Выжить в Антарктиде

Пока судно маневрировало и становилось на якоря, вереницы любопытных пингвинов, оживленно гогоча и размахивая крыльями-ластами, заспешили к берегу со всех сторон, словно приветственная делегация.

Со своего места Виктории было видно, как моряки спускают на воду большую лодку, как закрепляют пологий трап, ведущий к помосту, с которого удобно перебираться на качающееся суденышко. Счастливчики, заказавшие экскурсию, уже ждали на палубе, увешанные фототехникой и сумками с резиновыми шлепанцами и полотенцами. Поскольку остров Обмана – это все еще действующий вулкан, процессы, идущие в его недрах, разогревают окрестную воду. В некоторых местах она становится настолько теплой, что напоминает горячую ванну, где у дна даже рискуешь обжечься.

Прежде, чем спуститься по трапу, экскурсантов обязали ополоснуть резиновые сапоги в тазиках с раствором марганцовки. Остров Обмана был частью биосферного заповедника, и не стоило заносить туда микробов, которых там отродясь не водилось. Возле тазиков сразу образовалась толкучка, туристы комментировали требование, как могли, упражняясь в остроумии.

Все пассажиры были одеты одинаково, однако Вика безошибочно нашла среди них фигуры Павла Долгова с женой-француженкой, знаменитого актера Абызова с подругой (та держалась за его локоть и постоянно взвизгивала) и щуплый силуэт Кирилла (мальчик даже помахал ей рукой).

Она тоже взмахнула рукой над головой. На самом деле она искала глазами Громова, но никак не могла найти. И все же, желая попрощаться с ним, она начала спускаться по железному трапу, ведущему на главную палубу.

– Привет, красавица!

Оказывается, у ступеней трапа, чуть в стороне от толпы и скрытый надстройкой, стоял Игорь Симорский, и Вика, слетев вниз, едва ли не упала в его объятия. Продюсер, заметив, кто так шумно грохочет ботинками по ступеням, оперся на поручни, загораживая путь.

– Здравствуйте, – Вика и не пыталась скрыть отсутствие восторга и подобострастия. Болтать с Симорским никак не входило в ее планы.

– Как говорится, если гора не идет к Магомету… – Симорский стоял очень близко и понизил голос до едва уловимого мурчания. – Но я же не гордый, я и сам могу засвидетельствовать талантливой актрисе свое почтение. Вчера я вас так и не дождался на вечеринке.

– Простите, но я и в самом деле сильно устала после спектакля.

– Конечно, смена часовых поясов и эмоции от необыкновенной поездки. Я все понимаю. Но надеюсь, сегодня вечером ничто не помешает нам насладиться обществом друг друга?

– Я не знаю, Игорь Валентинович…

– Не отказывайте мне! Я люблю строптивых и знающих себе цену, но отнюдь не тех, кто эту цену набивает. Я вас приглашаю лично, Виктория! После ужина нас ждет сеанс магии в театральном салоне. Я настоятельно прошу вас посетить его. Мы поговорим с вами о вашем будущем.

– Знаете, я…

– Вы ведь задумываетесь о будущем, не так ли? А оно у вас может быть шикарным! Я, поверьте, не каждой смазливой мордашке такое говорю. У вас талант, и будет обидно, если тот паршивенький молодежный сериальчик останется верхом вашей карьеры.

Вика вздохнула:

– Я приду. Но…

– А мы ни о чем другом еще и не договариваемся! – Симорский сверкнул дорогой фарфоровой улыбкой и, послав Завадской воздушный поцелуй, направился к спуску.

Вика, закусив губу, так и осталась стоять на последней ступеньке. Где-то на задворках сознания она понимала, что ведет себя глупо. Но Симорский олицетворял в ее глазах то, чего она всю свою жизнь старалась избегать. Сальный взгляд, наигранная мимика, похоть, сквозившая буквально в каждом произнесенном им слове…

Завадская шумно выдохнула в досаде и стремительно бросилась к железной дверце, ведущей в корабельные коридоры. Было похоже, что болтая с этим павианом, Юру она безнадежно упустила.

Однако именно там, за дверью она и столкнулась с Громовым. Он был в одном свитере и явно никуда не собирался плыть.

– Вы разве не с ними?! – невольно воскликнула она, оглядываясь на дверь.

– Нет.

Это простое слово моментально стерло горькое послевкусие, оставшееся от общения с Симорским. Громов же, увидев смятенное выражение ее лица, обеспокоился:

– Что-то случилось?

– Просто слегка замерзла, – Вика стянула перчатки, шапку и сунула все это в карманы. Молнию тоже потребовалось расстегнуть, так как внутри было жарко. Но она начинала гореть, пожалуй, не только от работающей отопительной системы.

– Тогда не желаете ли выпить чашечку кофе? – У Громова явно были какие-то дела, но он оставил их ради нее. – Идемте в бар, там сейчас пусто и никто не помешает нам согреваться и вести интеллектуальную беседу.

Настроение Виктории стремительно улучшалось.

– И о чем же мы с вами будем беседовать? – чуть кокетливо спросила она.

– Надо как-то вас развлечь – после вашего проигрыша в шахматы, – улыбнулся Юра.

– Между прочим, я выиграла три раза из пяти.

– Но, как сказал Штирлиц, всегда запоминается последнее слово. А оно было «Вам шах и мат». Я, конечно, думал вам поддаться, но это было бы неспортивно.

– Поверьте, я бы догадалась, что вы мухлюете.

– Значит, хорошо, что я играл честно, – глаза Юры озорно блеснули..

Вика тоже расцвела:

– Так на какую же тему мы будем вести с вами утешительные интеллектуальные беседы?

– Вы, как уже понял, человек с тонким вкусом, так что я и не знаю даже, чем вас удивить, – Громов на секунду сделал задумчивый вид. – Как вы смотрите на то, чтобы обсудить животрепещущую тему температурных особенностей ледникового покрова? Везде ли лед одинаково холодный?

По тому, как смеялись его глаза, Вика догадалсь, что гляциолог ее дразнит. Она сразилась с ним в шахматы и, чтобы он там ни говорил, трижды уложила его на лопатки. Теперь он чувствовал в ней сильного противника, и ему это явно нравилось.

– По-моему, очень интересная тема. Мне любопытно послушать, чем именно вы занимались в своих антарктических командировках.

– Я польщен. Так и думал, что гляциология вас покорит.

И они, занятые только друг другом и ничего больше не замечающие, пошли к лестнице, чтобы подняться в бар.

15. Остров Обмана

Владимир Грач

Настороженного Владимира короткое путешествие от корабля до острова неожиданно проняло до дрожи. «Зодиак» – огромная надувная моторная лодка – лавировал между кишащими в воде касатками, патрулирующими скалистое побережье. Справа и слева от Володи щелкали затворы фотоаппаратов, но он сам сидел неподвижно, завороженный невиданным зрелищем.

До берега расстояние было не таким уж и большим, но из-за касаток они добирались минут десять. Этого времени не хватило, конечно, чтобы вдоволь насмотреться на морскую живность (в основном в воде мелькали плавники), но чтобы проникнуться чужими пейзажами – вполне. Вершины скалистых гор были покрыты белыми потеками снега и льда, но внизу камни были голыми. Растительность отсутствовала, лишь несколько покатых холмов вдали зеленели то ли травой, то ли мшистым покровом, а вдоль прибрежной полосы белели гигантские жутковатые кости. Володя подумал, что тут неплохо снимать фильмы ужасов про иные планеты.

Когда они выгрузились на грубый, серого цвета вулканический пляж, улыбчивый красавчик старпом, выполнявший в данный момент обязанности гида, собрал гомонящих туристов в кучку и коротко обрисовал ситуацию:

– Сейчас мы переобуваемся, резиновые сапоги оставляем возле лодки и идем вон к тем скалам. Там есть несколько удобных природных ванн с теплой водой, в которые все желающие могут окунуться. Кстати, ходить по острову где попало нельзя. Вам следует придерживаться специально проложенных троп, отмеченных красными флажками.

– А если кто-то заступит за флажки? – спросила молодая спутница продюсера, Марина.

– Лучше этого не делать, – откликнулся старпом, – вы можете нечаянно нанести вред местной экосистеме.

– Почему у острова такое необычное название? – не унималась девушка. – Десепшн переводится как «обман».

– Потому что он часто обманывал мореплавателей. Остров с воздуха похож на букву С, но с палубы не понятно, что впереди огромный залив. Капитан думает, что перед ним проход, направляет корабль вперед – и оказывается в ловушке.

– А разве на карте эта бухта не обозначена? – упорствовала Марина.

– Раньше не делали таких точных карт, чтобы каждый крошечный островок был прорисован во всей своей красе, – улыбнулся старпом. – Остров облюбовали китобои в первой половине 19 века. Они построили здесь базу и привозили на буксире китовые туши для разделки. Все эти огромные скелеты как раз и есть результат их деятельности.

– А кажется, будто тут на берег выбросилась китовая стая, – пробормотал себе под нос Игорь Симорский.

– Желающие могут подеяться чуть выше по склону, – продолжал старпом, указывая рукой направление, – оттуда хорошо видно заброшенную китобойную базу. Ее покинули после последнего извержения вулкана в 1970 году, которое ее и уничтожило.

– Здесь есть вулкан? – поинтересовался Симорский.

– Весь остров это вулкан. Подводный действующий вулкан. Бухта – это его жерло, а мы с вами находимся как раз внутри него.

– Это не опасно? – обеспокоилась жена адвоката, нервно сжимая плечо сына.

– Мам, ну ты же видишь: нет ни лавы, ни дыма, ни землетрясения, – произнес Кирилл и вырвался.

– Хотя вулкан и не спит, извержения ждать не стоит. Точно не сегодня, – улыбнулся старпом. – Все Шетландские острова вулканического происхождения, однако только Десепш выделяется особым микроклиматом. Мы возим сюда туристов из-за острых ощущений и возможности искупаться. Да и виды тут необычные.

Пассажиры с «Души океана» тянулись послушной группой за экскурсоводом. Со стороны процессия, наверное, смотрелась забавно: облаченные в красное, бестолково толкающиеся и гомонящие туристы – и их вожак: стройный, в блестящей черной куртке с красным щегольским шарфом и непокрытой головой.

Позади них к берегу причалила вторая лодка, в которой матросы – тоже все в черном – привезли складные брезентовые ширмы и лавочки, чтобы любители водных процедур могли спокойно переодеться и оставить вещи.

Старпом достал из-за пазухи градусник и некоторое время нес его на вытянутой руке. Приблизившись к первой термальной ванне, он продемонстрировал градусник пассажирам:

– Температура воздуха, как вы можете убедиться, на острове плюс шесть градусов. Не жарко. Но температура воды, – он опустил градусник в воду, – будет приблизительно двадцать пять – тридцать градусов. Вот, видите: электронный термометр показал 26 градусов по Цельсию! Чтобы вы не простудились, когда станете переодеваться, мы включим автономные тепловые пушки в кабинках для переодевания. Ну, а пока матросы все собирают и приготавливают, мы пройдемся к старой базе и по пути насладимся «марсианскими» видами.

Ближайший час гости острова осматривали окрестности, фотографировали разрушенные домики и прохудившиеся цистерны. Все шло мирно и напоминало обычную экскурсию с набившими оскомину формулировками «посмотрите налево», «посмотрите направо». Володя обратил внимание, что Павел с Патрисией и Дмитрий Сухов, шафер на их свадьбе, держались особняком. Заядлые путешественники, они насмотрелись в своей жизни всякого, и теперь их не удовлетворяли простые прогулки в толпе изумленно ахающих ротозеев. Грач приготовился, что сейчас его подопечные придумают план, как запастись необходимым адреналином. Околдованный нездешними видами, он едва не забыл, что не является простым участником круиза, и его работа: обеспечивать безопасность конкретных персон.

Когда-то в самом начале его знакомства с Павлом, еще до связавшего их подобия дружбы, Грач поинтересовался у Долгова, что вечно «ищет он в краю далеком». Паша беззаботно ответил:

– Хочу испытать безлимитную реальность, где всё возможно. Сломать границы обыденности. Но настоящая магия рождается в поступках. Путешествие по диким местам – это Поступок. Но ты, наверное, не поймешь. Ты не любишь рисковать напрасно.

Как ни странно, но Володя его отлично понял. Ему тоже было знакомо в юности желание объять необъятное, испытать себя на прочность. Он тоже считал, что слова отбрасывают от истины. Одним лишь размышлением не пройти свой путь, не познать себя, любовь, женщину или вселенную. Но он не мог позволить себе «ломать границы обыденности», и – Долгов прав – война приучила его, что риска следует по возможности избегать. Он привык жить конкретной задачей и не хотел ничего менять. Особенно сейчас, в этом странном путешествии. И тем более в этой странной, навевающей нехорошие предчувствия земле.

Побродив вместе со всеми вокруг китобойной станции, Павел и Дмитрий сообщили старпому о желании забраться на ближайшую гору. Тот дал разрешение и даже сказал, что с высоты остров предстаёт более красочным и позитивным.

– Только придерживайтесь флажков. Они как раз отмечают путь на оборудованную площадку для наблюдения.

Патрисия к неудовольствию мужа лезть на гору вдруг расхотела.

– Мальчики, я передумала. Лучше пойду и искупаюсь в теплой ванне. А то, пока мы будем карабкаться, время, отпущенное на экскурсию, истечет.

– Тогда и я никуда не пойду! – Павел решил проявить солидарность с женой.

– Нет-нет-нет, вы идите, куда собрались! – Патрисия замахала руками. – Мужчинам надо заниматься мужскими делами, а женщинам женскими. Мы с Дельфиной отлично повеселимся без вас. А ты, мой дорогой, покори эту гору ради меня. И за меня.

– Не такая это и гора, – буркнул Павел. Он обнял Патрисию на прощание, и с неподдельной тоской смотрел, как его любимая жена присоединяется к компании остальных туристов, и старпом ведет их к побережью.

– Да ладно, Пат права, ей не откажешь в здравомыслии, – сказал Дмитрий, хлопая приятеля по плечу. – Цени, что она не стремится постоянно удерживать тебя возле своей юбки.

– До сих пор не верю, что мне так повезло, – произнес Долгов.

Володя, Дима и Паша повернулись лицом к вершине и начали восхождение по ровному пологому склону. Слабо набитая тропа, часто теряющаяся на осыпях, змейкой вела все выше и выше. Стена кальдеры и впрямь не была похожа на настоящую гору из тех, которые штурмуют альпинисты. Максимальная высота едва ли превышала 500 метров. Со стороны внутренней бухты склон поднимался ровно, и если бы не разбросанные хаотично камни да ветер, дувший прямо в лицо, прогулка и вовсе показалась бы пустячной.

– Так, кажется, вот отсюда открывается удачный вид, – произнес Дмитрий, указывая на видневшуюся небольшую площадку.

– Может, еще повыше поднимемся? – предложил Павел.

– Сначала давай тут, а после решим.

Они взяли немного левее и скоро остановились на небольшом выступе под прикрытием отвесной, потрескавшейся от непогоды стены. Им открылся потрясающий вид на океан и узкую полоску берега, запорошенного, в отличие от внутреннего пляжа, тонким слоем снега. Там, в снегу бродили пингвины, и лежали у самой кромки воды морские котики. Причудливой формы скалы пестрели красными, серыми, желтыми оттенками, но это была не растительность, а все те же камни – так выходили на поверхность разные породы.

Павел и Дмитрий расчехлили камеры. В бухте ледокол смотрелся игрушечным корабликом, вырезанным из щепки. Он так и просился на открытку. Часть склонов кальдеры окутывалась призрачным туманом – это пар поднимался из горячих источников. На спокойной воде играли мягкие переливы синего и серого. Черные базальты, белый снег на вершинах и красноватые выходы железистых пород добавляли картине красок.

Володя встал у них за спиной, чтобы не лезть в кадр, и пока друзья увлеченно снимали, отдыхал, наслаждаясь пейзажем и наконец-то стихшим ветром. Сквозь прореху в облачном слое солнце сделало попытку прорваться к земле. Полноценного освещения не получилось, но у скал появился намек на тени. Над отвесной стеной, к которой прижимался Грач, чуть правее обнаружился естественный козырек, от которого на плато легло скошенное сероватое пятно.

Нафотографировав вдосталь, друзья присели на подходящий валун недалеко от края обрыва, скинули капюшоны и вытянули ноги в одинаковых ботинках на шипастой подошве. Они негромко переговаривались, обсуждая последние события: свадьбу и антарктический круиз. Грач из услышанного сделал вывод, что Долгов и с Дмитрием не поделился истинной целью путешествия. Ему стало немного легче.

Таким образом, подумал он, о том, что именно хотят раздобыть супруги с помощью авантюриста Дюмона, знали только пятеро, для остальных поездка в долину Драконьего Зуба выглядела обычным приключением наподобие поискам сокровищ. И если бы сам француз в пылу лекции Белоконева, не проговорился…

Володя подумал, неожиданно для самого себя выйдя на новый круг размышлений о превратностях судьбы, что жизнь его сделала несколько головокружительных виражей, приведя на этот «обманный остров». Казалось бы, совсем недавно он, охваченный духом самопожертвования, отдавал долг Родине в горячих точках. Боец отряда особого назначения, потом военный полицейский и юрист-заочник. Судьба была прямой, как стрела. Но все перечеркнуло ранение. И ладно бы просто заштопали дырку – нет, его приговорили к гражданской скучной жизни. Напрасно он доказывал врачебной комиссии, что полностью исцелился, и демонстрировал результаты сданных нормативов. Вердикт был однозначным. От предложения потрудиться на преподавательском поприще Грач отказался. Он попытался найти себя в обычной полиции, но не вписался в коллектив. Еще три года потратил на то, чтобы окончательно восстановиться по методике индийских йогов, истязал себя тренировками в надежде вновь вернуться в строй. В конце концов, Мересьев вернулся в авиацию без обоих ног и летал! А у него-то всего-навсего удалили селезенку. Без нее прекрасно можно обойтись…

Странный звук ворвался в его сознание и отвлек от воспоминаний. Володя выпрямился, вслушиваясь и стараясь засечь источник, но звук не повторился – остался странным эхом в ушах, тревожащим и неопределенным.

«Птица», – решил он и приказал себе не ждать подвоха. Здесь, на высоте кроме них никого не было. И уж тем более не было Глыбы Стальнова и его киллеров.

Но звук повторился, а с отвесной скалы скатилось несколько камушков и упало прямо перед ним. Этим дело не ограничилось – серый пепел или песок, некрупный щебень и камни побольше продолжали сыпаться вниз. Пока неспешно и неопасно, но шум нарастал.

– Паша, Дима! – Владимир устремился к ни на что не реагирующим парням, сидящим на самом краю.

Тяжелый обломок отскочил от козырька и с гулом рухнул прямо перед Грачом, да так, что плато под ногами содрогнулось. Сам Грач едва увернулся, камень сбил капюшон и мазнул его по уху. В голове загудело.

Но приходить в себя было некогда. Володя подскочил к недоуменно озирающемуся Долгову и рывком стянул с камня. Другой рукой подтолкнул Сухова, но сразу с двумя он справиться не мог, потому сосредоточился на Павле.

– Под козырек! К стене! Прижаться как можно ближе! – он отдавал команды и тащил Долгова прочь от обрыва.

Дима вроде бы сориентировался и заспешил следом. Но слишком неуклюже и медленно!

Они все двигались слишком медленно. Обвал ширился, в него вливались все новые и новые массы. Над плато повисла удушливая туча пыли и пепла, в которой смутно угадывались очертания гор и пролетающих мимо камней покрупнее. Мужчины кашляли, ругались и, стараясь увернуться от обломков, прикрывали головы руками.

В реальности все заняло секунды, но Володе казалось, что они, словно мухи в патоку, попали в вязкую субстанцию, мешающую двигаться в нормальном темпе. Нешуточная опасность обострила все чувства. Создавалось впечатление, будто все происходит как при замедленной съемке.

Они наконец-то достигли стены, где на голову перестали валиться валуны, но дышать нормально было уже невозможно. Мужчины укрыли рот и нос шарфами, и дыхание их сделалось судорожным и хриплым. Грач, прикрывшись локтем, взглянул вверх. «Хоть бы козырек выдержал и не обвалился», – подумал он. Он втиснул Долгова в камень, прикрывая собой. Дмитрий сопел рядом.

Спустя минуту все кончилось. Смолк пугающий гул, и камни перестали бить по плечам и спине. Только внизу на склоне все еще зловеще клокотала растекающаяся масса из грязи, базальтовой крошки и валунов, но шум ее удалялся. Пыль по-прежнему клубилась в воздухе, но сквозь нее стали постепенно пробиваться лучи солнца.

Грач отступил на шаг, стараясь рассмотреть своего босса. Выглядел тот помятым: рукав новенькой куртки порван, на лбу глубокая ссадина, глаза безумные. Но он был жив и это главное. Дмитрий Сухов внешне тоже смотрелся молодцом, но когда попытался отойти от стены, стало очевидно, что он подвернул или сильно ушиб ногу.

Долгов, продолжая откашливаться, сполз на землю и сдернул с головы вязаную шапочку. Она поменяла свой цвет, став абсолютно серой.

– Однако! – хрипло выдохнул он и прибавил, глядя на Владимира: – Спасибо, дружище!

Грач повел плечами, которые болезненно ныли от ударов, и оглянулся на край плато. К его запоздалому ужасу, камень, на котором только что сидели друзья, исчез. Видимо, обвал увлек его за собой под обрыв.

– Черт! – Дмитрий, морщась, тоже сел на землю, вытягивая и ощупывая поврежденную ногу. – Вот это неожиданность!

– И не понятно, с чего началось, – сказал Павел. – Ничто не предвещало. Кость цела?

– Цела, – Дима указал ему на лицо. – А вот у тебя вся рожа в крови. Не чувствуешь, что ли?

– Не-а, – Паша коснулся лба рукой, взглянул на кровь, оставшуюся на пальцах, и рассмеялся.

Через секунду смеялись уже оба. Грач посмотрел на них, качнул головой и сказал:

– Пойду осмотрюсь. До моего возвращения не двигайтесь.

Он обошел скалистый бок, глядя вверх, потом вышел к тому месту, где они поднимались, миновал загроможденный острыми клыками камней участок и углядел продолжение тропы, ведущей еще выше. Прежде чем пойти по ней, Володя бросил внимательный взгляд по сторонам, стараясь приметить подозрительное движение или неуместное цветовое пятно. Все высадившиеся на берег туристы были одеты в красные куртки, весьма заметные на фоне скудных оттенков острова. И если бы кто-то вдруг оказался поблизости…

Впрочем, обилие выступов и камней представляли множество мест для укрытия. Если предположить, что обвал был рукотворный, у преступника было вдосталь времени, чтобы спуститься и спрятаться в какой-нибудь расщелине.

«Сначала надо убедиться, что обвал не был вызван естественными причинами», – напомнил себе Грач и пошел петлять на самую вершину по едва приметной тропке, лишь в двух местах отмеченной алюминиевыми маркерами с красными флажками.

По дороге ему дважды попались следы, указывавшие на то, что люди здесь бывали часто. В первый раз он увидел смятую пачку от сигарет, застрявшую меж валунов. Бумага была выцветшей и грязной, явно прошло несколько суток, как ее тут бросили. Второй раз зоркий глаз Грача углядел обрывок пестрой ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшийся потерянной детской варежкой.

«Хоть бы мусор регулярно убирали, тоже мне – экосистема!» – хмыкнул Грач. Впрочем, учитывая обилие мусора, оставшегося от покинутой китобойной базы, который никто и не думал утилизировать, на нарушения смотрели сквозь пальцы. А мытье сапог в тазике с марганцовкой при подобном отношении и вовсе выглядело глупо.

Как оказалось, тропа вела от китобойной базы к самой вершине, и именно там было принято снимать панорамные виды. Вот только Дима Сухов, возглавлявший сегодня их отряд, свернул раньше и вышел на более низкое и узкое плато. Глупое стечение обстоятельств.

Достигнув вершины, Грач осмотрелся. Он больше не реагировал на местные красоты, а целенаправленно искал следы злоумышленника. Володя не мог не подосадовать, что они как нарочно выбрали самую неудачную позицию. Площадка наверху была и выше, и ровнее, и даже специально облагорожена: кто-то установил тут две лавочки и перила. А вот склон, ведущий на их плато, был покатый, крутой и усыпанный мелкой взвесью. На нем не было растительности, способной удержать почву, а многочисленные мелкие камушки, образованные эрозией и выветриванием, усыпали поверхность в изобилии. Достаточно было отколоться одному из корявых заостренных краев площадки или заскользить лежавшему у обрыва валуну покрупней, подпирающему перила, как обвал становился неминуем.

Понять, произошло это случайно или было кем-то организовано, оказалось несложно. На месте, где лежал спровоцировавший обвал валун, осталась глубокая вмятина, причем была она довольно далеко от края. Кто-то поднатужился и столкнул камень.

Вот только, несмотря на свою подозрительность, Володя даже предположить не мог, кто бы смог провернуть подобное. Предвидеть, что Долгов свернет с полдороги, было невозможно. Никого, крадущегося по их следам, Грач не заметил. Да и местность надо отлично знать. Кто из туристов, впервые посетивших остров, обладал такими знаниями? Никто!

«Разве что – старпом!» – вдруг вспомнил Грач. Или кто-то из матросов.