Рианон-4. Рождение дракона. Империя дракона

На столе рядом звякнули бокалы с вином, графин и поднос плавно завибрировали, будто некая сила стремилась поднять все предметы в воздух.

– Прекрати! – скомандовала Рианон.

– Почему? – невинный вопрос отдавал насмешкой.

– Ты действуешь мне на нервы.

Однако дух не прекратил. Один из бокалов наконец-то плавно поднялся над поверхностью стола и медленно поплыл по воздуху.

– Я же сказала перестань, – Рианон схватила первое, что попалось ей под руку, золотую инкрустированную табакерку и швырнула в том направлении, где должен был находиться распоясавшийся слуга.

– Уф… – простонал кто-то, когда кубок с вином упал на ковер. Вино расплескалось, окропив пушистую поверхность точками похожими на следы крови. Видимо, она попала в цель.

– Я не думал, что ты захочешь воевать и со мной.

– Ты неправильно думал.

Кто-то фырчал и отряхивался. Рианон заметила, что несколько капелек вина запятнали ей подол. Как жаль, ей нравилось это платье. Конечно, можно было бы заставить служанок его почистить, но она не хотела снимать его. Рианон наклонилась и провела пальцами по испачканному шелку.

– Пусть они исчезнут, – подумала она, всего лишь подумала, даже не произнося слова вслух, но шелк под ее рукой вдруг оказался чистым. Никаких пятен. Рианон перевернула ладонь тыльной стороной вверх. Рука тоже оказалась чистой. Странно, на миг ее пронзил страх, будто исчезнувшие пятнышки могли стать родинками на ее ладони.

– Ты очень несправедлива к своему слуге, я же стараюсь изо всех сил, – пожаловался дух.

– Ты плохо стараешься, – отрезала она. – Если б ты был обычным слугой из плоти и крови я бы велела высечь тебя за нерадивость.

– Ну, тогда мне повезло, что я вообще нематериален.

Может Рианон только показалось, что кто-то незримый пытается оттереть пятнышки с ковра. Во всяком случае они становились бледнее, а некоторые вообще исчезали. На светлой поверхности это производило такой же эффект, как если бы сотни красных глазок подмигивали ей.

– Хочешь, я расчерчу для тебя карту звезд, – вдруг предложил дух.

– И зачем мне такая карта? – изумилась она.

– Милая, иногда созвездия, что находятся над нами видят и запоминают намного больше, чем можно передать. Посмотри в окно. Разве тебе не кажется, что весь мир оплетен звездной сетью.

– И ты предлагаешь мне сверяться с созвездиями, как с компасом, – скептически хмыкнула она.

– А может всего лишь договариваться с ними, запоминать те места, где они светят ярче и искать там выгоду для себя.

– И ловить звезды, – закончила она за него. – Мне все это не нужно.

Карта звезд. Кажется, Орфей предлагал ей сделать нечто подобное, но она не могла взять в ток за чем ей это нужно. Какое отношения небесные плеяды могут иметь к земному полю битв? Разве только удача может светить ей под определенной звездой. Об этом ли пытается сказать дух?

– И все-таки от тебя было бы больше пользы, если бы ты сам слетал впереди войск и доложил мне, где поджидает засада.

Дух что-то пренебрежительно хмыкнул, но все же возражать не стал. В данном случае ей было бы удобно использовать его. Конечно, она и сама может почуять опасность, но всегда приятнее иметь кого-то исполнительного и ловкого. При чем мальчик на побегушках, шпион или гонец не справятся с тем, с чем может справиться он, абсолютно невидимый и вездесущий.

– Кстати, я недавно летал за его милостью…

– Кого ты имеешь в виду?

– Этого напыщенного черного петуха, князя Ротберта. А еще последил немного за сэром Вивианом. Ну и делами занимаются эти двое.

– Меня не интересуют их дела, – отрезала Рианон, все же порадовавшись тому, что из ее никчемного слуги вышел неплохой докладчик. Со временем его способности можно будет использовать себе на выгоду.

– А если эти дела касаются тебя, – вкрадчиво заметил дух.

– Каким же образом, – она была уверена, что сватовство князя осталось далеко позади. Или он все еще надеется, что ей нужен уже не второй, а третий супруг? Может даже ждет, пока она овдовеет, чтобы предложить ей это. Есть ли у него возможность покушаться на жизнь Фердинанда, а потом и его королевство. Рианон представила себя вдовой на троне, к которой является необычный претендент на ее руку, колдун, который помог бы ей удержать власть. Только вот он был ей уже не нужен. С ее теперешними ресурсами сверхъестественных сил, она бы усидела на троне и сама. С беззащитной девочкой в Лорете было легко справиться, а с госпожой нечисти уже нет. Она не ощущала шаткости трона под собой. Власть принадлежит ей по праву.

– А что если эти двое, сами того не подозревая, ставят палки в колеса тебе и твоей великой армии? – не отставал дух.

Какой же он настырный. Рианон ударила гребнем по зеркальной раме, так что звякнул металл.

– Что ты имеешь в виду? – ей до сих пор казалось, что в мрачной поверхности зеркала прямо за ее светлым отражениям движутся и живут какие-то силуэты, поэтому она отвернулась.

– Ротберт, например, переманивает драконов. А Вивиан мечтает их убивать. Этим двоим нелегко ужиться, ни часто обманывают друг друга и спорят, но вместе они причиняют вред тебе.

– У них ничего не выйдет, – Рианон покачала головой. – Тот случай с доспехами был единственной их победой и то лишь для того…

– Ты считаешь, что эти доспехи должны достаться тебе, – закончил за нее дух, будто прочел ее мысли.

– Верно, – она не стала возражать. – Это будто судьба. В таких доспехах мне ничто не страшно. Даже заговоренным стрелам их не пробить.

– Спорю, ты была бы не прочь прямо сейчас снять их с Вивиана, – дух нагло хихикнул. – Так как ты собираешься их добыть? Пойдешь и попросишь, чтобы он тебе их отдал? Или у тебя есть много других соблазнительных способов заставить его раздеться? А потом твои подруги опоят его, как Фердинанда, и можно уносить хоть все, что сэр рыцарь имеет.

– Весьма разумно, – Рианон и сама уже обдумывала идеи обольщения.

Дух раздосадовано фыркнул.

– А что если он равнодушен к женщинам.

– Ко мне и к Деннице равнодушен никто не бывает, – сказала она, как отрезала. С таким звуком чеканят золотые монеты, выбивая чей-то герб уже бесповоротно. Дух притих.

– Даже бог, – подтвердил он наконец.

– Не говори мне о боге, – потребовала Рианон.

– Почему же?

– Каждый раз, когда о нем думаю, я вспоминаю о несправедливости мира, который он создал.

– Ты мыслишь совсем как твой избранник. Вот уж и впрямь его вторая половина.

– Помолчи, – Рианон не могла задеть его ни чем другим, кроме как словами. Пустоте не пригрозишь мечом. Как ни раз и с гордостью заявлял ей дух он и так нематериален. Тогда как же ей удалось задеть его табакеркой. Она слышала, как он всхлипнул. Может все дело в том, что он невидим, а не нематериален.

Во всяком случае с ним удобнее уживаться, когда он молчит.

– Но ведь ни чем кроме как словами я не могу показать, что нахожусь рядом.

– Ты можешь изображать трели птиц или ветер, а еще чуть сдвигать предметы рядом со мной. Так по звону колокольчика или падающему перу я могу узнать о том, что ты близко.

Ему этот совет явно не понравился. Рианон бы чувствовала себя спокойнее, если б он перестал болтать и сообщал о своем присутствии лишь едва различимыми звуками или вибрациями. Она надеялась, что на поле боя от него будет больше проку чем дома. Возможно, там он проявит себя незаменимым лазутчиком. Пока это были просто надежды. Единственное на что она могла по-настоящему положиться это собственные силы. Рианон вспомнила о том, где спрятан меч и поднялась. Ей нужно было тренироваться.

Небесная лилия

Морен прибыл сюда, привлеченный криком и теперь разглядывал очередное тело. Эту девушку, такую же светловолосую и пригожую, как все до нее, могли и не убить. Она сама могла выброситься из окна. Причиной всему несчастная любовь или что-то еще…. Он слышал, как хлопают створки раскрытого окна на верхнем этаже и знал, что в покинутом доме пусто. Череп единственной его обитательницы расколот о мостовую. Впервые ему стало дурно от запаха крови. На поле боя он не оказался бы таким брезгливым, там он привык убивать, равнодушно смотреть, как на отрубленные конечности, так и на чьи-то выпущенные кишки. Там смерть была рядом и выжить можно было лишь привыкнув к ней. Здесь все было иначе. Никогда прежде смерть не казалась ему такой близкой и мрачной. Что-то было не так…

Истошный вопль, который он слышал, до сих пор стоял у него в ушах. Теперь он рассматривал мертвое лицо, чуть опаленные ресницы, бледную кожу. Из губ сочилась кровь и он боялась, что приоткрыв их, обнаружил бы, что язык отрезан. Правда, на лице не было заметно ни царапинки. А вот растрепанные светлые волосы на концах были неровно обрезаны. Из них будто кто-то вырвал целые пряди. Могла ли в них вцепиться рука дьявола?

Морен осторожно повернул голову и заметил свежие раны на шее. Если б не эти рубцы можно б было и впрямь подумать, что девушка разбилась, бросившись вниз с высоты. Хотя здесь не так уж и высоко. Морен смерил взглядом расстояние до черепичной крыши. Потом опять посмотрел на порезы на девичьей шеи. Так могло действовать лишь какое-то животное, волк или крупная собака. Он заметил, как выпирают под мясом ободранные косточки. Ему почему-то было страшно прикоснуться к ранам. Может ли мертвая кровь быть зараженной?

Осматривая труп Морен не снимал перчаток, но опасался, что нечто ядовитое исходящее от мертвого тела могло просочиться даже сквозь них. Кто-то будто нашептывал ему об этом нарочно, чтобы запугать.

– Кто же это сделал? – спросил Морен тихо и не особо рассчитывая на ответ. Узкая маленькая улочка перед ним была пуста. Здесь не было ни свидетелей, ни убийц. Некого было опросить. К тому же даже если б он начал колотить латной рукавицей в двери каждого дома, ему бы не открыли. Никто из горожан не хотел впускать к себе солдат, даже под угрозой смерти. Они сами стали будто зачумленными. Армии короля будто и не были королевскими. Теперь, когда на Лорет свалились несчастья, многие вспомнили о принцессе Рианон. Затянувшаяся война, мор и голод могли оказаться карой за то, что страну лишили законной наследницы. Раньше о подобном никто не думал или предпочитал не думать, но сейчас после необычайно долго задержавшейся и холодной зимы, все изменилось. Люди готовы были сделать и сказать, что угодно лишь бы только отступил холод, убивший все посевы, и исчезли с дорог оголодавши армии. Мороз попеременно сменялся вспышками огня, взявшегося из ниоткуда и выжегшего дотла несколько поселений. Народ начал говорить о драконах. Пока их никто не видел, но боялись увидеть все. Каждый думал о том, что село или городок, в котором он проживает, может сгореть следующим.

Морен предпочитал сохранять на плечах трезвую голову, хотя порой это было сложно. Он насмотрелся на поле боя таких ужасов, от которых любой мог потерять рассудок. И дело было вовсе не в резне, а в тех тварях, который как будто нарочно следовали за кровопролитиям и выжидали момента, чтобы накинуться на трупы или даже на все еще живых людей. Морен видел, как они появляются из мрака или с небес и начинают заживо пожирать раненных. Поэтому больше всего он опасался каких-либо ранений, пусть даже самых незначительных. Он боялся, что запах и вид его крови может привлечь подобное существо, от которого потом уже будет не отбиться.

Однако странно, что твари нападали на воюющих и исключительно на поле боя, будто были ограничены местом, где разворачивается война. Морен ни разу не видел, чтобы они поедали трупы простых горожан. Вот и сейчас перед ним лежало мертвое тело, но никто не накинулся на него, чтобы устроить кровавую трапезу. Возможно, со временем лишь вороны налетят на падаль.

У Морена не было времени, чтобы хоронить труп и нигде поблизости он не видел людей, которые могли бы ему в этом помочь. Лишь какая-то тень вдруг отделилась от темной стены. Сутулый человек похожий на бродягу в лохмотьях цвета сажи вначале напомнил ему одного из тех существ, которые поедали павших на поле брани. Незнакомец будто давно уже и перестал быть человеком. Но это ведь человек…

Морен встал, выпрямился и попытался найти в нем хоть одну человеческую черту. Все же его рука предосторожности ради легла на эфес меча. Фигура в лохмотьях со сгорбленной спиной и вправду напоминала одну из тварей, которых он видел. К тому же в темноте казалось, что черный горб живет сам по себе, как отдельное крылатое существо, насаженное на согнутую спину.

– Что вы хотите? – Морен собирался спросить это, но не услышал собственных слов. Язык будто онемел.

– А ты? – рука с грязными, почти черными ногтями потянулась к нему. – Хочешь узнать из-за кого все это?

Незнакомец указал на труп.

И Морен кивнул.

Вместо того, чтобы оказаться слугой, он стал повелителем. Желая заполучить необычного наемника в свои армии, Манфред ни как не рассчитывал, что сам окажется у него в плену. Тот, кого он так долго ждал, пришел и начал диктовать свои условия. Первым из них была оплата. Вначале это требование не испугало короля. Голову Рианон он готов был отдать с радостью, но победа стоила большего. Манфред сам не успел сообразить, что обещает, а уже лишился собственного сына. Лишь увидев близко изуродованный труп Конрада он понял, что впустил в свое королевство демона.

Теперь этот демон жил при дворе. Но назвать его демоном в лицо не поворачивался язык. Скорее он был божеством, и не темным, и не светлым, но по сути все равно ослепительным. Находиться рядом с ним было больно. Манфред постоянно ощущал его присутствие позади себя в тронном зале и обливался холодным потом. Пальцы, тонкие и липкие, похожие на могильных насекомых, скользили по спинке его трона, оставляли кровавые следы на золоченых подлокотниках или манили к столу червей. В шелесте его крыл слышалась какофония всего ада. О, да, у него под плащом были крылья. Теперь Манфред убедился в этом, потому что увидел воочию, однако обмолвиться ни словом не смел. Он не хотел умереть за нарушение своих обязательств. А небесный воитель требовал много. С каждым часом ему становилось нужно все больше и больше. Самое главное богатство его ни интересовало. Ни золото, ни драгоценные камни были ему не интересны.

– Всего лишь игрушки. Вечные, как и я, но всего лишь игрушки, – небрежно отзывался он о сокровищах, накопленных в королевской казне.

У него было на то право. Одна его броня сверкала ярче любого золота. Даже ярче солнца. Манфред невольно щурился на свет исходящий от него, даже если необычный союзник стоял в другом конце тронного зала.

Союзник или противник? Манфред невольно напрягался каждый раз, завидев вдали его. Инстинктивно он угадывал опасность. Это существо не станет ему помогать. Оно пришло сюда само, ни кем не призванное и ни чем не соблазнившееся. Оно могло исчезнуть так же легко, как и появилось, при этом не взяв на себя никакой ответственности. Манфред представил себя брошенным на поле боя. Демон мог с ним такое сотворить. Странно, но смотря на этого демона он забывал даже о том, что Конрад мертв. Очевидно, что горло и грудь принца разорвали все те же изящные пальцы с золотыми ногтями, которые сейчас лениво играли со снятой со стены алебардой. В этих руках любая тяжесть весила не больше пушинки. Такие красивые, ни могли разнести по камешкам целый замок до самых его основ или даже все королевство. Манфред ощущал невероятную силу, исходящую от этого существа. Для него не было бы проблемой разрушить даже весь мир, если б он захотел. От одного его присутствия рядом давящая энергия распространялась на тронный зал. Казалось, что плиты пола и стен вот-вот рассыплются в порошок. Сам Манфред ощущал себя раздавленным лишь от того, что это существо обитало теперь в его замке. Точнее в тронном зале. Ему больше всего нравился именно тронный зал.

– Отсюда видно, как занимается заря, – бесстрастно объяснил это крылатый воин. – Меня тоже когда-то звали сыном зари.

Манфред вздрагивал на своем троне каждый раз, когда слышал этот голос. И не тенор, и не бас, и не баритон. Он не мог дать ему определение. Будь он на октаву выше или ниже, а все равно охватывал все пространство вокруг. Его слова будто облаком повисали над вселенной и возразить им было нечего нельзя. Они непреложный закон. Манфред знал, что хоть и сидит на троне, но страной правит уже не сам. Это существо его сменило. Там, куда приходит оно, уже не может быть второго правителя.

Он не думал, что станет заложником в своем собственном государстве. Теперь он всего лишь марионетка, которая отдает указы. Указы, которые нашептывает ему стоящий возле его трона воитель. Чаще всего он не видим никому, кроме самого короля, но нередко в толпе раздаются и крики боли, кто-то хватается за голову и бьется в истерике, другие прижимают пальцы к ослепшим или кровоточащим глазам, у третьих кровь идет из носа и рта, и они начинают захлебываться ее. Значит, эти люди тоже увидели его, насладились всего лишь на миг божественным обликом и заплатили за это. Манфред не понимал, почему до сих пор не ослеп сам. Возможно, потому что демон большей частью стоял у него за спиной, склонялся к спинке трона и нашептывал ему свои условия. Его шепот был как огонь. Манфред почти ощущал вибрацию пламени на своей коже. Возможно, он уже лишился разума, потому что жить без этих нашептываний не мог. Он был правителем огромной страны, но его правителем был демон.

Бесполезно было убеждать в чем-то нового союзника. Когда он узнал, что несколько армий Манфреда уже потерпели поражение, то даже не схватился за меч, чтобы вести в бой следующие.

– Ты ждешь, пока у меня не останется ни одного воина? – негодовал король, когда они оставались наедине в сумраке тронного зала.

– Да, потому что я один могу сделать больше чем все они, – бесстрастно уверял демон, и Манфред верил ему. Действительно он один мог сражаться против целого войска. Если верить слухам, то так но и было. А когда Манфред пожелал доказательств, он тут же об этом пожалел. Лучший из запасных отрядов, которые он держал в арьергарде, заплатил ни за что. Эти воины чуть дольше других задержались у замка, они пили, бражничали и тренировались. Их было больше сотни. Демон исчез из тронного зала всего на несколько минут, а вернулся уже с голова убитых. Красивый, довольный, с губами перепачканными только, что выпитой кровью, он небрежно держал в руке отрубленные головы ухватив из за волосы.

Мафреда замутило. Он смотрел, как кровь капает с неровных обрубков шей прямо на мраморный пол, а какие-то твари жадно слизывают ее.

– Ты… ты пьешь кровь поверженных, это единственная плата, которая тебе нужна? – Манфред сжался на троне и кричал, а вид его гостя оставался сытым и довольным. Он даже не слизнул с губ кровь.

– Посмотри в окно! – коротко бросил демон. – Там мои слуги насаживают на колья головы остальных.

– Слуги! У тебя есть слуги? – Манфред не мог вообразить себе такое.

– Все вы мои слуги, – отрезал демон. – Все кто ведут войны на самом деле лишь поклоняются мне.

Он бросил мертвые головы, и они покатились по полу, оставляя кровавый след. Когда золотые сандалии опустились на ступени тронного возвышения Манфред задрожал. Причиной страха стало даже не кровопролитие и не то, что этот воин сильнее сотни его лучших бойцов. Само его присутствие рядом было невыносимым, ощущение близости с ним опускалось на Манфреда, как давящий пресс. Казалось, еще миг и он задохнется от того, что какая-то тяжесть наваливается на него. Слепящее сияние исходившее от воина тоже было пыткой. От него слепились и болели глаза. Когда воин оперся о пинку трона и склонился к нему, Манфред был едва жив от боли и страха. Огненный шепот почти обжег ему лицо.

– Я разрешаю поклоняться мне всем, кто этого хочет, но взамен требую больше, чем даже их жизнь. Значительно больше…

Язык похожий на раздвоенное жало провел по его щеке, оставляя зудящий след.

Манфред вдруг вспомнил все: и воронов у своего окна, и мольбы к духом, и отделяющие от темноты тени, живущие сами по себе. Вспомнил свои молитвы к тьме, то, как искал помощь колдунов и ждал, пока явиться дьявол. Он до сих пор ждал, только думал, что явиться кто-то темный, а не ослепительный, подобный заре.

– Сын зари! – всего лишь одно из имен дьявола, более древнее и величественное, но все равно его имя.

По губам воина пробежала усмешка.

– Верно, – он отстранился, вместе с ним исчезло и сияние, оставляя Манфреда в полной темноте.

В этой темноте кишели твари, целые легионы отвратительных, голодных существ, повсюду следующие за сверкающим воином.

За зарей следует шлейф тьмы. Те орды копошащихся гадов, которые шли у него по пятам, казались всего лишь продолжением его длинного плаща. Он привел их сюда, но станет ли он их отсюда уводить, когда сам уйдет. Или даже после победы они останутся. Манфред уже не слишком задумывался о победе. Впервые он ощутил себя в ловушке. Даже если Лоретт победит, покинет ли его демон. Или он засел здесь навечно? Манфред уже жалел о своем решении призвать его.

– Я пойду навстречу войску, – непререкаемым тоном заявил воитель.

– Один? – все же изумился король.

Красивая златокудрая голова тут же обернулась к нему. На бледном светящемся лице застыло такое презрительное выражение, что король ощутил себя раздавленным.

– Это мое условие, – холодные слова прозвучали, как приказ. Возразить Манфред ничего не мог. Единственное, что он мог это надеяться, что в предстоящей схватке погибнет это существо, или Рианон, или они оба. Почему-то в равной степени он ненавидел их двоих. И если уж сравнивать по шлейфу несчастий, который они за собой принесли, то эти двое друг друга стоили.

Рианон следила, как медленно и неуклонно перо движется над картой. Его кончик вычерчивал стрелки и крестики в необходимых местах.

– Ну, вот, все, – дух закончил, и перо повисло в воздухе.

Лучше было бы взять кисточку и немного краски, а то от жирных чернил уже растекались кляксы по бумаге. Рианон вздохнула, но незримого слугу отчитывать не стала. Он сделал все, что мог. Крестики отмечали место расположения вражеских войск, стрелки то направление, в котором они собираются двигаться, а волнистые дуги пробегавшие возле лесов или оврагов говорили о засаде.

Удобно иметь слугу, который может слетать во вражеские шатры и подслушать разговоры главнокомандующих. Впервые Рианон была им горда. Он все-таки справился с заданием, если только чего-то не проглядел. Перед глазами у нее уже рябило, от прочертивших карту стрелок. Они складывались в целый узор, будто линии судьбы на ладони. Если хоть одна из них указана неверно…

Рианон сжала руку в кулак, но припугнуть слугу так и не смогла. В нос ей вдруг резко ударил запах водяных лилий. Опять. Как будто раньше она этого не чувствовала. Поблизости не было цветов, это она точно знала, и озер, где могут цвести лилии тоже не было. Тогда почему стойкий аромат будто следует за ней. Так пахло только от кожи Мадеэля, но его ведь тоже нет рядом. Хотя возможно сам походный шатер навевает ей воспоминание о нем и о лилиях.

– Довольно меланхолии, – незримый слуга попытался высвободить карту из-под ее пальцев и чуть не порвал лист.

– Хватит шутить! – она с силой вонзила кинжал ровно в центре стола, плотно прикрепив его кончиком карту. Странно, но лезвие вошло именно в том месте, где алыми буквами было выведено Лорет. Их цель. Скоро они ее достигнут.

Дух расчертил для нее их собственную карту с точным обозначением даже самых незначительных точек местности, при чем не только тех, которые принадлежали людям. Здесь наряду с полями предстоящих битв были отмечены и лощины фей, и места обитания горной нечисти, и Серп Насмешников, и все ручьи или источники, через которые Рианон могла призвать своих помощников из подводного мира.

– Ты многих завербовала и еще многие остались, – сетовал дух и начинал докладывать, что там то и там то еще обитают драконы, которых легко перетянуть на свою сторону, что желательно сделать до того, как к ним подберется Ротберт. Рианон кивала на его замечания, а сама внимательно изучала места расположения вражеских войск. Несмотря на мор, голод и потери в сражениях их еще оставалось довольно много. Дух сообщил ей точное число каждого отряда. Рианон оставалось лишь сложить эти цифры и подсчитать, сколько людей все еще верны Манфреду.

– Не исключено, что они решат перейти на твою сторону, когда поймут, что за тобой превосходство.

– Возможно, – кивнула она, хотя сама почему-то была уверена в обратном. Она записывала названные им числа в столбик и подсчитывала результат сложения.

– Неужели ты пересчитал всех по головам?

– Ну, с высоты полета это не так уж затруднительно.

– Надеюсь считать ты умеешь без ошибок, – язвительно заметила она. Рианон и так знала, что численный перевес на ее стороне и все-таки что-то не давало ей покоя. Она с расстояния чуяла, что вражеские армии чем-то ободрены. Что может воодушевлять людей, которые от одной затянувшейся войны тут же вынуждены перейти к новой, еще более кровавой? Ей было ясно, что дух чего-то недоговаривает. Возможно, он просто боялся сказать. А завести разговор на эту тему сама она не решалась. На их ли стороне непобедимый воин?