Фармакон

«Да Рэй не знаю какая из тебя жена, а актриса ты отменная! Тебе бы в Голливуде играть, а не стирать ноги об подмостки нашего театра!».

До Хардгера оставались считанные метры, а идея дальнейших действий так и не сформировалась, чёртово пойло совсем мозг ему затормозило! И влип бы он в неприятную историю, конкретно так, по самые уши увяз если бы не истошный крик, донёсшийся с юга. Голос Эйнар узнал.

«Если бы не знал, как ты ко мне относишься, цветочек, то подумал бы, что ты играешь в моей команде! – усмехнулся про себя он, переходя на бег вместе с остальными. – Чертовски вовремя подобранный момент!».

Ей удалось незаметно выбраться, оставив за своей спиной подругу папарацци, жениха полицейского, ненавистного адвоката и колоритных жителей. Она праздновала свою победу, пока коварный луч луны не осветил надпись, оставленную несомненно кем-то имевшим отношение к убийце. Неровные буквы с кровавыми разводами, выведенные нетвёрдой рукой гласили: «Я есть яд и я – исцеление».

Сердце Фредерики неприятно сжалось, когда же из мрака ночи ей на встречу выступили три вытянутых силуэта, скрюченные и одетые в висящие на костлявых телах лохмотья, словно ожившая скульптура Огюста Родена – «Три тени» сердце девушки и вовсе пропустило сразу пару ударов. Пятясь назад, она что есть мочи закричала. Силуэты тут же замерли толи, напуганные её криком толи, застигнутые врасплох тем, что она вообще нашла в себе силы на это после встречи с ними.

На её крик тут же откликнулся гомон голосов, и девушка, воодушевлённая тем, что она не одна, что её услышали развернулась и припустила в их сторону. Бежала до тех пор, пока не оказалась в крепких, знакомых руках. Удушливый запах табака и укоризненный взгляд всё же позволили почувствовать себя в относительной безопасности. Не давая даже шанса Хардгеру начать задавать ей вопросы, какого чёрта она тут делает или как здесь оказалась, Фредерика тут же поведала о том, что увидела. На ближайшие пол часа Бьёрн потерял к ней интерес переключив своё внимание на расследование. У неё появилось время придумать легенду.

Рыская вдоль стены, как собака ищейка комиссар отчаянно пытался найти хоть что-то более стоящее, чем надпись кровью на стене, следы босых ступней и три калеки-оборванца, хотя бы малейшую зацепку, указывающую кто мог сделать такое с Билли. Он уже разве что на карачки не встал, обнюхивая место преступления в своих поисках. Всё бес толку. А личное присутствие губернатора и этого адвокатишки только усугубляло ситуацию. У него создавалось впечатление, что он ручная обезьянка, развлекающая зевак. И если губернатор пока лишь хранил молчание придирчиво осматриваясь, то Эйнар будто специально провоцировал его, посылая недвусмысленные улыбки и пару раз даже подмигивая. Держась из последних сил Бьёрн сосредоточился на следах, но и тут не смог удержаться чтобы не попробовать приписать их появление Ульфу.

Постаравшись сделать это как можно не заметнее, а от того и полностью провалившись в своей затее, комиссар сравнивал размер ступни босых ног с размером ноги Эйнара. Последний не удержался от язвительного комментария, в очередной раз:

– Может мне снять туфель и тебе его дать, чтобы ты мог приложить его к следам и сравнить наглядно или ещё лучше оставить рядом со следами подозреваемого отпечаток своей ступни?

– Не надо! И так вижу, что размер оставленный на земле слишком маленький! – Не сумев совладать с эмоциями, он взорвался: – И вообще какого чёрта ты здесь делаешь?!

– Я пришёл поддержать супругу убитого, он же всё-таки был моим клиентом, если ты ещё помнишь, – адвокат снова подмигнул. – А вот что здесь делает твоя подружка – это хороший вопрос!

Не сдержавшись Хардгер тут же бросился на Эйнара с кулаками, да так отчаянно, что его пришлось оттаскивать и после этого какое-то время удерживать. С разбитой губой Ульф улыбался своему сопернику, как победитель. Он им и был, Бьёрн это чувствовал кожей, комиссар не понимал, как и в чём его превзошёл противник не успевший ударить его ни разу, но надменная улыбка адвоката только подтверждала его догадки, тот снова взял над ним верх.

– Какого чёрта здесь происходит? – губернатор вышел из своего состояния анабиоза, а именно этого и добивался Ульф. Ему нужно было направить вектор общения Эймса Каммингса в нужное ему русло до того, как с языка губернатора может соскочить не нужные для адвоката вопросы.

– Ничего особенного, господин губернатор! Просто наш доблестный комиссар ведёт допрос свидетеля в привычной ему манере! – Эйнар ловко подливал масло на вспыхнувшие угли.

– Что это значит?

Бьёрн догадывающийся, что последует далее дёрнулся в сторону адвоката, но по-прежнему крепко удерживаемый коллегами не смог вовремя закрыть рот Ульфу.

– Сегодня утром он вёл допрос Билли, где избил того так, что бедолага Лейн превратился в отбивную. Потом он должен был доставить его домой, в северный район. Из участка они выехали, но Билли до дома так и не добрался! – Эйнар сверкнув глазами, как острым лезвием повернулся к Хардгеру обращаясь к нему: – Что случилось Бьёрн? Может быть по дороге ты решил доделать то, что не успел утром? Может это ты убил Лейна?

Ловкая речь адвоката произвела эффект разорвавшейся бомбы! Даже если губернатор и понимал, что это чистой воды манипуляция не отреагировать на неё он всё же не мог. Как и начальник участка. Они оба обязаны были принять меры, и они их приняли. По приказу губернатора Хардгер был временно отстранён от этого дела, до выяснения всех обстоятельств. Ему ещё повезло, что против него не выдвинули обвинений.

Довольный собой и посеянным ажиотажем среди присутствующих Эйнар незаметно испарился, пока никто не видит, щипнув за попу Рэй, подмигивая ей на прощание. Больше ему здесь делать было не чего, можно было ехать домой и ложиться спать. Ночь и так близилась к концу, скоро должно было рассвести.

Фредерика тоже решила воспользоваться ситуацией и вовремя раствориться, до того, как она попадёт под горячую руку своего жениха комиссара. Девушка и не подозревала, что сегодня она выступила единой командой со своим врагом. Они оба отвлекли внимание друг от друга, когда это было нужно.

Глава 6. Дела сердечные

Мощный кулак Бьёрна с силой обрушился на видавший виды письменный стол, от чего тот издал жалобный вопль и как будто немного просел. Несмотря на своё отстранение бравый комиссар не поехал домой, а вернулся вместе с остальной группой выехавшей на место преступления на службу. К этому времени уже рассвело, но нормальный сон и отдых давно перестали быть жизненно необходимой потребностью Хардгера. Намного важнее для него было оставаться в этом деле. Особенно когда его так нагло и бесцеремонно попросили с вещами на выход.

Перечитывая скудные показания сотый раз подряд мужчина каждый раз со всего размаха ударял в гневе по столу и отпускал пару ругательств. От ведения расследования его отстранили, но позволили остаться на службе и даже изучать письменную сторону проблемы. Вот только эта поблажка совсем не радовала Бьёрна и на это у него было две причины: во-первых, изучать особо было нечего и во-вторых комиссар был эффективен в физических штурмах, а не мозговых. Идти по следу преступника ползая на брюхе, обнюхивая каждый куст выслеживая его, сутками на пролёт, без еды, сна и питья. Вот что было ему близко, это были его методы. Перебирать бумажки строя теории и ища зацепки мужчине представлялось очень скучным. Уже через час бумажной волокиты ему всё опостылело.

Хардгеру казалось, что клеточки серого вещества, которые несомненно имелись у него в голове слипались вместе с веками. Мозг при перечитывании одного и того же погружался в летаргический сон в то время, как всё тело комиссара продолжало бодрствовать. Предприняв последнюю попытку выудить из минимума, хоть каплю пользы, заранее зная, что толку от этого будет как с быка молока, Бьёрн зачитал вслух листочек, который не выпускал из рук битый час:

– «Из показаний свидетелей: мы шли вдоль стены порта стараясь постоянно держаться в тени, чтобы нас не заметили. У нас не было конкретной цели, мы слонялись в поисках призрачной надежды поживиться. Иногда, не часто, но всё же в наш район забредают господа. Всех интересует порт и то, что с его помощью тайно можно переправить сюда или отсюда, кто-то тайно ведёт дела с местными приступными группировками. Но несмотря на деловые связи люди из центрального и иных районов здесь не имеют покровительства, даже от тех, с кем сотрудничают. Законы северного района просты – каждый выживает как может! Ограбив господина нам не грозило наказание. Ни один глава местных приступных сообществ не стал бы нас разыскивать, чтобы пустить кровь.

Выйдя к центральным воротам, мы заметили Билли Лейна или как его ещё называют здесь «мясник» Билли. Нет, мы не сразу поняли, что это он, в темноте и с такого расстояния – мы были в метрах трёхстах от него – в безвольном, как тряпичная кукла, волочённом за руки человеке вообще сложно узнать кого-то конкретного. Единственное, что мы поняли сразу, это был мужчина.

То существо, тащило труп Билли к реке. Оно было босое и одето в какие-то бесформенные белые лохмотья, словно приведение. Роста невысокого. Костлявое. С вытянутыми передними конечностями – пальцы рук, вывернутые в суставах, казались невероятно длинными из-за когтей, почти таких же как у Фредди Крюгера, только ещё длиннее. Волосы тоже были длинными, жёлтые, доходили до босых стоп и закрывали лицо и всё тело словно покрывало. Они были не естественного цвета и из-за них создавалось впечатление, что всё тело этого существа покрыто шерстью.

Затащив Билли в реку, оно нырнуло под воду и исчезло. Мы решили не рисковать и остаться на какое-то время в нашем укрытии, дабы убедиться, что оно точно ушло и нам ничего не угрожает. Вышли только тогда, когда увидели идущую в нашу сторону молодую девушку. Убивать мы её не собирались, просто хотели ограбить».

– Работаешь с показаниями свидетелей Хардгер? Ну что ж вполне похвально, тем более после того, что ты устроил ночью на месте преступления! – погружённый в чтение комиссар не заметил, как их в кабинете стало уже трое. Помимо его и Стиви, теперь там находился их начальник Матс Форс, недовольно сверля мужчину взглядом.

– Если бы не этот чёртов адвокат и губернатор тупица, с которого всё и началось, то ничего бы и не было! Ни моего отстранения, ни убийства этого куска дерьма! – нисколько не стушевавшись под взглядом начальства грозно рявкнул Бьёрн. – Какого чёрта Эймс Камминг прислал бумажонку об освобождении Билли? Нужно было подтереть ей задницу, наплевав на всё!

– Ну-ну, полегче парень! – Форс успокаивающе похлопал Хардгера по плечу, крутой нрав подчинённого и то, как он мог отдаваться делу ему нравилось, а на остальное можно было время от времени закрыть глаза. В конечном итоге важен результат, а не то сколько поломанных людей будет по пути к этому результату. – Ты сам виноват, так подставиться. На кой ляд тебе понадобилось тащить с собой подружку на место преступления? Если ты хотел рисануться перед ней, то выбрал для этого самое не подходящее время! Ты сам предоставил этому адвокату рычаг для давления!

– Да ничего я не хотел! – взревел комиссар и знающий, чем обычно заканчиваются такие вспышки гнева Хардгера Стивен вжался в свой стул, словно комнатный цветок вросшийся в горшок. – Я понятие не имею как она там оказалась!

Матс провёл рукой по седому ёжику волос. Его внимательные каре-зелёные глаза излучали задумчивость и спокойствие. Он думал, как преподнести Хардгеру следующую новость. Нет, этот коренастый, невысокий мужчина не испытывал перед горячим на руку Бьёрном никакого страха. Когда-то у него самого репутация была не лучше. Он даже был бы рад схлестнуться с молодым комиссаром, любые проявления жестокости вселяли в него блаженную негу.

– Это ещё хуже, – начал из далека Форс. – Не знать где бывает и что делает твоя будущая супруга весьма опасно, можно в один прекрасный день в дверь не пройти, – мужчина изобразил свободной рукой ветвистые рога, в другой он держал газету, – или ещё хуже не знать, что у тебя под носом находится шпион.

– Да какой шпион? – не дал закончить начальнику мысль Бьёрн. – Фредерика актриса и то, наверняка весьма посредственная.

– В смысле, наверняка? – Матс нахмурился. – Ты не видел её игру на сцене?

– Нет, – проворчал себе под нос комиссар. – У меня времени нет ходить по театрам.

– Значит так, мой дорогой с этой минуты у тебя есть это самое время. Я даю тебе недельный выходной, за который ты должен будешь узнать хоть что-то о женщине с которой собираешься связать свою судьбу!

– Но…

– Никаких, но! – отрезал Форс. – Сначала он понятия не имеет, какая она актриса. Потом не знает, что делает на месте преступления, а дальше что? – Бьёрн опустил голову, как провинившийся ученик, осознавая, что где-то он действительно дал промашку. – И да, Хардгер, когда будешь узнавать у своей очаровательной невестушки, что она делала в северном районе, да ещё и в ночь убийства не спеши вынимать руки из карманов, я тебя очень прошу! Ты и так сейчас под колпаком, не усугубляй свою ситуацию!

Конечно же он понял намёк Матса. Нужно быть дебилом чтобы не догадаться, что тот имел в виду, но комиссар не собирался признаваться, что он способен на такое, пусть начальник и читает его душу, как открытую книгу. Нацепив на лицо обиженное выражение, он ответил:

– Обижаешь Форс. Я на такое не способен.

– Ну-ну! – иронично ответил тот перед тем как уйти, но остановился, решив дать ещё один совет. – И ещё, если ты хочешь расположить к себе губернатора, а ты этого хочешь! – он недвусмысленно стрельнул в Бьёрна глазами. – То тебе лучше поторопиться со свадьбой. У Эймса Камминга пунктик по поводу холостых людей. Долгие отношения без регистрации идут в разрез с его идеями, что он несёт в наше новое общество, впрочем, как и просто одинокие.

– Что-то холостое положение Эйнара Ульфа ему не помешало иметь дела с этим пронырой!

– А! На счёт этого! – Форс сделал вид, что вспомнил что-то важное. Швырнув газету, что держал всё это время в руке на стол Хардгеру ехидно произнёс: – Сегодняшняя пресса. На первой полосе статья о помолвке твоего закадычного дружка. Наш адвокат женится, дата уже назначена, через три месяца, 23 июля. Похоже он и в этот раз тебя уделает Бьёрн!

Сдерживая в себе желание швырнуть что-то тяжёлое в спину удаляющемуся Матсу Хардгер схватив газету развернул её, да так порывисто, что разорвал пополам. Чтение это нисколько не усложнило. Быстро пробежавшись по ровным строчкам, свернув газету он швырнул её в сторону Стиви, сплюнув себе под ноги.

– Мерзкий проныра, вот как ему это удаётся?! Мало того, что он вытащил из-за решётки Билли, подстроил ситуацию, при которой меня отстранили от его дела, так он себе ещё в невесты отхватил одну из самых красивых и богатых наследниц нашего города! Да к тому же совсем юную и невинную!

Хардгер готов был рвать и метать, перечисляя вслух всю несправедливость судьбы. Стивен Маерс же вглядываясь в идеальные черты готической красоты молодой девушки не понимал такого восторга своего напарника на её счёт. Да девчонка была красива, но и мисс Арне тоже. И в отличие от холодной красотки, в глубине чёрных глаз которой плескалось что-то недоброе, излучала свет и тепло. Да иногда оно ослепляло и обжигало, но никогда не отталкивало, а лишь притягивало.

Заряжённый этим светом он осмелился высказать своё мнение:

– Но Мисс Арне тоже очень красива!

Комиссар посмотрел на него, как на идиота, но всё же согласился:

– Да, Фреди весьма мила, но она никогда не будет только моей! Она уже принадлежала другому мужчине!

– Разве это так важно, когда люди по-настоящему любят друг друга? – Стивен был неисправимым романтиком. Это было одно из его немногих положительных качеств.

– А ты пойди задай этот вопрос Эйнару Ульфу и узнаешь! Этот адвокатишка наверняка там раздулся от счастья и важности, того гляди – лопнет!

Если бы Маерс сделал так, как советовал ему его старший коллега, то ответ адвоката нисколько его не удивил бы, а вот сам Хардгер был бы немало шокирован и конечно в очередной раз пришёл бы от этого в ярость. Пробегая глазами по статье о его помолвке Эйнар неудовлетворённо скривился, как будто его мучила мигрень. Экономка Хильда, только что принёсшая ему в кабинет благую, как она думала весть, конечно же этого не упустила.

Не спрашивая разрешения, она тяжело опустилась в кресло напротив недовольно уточняя:

– И что на сей раз тебе не нравится?

Отношения этих двух носили весьма странный, специфический характер. Хильда была прислугой в этом доме, но как таковой ей не являлась, молодой хозяин никогда не отдавал ей приказов, все указания, исходившие в её сторону, были скорее просьбой, которую пожилая женщина спешила выполнить. Субординации между ними, естественно тоже не было, обращение на «ты» было само собой разумеющимся. Те, кто не знал какую функцию исполняет живущая в особняке женщина легко могли подумать, что они с Ульфом родня. Суровая, иногда сварливая и бесконечно требовательная к своему ребёнку мать и свободолюбивый, самовольный и изворотливый сын, разрушающий своим мятежным, циничным характером все её надежды и ожидания на свой счёт.

– Осталось всего три месяца. Три месяца, и я буду вынужден жениться на ней, – Эйнар бросил газету на стол и ткнул пальцем в фото девушки, даже не потрудившись назвать её по имени. – Чем я должен быть доволен?

– Она красива.

– Не настолько, чтобы я потерял голову и возжелал ей обладать, – тут же парировал он.

– Она невинна, – Хильда предприняла попытку надавить на мужское эго своего хозяина.

– И это скорее её недостаток нежели достоинство! – бесцеремонно отрезал мужчина. – Неопытная девчонка с которой придётся возиться!

– Ты сам хоть понимаешь, что ты несёшь? Да многие мужчины сейчас желают оказаться на твоём месте! Такое сокровище не каждому удаётся отыскать, чистая, незапятнанная девушка!

– Да? И в чём же её ценность? Только в том, что до встречи со мной она не знала мужчин? Бред! Я не столь скудоумен чтобы оценивать женщину по этому качеству. Качеству, что столь скоротечно и невозвратимо! Уже после первой ночи со мной она его потеряет и что тогда? Её ценность значительно упадёт? Или вообще исчезнет? Куда разумнее обратить внимание на те черты, что остаются с человеком на всю жизнь, что оттачиваются и усугубляются с возрастом и опытом. То, что невозможно скрыть, потерять или отделить от себя!

– То есть добродетель по-твоему вообще ничего не стоит?

– Эта – нет! Самую благородную, чистую, непорочную девушку могут обмануть, принудить или того хуже взять силой. А если мы ещё рассмотрим женщин, переживших развод, то тут вообще в пору за голову взяться.

– Ладно, оставим это. Каждому в конце концов своё, зная твою извращённую натуру спорить бесполезно, но, – экономка предприняла последнюю попытку, – женившись на ней ты поступишь благородно, исполнишь последнюю волю своего отца!

Стены кабинета сотряс громкий, утробный смех, злой и циничный.

– Милая Хильда ты правда думаешь, что мне есть хоть какое-то дело до воли отца или его договорённостей с семьёй моей молодой невестушки?! Если так, то ты глубоко ошибаешься! Папенька и этот кретин Риз договорились о нашем браке, когда мы с Эмили были совсем детьми, словно на дворе было средневековье! Если бы после импульса этот напыщенный индюк не смог выстоять и обзавестись нужными мне связями, то я давным-давно отказался бы от участия в этом фарсе, расторгнув помолвку!

– Да что ж ты говоришь-то такое? Неужто ж так можно?

– Правду Хильда, я говорю правду! В отличие от всех остальных я не боюсь озвучивать её вслух. А знаешь почему? Потому что в отличие от моей невестушки и большинства людей в целом она мне нравится. Нравится во всех её проявлениях, даже самых нелицеприятных и мерзких!

На короткое время в кабинете повисло молчание. Нет, Хильда не судила своего молодого хозяина, в конце концов он был ей как сын и она прекрасно знала, чем вызвана такая ненависть Эйнара к собственному отцу. Знала через что тому пришлось пройти и приходится до сих пор. С щемящим от боли сердцем она осознавала сколько ещё тягот выпадет на его голову и в тайне боялась, что однажды он просто не выдержит и оставит её одну, как намеревался когда-то.

– Презираешь меня за это? – холодно спросил он, как будто для него это не было важным.

– Нет, – честно призналась экономка. – Боюсь за тебя. Ты впутался в опасные игры, намеренно нажил себе врага в лице этого страшного полицейского, надеюсь ты знаешь, что делаешь.

Утвердительный ответ Ульфа потонул в громком визге дверного звонка. Кто-то очень нетерпеливый нажимал на него, словно подгоняя жильцов незамедлительно открыть дверь. Истерика от долгого ожидания сквозила с каждым повторным нажатием.

– Пойду открою, пока мы ещё не оглохли от этого звона! – поднявшись с кресла Хильда неторопливо поплыла открывать дверь, намеренно никуда не спеша. Такие проявления властности ей претили.

А вот ворвавшийся в дом наоборот спешно, чуть ли не бегом направлялся в сторону кабинета Эйнара. У мужчины даже неожиданно всплыл в голове образ Фредерики, он не удивился бы если б это оказалась она. Ворваться в его дом чтобы высказать ему своё недовольство вполне в духе актрисы. Тем более, что после прошедшей ночи оно у неё точно было. Как ни как он подставил её дражайшего женишка! Но его ждало разочарование, не понятное даже самому адвокату, это была не она. Это была совсем другая женщина, совсем им не ожидаемая, но явно пришедшая с претензиями.

Казалось бы, какая разница какая женщина будет играть на твоих нервах? А, нет! Как оказалось, разница есть!

– Поскольку вы не удосужились нанести личный визит в наш дом после объявления в прессе о нашей помолвке это решила сделать я! – снимая на ходу тонкие кружевные перчатки девушка опустилась в кресло напротив, в то самое где всего минутой назад сидела Хильда.

Наградив её равнодушным взглядом Эйнар опустив глаза вниз стал изучать остальную корреспонденцию, что пришла в его дом по почте, лениво перебирая тонкими, изящными пальцами конверты и всевозможные листовки он холодно ответил:

– У меня слишком много дел.

– Вот как? И это всё что вы можете мне сказать?

– Нет. Ещё я не имею ни малейшего желания участвовать в этих светских показухах!

Всегда смертельно бледные щёки девушки раздулись и покраснели, дыхание стало глубоким и возмущённым. Выхватив часть конвертов из его рук, она отшвырнула их в сторону привлекая внимание мужчины к себе.

– Хотите вы того или нет, вы обязаны выйти со мной в свет! Новость о нашей предстоящей свадьбе разлетелась по всему городу ещё с утра, как горячие пирожки в районе где живут голодающие! Своим поведением вы ставите под сомнение нашу помолвку!

Девушка добилась того чего хотела, теперь всё внимание адвоката было целиком и полностью сосредоточено на ней, вот только она испытывала от этого жуткий дискомфорт. Глаза мужчины светились опасным блеском в то время, как голос был абсолютно спокоен, как море в штиль:

– Я не помню, моя дорогая Эмили чтобы я позволял вам так с собой разговаривать и уж тем более раскидывать мою корреспонденцию.

Девушка молча тяжело сглотнула вспоминая, что самый страшный зверь как раз-таки не тот, кто постоянно рычит, а тот, кто нападает неожиданно, когда этого совсем не ждёшь.

– Простите… – неловко выдавила она. – Но моя честь… Что скажут люди… Общество… – девушка говорила несвязно и отрывисто, не в состоянии довести ни одну из своих мыслей до конца, всё ещё напуганная тем, как её будущий муж умеет убивать одним только взглядом.

Довольный результатом Ульф уже хотел было отправить невестушку обратно домой, заверив что ничего с ней не произойдёт, если они выйдут вместе в общество позже, но его взгляд зацепился за знакомый почерк на одном из конвертов, что остался у него в руках.

Немедля он разорвал его, вытаскивая короткое послание: «Нужно срочно встретиться и поговорить. Приходи вечером в театр на представление. Встретимся там. Э.Р.».

«Похоже у малышки Рэй проблемы. Ну что ж, это не плохая возможность убить двух зайцев одновременно…».

Подняв на Эмили взгляд, в котором от агрессии не осталось и следа, а только лучезарная забота и внимание, мужчина произнёс успокаивающим голосом с нотками примирения:

– Ну хорошо, Эмили, вы правы. Пожалуй, мы оба погорячились: вы, придя сюда с претензиями, а я, не уделив должного внимания новым правилам поведения в обществе, – коварно начал плести свою паутину адвокат. – Сейчас у меня много работы, но вечером мы могли бы вместе сходить в театр. Я заеду за вами в восемь, вы согласны?

Была ли согласна бедная мисс Риз? Это был глупый вопрос! Конечно же она была согласна, девушка слишком хорошо понимала, что чего-то большего от мрачного, совсем не интересующегося ею жениха ей не добиться.