Наследница. Право выбора

Зарон, хватая ртом воздух, как рыба, и выпучив глаза, отчего теперь больше напоминал жабу, готов был вот-вот взорваться. Близняшки, прикрыв ладошками рты, захихикали и о чем-то зашептались.

– Леди Сэвент, – на вдохе просвистел маг, – это уже переходит все границы. Отныне я отказываюсь видеть вас на своих занятиях. Вы неуправляемы, необучаемы и бесполезны для сообщества магов. Если пожелаете, письмо в Ковен я направлю сам лично и подкреплю своей подписью и подписью лорда…

– Фелиния на прошлом занятии разбила вазу, – вскочила Мерелин, перебив мага, из-за чего тот снова нахмурил лоб. – А Розани в прошлом месяце вышибла вот эту самую дверь! – игнорируя нормы этикета, беззастенчиво ткнула пальчиком в сторону двери.

– Их родители были так любезны и возместили ущерб. К тому же, девочки прилежно выполняют мои задания, в то время как ты…

– Ношусь у вас на побегушках, – огрызнулась девушка. Сердце пропустило такт и забилось сильнее, посылая кровь к бледным щекам, на которых красными пятнами проступала злость.

Мужчина побледнел, во взгляде искрилось бешенство, но на губах застыла вежливая улыбка.

– Леди Сэвент, ваша вспыльчивость неуместна. Будьте так любезны, покиньте учебный класс. И дождитесь окончания занятий.

Глава 5

Чадис в этот раз прождал Мерелин довольно долго. Сегодня даже дольше, чем обычно. Уже спускались сумерки, когда она вышла из замка и, закутавшись в плащ, поспешила к городским воротам, где они условились встречаться. Неловкости из-за опозданий девушка уже не чувствовала – за эти два года она хорошо выучила привычки ворчливого старика. Чаще всего он ворчал просто для порядка. Он любил посидеть в одиночестве, забить трубку терпким табаком и поразмышлять, затягиваясь пахучим дымом.

– Прости, дядюшка, – пробормотала Мерелин, запрыгивая на повозку.

Ноги она тут же подобрала под себя, стараясь сберечь как можно больше тепла. Дождь к вечеру запустил, а обозлившийся на прохожих ветер швырял холодные капли прямо в лицо, заставляя склонять головы и щурить глаза, в надежде уберечься от непогоды.

– Да что мне твое прости, – заскрипел старик. – Милорд табаку мужикам послал, – хорошего, крепкого, – поводья щелкнули по спине малахольной клячи и повозка, дернувшись, зашаталась по неровной дороге с выбоинами, – А боюсь, вымокнет, дождина-то, а мешок вон, никуда не годится. Графья, а не могут добротной тары найти. Чай, пожалели милорд для нищих-то.

Мерелин рассеянно кивнула, провожая взглядом удаляющиеся ворота и проглядывающие сквозь туман и сумерки крыши башенок на замке. Тяжелый ком подступил к горлу и сердце болезненно сжалось. Зарон твердо решил больше не брать ее на занятия, а девушке гордость не позволила просить снова. Даже просить обратно плату за обучение, которую маг берет загодя, не посмела. Ушла молча, с гордо поднятой головой. Девушка сжала ручку корзины, и губы сами собой растянулись в ухмылке из-за очередной выходки. Спрятанные перед началом занятия книги так и не вернула в хранилище мага. Сначала забыла, а потом, когда вспомнила, решила, что имеет право на компенсацию.

Всю дорогу ехали молча. Холод и завывающий по тракту ветер не давали даже вздремнуть, и Мерелин всю дорогу прислушивалась к скрипу колес, стуку копыт и хриплому кашлю извозчика.

На развилке, где Чадис обычно ее высаживал, в этот раз не остановился и повернул от деревни к поместью старого рыцаря.

– Сиди, промерзла, доколь идти будешь, околеешь. И тёмно, напужаешься.

Мерелин, от усталости, холода и выматывающих чувств не нашла в себе сил даже кивнуть.

Распрощавшись у ворот с дядюшкой, девушка юркнула в приоткрытую калитку, которую придерживал Торн. Он выбежал встречать госпожу в одной рубахе, которая уже успела промокнуть и облепить крепкое тело. Под мокрой тканью проступал рельеф на груди и плечах. В нем не было юношеской угловатости и худобы. Изнурительная физическая работа на конюшне сделала из него крепкого жилистого юношу, широкого в плечах, немного приземистого, но все равно выше Мерелин почти на голову. Ее хрупкая ладонь тонула в его огромной ручище, когда он брал за руку, чтобы поторопить. Вот и сейчас, крепко сжав ее замерзшие пальцы, Торн втащил девушку в слабо освещенный парой факелов двор, быстро задвинул засов на калитке и потащил ничего не понимающую Мерелин к дому. Она едва поспевала за широким шагом.

– Долго ты, у отца твоего гости, между прочим, которые не уходят, потому что желают видеть тебя, – тараторил на ходу парнишка, выхватив у не сопротивляющейся девушки увесистую корзину из рук.

Когда смысл слов дошел до девушки, она заозиралась по сторонам и увидела у порога дома двух стражников, облаченных в черные латы. На груди у каждого был вышит герб – точно такой, как она видела сегодня днем у замка Графа Морриса. Полусонное состояние сняло, как рукой. В груди заворочалась тревога.

– Меня? Зачем меня? – прошептала девушка, стараясь как можно больше спрятаться за спину Торна от цепких взглядов стражников.

– Мне откуда знать, – в тон ответил парень. – Жениться, может, надумал.

– А я при чем? – едва узнавая свой севший в мгновение ока голос, спросила она и оторопело застыла на месте. Крепкая рука дернула за собой, даже не заметив заминки девушки.

– Да не бойся, какой лорд на тебя позарится? Так, для порядка приехали, – донеслось до Мерелин.

– Ах, ты! – девушка, обозлившись на друга, выдернула свою ладонь из его хватки и пока парень стоял в недоумении, отобрала у него корзину, добралась до крыльца и, не задерживаясь, прошла между стражниками и скрылась за дверью.

Но не успела Мерелин выдохнуть, как на нее набросилась кормилица, словно дежурившая у двери.

– Наконец-то, – прошептала она, торопливо сдергивая с девичьих плеч плащ и придирчиво окинув внешний вид. – Бегом в спальню, я приготовила платье, как чувствовала, что ты выглядишь хуже горничной.

– Нарайя! – возмутилась девушка. Весь день на нее то и дело сыпались неприятности, презрение и оскорбления. От Нарайи нападок она ожидала меньше всего.

– Ты леди! – завела старую пластинку пожилая женщина. – Бегом переодеваться. Тебя ждут целый день.

– Я не леди, – привычно огрызнулась девушка, но все же пошла к лестнице, сопровождаемая кормилицей и привычным скрипом старых половиц.

Пока Нарайя наряжала ее в темно-зеленое бархатное платье, Мерелин выведала немного о незваном визитере. Отзывалась о лорде кормилица с каким-то суеверным трепетом и тревогой. Должно быть, лорд зарекомендовал себя не самым благородным из всех.

– Он очень влиятелен не только в столице и не только в Сайтаре, – сказала Нарайя, зашнуровывая корсет так туго, что Мерелин едва не поперхнулась остатками воздуха в легких. – Его род – один из трех древнейших.

– Правящая элита, – кивнула девушка.

Нарайя поморщилась, кинула короткий взгляд в спину своей воспитанницы и снова принялась за шнуровку корсета, попутно отмечая, что к зиме девушка порядком схуднула. Выпирающие лопатки стоило бы прикрыть, но тонкая изящная шея все же притягивала взгляд. К семнадцати годам обычно девицы расцветают, начинают избавляться от детской угловатости, но Мерелин все еще походила на девчушку, чем на половозрелую девушку.

– Сложно составлять правящую элиту при его величестве Эсилиоре, – ответила кормилица, размышляя больше о судьбе Мерелин. – Он всю власть прибрал к рукам, а дом д‘Арвитов остался не у дел. После смерти отца молодой лорд то и дело рвется к власти, ан, нет, император все предусмотрел.

– А как же Совет Мудрейших? У Совета ведь тоже власть? – Мерелин повернулась к кормилице и та, наклонившись поправить тяжелый подол своей подопечной, тяжело вздохнула.

– Да что Совет, девочка моя. Все в руках старого императора и шелохнуться боятся. Да что мы, женщины, в политике понимаем, – Нарайя отмахнулась и что-то пробормотала себе под нос. – Негоже лезть не в свое дело. Во имя Сфер, Мерелин, веди себя, как подобает леди. Выйти замуж за такого лорда – это большая удача.

– Нарайя, – простонала девушка, отвернулась от кормилицы, поймав свое отражение в зеркале. Убранные в пучок на затылке волосы открывали тонкую бледную шею и хрупкие плечи, едва прикрытые ажурной накидкой, переходящей в широкие рукава. Взгляд зацепился за синеву на коже ладоней. Зарон, все же, заставил отмывать чернила со стены. Стену девушка отмыла, а вот руки…

Она опустила их вдоль платья, по возможности спрятав в складках тяжелой юбки.

– Я готова, – кивнула Мерелин, понимая, что совсем не готова, и Нарайя, открыв дверь, вышла вперед.

Мерелин шла за кормилицей, считая свои шаги и крепко сжимая ладони. Короткие ногти впивались в кожу ладоней, немного отрезвляя. Всерьез мысли кормилицы и Торна, что лорд в поиске невесты явился в их захолустье, девушка не воспринимала. Высокие лорды едва ли не с рождения знают, кто будет избранницей и большая вероятность, что это не дочь опального графа, неуч, недомаг с крохами Силы, которыми она управлять и то не в состоянии.

Причина визита была в другом, Мерелин чувствовала это, и вряд ли ее появление было необходимостью. Скорее, блажь молодого лорда, привыкшего, что все скачут перед ним на задних лапках.

Мерелин, погрязнув в невеселых размышлениях, спустилась по лестнице вслед за кормилицей и направилась в просторную гостиную, некогда блиставшую модной мебелью. Теперь тяжелые портьеры выцвели от солнца и времени, мебель состарилась и требовала обшивки, а камин не растапливался годами. Часть обстановки отец выкинул, оставил только один диван, столик да пару кресел. Огромный зал казался пустым и безжизненным.

Кормилица коротко постучала в дверь гостиной, вошла. Из-за двери Мерелин слышала, как Нарайя назвала ее имя и короткое разрешение от лорда. Голос мужчины был тихим, вкрадчивым и от его звука вдоль позвоночника прокрался холодок.

Мерелин вошла. В гостиной было светло. Отец зажег все свечи, чего не делал обычно, уютно трещал камин. Тепло окутало полуобнаженные плечи девушки, но расслабиться девушка не смогла – с ее появлением воздух в комнате сгустился.

Молодой лорд сидел к ней спиной на диване, а отец – напротив, в широком кресле. На небольшом столе между ними стоял графин с вином, два жестяных бокала и снедь – вяленое мясо, соленья, нарезанный ломтями сыр из молока рожшовки.

Запах еды дразнил. Почувствовав голод, девушка вспомнила, что не ела ничего с самого раннего утра. Она насилу отвела взгляд от стола. Отец глядел на нее с тревогой, однако виду старался не подавать.

– Дочь, будь любезна, – мужчина протянул руку в ее сторону, не поднимаясь с кресла. В псевдо расслабленной позе чувствовалось напряжение. Лорд продолжал сидеть, и из-за спинки дивана Мерелин видела только плечи, обтянутые дорогим темно-синим бархатом и беловолосую голову.

Она шагнула. Скрипнул пол, стук каблучков огласил комнату и только тогда гость соизволил подняться с места и повернуться к девушке. Встретившись с ним взглядом, Мерелин едва не споткнулась. Темные глаза прошибали насквозь, сковывали и лишали воли. Взгляд, выражающий задумчивый интерес и нескрываемое любопытство сбивал с толку. Взыгравшая в молодой крови гордость не позволила отвести взгляд, что заставило гостя едва заметно растянуть губы в ухмылке.

Он забавляется ее состоянием! Осознание этого отчего-то разозлило Мерелин, и страх тут же улетучился, уступая место негодованию. Если бы не отец в комнате и не слезная просьба Нарайи вести себя, как подобает леди, она развернулась бы и тут же вышла. Быть в роли диковиной зверушки она не желала. Чтобы не смотреть в глаза лорду, Мерелин смотрела мимо него в темное окно, в котором отражалась скудная обстановка гостиной, спина гостя и ее силуэт. Мерелин не узнавала себя да и вся ситуация казалась каким-то абсурдным сном, в котором ее герой-отец полон отчаяния из-за бессилия перед власть имущим.

– Мерелин Сэвент, моя дочь, милорд, – севшим от волнения голосом проговорил старый рыцарь. Он видел, как полыхнул недобрым взгляд молодого герцога, когда Нарайя объявила ее и как длинные аристократические пальцы вцепились в подлокотник.

Девушка, опустив голову настолько, насколько требовали приличия, но оставив себе возможность исподтишка рассматривать незнакомца, присела в неглубоком книксене. Молодым его назвать было нельзя – лорду уж точно было тридцать, если не больше, а это уже совсем не молодость, рассуждала юная леди, замечая ухмылку, скользнувшую по тонким губам гостя, словно бы он прочел все ее мысли.

– Позволь представить, Мерелин, герцог Маирлана д’Арвит, владелец Срединного герцогства. Милорд пожелал познакомиться с леди…

– Говорят, Сила пробудилась едва ли пару лет назад? – вкрадчиво поинтересовался лорд, перебив хозяина поместья. – Попадись вам менее разборчивый комиссар – коротали бы век на Туманном Острове.

– Хвала провидению, вышло иначе, – заговорила Мерелин, наконец открыто подняв на герцога взгляд и тут же об этом пожалела. Ее словно пронзили тысячи кинжалов, пригвоздив на месте. В просторном зале стало душно и мало места. Мужчина пылал холодной яростью, а причину этого девушка не могла понять.

– Какой же уникальный, должно быть, у вас дар, – процедил он. Взгляд на мгновение задержался на ладонях, которых девушка сложила перед собой поверх платья, забыв о въевшихся в кожу чернилах. Краснея мгновенно до кончиков волос, она тут же завела руки за спину. Герцог в презрении скривил губы, мазнул взглядом по смущенному лицу юной леди и переключился на созерцание своих идеальных ногтей.

– Ничего особенного, ваша милость, – бесцветным голосом, едва ли сдерживая порывающиеся слезы, проговорила девушка.

– Что, совсем ничего? Вы два года уже занимаетесь у одного из лучших магов Сайтара и ничего? Вы явно скромничаете, миледи. Зарон из кого угодно вытащит…

– Ничего. И вам, как никому известно, что я не леди. Вы приехали поглумиться? – перебила девушка резче, чем хотела. Непрошенные слова срывались с губ против ее воли. Девушка чувствовала, как холодный пот покрыл спину под платьем. Ладони предательски вспотели. Наблюдавший за их диалогом отец, поднялся.

– Милорд, прошу…

– Если вы приехали собирать диковинки – то явно не по адресу, милорд, – проговорила девушка, чуть с нажимом отметив «милорд». Она почувствовала, как в груди враз потеплело, а кончики пальцев уже привычно стало покалывать. Это ощущение вселяло в Мерелин больше уверенности, чем что бы то ни было.

Усмехнувшись, герцог сделал короткий шаг вперед. Мерелин от неожиданности вздрогнула, но отступить не решилась. Что произошло в следующую секунду, она едва успела сообразить. Лорд, сделав шаг, пошатнулся, чуть не завалившись вперед, словно ему под ноги что-то скатилось. Удержавшись, мужчина вперил тяжелый взгляд в девушку. Мерелин непонимающе смотрела на свои дрожащие руки, которые секунду назад прятала за спиной. Буря в груди, прожигающая насквозь успокоилась, а пальцы теперь казались холодными как лед. Так бывало каждый раз, случись ей магичить.

Мерелин испугано завела ладони за спину, крепко их сцепив.

– Лорд д’Арвит! – всполошился отец, неуклюже отходя от кресла. – Вы в порядке?

Герцог выпрямился, рассматривая девушку с высоты своего роста. Она едва доставала ему до плеча. От испуга опустила голову так, что его взору представали только красные щеки да черные ресницы, веером лежащие на них. Хрупкая, даже болезненно худая, она не вызывала в нем ничего, кроме раздражения. С первого взгляда не нее он понял, что зря проделал весь путь и все опасения были напрасны.

– Да, более чем, – сквозь зубы проговорил лорд, поворачиваясь к старому рыцарю. Отец, помнится, отзывался о нем с уважением. Все, что видел Маирлана – человека, не сумевшего доказать свое право на лучшую жизнь. Благородная бедность, коей себя окружили эти люди, вызывала в нем лишь тоску.

И дочь его ждет такое же унылое существование. В скором времени она выйдет замуж за какого-нибудь местного деревенщину, родит ему полный дом детей и будет считать свою жизнь устроенной. Это к лучшему. Чего еще ждать от девчонки? – Ничего страшного, вино у вас хмельное, не рассчитал, – он повернул голову к Мерелин, смерив девушку холодным взглядом. – Действительно, способности весьма заурядные. Я бы сказал – слишком. Ошибка, такое бывает. Не расстраивайтесь, миледи. У вас впереди спокойная, ничем не обремененная жизнь.

Мужчина, едва склонив голову в прощальном поклоне, развернулся и, не медля, направился к двери.

– Мерелин, – полушепотом укорил отец и направился догонять гостя, как подобает хозяину. Девушка почувствовала облегчение, когда дверь за ними закрылась. Комната, съежившаяся до размеров кладовки, вдруг стала непомерно большой. Она ощутила себя никчемным насекомым в огромной банке.

Выдохнув напряжение, она прошлась по гостиной, неторопливо задувая свечи, и покинула утонувшую во тьме комнату. Отец, должно быть, будет вновь недоволен. Но это после. Сначала она расскажет ему о том, что Зарон больше не будет с ней заниматься. Потому что герцог прав. Не всем дано.

Норберт долго еще не заходил в дом после отъезда герцога. Визит лорда окончательно выбил из колеи. Он сначала проведал конюшню, затем посетил кузницу и долго сидел в углу небольшой жаркой комнатушки и смотрел на высекаемые молотом искры. Наконец, собравшись всю волю в кулак, мужчина понуро поплелся к дому, не прикрываясь от дождя, вообще не замечая его.

Старый рыцарь, как только увидел подъезжающую конницу, сопровождающую дорогую карету, уже почувствовал неладное. А когда плохо видящие глаза рассмотрели герб на плащах, убедился в том, что этот визит сулит проблемы.

От лорда сквозило высокомерием. Брезгливый взгляд и недовольно поджатые губы Норберт запомнит надолго. Как и чувство беспомощности, когда герцог спросил о Мерелин. Еще когда комиссар покидал поместье, рыцарь подумал о том, что это не последний визит из столицы. Уж слишком комиссар разозлился, увидев его дочь.

Злость же, таившаяся на дне зрачка нового визитера была иной. Она обжигала, бурлила и сметала на своем пути все. Впервые старый рыцарь по-настоящему испугался. За дочь. Испугался того, что не сможет защитить.

Старое сердце болезненно сжалось, защемив в ребрах. Он вошел в дом, в задумчивости поднялся по лестнице и направился к комнате дочери, как делал это все ее детство. Она всегда ждала и никогда не засыпала не попрощавшись.

В какой момент она перестала быть крохой – Норберт не понимал. Не мог вспомнить, как давно больше не нуждалась в сказках на ночь и заверениях в вечной любви.

Мужчина осторожно приоткрыл дверь, чтобы не потревожить ее сон. Просто хотелось взглянуть на безмятежное лицо и наполнить свою душу спокойствием. Но Мерелин не спала. Так только дверь открылась, приподнялась на локте. Длинные черные волосы тут же соскользнули с постели, повиснув юркими змейками.

– Папа, – позвала, чуть нахмурившись, очевидно, заметив, что он промок.

– Позволишь войти?

Девушка едва ли не подпрыгнула на кровати, сдвинулась с края ближе к центру и похлопала ладонью по кровати.

Норберт неуклюже прошел в комнату и занял предложенное место. Присел на край, привалился лопатками к высокой спинке кровати, и Мерелин тут же прильнула к его груди, обхватив тонкой ручкой поперек туловища. Старый рыцарь хрипло рассмеялся, приобняв дочь за плечи и поцеловав во взлохмаченную макушку.

– Я промок, – вяло запротестовал он, но девушка даже не пошевелилась.

Некоторое время сидели в полной тишине, и на мгновение старому рыцарю показалось, что дочь уснула. За окном все еще бушевала холодная осень, щедро рассыпая капли. Порывы ветра пытались пробиться сквозь законопаченные окна. В доме еще было тепло, но мужчина задумался о том, чтобы озадачить Нарайю растопкой камина на ночь в комнате дочери. И грелку под ноги. Обязательно.

– Он хотел забрать меня? – вдруг спросила Мерелин. Что-то в этот момент оборвалось в душе Норберта. Неосознанно крепче сжал тонкое девичье плечо.

– Ну что ты, – усмехнулся он, понимая, что дочь чутко уловила фальшь в голосе. – Просто было интересно взглянуть на девушку с так поздно проснувшейся Силой. Он не ехал специально – был проездом.

– Низменное графство находится в стороне от тракта. А наша деревушка и того дальше, – пробубнила девушка, давая понять, что не верит ни слову. Старый рыцарь только вздохнул в ответ. – Папа, – девушка подняла голову и своими пронзительными глазами посмотрела прямо в душу через тоннели зрачков. Теплая ручка цепко ухватилась за его грубые пальцы, – Ты ведь никогда не бросишь меня? Обещаешь?

Воздух вышибло из легких. Вмиг его взрослая дочь превратилась в маленького пятилетнего ребенка, который с таким же жаром произносил эту же просьбу. Тогда он отвечал, не сомневаясь ни на минуту. Сейчас боялся, что слова окажутся только словами. И сейчас как никогда понимал, что наступит момент, когда не сможет выполнить свои обещания. Единственное, что оставалось – надеяться, что этот момент наступит не скоро. Сказать правду он не смог тогда. И не сможет сейчас. Она его дочь. Только его.

– Обещаю, малышка, – проговорил мужчина, проглотив застрявшие в горле слова. Серо-зеленые глаза еще долго вглядывались в его зрачки, выворачивая душу, а затем девушка снова положила голову ему на грудь и стихла.

– Папа, – снова раздался тихий голос. Мужчина, провалившийся в легкую дрему, открыл глаза, глухо угукнув в знак того, что слушает. – Господин Зарон сказал, что больше будет заниматься со мной. Он напишет в Ковен, чтобы меня признали неспособной.

– Ты ему нагрубила? – поинтересовался отец, уже понимая, что знает ответ. Дочь вспыльчива и в силу возраста еще не сдержана. В этом он смог убедиться сегодня, когда она едва сдерживала себя, чтобы не плюнуть в герцога, как однажды, будучи несмышлёной девочкой, плюнула в Торна, как только у нее закончились весомые аргументы.

– Он никогда не слушает и не желает слушать ни одного моего оправдания! – завелась девушка, заерзав в постели.

– Я найду тебе мага. Будешь заниматься дома, – сказал отец.

– Это слишком дорого, – едва не вскочила Мерелин, но Норберт сильнее сжал ее плечо, не давая подняться.

– Это моя забота, – ответил старый рыцарь, прикидывая, сколько дадут за часть его поля. – А на Зарона не обращай внимания. Он мне никогда не нравился.

Глава 6

Дальше жизнь пошла своим чередом. Дни сменяли ночи, недели шли за неделями и произошедшие события начинали затираться в девичьей памяти. А старый рыцарь, напротив, с тревогой ждал будущего.

Глубокой зимой, когда ветры уже не стихали ни на минуту, в дверь их дома постучали. Мерелин пронеслась мимо отца, чтобы успеть открыть первой. Она все утро прождала Торна, который вдруг изъявил желание научиться писать и читать. Мерелин, изнывая от скуки, ждала этих уроков не меньше, чем Торн. Норберт, впрочем, понимал, что сыну конюха эта грамота как кобыле пятая нога – без надобности. У него свой интерес. А Мерелин слишком наивна, чтобы понимать, что происходит. Однако, пока не нарушались общепринятые нормы морали, Норберт не вмешивался, а только наблюдал.

Но этот стук в дверь отличался от привычного. Отцовское сердце почувствовало потребность оградить дочь от того, кто стоит по ту сторону.

– Стой! – успел только выкрикнуть мужчина. В один большой прыжок догнал дочь, схватил ее за плечо и дернул назад, спрятав за спину, но было поздно. Дверь распахнулась

На пороге стоял средних лет мужчина с бесстрастным лицом и цепким взглядом, сияющим из тени капюшона.

– Доброго дня, господин Норберт, – тихий, как шуршание волн и спокойный, как легкий бриз, голос не вселял доверия. Старый рыцарь нахмурился. – Я Имертин, можно просто – Мерт. Меня отправили из Ковена магов. Пришло письмо от нашего брата Зарона. Ковен желает убедиться, что нет ошибки. Признать кого-либо неспособным – это долгая и сложная процедура. Вы позволите войти?

Норберт отступил в сторону и мужчина вошел. Откинул меховой капюшон, открыв лысую голову с фиолетовым вытатуированным ободом на лбу.

Мерелин едва ли удержала челюсть на положенном месте, бесстыдно, во все глаза, рассматривая Жреца. Прежде изображение жрецов она видела только на гравюрах в книгах Зарона. И этот Имертин словно сошел с одной из них – все в нем было по канону, даже темно- коричневый балахон, выглядывающий из-под тяжелого плаща.

Мужчина снял перчатки, показав бледные, с мертвенной желтизной, словно лишенные крови, ладони.

– Я так полагаю, – вошедший двумя пальцами – указательным и средним – указал на Мерелин, – вы, леди, явились причиной таких жарких споров между Верховным Жрецом и братом Зароном?

– Не понимаю, – хмуро ответил Норберт, едва девушка успела среагировать, – что может вызвать такие, как вы выразились, жаркие споры. Разве только заносчивость и жадность вашего брата Зарона, – перекривил манеру незваного гостя.

Имертин только улыбнулся в ответ, однако его лицо по-прежнему осталось беспристрастным, а потому улыбка выглядела на ней донельзя чужеродной.