в словах Чарльза.

– Дело в том, а мы с тобой знаем, как наш Джон болеет своей профессией, что друг наш проводит очень необычный эксперимент. Он заключается в том… – он помолчал, вытирая салфеткой губы, – что бы узнать насколько долгой и крепкой будет дружеская привязанность между нами. Видишь ли дорогая, ты тоже стала участником этого эксперимента, и наша вынужденная разлука, может стать весьма значимой во всей будущей истории психоанализа. – И он с честными глазами посмотрел на неё.

Элиза, как и Джон сидели, недоуменно смотря на Чарльза, и только через секунду до них дошло, что он шутит. Глядя на их вытянутые лица, Чарльз взорвался смехом. Он смеялся так, что слезы выступили у него на глазах. Глядя на его веселье Джон тоже начал смеяться. Только Элиза казалась слегка задетой, но через минуту и она хохотала с ними. Иногда их профессиональные шутки были совсем далеки от её понимания.

– Ох, Чарльз, – сказал, отсмеявшись, Джон, – скажешь тоже. Сравнил меня с каким-то безумным учёным помешанным на своей работе. Элиза, – обратился к ней Джон, – неужели все настолько серьёзно? – В его голосе до сих пор слышались отголоски смеха.

– Я не знаю, что тебе на это сказать. – Элиза обмахивалась салфеткой. Щеки её от смеха раскраснелись, и она в изнеможении откинулась на спинку стула. – Мне иногда кажется, что ты слишком ответственно относишься ко всему, что делаешь. Ты хочешь быть первым там, где до тебя ещё никто не пытался, что-либо сделать, или переплюнуть предыдущего первооткрывателя. Ты, пытаешься, и жить так, как будто господь с тебя спросит больше всех, понимаешь? Не слишком ли серьёзно ты ко всему относишься?

Джон на секунду задумался и понял, что она в чем-то права. Поистине, мнение со стороны друзей было приятным и таким необходимым для Джона сейчас, когда он в одиночку борется с самим собой. И, лукаво глянув в сторону Элизы, он повернулся к Чарльзу и сказал:

– Вот если б ты был настолько глуп, что помедлил хоть день в своей помолвке, клянусь, я б сам на ней женился. Она бесценный источник вдохновения. – Элиза смущённо покраснела, а Чарльз, не ожидавший от друга такой похвалы замер с поднесённой ко рту вилкой. И неожиданно шутливо хмыкнув, произнёс:

– Рад быть полезным, могу сдавать в аренду великолепный ум своей жены.

– Ну, полно вам дурачится, как мальчишки право же, – Элиза попыталась придать своему голосу серьёзный тон, но похвала, несомненно, была ей приятна. – Лучше скажи Джон, как проходит лечение той молодой девушки, о которой ты упоминал. – Продолжила она.

– Ах, это. – Джон задумался и немного смутился, это его секундное замешательство не ускользнуло от взгляда Элизы, но она пока решила не делать поспешных выводов.

– Вы знаете, это очень я бы сказал, странно, – он задумчиво уставился в одну точку. – Как я люблю говорить, что то, что мы ищем, всегда находится на поверхности. Правда, не в этом случае. – Он поднял глаза на друзей и грустно усмехнулся, – от меня все время, что-то скрывают, делая это только из лучших побуждений, что мне как врачу ужасно мешает. Иногда мне кажется, что вот она разгадка, а тут раз и новое обстоятельство. – Он рассеяно замолчал.

– Она тебе нравиться, Джон? – тихо спросила Элиза.

– Элиза! – одёрнул её муж. – Это неуместный вопрос. Девушка замужем. – Но она только отмахнулась от него и с нетерпением ждала ответа. Джон немного растерялся, но Элиза заставила его задуматься над вопросом. Нравилась ли ему Мэри Грант? Она была довольно привлекательной и образованной, и если б обстоятельства свели их в другое время, скажем, если бы она не была замужней, а он был не так увлечён карьерой, понравились бы они друг другу? Несомненно. Оба молоды и умны, ни разу они за все время своего знакомства не смогли не найти тему для разговора. Оба были натурами увлечёнными, и со страстью свойственной многим молодым людям доводили дело до конца. Эти доводы и привёл Джон Элизе, когда подтвердил то, что да, ему нравиться его пациентка.

– Нет, Джон, – Элизу такой ответ совсем не удовлетворил. – Помимо общих увлечений, и несомненно приятного время препровождения, она нравиться тебе как женщина? Чувствуешь ли ты что-то большее, чем просто профессиональный интерес к её привлекательной личности?

На этот вопрос у Джона ответа не было. Он просто не задумывался об этом. Не размышлял о Мэри Грант, как о женщине. И размышления эти были бы не слишком правильными и уместными. Он врач, она пациентка, какие же могут быть ещё чувства к женщине, которую он лечит, кроме чувства долга и ответственности за её состояние. А, что до того, на что намекает Элиза, насчёт чувств более глубоких, то нет. Их нет и быть не может.

– А как ты считаешь, можешь ли ты ей нравиться? Ведь ты для неё являешься проводником в мир покоя. Она может тобой увлечься, как думаешь? – не успокаивалась Элиза. Но, Джон никогда не допускал подобной мысли. Нет, конечно, как мужчина он не мог ей нравиться, ведь это, было бы заметно не только ему, а и её родственникам, которые не спускали с неё глаз.

– Нет, Элиза, – сказал Джон. Я не нравлюсь ей как мужчина. Мы доктор и пациент, не более.

– Но ведь бывает так, что пациент может влюбиться в своего доктора, – почему-то решил поддержать жену Чарльз. – Она может видеть в тебе спасителя от всех несчастий, а это как ты знаешь, даже для разума неповреждённого, может сыграть злую шутку. Выдать желаемое за действительное.

– Я, почему-то не думал об этом, – ответил ему Джон. – Но, не думал по одной лишь причине, что не было повода усомниться в подлинности чувств моей пациентки ко мне, а они чисто деловые и можно даже сказать дружественные. Я не замечал перемен в ней, и поверьте, если бы её чувства были более нежными, она как натура правдивая непременно мне об этом сообщила бы.

– Правдивая? – Заинтересованно спросила Элиза. – В чем же это выражается?

– Она самый искренний человек из всех, кого я когда-либо встречал. Разумеется, кроме тебя, дорогая Элиза. Я не могу утверждать, что она была такой всегда, или это трагедия так на неё повлияла, но она всегда говорит правду, даже если это не угодно кому-то.

– То есть свободно высказывает своё мнение? – спросил Чарльз.

– Именно. Но иногда её высказывания о праведности и честности приобретают какой-то маниакальный характер.

– Не понимаю, – сказала Элиза.

– Дело в том, что иногда её правда, может отличаться от правды других людей, и мнения другого человека она не слушает, так как считает своё мнение особо важным. Она, может, таким образом, кого-то обидеть, задеть чьи-то чувства, но с другой стороны это не выглядит невоспитанностью, а скорее каким-то упрямством. – Пояснил Джон.

– Я понял, о чем ты говоришь, – кивнул Чарльз.– Это упорство доказывать свою правоту, не особо считаясь с другими. Это и понятно, ведь она, старается создать свой мир заново, словно заполнить пробелы памяти эмоциями, пусть и не всегда радужными. Это не протест, а способ защиты. Она вступает должно быть в длинные споры, а если её мнение ошибочно, старается не показать этого? Нервничает и замыкается в себе?

– Именно, – подтвердил Джон. – Но, в последнее время, её упорство немного иссякло, она стала спокойнее относиться к спорам. Теперь она просто пожимает плечами и снисходительно смотрит на остальных, это не может не задевать её родных. Она говорит, что с невежественностью можно бороться только одним путём.

– Каким же?

– Путём просвещения.

Глава 12

Наутро, простившись с друзьями и заверив их, что следующей встречи ждать долго не предстоит, Джон поехал в Лондон. Ему всю ночь снился странный сон. Сон, который как показалось Джону, он видел не раз. Как будто его встречают знакомые ему люди, которых наяву он никогда не видел, встречают возле огромного дома, где он был очень желанным гостем. Его сажают за стол, предлагают еду и питье. Все рады его видеть и он тоже, с трепетом в душе ждал этой встречи. Подробностей сна он не помнит, но тот же трепет его души говорит, что сон приятный и требует тщательного анализа. Этот сон, был словно компенсацией и дополнением тех чувств, которые он испытывает, находясь в реальности. Но, может иногда лучше поступиться своим профессиональным принципам и не стоит каждый свой шаг анализировать с помощью психоанализа? Может, нужно подумать над словами Элизы и не слишком заострять на этом внимание. Стоит просто расслабиться. Ведь самый ярый критик доктора Вудса – это он сам.

Этот сон, послужил подтверждением тому, как долго Джон жил работой. Он отдавал ей все свои силы, не оставляя места для дружбы, развлечений, и любви. Ему уже за тридцать, а у него нет и намёка на роман. Все своё время он тратит на карьеру. Анализирует и анализирует. Может, сделать перерыв? Может после того как он поможет Мэри Грант, он сможет хоть немного расслабиться, и лучше рассмотреть окружающий его мир? Так думал Джон, подъезжая к своему дому. Он дал себе обещание непременно дать отдых, но только после плодотворного труда.

В комнатах на этот раз было натоплено. Миссис Паркер на кухне руководила своей доброй кухаркой Гретой, и помогала последней печь ароматные кексы к приходу мистера Уизли. Ведь тот, должен по достоинству оценить её стряпню и гостеприимство. Мистер Уизли в молодости сватался к прекрасной на то время ещё мисс Кэти Бингли, но своё сердце, она отдала мистеру Паркеру, о чём ни разу не пожалела. Впрочем, мистер Уизли недолго горевал от отказа, и спустя несколько месяцев сделал предложение её кузине Матильде, которая с радостью его приняла. Так, став родственниками, мистер Уизли, мог наведываться в дом Паркеров, не боясь, что его визиты сочтут неприличными. Но миссис Паркер всегда надеялась, что причиной этих визитов была не она, а родственные отношения, ведь в глубине души она надеялась, что мистер Уизли любил её кузину и никогда бы не посмел вступить с ней в брак только, чтобы быть поближе к объекту своей несостоявшейся страсти. Мистер Паркер был совершенно иного мнения, и после того, как кузина миссис Паркер отправилась к праотцам, говорил, что теперь, мистер Уизли своего не упустит, и нечего ему сюда наведываться, раз Матильды больше нет, ничто не держит его. Себя, почему-то он в расчёт не брал. Миссис Паркер, старалась не обращать на ворчание супруга никакого внимания, но всё же, ей как женщине, было приятно, что через столько лет мистер Паркер её ревновал, не это ли говорит о том, что она по-прежнему для него желанна.

– О, Джон, – воскликнула миссис Паркер, вытирая руки об передник, когда он вошёл в дом. – Сегодня с нами будет обедать мистер Уизли, он будет со своей племянницей. Ты помнишь, я упоминала о ней? Интересно, она красавица? – Спросила саму себя миссис Паркер. – Я видела её лишь в детстве, и она была весьма не дурна собой. – Так, ни с кем ведя беседу, миссис Паркер снова переключилась на стряпню, а Джон поднялся в свою комнату. Он собирался потратить остаток дня, проведя его за работой, но обижать миссис Паркер ему не хотелось, поэтому придётся отобедать с мистером Уизли и его племянницей. Теперь же, пока есть время, то можно посвятить его работе, и пока свежи воспоминания от встречи с Чарльзом, записать все мысли и наставления друга в отношении диагноза Мэри Грант. С такими мыслями Джон поднялся в свою комнату.

За работой он не заметил, как пролетели несколько часов, и пришёл в себя от стука в дверь. Это была миссис Паркер, она выглядела просто превосходно, и похоже, что помимо кексов для мистера Уизли, для него был готов и сногсшибательный внешний вид. Джон не преминул отвесить несколько комплиментов в её сторону, от чего она зарделась как молоденькая девчонка.

– Спасибо, Джон, – она смущённо потупила глаза, – скажешь тоже, в моём-то возрасте, выслушивать такие комплименты. – Ей было необычайно приятно.

– Они вполне заслужены, – уверил её Джон.

– Ну ладно, ладно, – она махнула рукой. – Скоро приедет мистер Уизли, я пришла тебе напомнить, а то, наверное, опять заработался и про все забыл. – Джон виновато оглядел свой стол заваленный бумагами. – Через четверть часа будь готов. – И, она поспешила к себе в комнату, что бы лишний раз увериться, что выглядит превосходно.

Спустя отведённое время, Джон спустился в гостиную, где его уже ждали мистер и миссис Паркер. Вид мистера Паркера был не менее великолепен, чем вид его жены, он ни в чем не хотел уступать мистеру Уизли. И сегодня, постарается быть самым любезным хозяином в округе, для самого, по его словам не желанного гостя.

Раздался стук дверного молотка и через несколько секунд в комнату вошли мистер Уизли с племянницей. Мистер Уизли выглядел довольно спортивно для своих лет, он, как и в молодости, выглядел привлекательно, и слыл самым желанным вдовцом среди незамужних дам, лет начиная от восемнадцати и выше. Его доход был более чем приличным, среди его друзей так же были состоятельные люди, начиная от компании «Грант и Ральф» которая принадлежала мистеру Оливеру Гранту и заканчивая палатой лордов. Именно по этому, любезнейшая миссис Паркер так радовалась знакомству мистера Уизли с её любимым Джоном. Ведь однажды, именно Джон помог его сыну её племяннику Уоррену Уизли, пережить разрыв со своей первой невестой. Мистер Уизли остался доволен той помощью, которую оказал мистер Вудс его сыну и теперь, будучи человеком благодарным, от лица Уоррена, решил пригласить Джона на свадьбу последнего.

– Эндрю, дорогой, – миссис Паркер кинулась приветствовать дорогого гостя, – о, а это, наверное, мисс Кэролайн. Мистер Паркер, вы только поглядите, какая она стала красавица, – миссис Паркер тараторила без умолку. Мисс Кэролайн слегка покраснела, но продолжала приветливо улыбаться.

– Позвольте вам представить, нашего дорого Джона, Кэролайн, – миссис Паркер крепко схватила за рукав Джона, словно боялась, что он может сбежать. Теперь пришла его очередь краснеть. Миссис Паркер была очень настойчивой, а мистер Уизли глядя на её попытки сблизить молодых людей, снисходительно посмеивался в свои пышные усы. И вот, после всех приветствий и знаков внимания, все расселись за столом. Миссис Паркер рассадила всех так, что бы Джон и Кэролайн сидели друг напротив друга.

– А что же Уоррен, не пришёл? – Полюбопытствовал мистер Паркер. видать нашёл дела поважнее?

– У него возникли неотложные дела в одном из своих отделений, – мистер Уизли пристально посмотрел на мистера Паркера. – Он хочет быстрее покончить со всем, что могло бы отвлечь его перед свадьбой, и чтобы во время медового месяца, посвятить себя своей невесте. Вы же знаете, как бывает, нетерпелива молодёжь. Им только дай повод сидеть на работе до поздней ночи, они и дорогу домой позабудут.

– Для меня, в его возрасте существовала не только работа, – ответил ему мистер Паркер. – Личная жизнь, имела основное значение, – и он глянул на жену. – Ведь так можно и этой невесты лишиться, если все время уделять труду.

– Ох, уж эта современная молодёжь, – сказала миссис Паркер, не желая, что бы между мужчинами разгорелся спор. – Все так образованны, и это, по моему мнению, очень хорошо. Вот вы дорогая Кэролайн, скажите, вы же, я уверенна, тоже получили неплохое образование, ведь мне помниться в детстве вы были весьма любознательны.

Мисс Кэролайн Спун опять, слегка зарделась, и почти впервые за вечер, произнесла что-то помимо приветствия:

– Да, миссис Паркер, я получила достойное образование, – и, замолчав больше ничего не добавила. Но, от миссис Паркер не так легко было отделаться. Она искала любой повод задержать дорогого её сердцу Джона в Англии, пусть это будет хотя бы жена, поэтому, все подходящие на эту роль кандидатки, рассматривались ею особо тщательно. Ведь для её Джона не могло быть ничего более прекрасного, если жена будет так же умна, как и он, и, несомненно, хороша собой. По одному из критериев мисс Кэролайн уже подходила, она имела весьма привлекательную внешность, по мнению миссис Паркер. У неё были прекрасные каштановые волосы и чудесного зелёного цвета глаза, впрочем, прекрасную внешность девушки, Джон, должным образом, почему-то не оценил. Его бесконечно смущало то, что миссис Паркер так явно старается их свести. Он то уже привык к подобному, но перед молодой леди ему было неудобно, он совершенно её не знал, и то, как она относится к подобному сватовству, тоже. Он надеялся, что мисс Кэролайн не станет воспринимать попытки миссис Паркер всерьёз, ведь у него совершенно нет времени на какие-либо ухаживания. Хотя, совсем недавно, он дал себе слово, скоро это изменить. Тем временем, оставшаяся без обширного ответа миссис Паркер снова нацелила свой взор на мисс Спун.

– И все же Кэролайн, поделитесь же с нами, какое у вас образование, нам это очень интересно, правда, Джон? – Она пристально на него посмотрела, словно это была его идея задавать подобного рода вопросы, а не её. Джон вежливо кивнул и участливо посмотрел на Кэролайн, словно ему и в самом деле интересно.

– Я окончила университет в Цюрихе, – спокойно ответила на вопрос миссис Паркер Кэролайн, и, посмотрев пристально в глаза Джону продолжила, – проходила интернатуру в клинике Бургхёльц, моя дипломная работа была посвящена шизофрении.

Мистер Паркер закашлялся, а миссис Паркер хватала ртом воздух, словно не могла надышаться и смотрела, то на Кэролайн, то на Джона. И только мистер Уизли гаденько улыбался себе в усы.

– Что? Что такое? – спрашивала, отошедшая от первого недоумения миссис Паркер. – Вы тоже? Тоже врач? – Она не знала, расстроена она была или нет. Как такое возможно? Ведь по её мнению такое не могло произойти за этим столом. Она так гордилась, что в этом доме живёт настоящий психоаналитик, а тут оказывается, что и мистер Уизли заимел себе своего собственного. Она ничего не могла понять и беспомощно посмотрела на мистера Уизли, словно ожидая, что он скажет, что это была шутка. А сам мистер Уизли словно наслаждался тем эффектом, который произвели слова Кэролайн на всех присутствующих. Вот и миссис Паркер, словно вся сникла, её весёлое расположение духа казалось, покинуло её в отличие от мистера Паркера, который откашлявшись, и как показалось мистеру Уизли, впервые за время их знакомства посмотрел на последнего с уважением. Только Джон, не был так шокирован как Паркеры, его лицо выражало острую заинтересованность. Мистер Уизли поспешил разрядить обстановку.

– Вижу, кто-то не может прийти в себя, – он отпил из бокала немного вина. – Кэролайн недавно защитила дипломную работу, и перед тем как всецело посвятить себя науке и труду я уговорил её немного у нас погостить. Ведь в последний раз мы виделись лет десять назад. Да, дорогая? – он вопросительно посмотрел на Кэролайн.

– Точнее почти девять, – ответила она, невозмутимо продолжая, есть свой ужин.

– Точно, – подтвердил мистер Уизли, – девять лет. Моей дорогой сестры не стало девять лет назад, вот тогда-то вы с отцом и уехали. – И, помолчав несколько секунд от нахлынувших на него печальных воспоминаний, воскликнул нарочито бодро: – Что ж, теперь у нас в семье два мозгоправа, прости милая, я знаю, как ты не любишь это слово. Думаю, у вас с мистером Вудсом найдётся достаточно тем для разговора, а? – И он залихватски подмигнул все ещё пребывающей в лёгком ступоре миссис Паркер. Та, всё так же непонимающе глядела на Кэролайн, которая, не обращая ни на кого внимания, подкладывала себе в тарелку уже вторую порцию тушёного кролика. Сидящий напротив неё Джон отметил про себя, что у неё отменный аппетит, судя по всему, и то, как она с неохотой отвечает на вопросы тому подтверждение, ведь её просто отвлекают от еды. Наконец, наполнив себе тарелку, она взглянула на Джона и сказала:

– Я надеюсь, мистер Вудс, что вы не являетесь слепым фанатиком Фрейда, иначе мы с вами не сможем просуществовать в одном помещении больше пяти минут.

Джон растерялся, а она смотрела на него так серьёзно, что он не сразу понял, что она шутит.

– Я шучу, мистер Вудс, – сказала она, рассмеявшись, – видели бы вы своё лицо. – И тут же сразу добавила: – Я конечно, как и вы, я надеюсь, уважаю, все теории Фрейда, но знаете…, – тут она отправила в рот приличный кусок мяса и, пожевав, продолжила, – я считаю, что некоторые его теории требуют доработки. Всё не так как он пытается нам преподнести. Не все помешаны на сексе. Я в это свято верю. – При этих словах она вернулась к тарелке и продолжила есть, как ни в чем не бывало. Слева от Джона опять закашлялся мистер Паркер, а мистер Уизли теперь не просто улыбался себе в усы, он захохотал в голос при виде перекосившегося лица миссис Паркер. Сам же Джон, не обратил на это никакого внимания. Он смотрел во все глаза на эту невозмутимую жующую женщину и понял одно. Словно озарение пронеслась в его голове мысль и прочно засела в сердце. Он, кажется, впервые посмотрел на неё с интересом. Несомненно, она умна, а именно ум, Джон считал самым привлекательным в противоположном поле.

– Я полагаю, что вы правы, – сказал Джон Кэролайн, – некоторые теории Фрейда определённо требуют доработки. – Она посмотрела на него, оторвавшись от трапезы. – Мне бы хотелось с вами это обсудить, если вы не возражаете. Скажем, что если мне зайти за вами завтра, после завтрака? Если ваш дядюшка не возражает. – Джон вопросительно взглянул на мистера Уизли.

– Как я могу помешать таким великим умам, какими-то нелепыми отговорками, верно Кэти? – Он глянул на все ещё недоуменную миссис Паркер.

– Что? – не поняла она. А мистер Уизли продолжил:

– Я говорю, Кэти, что нет плохого в том, что мистер Вудс завтра сразу после завтрака навестит мою племянницу. Они оба работают в одной сфере и, думаю, мистеру Вудсу непременно захочется пообщаться с коллегой, даже если эта коллега женщина.

– Поверьте мистер Уизли, я менее всего подвержен предрассудкам по поводу женских и не женских профессий.

– Вот, как? Что ж замечательно, я, признаюсь честно, недолюбливаю тех мужчин, которые предпочитают иметь дома не жену, а няньку, которая достойна только одного – быть послушной женой. – При этих словах мистер Уизли незаметно для всех глянул на мистера Паркера, но этот взгляд не ускользнул от Джона. Он-то знал подоплёку этих слов, как знал и мистер Паркер, судя по его поджатым губам, он понял, куда последний клонит. Но разумнее всего было не подать виду. Джон слышал об этой старой истории лишь однажды, и то с одной стороны. Как то, во время лечения Уоррена, тот поведал ему, почему мистер Паркер и мистер Уизли так недолюбливают друг друга. Причина была не только в безответной любви мистера Уизли к миссис Паркер, которая впрочем, была вскоре забыта, а имела куда более глубокие корни. Дело в том, что миссис Паркер в девичестве мисс Бингли в своё время подвала большие надежды, связанные с музыкой. Она, как и её кузина Матильда, была необычайно одарена редким музыкальным слухом и голосом. Вот тогда то, мистер Уизли и обратил внимание на юную Кэти. Её карьера только начиналась и она вместе с сестрой только-только начала давать концерты. После того, как Кэти отвергла ухаживания мистера Уизли и вскоре вышла замуж за мистера Паркера, её концертная деятельность прекратилась. Этому, без сомнения, поспособствовал мистер Паркер, по мнению мистера Уизли. Он запретил, по-видимому, ей выступать и тем самым просто запер талант Кэти в этом доме. Когда же Матильда, которая без сестры казалось, просто расцвела на сцене, пленила сердце мистера Уизли, тот поклялся никогда не препятствовать ей в карьере. И он сдержал своё слово. Матильда прервала свою деятельность, только когда родился Уоррен. Она бы и сейчас могла бы петь на сцене, но смерть забрала её раньше положенного срока, отчего и мир и сам мистер Уизли лишился прекрасного человека с большим талантом и большим сердцем. Поэтому, отчасти была понятна неприязнь между двумя мужчинами, один считал другого жадным вором бесценного таланта, а тот другой, считал, что это не его дело.