В отражении тебя

– Вы обвиняете меня в том, что я избаловал дочь?

– В принципе, да, – не сдержалась я. – Олив живет в позолоченной клетке, она не чувствует необходимости расти, взрослеть, и поэтому ей неинтересно учиться. У нее нет стимула.

– Будьте очень осторожны, мисс, – предупредил он сквозь зубы. – Я могу отправить вас туда, откуда вы пришли, одним щелчком пальцев.

– Я знаю, каково это – чувствовать себя непонятой, – прошептала я.

Мистер Бердвистл внушал страх и между строк грозил уволить, но я уже сталкивалась с высокомерием и травлей, я знала, что в такие моменты нельзя показывать слабость. Мне важно, чтобы он понял, насколько пагубно его отношение.

– Моя дочь – не нуждающаяся сирота.

Его голос пронзил меня острым лезвием.

– Она не живет с истеричной мачехой, и никто никогда не выгонит ее из дома. У нее есть я, и я могу дать ей все, что она захочет, – он рыкнул, выпячивая грудь, отчего затрещали пуговицы на его голубой рубашке.

– Пока вы есть, – упрямо поправила я. – И еще я думаю, что она скучает по матери.

Он усмехнулся, опустошил стакан, щелкнул языком и снова посмотрел на меня.

– Не привязывайтесь слишком сильно: когда вы уедете, никто даже не вспомнит вашего имени.

Я вздохнула – он пьян, а я зашла слишком далеко.

– Я просто прошу у вас шанс. Если я потерплю неудачу…

– Если произойдет что-то плохое, ты ответишь, уверяю, я приму меры, – прошипел он, перейдя на «ты».

– Ничего не случится, – пообещала я. – Попробуйте довериться моим инстинктам.

– Миссис Фуллер пойдет с вами, – перебил он.

– Спасибо, сэр.

Я поспешила к выходу, но не успела взяться за ручку двери, как он добавил:

– Ты не особенная, Амелия, ты просто еще один человек с травматичным прошлым, который пытается искупить свою вину через других, – в этот раз «ты» прозвучало не для угрозы, в нем были другие нотки, которые в тот момент я не распознала.

– Он правда тебе это сказал?! – возмутилась Елена.

– Да.

– Ну и сукин сын, кем он себя возомнил?

– Я тоже была не права, – сказала я, и не потому, что хотела оправдать мистера Бердвистла. – Рассуждала о его подходе к воспитанию. Мне кажется, я задела оголенный нерв.

– Мне плевать на его гребаные нервы! – выкрикнула подруга. – Он не имел права так с тобой разговаривать. Там, откуда я родом, это называется моббинг. Ты уверена, что хочешь остаться в этом доме?

– Абсолютно. Напомню, что я записалась на магистерскую программу: аванс стоил мне двух месяцев работы. Если я сейчас уйду, придется снова отказаться от специализации.

– Необязательно: ты всегда можешь обратиться к Лоранди.

Я покачала головой.

– Нет. Хватит. Не хочу больше пользоваться его щедростью.

– Но он же богат и одинок и помогает тебе от души.

– Мне нужно научиться справляться самой.

Елена закатила глаза, вот теперь я ее узнаю, она наконец сосредоточилась на моей ситуации.

– Девочка невыносима, отец обращается с тобой как с дерьмом… твой мазохизм не знает границ. Эм, я волнуюсь, что ты слишком глубоко погрузилась в их дела.

– Это не так, но…

– Но?

Я заколебалась, отвела взгляд, но все же решилась поделиться тем, что происходило с Джулианом. Елена – единственная, кто способен помочь мне разобраться с собой.

– Хочешь сказать, что влюбилась в злого близнеца?

– Нет, но это было странно. В общем, я застала его в своей комнате. Мне следовало прогнать его, и я попыталась, но когда он ушел…

– Тебе стало жаль, – догадалась Елена.

Я кивнула.

– Он тебе нравится?

– Вряд ли, мы мало знакомы, – поспешно оправдалась я.

– Если у тебя не было такого в жизни раньше, не значит, что это не может произойти сейчас. Искру любви с первого взгляда нельзя предсказать, Эми.

– Джулиан странный, – буркнула я. – Все твердят мне держаться от него подальше, говорят, что он опасен. Насколько я поняла, у него какое-то психическое расстройство или что-то в этом роде.

– Так разузнай все, – выпалила Елена.

– Я пробовала, но никто ничего не рассказывает. Кроме того, похоже, они с братом не ладят. Так что если я сближусь с Джулианом, это вызовет негатив у мистера Бердвистла. Учитывая напряженность между нами сейчас, вряд ли это будет уместным.

– Где та Амелия, которую я знаю? Тебя же никогда не пугала тирания. Помнишь, как ты бунтовала против своей тети?

– Ты упускаешь суть.

– Какую?

– Я приехала сюда не для того, чтобы найти замену Альберто.

– А может, стоило бы?

О чем это она? Поведение Елены заставило занервничать. Она встала, прошлась по комнате, остановилась и виновато посмотрела на экран.

– Может, расскажешь уже, что происходит?

Елена фыркнула и села на пол.

– Черт, я не могу. Не могу ничего от тебя скрывать, – простонала она, проводя рукой по усталому лицу.

– О боже, выкладывай! Это как-то связано с тем, что ты вернулась в Милан?

Она кивнула.

– Несколько дней назад я получил сообщение от Диего.

Диего – лучший друг моего бывшего парня.

– Он пригласил на вечеринку: что-то вроде встречи выпускников.

– Да? Ничего об этом не слышала. Ты сказала ему, что я за границей? Мне он ничего не писал, или что-то со связью.

Елена вздохнула, а у меня руки вспотели от напряжения и странного предчувствия.

– Он не всех пригласил. Только тех, кто общался с Альберто и Камиллой, и, как ты знаешь, я единственная, кто терпел эту занозу в заднице с длинными ногами и в дизайнерской одежде.

– Не понимаю, при чем здесь Камилла.

И тут я вспомнила, что она тоже уехала в Соединенные Штаты незадолго до того, как Альберто бросил меня. Кусочки головоломки сложились.

– Эми, видишь ли, они… Черт, я не знаю, как тебе сказать.

– Они вместе, – догадалась я.

– На вечеринке они собираются объявить о своей свадьбе.

Меня словно одновременно накрыло ледяной волной, обожгло потоком раскаленной лавы, изранило ливнем из острых булавок – сердце на несколько секунд остановилось.

– Я отказалась от приглашения, но Диего так настаивал. Ты же знаешь, я не могу перед ним устоять, он все еще в моем сердце. И…

– Ты хочешь увидеть его снова, – закончила я за нее, дав волю слезам.

Рука, в которой я держала телефон, задрожала. Я положила гаджет на кровать и уперлась лбом в колени.

– Прости, Эми. Поверь, я чувствую себя куском дерьма, я не знала, как тебе сказать.

– Понимаю, – прошептала я, сглатывая комок в горле.

– В любом случае сегодня вечером я скажу Альберто, что он мудак.

Да, это так, без сомнения. Но мне сейчас было слишком больно от обиды. Я не могла ничего больше чувствовать. Только неутихающую боль.

Я попрощалась с Еленой и выключила телефон. Легла на бок и пролежала так, прижавшись щекой к подушке, до самого рассвета.

Глава 11

Амелия

За завтраком миссис Фуллер была в хорошем настроении – первый раз я видела ее такой сияющей. Она радовалась поездке в Лутон, возбужденно ходила по кухне, собирала закуски, намазывала хлеб маслом – будто мы уезжали на несколько дней.

Пока я молча потягивала кофе, все еще не оправившись от драмы, которая держала в тисках всю ночь, миссис Фуллер болтала без умолку. Рассказала, что в городе у нее живут родственники, что в юности влюбилась в молодого флориста, что до сих пор хорошо помнит те дни. Миссис Фуллер не подозревала, что меньше всего мне хотелось сейчас слушать о невинной любви.

Не знаю, изменял мне Альберто или начал встречаться с Камиллой после нашего расставания, я все равно испытывала горечь предательства. Со временем я бы смирилась, что Альберто меня разлюбил, но то, что он предпочел другую, пробуждало ноющее чувство неполноценности. Знаю, что такое случается, что я не первая – и уж точно не последняя, – кто пережил любовную драму. Ведь даже пары, прожившие вместе двадцать лет, расставались. Хотя это не утешало.

За Альберто я цеплялась в надежде опровергнуть пророчество мачехи, набожной и лицемерной христианки. Она считала, что ни один порядочный человек не полюбит меня, потому что я – сам дьявол.

На кухню заглянула Джейн и сообщила, что мисс Олив почти готова. Я отправилась проветрить пылающую голову в сад. К счастью, день выдался погожий и теплый, я устроилась на скамейке, на которой несколько дней назад видела Джулиана, достала из кармана телефон, включила – на экране появилось четырнадцать сообщений от Елены. Первые пришли вчера в десять вечера, видимо, Елена отправила их, когда была на встрече выпускников.

22.05. ЭЛИ: Как ты?

22:20. ЭЛИ: Извини, я чувствую себя паршиво.

22:25. ЭЛИ: Эми, пожалуйста, напиши мне. Я волнуюсь.

23:00. ЭЛИ: Я не знаю, как справиться с этой гребаной ситуацией.

23:12. ЭЛИ: Здесь скучно.

23:30. ЭЛИ: Ты спишь?

23:40. ЭЛИ: Я попробую позвонить тебе позже.

00:20. ЭЛИ: Слушай, я поговорила с ним и высказала в лицо все, что о нем думаю. Ты не удивишься – я не сдержалась. Он ответил, что совершил ошибку, а признаться тебе не хватило смелости. Ситуация вышла из-под контроля. Он надеялся, что расстояние принесет облегчение. А я говорила – он трус! Я сказала, что ты уехала и сейчас работаешь в Англии. Он удивился. Идиот!

00:34. ЭЛИ: Ходят слухи, что они торопят события, потому что Камилла беременна. Я пыталась выяснить, правда ли это, но никто не подтверждает и не отрицает.

00:45. ЭЛИ: Она поправилась.

00:47. ЭЛИ: Диего пригласил выпить как-нибудь вечером. Знаю, что сейчас не лучшее время просить у тебя совет, но мне очень нужна твоя помощь. В смысле уже поздно, да?

01:10. ЭЛИ: Амелия, черт возьми, ты выключила свой мобильный?!

01:20. ЭЛИ: Ответь мне!

02:00. ЭЛИ: Пойду спать, поговорим завтра утром. Пожалуйста, не игнорируй меня. Я переживаю.

– Плохо выглядишь.

Я вздрогнула и чуть не выронила телефон. Передо мной появился Джулиан.

– Это вместо «доброе утро», которого все ждут? – усмехнулась я.

То, что он здесь, меня напрягло – нас могли увидеть. К чему это приведет, знать не хотелось.

– Думал, ты ценишь честность, – Джулиан сел рядом со мной. – Бессонница?

Я кивнула и убрала телефон в карман. От его близости у меня задрожали ноги.

– Неприятные новости из Италии?

– С чего ты взял? – Я хотела встать, чтобы не чувствовать запах его парфюма, но что-то меня остановило.

– Вчера вечером, когда я уходил, ты выглядела раздраженной, а не расстроенной, – заметил он. – Пожалела, что я не остался?

Джулиан провоцировал. Я резко вскочила, он же приподнял бровь и озорно улыбнулся. Он посмотрел на меня так, словно знал, какие впечатления и мысли пробуждал.

– В следующий раз, когда я найду тебя в своей комнате…

Фразу закончить я не успела, Джулиан поднялся и встал передо мной. Я с трудом проглотила комок, застрявший в горле, и продолжила:

– В следующий раз я расскажу твоему брату.

Голос выдал нерешительность, и, судя по тому, как уголки его губ поднялись вверх, Джулиан это заметил. Он достал из пачки сигарету, зажал белыми зубами, не отрывая взгляд от меня.

– Это угроза или приглашение?

– Предупреждение.

Джулиан прикурил и сделал затяжку, все еще не сводя с меня глаз, своим вниманием будто пробирался мне под кожу.

– В следующий раз, Амелия, когда ты окажешься в одной комнате со мной, – в его голосе прозвучали мрачные нотки, – последнее, о чем ты подумаешь, – это о моем брате, – пообещал он, прежде чем уйти.

Джулиан скрылся за кустами, а через минуту миссис Фуллер громко позвала меня по имени, а когда я присоединилась к ней у крыльца, спросила:

– Где ты была?

– Мне нужно было позвонить, – соврала я.

В Лутоне проживает около двухсот тысяч человек, большинство из них – мусульмане. Здесь много мечетей и магазинов, от которых доносится аромат карри.

Мы проехали мимо построек в викторианском стиле, сгруппированных вместе. Миллер объяснил, что долгое время город славился производством шляп. Но в начале ХХ века компания «Воксхолл Моторс» открыла автомобильный завод и наняла рабочих в основном из Пакистана.

– В 2002 году завод закрылся и многие остались без работы. В городе до сих пор живут бедно, – закончил рассказ водитель.

На въезде в туристический квартал, освещенный ярким солнцем, на здании из красного кирпича висел огромный рекламный щит.

«Если ты умеешь мечтать, ты сможешь осуществить все».

Я улыбнулась: кто знает, правда ли силы мечты хватит, чтобы она стала реальностью?

Олив угрюмо плелась позади меня, я замедлилась и пошла с ней рядом, попыталась завязать разговор – безуспешно. Олив была не в настроении, она сжимала в руках несколько книг, которые решила отдать. Здесь обещали организовать пункты обмена, их мы заметили, когда свернули на Гилфорд-стрит. По обеим сторонам улицы стояли небольшие белые беседки, а на столах лежали стопки книг.

Взгляд Олив стал настороженным. Возле беседок уже собрались люди, в том числе подростки примерно одного возраста с Олив.

Я позволила ей самой выбирать, куда идти, и мы остановились перед стендом с романами в жанре фэнтези. Олив обратилась к хозяину прилавка, спросила совета – вернее, потребовала его, – но мужчина проявил терпение. Он оказался заядлым читателем, рассказал Олив несколько сюжетов, и она, довольная, выбрала пару огромных томов, которые с трудом уместились у нее в руках.

Следующий час мы бегали за ней от одной беседки к другой. Миссис Фуллер выглядела довольной и в какой-то момент даже сказала спасибо. Миллер стоял в стороне, следил, чтобы ничего не случилось. В конце концов, Олив – Бердвистл. Ее отец – управляющий «Башней Бердвистл», шестидесятичетырехэтажного небоскреба, второго по высоте после Осколка стекла. Небоскреб располагался в деловом квартале Лондона, в нем решалась судьба экономики страны, поэтому девушки вроде Олив не ходили без сопровождения.

Она задержалась перед крошечным ларьком. Миссис Фуллер направилась к ней, но я ухватила экономку за рукав. Олив разговаривала с мальчиком, и, похоже, беседа увлекла их обоих.

– Кто это? – миссис Фуллер бросила на меня недоуменный взгляд.

Я пожала плечами:

– Какая разница. Видно, что Олив он нравится.

К нам подошел Миллер и тоже посмотрел на происходящее с любопытством.

– Давайте дадим ей немного свободы, – предложила я. – Она заводит друзей.

С каждой минутой поначалу испуганная Олив расслаблялась и вела себя с собеседником все более непринужденно.

– Ему лет шестнадцать, – оценила миссис Фуллер, оглядывая подростка с ног до головы.

– Подходящий возраст для первой влюбленности, – сказала я.

– Хозяин будет не в восторге. Олив еще ребенок, – заметил Миллер.

– Нам не обязательно ему говорить. Они же просто делятся мнениями о романах.

Олив протянула парню одну из своих книг, он полистал ее с заинтересованным выражением лица, убрал в рюкзак и поблагодарил, положив руку Олив на плечо. Та попрощалась и поспешила к следующему прилавку – щеки ее, обычно белые как простыня, приобрели красноватый оттенок, а на губах появилась застенчивая улыбка.

Я решила догнать подопечную, узнать, как она себя чувствует, но не успела. Олив окружила небольшая группа девушек. Их поведение меня насторожило. Я поискала глазами миссис Фуллер, но ее нигде не было. Миллер беседовал с каким-то джентльменом, стоя спиной ко мне. Но и я сама вмешаться не успела. Крепкая девушка толкнула Олив, другая оскорбила. Олив попыталась отбиться от них, выкрикнула угрозы, но те только разожгли агрессию «стаи». Я была уже в шаге от них, когда Олив заметила меня и убежала, пылая от гнева.

Мы потеряли ее из виду, поэтому разделились, надеясь, что кому-то из нас повезет. Если нет, Миллеру придется позвонить отцу девочки. Думать о том, какой будет реакция мистера Бердвистла, не хотелось. Пока я бродила по узким улочкам Лутона, воображение рисовало апокалиптические сценарии, где Олив в опасности, а я не знаю, как ей помочь. Но этим ужасом все не закончилось, я видела, как сажусь в самолет до Милана и проклинаю себя за дурацкую идею поездки на ярмарку.

Внимание привлек маленький комок в углу, рядом с мусорным баком. Я узнала кроссовки Олив и замедлила шаг, осторожно приблизилась и услышала всхлипы.

Олив подняла голову: глаза были красные и полные слез. У меня защемило сердце. Она не самая отзывчивая девочка, но такая беззащитная. Сейчас ей нужен был тот, кто поможет понять, что произошло.

– Мне очень жаль, – я опустилась перед ней на колени.

– Ненавижу тебя, это ты виновата! – выкрикнула она что есть силы.

– Не все люди хорошие.

– И ты тоже, – буркнула она.

– Я надеялась, что ты сможешь здесь развлечься, – попыталась объяснить я.

– Неправда. Ты привела меня сюда, чтобы преподать урок.

Я протянула к ней руку, но Олив отшатнулась.

– Эти девочки причинили тебе боль, потому что завидуют.

– Они не знают, кто я.

– Это неважно, ты красивая, и ты понравилась мальчику. Когда они увидели, что вы общаетесь, то позавидовали, потому что хотели быть такими же смелыми, как ты, мечтали оказаться на твоем месте. Понимаешь, о чем я? В жизни много чего происходит из зависти.

– Когда отец узнает, что произошло, эти четыре дуры…

– Ты действительно считаешь, что ему стоит рассказать? – как бы между прочим спросила я.

Олив хитро посмотрела на меня: она догадалась, что у меня на уме.

– Ты тоже глупая, и он тебя уволит!

К нам подошли мистер Миллер и миссис Фуллер. Вместе с Олив мы все отправились к нашей машине, припаркованной у входа на ярмарку.

– Я поговорю с ним, – попыталась успокоить меня экономка, когда мы покинули Лутон.

– Я просила его довериться мне, – расстроенно пробормотала я.

– Он не доверяет даже собственной тени. В случившемся нет твоей вины, Амелия.

– Мистер Бердвистл посчитает иначе.

– К сожалению, он непростой человек, – признала миссис Фуллер.

Глава 12

Итан

Я смотрел на плачущую Олив. Ее настолько потрясла ситуация, что она с трудом объяснила, что произошло. Вернулась Олив разъяренная: поднялась в свою комнату, крикнула, чтобы ее оставили в покое, и захлопнула дверь.

Миссис Фуллер разволновалась, с трудом отвечала на мои вопросы, голос ее заметно дрожал. Миллер нашел предлог и сбежал.

Перед тем как пойти к дочери, я поругался с гувернанткой. Мисс Редигьери, заикаясь, попыталась рассказать, что случилось, и решила обвинить в бурной реакции Олив меня. Да как она смеет? Она ошибается. Она ничего не знает о нас.

– Продолжать плакать – не выход, – прошептал я Олив, пытаясь ее успокоить.

– Ты не понимаешь, – дочь уткнулась головой в подушку. – Они унизили меня.

– Ошибаешься. Они себя выставили на посмешище.

Насколько я понял, над Олив кто-то вздумал издеваться.

– Все смотрели на меня, – она заколотила ногами по матрасу.

Гвоздь ярости вонзился в мою грудь, было невыносимо осознавать, что Олив причинили боль. Не надо было отпускать ее в Лутон одну: если бы я был рядом, ничего бы не случилось.

– Думаю, люди наблюдали за грубиянками, а не за тобой.

Олив обернулась: лицо мокрое, глаза опухшие и красные. Ненавижу, когда она расстраивается.

– Амелия говорит, что они мне позавидовали. Ты тоже так считаешь?

– Вполне вероятно.

Никогда не умел утешать людей. Ради Олив я старался, потому что не мог иначе, но попытки успеха не приносили. В этом искусстве была хороша Грейс.

В дверь постучали. Олив забилась в истерике и швырнула подушку на пол. Я вздохнул, провел рукой по подбородку и пошел открывать.

– Пришел мистер Лэньон. Он хочет вас видеть, – сообщила экономка.

– Который? – я поднял бровь.

– Габриэль, сэр.

Я кивнул, посмотрел на Олив и обратился к миссис Фуллер:

– Скажи, что я скоро подойду.

– Если хотите, я останусь с молодой леди, – предложила она, отходя в сторону, чтобы пропустить меня.

– Удачи.

Кузен ждал в главном зале. Время пять, а солнце все еще грело, и в окнах переливался золотистый свет.

– Какими судьбами? – я пожал Габриэлю руку.

– Проходил мимо.

Я пригласил его сесть, и он устроился напротив меня в жаккардовом кресле.

– Невозможно случайно проезжать мимо Доунхилла, – заметил я.

Ответить Габриэль не успел – появилась Лиззи. Я попросил подать нам чай, но кузен отказался.

– Предпочитаю что-нибудь покрепче.

Горничная налила виски в два стакана, подала их с большим количеством льда и ушла.

– Как дела с новой гувернанткой? – поинтересовался Габриэль.

Так вон в чем причина неожиданного визита.

Заколебавшись, я поднес бокал к губам. Мне хотелось бы сказать, что все в порядке, но на самом деле все было наоборот, и не только из-за того, что произошло с Олив. Присутствие Амелии Редигьери меня тяготило. С тех пор как она появилась здесь, я не мог не думать о ней. Попытки плохо к ней относиться, держаться подальше лишь разжигали желание узнать ее лучше. Но мне нельзя с ней сближаться, я все испорчу, я поставлю под угрозу все, что сделал, чтобы защитить дочь.

– Не думаю, что она справится с поставленной задачей, – ответил я через несколько секунд.

Габриэль нахмурился.

– Олив еще не смирилась?

– Олив все раздражают, но дело не в этом.

– Ты выглядишь расстроенным, что-то случилось? Это как-то связано с Джулианом? Я знаю, что он здесь, что он сделал на этот раз?

Я покачал головой.

– Проблема не в брате. Это она неадекватна.

Габриэль откинулся на спинку кресла и принялся меня изучать, пропускать мои слова через призму своей профессии. Чтобы он не сделал поспешных выводов, я рассказал, что произошло в Лутоне.

– Понимаешь? – я встал. – Она не имеет ни малейшего представления, как обращаться с двенадцатилетней девочкой.

Я подошел к окну и, разглядывая живописный пейзаж, опустошил бокал.

– Полагаю, ты ее отчитал.

– Конечно. Она не может здесь оставаться.

– Ты хочешь уволить ее?

– У меня нет другого выхода.

– Кэтрин не обрадуется, – напомнил Габриэль.

– Ее радость – не моя забота! – рявкнул я.

– Согласен, – вздохнул кузен, но сдаваться не собирался. – Не забывай, мама не в восторге от того, что Олив на домашнем образовании. Если она узнает, что еще одна учительница ушла…

– Не по своей воле! Это другое дело, – заметил я и отвернулся.

– Ты же не хочешь произвести плохое впечатление на ее друга, – настаивал Габриэль. – Дай девушке еще один шанс. Тебе это ничего не стоит. А вот найти замену до сентября не получится, значит, Олив так и будет отставать в учебе.

– Мне нужно терпеть присутствие некомпетентной особы только потому, что Кэтрин хочет сохранить лицо? Ты спятил?

Габриэль подошел ко мне.

– Итан, я понимаю, что ты сейчас расстроен…

– Она потеряла ее из виду! – я повернулся к нему лицом. – За эти чертовы тридцать минут могло произойти все что угодно.

– Сейчас Олив в своей комнате, – сказал он спокойным тоном, слишком спокойным, как мне показалось.

– А что думаешь про ситуацию с нападками?

– Мне кажется, что за этим стоит нечто большее.

Я наклонил голову к плечу.

– Что ты имеешь в виду?

– Произошла ссора между девочками-подростками. Если бы Олив общалась с ровесниками, то знала бы, что подобные ситуации в порядке вещей, и тогда случай на ярмарке не задел бы ее настолько сильно. Думаю, мисс Редигьери просто хотела дать ей возможность завести друзей. Никто не мог предвидеть того, что случилось.

– Ты недооцениваешь ситуацию.

– А ты ее преувеличиваешь.

– То есть, по-твоему, я не должен увольнять гувернантку?

– Мне просто кажется, что причина, по которой ты собираешься ее выгнать, в чем-то другом.

Я напряженно вздохнул, поставил бокал на стол и пошел к выходу.

– Мне нужно на свежий воздух.

Мы молча отправились к лабиринту. Габриэль в глубокой задумчивости, я в раздражении. Обычно все мои действия подвергал сомнению Ричард, поэтому я рассчитывал, что Габриэль мое решение поддержит, но кузен пришел в замешательство. Странно. Габриэль же был против того, чтобы девушка жила в поместье, так почему сейчас изменил свое мнение? Может, что-то почувствовал?

– Джулиан рассказал о Беатрикс? – неожиданно спросил он.

Я обернулся.

– Она вернулась в Лондон. И думаю, захочет встретиться с тобой.

Будто у меня проблем не хватает.

– Я почти договорился с ее отцом, – сообщил я, доставая из пачки сигарету.

Не имею понятия, почему Джулиан не рассказал мне о возвращении Беатрикс. Не представляю, где он конкретно сейчас, но точно все еще в Доунхилле. Если Беатрикс с ним столкнется, то недели, потраченные на переговоры с ее отцом о сделке по акциям, пойдут прахом. Джулиан так жаждет мести, что может все испортить, лишь бы насолить мне.