Железная лея. Ставшие скверной

– Но ведь есть «Железная лея»! У них есть армия и советники. Под Вашим знаменем пойдут многие!

Находящиеся в комнате, замерев, слушали диалог Леи с Кариком. Юный чтец говорил то, о чём думали все. Взрослым и умудрённым опытом людям не хватало смелости и юношеского напора, чтобы задать эти вопросы, поэтому они могли только наблюдать.

– Но к чему это приведёт? К войне, в которой нет победителей? Вера, превращённая в оружие, страшна, и появление скверны тому доказательство. Само значение Диру в этом мире тому доказательство. Вера в Диру ужестала оружием. И она разрушается изнутри. Скажите мне, каковы основные постулаты Диру-а? И знали ли вы, что наша вера так называется?

Карик был застигнут врасплох этим вопросом. Он никогда не задумывался о подобном.

– Я не знал, – спустя несколько секунд растерянно сказал юноша. – Не знал про название.

Иона уловила, что все находятся в замешательстве.

– Поднимите руку те, кто знал об этом.

Руки подняли только Рэн и Лата.

– А кто из вас знает то, чем занимаются жрицы и каковы основные постулаты Диру-а?

В этот раз руки подняли все.

– Лем, ты жил со мной дольше остальных, расскажи мне, каковы же они – основные заветы.

– Ну, я так сразу и не отвечу, всё-таки это не моя специальность, но разве прощение и исцеление душ не самая важная часть веры в Диру?

– Что Диру за богиня? Богиня чего? О чём мы молимся ей?

– О здоровье? О том, чтобы всё было хорошо? Каждый молится о своём. Диру – богиня солнца и света. По крайней мере, так нам рассказывали в университете, – ответил Лем.

– А что думаете вы, радих Карик?

– Нам тоже говорили, что Диру – это богиня-солнце.

– А в чём задача жриц?

– Отпевание? – робко сказал молодой чтец.

Иона ободряюще улыбнулась ему.

– Это всё, что я знаю. Жрицы, с которыми я встречался, были очень скрытными и почти не разговаривали с посторонними. Единственным исключением была жрица Лилия в Кирте, но она часто уезжала, и шансов поговорить у нас было мало.

– Мне приятно, что вы интересовались Диру-а.

Лея обвела всех взглядом и сказала:

– Диру действительно богиня света. Но не только. Она хранительница мира и всего цикла жизни. Она оберегает этот мир и следит, чтобы всё шло так, как положено.

– Как? Подождите… – Карик смешался.

На лицах всех, кроме маро и мар, отразилось недоумение.

– Но, Лея, – сказал Карт, – нам всегда говорили, что Диру – Единая Богиня, а Верховная – ставленница её. Её воплощение.

– Говорили ли подобное жрицы?

Карт задумался, как и все остальные.

– А ты знаешь… Нет. Я не помню, чтобы хоть одна со мной говорила об этом.

– Тогда откуда эти знания?

– Наверное, я впервые услышал об этом в школе от учителей, затем в университете. Но почему жрицы ничего не говорят об этом?

– К сожалению, у них никто не спрашивает. Пусть саму Богиню считают воплощением Света, жрицы ассоциируются с болезнью и смертью, отчего мало кто приходит в храм просто чтобы поговорить. Ранее при храмах были школы, но эти времена прошли. А сейчас… Сейчас я думаю, что Нандиру выгодно, чтобы Диру считали Единой. Но Диру в первую очередь хранительница, и оттого я как Верховная жрица Диру должна оберегать жизнь, а не приводить к гибели. И я не знаю ни одной жрицы, которая бы хотела петь Прощальную песнь чаще, чем это необходимо. Я не исключение. В первую очередь я – Верховная, а уже после принцесса империи Нандиру.

Иона ненадолго замолчала, а затем твёрдо сказала:

– Я не стану останавливать «Железную лею», мне не хватит для этого сил, но и не стану её знаменем. Верховная не может вести армию, иначе само её существование бессмысленно. Но, как я и сказала, предполагаю, что может прийти время, когда мне придётся выбирать сторону. Но я отказываюсь его приближать. Вам не казалось странным, что маро и мар, находясь рядом с императором, не убивают его?

– Я задумывался об этом, – сказал Карт, поглаживая бороду. – Если они преданы тебе, то разве не должны были сделать это уже давно? Почему они предпочли увести тебя из дворца, а не устранить угрозу?

– И-Мар – это орден, служащий Диру. Их главной задачей является поддержание равновесия и защита Верховной. Политика их не интересует. Устранение императора – рискованная задача, которая могла бы привести к восстанию, а восстание могло бы привести к моему убийству. По словам Латы, до моего побега стало известно, что у императора есть незаконнорождённый сын, появившийся на свет ещё до того, как отец взял в жёны мою мать, и Лорин Пятый собирался признать его, чтобы власть не досталась мне, даже если его убьют мои сторонники.

Иона грустно улыбнулась.

– Думаю, что он хотел избавиться от меня где-то через месяц после церемонии. Ему нужно было, чтобы я была Верховной хотя бы некоторое время, – это укрепило бы его власть, и власть тех, кто поддерживает его.

– То есть ты хочешь сказать, что смерть императора ничего не изменила бы? – поинтересовался Карт.

– Да. Те, кто стоят за отцом, приложили бы все силы к тому, чтобы не потерять власть и привилегии. Они знали, что Верховная в качестве правительницы не принесла бы им ничего и привела бы к возвышению жриц. Среди жрецов тоже есть амбициозные люди, – грустно сказала принцесса.

– Но неужели они не понимали, что скверна, про которую ты говорила, приведёт к беспорядкам? Что без Верховной в Нандиру рано или поздно случится восстание?

– Не знаю, но предполагаю, что они и сами не знают о прямой связи скверны с отсутствием Верховной. По крайней мере, я надеюсь на это. Иначе ритуал, что они выполняют, приобретает новый смысл, и он мне очень не нравится.

– Но неужели нет никакого способа свергнуть императора, не приводя к гражданской войне? – неуверенно спросил Карик.

– Возможно, он есть, но я не знаю о его существовании. Сейчас я могу лишь обещать, что постараюсь связаться с отцом, когда закончу, что должна. Большего я обещать не могу.

Через несколько секунд молчания Иона сказала, обращаясь к Карику:

– Вы можете попытаться найти такой способ. Но тогда вам лучше будет вступить в «Железную лею». Подумайте об этом. Возможно, что это именно то, что вам нужно. У вас есть время, чтобы принять решение о том, какой путь вы хотите выбрать.

Карику никогда не приходила даже мысль о подобной перспективе, и предложение принцессы застало его врасплох.

– Если у кого-то ещё остались вопросы – задавайте.

Девушка прислушалась к своим чувствам.

– Анар Рабден, – произнесла она, – вы говорили, что видели меня во дворце.

Мужчина вздрогнул, а его сердце испуганно забилось.

– Мне кажется, что я видела вас, но я не могу узнать вашего лица.

– Анар Рабден под личиной, ты же сама слышала, – нахмурился Лем. – Разве не естественно, что ты не можешь его узнать?

– Я вижу лицо анара за благословлением, но оно знакомо мне лишь смутно. Анар сказал, что видел меня во дворце, значит, и я должна была видеть его до того, как сбежала оттуда.

– Я… – неуверенно начал Рабден, – был представлен Вам незадолго до того, как Вы пропали. Я…

Мужчина запнулся, но после недолгой заминки, встал и сказал чётко и громко:

– Позвольте представиться ещё раз, Верховная. Рабиус Дениум, наследный принц Артии.

Все, кроме Рэна и Ионы, сначала пришли в замешательство, не уверенные в том, что правильно расслышали, а потом ошарашенно уставились на Рабдена. Ивона уже в который раз за этот год почувствовала себя обманутой.

– Значит, вы лишились не только своего лица, но и своего имени. В отличие от меня, у Вас была любящая семья, поэтому время вдали от них наверняка причиняло вам боль. К счастью, вскоре вы снова сможете с ними встретиться. И сможете познакомить их с дочерью принцессы Сары.

Племянница Рабдена сидела оглушённая тем, что услышала. Это ведь про неё говорит Верховная? Она – дочь принцессы Сары?

– Благодарю за добрые слова, но не думаю, что смогу сделать это в ближайшее время. Есть то, что я должен выполнить до того, как вернусь домой.

Одержимость в сердце Рабдена зажглась новым огнём. Сейчас, когда Иона узнала его истинное имя, она стала более понятной.

– Мы поговорим о том, что вас интересует позже, принц Рабиус.

– Спасибо, Верховная, – мужчина поклонился.

В этот раз это был поклон члена королевской семьи, а не преклоняющегося перед Верховной.

Когда Рабден сел на место, Лея сказала:

– Давайте на этом завершим наше сегодняшнее собрание. Всем нам нужно прийти в себя и обдумать то, что было сказано. В трапезной нас всех ждёт обед.

– Но мы же ничего сегодня не готовили, Лея, – удивился Лем.

– Я попросила жриц. Прошу всех следовать за Латой. Я задержусь ненадолго, вы как раз успеете устроиться.

Сидевшие в зале стали потихоньку выходить из зала.

***

Когда все покинули комнату, Лея подошла к одному из столов и села за него, после чего она указала на стул рядом с собой и сказала, обращаясь к Рэну:

– Садитесь, вам нужно отдохнуть.

– Верховная…

– Не спорьте. Я вижу, что вам ещё трудно стоять. И перестаньте скрывать свою хромоту, Лем жаловался мне, что сейчас, когда вы со мной, вы перестали соблюдать его рекомендации. Судя по его словам, после Эфы вы были очень хорошим и послушным пациентом.

– Только вы можете отдавать мне приказы, госпожа.

Маро поклонился, а затем сел на стул рядом с ней.

– Тогда считайте, что вашим заданием является выполнение всех указаний Лема, касающихся вашего здоровья. В храме мне ничего не угрожает, поэтому вам не нужно постоянно следовать за мной. Вы нужны мне в хорошей форме, когда мы отправимся в Рануа.

– Слушаюсь.

Иона довольно кивнула.

– Скажите мне, почему вы не рассказали о личности Рабдена? – внезапно сменила тему Иона.

На секунду на лице Рэна появилось замешательство. Несущая Свет тихонько рассмеялась.

– «Как она узнала?» Вы ведь именно это сейчас подумали? Отвечу на ваш вопрос – догадалась. Вы были единственным, кто никак не отреагировал на его признание. К тому же принц бросил взгляд в вашу сторону, когда я задала вопрос, так что догадаться было несложно. Так почему же вы не сообщили мне о нём?

– Я дал ему слово, что не стану разглашать его секрет, – ответил Рэн, немного опасаясь реакции принцессы.

Он не должен был, более того, не имел права, скрывать столь важную информацию от Леи.

К удивлению маро, девушка улыбнулась.

– Вы всё сделали правильно. Данная тайна никак не влияла на меня и не могла причинить вред. Тем более что рано или поздно я бы сама узнала об этом. Меня радует, что вы предпочли своё слово слепому подчинению.

Иона ещё раз улыбнулась и сказала:

– Что же, нам тоже пора идти в трапезную. Точнее, вам. Мне нужно заглянуть в библиотеку. Передайте, что я присоединюсь позже.

– Слушаюсь.

Рэн встал, поклонился и, прихрамывая, пошёл к остальным.

Как только он закрыл за собой дверь, принцесса тяжело вздохнула. Хорошо, что не только она не могла прочитать эмоции маро, но и он не мог прочитать её.

Когда она услышала, что Рабден – принц Артии, а затем узнала, что маро скрыл это от неё, она действительно обрадовалась, но и почувствовала глупую, иррациональную ревность. На секунду принцесса ощутила, что друг её предал.

Лея не обманывалась по поводу своих чувств, что бы ни думал А́нри: ни разу за всё то время, что Рэн жил в её комнате, она не ощущала волнения или стеснения, но испытывала лишь беспокойство за своего друга детства. Иона не знала мужчину, которым он стал, но воспоминания жили в ней, позволяя дружеской привязанности пустить корни.

Принцесса никогда не была влюбчивой, более того, она никогда не влюблялась, и даже нежная любовь Мима не разбудила в ней ответных чувств. У неё просто не было времени на них, а, может быть, она и не хотела их. Но кто знает? Может быть, в будущем что-либо изменится.

Девушка ещё раз вздохнула, отбросила ненужные мысли и отправилась в библиотеку. На самом деле никаких дел у неё не было, но если бы она сейчас отправилась в трапезную, то у собравшихся там не было бы времени поговорить без неё.

Глава 5. Планы

Глава 6. Давние друзья

Карт был прав – ей действительно нужно было отдохнуть. Как в пещере, пока Лем не спросил её о боли, она её не почувствовала, так и сейчас, пока маро не указал, эмоциональная измождённость находилась где-то в дальнем уголке её сознания.

– Я действительно устала, – вздохнула Иона.

– Вы хотите удалиться в свои покои? Позвольте мне проводить Вас.

Лея тихонько рассмеялась.

– Я даже не заметила, что произнесла это вслух. Давайте лучше прогуляемся с вами по лесу.

– Разумно ли это, если Вы устали?

– Абсолютно разумно. Я устала не физически, так что прогулка по лесу не помешает, а поможет.

– Как прикажете.

По дороге к лесу они прошли по галерее, а затем спустились по лестнице из свет-камня на дорогу, ведущую к площади. Рэн незаметно бросал взгляды по сторонам, стараясь разглядеть барельефы, которые их окружали. До этого он даже не замечал их – боль и принцесса поглощали всё его внимание, поэтому сейчас он впервые, пусть и украдкой, смотрел на них.

Лея заметила это, но предпочла ничего не говорить, рассудив, что это лишь приведёт к очередному неловкому разговору.

Наконец они достигли леса, миновав площадь с храмом.

– Рэн, я очень мало знаю о вас, – начала Лея, когда они ступили на одну из дорожек, окружённую осенью. – Я помню наши игры в детстве и помню ту недолгую поездку десять лет назад. Правда, если говорить о ней, то мне больше запомнился Нан’Оро и железные леи. Вы были холодны и под личиной, так что я знала, что вы будете уделять внимание моей безопасности, а не мне. Я была вашей работой, вы были моим охранником. Но сейчас у меня есть возможность узнать о вас побольше. А у вас – обо мне. Давайте начнём с чего-нибудь простого. Например… Какой у вас любимый цвет? У меня их два: белый и зелёный.

– Признаюсь честно, Верховная, я не задумывался о подобном, – в замешательстве ответил маро.

– Если на столе стоят чашки всевозможных цветов, и вы берёте чашку первым, то какую вы выберете?

– Ближайшую.

– Понятно. С одеждой вы скажете, что выберете ту, что будет лучше скрывать ваше присутствие, а если вам нужно будет одеться в парадную одежду, то вы выберете тот костюм, который наиболее популярен, чтобы не выделяться из толпы.

– Красный, – сказал Рэн.

Иона остановилась и удивлённо посмотрела на него.

– Но я действительно его не выберу. Это противоречит тому, чему меня учили.

– Значит, красный?

– Наверное, его я люблю больше всего. Ещё золотой, как Ваши волосы, и зелёный, как Ваши глаза, – произнёс молодой человек и тут же осёкся.

«О Богиня! Что я несу?!» – подумал он.

На секунду сердце Леи забилось чуть быстрее, но сама она этого почти не заметила.

– Что вы любите есть?

– У меня нет любимого блюда. Я не очень привередлив.

– А я люблю грибную похлёбку, которую готовит Лем. К сожалению, сейчас он её почти не делает, а у меня она получается не такой вкусной. Она называется «баралах» и является народным блюдом Шаньяр.

– Почему Вы не попросите его приготовить её? В храме всегда где-нибудь грибной сезон, – осмелев, спросил Рэн.

– Я стесняюсь. Мне неловко просить приготовить что-нибудь специально для меня. Лем так много для меня сделал, да и возвращается он в храм уставшим, – немного покраснев, ответила девушка.

– Насколько я успел узнать Вашего друга, он бы не отказался приготовить Ваше любимое блюдо.

– В этом и проблема. Он приготовит его, даже если будет уставшим, а я не хочу этого.

Пришёл черёд Рэна удивляться:

– Но разве Вы не поступите точно так же, если Лем попросит Вас? Разве Вам не будет приятно, что Вас попросили приготовить что-то? Разве это не будет Вам льстить?

– Возможно.

– Попробуйте попросить его, думаю, что он обрадуется.

– Спасибо.

– За что?

– За совет.

На секунду Иона задумалась, сошла с дорожки и погладила одну из яблонь.

– А какой вкус вы любите? Солёный, кислый, сладкий, острый?

– Наверное я больше всего люблю пряные блюда. Не слишком острые, но с большим количеством специй. И кисло-сладкий.

– Ясно. Хм… Что бы такое у вас спросить… Чем вы любите заниматься в свободное время? Я люблю петь и читать.

– Я люблю упражняться. И петь. Но больше слушать, как поют другие. Хороводные песни я особенно люблю.

– Вы никогда не хотели поучаствовать в хороводе?

– Хотел, но так и не решился.

Рэн и сам не заметил, как перестал чувствовать себя скованно и начал отвечать Верховной, как ответил бы Ивоне.

– Если мы зайдём в деревню в ярмарочный день, давайте присоединимся к хороводу!

– Разве в Рануа танцуют хороводы?

– По словам Мима – да.

– Как много Вы знаете о Миме с Кортиком?

– Что они из Рануа. Я не знаю ничего по поводу их ранга. Они не любят говорить о своей жизни в Клиро.

– Стражи Клиро? Или Королевская гвардия? Тогда понятно, почему они не любят говорить о своей жизни в Клиро.

– Что вы имеете в виду? Вы, наверное, говорите о короле? Об этом я знаю. Это одна из причин, почему я иду в Клиро.

– Вы идёте к королю Рануа? – удивился Рэн.

– Я не готова пока это обсуждать, извините.

– Это Вы простите меня, я заговорил о делах, а Вам нужно отдыхать.

– Не извиняйтесь, – остановила его Иона, – всё в порядке. Мне нравится с вами разговаривать. С вами я чувствую себя в безопасности. Вам не нужно от меня ничего как от Верховной, и это даёт мне ощущение спокойствия. И вы всё-таки мой друг детства, – девушка улыбнулась своим воспоминаниям. – Помните, как мы залезли на дерево рядом с храмом? Я успела забраться на самый верх, прежде чем прибежали рин. Там, наверху, было так красиво! Я могла рассмотреть весь храм и храмовые земли! И я совсем не боялась упасть, потому что была ребёнком. И потому что знала, что вы меня поймаете.

– А меня тогда ругали, потому что я был недостаточно силён, чтобы поймать вас. Девочки часто крупнее, чем мальчики, до определённого возраста. И пусть я упражнялся, но я был ещё ребёнком, поэтому скорее всего не сумел бы поймать вас. Но был уверен, что смогу.

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Вы сможете поймать меня?

– Я… Не думаю, что смогу. Сейчас я слаб.

– Наверное, вы правы. Тем более Лем сказал, что вам нельзя поднимать ничего тяжёлого, а меня точно можно считать чем-то тяжёлым. Но…

Иона осмотрелась, заприметила криптомерию, и весело сказала:

– Я так давно не пыталась залезть на дерево, почему бы не попробовать сейчас?

Рэн растерялся – в движениях принцессы появилось странное возбуждение.

Леи вокруг зашептались, но она проигнорировала их. Иногда стоит делать что-нибудь безумное, решила Иона, и если делать, то тогда, когда ей ничего не грозит. Она подбежала к дереву.

– Выберите хотя бы вот этот клён! У него ветки низко! – воскликнул маро, поняв, что девушка серьёзно.

– Не переживайте, я буду пользоваться Потоком, чтобы не упасть.

– Пожалуйста, не надо. Вдруг с Вами что-нибудь случится? – боль в голосе Рэна заставила Иону остановиться и оглянуться.

Верховная пригляделась к нему: молодой человек, из-за болезни чувствовал себя беспомощным и очень боялся, что не сможет её спасти. Пусть ей ровным счётом ничего и не угрожало, ему всё равно было страшно.

– Извините. Я слишком увлеклась. Вы не будете против, если я просто посижу на самой нижней ветке вот этого клёна?

Рэн внезапно испугался – он вёл себя непозволительно фамильярно с Верховной. Его прошиб холодный пот. Молодой человек упал на одно колено и сказал:

– Прошу простите меня, госпожа.

Лея грустно посмотрела на маро:

– За что вы просите прощения?

– Я общался с Вами неподобающим образом.

– Не надо просить за это прощения. Я разрешаю вам говорить со мной как с обычным человеком. Более того, я хочу, чтобы вы это делали. Мы в достаточно близких отношениях для того, чтобы мы могли общаться чуть менее официально. Берите пример с Латы. Она умеет сочетать служение с нашими личными отношениями.

– Мне дозволено говорить откровенно, Верховная?

– Конечно.

– Между нами нет личных отношений, чтобы я мог их совмещать со служением.

«Бунтует, это хорошо», – подумала Иона.

– Между всеми людьми, которые общаются, есть личные отношения. Вы жили в одной со мной комнате почти неделю! Вы были не на посту, вы спали. Вы не были моим пациентом, но я помогала вас перевязывать и пела, чтобы ваша боль ушла. Думаю, это достаточно близкие отношения для того, чтобы вы хотя бы иногда переставали называть меня Верховной. Иначе получается, что вы называете меня только по титулу. Не могу сказать, что это мне нравится. Представьте, что я бы называла вас маро.

– Но Верховная одна. Вы – уникальны, а маро – много.

Лея подошла к клёну и залезла на нижнюю ветку.

– Если я умру и родится другая, то вы её тоже будете называть Верховной. Но меня уже не будет. Наше имя приставляется к титулу лишь когда умрём. Например, Верховная Илиона. Пока я жива, я просто Верховная. Символ, не имеющий лица и индивидуальности. Одно время я думала раствориться в образе, который был создан за много веков. Стать просто Верховной. Так проще. Как и быть просто красивой девушкой, сильным мужчиной, хорошим мужем или женой. Тем, кто кажется такими. Такими, какими их хотят видеть другие. Но затем поняла, что с одной стороны так действительно проще – никто не будет говорить, что ты не соответствуешь образу, но с другой… Твоя душа начинает потихоньку таять. Тебя становится всё меньше и меньше, пока ты не перестаёшь быть собой. Именно поэтому так часто можно услышать истории о тех, кто был «счастливым отцом» или «счастливой матерью», но бросился в реку от отчаяния или начал пить. Как часто мы слышим «у него всё было хорошо», когда подобное случается? Образ давит на человека, особенно если он не подходит ему. Я решила, что не хочу, чтобы и про меня когда-нибудь сказали, что у меня всё было хорошо.

Иона покачала ногами, сидя на ветке.

– Вы никогда не задавались вопросом, почему я так легко пошла за вами тогда?

– Потому что вы доверяли Марте, – подумав, ответил Рэн.

– Нет. Потому что я привыкла подчиняться. Единственным моим поступком, что противоречил тому, чему меня учили, была влюблённость в Мириана, которую я придумала, чтобы отказаться от еды. Отец контролировал меня, а я подчинялась. Я становилась образом. Я не считаю, что каждый может, хочет или должен бороться, но судьба тех, кто плывёт по течению, часто трагична по чужой вине. В какой-то момент я решила, что лучше пусть моя судьба будет трагична по моей собственной вине, если до этого дойдёт. К тому же я поняла, что у настоящей Верховной нет права быть листочком, что следует за ветром, а затем за течением. Если бы я осталась такой, какой была раньше, то не смогла бы отказать Рабдену. И это было бы неправильно. Именно поэтому я хочу… Нет. Мне нужно быть самой собой. Если я и стану Верховной из легенд, то под своим именем. Поэтому я прошу вас обращаться ко мне не просто как к Верховной, но и как к человеку. Вы можете это сделать? Я не прошу перейти на «ты» или быть моим лучшим другом по щелчку пальцев, а лишь немного меньшей официальности. Я не прошу, чтобы перемены произошли мгновенно, но прошу лишь учесть мою просьбу.

Рэн продолжал стоять на одном колене, не поднимая головы.

Никогда он ещё не был настолько счастлив, что принцесса не может читать его чувств, и что он склонился, прося прощения. Весь круговорот эмоций успел отразиться на его лице во время речи Ионы. Страх, надежда, смущение, отчаяние, тоска и снова надежда. Маро пытался успокоиться, чтобы его голос не дрогнул.

– Рэн, – окликнула его Лея, ждавшая ответа.

– Простите, Верховная, – сказал маро и почувствовал, что ещё не до конца владеет своим голосом и замолчал.

– Значит, вы отказываете? – немного подождав уточнила принцесса. – Я понимаю…

– Нет! Простите, что не отвечал так долго. Я согласен. Я постараюсь.

– Спасибо! – поблагодарила Иона. – Встаньте.

Рэн послушался. Когда он поднялся на ноги и поднял голову, то обнаружил, что Верховная слезла с дерева и стоит намного ближе к нему, чем он предполагал.

Лея светло и радостно улыбнулась, и маро ощутил, как сердце его забилось быстрее.

– Мы почти пришли к Шии. Как вы себя чувствуете? Может быть, нам стоит передохнуть?

– Всё в порядке, я ещё не устал, госпожа.

– Как скажете, но сообщите мне, если вам станет тяжело идти.

– Хорошо.

Иона вновь улыбнулась ему, отметив, что вместо «слушаюсь» он сказал «хорошо».

***

– Рада Лата, неужели этим всем действительно можно пользоваться для фехтования?

– Не беспокойтесь они не сломаются – на них наложены слова. Мне к ним лучше не прикасаться, но для вас эти чучела вполне подойдут.