Кинотеатр дьявола. Склеп Семи Ангелов

– То есть местные кинозалы официально закрыты, но по секрету относятся к местной VIP-зоне. Ты это мне хочешь сказать?

Корделия лукаво кивнула. У нее ресницы и черты лица, как у большой фарфоровой куклы, отметил он про себя. Наверное, грим на кожу нанесен очень умело. Девушка выглядит, как существо, из бьющегося фарфора.

Разглядеть бы получше макияж Неферт. Он тоже должен быть чем-то примечателен. Но вторая девушка упорно держалась в тени, стоя за спиной сидящей на тумбе Корделии. Единственное, что бросалось в глаза это светящиеся золотом брови и ресницы, а также причудливые сияющие детали египетского костюма. Неферт напоминала призрак царицы или хотя бы царевны. Вероятно, такая роль ей и досталась. Даниил не удивился бы, увидь он здесь еще и саркофаг.

Хотя что за абсурд лезет ему в голову? В кинотеатрах фильмы обычно прокатывают, а не снимают. Ну, кроме редких случаев, когда в сценариях затронуты сцены, происходящие в кинозале. По крайней мере, в его практике было так. Но нельзя исключать, что кто-то действует иначе. У разных стран или студий могут быть свои приемы съемок.

– Так посетишь сеанс? – из раздумий его вывел напевный голос Корделии.

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра вечером. Для тебя он начнется лишь завтра.

– Но вроде бы он уже начинается, – Даниил заметил, как вдалеке приоткрылись двери кинозала. Луч света лег на красную ковровую дорожку в коридоре. В зале, кажется, собиралась, публика. До него доносился гомон голосов, но о чем они говорят, он понять не мог. Какие-то причудливые тени ложились на ковер. У гостей либо очень причудливые высокие прически, либо копытца и рога! Если только это всё не актеры, оторвавшиеся от съемок ради пробного показа. Хотя издалека все это больше походит на шабаш, чем на мирный просмотр фильма.

– Вечером! Идет! Я постараюсь освободиться к этому времени. Но в котором часу? – и о чем он думает, давая обещания, ведь на съемках его самого могут задержать допоздна? А если за ним увяжется кто-то, кого не пригласили? Здесь вообще дают билеты или приглашения? Он не заметил билетных касс перед входом.

– Приходи поближе к двенадцати, – пожала обнаженными плечами Корделия, и ему снова почудилась, что матовая кожа на них идет трещинками, как битый фарфор.

– То есть точное время начала еще не известно? – это было несколько изумительно. Обычно все театры и кинотеатры придерживаются жесткого графика. Но тут все необычно.

– Мы поздно начинаем, – говорила опять Корделия. Неферт предпочитала молчать. – Чем позже ты придешь, тем лучше. К тому же не у всех высокопоставленных гостей есть возможность посетить нас днем.

– Я заметил, что часы у входа остановились.

– Время так ограничивает нас, – вздох Корделии выражал такое пренебрежение и утомление. – Но не беспокойся. К завтрашнему вечеру часы починят. И они снова пойдут. Нужно лишь поторопить часового мастера.

Не то ли это сгорбленное существо, которое только что проскользнуло по коридору. Даниил поежился. Его обдало холодом.

– Кстати, в этом костюме ты похожа на очень привлекательного древнего вампира, – чуть краснея, попытался сделать он ей комплимент. Умение делать комплименты никогда не было его коньком, но девушка снисходительно улыбнулась.

– Не на вампира, а на очень искусную швею, – шепотом поправила она. Почему шепотом? Разве от кого-то здесь надо что-то скрывать?

– То есть ты хочешь сказать, что играешь не вампиршу, а швею… в наряде дамы?

– У меня сложная роль, – обтекаемого ответила она. Даниилу вдруг стало казаться, что вихри блесток над игральной доской начинают складываться в очертания вопящих лиц, от чего игра напоминает миниатюрный ад из золотого песка.

Из уже закрывшегося зрительного зала действительно раздались какие-то подозрительные звуки. Похоже на всхлипы и крики. Наверняка, они доносятся с экрана, утешил он сам себя. Корделия же насторожилась.

– Тебе пора идти. Ты не можешь заночевать в этом месте. Это запрещено.

– А завтра меня пропустят сюда без билета?

– Билет, – Корделия нахмурилась. – Может тебе еще и королевская корона плюс к нему нужна. Или лучше петля на шее?

Неферт заставила ее придержать ехидный язычок, слегка царапнув когтями по плечу. У Корделии кровь не пошла, но раздался скрип, как если бы поцарапали жесткую поверхность, а не кожу.

– Это тебе! – Неферт положила на стол приглашение, окаймленное по краям золотым тиснением. Буквы на нем были наполовину черными, наполовину алыми, но эта грань стерлась, едва кровь из щеки Даниила вдруг капнула на картон. Все стало алым.

– Я испортил его.

– Оно лишь формальность, – пояснила Корделия.

– То есть на контроле его легко просканируют.

В ответ раздался лишь игривый смех обеих девушек.

– Ну тогда… – юноша мялся, не желая уходить.

– Тебе пора!

Ему пришлось уйти. Мрачное здание вдруг стало таким приятным, будто живое сказочное существо, которое заглотило его в свою пасть и оградило от жестоко мира вокруг, где в ходу борьба и конкуренция. А здесь лишь покой и ощущение того, что стены живут и что-то ему заискивающе шепчут.

– Ты вернулся, сын семьи Розье! Ты вернулся к нам!

Кто здесь мог знать старое имя его рода? Переехав в Россию, его семья сменила фамилию на Розановы, а он, в свою очередь найдя ход в зарубежное кино, выбрал себе звучный псевдоним. Никто не знал его старого родового имени, а кинотеатр знал. Или у него началась белая горячка после выпитого?

В любом случае не хотелось уходить из кинотеатра. Ведь в нем так темно, тепло, уютно. Хорошее место, чтобы заснуть здесь вечным сном без сновидений и избавиться от всех земных проблем.

Впечатление покоя прервали одержимые крики, донесшиеся из закрытого зала. А еще он слышал птичьи клекоты, звуки борьбы и даже выстрелы. Он обернулся. Дверь на миг снова распахнулась, а за ней сцепились в схватке чудовищные тени. Должно быть, это отсветы с экрана.

Он быстрее пошел прочь. Завтра он сам посмотрит фильм. А сегодня его почему-то не пустили? Наверное, такие здесь правила. Или для новичка не хватило места?

В холле было спокойно и пусто. Фонтан вдруг заработал. Часы над входом начали тикать. Кто-то сгорбленный, кажется, завис между потолком и ними. В полутьме точно было не рассмотреть.

– Потомок Розье и впрямь вернулся!

Даниил оглядел холл, стремясь узнать, кто это сказал. Но кругом стояли лишь статуи. На одну из них он наткнулся и чуть не расшиб себе лоб, но кто-то вовремя его поддержал. Вопрос кто? Никого живого рядом не стояло. Лишь семь мраморных и чем-то зловещих ангелов собрались кругом.

Перед тем, как уйти, Даниил обернулся на них и опешил, один из ангелов, тот, что стоял к выходу ближе всех, шевельнул крылом, поднес мраморный палец к таким же мраморным губам и сделал юноше знак хранить молчание.

Дерево из пепла

– Кровью дерево обагри,Ее в этот мир впусти!

Так пели дети, водящие хоровод. Вероятно, ему лишь почудилось в свете луны, что у них у всех мертвенно-бледные лица, пустые глаза и очень острые зубы-иголочки под бескровными губами. И что за родители отпустят детей гулять так поздно ночью? Они что все из сиротского приюта, который в конец обнищал? Скоро начнут побираться? Но они лишь пели и походили на призраков.

Даниил все же запустил руку в карман куртки в поисках завалявшейся там мелочи, но наткнулся лишь на бритвенное лезвие и поранил пальцы. Боль обожгла. Несмотря на притупляющий ощущения ночной холод, боль сама была острой, как бритва. Он некстати припомнил, что как-то давно еще в детстве поранился на пляже о битое стекло. Оно лежало на глубине. В воде рана даже не ныла, но стоило вылезти на берег, и мучения стали нестерпимыми. Так же и после ухода из кинотеатра, вдруг вернулось желание свети счеты с жизнью.

Хватит! Еще не все в жизни потеряно. У него все еще есть шанс все исправить, пусть даже и последний, но его нужно использовать.

– Кто-то до тебя тоже так думал, поэтому вызвал ее, его, их… Как вообще это можно назвать?

Какой-то ребенок дразнил его, прячась за придорожными деревьями? Даниил решил это проверить, но никого в зарослях не обнаружил. Единственные дети, которых он заметил, продолжали водить хоровод очень далеко от него. При чем играли они прямо на шоссе. В любой момент ведь может проехать машина и всех их сбить? Не важно, что магистраль, пролегающая меж небольшими городками, сейчас пустынна. Вдруг из-за поворота вынырнет грузовик или автобус? Даже любой велосипедист или мотоциклист может нанести ребятам непоправимый ущерб, если в этот поздний час наедет на них. Нужно предупредить их или еще лучше прогнать с дороги. Даниил уже собрался прикрикнуть на них, но силуэты детского хоровода становились все более призрачными. Казалось, что сейчас они растворятся в свете луны.

Лучше к ним не лезть. Вдруг все они малолетние пациенты из какого-нибудь затерянного в глуши психиатрического приюта. Может, даже они оттуда сбежали. Иначе чем объяснить такое странное поведение, в таком опасном месте, да еще в такое позднее время. И рядом, как назло, ни одного взрослого, который может ему хоть что-то растолковать. Нет даже никого, кто мог бы подсказать дорогу. Если б зарядка на смартфоне не кончилась, он давно бы вызвал такси. А так приходилось блуждать по незнакомым дорогам, в поисках пути к той парковке, где он оставил свою машину. Вероятнее всего, он пошел не в том направлении, потому что окружающие места становились все глуше и глуше. Никакой надежды наткнуться на поселение впереди. Значит, идти надо в обратном направлении.

И пришло же ему в голову идти в заброшенный кинотеатр на ночь глядя, без провожатого, знающего местность и в итоге даже без навигатора. Сейчас он бы с радостью доехал назад, хоть автостопом, но проселочная дорога была пустынна. А детская считалочка все еще звучала в ушах. Напев отдавал чем-то зловещим.

– Кровью дерево обагри,Меня в этот мир впусти!

Это был уже женский голос, но он тоже чем-то напоминал детский. Какой-то удивительной непосредственностью. О крови она говорила, как о чем-то вполне естественным. Она? Кто именно? Он никого не видел, хоть и оглядывался кругом. А голос звучал в голове. У него начались галлюцинации? Не нужно было ходить одному в такое сомнительное место. Даниил ведь слышал, что люди сходили с ума, посетив тот кинотеатр, поэтому сейчас он был закрыт, но все равно зашел и увидел мраморного ангела. Ангел сделал ему знак молчать. Разве все это не было галлюцинацией? Две девушки точно были живыми, а приглашение на сеанс, полученное от них, до сих пор лежало у него в кармане, доказывая, что встреча с ними ему не пригрезилась. Флирт с красотками это нормально, пусть даже в странном месте, но вот оживающая статуя больше напоминает о кошмарном сне.

Даниил выглядывал, не проедет ли по шоссе хоть какое-нибудь транспортное средство. Кто-то должен его подвести в обмен на автограф или за щедрую оплату. Только вот никто не спешил.

А темнота кругом сгущалась. Вместе с разряженным смартфоном отключились и фонарик, и навигатор, и компас, и даже сотовая связь. Не плохо было бы сейчас позвонить кому-то и попросить о помощи. Хотя ситуация смешная. Он взрослый человек и вдруг не может сам отыскать дорогу. Раньше с ним такого не случалось. А теперь будто черт сбивал его с пути. И эти странные голоса из зарослей… Он точно слышал голоса! Уже не один, а много.

– Кровь для корней!

– Кровь для нее!

– Кровь для пленников!

– Кровь для тех, кто заточен в коре!

– Твоя кровь!

Эти кто-то учуяли запах его крови, как хищники! Почему же тогда у них человеческие голоса? А вот лиц он не видел. И даже не мелькало нигде бродячих огоньков, о которых бытуют страшные поверья в деревнях, якобы они заманивают путников в болота или к обрыву.

Так кто же с ним говорит? Он давно уже не пьян, чтобы ему мерещилось. Алкоголь выветрился, но даже в пьяном состоянии у Даниила не было подобных иллюзий. К тому же в отличие от большинства кинозвезд, он ни разу в жизни не баловался наркотиками и не страдал от сильных психических расстройств. Даже желание суицида возникло у него по вполне объективным причинам: срыв карьеры и долги! Никакими болезненными видениями он до сих пор не страдал.

Инстинкт самосохранения подсказывал ему бежать отсюда прочь. Но куда? Кругом лишь пустое шоссе и густые заросли по его окраинам. Кстати из зарослей снова позвал голос. Удивило то, что на этот раз он позвал по имени. Как будто и не было актерского псевдонима, за которым юноша прятался много лет, скрывая порочные тайны своей семьи. Голос четко произнес его настоящее данное при крещении имя.

– Даниил!

Детский хоровод давно уже исчез из вида, а вот лунный свет чертил на дороге какие-то причудливые знаки. Какой-то тонкий голосок жарко зашептал Даниилу в ухо.

– Нужно порезать себе вены у дерева или убить кого-то, так чтоб кровь оросила корни. Сверкнет молния, где-то откроются врата, красивее которых ты ничего не видел, и придет она. Ты ведь тоже хочешь встать на колени перед ней? Как все до тебя? Помни, что вслед за ней придем все мы. Только впусти нас!

Даниил обернулся, рывком попытавшись схватить того, кто стоит сзади. Ощущение было таким, что какой-то подросток встал на цыпочки и с трудом дотянулся до его уха, чтобы давать бредовые наставления. Похоже на злую шутку! Только где сам шутник? За спиной у Даниила, конечно же, оказалось пусто. А спрятаться тут негде, кроме зарослей.

Голоса все еще звали его. Теперь уже откуда-то из глубины зарослей. Опасно туда сворачивать. Но он, как дурак, свернул. Нужно же хоть раз в жизни повести себя, как смельчак. Это безрассудно, можно угодить в ловушку или расставленный на зайцев капкан. Даниил об этом не подумал, потому что заметил лица в темноте. Целый сонм лиц, которые кривлялись, смеялись, кричали, корчились в муках или истерике. И все эти лица оказались высечены в стволе громадного векового дерева. Кора пепельного цвета не нуждалась в лучах фонарика, потому что каким-то образом мерцала. Даниил мог рассмотреть каждую деталь. Надписи выдавленные внизу на коре гласили: Мемориал падению! Памятник восстанию! Памятник падению! Дерево падения! Дом праха! Пепел армии Алаис!

Что все это значит? Каждая надпись располагалась на небольшом расстоянии от другой, но почему-то создавалось ощущение, что значат они все одно и то же.

Весь ствол по периметру был иссечен лицами, фигурами, очертаниями крыльев, которые, казалось, вот-вот вырвутся из коры и взмахнут. Даже крупные суки и ветви были обрезаны в форме голов и рогатых лиц. Не дерево, а целый музей в лесу. Здесь может обитать ученик скульптора или резчика по дереву, который практикуется вдали от людей на первом попавшемся материале? Заполучить бы кого-то такого гениального, чтобы делать фэнтезийные фигуры для кино! Его работа с деревом была поистине грандиозной.

Только что это за дерево? Вяз? Бук? Ясень? Или сразу группа сросшихся вековых деревьев? Больше похоже на последнее. Дерево размером было с большой дом. Сколько потребуется времени, чтобы обойти его со всех сторон?

– Только не ходи кругом, иначе присоединишься к нам раньше времени.

– Лучше используй лезвие. Ты же уже начал себя резать!

– Доверши начатое!

– И она придет!

Это говорили лица? Кроме них некому! Но они молчат! Их губы точно ни разу не шелохнулись. Даниил тронул одно из лиц пальцами и ойкнул от боли. Впечатление было такое, будто деревянный рот разинутый не то в крике, не то в зеве, его укусил. На пальце остался мазок пепла. Откуда на коре пепел? Здесь разве был пожар? Но ничего рядом не сгорело. Все деревья кругом целы, и запах гари не ощущается. А пепел есть. И его много. Стоит коснуться рукой дерева, и вся кожа в пепле. А кора под ладонью вибрирует, словно фигуры внутри нее движутся и рвутся на волю. Они все крылатые, когтистые, рогатые, одним словом чудовищные – стоит им вырваться, и они сметут весь мир.

Лучше отсюда уйти. Кровь с его пальца капнула на корни, и они как-то странно завибрировали. Даниил запутался в них, но ощущение было таким, словно они вцепились ему в ступни. Как он раньше не заметил, что у дерева такие мощные корни, которые к тому же выпирают из почвы и свиваются клубками, будто толстые змеи.

Одна нога застряла в корнях так сильно, что не удалось высвободить ее, не потеряв ботинок. Даниил пятился, а от коры, испещренном множеством лиц и фигур, исходили шепоты и шуршание. Похоже на шелест сотен крыл. Но точно не деревянных, а живых! Одно лицо крылатого существа вверху ствола было необыкновенно привлекательным, но оно же показалось ему и самым зловещим. Миг и деревянные глаза распахнулись. Губы из коры перекривила улыбка.

На сегодняшнюю ночь впечатлений с него хватил, решил Даниил, ловко переступая через шевелящиеся корни. Их движения были вялыми.

– Он пролил слишком мало крови!

Сам юноша заткнул уши, чтобы не слышать искушающих голос и побежал прочь, оставляя в корнях потерянный ботинок.

Ботинки были дорогими. Ну и пусть! Они в его жизни не последние. А вот самой жизни можно лишиться, если и дальше ошиваться в таких сомнительных местах.

Какой-то доброхот, способный его подвести до города, объявился лишь ближе к утру. Он не признал во встреченном знаменитость, зато охотно вел разговор о скуке местной жизни, но стоило спросить его о призрачных деревьях и детских психиатрических лечебницах поблизости, как водитель поскорее постарался высадить Даниила из своего убого внедорожника.

К павильону, где сегодня начнутся съемки, парень добрался в полусонном состоянии и лишь в одном уцелевшем ботинке. Голова гудела, сам он слегка пошатывался. Сказалось ночное бодрствование. Ему даже не стали делать грим. Зачем тратить усилия в пустую на того, кто скоро упадет в обморок.

– Пойди, проспись! А мы пока снимем сцены с Жанной, – посоветовал ему режиссер. – Но завтра, будь любезен, приди в форму. Ты же не хочешь, чтобы кто-то тебя заменил?

– Этому кому-то придется долго сюда ехать, и есть риск, что он заплутает по дороге, – парировал Даниил.

– Не все так сильно пьют, как ты!

– Верно, многие предпочитают баловаться намного более вредоносными препаратами, чем просто алкоголь.

На это режиссеру было нечего ответить, поэтому он сделал вид, что не замечает привычной наглости Даниила и вообще не имеет свободного времени для продолжения спора.

Даниил скользнул взглядом по малознакомой, но весьма знаменитой женщине, которая будет играть с ним в паре. Хорошо, если эти парные отношения не заставят сохранить и после съемок. У Жанны был хищный вид. Она ему сразу не понравилась. Но приходилось делать вид, что он тоже ею восхищен. Молодая женщина с такими связями, как у нее, была просто обречена стать звездой. И не важно, сколько средств потратили ее покровители на подкуп прессы и критики. Даниил давно слышал о ней и естественно представлял ее себе очень капризной. Почему-то она, оказавшись в этой глуши, ничем не выражала своего возмущения. Зато ей явно хотелось с ним пофлиртовать. Едва он пришел, как она ему подмигнула. Даниил это проигнорировал. На съемочной площадке вертелось много незнакомых сотрудников. Кое-кого он знал, большинство людей видел впервые. В массовку наняли много местных людей, никогда прежде не стоявших перед камерой, чтобы сэкономить. Любители готовы сниматься лишь за спасибо. Вчера весь день проводили кастинг. Даниил оглядывал неизвестные лица. Кто из них точно местный? С кем можно обсудить то жуткое дерево?

Кажется, охранник на выходе, Кай, точно местный горожанин. Даниил присел рядом с ним в перерыве, выпить кофе и немного поболтать. Один автограф, рукопожатие, и дружба завязалась.

– Раньше я снимался лишь в боевиках: как в современных, так и в исторических. Ну, иногда в драмах. Это первый фильм ужасов за мою практику. Я волнуюсь. Мне ни разу в жизни не довелось бывать даже в доме, где по слухам обитают привидения.

– Такого дома во всем городе нет, – признался Кай.

– Но есть дерево. Я слышал. Дерево, которому якобы приносят жертвы, – собственно, он не мог точно утверждать. Голоса, что звучали в темноте, вряд ли можно было принять за городские сплетни, но охранник напрягся.

– Было дерево, – припомнил он. – Под тем деревом покончил с собой какой-то подросток.

– Как?

– Это важно? – охранник удивился.

– Каким способом? – настаивал Даниил.

– Вскрыл себе вены.

Кровью дерево обагри… Даниил поднес пальцы к вискам. Голова разрывалась.

– Иди к нам! – голоса из дерева звучали совсем рядом. А ведь вблизи павильона никаких зарослей нет. Здесь и клумб с редкими цветами почти не видно.

– А еще под тем деревом убили знаменитого актера, всем известного секс-символа, – это назидательно произнес уже менеджер, который очевидно вышел покурить и застал их двоих за беседой. Охранник тут же заспешил назад на свой пост, а Даниил лениво посмотрел на пожилого мужчину. Он что пророчит таким образом судьбу неудачливому сегодняшнему секс-символу. Или просто шутит? Но менеджер продолжил уже без иронии.

– Его обожательницы потом десятками сводили счеты с жизнью на месте его смерти.

– То есть под тем же самым деревом.

– Ну, да.

– А почему я не знал об этом до того, как приехал в такой мрачный город?

– Потому что тебя никогда и ничего не интересует.

– И как звали ту знаменитость, которая умерла здесь столь бесславной смертью до меня?

– Какая разница? Ты даже тех, с кем снимаешься в паре, по именам едва помнишь. А ведь дружба с ними твой шанс создать себе дополнительную рекламу.

Он явно намекал на Жанну.

– Лучше расскажи еще о том дереве, – ловко сменил тему Даниил.

Менеджер пожал плечами.

– Обычно деревья, на которых кто-то повесился, тут же срубают, чтобы у других не возникло желания это повторить. Старое поверье! Считается, что такие деревья распространяют отрицательную энергетику и внушают другим то же желание. Но на том дереве никто не вешался. Люди лишь резали вены под ним. Кровь струилась на корни. Само дерево глупо винить в массовом суициде. Просто, актрисы и актеры часто не в ладах с собственной психикой. Да и жизнь у них напряженная, сегодня ты звезда, а завтра твои роли отдают другим, как тут не закатить истерику и не предпринять попытку самоубийства. А на дереве лишь одна вина: оно находилось слишком близко от киностудии и выглядело довольно вызывающе, было очень похоже на декорацию к фильму ужасов.

– Где это дерево?

– Где-то! – менеджер вдруг хохотнул. – Если оно вообще есть. На мой взгляд, это могли быть разные деревья, а все остальное выдумки местной прессы. Неудачники найдут способ, как покончить с собой. Постарайся не стать одним из них. А дерево – лично я думаю, оно миф.

– Не миф, – Даниил весь напрягся. – Я видел его.

Признание стоило ему труда, но собеседника совсем не впечатлило.

– Не думать о деревьях Люцифера, лучше разучивай сценарий о дворянине, только что вернувшемся в свое поместье с войны и о дьяволице, которую тот случайно выпустил. Ты уже вжился в свою роль?

Даниил мельком глянул в листы с текстом, которые бросили ему на колени.

– Что не так?

Он заметил странную деталь только что.

– По сценарию героя зовут Розовский, – неуверенно прочел Даниил. И от чего он это раньше не обнаружил. Нужно все внимательно просматривать заранее: и сценарии, и документы.

– И что с того? Для русского фамилия вполне подходит.

Но именно такую фамилию и носила его настоящая семья. Значит ли это, что вся история взята из анналов его предков?

– Имя героя менять не будем, – непререкаемым тоном заявил режиссер. – Оно взято с реального дворянина, который жил и погиб в те времена.

Погиб? Даниилу это сразу как-то не понравилась.

– Но сама история фантастическая.

– И что тебя не устраивает?

– Да так… – не в его привычках было трусить перед приметами. То, что сыграешь повториться и в жизни. Он в это не особо верил. Тем не менее, знал таких актеров, которые отказываются от каких-то трагических ролей, часто в ущерб себе. Но кто ему сказал, что финал этого сценария трагический? Кстати сценарий он так и не дочитал до конца.

Фильм о золотом существе

Даниил пришел намного раньше двенадцати. Хотя на приглашение, как он недавно рассмотрел, было обозначено именно это время. Его кровь впиталась в картон, и буквы с цифрами снова стали видны. У печатных букв был необычный вид с завитушками. На каком принтере такое можно отпечатать? Напоминает каллиграфию прошлого века. Странно, почему Корделия не сказала сразу, что время сеанса все-таки определенное.

У входа было так темно, что Даниилу пришлось включить фонарик в своем смартфоне, чтобы разглядеть дорогу. Какие-то животные, отдаленно напоминающие летучих мышей и ящериц, шмыгали под ногами. Грациозные фигуры сфинксов у входа отсвечивали золотом даже в темноте. Как они красивы! Наполовину львы, наполовину женщины с лукавыми лицами. Даниилу захотелось коснуться их рукой, но он заметил, что между постаментом и когтями одного из сфинксов застряла крыса с разодранным горлом. Впечатление было такое, будто сфинкс ее поймал и раздавил лапой. Кровь обагрила золоченые когти.