Железная лея. Ставшие скверной

Возможно Аран ощутила, что подруга расстроилась, а может, решила подбодрить после произошедшего, но подошла и обняла её.

– Наверное, нам стоит перестать обсуждать политику и всё происходящее сейчас, иначе мы вряд ли сегодня проведём хотя бы один урок, – сказал Карт, обращаясь к присутствующим.

Сказав это, он повернулся туда, где он в последний раз видел жрицу, и поклонился ей:

– Благодарю вас за то, что вы вмешались, старшая жрица.

– Я всегда рада помочь друзьям Верховной, – произнёс бесплотный голос. – Даже если бы я не вмешалась, ничего страшного бы не произошло, просто хаос бы затянулся.

Ивона и Рабден одновременно почувствовали смущение – они даже не заметили присутствия жрицы, а Аран с Кариком смешались из-за того, что забыли про неё.

– Пусть Диру всегда освещает ваш путь, как ваша доброта осветила наш, – нестройно хором сказали они.

– Не стоит благодарностей: это обязанность любого жреца – оберегать гостей храма. И это мы должны быть благодарны за то, что вы помогаете Верховной. Большинство из вас уже решились, мы чувствуем это. Но помните, что путь Несущей Свет опасен, даже более опасен, чем тот, по которому вы шли до этого, поэтому все жрецы этого храма просят вас подумать о выбранной дороге. Время ещё есть.

– Мы понимаем, старшая жрица, – ответил Карт.

– Это ты понимаешь, – в голосе Морин звучала улыбка, – но твои спутники не знают, насколько может быть опасно путешествие с Верховной. Ей придётся использовать свою силу, а это рано или поздно привлечёт внимание Волков и императора. Она не сможет каждый раз избавляться от их нитей, а значит, они будут следовать за вами по пятам. Не говоря о том, что вам придётся быть рядом со скверной дольше, нежели это безопасно. Также вам придётся защищать Верховную не только от тех, кто хочет ей навредить. Последователи Диру, обычные верующие, в своём рвении тоже могут быть опасны. Когда я была молода, мне была предоставлена честь странствовать с Верховной того времени. Дороги были только в нескольких странах, и передвигаться приходилось по лесным тропинкам, отчего Верховной Ралор редко доводилось наведываться в Шаньяр и соседние страны. Когда мы прибыли в Шаньяр, то бедную девочку чуть не разорвали на части. Мы смогли уберечь её, но с тех пор она перестала выходить. Именно этот случай породил традицию, согласно которой у Верховной должна быть охрана.

– Почему они набросились на неё? – робко спросила Ивона, не зная, хочет ли она на самом деле узнать ответ.

– В тот год в Шаньяр пришла болезнь и много людей успело умереть. Люди винили в этом Верховную. Что не спасла, не помогла. Нам не нужно было предлагать лечение тех, кто выжил, но Ралор было пятнадцать, и она была наивна. Тогда же церемония посвящения была передвинута на более поздний возраст. Ненависть людей так потрясла её, что она больше не доверяла никому вне храма. Она умерла рано. Слишком рано. Как только ей исполнилось девятнадцать, она тайком покинула храм и больше не вернулась. Через три года в доме императора Нандиру родилась новая Верховная.

– Верховные часто рождаются в семье императора? – спросил Карик.

– Часто. Но не только в ней. Они рождаются там, где они более всего нужны. В этом веке это была империя Нандиру, в моё время – Артия. Верховная Ралор родилась в семье старшей жрицы Артии.

– У жриц бывают семьи? – удивилась Ивона.

По воздуху разнёсся лёгкий смех.

– Верховная права – люди действительно ничего не знают про Диру-а. У нас бывают семьи. И у меня когда-то была, и невозможность уйти к ним – единственное, что порой печалит меня, – голос Морин стал грустным.

– Простите…

– Тебе не за что извиняться. Я прожила долгую и счастливую жизнь, и когда моя миссия будет осуществлена, я уйду к ним.

Находящиеся в комнате почувствовали себя неловко.

– Я рассказала вам историю Верховной Ралор в качестве предупреждения, но то, что ждёт вас, может быть намного страшней: настоящей Верховной не было почти двести лет. Срок жизни истинной Верховной дольше, нежели у обычного человека, но есть и те, что не доживают до посвящения. Та, о которой говорил анар Рабден, была убита вскоре после посвящения. После этого до посвящения не доживала ни одна, потому пришествие истинной Верховной жрицы Диру не может пройти незамеченным. Это принесёт многие беды на ваши головы. Поэтому прошу вас ещё раз – подумайте хорошенько.

Карик с Ивоной почувствовали, что обращаются к ним, но не знали, стоит ли отвечать.

– Желаю вам удачи, – сказала на прощание Морин, и чтецы почувствовали, что женщина исчезла.

Аран тихонько, стараясь не споткнуться, отправилась к ближайшей парте.

В отличие от Карика с Ивоной и Рабденом, её волновало не произошедшее в классе и не рассказ жрицы, а слова принца. Что бы она ни говорила за столом, сказанное задело её. Жёсткость, жестокость и правдивость его слов заставили её почувствовать, что она ничего не делает. А ещё больше её задела фраза подруги, сказанная в благородном порыве. Она напомнила ей о её беспомощности и убогости. О том, что она сдалась. И если слова Рабдена уязвили её самолюбие, но показывали, что для него она всегда будет Алиан Корран, то сказанное Ивоной говорило о том, что она – бедная, больная и несчастная Аран, и, возможно, ей больше никогда не стать Алиан. Принц не требовал от неё ничего, что было бы невозможным, но это было сложным и тяжёлым заданием. Её связь с Потоком никогда не была отрезана, юная чтица неправильно поняла её ситуацию, она была задета то ли клятвой, о которой говорила Верховная, то ли травмой Аран. Сейчас, когда она была здесь, в храме, с каждым днём она ощущала себя всё лучше и лучше и понимала, что может снова стать собой прежней. И отсутствие зрения и голоса – не помеха этому.

Вскоре к сестре подсел Карик.

Странным образом сегодня он ощущал себя намного уверенней, чем обычно. Вначале, когда он встал перед Верховной, то думал, что умрёт от страха, но улыбка и поддержка принцессы успокоили его. Постоянный страх, что он виноват, что он ничтожество, внезапно стал намного меньше. Он не пропал до конца, но перестал окрашивать большую часть его мыслей. Это было невероятное и необычное чувство, и оно ему нравилось. Он не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так спокойно. И ведь ситуацию нельзя было назвать располагающей к умиротворению.

Карик впервые не ощущал необходимости скрывать, что он думает.

Карт, никогда до этого не слышавший историю о Верховной Ралор, почувствовал укол страха – он думал, что предусмотрел все возможные опасности, которые ожидают Лею, но оказалось, что он забыл о верующих, которые в порыве религиозного рвения или от разочарования могут атаковать девочку. Ему нужно будет в будущем уделять больше внимания щиту. Он являлся боевым магом, его основными словами были атакующие. Он умел ставить защиту, но она была простой, можно сказать, топорной, но сильной и рассчитана не на простых людей, а на чтецов. В случае с нападением верующих нужно будет действовать не только более мягко, нежели на поле боя, но и более изворотливо. Насколько Карт знал, Рабден был специалистом именно в защите, поэтому был смысл проконсультироваться с ним.

Внимание Карта переключилось на дядю с племянницей. Сейчас они были настолько не похожи друг на друга, что никто бы и не подумал, что они родственники. Высокий, загорелый с тёмными волосами и светло-карими глазами принц и светлокожая, чуть загоревшая, с золотыми волосами и зелёными глазами Ивона. У них не было ни единой похожей черты лица, и единственное, что их объединяло сейчас, – это достаточно высокий рост. Молодая чтица была одинакового роста с Лемом и выше почти всех женщин, которых мужчина встречал, включая Аран с Ионой, пусть и ниже, чем он сам и тем более Лата. Судя по тому, что Карт слышал, принцесса Сара тоже была высокой, видимо, это была их родовая особенность.

Мужчина попытался вспомнить, как выглядел принц Рабиус, но не смог. Карт так редко обращал внимание на королевскую семью Артии, что запомнил только внешность принцессы Сары и самого монарха, пусть и встречал наследного принца, если ему не изменяет память.

Скорее всего, с рассеиванием благословления дядя с племянницей станут походить друг на друга.

– Если мы не начнём сейчас, то не успеем провести даже вступительного занятия, – мягко напомнил Рабден, повторяя слова Карта.

– Вы правы, совсем мы заговорились и почти не осталось времени до ужина. Наверное, самым эффективным вариантом действий сейчас будет оценка реки и умений каждого ученика, а затем нужно поработать с Аран. Предлагаю посмотреть вас, ребята, отдельно, чтобы вы не стеснялись и не мешали друг другу. Договорились?

Карик с Ивоной переглянулись и неуверенно кивнули.

– Рабден, вы посмотрите Карика здесь, а я с Аран посмотрю Ивону в соседнем классе, если вы не против.

– Как вам будет удобнее.

Ивона посмотрела на дядю, и тот одними губами сказал «удачи», прежде чем она вышла из комнаты.

Он остался наедине со своим новым учеником.

Глава 8. Проверка умений

Рабиус осмотрел молодого человека. Карик был одет в обычную одежду рабочего человека: простые широкие штаны коричневого цвета, нижняя рубаха с небольшой расшитой стойкой, жилет из тонкой шерсти светло-коричневого цвета и тёмно-синий арит. С первого взгляда можно было понять, что юноша не привык носить эту одежду: арит был неправильно посажен, а рубаха неправильно застёгнута. Любой наблюдательный человек понял бы, что мальчик явно не из Артии. Особенно по красной полосе, что виднелась под воротником и грозилась стать шрамом.

Мужчина, продолжая наблюдать за Кариком краем глаза, сел за одну из парт в первом ряду. Молодой человек нервно и немного болезненно переминался с ноги на ногу. И тут мужчину осенило – на его ученике была очень плохая обувь, которая сильно натирала. Только сейчас он заметил, что Калин периодически сжимает зубы, когда наступает на правую ногу, и немного морщится. Как он путешествовал в подобных туфлях? Не было денег купить другие ботинки, которые подходили бы по размеру? Но почему никто этого не заметил? И почему он сам об этом никому не сказал? Стоит ли сказать, чтобы он снял обувь?

Немного поразмыслив, мужчина вздохнул, и решил не стеснять молодого человека, больше, чем это было необходимо, поэтому просто сделал мысленную пометку купить юноше удобные ботинки. Сейчас было не время отвлекать его от испытания и заставлять и так неуверенного в себе ученика чувствовать себя ужасно. Поэтому Рабден просто спросил его:

– Карик, скажите, с кем у вас связь как с учителем?

– Простите?..

Юноша выглядел до крайности растерянным, и его русые волосы, всё время стоявшие торчком, делали его похожими на воробья.

– В Альхейре не назначают одного учителя как основного? В Академии Артии основной учитель устанавливает связь со своим учеником с помощью Потока, чтобы обучение проходило наименее болезненно и расширение русла реки шло как можно легче.

– В Альхейре нет подобной традиции, – смутился Карик.

– Хм… Не знал. Никогда не интересовался нандийской школой, – как можно мягче сказал Рабден. – Что же, это упрощает дело. Нам с вами не придётся нарушать вашу связь с предыдущим учителем.

Немного подумав, принц снова обратился к ученику:

– Давайте тогда приступим к испытанию. Начнём с самых простых слов, постепенно вы будете усложнять конструкции, пока не покажете мне наиболее длинное предложение, на которое вы способны. Начните со стихий, пожалуйста.

– Слушаюсь.

Молодой чтец поклонился учителю и, выбрав своей целью сухую веточку, будто специально оставленную на столе, переложил её на пол и написал слово огня.

Веточка вспыхнула, словно была облита крепким самогоном, и Рабиус сразу же понял, что ученик вложил слишком много ещё не восстановившейся реки в слово. Оно словно было написано толстой кистью, на которой было много краски.

Как только дерево вспыхнуло, Карик написал слово воды и окружил горящую палочку сферой, а когда та потухла, словом земли поднял суглинок рядом с леей в углу комнаты, смешал два элемента и, используя воздух и слово земли, сформировал фигурку Диру, после чего, снова применив огонь, обжёг её.

Рабден подошёл к статуэтке, чтобы разглядеть её, и обнаружил, что пусть она и была грубоватой, но имела множество мелких деталей. Принц отметил это про себя, но решил ничего не говорить Карику до конца оценки, чтобы молодой человек не терял концентрации.

– Хорошо. Теперь простой щит.

Чтец быстро, но не очень умело создал его. Микар не удержался и немного нахмурился. К счастью, молодой человек не заметил этого.

– Слово разрушения.

Снова проблемы с контролем.

– Восстановление.

Ничего необычного.

– Теперь предложения. Создайте связь между вами и мной.

Опять ничего, что вызывало бы опасений.

Так продолжалось больше часа, и к концу занятия Карик с ужасом осознал, что не чувствует своей реки. Увидев беспокойство ученика, Рабден поспешил его успокоить:

– Вскоре ваши силы снова восстановятся, не переживайте. Это обычное истощение, а не повреждение.

– Вы уверены? – в голосе Калина звучал страх.

– Вполне. Давайте обсудим с вами, что я увидел. Присаживайтесь.

Карик робко пристроился за соседнюю с учителем парту, немного успокоенный его словами.

– Для человека, недавно восстановившего связь со своей рекой, вы откровенно хороши, – начал принц.

– Но мой контроль над водой моей реки был ужасен, – почти прошептал молодой человек, подумав, что ему льстят.

– Вам была нанесена магическая травма. Было бы странно, если бы вы распоряжались своей силой так же спокойно, как и до неё.

– Мои слова всегда не отличались стабильностью, – покраснел юноша.

– Скажу честно, у вас есть дисбаланс, но он не оттого, что вы не умеете накладывать некоторые слова, а оттого, что они вам даются сложнее, нежели другие, и вы стараетесь компенсировать это большим количеством воды из своей реки.

Рабден сделал небольшую паузу, чтобы услышанное улеглось в голове молодого человека.

– Вы тот, кого мы в Артии называем «писателями» или «стихотворцами». Вы без труда используете свою реку на создание чего-либо, но вам сложно обратить свои силы на разрушение. Поэтому ваши слова в Кирте и были нестабильны.

Карик молча слушал.

– Каждый чтец обладает своими склонностями. Мне легче всего даются щиты, сокрытие и путешествие внутрь реки, Карту – боевые слова, Аран – манипуляции Потоком. Она может разрушить чужие предложения одним лишь словом, а Ивоне дана возможность работать с животными. Многие думают, что это зависит от типа реки или изначального таланта, и, возможно, они правы. Я считаю, что всё зависит от характера. Я хотел защитить свою семью любым способом и потому, несмотря на свой возраст, считаюсь одним из лучших в словах защиты. Я способен укрыть тело, дух и реку от множества типов воздействия. Учитывая недавно открытые обстоятельства, неудивительно, что моя племянница так легко взаимодействует с животными. В случае с вашей сестрой я могу предположить, что ей нравится сложность и структура Потока. Её захватывает грамматика и само построение предложений. Про Карта ничего сказать не могу – я слишком мало его знаю. Вам же, по-видимому, ближе всего созидание. В этом вы близки с Верховной. Только для неё Поток – это практическое средство, а для вас – самовыражение. Ошибусь ли я, если предположу, что вы занимаетесь скульптурой?

Карик внезапно густо покраснел и, стыдясь своего ответа, сказал:

– Я… Я немного занимался скульптурой в детстве. И… Ходил на несколько лекций в университете. Но не больше! – быстро-быстро сказал он.

Рабден удивлённо воззрился на молодого человека:

– Отчего вы стесняетесь этого занятия?

– Родители ещё до моего поступления в Альхейр сообщили мне, что отрекутся от меня, если я не стану боевым магом, а буду «жалким скульптором».

Подобного Рабден не ожидал. Он, конечно, предполагал, что разница в отношении к детям в семье Корран была достаточной, чтобы сделать Калина неуверенным в себе, но даже и не представлял, что она была столь значительна. В каком-то смысле можно было сказать, что Аран и Карик росли в разных семьях. Значит, слухи о том, что Корраны хотели отречься от сына, были правдой. «Обучение пойдёт сложнее, нежели я думал», – подумал принц, пытаясь сообразить, что можно сказать мальчику.

– То есть до поступления на чтеца вы хотели заниматься скульптурой?

– Да, – неуверенно сказал Карик.

– Это прекрасно.

– Почему?

– Это поможет вам в стабилизации вашей реки. Предполагаю, что в будущем вы будете даже более талантливы в восстановлении русла, чем ваша сестра, а это редкое и ценное умение, которое пригодится нам в путешествии. Или в «Лее», если вы предпочтёте отправиться туда.

Молодой человек промолчал, сам ещё не зная, какой путь выбрать.

– Мы с вами начнём с того, что вам даётся легче всего, а уж затем будет подтягиваться остальные аспекты. На данный момент это мне кажется самым эффективным методом обучения. А теперь давайте немного отдохнём и поможем приготовить ужин.

***

Иона нервничала больше, чем предполагала. Она всегда боялась экзаменов, но так сильно ещё ни разу не переживала. Возможно, это было из-за того, что она боялась разочаровать Карта и Аран, а может, из-за того, что она не так давно испытала травму русла.

В отличие от Карика, её река успела почти полностью восстановиться, поэтому во время испытания её не щадили, и, как и Калин, к концу она была просто вымотана. Пока она пыталась отдышаться, двое учителей о чём-то говорили в уголке. И в тот момент, когда Ивона уже начала думать о том, что провалилась, Карт заговорил:

– Что могу сказать…

«Точно провалилась», – испугалась она.

– Каких-то особых проблем мы с Аран не заметили. Естественно, с учётом того, что вы не закончили обучение, у вас есть некоторые пробелы, но их легко восполнить. Должен отдать вашему дяде должное – он действительно талантливый учитель. Его специальность – щиты, и они у вас хороши, но он также постарался не подавить ваши врождённые способности, а это редко у кого получается. Мы с Аран попробуем восполнить те лакуны, что увидели. Думаю, что начнём завтра. Река в храме восстанавливается быстро, поэтому ждать необходимости нет. Мы с вами закончили. Подождите, пожалуйста, в коридоре, я бы хотел проверить, что у Аран с Потоком.

– Да, конечно, – быстро проговорила Ивона и выпорхнула из зала, окрылённая похвалой.

Карт с Аран остались наедине.

– Ивона ушла, так что давай будем использовать доску. Мои глаза уже не так хороши, как раньше, и твой убористый почерк сложноват для меня.

Женщина подошла к доске и крупно написала:

– Извини, не подумала об этом. Зрение всё ухудшается?

– Да. Лем достал мне очки, но я не люблю ими пользоваться – зрение не настолько плохое, а минусов слишком много.

– Какие минусы могут быть у очков?

– У деревенских мужиков редко бывают очки, а я стараюсь походить на крестьянина.

– Зачем?

– Проще передвигаться по миру. Бороду тоже потому и отрастил. Больно у меня морда благородная без неё.

Аран беззвучно рассмеялась.

– Ну, что же, давай проведём то же испытание с тобой, – перешёл к делу Карт.

Аран кивнула и начала.

Получалось у неё из рук вон плохо. И дело было не в том, что она не могла воззвать к своей реке, а в том, что не понимала, куда направить её. Так, за тест она успела облить друга водой, разнести в щепки стул и чуть не подпалить его бороду.

– Всё-всё! Давай прервёмся ненадолго. На что ты ориентировалась, когда раньше управляла Потоком? На зрение?

Женщина кивнула.

– Хм… Оттого и не получается. Рабден прав – с твоей рекой всё в порядке. Проблема в привычке и твоём нежелании учиться использовать Поток по-другому. Я тебя понимаю. Мы с тобой уже слишком закостенелые, со сложившимся стилем, и нам сложно меняться. Не уверен, что сам бы смог найти в себе силы, чтобы это сделать. Но у тебя сейчас нет выбора. Нужно переучиваться. Главная проблема в том, что я и сам использую зрение, чтобы определять расстояние и остальные аспекты построения предложений. И я никогда не учил слепых, поэтому такого опыта у меня тоже нет. Нужно будет спросить у Рабдена, вдруг у него были слепые ученики. Если да, то можно будет с ним посоветоваться.

– Может, они уже закончили?

– Я спрошу.

Карт подошёл к лее в углу, поклонился и вежливо поздоровался:

– Да пребудет с вами Свет Диру.

– Да осветит он ваш путь, радих Карт.

– Можно вас попросить посмотреть, занимаются ли ещё Карик и Рабден в соседней комнате?

– Конечно, радих.

Прошла пара секунд.

– Только закончили, как раз собираются пойти помогать с ужином.

– Благодарю вас.

– Мы всегда рады помочь.

Повернувшись к Аран, Карт сказал:

– Пойду перехвачу их, ты посиди здесь.

Женщина ненадолго осталась в одиночестве.

– Привёл! Ребят отправил к Лему, пусть помогают, – вернулся мужчина.

– Как прошло испытание Карика? – написала на доске Алиан.

– Всё хорошо, река понемногу восстанавливается. Но вы ведь меня не для этого позвали?

– Вы правы. Скажите, пожалуйста, у вас были слепые ученики? У нас с Аран не было, поэтому мы не представляем, как можно ориентироваться при использовании Потока.

– В Альхейр не принимают слепых? – удивился Рабден. – В Академии Артии подобного ограничения нет.

– Принимают, насколько я помню, но у меня в группах их никогда не было.

– На магов Потока не принимают.

– О, а я и не знал, думал, что принимают на любой факультет.

– Хм… Понятно. У меня были ученики-слепые. В том числе мой младший брат.

Аран с Картом в смущении затихли – им бы стоило вспомнить, что младший отпрыск короля Артии был слеп с рождения.

– Простите, я пока не воспринимаю вас как принца Рабиуса.

– Ничего страшного.

– И меня простите, я не очень интересуюсь политикой других стран, даже и политикой Нандиру-то заинтересовался из-за Леи.

– Давайте лучше перейдём к основной теме разговора.

– Конечно, – быстро ответил Карт, всё ещё ощущая неловкость.

Отец был бы недоволен его невежеством.

– Честно говоря, опыт слепых с рождения вам помочь не сможет – они с самого начала не знают, что такое цвета или зрительное расстояние, поэтому им просто незачем переучиваться. Мой брат ориентируется по сочетанию звука, запаха и, самое главное, ощущению Потока. Вы до сих пор не научились ходить без зрения так, как это делают слепые, понимать по звуку, где стоит говорящий, и многим другим навыкам слепых. До того как ослепнуть, вы всё прекрасно видели и привыкли к этому, после того как ослепли, вы начали ощущать хору, и теперь она является вашим подспорьем и препятствием. Поэтому вам придётся именно переучиваться. Как вы потеряли зрение? Была ли это физическая или магическая травма?

– Верховная сказала, что это последствия нарушения клятвы.

– Священная клятва? Не ожидал.

– Я не помню, чтобы её давала. И как нарушила. Высока вероятность, что меня заставили нарушить её.

– Понятно. Возможно ли восстановить ваш голос и зрение? Справится ли Истинный с этим?

– Я не знаю. Верховная сказала, что сможет вылечить либо глаза, либо голос, так как мы не знаем текста клятвы. Вылечить и то, и другое будет возможно, только если мы узнаем кто наложил клятву и какова она была.

– Спросите у неё об этом. Возможно, вы сможете обрести что-либо из этого благодаря Истинному. После Ивоны с Рэном он был слишком утомлён, чтобы помочь, но сейчас он должен быть свободен. Он прибудет в Водопады через неделю. Возможно, даже раньше.

– На этот вопрос могу ответить я, – сказала появившаяся в зале Морин. – Священная клятва использует силу жрицы, а её невозможно уничтожить с помощью сил Истинного целителя, только жрица, что наложила её, и Верховная могут убрать последствия. Истинный целитель здесь не помощник.

– Спасибо за ответ.

Морин поклонилась и исчезла.

– Что же, ответ мы получили. Вы уже выбрали, что бы вы хотели вернуть?

– Нет.

– Тогда будем исходить из нынешней реальности. Будем с вами учиться быть слепыми. Будет проще обучиться ощущению вещей, если вы сначала поймёте, каково это – быть слепой. Вы слишком привыкли полагаться на хору, когда что-нибудь становится сложно выполнить. От этого нужно избавляться.

Рабден прошёлся в раздумьях.

– Думаю, что самым необходимым будет сделать палку. Тросточка слепого помогает не только самому человеку, но и остальным. Благодаря ей можно опознать слепого, что помогает избежать недоразумений. В Артии на них даже есть резьба, чтобы слепому было проще опознать свою трость. Я узнаю у жриц есть ли где-нибудь трость для слепого или ветка, из которой её можно сделать. Пока трость ищется или делается, вам нужно будет учиться писать без хоры. Нужно, чтобы вы научились чувствовать расстояние. Ощущению предметов я начну учить вас чуть позже.