Солнечный ветер

До завтрака мы с Авериным не добрались. За несколько шагов до биостанции раздался голос Петровича. Он срочно звал капитана в центральный отсек. Макар тихо выругался и быстро убежал. Он набрал код на входе, чмокнул меня в висок и исчез. Я осталась одна, провожая его взглядом.

Горыныч зачем-то последовал за капитаном, громко цокая когтями по твердому покрытию верхней палубы.

Дверь открылась, и меня встретил сам Гесс.

Огромный, могучий биолог выглядел нереальным. Он шутил грустно о «третьем лысом». В отличие от нас с Риком, у него была гладкая голова. Это подчеркивало тяжелую челюсть и крупный нос, делая его еще более выразительным. Представился: «Гесс Оранг, биоэколог, ксенобиолог, глизеанец».

– Да, опасаюсь немного, – силе природы врать совершенно бессмысленно. А порой и опасно.

– Тогда успокаивающего, – он снова не спрашивал. – Субъективно? Или на то есть причины?

– Мои личные ощущения. Я вас чувствую, это… сложно объяснить.

Гесс выглядел гармонично на фоне живописного отсека биостанции. Он был одет в свободную светлую робу, мягкие мокасины. На поясе у него висел нож в кожаных ножнах.

– Перейдем на «ты» и посмотрим на ситуацию с научной точки зрения, как наблюдатели, – он улыбнулся мне. – Попробуем?Гесс тихо спросил меня, протягивая термочашку, которая, казалось, появилась из ниоткуда.

Сомневаясь, я приняла чашку, понюхала содержимое и осторожно отпила горячий напиток. Аромат цветов наполнил мои чувства, а вкус был невероятно приятным и слегка опьяняющим. Тепло и спокойствие быстро окутали меня, и этот чай оказался гораздо эффективнее любых успокоительных средств. Я молча кивнула, оглядываясь вокруг.

Мир Гесса. Его замкнутая территория, его тайная страсть – биостанция на корабле, о которой Рик успел мне рассказать. Эта станция не только кормила и поила экипаж, но и перерабатывала все отходы, делая «Сову» полностью автономной.

Огромные цилиндры биофильтров, наполненные живой зеленью, напоминали колоннаду в этом храме науки. На стеллажах размещались удивительные грибные культуры, а дендрарий радовал буйством зелени. В воздухе витали ароматы цветов, а среди растений порхали мелкие разноцветные существа, вероятно, птицы или насекомые.

– Итак, мне кажется, тебе есть что сказать. – Гесс не мешал мне осматриваться. Сам он занялся важным делом: неторопливо шлепая по гладкому полу отсека, к нему вышла семейка кобат. Толстые, неповоротливые, с гладким мехом и короткими чешуйчатыми хвостами, эти милые звери были весьма популярны в качестве домашних животных в моем бывшем мире. Зачем они здесь?

И словно услышав вопрос, Гесс охотно пояснил:

– Моя миссия – исследовать и собирать редкие виды домашних животных из разных миров. Я изучаю их, получаю потомство и передаю результаты исследований специальной комиссии. Они рекомендуют внедрять эти виды в культуру при освоении новых колоний. Человечество всегда шло в ногу со своими питомцами. Это наша история, и от нее точно не стоит отказываться…

Говоря это, Гесс аккуратно разрезал белые шарообразные грибы на крупные кубики при помощи своего острого ножа. Он не обращал внимания на нетерпеливых кобат, которые, пританцовывая у стола, пытались привлечь его внимание. Грибы он раскладывал по мискам, стараясь не допускать беспорядка.

– Я вижу энергии, – отчего-то решила признаться. И тут же добавила, словно оправдываясь: – Для совершеннолетних высокородных женщин нашей расы это нормально.

Слова, прозвучавшие в этом простом и лаконичном мире «Совы», казались чем-то чуждым, уродливым и лишним. Я тут же пожалела о них. Но Гесс внимательно выслушал, не отрываясь от кормления кобат.

– Как ты их видишь? – спросил он задумчиво. – Как что-то физическое? Или мысленно?

Я поморщилась, вспоминая слова из монастырских учебников.

– Сначала мы воспринимаем их как ощущения. Это как если бы мы услышали слова на незнакомом языке и почувствовали эмоции говорящего: страх, радость или грусть. Потом, когда Зера начинает создавать свои первые линии, мы начинаем их видеть. Сегодня я ваши…

– Твои. У людей такое обращение означает доверие, – произнёс мужской низкий голос, звучавший тихо, но уверенно. – Мне самому было непросто следовать этой традиции, ведь я из необычного мира. В том месте, где я родился и вырос, люди часто лгут… Так что же ты увидела?

Зачем он это говорит испуганной девушке? Гесс, похоже, и сам не знал. Я вдруг ясно увидела все его сомнения и старую обиду, глубоко запрятанную и надежно скрытую.

– Ты серьезно обижен и запретил себе думать о будущем.

– И как ты это видишь? – быстро и очень холодно спросил он, явно мне не поверив.

– Как тугой узел. Узлы всегда видятся там, где проблема. Или даже болезнь. У них разный цвет. Обида всегда почему-то коричневая. И чем темнее, тем глубже.

Я присела на корточки рядом с семейкой кобат. Самый крупный из них, вероятно, патриарх, с подозрением посмотрел на меня и громко присвистнул. Всё семейство тут же отпрянуло к Гессу.

– Знаешь… – отчего-то вдруг воодушевившись, попыталась я объяснить биологу. – Когда люди, животные или растения чем-то болеют, то сначала я это вижу как узел. Поначалу его еще можно распутать и развязать. Есть множество техник… – Я тоже тихонько присвистнула. С раннего детства мы умеем подзывать этих милых зверушек. Двое маленьких потянулись, старшие остались на месте, осторожно принюхиваясь. – Когда болезнь уже глубоко укоренилась, она становится похожей на язву. Это воронка, поглощающая жизненную силу, энергию и саму жизнь. У каждого человека она проявляется по-своему, но это очевидно. А ты весь в узлах – старых, окаменевших со временем, как шишки дерева са.

Биолог внимательно слушал, а затем развернулся и жестом пригласил меня войти в зеленые просторы дендрария.

– Я обещал Макару сюрприз. Пойдем, у меня есть кое-что интересное для тебя. – И, заметив мои колебания, мягко добавил: – Капитан скоро вернется – он уже связался со мной по внутренней связи. Подождем его, а потом вместе позавтракаем.

Сюрприз удался.

На палубе космического корабля, который был не чем иным, как современнейшим фрегатом, биолог создал настоящий, густой и темный лес. Как ему удалось добиться такого результата, оставалось лишь гадать.

Сквозь ажурные узоры яркой зелени, местами вспыхивали знакомые цветы, чьи тонкие корни, словно серебряные нити, обвивали крепкие ветви невысоких, но массивных деревьев. В воздухе между ними парили существа с оперением, переливающемся перламутрово-синими, лимонно-желтыми и огненно-красными оттенками. Они зависали в пространстве, быстро махая дюжиной крыльев, и, вытягивая длинный раздвоенный язык, с любопытством осматривали нас, их маленькие черные глаза блестели, как бусины.

– Твои животные действительно любопытны, – пока я изучала дендрарий и его очаровательных обитателей, Гесс бесшумно обошел меня и внезапно оказался за спиной.

Я подскочила, и красота разлетелась в воздухе.

– Ты все еще боишься… – биолог покачал головой, его губы сжались в печальную линию. – Я впервые столкнулся с проявлением телепатических способностей у домашних животных.

Произнося эти слова, он отодвинул плотную завесу из вьющихся растений, которая свисала с потолка, словно театральный занавес, и жестом пригласил войти вглубь.

– Они… не дикие, – я шагнула за ним и осторожно огляделась. – Мы их случайно приручили, когда были детьми.

– Я абсолютно уверен в том, что и родители ваши так же считают, и деды. – Гесс усмехнулся беззлобно, оглядываясь на меня. – Почему-то все знают о бабочках и их способностях, а приручили их только вы.

– Их домашними не назовёшь, – я упрямо остановилась у невысокого, смутно знакомого деревца. – Они не размножаются в неволе, мы им не нужны, и к тому же…

Я хотела ему объяснить, что мы на самом деле не знаем, где обитают бабочки и чем они питаются. Они просто маленькие друзья, однажды принявшие из детских рук вкусную еду. И всё.

Но, переведя взгляд чуть выше саженца самого легендарного дерева Лиглы, я увидела невероятное.

Небольшой домик, искусно сплетённый из тончайших листьев, словно вязаный спицами, был аккуратно подвешен на толстой лиане. Он напоминал воронку с широким входом, в котором уютно устроилась знакомая бабочка. Но она была не одна. Из-под её крыльев выглядывало несколько маленьких носиков, а любопытные чёрные глазки блестели в полутьме.

Я обернулась к Гессу, не в силах произнести ни слова. Он широко улыбнулся и протянул руку к гнезду. Бабочка мягко курлыкнула, потянулась и, легко выскользнув из укрытия, оставила своих детёнышей. Расправив крылья, она взлетела, сделала круг над нашими головами и грациозно опустилась на пальцы биолога.

Просто фантастика.

– Как? – я смогла лишь выдавить из себя.

– Три устойчивые пары, все самки в положении, – биолог нежно провёл пальцем по крылышку бабочки. Та закрыла глаза от удовольствия. – Приходилось срочно проводить анализ ДНК. Не правда ли, удивительные создания?

– О… да. – Отойдя наконец от первого острого шока, я сама протянула ей руку, и малышка охотно вспорхнула мне на ладонь.

– Поразительно, что эти малышки – творение человеческих рук, – продолжал удивлять меня Гесс. – Как только я понял это, остальное стало намного проще. Искусственно созданные существа легко поддаются прогнозированию.

– Не может быть… – я тоже погладила малышку, но никаких новостей от неё не получила, что было вполне ожидаемо. – Колонисты не привезли с собой домашних животных, это было строго запрещено всеми законами. Об этом написано в каждом учебнике.

– Я с вами полностью согласен, – неожиданно поддержал меня биолог. – Эта технология генетической модификации существует уже почти триста лет. – Он вынул из кармана своих рабочих штанов плоскую коробочку и, открыв ее, высыпал на ладонь множество отвратительно извивающихся странных червей. Бабочка, увидев их, радостно запищала и тут же приступила к трапезе. – Я нашел это в каталоге полностью утраченных человечеством рукотворных домашних животных. Поздравляю, коллега, вместе мы сделали открытие.

Он, наверное, пошутил?

✦✧✦

7. Завтрак

«Сова». Имперский фрегат A-IV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи. Нэрис Аверина ☛

Аверин. Почему я его не почувствовала? Так увлеклась созерцанием семейства бабочек?

– Отлично, – Гесс остался невозмутим. Его реакция на внезапное появление капитана была спокойной, словно он ожидал этого. – Сейчас я закончу кормить первую группу нуждающихся, а затем мы приступим к питанию голодного капитана. Ты не против?

Меня спросили об этом. Я, всё ещё ошеломлённая видом детёнышей и впервые увидевшая бабочку, громко хрустевшую головами червей, перевела взгляд с Аверина, который улыбался во все свои белоснежные зубы, на биолога, который сдержанно растянул губы.

– Н-е-е-т… – только и смогла сипло выдавить.

– Водички? – с сарказмом поинтересовался капитан. – Но я бы предпочел кофе. И… Гесс, если ты не накормишь меня, я начну буквально зубами ловить твою живность. Даже один вид этих червей уже вызывает у меня исключительно гастрономические мысли.

– Кофе? – я сегодня просто блистала осмысленными вопросами.

– Это напиток, который мы пьём на Земле, – Гесс ответил мне, поспешно сбрасывая червей на лиловые листья деревьев. – Это любимое питьё нашего капитана. Точнее, моя попытка воспроизвести его вкус. Но это действительно ужасно, поверь. И к тому же, это наркотик.

Мне определенно нужно сделать паузу. Мозг перегружен. А тут еще и наркотики. За кого я вообще вышла замуж? Стою рядом с ним, он радостно улыбается, не собирается оправдываться и не выглядит смущенным. Только взгляд немного странный.

– Не пугай мою жену, изверг, – Рик, верно уловив мои внутренние терзания, осторожно обнял меня и, поцеловав в макушку, добавил: – Это всего лишь энергетик. Лёгкий, растительный и не особо действенный. Он пахнет детством и напоминает о Земле. Ты закончил истязать меня? Я всё чаще задумываюсь о том, можно ли съесть эту лиловую сосну.

Что означает «сосна» и правильно ли я поняла слово «лиловый», я не успела спросить. Гесс аккуратно поместил заметно увеличившуюся в размерах бабочку обратно в гнездо, проверил какие-то прозрачные колбы, которые висели рядом, и зачем-то постучал пальцем по крошечным датчикам, выглядывавшим из листьев. После этого мы продолжили наш путь.

Биостанция производила неизгладимое впечатление.

По пути сюда Рик провел меня вдоль верхней палубы, показав мне схему расположения кают экипажа, загадочное помещение под названием «кубрик» и небольшой «верхний» лазарет. Вся эта инфраструктура находилась в левом крыле корабля, в то время как капитанские апартаменты и лаборатории биостанции располагались в правом. Заднюю часть корабля занимал биоотсек, разделенный на вертикальные ярусы. Даже снаружи он казался огромным, а внутри… Это был целый мир, масштабы которого поражали воображение и вызывали множество вопросов.

– Ты говорил, – пытаясь догнать капитана, который шёл впереди, я всё же спросила. – Что биостанции, подобной той, что на «Сове», больше нигде нет. – Он молча кивнул, упорно глядя под ноги. – А что тогда на её месте? Ну… Вот тут. – Я выразительно взмахнула руками. Я сегодня прекрасна и красноречива.

– А запасы. Это своеобразный страховой фонд автономии. – Весело улыбаясь, он ответил. – Они включают в себя всё: от химических компонентов для принтеров и самых базовых средств для поддержания жизни до разнообразных продуктов питания для экипажа. Корабль должен быть способен выжить, даже если его унесет из Сумерек на световой год от ближайшего маяка.

– Разве на «Сове» совсем нет запасов? – мой голос заметно дрогнул.

– Втрое сокращены, – прогудел сзади Гесс, – оставлено лишь самое необходимое. Остальное успешно производится в этом отсеке.

Мы поднимались по узкой лестнице, состоящей всего из десяти ступенек. Я быстро потеряла счёт этим ступенькам. Мы шли вверх и вниз среди густых зарослей, где зелень переплеталась с яркими красными листьями, напоминавшими ладони, и нежными синими стеблями, обвивавшими опоры межъярусных лестниц. Интересно, почему здесь нет лифтов или антигравитационных устройств, как в фильмах? Надо будет спросить об этом.

– А если все вдруг… – я замолчала, медленно подбирая слова.

– Передохнет? – Рик с радостной ухмылкой обернулся назад. – Я постоянно задаю себе этот вопрос. Сначала мы съедим Гесса. А потом будем решать, что делать дальше.

– До завтрака осталось всего десять метров, наш кровожадный друг, – проворчал биолог, идущий позади. – Но если вдруг случится глобальная катастрофа, у меня есть… как бы это сказать: клеточная коллекция всего, что здесь обитает, прыгает, летает, растёт и съедобно. Мы сможем вырастить всё это обратно за неделю. – Тут он внезапно остановился, удерживая меня за локоть, – Конечно, если вы меня не съедите.

Не съели.

Когда мы наконец добрались до места, которое Гесс скромно именовал кабинетом, лицо Аверина выглядело по-настоящему устрашающе. Даже я, обычно не отстающая от нервного капитана, на этот раз замедлила шаг.

За бесшумно раздвинувшейся мембраной прохода в новый сектор отсека находилось уютное и обжитое помещение. Оно заметно отличалось от апартаментов Аверина, где до моего появления не было ничего лишнего. Теперь же там появились приятные, хотя и ненужные мелочи, такие как цветы.

С самого порога кабинета Гесса в глаза бросались различные предметы, наполненные символикой и личной значимостью для владельца. Всюду были разбросаны красивые камни, которые привлекали внимание своей уникальной структурой и яркими полупрозрачными цветами. Высокие цилиндрические колбы, в которых росли растения, создавали атмосферу научного эксперимента. Среди этих предметов выделялись гигантские белые зубы, вмонтированные в серебристую подставку, а также огромное резное копье, висящее на стене, и несколько крупных ножей.

Роскошный деревянный стол с изящной резьбой стал центром нашего восхищения. Мы с Риком не могли оторвать глаз от его великолепия. Меня особенно поразили замысловатые узоры на черной поверхности дерева. Капитан был очарован массивным термобоксом, который занимал почти всю столешницу.

– Мясо? – плотоядненько муж мой уточнил.

– Кормить хищников цветами – не самая удачная идея, – с ухмылкой заметил биолог, обойдя меня и направляясь к столу. – Однако, мой капитан, вы же знаете, что это всего лишь грибы…

Он небрежно открыл бокс, и по кабинету распространился соблазнительный аромат свежего, сочного мяса. На мой взгляд, это было мясо крупного травоядного животного.

– Мясо! – воскликнул Рик с восторгом, резким движением откинув боковые стенки термобокса. – Мне совершенно неважно, бегало ли оно только что по биостанции или тихо росло где-то в траве, притворяясь грибами.

Он без труда открыл одну из стенок бокса мощным рывком. Затем, слегка надавив на ее центральную часть, он создал углубление, напоминающее тарелку. Из какого-то потайного места он извлек предмет, похожий на многозубую вилку, и быстро начал раскладывать на импровизированной тарелке аппетитные разноцветные кусочки, сверкающие каплями животного жира на запеченных поверхностях.

Капитан, осторожно с дозировкой, – Гесс снова усмехнулся и повторил мои действия. Я лишь ошарашенно хлопала глазами, не зная, как реагировать.

– Меня уже тошнит от этих прямых вливаний в скафандре, и есть хочется постоянно! – Куча еды на тарелке росла, как на дрожжах. На вершине этого гастрономического шедевра лежал огромный кусок, который действительно выглядел как идеально прожаренное мясо. – Нэсс, здесь у нас целая коллекция овощей, которые, по словам моего штатного биолога, самые вкусные в галактике.

«Штатный биолог», стоявший напротив, не отставал. Его тарелка тоже напоминала одно из помпезных правительственных зданий в нашей южной Агране.

– Он у нас человек увлеченный профессией, знаешь ли. А мне приходится все это терпеть. Вот, держи.

Они произнесли последнюю фразу одновременно. Тарелки с едой столкнулись прямо перед моим носом. Тарелка капитана была выше, и кусок мяса с её крутой поверхности печально сполз на посуду, которую протягивал биолог.

Мужчины внезапно застыли, пристально глядя друг другу в глаза.

Секунда, другая… Ох, не нравится мне это все.

– Я… – тихо переключила на себя их внимание, забирая тарелки и ставя их твердо на стол. – Совершенно не голодна. – Это правда. Как-то сразу желание перекусить испарилось. А свирепо молчавшие два самца ощутимо насупились. – Если можно, мне… – сама отломила тарелку себе, сама продавила в ней некое кривенькое подобие выемки и, забрав у хмурого Рика наверное-вилку, подцепила с его тарелки парочку красненьких овощей, а у биолога – нечто рассыпчато-желтое, – этого будет достаточно. – И тут же добавила: – пить очень хочется.

Гесс отступил под взглядом Аверина, почему-то пряча глаза. Затем он сел и попытался выдвинуть из-под стола небольшое резное сидение для меня. В этот момент глаза капитана блеснули, Гесс быстро убрал руки от мебели и как-то сник.

Рик молча усадил меня, поставил перед носом высокий прозрачный сосуд и налил из центрального отделения бокса что-то горячее и розоватое. Затем он тоже сел.

– Что замерли, зайчики? – ухмыльнулся вдруг совершенно мальчишески. – Я коллегами не питаюсь, расслабьтесь.

Мы с биологом обменялись понимающими взглядами. Вздохнув, я взяла чистую вилку из рук мужа, передав ему старую.

О, Создатель, дай мне сил и терпения пройти через это испытание. И пусть рассудок не покинет меня.

Овощи превзошли все ожидания!

✦✧✦

8. Шахматы

«Сова». Имперский фрегат A-IV класса. Периферия планетарной системы α Кассиопеи – Шедара, в созвездии Кассиопеи.

– Послушайте! Это же изумительная идея! – с видом гурмана, получающего натуральный гастрономический экстаз, Нэс смаковала лакомые кусочки. А Рик с хитрым видом подкладывал, тихо мурлыкая что-то под нос.

– Да, совершенно согласен, – он отозвался, подцепив себе вилкой очередной кусок мяса. – Третий завтрак всегда очень кстати. Жалко только, что дальше – обед.

– Кажется, – Гесс ел медленно и аккуратно, чему-то все время посмеиваясь. – Нерис имела в виду нечто другое.

– Да! – не в силах отказываться, она принялась за добавку. – А хотела сказать о системе автономии на «Сове». Если подобные биоблоки внедрить на всех дальних линиях имперского Космофлота, включая гражданский, если…

Мужчины так выразительно переглянулись, что девушка тут же затихла, почуяв неладное.

– Ребенок совсем, – пожал Рик плечами, дожевывая свой кусок. – Сплошные иллюзии и романтика. А помнишь, как мы тоже мечтали?

– Ты мечтал, – Гесс отодвинул приборы и с улыбкой воззрился на Нэрис. – меня эта болезнь настигла уже много позже. Заразная штука.

– А… Что не так? – она так и замерла с кусочком зеленого овоща, подвешенного на кончик вилки. – У меня… будут проблемы от непривычных продуктов? – с опозданием сообразила.

– О, нет! – биолог, кажется, даже обиделся. – Все, что здесь приготовлено, переваривается представителями всех гуманоидных рас, содержит весь комплекс жизненно…

– Живот болеть точно не будет, – перебил его Рик. – И дело не в этом. Как думаешь, моя дорогая лиглянка, – так он назвал Нэс впервые, – имперские корпорации, стоящие за производством и поставками всех элементов космической автономии, точно будут в восторге от наших идей?

– Но я думала… – девушка покраснела, смутившись. – Что в Империи…

– Живут существа разумные, – капитан улыбался, ей явно любуясь. Она, соглашаясь, кивнула в ответ. – А значит: алчные, беспринципные и жестокие. Ничего нового. К тому же…

Он забрал у смущенной лиглянки пустую тарелку, встряхнул ее, вернув прежний вид, и вставил обратно в гнездо термобокса. Вилку тоже отнял.

– На каждом судне тогда должен работать специально обученный штат. – Добил ее Гесс. – А это дорого, неудобно и ненадежно, даже если ядроиды.

Да! – забрав у хозяина кабинета остатки завтрака, Аверин глазами поискал что-то у всех под ногами. – Где им взять столько Гессов? Я этого сколько лет уже не могу уговорить загнать технологии для пассажирских кораблей вип-класса. – И тут же, без перерыва, он осведомился: – А кстати, где наш Горыныч?

– Ушел за тобой! – В один голос ответили Нэрис с биологом.

Аверин поморщился.

– Похоже, нас ждут новые опасные приключения, – сказал он, тяжело вздохнув и приложив палец к виску. Затем он громко спросил: – Петрович, где сейчас эта сволочь?

Как ИскИн корабля смог мгновенно определить, о ком спрашивал капитан?

– Он находится в вашей спальне, спит в центре кровати, – тут же ответил он по громкой связи.

– И … все? – недоверчиво переспросил Макар.

– Нет, конечно! Он пролез в кают-компанию, сожрал там шахматы Стэма, потом долго лаял на Кила, потом…

– Системы жизнеобеспечения корабля получили повреждения? – спросил капитан, интересуясь самым важным.

– Необходимо улучшить моральный климат в команде. Требуется ваше участие и профессиональная помощь психолога.

Им показалось, или последняя реплика прозвучала с явной насмешкой?

Макар задумчиво посмотрел на биолога, тот только руками развел.

– Скоро мы дойдём до кубрика, – сказал Рик, вставая и протягивая руку жене. Она уже привыкла к этому жесту. – Кто сейчас главный вахтенный? Хич?

– Он тоже переживает… – с печалью в голосе ответил Петрович.

Нэрис едва сдерживала радость. Горыныч, спасибо тебе! Похоже, её ждёт интересное знакомство.

– Это те самые? – осторожно спросила.

– Да… Я говорил тебе, – согласно кивнул ей задумчивый капитан. – Шахматы с Глизы, они вырезаны из кости какого-то жуткого монстра.

– Домашнего клеозавра, – поправил его тут же Гесс. – Вы идите, я закончу кормление живности и присоединюсь. Моя вахта уже через час.

Они быстро удалились. Капитан спешил оценить масштабы разрушений, вызванных действиями рыжей твари…Он шагал быстро, но старался не бежать. Это было бы невежливо. Нэс и так уже достаточно пообщалась сегодня с его земляками. Эти люди были грубыми и неприятными, даже Макар их не любил. Но пусть она лучше узнает его таким, чем будет строить иллюзии…

– Почему ты так сердит? – Нэс догнала капитана на бегу и неожиданно коснулась его пальцев. Мак поймал её руку и притянул девушку к себе, заставив остановиться.

– На одного идиота. И это не Гесс, – заметив ее ироничную улыбку, он уточнил: – Хорошо, он второй. Если Горыныча не брать в расчет.

– Хвостатый не глуп, – она вдруг улыбнулась, и к гладко выбритой щеке Аверина потянулась пальцами свободной руки.

Он с огромным трудом удержался от того, чтобы отстраниться, и вдруг осознал горькую истину. В последний раз Мак позволял себе подобную близость только с Асей. С тех пор он никому не позволял так касаться себя. Но эта девочка вела себя совершенно иначе. В её простом прикосновении к его гладкой щеке было что-то трогательное и доверительное.