Выжить в Антарктиде

– Ясно, – кивнул Володя. – И поскольку любителей пощекотать себе нервы, забравшись в «домик с привидением» среди британцев нет, русская станция остается ненайденной. Что ж, спасибо за сотрудничество.

– Сообщите, как будут новости! – попросил Геннадий.

– Обязательно, – пообещал Грач и вышел.

12. Вечеринка на верхней палубе

Ночная вечеринка на верхней палубе была очень пристойной. Капитан корабля мог не беспокоиться, что вверенное его заботам судно «сумасшедшие туристы» разнесут по винтикам. Грача данное положение дел тоже устраивало – в лишних проблемах он не нуждался. Да и Патрисия недаром потратила на организацию увеселительных мероприятий время. Именно благодаря ее усилиям теперь все шло как по маслу.

Свадебных гостей у Долговых насчитывалось всего лишь одиннадцать человек (если не брать в расчет трех детей, самому младшему из которых было девять, а старшему двенадцать – однако все трое сейчас находились в каютах и на полуночный праздник допущены не были). Конечно, и одиннадцать человек вполне способны в лихом загуле отправить корабль на дно, но вот «загула» как раз-таки и не предусматривалось.

Во-первых, спиртного было мало. Сам Долгов пить не любил, употреблял в меру, да и корабельный бар не блистал разнообразием. А где мало водки, там и проблем мало – это Грач давно усвоил.

Во-вторых, случайных людей в баре не было, а среди своих знакомых не больно-то побуянишь. Кроме Паши с Патрисией, присутствовали два партнера Долгова по кинобизнесу – оба с молодыми спутницами модельной внешности (эти-то зажигали как раз громче всех, но на столах все-таки не плясали), адвокат с женой и свидетели – темнокожая подружка невесты (имевшая французское гражданство и юную дочь, похожую на маму как две капли воды) и старинный приятель Павла по университету – холостой веселый парень, с которым Грач был прекрасно знаком по горным походам. Со стороны молодой жены в поездку пригласили ее дядю с сыном (они по-русски не понимали и держались ото всех обособленно) и двух «ученых мужей» (Грач намеренно брал в кавычки это выражение) – историков Жака Дюмона и его секретаря Ги Доберкура.

Помимо гостей в бар позвали нескольких актеров (на этом настоял продюсер Игорь Симорский) и – как без них? – капитана корабля со старпомом.

Владимир Грач, держась незаметно в уголке, всех оценивал зорким взглядом и строил на их счет различные догадки.

Киношники и театральная братия его занимали мало. Он бы не отказался проследить за Викторией Завадской, конечно, но она-то как раз и не явилась. Надо думать, все еще любезничала с Юрой. (Перед сном Грач велел себе выяснить, что удалось узнать на ее счет). Но вот контингент, который собрала под своим крылом Патрисия, был весьма странным.

Начать с темнокожей свидетельницы по имени Дельфина (ее фамилию Грач, как ни старался, запомнить не смог – нечто совершенно непроизносимое). Вроде бы Паша упоминал, что она – физик с мировым именем и некоторое время работала с Патрисией над решением сложной задачи. Вот только Володя никогда про такую не слышал и в рунете про нее сведений не нашел. Да и наличие маленького ребенка говорило скорей о том, что дама тратила время не только на науку.

Далее: пресловутый Жак Дюмон, звезда сегодняшней потасовки. Устроить «бучу», по мнению Грача, может только недалекий человек. Значит, придется признать, что либо Дюмон дурачок, за спиной которого прячется истинный организатор поездки к Надежде, либо это и впрямь отвлекающий маневр.

А чего стоит его секретарь! Ги Доберкур был молод и крепок, ему не дашь более тридцати лет, хотя он носил бородку и усы, которые его старили. Одежда на нем была дорогая, но висела мешковато, скрадывая атлетическое телосложение и широту плеч. При этом голоса Доберкура Володя, кажется, ни разу не слышал. На людях секретарь держался тише воды, ниже травы. Но взгляд был умным. Явно же непростой парнишка!

Наконец, дядя Патрисии – Антуан Ласаль и его двенадцатилетний сын Пьер. Как они затесались в эту компанию? Мальчику явно было неуютно. Кирилл (сын адвоката) пытался с ним поговорить, втянуть в свои игры, но Пьер шарахался от него как черт от ладана. Его отец был столь же необщителен. Очень и очень странно, что они отправились в дальнюю дорогу, ведь путешествие не приносило им радости.

Гости со стороны Павла Долгова, конечно, тоже не выглядели ангелами, но не внушали таких подозрений, как французы.

Знаменитый актер Сергей Абызов, снявшийся, наверное, во всех крупных лентах за последние пять лет, был на самом деле запойным пьяницей. Широкой публике это, разумеется, известно не было, но Володя часто видел этого человека «живьем» и прекрасно был осведомлен о его слабых сторонах. С таким в разведку не пойдешь, хотя на экране «разведчик Абызов» выглядел убедительно.

Игорь Симорский, влиятельный человек в мире кинобизнеса, был слаб по женской части. Вокруг него постоянно крутились какие-то девицы, и некоторых он даже снимал в главных ролях, но ни одна из них так и не достигла вершины киношного Олимпа. Состояние Симорский делал на актерах-мужчинах – таких, как Абызов. А девочки шли приятным бонусом.

Семейный адвокат Мухин Андрей Семенович с супругой вроде бы внешне представляли собой идеальную пару. Он – представительный мужчина с седыми висками, но еще крепкий и добрый. Она – красавица, бывшая «Мисс Россия» (на самом деле недалекая дурочка, но от жен преуспевающих людей обычно многого не ждут). Вот только Володя знал, какие нешуточные страсти кипят внутри этого семейства. Адвокат был ревнив, а его жена по недостатку мозгов постоянно давала ему повод. Кстати, Софья не горела желанием плыть на край света, но муж не посмел оставить ее без присмотра. И, кажется, напрасно, потому что уже в аэропорту она принялась строить глазки телохранителю Ишевичу. Благо тот никак ее не поощрял, а наоборот, старался поскорей исчезнуть из поля зрения озабоченной дамочки.

Наконец, оставался Дмитрий Сухов – Пашин друг и шафер на свадьбе. Сухов Володе нравился. Он был одноклассником Долгова, но сошлись они на почве безумной любви к путешествиям. Володе успели рассказать, что поначалу во всякие поездки с маленьким Пашей ездила его мать, и, чтобы ребенку не было совсем одиноко, приглашала его друзей составить компанию. Дима Сухов был самым частым спутником. Позднее он сохранил в себе стремление к перемене мест, много путешествовал сам, но чаще присоединялся к Павлу. В том роковом походе на Эверест, правда, его не было. Володя иногда думал, что, был бы с ними Дима, встреча с Патрисией могла бы и не состояться…

Мог ли Дима Сухов придумать сложную многоходовку с письмом? Вряд ли. Но вот его отец одно время вел дела с бандитом Глыбой Стальновым, вероятным убийцей Долгова-старшего. Как знать, какие хитросплетения судьбы на самом деле привели бывшего одноклассника Паши на корабль, следующий курсом на Антарктиду? Вдруг Диме стало что-то известно о планах отца или Стальнова, и он пожелал предупредить своего друга, подкинув ему письмо с предостережением?

Короче, никому из присутствующих на вечеринке Грач не посмел бы подставить незащищенную спину.

⁂

Патрисия позаботилась о культурной программе вечера. После сорока минут свободного общения, всех гостей пригласили занять место за столиками и на освободившееся место в центре вышли гимнасты.

Зазвучала музыка, разговоры смолкли, взгляды скрестились на трех гибких фигурках – двух молоденьких девушках и прекрасно сложенного мужчины постарше. Одетые в блестящие полупрозрачные костюмы в восточном стиле, они представляли пантомиму со смыслом, что-то явно историческое, а не просто являли чудеса тренированного тела.

Владимир, рассеянно наблюдая за выступлением, продолжал строить версии. В частности, припоминал строки из досье, которое скрупулезно составил на каждого артиста. Как он уже говорил Громову, повышенное недоверие у него вызывали двое: Анна Егорова (которая в эти минуты крутила перед ним сальто) и иллюзионист Альберт Константинов (придумавший себе кличку Ашор-колдун).

Выступавшее сейчас трио гимнастов сложилось буквально за два месяца до поездки. До того брат с сестрой Сапфировы выступали вдвоем, именно в таком составе они взяли второе место на фестивале Монте-Карло и были замечены Патрисией, обожающей цирковое искусство. Однако, получив приглашение, Сапфировы вдруг решили усилиться и взяли к себе третьего человека – Анну Егорову. Грач мало понимал в том, как делаются цирковые номера, но ему казалось, что на предварительные репетиции и взаимные притирки должно уйти больше времени. Тем не менее в самые наикратчайшие сроки Сапфировы и Егорова подготовили пять замечательных номеров, прошли строгий кастинг Долгова и поехали в Антарктиду.

Ну, а по поводу фокусника Грач уже всю голову себе сломал. Возможно, он был предвзят, поскольку ему претили люди, обладающие навыками наводить иллюзии, но в присутствии Ашора у бывшего спецназовца начинали от напряжения звенеть мышцы. Организм видел перед собой врага – тренированного, умного, скрытного и очень опасного. Если бы Ашор был борцом или силачом, реакция была бы объяснима. Но скромный и тихий фокусник с длинными пальцами пианиста, мечущий перед зрителями карты, а не ножи, не должен был провоцировать ничего подобного.

…Номер гимнастов закончился, вызвав бурные овации, и артистов сменил упомянутый иллюзионист. Выход его был обставлен в лучших традициях бродячего цирка: тремоло литавр, белый дым… Да и сам фокусник выглядел внушительно. Расшитый звёздами плащ с капюшоном, под которым пряталась фигура в черной свободной рубашке, черных же обтягивающих брюках, заправленных в мягкие сапоги, и широком поясе, усыпанном серебряными бляшками. Женская часть аудитории, как отметил Грач, обмерла.

Скинув плащ, Ашор Визард поклонился и толкнул речь:

– Уважаемые дамы и господа, сегодняшнее представление я посвящаю очаровательной новобрачной Патрисии Долгофф. В ее честь я воспроизведу самое известное выступление легендарного французского фокусника Жана Робера-Удена, который слыл не только гениальным мастером иллюзий, но и прославился в веках как человек, остановивший кровопролитную войну!

Это было что-то новенькое, в планах подобного не значилось, и Владимир Грач встрепенулся.

– Прежде всего для тех, кто не знает, я вкратце поясню, кто такой Робер-Уден и как именно он прекратил войну в Алжире, – продолжил Ашор Визард. – Жан был сыном часовщика, но однажды ему в руки попала книга о фокусах, которая изменила его жизнь. Он долго и упорно учился, овладел искусством механика, электротехника, химика – именно научные знания помогали ему создавать невиданный доселе реквизит и придумывать самые невероятные трюки. В 19 веке Франция вела войну в Алжире. Это была, конечно, колониальная война, но все же следует помнить, что до этого веками пираты Магриба были настоящим кошмаром Европы. Именно в Алжире в страшном плену три года провел Сервантес, пока его не выкупили.

К 1852 году, впрочем, ситуация в колонии уже устоялась. Алжиром правила французская администрация, вожди племен смирились, но имелся фактор, которого французы очень опасались: марабуты или дервиши, неформальные религиозные лидеры, которые упрямо не признавали «неверных» и подстрекали народ к бунту. Их авторитет основывался на магии, все марабуты считались могущественными волшебниками. И тогда император Наполеон Третий придумал план, как победить алжирских магов их же оружием. Он лично обратился к иллюзионисту Роберу-Удену с просьбой о помощи.

На представление в алжирский театр Баб-Азун пригласили вождей всех местных племен. Робера-Удена представили как великого французского марабута. Его выступление и правда так потрясло зрителей, что под конец они с криками ужаса стали выбегать из зала. Один из вождей позже сказал главе французской администрации: «Чем посылать к нам своих солдат, прислали бы сразу этого величайшего марабута! Он сильнее наших, и мы не стали бы с вами воевать». С тех пор считается, что знаменитый фокусник остановил алжирскую войну.

Ашор поклонился, срывая новые аплодисменты, и завершил вступительную речь так:

– Сейчас я продемонстрирую вам то самое волшебство, что произвело впечатление на алжирских вождей. Вы убедитесь, что и поныне это искусство не устарело. Настоящая магия вообще не может устареть!

После этого, собственно, и началось выступление. Владимир настороженно следил за манипуляциями фокусника, но не с целью разгадать его секреты, конечно, а лишь пытаясь предвосхитить возможные неприятности. Но все шло спокойно. Ашор извлекал из ничего различные предметы или заставлял их исчезать, угадывал мысли присутствующих, находил в чужих карманах пропавшие вещи и так далее. Все трюки Грач уже видел на просмотре и постепенно расслабился.

В завершении Ашор показал фокус с сундучком, который из легкого превращался в совершенно неподъемный, и дал объяснение, как такое происходит.

– Действие обычного электромагнита произвело неизгладимое впечатление на алжирских аборигенов, – сказал он зрителем. – Ведь ужасный французский марабут превращал сильнейших воинов в младенцев, не способных оторвать от земли простенький груз. Мы с вами, конечно, понимаем, в чем соль, потому что хорошо учились в школе. Однако настоящая магия зиждется вовсе не на обмане. Завтра вечером я приглашаю желающих насладиться истинным волшебством. В театральном салоне после ужина я дам сеанс черной и белой магии с полным ее разоблачением.

Ашор громко хлопнул в ладоши, свет мигнул, погрузив бар на мгновение в непроглядную темноту, а когда освещение восстановилось, фокусника уже не было.

Зрители взорвались аплодисментами и криками браво. Грач же задумчиво поглаживал подбородок. Ему пришло на ум, что Ашор Визард знал об электромагнетизме не понаслышке (и мог бы справиться с замком!), владел дорогим реквизитом, который совершенно не бросался в глаза (то есть, в средствах не нуждался!) и, несмотря на свой артистизм и удачные находки, предпочитал держаться в тени, презрев славу. Да еще этот намек на Булгакова и «сеанс черной магии» в театре «Варьете». Фокусник отлично подготовился и изучил вкусы хозяев. Сегодня он спешил понравится мадам Патрисии, вещая про французского «марабута», а завтра собирался потрафить литературным вкусам ее супруга. Выходит, специально изучал их биографии, расспрашивал знакомых. Ужасно подозрительный расклад!

В центр зала вновь выскочило гимнастическое трио. Теперь Сапфиров был наряжен ковбоем и щелкал кнутом, его сестра ассистировала ему (он выбивал у нее из рук то фрукты, то посуду), а Анна Егорова стояла поодаль и, ожидая момента выхода, жонглировала ножами.

Грач представил, как потом эти ножи полетят в цель с потрясающей точностью, и поежился… С точки зрения безопасности пригласить в поездку циркачей было полным безумием. Но пока артисты работали честно.

Под занавес Анна Егорова продемонстрировала зрителям «смертельный номер»: с завязанными глазами выстрелами из пистолета нарисовала на мишени лучистое солнышко. Этот бонус тоже оказался сюрпризом для Володи. Увидев в руках девушки тяжелый пистолет, он вытаращил глаза, но даже не успел как следует испугаться, как все закончилось.

«Наверное, надо и впрямь перестать подозревать всех подряд», – подумал он, отирая воображаемый пот со лба. Патрисия была в полном восторге от изменения в программе. Ну, а он-то кто такой, чтобы идти поперек хозяйской воли?

Грач скрылся в служебном помещении, где официант, с которым он договаривался, указал ему на полную коробку упакованных в отдельные пакеты и подписанных стаканов.

– Все, как планировали? – шепнул Володя по-английски, просовывая вторую купюру в сто баксов в кармашек фартука в качестве поощрения.

– Не удалось вручить стакан иллюзионисту, – ответил официант, – перед выступлением он ни к чему не притронулся, а после по-настоящему исчез.

– Ну да, он же у нас «колдун-марабут», а им положено исчезать, – вздохнул Грач. – Поймать такого будет сложно. Но за остальных спасибо. Минут через двадцать незаметно отнеси мне эту коробку в 512 каюту.

Он вышел в опустевший бар и в последний раз осмотрел помещение. Бармен окликнул его и предложил чего-нибудь выпить. Грач отказался. Он все еще был на взводе, хотя грех было жаловаться: вечер прошел благополучно.

⁂

Перед сном он прошелся по коридору, куда выходили двери вип-кают, лично проверяя все углы.

Из каюты выглянул Долгов и поманил к себе Грача.

– Что случилось? – спросил Володя, приближаясь.

– Ты папку у меня забрал, что ли?

– Какую папку – с материалами по Надежде? Нет. Она пропала?

– Просто не найду никак, забыл, куда положил, – Павел отмахнулся. – Ерунда. Может, Пат взяла и переложила. Я ее, кажется, прямо на постели оставлял, а она ее уже расстелить успела.

– Я папку не брал. А у жены ты разве не спрашивал?

– Она сейчас в ванне, а я хотел полистать немного. Ну, ладно, забудь, – Долгов стал прикрывать дверь.

– Как это забудь? – нахмурился Володя. – Кто-то украл вещь у нас под носом…

– Да никто ее не крал! Я сам ее куда-то засунул. Или Пат взяла почитать. Ей же тоже интересно. Завтра пропажа обязательно найдется. Все, иди спать! – И он захлопнул дверь, не пожелав пускать начальника охраны к себе в каюту для поисков.

Володя выругался сквозь зубы и пошел к Громову. На сегодня ему оставалось последнее: услышать рассказ друга о Виктории Завадской. Но Юра его страшно разочаровал.

– Она ни при чем, – спокойно объявил он и тоже попытался закрыть перед носом Грача дверь, сославшись на усталость.

– Знаешь что, я тоже устал не меньше твоего, – рассердился Володя. – Подробности мне кратко изложи и можешь дрыхнуть хоть до второго пришествия! И пусти меня, нечего языком трепать в коридоре.

Громов со вздохом отошел на другую сторону узкой комнатки, больше напоминающей келью средневекового монаха, чем каюту-люкс.

Володя закрыл дверь:

– Как Вика тебе объяснила цель поездки к Надежде?

– Ей было любопытно увидеть загадочную станцию.

– И все? Ты ей поверил?!

– Слушай, она очень хорошая девушка. Это Анна ее подговорила.

– Егорова, гимнастка?

– Да. А Вика ничего такого в виду не имела. Я за нее ручаюсь.

Володя провел рукой по лицу, стараясь стереть усталую складку меж бровей. Он очень хорошо запомнил, что девушки отвлекали Белоконева на палубе, расспрашивая про Антарктиду. А в это время кто-то проник к историку в каюту… А у Егоровой еще и пистолет…

– Вов, ты мне не веришь?

– Верю, – печально произнес Грач. По его мнению, влюбленный Громов был просто безнадежен. – Ладно, Юр, и правда, пойду я к себе. Спокойной ночи.

– Ты не станешь большее ее подозревать? – никак не желал униматься Громов.

– Посмотрим, – Грач взялся за ручку двери, но уже в коридоре обернулся: – Как понимаю, советовать тебе держаться от нее подальше бесполезно. Но хотя бы откровенных глупостей из-за нее не совершай, а? Вот поплывем в обратный путь, тогда и отрывайся.

Юра твердо взглянул ему в глаза.

– Посмотрим, – вернул он его же слово. – Спокойной ночи!

⁂

Перед тем, как улечься в койку, Володя просмотрел досье на Егорову Анну. Разумеется, полным оно не было – так, отрывочные общие данные, которые удалось собрать накануне через знакомых в органах.

Итак. Дочь цирковых артистов, окончила училище четыре года назад. Работала в разных антрепризах, пока не сошлась с Сапфировыми. Родители умерли, причем отец разбился прямо на выступлении. Мать трагедии не пережила, последовала за ним через полгода. Есть младший брат. Его тоже воспитывали на арене, но после смерти родителей мальчик свою жизнь с цирком связывать передумал. Бросил училище, отслужил год в армии. Сейчас вернулся и ищет себя. С девицами по барам прохлаждается.

Володя захлопнул крышку переносного компьютера. Зацепиться в этом досье было не за что. Все это он читал и перечитывал много раз. Вот только ощущение, что Аня Егорова не просто так стремилась в поездку, не оставило его.

Грач кинул взгляд на коробку с грязными бокалами. Завтра он снимет с них отпечатки. Возможно, пальчики Егоровой совпадут с теми что были на записке. Если это произойдет, он не удивится. Но все равно не будет знать, что с этим делать.

13. Южные Шетландские острова

Утро опять началось с музыкальной побудки. Пассажиры потихоньку привыкали просыпаться под бравурную мелодию и звучный голос капитана, зачитывающего новости. Сегодня, среди прочего, он сообщил, что летящий к Земле астероид поменял траекторию, столкнувшись с другим мелким небесным телом, и из-за этого отрастил серебристый «хвост».

– Ученые считают, что астероид пройдет всего в 10–15 тысячах км от поверхности нашей планеты, но опасаться его не стоит, мы разминемся. Нам стоит порадоваться: в канун Нового года этот хвостатый странник затмит любые фейерверки! – пафосно провозгласил капитан. – Ну, а что касается наших планов, сегодня к 16 часам «Душа океана» подойдет к Южным Шетландским островам. Этот архипелаг состоит из 11 крупных и множества мелких островов. Это самая теплая, влажная и интересная часть Антарктики. Только здесь вы увидите бескрайние скопления колоний пингвинов и понаблюдаете за вальяжно раскинувшимися на льдинах морскими слонами. Пассажиры, заказавшие экскурсию, будут высажены на один из островов на моторных лодках. Им представится великолепный шанс узнать, каково это – причаливать к берегам, где привыкли безраздельно властвовать невероятно сварливые морские котики…

За завтраком за столиком Бекасовой недосчитались одного пассажира – Владимира Грача.

– Где же ваш друг? – полюбопытствовала Елизавета Даниловна у Юры, занявшего привычное место.

– У него дела, – скупо ответил Громов.

Он заметил, какие обеспокоенные взгляды бросает в его сторону Паганель. Историк явно уже вообразил себе все несчастья мира, обрушившиеся на безопасника, ведущего расследование, но Юра объяснять ему ничего не стал.

Геннадий чувствовал себя и впрямь неуютно. Он ёрзал на стуле, косил глазом на скромно потупившуюся Викторию, ожидая от нее каких-то шагов, но та молчала, а он сам спрашивать не решался. Зато с расспросами к нему подступилась Анна.

– Скажите, Геннадий Альбертович, вы являетесь тем счастливчиком, что сегодня участвует в высадке на берег?

– Я? Нет, – историк вновь покосился на Завадскую. – Я следую прямиком до Беллинсгаузена. Без промежуточных остановок.

– Старпом мне сказал, что мест в лодке очень мало, поэтому лишних экскурсантов, увы, брать на борт они не смогут. Все следовало обговаривать заранее.

Сергей Давыдов предпринял попытку утешить свою подружку:

– Мы сможем любоваться экзотическими пейзажами с борта ледокола. Я читал, что панорамные снимки, если позволит погода, выходят здесь просто волшебными.

– А не подскажете ли, возле какого именно острова мы бросим сегодня якорь? – обратился Белоконев к Громову.

– Подскажу. Мы посетим остров Обмана.

– Какое необычное название, – удивился Урусов.

– Это бывший вулкан. В середину острова можно заплыть на корабле через узкую кальдеру, называющуюся «Меха Нептуна», – пояснил Юра. – А там уже, в бухте спустят шлюпки на воду.

– И что там интересного? – спросила Бекасова.

– Помимо потрясающего вулканического пейзажа, пингвинов и прочей живности, ничего особенного, – гляциолог пожал плечами. – Для любителей информационно-насыщенного тура объектов для изучения нет. Есть заброшенная научно-исследовательская станция Великобритании с приютом для потерпевших кораблекрушение, но ныне она заперта, внутрь попасть не удастся. А еще развалины чилийской китобойной базы. Ну, и можно искупаться в термальных источниках на пляже. Собственно, ради последнего туда туристов и возят.

– Если честно, я бы предпочел визит на другой остров – остров Слона или Элефант, – сказал Белоконев. – Те места связаны с легендарной экспедицией капитана Шеколтона. Наверное, это была самая трудная и страшная из всех неудавшихся антарктических экспедиций, закончившихся благополучно. Все участники натерпелись ужасов, но остались живы. Посетить их приют было бы очень познавательно.

– Расскажите, пожалуйста! – обрадовалась Анна возможности услышать новую историю.

Геннадий покраснел, замялся, в третий раз подождал реакции Виктории, но потом все же начал повествование, постепенно увлекаясь и забывая обо всем остальном. Даже о еде.

– Эрнест Шеклтон, крупный исследователь Антарктики, решил оставить запоминающийся след в ее истории и совершить невиданный доселе трансконтинентальный переход. После подвига Амундсена, достигшего Южного полюса, иной достойной задачи он не видел. Ему требовалась команда, и для ее набора Шеклтон дал в английские газеты объявление. Текст был примерно таким: «Ищу спутников для участия в рискованном путешествии. Обещаю маленькое жалованье, пронизывающий холод, долгие месяцы полной темноты и смертельную опасность. Благополучное возвращение под вопросом. Зато в случае успеха – известность и признание».