Не родной

– Артём… С тобой я буду разговаривать отдельно. – Тёма виновато сжал губы, посмотрел мне в глаза, но, заметив мой не самый добрый взгляд, уставился в тарелку. – Скажешь что-нибудь? – спросил Толя, всё ещё дожидаясь от меня ответа. Я тихонько втянула воздух и, сжав кулак под столом, повернулась к отчиму.

– Она сказала плохую вещь про маму Артёма.

– Правда? Что именно она сказала?

– А это важно? Она не имела права о ней говорить, – выпалила я.

– Она сказала, что моя новая мама лучше старой, – вмешался Тёма. Парень казался спокойным, но я заметила, как дёрнулись его губы.

– Понятно…

Задумавшись, Толя сделал глоток сока. Весь этот разговор сводил меня с ума. Я никак не могла понять, почему за такой громкий поступок меня до сих пор не выгнали и не отправили обратно в ту дыру, откуда я приехала. Вместо этого Толя говорил таким тоном, будто это на меня напали и приставили нож к горлу.

– Рита, послушай… Я понимаю, тебе трудно сдерживать эмоции. Ты хорошо защитила себя, но не посмотрела на ситуацию с другой стороны.

– С какой? – спросила я, опустив глаза. Почему-то этот спокойный и уравновешенный тон отчима вызывал у меня чувство вины.

– Прежде всего, твой брат – мужчина. Он должен сам за себя постоять, а ты показала всем, что он этого не может. Ты же не хочешь, чтобы его перестали уважать?

Я недоумевающе посмотрела на Толю.

– Но тогда получается, что он совсем один и никто его не защитит? Для чего тогда нужна семья?

– Семья нужна, чтобы любить, поддерживать и заботиться.

– Ммм, – только и смогла я сказать. Мне стало грустно. Я не хотела мириться с тем, что каждый может говорить про Артёма всё, что вздумается. Я знаю – он всегда будет молчать и держать эмоции в себе, запирая все двери непробиваемой тишиной. Это так несправедливо. – Он имеет право на защиту, разве нет?

– Рита, защищать семью буду я. Обязательно поговорю с этой девушкой и её родителями. Хотя теперь, скорее всего, мне придётся извиняться…

– Может, мне лучше уйти? Похоже, я вам мешаю, – нахмурился Артём.

– Все проблемы мы обсуждаем вместе, – ответил отчим, и Тёма закатил глаза. – Рита, ты понимаешь, что поступила неправильно?

– Да, понимаю…

Нет, ничего я не понимаю. Почему все могут унижать нашу семью, а мы должны бесконечно договариваться с врагами, потому что в каком-то перевёрнутом мире это считается правильным?

– Отлично, – Толя впервые за весь разговор слабо улыбнулся. – Но ты всё равно получишь наказание. Теперь месяц занимаешься только учёбой. Со своим репетитором, – он кивнул в сторону Артёма, и я едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.

– Поздравляю с наказанием, – сказал Артём, заглядывая в приоткрытую дверь моей комнаты.

– Спасибо.

Я вовсе не собиралась улыбаться, но улыбка сама по себе появилась на моих губах.

– Можно? – спросил он, наполовину войдя в дверь.

– Заходи.

– С чего начнём? Алгебра? Информатика? У тебя ведь везде тройки.

Я нахмурилась.

– А что, роботы получают информацию о моих оценках из космоса?

Артём рассмеялся.

– Нет, от Аллы Дмитриевны.

– А-а-а, – я вытаращила глаза. – Наша любительница умных мальчиков?

– Ревнуешь? – спросил Артём, шутливо подмигнув.

– Пф! Тебя? – возразила я, и мои глаза почему-то быстро забегали.

– Аллу Дмитриевну.

Я нахмурила брови.

– Издеваешься?

Он хохотнул, усаживаясь за письменный стол, а я начала убирать разбросанные учебники, в которых утром пыталась разобраться.

– Алла Дмитриевна рассказала, как у меня всё плохо?

– Да, но мы это исправим, – уверенно произнёс Артём. Я села на стул рядом с братом.

– Тебе от отца сильно влетело?

– Так же, как и тебе – он много говорил.

– Он прав? Я тебя опозорила?

– Скорее, удивила. Думаю, Лиза со мной согласится.

– Ты с ней встречался?

– Было дело, – ответил Артём, листая мою книгу.

– А почему расстались? – не отставала я, сама не понимая, откуда берётся любопытство. Артём громко захлопнул учебник.

– По многим причинам. Но главная в том, что она украла мою песню. И продала.

– А на вечеринке она что от тебя хотела?

– Этого я тебе сказать не могу, – он усмехнулся. – Маленькая ещё.

– Не волнуйся, я и так поняла. По её одежде всё было понятно.

– Что тебе понятно? – спросил парень, ехидно улыбаясь. Я лишь пожала плечами. Обычно я не отличалась стеснительностью, но сейчас мне казалось, что мои щёки горят.

– Ладно, давай начнём с информатики.

– Это будет интересно… – хихикнула я. – Надеюсь, ты никуда не торопишься?

– Абсолютно свободен. Так… позиционные системы счисления. Арифметические операции с основанием q. Таблица сложения и таблица умножения, – проговорил он, задумчиво вглядываясь в учебник. – Вот с этого и начнём.

– Мне уже страшно.

– Для начала расскажи, что ты вообще знаешь о системах счисления, – попросил парень.

Я громко выдохнула.

– Ну… система счисления – это такое правило, по которому нужно считать числа. Их, по-моему, существует четыре вида, – говорила я, запрокинув голову на спинку стула – казалось, что так мозг лучше работает. Когда я выпрямила голову, Артём уже улыбался во весь рот, а я ещё даже не закончила.

– Что-о? – возмутилась я.

– Ну… на практике используется 35 систем, а теоретически их количество бесконечно, потому что соответствует числу натуральных чисел.

По мере его слов мои глаза всё больше расширялись.

– И откуда я должна это знать? В учебнике этого нет. – Я указала на книгу. – Там их всего четыре.

– Прости, не буду умничать. Ты права – четыре системы. Какие?

– О, Господи… – Я снова запрокинула голову, и Артём громко рассмеялся. – Господь тут ни при чём. Давай, думай. Это пока легко.

– Двоичная, ммм… десятичная… восьмеричная, шестнадцатеричная.

– Ок, «Гугл», всё верно. – Сказал мой невероятно красивый учитель. Я смотрела в его глаза, которые на солнце переливались жёлтыми точками в центре карих кругов. Я поняла, что прослушала его слова, когда он внезапно замолчал.

– Что? – спросила я.

– Перестань на меня пялиться и соберись. – Сказал он. – Что такое позиционная система счисления? – Я снова запрокинула голову, и он, не сдержавшись, рассмеялся. – Ты сигналы из космоса ловишь? – спросил он, и мы вместе громко рассмеялись. Артём с трудом успокоился, а у меня потекли слёзы от смеха. – Рита, соберись.

Я глубоко вдохнула и выпрямила спину.

– Прости, я внимательно слушаю.

– Позиционные системы. – Повторил он.

– Не знаю… – Простонала я сквозь слёзы. Казалось, ещё чуть-чуть, и мой мозг взорвётся.

– Всё ты знаешь, давай…

– Это когда числа идут по порядку.

Он задумался и нахмурился.

– Не числа, Рита, а значение цифры в числе зависит от её положения. Читается слева направо.

Два часа мы обсуждали цифры, числа, унарные и бинарные системы, которые теперь, наверное, будут преследовать меня во сне. К тому же я никак не могла сосредоточиться рядом с Артёмом и постоянно ошибалась. Я заметила, что уже давно утомила его.

– Ладно, – Заключил Артём, закрывая книгу. – Нужно отдохнуть, иначе у меня от тебя голова задымится. До обеда два часа, чем займёмся?

– Может, покажешь свою комнату? – Предложила я, надеясь, что он захочет спеть для меня. Он посмотрел на меня задумчиво, слишком долго решая, стоит ли меня подпускать так близко. Неужели я поспешила?

– Ладно…

Его комната больше походила на студию звукозаписи, чем на спальню. Лишь большая кровать с коричневыми простынями напоминала о том, что здесь кто-то живёт. В левом дальнем углу стояли какие-то чёрные коробки с кнопками и бегунками, чёрное пианино и высокий микрофон занимали почти половину комнаты, а в правом углу, у окна, мерцали два монитора. В комнате было темно из-за закрытых штор.

– Ух ты, пианино! – произнесла я с восторгом, подойдя к клавишам и мягко прикоснувшись к ним.

– Это синтезатор, – поправил меня Артём, разбирая завал на письменном столе. Я провела пальцами по сверкающему металлическому микрофону и представила, сколько раз мой брат касался его и окутывал своим дыханием.

– А это что? – спросила я, трогая небольшую красную коробку.

– Аудиокарта, – ответил Артём. – Она нужна для записи музыки.

– Здорово. А ты… можешь спеть? – спросила я, устремив на парня умоляющий взгляд. Тёма уселся на высокий стул перед микрофоном.

– Что спеть? – спросил он, быстро нажимая кнопки над белыми и чёрными клавишами синтезатора. Его пальцы пробежались по ним, и зазвучала красивая мелодия.

– Спой, пожалуйста, песню с выпускного.

Артём красиво улыбнулся и начал играть. Музыка, с первых же секунд вызвавшая у меня мурашки, наполнила комнату. Я уселась на кровать, ожидая начала сладких минут, и приготовилась внимательно вслушиваться в его голос.

Он проникает в меня, проходит сквозь каждую клеточку, наполняя теплом и умиротворением. Затаив дыхание, я наблюдаю за движением его губ и нежными, как мёд, глазами. Моя душа трепещет, и слёзы счастья наворачиваются на глаза. Я словно парю, стоя на земле, и плыву, привязанная к его голосу. Мне нравится в нём всё. Абсолютно всё. Я готова послать к чёрту весь мир, лишь бы он всегда был рядом. Как сейчас. Я мечтаю стереть и разорвать расстояние между нами. Кажется, моя последняя сдержанность скоро исчезнет, и я брошусь ему на шею, не дав даже допеть песню. Но я продолжаю сидеть, замерев, и с каждой секундой теряю самообладание. Слёзы текут по щекам. Я хочу закричать на весь дом о своей любви к нему. О том, что с первого дня не могу спать по ночам, что он постоянно в моей голове. Мне хочется скорее выплеснуть эти чувства наружу, потому что они уже переполнили меня.

А он просто поёт. Говорит через музыку. Лишь с её помощью он может громко и честно выразить свои чувства.

И во сне дуэтом пропоём,

Навстречу под небом идём.

И звёзды расскажут,

Что вновь мы вдвоё-ом.

К тебе-е ночь ноты принесёт,

Мой голос тебя позовёт.

Мы вспомним о нас, и весь мир подождёт.

Прошу, не верь моим словам,

Ведь сердце вновь горит огнём.

Хочу тебе я всё сказать.

Кричит душа лишь об одном.

Последние слова песни взмыли на такие высокие ноты, что проникли прямо в глубь моего сердца. Я и не заметила, как сильно оцепенела. Слёзы закапали мне на руки.

– Ты чего? – спросил Артём, резко выключив музыку. – Что случилось? – его растерянный и блуждающий взгляд вернул меня к реальности, словно окунув в ледяную воду.

– Просто… это очень красивая песня, – сказала я, вытирая слёзы. Мне ещё никогда не было так неловко, как сейчас. Если бы мои бывшие одноклассники увидели, как я плачу из-за песни, они бы точно меня засмеяли.

– Успокойся… В следующий раз тазик приготовлю, – я засмеялась, всхлипнув, и парень рассмеялся следом. Он подошёл и заглянул мне в лицо, отчего я отшатнулась. – Ты в порядке? Может, тебе к психологу сходить?

Я подумала, что он шутит, но его лицо было слишком серьёзным. Кажется, он действительно испугался моей реакции. Я не могу, не могу, не могу. Меня переполняют чувства, которые никак не могут выйти наружу, потому что я не умею их выражать, не умею быть такой слабой и плаксивой, как сейчас. Что он со мной сделал одной лишь песней? Он проник в самую глубь моей души и вернулся, забрав моё сердце. Я зажмурилась от нахлынувшего волнения и страха.

– Я не больная. Со мной всё в порядке.

Артём выпрямился, потирая затылок, и подошёл к столу.

– Разве я так сказал? Просто тебе явно сейчас нелегко.

– Я не хочу… быть… твоей сестрой, – призналась я, и моя грудь будто освободилась от долгого давления. Всего на несколько секунд. Но затем пришла резкая тупая боль, и когда Артём посмотрел на меня, приоткрыв рот, я была готова провалиться в пропасть. Я тихонько выдохнула, боясь встретиться с ним взглядом. Он не сводил с меня глаз, и ожидание стало почти невыносимым. На его лице несколько мгновений не было никакой реакции. Глаза быстро забегали по мне, и, видимо, осознав смысл сказанного, он резко отвернулся. Он ничего не сказал, только осторожно сел за стол и уставился в палисандровую столешницу. Артём долго так сидел молча, и когда я почти решилась встать и убежать, меня поразил его внезапный подъём. Артём медленно подошёл ко мне, сжав губы, и опустился передо мной на корточки, заставив смотреть ему прямо в глаза.

– Я и сам не знаю, как себя вести с тобой, – признался парень. На мгновение я даже подумала, что мне это послышалось. – У меня никогда не было сестры, и я не знаю, как с тобой обращаться. Но ты ведь не родилась в моей семье, не бегала под ногами в подгузниках… Я думал, что не могу нормально с тобой общаться, потому что ты мне не родная, но, кажется, я ошибся. Мне не нравится мысль о том, что мы брат и сестра. Просто потому, что я слишком сильно хочу тебя поцеловать. В этот момент наши братские отношения, и так трещащие по швам, разорвались, как тонкая ниточка. Артём приподнялся и так осторожно и неуверенно прикоснулся к моим губам, что я почувствовала лёгкое онемение в теле. Губам стало тепло и приятно. Я даже и подумать не могла, что губы могут передавать такие ощущения. Сделав вдох, он прижался немного сильнее, и мне пришлось отшатнуться назад, чтобы он смог опереться на кровать руками. Я повторяла его нежные движения, боясь только одного – чтобы это не закончилось. Этот неловкий первый поцелуй стал нашей маленькой тайной глупостью. Но тот, кто не бывает глуп, – тот не слышит и не видит жизни; кто не делает глупости, – тот не живёт по-настоящему. А мы живём. В этот момент мы стали настолько живыми, что не чувствовали притяжения. Я ощущала только яркий полёт. Я стала легче пера, а постоянный страх и неуверенность временно отпустили меня из своих объятий.

Глава 5

Рита

Мы старались хранить нашу маленькую тайну как могли. Вели себя, как обычно, изображая брата и сестру. Надо было продержаться хотя бы до моих 17 лет, ведь следующим летом я заканчиваю школу, и мы подумали, что тогда родители нормально воспримут наши «иные» отношения. У нас всё получалось замечательно. Иногда я даже удивлялась, как родители не замечают наших долгих взглядов, прикосновений рук и затиший в комнате Артёма, когда вместо занятий алгеброй мы целовались. Никогда ещё обман не приносил мне столько радости. Но в последнее время я начала сомневаться в нашей выдержке. Сегодня Артём, похоже, вышел из себя и вёл себя странно, от чего мне было неловко, и я боялась, что Толя или мама обо всём догадаются. После завтрака Толя, как обычно, собирался на работу, а мама в цветочный магазин. Когда родители прощались с нами у выхода из гостиной, Артём, пытаясь дотянуться до шкафа с чашками, прижался ко мне и чмокнул в голову. От неожиданности я чуть не уронила яблоко, а он широко улыбнулся и подмигнул.

– Рита, тебя ждёт алгебра! – крикнул он, уже поднимаясь по лестнице.

Мама и Толя пропадали на работе целыми днями, и мы оставались с Верой Ивановной, которая, конечно, заходила к нам каждые полчаса и проверяла, чем мы занимаемся. Было заметно, что эта женщина понимает намного больше, чем наши занятые родители, так что следила за нами как следует.

Артём стоял в ожидании, когда я вошла в его комнату, и, как только за мной закрылась дверь, он схватил меня за руку и притянул к себе, затем поцеловал в губы. Он крепко и нежно прижал меня к груди, а я обвила его шею руками, касаясь гладких, мягких волос. От него пахло кофе и корицей, и этот сладкий аромат кружил мне голову. Когда мы отстранились друг от друга, его глаза красиво блестели. Он поцеловал меня в лоб и погладил по щеке, а затем, будто ничего не произошло, уселся за стол, на котором лежали учебники и тетради, ожидающие нас с прошлого дня.

– Сегодня у нас способы упрощения выражений, содержащих радикалы, – сказал Артём.

Я села рядом с недовольным видом. На прошлой неделе мы изучили понятие корня n-й степени и его функции. Сложные термины плохо укладывались в моей голове, но Тёма был требовательным учителем. Я тяжело вздохнула, пододвигая к себе учебник.

– Я тут кое-что посчитал, – произнёс парень, и я перевела на него взгляд. – Если мы будем изучать по одной теме каждый день, не углубляясь в детали, то на один предмет уйдёт 20 дней. Предметов 6. Выходит, за всё лето мы успеем пройти 4 предмета. Нам нужно заниматься чаще. – Парень не удержался и улыбнулся.

– Похоже, математика начинает мне нравиться. – Тёма снова мило улыбнулся. – Родители уезжают на море через неделю.

– Знаю…

– И мы останемся под присмотром Веры Ивановны. – Он посмотрел на меня с недоумением. – Гостевая комната напротив моей, и нянька будет спать там, – сообщила я, не отрывая глаз от вчерашних записей. – А твоя комната в начале коридора. – Теперь Артём взглянул на меня с подозрительной улыбочкой.

– О, моё обучение идёт на пользу…

Я шлёпнула его по плечу, и парень засмеялся.

– Может, это ты разум теряешь?

– Ещё как, – ответил Тёма и, развернувшись, притянул меня вместе со стулом. Затем обхватил мою талию и, прикоснувшись к щеке, начал тереться о неё губами.

– Хочешь, я приду к тебе в гости, когда Вера Ивановна будет спать? – прошептала я, и он заглянул мне в глаза.

– Хочу. – Тёма озадаченно опустил голову. – Конечно, приходи, если хочешь, чтобы папа открутил мне голову. – Увидев мой разочарованный взгляд, он попытался изобразить слабую улыбку. – Ты куда вечно торопишься? – Я лишь устало пожала плечами. И правда, куда я тороплюсь? Иногда мне действительно кажется, что я хочу всё и сразу. Стараюсь себя сдерживать, но это редко удаётся. В моей жизни почти не было приятных моментов, и то, что происходит сейчас, мне хочется сохранить навсегда, усилить. Но я знаю – это невозможно. Как и всё хорошее, что было в моей жизни раньше, но потом исчезло, так и эти сладкие ощущения обязательно уйдут. Такова моя жизнь. – Для девушки в твоём возрасте это нормально. Я понимаю. Но нужно думать головой. – Артём погладил меня по волосам, и у меня в животе снова скрутился тугой комок. Прикусив губу, я кивнула. Мне не хотелось, чтобы он думал обо мне как об эгоистке и неуравновешенной, поэтому я промолчала о том, как сильно хочу почувствовать тепло его тела и прикоснуться к нему… Вдыхать его сладкий и терпкий запах, который заставляет моё дыхание прерываться. Я жаждала отдать ему всю себя и принадлежать только ему. Даже мысль об этом поднимала меня к облакам. Кажется, я окончательно сошла с ума.

Интересно, была бы я такой смелой, если бы у меня не было сексуального опыта? Звучит ужасно, знаю. Мне всего пятнадцать. Но когда твоя жизнь окутана тьмой, ты невольно пытаешься украсить её хоть чем-то светлым. В первый раз мне, как и всем, было страшно и неловко, но тогда я отчаянно хотела верить в свою значимость, и в этом несколько раз жестоко ошиблась. Больше таких ошибок я себе не позволяла. Пока не увидела, как Артём поёт на выпускном. Меня снова охватило пламя, только на этот раз оно было сильнее и глубже. Но он прав – я должна научиться думать, а не следовать импульсам своей незрелой души.

Чемоданы стояли у выхода. Мама с радостным видом укладывала косметику в свою маленькую сумочку.

– Вера Ивановна приедет к вечеру, – начал Толя. – Ей нужно уладить дела, прежде чем остаться с вами. Она будет ночевать здесь, пока нас с мамой не будет. Хорошенько проработайте все предметы. Лето быстро закончится, и Рите нужно быть готовой к школе. Понятно?

Отчим пристально посмотрел на Тёму.

– Не волнуйся, пап. Она справляется.

– Ну всё, остаёшься за старшего. – Толя похлопал его по плечу и как-то странно посмотрел напоследок, а затем, подняв чемодан, направился к машине. Мама порхнула следом за мужем, цокая каблучками, и мне было приятно видеть, как она попрощалась с Артёмом одними губами, а он с доброй улыбкой кивнул ей в ответ. В моей душе расцвёл ещё один цветок, когда я поняла, что Артём принял мою маму. Ведь мне не хотелось, чтобы из-за нас память о родной матери надрывала ему душу.

Родители покинули дом и сели в заведённую машину. Мы стояли на террасе под тёплым утренним ветром, провожая взглядом внедорожник. Как только автоматические ворота закрылись, Артём поднял меня на руки и потащил в свою комнату. Я немного испугалась, когда он бросил меня на кровать, но затем он начал танцевать под роковую музыку, которую включил на всю громкость.

– Мы одни дома! – закричал он, перекрывая оглушительный трек, и, схватив меня за руки, поднял с кровати. Мы смеялись и подпевали разным песням, а когда силы закончились, тяжело дыша, упали на кровать. Но в голове у меня всё ещё крутились мучительные мысли.

Мы веселились, как дети, хотя действительно были ими – мне всего 15, да и Артём не намного старше. Однако разница в пять лет могла бы насторожить родителей, так что придётся подождать… Но сейчас мы можем об этом не думать. Пока мы только вдвоём. Наслаждаемся каждой минутой, вдыхаем друг друга, испытывая приятную боль. Мы счастливы!

Когда приехала Вера Ивановна, мы взяли себя в руки. За ужином Артём рассказал о выступлении в студенческом доме культуры своего университета и о том, как его наградили за лучший проект года среди студентов. Женщина удивлённо расширяла глаза и осыпала его похвалами. Похоже, у него есть особая способность покорять взрослых женщин. После ужина мы посмотрели фильм на домашнем кинотеатре, и в полной темноте гостиной Артём не переставал гладить мою ладонь. Я много раз пыталась не смотреть на него и отстраниться от чувств, но это только усиливало их. Я изо всех сил старалась напомнить себе, что так себя вести неправильно, что я должна быть послушной и примерной. Ради мамы и нашего общего счастья. Но с каждой минутой нашей свободы я всё меньше понимала, почему должна подавлять свои чувства, ведь я тоже хочу быть счастливой.

После фильма мы разошлись по своим комнатам. Я с нетерпением ожидала сновидений, наблюдая через окно за яркими звёздами, которых сегодня было необычайно много. Такая прекрасная, тёплая ночь… Самое время отдаться чувствам. Я уткнулась лицом в подушку, и мне стало стыдно даже перед собой. О чём я вообще думаю? Мне нужно беспокоиться об учёбе и о начале учебного года, который уже не за горами. Но тоска крепко обвила меня, и, окончательно смирившись с бессонницей, я спустилась на кухню. Налила холодной воды и выпила почти полный стакан. Свежесть ненадолго вернула бодрость, и я снова медленно направилась в свою спальню. Проходя мимо комнаты домработницы, я заглянула в щель и поняла, что женщина крепко спит, негромко похрапывая. Не буду лукавить: моя цель была невинной – я всего лишь хотела ещё раз поговорить с Артёмом, услышать его голос и что-то приятное, сказанное им.

– Привет, – прошептала я, бесцеремонно войдя в его комнату. Артём не спал. Он сразу повернулся на мой голос в темноте и, приподнявшись, включил светильник. – Не спишь?

– Как видишь, – он сделал протяжный выдох и посмотрел на меня страдающим взглядом.

– Кажется, нянька заснула.

Артём облокотился на спинку кровати, а я продолжала стоять, прислонившись к двери.

– Знаю…

– Я не боюсь…

Артём уставился на меня с удивлением.

– Вот как?

– Это всё… только между нами. Я смогу тебя защитить.

Артём тихонько засмеялся, подтянув одеяло к себе.

– Эй, ты кого защищать собралась? Я тут за старшего, забыла? Иди спать.

Он сказал это таким ласковым голосом, что мне захотелось его расцеловать, но в сердце всё равно кольнула обида. Мне было так трудно решиться прийти к нему в комнату, а он сразу же отправляет меня обратно.

– Я хочу поговорить, – мой голос прозвучал плаксиво, почти по-детски. Наверное, теперь он еще больше будет видеть во мне ребенка. Одарив меня жалостливым взглядом, Тёма неуверенно похлопал по одеялу, приглашая сесть рядом, и я тут же порхнула на его кровать. На мне была закрытая пижама, поэтому я смело подоткнула ноги под себя, устроившись в позе лотоса. Теперь наши глаза были на расстоянии одного шага, который нельзя было пересекать.

– Ты давно был на море?

Артём отвёл от меня увлечённый взгляд и потёр нос.

– Больше трёх лет. Как поступил и уехал из Абинска, так его и не видел.

– Поедем туда вместе? Я тоже его не видела. Только когда была совсем маленькой, но этого почти не помню.

– До моря же всего пару часов езды… – нахмурился Артём.

– Угу. Но отец… нас никуда не отпускал, а на море ему было плевать. В принципе, как и на нас.

Я не хотела поднимать эту тему, но подумала, что, если начну испытывать злость на отца, это избавит меня от удушающих мыслей, от которых горит тело. Но я не учла, что Артём тоже не собирался портить момент разговорами об этом человеке.

– Обещаю, что свожу тебя на море. Погуляем по пляжу, послушаем волны, а потом устроим пикник. И сделаем всё, что ты захочешь.

Я подняла глаза и внимательно посмотрела в его карие глаза. Они приятно блестели, завораживали… Этой звёздной ночью нашим чувствам было плевать на правила, потому что они слишком яростно желали жить.