Лукинские хроники

Боф проглотил таблетку, закрыл глаза и откинулся, он уже сидел в своем кресле за столом.

– Ты это не стой статуей, как в Лукариуме, прибери здесь все! – велел он фельдшеру, не открывая глаз.

– А куда это все деть-то? – уточнил тот, Боф в ответ махнул рукой и больше не подавал признаков жизни.

Фельдшер гляделся по сторонам, заприметил пустой угол между шкафом и стеной и стал стаскивать туда все бумаги. Он быстро свалил их все в одну кучу, освободив стол и прочую мебель. По коммутатору позвонил секретарь, Боф поднял трубку.

– В службе транспорта говорят, что они только водителя предоставили, он уже сменился и с сегодняшнего дня у него отпуск, а сотрудников предоставляла служба охраны, но у них все секретно, надо оформлять доступ. Так просто мне эту информацию не скажут, нужно поручение, подписанное лично вами и руководством, – протараторил секретарь.

– Вызвать ко мне начальника службы охраны! – рявкнул в трубку Боф.

– А он уехал в город на совещание и заместитель его тоже. Будут только завтра, если успеют решить все вопросы, – промямлил секретарь.

– Кто там у них за старшего? – не унимался Боф. – Срочно ко мне!

– Так нет никого, по регламенту не положено, – уныло ответил секретарь.

– Это черти что такое! – выругался Боф. – Все сотрудники знают в лицо друг друга, вы, что не в курсе кто за мной ездил?!

– Это не в моей компетенции, – огрызнулся секретарь.

Боф со злостью швырнул трубку.

– Я знаю, кто за вами ездил, – сказал фельдшер, он сидел, вальяжно развалившись на диване.

– И кто же это? – Боф впервые внимательно посмотрел на него.

– Парни из соседней лаборатории. Они сегодня опоздали и охранники обещали не указывать их в рапорте, если они за вами съездят. Я их по фамилиям не знаю, только в лицо. Могу показать, – с готовностью ответил фельдшер.

– А ты я смотрю умный парень, далеко пойдешь, – Боф сощурил свои и без того маленькие глаза и посмотрел на нового знакомого.

За дверью что-то упало.

– Опять подслушивает, – сказал Боф, – ну-ка приведи его сюда, – велел он фельдшеру, тот быстро выскочил из кабинета.

– Вас-с в кабинет-с просят, – с усмешкой сказал он секретарю, забирая трубку коммутатора из его рук.

– Звонить-с хотели-с, – сказал фельдшер, заталкивая секретаря в кабинет.

– Я попрошу поуважительнее ко мне! – возмущался секретарь, пытаясь, освободится от цепких рук фельдшера.

Фельдшер запер секретаря в ванной, и они с Бофом предварительно вызвав службу охраны, отправились в лабораторию. Горе сотрудников сопровождающих Бофа в поездке задержали.

– Мы думали, водитель вам поможет, – мямлили они, стараясь не смотреть на шефа.

– Ничего не переживайте, скучно поди целый день над пробирками сидеть? – успокаивал их Боф елейным голосом. – Пойдете работать прямо в экспериментальный цех, нам нужны такие смелые парни!

Фельдшер при этих словах рассмеялся. Сотрудник охраны хмуро посмотрели на него и увели горе сопровождающих.

– Как зовут тебя, парень? – спросил фельдшера Боф.

– Роге, – ответил тот.

– Что ж Роге, с этого времени будешь моим личным помощником. Работать будешь только на меня. Я позвоню в отдел кадров и все устрою. И зарплату тебе повысим. Много у тебя еще этих розовых таблеток?

Роге в ответ только закивал. Боф вернулся в кабинет. Секретарю было велено разобрать все бумаги, что Роге свалил в кучу.

– Пока не разберете, домой не пойдете! – грозно велел ему Боф.

Боф же, вместе с Роге, отправился в лабораторию, посмотреть на свежепойманный экземпляр. В экспериментальной лаборатории все было тихо, чисто, по-военному. Она находилась в подвалах института, и ее сотрудники имели свой личный вход.

– Это Роге мой помощник, с этого дня я буду присылать распоряжения через него в случае надобности, – пояснил Боф лаборантам.

Те молча посмотрели на вихлявого, прыщавого юнца и кивнули. Боф занялся своей привычной работой, он быстро втянулся и гонял Роге, то за теми, то за этими анализами или документами. Роге скакал радостный, козлом, как это назвал один из сотрудников. По какой-то причине ноги фельдшера ступали впереди его тела, словно он вот-вот начнет приплясывать, уперев руки в бока. Роге раздавал команды направо и налево, был собой очень горд и доволен.

– Как думаешь, он тут надолго? – поинтересовался один сотрудник у другого.

– Не нравится? – понимающе кивнул ему коллега. – Пусть скачет, нам все меньше работы. Скажи парням, чтоб при нем помалкивали, а то этот наркоман-пьяница нас быстро сдаст главному, – они кивнули в знак согласия друг другу и разошлись.

Вечером, когда все разошлись. Роге пришел на свое старое рабочее место. Убедившись, что никого из коллег уже нет, он открутил вентиль в батареи отопления и достал оттуда заветный сверток, в нем были те самые розовые таблетки. Роге пересчитал, их было тринадцать. Он достал другой сверток, тот был поувесистее.

– Мне бы на пару месяцев хватило, но со старикашкой придется делиться, – Роге почесал затылок, – придется выкручиваться, – подумал он про себя.

Парень забрал все свои вещи и отнес их в приемную Бофа, встретится с коллегами лицом к лицу, он побоялся. Большой сверток он унес с собой домой, он предназначался для домашних: жены и дочери. Роге женился по глупости, в тайне он лелеял надежу, что его жена заменит ему его холодную мать, которая никак не интересовалась делами сына. Ей было важно, чтобы он хорошо плясал в ансамбле и пел в хоре, а также хорошо учился. Пойти на медицинский – это была ее заветная мечта.

Все что хотел сам Роге, так это ничего не делать, пить и гулять. Он не смог закончить обучение и теперь работал в институте, на должности фельдшера выполняя всю грязную работу, которую он ненавидел. Коллегам он завидовал. Как можно догадаться они с женой не любили друг друга, она хотела сбежать от строгого отца садиста, поэтому согласилась на предложение первого встречного. К тому же она залетела, может быть и специально. Роге был красив собой, ей показалось это будет достаточно. То, что Роге садист покруче ее отца, она до поры до времени не догадывалась.

Он пичкал ее и дочь снотворным. Как только они надоедали ему, он подмешал в еду снотворное и проблема решена. Он мог делать с ними, что угодно, истязать, сколько влезет обоих. Жена со временем стала догадываться и старалась хотя бы не оставлять дочь надолго с ним, но уйти от него ей было не куда. Сама она не работал по причине большой лени, поэтому никаких своих доходов у нее не было. Уйти же обратно к отцу она боялась еще больше. Дочери было четыре года, она плохо разговаривала, когда отец приставал к ней она сильно кричала. Роге решил ее пока не трогать, пусть подрастет, но удержаться мог не всегда. Соседи содрогались от криков девочки, но и подумать не могли, что такой приличный пусть и нескладный улыбчивый парень способен на такое.

Придя домой и, наевшись отбивных из кита, Роге радостно сообщил жене, что его наконец-то повысили. Она изобразила радость и удивление. Позже, когда он уснул, она лежала и смотрела в темноту. Ее одолевали противоречивые чувства, с одной стороны она была рада, что денег будет больше, с другой понимала, что муж станет задирать голову и покрикивать на нее. Что он кроме нее никому не нужен, в этом она не сомневалась.

– Надо быть слепой или такой самоуверенной дурой как я, чтобы не увидеть очевидного! Почему никто не предупредил меня?! – как всегда всю ответственность за происходящее, как это бывает у жертв, она перекладывала на окружающих.

Роге на самом деле тоже был жертвой. Его мать была известной в городе женщиной. Она считала себя очень умной и образованной дамой, этакой интеллектуалкой. Заставляла своих детей постоянно добиваться успехов и кичилась их достижениями. Сыновья отражали ее эрудированную натуру, так ей казалось. Старший сын был не очень зависим от нее, так как его отец успел немного вложить в мальчика, он умер в застенках тапси. Младший же был полностью зависим от нее. Он перенял ее манеру общения, даже ее высокомерный характер с претензией ко всему миру. К тому же, несмотря на то, что он был хитер, он был беспросветно глуп. Лоск и улыбчивость своего парня – это была лишь внешняя оболочка, выдрессированная матерью годами тренировок, затрещин и шлепков. Ее многочисленные хахали издевались над ним как могли.

Он все это запомнил и теперь мстил матери, которая доживала свой век на задворках Луки. С ее жалкой пенсии с нее вычитали за квартиру, которую та оставила младшему сыну. Ей было все равно, главное, чтобы он ее не трогал. Когда Роге подрос он с лихвой отомстил матери за все годы страданий и лишений. Неизвестно, что между ними произошло, известно только, что это некогда блистающая в модных городских салонах дама бежала в глушь подальше от всего, лишь бы сын не навещал ее.

В общем, с легкой руки Бофа семье Роге предстояли тяжелые времена, как и всем коллегам, которые смеялись над ним в институте. Если учесть, что работник из него был так себе: глупый, ленивый и необязательный, врагов у Роге было достаточно. Роге уже предвкушал, как отомстит всем им, также как когда-то отомстил матери за свое потерянное детство.

Глава 7. Одно дело делаем

Испытуемый, а вернее испытуемая была женщина средних лет. Женщину поместили в отдельную камеру с хорошими условиями, поземным меркам – это была обычная больничная палата. Боф велел никому не контактировать с ней, хотел сам первый наладить контакт. На следующий день после своего возвращения в институт он приступил к допросу.

– Итак, милочка, откуда вы будите? – ласково начал он.

– Мы здешние, – улыбаясь, ответила гражданка.

Пока она была бессознания, в ухо ей незаметно вставили жужелицу с Пуэрины, и она стала понимать лукинский язык, даже не осознавая это.

– Точно? – Боф лукаво посмотрел на нее.

– Если точно, я жила на севере, потом уехала в другую страну, а теперь вот вернулась на родину, так сказать к корням – гордо ответила дама.

– Ясно, – хмыкнул Боф, – чем занимаетесь? – продолжил он допрос.

– Ой, занимаюсь ребенком, у меня их два, младший со мной, в школе учиться, а старшая в институте.

– Вот как значит, – задумчиво протянул Боф, – хорошо учатся?

– Кто? – не поняла гражданка.

– Ну, дети ваши как учатся-то? – занервничал отчего-то Боф.

– Старшая не знаю, она большая уже, что я ее буду контролировать, а младший плохо. Ну и что, подумаешь, я тоже плохо училась, вот человеком выросла, не хуже вас, – занервничала в ответ дама.

– Ладно, ну вы с младшим-то занимаетесь? – не унимался Боф, ему стало самому интересно.

– Он у меня на кружки ходит, вязание, шахматы, – гордо ответила землянка.

– Какое отношение вязание и шахматы имеют непосредственно к учебе? – не понял Боф.

– Как какое? Он развивается разносторонне! – парировала гражданка.

– Какой толк развиваться разносторонне, если по основным предметам иметь плохие оценки? – поправляя очки, возразил Боф.

– Нет никаких плохих оценок! – добавила дама и надулась, видя это, Боф решил сменить тему разговора.

– Хорошо, оставим это, ну а работаете вы где?

– Я получаю алименты, – гордо ответил дама, – еще работаю массажисткой у меня ИП.

– И много клиентов? – зачем-то вновь спросил Боф.

Он пытался оценить степень развитости гуманоида, и никак не мог понять, к какому классу отнести данный экземпляр. Хотя где-то внутри себя он уже понял, что промахнулся, но пытался убедить себя в обратном. Так ему хотелось, чтобы экземпляр был наконец-то ценным.

– Нет клиентов мало. Город маленький, сами понимаете.

– Вы же переезжали, вы заранее не могли предположить, что раз город маленький клиентов будет мало? – удивился Боф.

– Квартира, зато дешевле стоила, чем в большом городе, – пояснила женщина, – видно, что она сама понимала, как промахнулась с выбором. – Я делаю массаж бесплатно, отдельным категориям граждан, – гордо добила она.

– Они малоимущие? – устало спросил Боф.

– Ой, да что вы они намного богаче меня, у них льготы, хорошие выплаты, – заулыбалась женщина.

– Зачем же вы, будучи в нужде работает бесплатно? – Боф вытер пот со лба, он ничего не понимал.

– Ну как же мы все в одной лодке, – улыбнулась женщина.

– Что? – не понял Боф.

– В общую копилку, одно дело делаем, так сказать! – бодро ответила дама.

Боф устал, он понял, что ничего не понимает в происходящем. Разговор зашел в тупик. Он решил прерваться и все обдумать. Попрощавшись с дамой, он вышел из камеры.

– Как все прошло, босс? – радостно спросил Роге, Боф хмуро на него посмотрел и молча ушел к себе.

– Все растаял наш любимчик, – усмехнулись остальные сотрудники, но рано, позже Боф вызвал Роге к себе.

– Слушай, дружище, – начал он издалека, – может ты поболтаешь с нашей гостьей о том, о сем, а мы послушаем. У меня, знаешь ли, с ней не заладилось как-то сразу.

– Хорошо, – согласился Роге, – но о чем мне с ней говорить, шеф?

– Понимаешь, друг мой, мы все в одной лодке, одно дело делаем, так сказать, – сам не зная, зачем сказал Боф.

К его большому удивлению Роге кивнул и ушел.

– Может, глупость заразна? – в ужасе подумал Боф.

Он вызвал к себе сотрудников на совещание, где поручил провести сканирование мозга пленницы.

– Роге, тоже сделайте, – сказал он, – и мне заодно, – велел Боф, подумав.

Сотрудники кивнули и переглянулись.

– И это, вот еще что, не контактируйте с ней никто больше! – приказал Боф, его немного трясло.

Роге приступил к выполнению задания с большим энтузиазмом, как сказал бы Ваха: засучив рукава. Он подготовился к встречи с Яло, так они назвали женщину – Явление локального общества, что на бытовом лукинском означало: среднестатистический экземпляр человека, характерный для данной местности. Подготовка Роге заключалось в том, что он воспользовался лабораторией и изготовил свою фирменную зимбуру – алкогольный напиток, погружающий гуманоида в состояние между сном и бодрствованием, затуманивающей сознание и поднимающий настроение.

Боф приказал сотрудникам лаборатории не вмешиваться в творчество Роге, так он назвал потуги фельдшера. Сам же Боф занялся изготовлением для себя сыворотки, чтобы иметь возможность передвигаться самостоятельно. На пойманный экземпляр он махнул рукой, понимая, что никакого толку от него не будет.

– Питер, к моему сожалению, оказался прав, нет, смыла ловить землян в заброшенных местах. Преуспевающие граждане проживают на других территориях, нам, увы, не доступных, – так он посетовал секретарю на следующий день после посещения пойманной гражданки.

Боф понял, что Роге, как его помощник может только собирать сплетни и строчить доносы, как работник он полный ноль, поэтому секретарь был снова на службе и занимался своими прямыми обязанностями при своем руководители.

Итак, Роге наварил зимбуры и с гордо поднятой головой на следующий день отправился к Яло. Женщине он сразу не понравился, во-первых, никто так и не поинтересовался, как ее зовут, во-вторых, ее интересовало: на каких основаниях ее удерживают здесь?

– Понимаете, – отхлебывая зимбуры для настроения, начал Роге, – вы подверглись небольшому излучению, наши враги проводили эксперимент, но не волнуйтесь мы вас вылечим, – заверил ее Роге и протянул даме стакан, наполненный до краев мутным пойлом.

– Что это? – женщина принюхалась.

– Противоядие, – не раздумывая ответил Роге, – очень помогает снять напряжение и является лекарством, главное сильно не увлекаться, а то на следующий день будет болеть голова.

– На самогон похоже, – отпив, прокомментировала дама, – хотя, да я слышала, что радиацию лечат вином. У вас есть вино?

– Помилуйте-с, сударыня, кто ж такой интересной даме вино предлагает? Вот пожалуйте мой фирменный напиток – зимбура, свежесваренная!

Дама отпила, поморщилась. Спустя пару часов дело пошло быстрее. Роге и сам не заметил, как разговорил собеседницу.

– Хорошо, что не надо ничего записывать, – радовался он про себя.

Камера заключенной прослушивалась, все записывалось и конспектировалось сотрудниками, отвечающими за наблюдение за пленницей. Роге нужно было только подливать периодически пойло и непринужденно болтать, в этом он был большой специалист.

– Жаль розовых таблеток мало, – подумал он с сожалением, – я б угостил ее.

К концу первого разговора дама уже отзывалась на кличку Яло и вполне была довольна беседой. К сожалению после опустошения второй бутыли с зимбурой гражданка перешла на крик, стала буянить и полезла драться. Роге был вынужден ретироваться. Он даже не понял, что произошло. Выйдя из камеры Роге рухнул замертво на пол. Лаборанты за ноги оттащили его в подсобку, где и заперли, чтобы он не буянил, предварительно налив ему в ведро, предназначенное для мытья полов, воды.

Когда шеф освободился, отчет о первом официальном контакте с землянином данного вида был уже готов и составлен со всеми подробностями. Придя, Боф велел включить видеозапись разговора. Чуть послушав, он поморщился.

– Только без звука, пожалуйста! Я лучше выдержки прочту, – кисло сказал шеф.

Прочитав Боф, помолчал, покачался в кресле, внимательно вглядываясь в экземпляр на экране, наконец, он спросил:

– То есть вы считаете, что общество данной местности, откуда поймана эта гражданка, сильно разделено?

– Ну, не то чтобы сильно. Эти разделения не явны. Есть не гласное правило, согласно которому, – начал один из лаборантов, готовящих отчет.

– Да, да я прочитал, – закивал на это Боф, – вот тут у вас: центр – это элита, обеспеченная деньгами, творческие люди, чиновники. В целом люди обеспеченные деньгами.

– Да, главное их отличие в том, что есть старые деньги, заработанные предшествующим поколением и приносящие доход нынешним. И новые деньги, заработанные непосредственно ныне живущими людьми. Они враждуют между собой, но их объединяет ненависть и страх перед низшими классами, – пояснил лаборант.

– Для этого они держат народ в узде, с помощью полиции, юстиции, армии? – зевая, уточнил Боф.

– Да, для удержания власти правящего класса, – закивал лаборант. – Понимаете, какая интересная штука: всем людям на Земле внушили, что государство и его господство над людьми – есть великое благо. В чем-то они правы, умирать люди стали гораздо меньше, но чтобы сомнения не порождало их умы, они постоянно ведут войну между государствами, тем самым оправдывая их существование.

– В чем-то мы похожи на них, – кивнул головой Боф, – у нас одна цивилизация, но теперешняя возня между сушей и водой столкнула совершенно идентичных лукинцев, ведь чем оправдана вражда между Лукой и Лукариумом?

– У них, как и у нас был один континент, потом материки расползлись, океаны и моря высохли, и человечеств расселилась вдалеке друг от друга, так возникло множество рас, языков и религий, – продолжил лаборант, не обращая внимания на слова Бофа, по поводу вражды лукинцев друг с другом.

– Следующий слой после верхушки – это средний класс: госслужащие, учителя, медработники, инженеры и прочее. Далее идут работники физического труда: фермеры, электрики, сантехники, работники смежных специальностей. Армия укомплектована разными классами, но от уровня образования будет зависеть должность человека. Как правило, на передовую посылают самый низший класс, они гибнут в очень большом количестве, их семьи получают деньги – расходный материал. Они не могут взбунтоваться против верхних классов, потому что для этого у них нет просто на просто понимания ни то чтобы, как устроен этот мир, а даже понимания своего места в мире.

– Нет, ну что же вы голубчик, так о них, – пожурил лаборанта Боф, – возможно они понимают, что тем самым прокладывают дорогу своим детям наверх.

– Тем не менее, революции в маленьких странах устраивают другие, так называемые враждебные страны. Пользуясь поддержкой молодежи, они водят страну в дисбаланс, рушат прежние дружеские связи и вот, пожалуйста, возникает война с братскими народами. Молодежь идет на эту войну не охотно, в большей массе бежит из страны лесами и огородами, воевать приходится все тем же простым рабочим и фермерам, которые гибнут на ней сотнями тысяч.

– Хорошо, это-то понятно, – устало сказал Боф. – Есть центр, который окружен прослойкой из среднего класса, затем следует прослойка низшего класса, далее приграничные территории. Это все меня мало интересует. Скажи мне дорогой, где ставить следующую ловушку? Они тратят огромные ресурсы, нам нужен результат, нужны гарантии!

– С этим сложно, – понурив голову, ответил лаборант, – окраины точно нам не нужны, но именно там легче всего поймать человека.

– Глупая алкоголичка нам не подходит, – пожал плечами Боф.

– Понимаете, центр часто посещаем, и при том мы можем нарваться на старые деньги, которые отличаются от данного экземпляра, – лаборант кивнул в сторону камеры, – только запросами и употреблением более дорогого алкоголя. Мы можем нарваться на новые деньги и тогда – это не решит ничего, человек умеющий зарабатывать не обязательно умный и способный, возможно он еще хуже, чем Яло.

– Давайте ближе к теме, что вы предлагаете? – Боф терял терпение.

– Мы искусственно созданные существа. По каким-то неведанным нам причинам параисцы упустили самое главное – душу землян. По праву рождения они имеют бессмертную душу и способны воплощаться в разных мирах. Нам это недоступно. Вас же именно это на самом деле интересует? – хладнокровно спросил лаборант, прямо посмотрев в глаза Бофу.

– Вы догадливы, – усмехнулся тот, – ну допустим.

– Вы решили, что с ДНК волков вы взломаете код параисцев? – продолжил задавать вопросы лаборант.

– Возможно, – уже спокойно кивнул Боф, – понимаете, я считаю, что параисцы сознательно или нет, допустили ошибку, скрестив землян с Атлантами, так они вывели нашу расу, но никто не знает, что было на самом деле. Может быть, волки и есть тот не достающий нам ключ?

– Шеф, думаю, что если бы все было так просто, они учли бы это. Скорее всего, нам никогда не суждено познать магию перевоплощения, с другой стороны может это и к лучшему. Посмотрите на эту женщину, – лаборант кивнул на экран, где Роге отплясывал с Яло, дело шло к развязке, – она живет свою жизнь и даже не предполагает какими обладает способностями. Ее колесо сансары крутиться бесконечные жизни подряд – это ли не проклятье, вновь и вновь встречаться со своими мучителями и недавними убийцами. Ее пьянство, словно луч света, на мгновенье освещает ей всю беспросветность ее жизни, чтобы потом снова погрузить в тотальное безумие.

– Она не всегда же была такой? – возразил Боф. – Тяжелая жизнь привела ее к этому финалу.

– В молодости, по ее рассказам, все свободное от работы время она любила развлекаться и тратила свою вечную бесценную жизнь на пустые разговоры и болтовню с подругами за рюмкой вина. Ее поездки носили развлекательный характер. Она старалась как можно удобнее устроиться и как можно веселее провести время. Земляне обречены, так стоит ли гнаться за их вечными душами? – лаборант категорично посмотрел на Бофа.

Я бы не хотел, чтобы в одной жизни мне пришлось, убивать мне подобных, в другой быть червем, в третей, стать собакой или деревом. В итоге родиться царским наследником, начать Великую войну и умереть на поле битвы, чтобы потом родиться где-то в забытой всеми деревушке. Возможно, параисцы дали нам великое благо: одну единственную жизнь?

– Все не так однозначно, – уныло ответил Боф. – Нам нужно это исследование, само по себе как факт нашего существования. Исследование ради исследования. Поймите, если нас распустят, Луку ждет хаос. Мы слишком примитивны, общество у нас объединено вокруг знаний. Знания – это все что у нас есть, видимо, так хотели параисцы. Как людей объединяет любовь к деньгам, так нас объединяет любовь к знаниям.

– Любовь ли это? – с сомнением спросил лаборант.

– Может – это зависимость, – пожал плечами Боф.

– Почему бы не спросить у параисцев? Они устроили все это, пусть объясняют! – в сердцах сказал лаборант.

– В том-то и дело, что они ничего не считают нужным объяснять, – грустно ответил Боф. – Они думают, что мы обязаны им своим фактом существования. Ладно, голубчик, прервемся, где наш герой?

– Роге? Мы заперли его в кладовой, он буянил, – отмахнулся лаборант, – завтра выпустим.

Так, ни до чего, не договорившись, они разошлись. Рабочий день был закончен. Свет погас в лаборатории, только на вахте сидел охранник. Роге проснулся посреди ночи, он лежал на полу в собственной моче, во рту пересохло. В темноте он нащупал ведро с водой и начал жадно пить из него. Вода пахла грязными половыми тряпками, но ему было все равно. Напившись, он откинулся на спину и уставился в темный потолок коморки, пахло химикатами, помещение было завалено швабрами, в углу стоял моющий пылесос. Роге изогнулся и лег поудобнее. Его стали терзать смутные сомнения, что не такой уж он и важный здесь человек.