Солнечный ветер

Или даже так: «Солнышко, я хочу тебя поздравить! Ты дочь королевы, хотя, к сожалению, она отказалась от вас. А жаль, ведь она очень красивая женщина, но уж слишком высокомерная и своевольная. Она выходила замуж восемь раз, как и положено королеве. Но не переживай, я уже не вхожу в число этих счастливчиков!»

Злая шутка судьбы, не иначе. Бесчисленное множество обитателей в этой галактике – триллионы, а то и больше? Но Макар умудрился выбрать из всех именно её, единственную и неповторимую. Дочь той самой королевы, которая его люто ненавидит и которой он отказал, глубоко оскорбив её чувства. Как же в древних земных сказаниях называли таких родственниц?

Теща? Правительница одного из самых высокоразвитых миров, гордо отстоявших свою полную независимость от Империи, теперь его теща. Прекрасно.

Макар посмотрел на Нэрис, которая снова вздрогнула во сне. Она действительно была похожа… Когда её волосы отрастут, они будут такими же густыми и роскошными, как у Агаты. Но черты её лица были более тонкими и прозрачными, словно художник взял мягкую кисть и несколькими точными мазками придал жёстким чертам зигеянки неуловимую женскую привлекательность.

Как же всё необычно… С самого начала Нэрис, несмотря на свою молодость и уязвимость, была ему гораздо ближе. Как это произошло? Какими же жестокими обстоятельствами юную наследницу престола всего мира Зигейны забросило в эту забытую всеми колонию, да ещё сразу выдало замуж за мелкого феодала?

Девочка до недавнего времени была убеждена в гибели своей матери. Капитан понял, что в ближайшее время им следует избегать любых контактов с этой суровой женщиной. Теперь стало ясно, каким образом ее брат поддерживал связь с той, кто их покинула. Вопросы множились, но одно было очевидно: им нужно быть предельно осторожными.

Их последняя встреча оставила горький осадок. Он один знал, чего ему стоил побег из зигейнской тюрьмы при дипломатическом представительстве. Яркие следы на его спине, оставленные от ранений, напоминали о внезапной благосклонности королевы. Он не хотел бы переживать этот опыт снова.

Но что сказать Солнышку? Шервовы жабры! Стоит только у них хоть немного наладиться, как тут же появляется какая-то тварь и грозит отобрать у него эту теплую звездочку. Мак живо представил себе мрачное лицо королевы Агаты. Она же просто из вредности это сделает!

Три года назад Макар публично и демонстративно отказал ей в интимной встрече, которая, по сути, была равносильна помолвке. Это произошло в присутствии весьма уважаемой делегации, и его поступок был воспринят как окончательный и обжалованию не подлежащий. Однако теперь он внезапно женился на единственной дочери королевы. Верится ли в такую случайность?

Он сам в нее верит с трудом.

– Твоя злость светится синим, – тихо произнесла малышка. – Какой красивый цвет. А растерянность – седая, как горный туман.

Еще одно острое их с Агатой различие: в дочери не было никакого кокетства и масок она не носила. Такая, как есть.

Макар посмотрел на жену и вдруг заметил, что её пижамный комбинезон распахнулся, открывая почти до ареолы соска округлость груди. Его взгляд невольно задержался на этом, несмотря на все усилия отвести его. – Фиолетовый, – шире глаза распахнула, неверяще глядя на мужа. – Но ведь это…

– Т-ш-ш… – самым кончиком пальцев прикоснулся к девичьим ярким губам, все еще припухшим от слез. – Об этом вслух люди не говорят. Это чувствуют.

– Но я… – она судорожно сглотнула, все еще не сводя взгляд с Аверина.

– Ты самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо видел и знал. Красоту видят сердцем.

Его пальцы нежно коснулись подбородка, скользнули по скуле и мягко погладили шею. Нэрис закрыла глаза, погружаясь в эти острые ощущения. Мысли улетучились, оставив место только для чувств.

– Я люблю тебя.

Тихо произнёс и ощутил истину этой правды. Она была острой, как запах свежей крови. Чистой, как вода в ледяных горных реках его родной земли. Настоящей. С ним впервые такое. Чувства, которые испытывал рядом с Асей еще юный и робкий Аверин, тоже были обманом.

Возможно, ему следовало бы вспомнить ту самую королеву и провести сравнение, чтобы окончательно разобраться в себе. Это помогло бы ему прозреть и избавило бы от необходимости лгать.

– Алый.

Она почему-то закрыла глаза. А затем полностью уткнулась лицом в руку Аверина.

Молча.

Он замер, не зная, что ей сказать и как быть. Щемящая тишина. Нельзя промолчать, нельзя малодушно солгать. Непозволительная роскошь для них. Для обоих.

– Чувствую себя полным дураком из-за того, что решился на модную сейчас на Тиамате процедуру полипигментации, – попытался он отшутиться, хотя получилось не очень удачно.

– У каждого свой внутренний мир, – тихо произнесла Нэрис, опустив голову. – Это те рамки, в которых мы чувствуем и мыслим. Для кого-то существуют лишь оттенки, а для немногих – целая палитра ярких цветов. – Она подняла взгляд и посмотрела на капитана так пристально, будто хотела проникнуть в его мысли. – У тебя их так много. Ярких и приглушенных, темных, как ночь, или светящихся, как фонари в темноте. Ты удивительный человек, Рик. Такой многогранный… Я слушаю тебя и боюсь однажды проснуться в холодной постели в своем замке, одна. И вдруг понять, что все это было лишь сном.

Мак растерялся от этих слов. Как ему быть с ней? Он чувствовал себя обманщиком, которому случайно попался в руки драгоценный кристалл белого виталита, стоящий сотни тысяч годовых бюджетов передовых техногенных миров.

– Я редкостный мерзавец, поверь, – продолжил он. – Много раз убивал, видел, как умирают близкие, и научился относиться ко многому с безразличием. Не разочаруйся, малыш.

Она только лишь улыбнулась и кивнула.

– Я тебя насквозь вижу, – сказала она и потянулась к нему губами.

Мак замер на пару секунд, не веря своим глазам. Затем он словно пришёл в себя и резко притянул девушку к себе, обняв её.

– Я дал тебе слово не домогаться. Как отреагирует моя жена на такое легкомысленное отношение к обещаниям капитана? – с тихим смехом он нежно касался губами ее подбородка, постепенно приближаясь к губам.

– Она нас поймет, – сладко зажмурившись, промурлыкала Нэрис. – У нее впереди еще партия в шахматы, между прочим. Некогда отвлекаться на всякие глупости.

Нежное касание губ. Его поцелуй снова был иным, чем раньше. Рик словно искушал её, вынуждая жаждать ответного движения. Хотелось схватить его за воротник и встряхнуть, а затем прижать к кровати и завладеть его смеющимся ртом своими губами. Не успела.

Почувствовала прикосновение его ладони к затылку, а пальцы другой руки обвились вокруг её бедра. Рик прижался к её губам, словно измученный жаждой странник к долгожданному источнику чистой воды.

Восхитительное чувство. Её пили, не могли утолить жажду. Нэрис ощущала, как растворяется в своем муже, как мир вокруг теряет свои очертания. Мужская рука, торопливо расстегивающая комбинезон, её не смущала. Одежда становилась все более ненужной, хотелось поскорее снять ее и прильнуть к нему обнаженной, чувствительной кожей. Дыхание остановилось, и с болезненной тоской они оторвались друг от друга. Рик тихонько рыкнул, уткнувшись лбом в ее плечо, и в этом трогательном жесте было столько доверия, что Нэс улыбнулась. Голый череп Аверина покрывался жесткими темными волосками. Она нежно провела пальцами по ним, погладила мускулистую шею.

– Что-то случилось? – коснулась губами мужского виска. – Ты словно гаснешь.

– Да, солнышко. Да. – окончательно взяв себя в руки, капитан резко выпрямился и добавил:

– Твоя мама нашлась. Она жива и в полном порядке, – произнёс он, взглянув в широко распахнутые глаза девушки. – Но есть и плохая новость…

✦✧✦

12. Понимание

«Сова». Имперский фрегат A-IV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.

Шахматная доска в капитанской библиотеке вызывала восхищение не только у Аверина, но и у всего экипажа «Совы». Фигурки, сражающиеся на её клетчатой поверхности, были искусно вырезаны из полудрагоценных камней, что придавало им особую ценность и редкость. Макар что-то тихо рассказывал об этом, но Нэрис, ошеломлённая потоком новостей, мгновенно всё забыла.

Рик насильно накормил её, а теперь Нэс, сидя за уютным библиотечным столом, пыталась сосредоточиться, с трудом удерживая в дрожащих тонких пальцах тяжёлые молочно-белые шахматные фигуры. Она играла отчаянно, совершая непростительные ошибки, но даже не замечала этого.

Макар не торопил ее. Он установил галопроекцию рубки центрального поста на двери библиотеки и краем глаза наблюдал за стандартной подготовкой к выходу в орбитальную сеть. Все происходило в тишине.

– Знаешь… – невидящим взглядом окидывая свое бедственное шахматное положение, произнесла девушка наконец. – Я все это время кое-что все же пытаюсь понять. И… никак.

Аверин молча накрыл ее руку ладонью, не сводя глаз с лица Нэрис.

– Ты невероятная, – так же тихо ответил. Словно боясь тембром низкого голоса испугать ее еще больше. – В мирах, живущих по законам Империи, я не встречал ещё женщин, способных так мужественно это вынести.

Он говорил абсолютно искренне.

Право на уникальность личности было краеугольным камнем всех законов Великой Империи. Человечество увлеклось экспериментами с генетикой гуманоидных рас, но теперь это нашло отражение в незыблемых заповедях на каменных скрижалях ворот Конституции. Каждый имеет право родиться и жить неповторимым. Изменения возможны только по жизненно важным причинам. Никто больше не имеет права вмешиваться в генетический код человека разумного.

Женщина, несмотря на свою силу, оставалась женщиной. Она была пластичной, универсальной и эмоциональной. В мягком кресле перед ним сидела настоящая женщина и нервно поглаживала шахматного коня. Она глотала слезы, кусала припухшие губы, но не сдавалась.

– Понимаешь… – Нэрис продолжила тихо, – я могу это понять. И её поступок, когда она нас оставила. После смерти сыновей она просто не смогла больше жить в мире, где все были ей чужими. И даже то, что она юридически отказалась от нас, заставив всех страдать все эти годы, считая её погибшей. В моменты отчаяния такое случается. Можно предположить, что она не особо любила отца. Хотя… девять детей.

– Как ты понимаешь, я обратился в свой департамент внешней имперской разведки… – сказал он, выдержав ее испуганный взгляд, и добавил: – Солнышко, все командиры инспекционных миссий – офицеры внешней разведки, это же очевидно.

Нэрис молча кивнула и сглотнула слезы. Она снова испугалась?

– Итак, информация, которую ты прочитала, строго засекречена. Официально же известно лишь, что двадцатилетняя принцесса однажды отправилась в биологическую экспедицию и случайно оказалась в самом отдаленном секторе вселенной. Согласно законам романтического жанра, она была пленена представителями местного дикого культа и провела там много лет. А затем внезапно была обнаружена.

– Двадцать пять лет, – зачем-то уточнила она. – Они были женаты. Отец встретил её в наших горах, прилетев на сигнал бедствия и найдя раненую монахиню в дикой лесной глуши. Так нам рассказывали.

– Погоди… у нее тоже Зеро? Ты мне не говорила.

– Она была брюнеткой! – внезапно всхлипнула Нэрис.

Макар усмехнулся, взглянув на нее, как на ребенка.

– Солнышко… Её мир – абсолютный и неоспоримый лидер в области биотехнологий. Они предпочли вместо принятия строгих законов Империи постоянную оборону от всех пиратов Вселенной, что подразумевает содержание современного флота и армии. Думаешь, ей сложно будет сменить цвет волос? Да хоть в красную клеточку!

Снова всхлипнула, ощутив себя и наивной, и глупой.

– Никакой информации о пребывании в колонии Лигла, муже и детях, в официальных источниках нет.

– Я не об этом, – наконец поставила коня на доску Нэс и посмотрела на мужа. – Если Кирейн знает об этом, то и она? Она же бросила старшего сына, понимаешь? Со всеми своими технологиями. Любимого сына оставила гнить в горах жалким обрубком!

– Солнышко… всё может быть не так, как кажется. – Макар даже не предполагал, что ему придётся защищать свою злобную фурию-тёщу от Нэрис.

Ему не нравилось воспоминание о разговоре с Киреяном. Тот слишком настойчиво предлагал отправить сестру в Барейн, который находился всего в паре парсеков от Зигейны. Но эти мысли могли сегодня сломить малышку, поэтому он решил отложить их на завтра.

– Пока твой брат сладко спит, ты не сможешь ничего узнать. Возможно, это он всё выяснил, а Агата даже не в курсе. Кстати… тебя совсем не задело, как мы с ней познакомились?

Девушка удивилась.

– У нас говорят, что нити судьбы не ткутся руками и не рвутся зубами, – с грустной улыбкой она посмотрела на озадаченное лицо мужа. – Даже думать не буду об этих совпадениях. Но теперь я понимаю, почему ты мне сразу понравился. У нас с ней всегда были похожие вкусы. Так папа рассказывал.

Аверин отчетливо вспомнил оскал черной рожи скафандра и в очередной раз решил, что о вкусах не спорят. Особенно – с женщинами.

– Шах и мат. – Забрав у супруги коня, он решил, что пора бы закончить их шахматные страдания. – Прости, я знаю, что тебе не до шахмат, но от приза отказываться не собираюсь. Причем, прямо сейчас.

Непонимающий взгляд.

– Дорогая моя, в космопорту мы не сможем насладиться роскошью водных процедур, только на фрегате. Ты что, забыла? Мне скоро опять на вахту, нужно собираться…

✦✧✦

Нэрис Аверина ☛

Мне, наверное, была нужна этой встряска. За час я окончательно повзрослела – наследница прайда Рейн, которая раньше была дочерью нынешней королевы. Говорят, бывших родителей не бывает? А у меня получилось стать бывшей дочерью сразу для двух.

Отец не стал провожать меня должным образом. Теперь я понимаю, что для него младшая дочь беглянки-жены всегда была болезненным и ярким напоминанием. Рик утверждал, что мы очень похожи. Я же помню только её запах и тёмные локоны роскошных волос, а также её мягкие и ласковые руки. На левой руке у неё был белый шрам между крайними пальцами, и я любила разглядывать его ровную линию.

После страшного землетрясения она словно окаменела. Никого не замечала вокруг, ни на что не реагировала. Врачи назначали ей лекарства от депрессии, но она продолжала угасать, как лёд на окнах под лучами утреннего солнца. Затем появились мрачные, угрюмые люди из столицы, и через несколько дней мама просто исчезла. Для нас всех – умерла.

– Эй, что ты делаешь?! – вырвалось у задумавшейся меня.

– Разумеется, раздеваю жену! – спокойно сказал самоуверенный Аверин. – И получаю свой заслуженный трофей.

– Но я… – вдруг внезапно поняв, что он совершенно не шутит, я ужасно смутилась, пытаясь вцепиться руками в неумолимо сползающий на пол комбинезон.

– Вряд ли ты бросишься раздеваться сама, – он совершенно по-мальчишески ухмыльнулся. – И уж точно меня не разденешь. Приходится делать все самому…

– Ты что же, тоже? – пискнула я, еще крепче цепляясь, теперь уже за белье.

– Ты предлагаешь промокнуть, чтобы не тревожить твое… э-э-э… благоразумие? – Он покачал головой, выражая несогласие. – Потом шлепать по полу в спальню, оставляя за собой глубокие лужи, и снимать с себя мокрые вещи… Исключено. Неужели так страшно?