Не родной

– Артём, расскажешь друзьям немного о своей жизни? Целых три года тебя никто не видел. – заговорила брюнетка. Меня стал душить тяжёлый камень в горле, отчего я немного выровняла спину, чтобы глубже дышать.

– И что ты хочешь знать? – поинтересовался брат.

– Например, нам интересно – твоя новая мама лучше старой?

На несколько долгих секунд я перестала дышать. Я увидела на лице Артёма слабую улыбочку, прикрывающую горечь в глазах. Меня будто окатили изнутри кипящим маслом. Не знаю, что со мной случилось в тот момент, и вряд ли когда-нибудь вспомню в деталях. Комната поплыла перед глазами. Я схватила ёмкость с коктейлем и окатила эту змею густой жижей. Девица ошарашенно раскрыла рот, и тонкие ручейки, стекающие по её лицу, скатывались прямо внутрь. Я пронеслась к ней, схватив со стола нож и приставила лезвие к её горлу. Все окружающие испуганно застыли.

– Только попробуй ещё хоть раз сказать подобное, и я зарежу тебя во сне. – сказала я.

Меня трясло так, что я и впрямь боялась поранить нежную кожу, под которой пульсировала жилка. Перепуганная до смерти девушка, пересилив страх, слабо кивнула. Это вернуло мне немного самообладания, и я отпустила девушку, бросив нож на пол. Все в этой комнате одновременно выдохнули. Артём подошёл сзади, и крепко сжав мои плечи, повёл в сторону выхода.

На свежем воздухе голова ещё больше пошла кругом. Ухватившись за перила, и часто дыша, я плюхнулась на крыльцо. Артём уселся рядом. Я всем телом чувствовала его напряжённый взгляд, но была благодарна сейчас его молчанию. Не знаю сколько мы так просидели, но я потихоньку начала спускаться на землю из своего затуманенного восприятия. Я заглянула в его карамельные глаза, и увиденное мне не понравилось.

Осуждение.

Да, это именно то, что я привыкла видеть во взглядах окружающих, и наивно было думать, что когда-нибудь я перевоплощусь в доброе существо и получу взамен хоть каплю одобрения.

– Ты как? – спросил он, опустив голову к ступенькам, но в голосе читалось совсем другое.

– Лучше. Хочу домой.

– Сиди тут. Пойду заберу Киру. – резким движением Артём поднялся с крыльца и вошёл в дом. Внезапно мне захотелось плакать, ругая себя за содеянное. Я поступила ужасно, но в глубине души кайфовала от испуганных глаз полуголой змеи. Она получила по заслугам, и наконец подавилась своим ядом.

Глава 4

За неудачную вечеринку мне влепили наказание. За завтраком, на следующее утро после выпускного, Толя сильно хмурился, и долго посматривал на меня. Мы ели в непривычной тишине, и я знаю этому причину. Несмотря на то, что Артём подбадривал, подмигивая в ответ на каждый мой взгляд, в груди всё равно покалывали иголки.

– Рита. – начал Толя, видимо после того, как тщательно обдумал всё, что собирался сказать. – Мне позвонили родители Лизы – девушки Артёма. – После этих слов я чуть не свалилась со стула. Мои глаза уставились на брата.

– Бывшей. – сказал Артём беззаботным тоном, как будто он мог унять моё бешеное сердце.

– Не важно. – продолжил Толя. – Что между вами произошло, расскажешь?

Отчим смотрел на меня, ожидая ответа, а я не могла побороть жгучую злость, разожженную нелепой новостью.

– Пап, Лиза сама виновата… – начал Артём, – а я теперь даже не хотела на него смотреть. Ещё никогда не чувствовала себя настолько странно. Отчим его перебил.

– Артём… С тобой я буду разговаривать отдельно. – Тёма виновато сжал губы, посмотрев мне в глаза, но заметив мой не самый добрый взгляд, уставился в тарелку. – Скажешь что-нибудь? – спросил Толя, всё ещё дожидаясь от меня ответ. Я тихонько втянула воздух и сжав кулак под столом, повернулась к отчиму.

– Она сказала плохую вещь про маму Артёма.

– Правда? Что именно она сказала?

– А это важно? Она не имела права о ней говорить. – выпалила я.

– Она сказала, что моя новая мама… лучше старой. – вклинился Тёма. Парень казался спокойным, но я заметила, как дёрнулись его губы.

– Понятно…

Задумавшись, Толя отпил глоток сока. Весь этот разговор сводил меня с ума. Мне было непонятно, как за такой громкий поступок меня ещё не пнули под зад и не отослали обратно в ту дыру, откуда приехала. Вместо этого Толя говорил таким тоном, будто это на меня напали и приставили к горлу нож.

– Рита, послушай… Я знаю, тебе трудно сдерживать эмоции. Твоя защита сработала хорошо, вот только ты не посмотрела на всё это, с другой стороны.

– С какой? – спросила я, опустив глаза. Отчего-то этот спокойный и уравновешенный тон отчима вызывал вину.

– Прежде всего, твой брат – мужчина. Он должен сам стоять за себя, а ты показала всем, что он этого не может. Ты же не хочешь, чтобы его перестали уважать?

Я недоумевающе взглянула на Толю.

– Но тогда получается, что он совсем один и некому его защитить? Для чего тогда нужна семья?

– Семья нужна, чтобы любить его, поддерживать и заботиться.

– Ммм. – лишь выдавила я. – Стало грустно. Я не хотела мириться с тем, что каждый может говорить про Артёма всё, что вздумается. Я знаю – он всегда будет молчать и держать эмоции в себе, заколотив все двери непробиваемой тишиной. Это так несправедливо. – Он имеет право на защиту, разве нет?

– Рита, защищать свою семью буду я. Обязательно поговорю с этой девушкой и её родителями. Хотя, теперь мне, скорее всего, придётся извиняться…

– Может, я лучше пойду, а то я вам, похоже – мешаю. – нахмурился Артём.

– Все проблемы мы обсуждаем вместе. – ответил отчим, и Тёма закатил глаза. – Рита, ты понимаешь, что поступила плохо?

– Да, понимаю…

Нет, я ничего не понимаю. Выходит, всем можно унижать нашу семью, а мы будем бесконечно договариваться с врагами, потому что в каком-то перевёрнутом мире это правильно?

– Замечательно. – Толя впервые за весь разговор слабо улыбнулся. – Но ты всё равно будешь наказана. Теперь месяц занимаешься только учёбой. Со своим репетитором. – он кивнул в сторону Артёма, и я еле сдержалась, чтобы не улыбнуться.

***

– Поздравляю с наказанием! – сказал Артём, заглянув в приоткрытую дверь моей комнаты.

– Спасибо.

Я вовсе не хотела показывать улыбку, но она сама без спроса цепляла губы.

– Можно? – спросил парень, наполовину войдя в дверь.

– Заходи.

– С чего начнём? Алгебра? Информатика? У тебя везде тройки.

Я свела брови.

– А что, рóботам информацию о моих оценках космос посылает?

Артём засмеялся.

– Нет, Алла Дмитриевна.

– А-а-а. – я выпучила глаза. – Наша любительница умных мальчиков?

– Ревнуешь? – спросил Артём, смешно подмигнув.

– Пф! Тебя? – запротестовала я, и мои глаза почему-то быстро забегали.

– Аллу Дмитриевну.

Я нахмурила брови.

– Издеваешься, да?

Он хохотнул, усаживаясь за письменный стол, а я стала убирать раскиданные учебники, в которых утром пыталась разобраться.

– Алла Дмитриевна просветила как у меня всё плохо?

– Да, но мы это исправим. – уверенно произнёс Артём. Я уселась на стул рядом с братом.

– Тебе не сильно влетело от отца?

– Так же, как и тебе – он много говорил.

– Он прав, я тебя опозорила?

– Скорее, поразила. Думаю, Лиза со мной согласиться.

– Ты с ней встречался?

– Было дело. – ответил Артём, листая мою книгу.

– А почему расстались? – не отставала я, сама не понимая откуда берётся любопытство. Артём громко захлопнул учебник.

– По многим причинам. Но главная в том, что она украла мою песню. И продала. А ушлые мошенники быстренько выпустили её в свет, да ещё и испортили. Теперь даже слышать этот трек не могу.

– А на вечеринке она что от тебя хотела?

– Этого я тебе сказать не могу. – он усмехнулся. – Маленькая ещё.

– Не волнуйся, я и так поняла. По её одежде всё было понятно.

– Что тебе понятно? – спросил парень, ехидно улыбаясь. – Я только пожала плечами. Обычно я не отличалась стеснительностью, но сейчас мне казалось, что мои щёки горят. – Так, давай начнем с информатики.

– Это будет интересно… – хихикнула я. – Надеюсь, ты никуда не торопишься?

– Абсолютно свободен. Так… позиционные системы счисления. Арифметические операции с основанием q. Таблица сложения и таблица умножения. – проговорил он, задумчиво глазея в учебник. – Вот с этого и начнём.

– Мне уже страшно.

– Для начала расскажи, что ты вообще знаешь о системах счисления. – попросил парень.

Я громко выдохнула.

– Ну… система счисления – это такое правило, по которому нужно считать числа. Их, по-моему, существует 4 вида. – говорила я, запрокинув голову на спинку стула – казалось, что мозг так лучше думает. Когда я выпрямила голову, Артём уже улыбался во весь рот, а я ещё даже не закончила.

– Что-о? – возмутилась я.

– Ну… вообще на практике применяется 35 систем, а в теории их число бесконечно потому, что равно количеству натуральных чисел.

По мере произношения его слов, мои глаза всё больше расширялись.

– И откуда я могу это знать? Там такого нет. – я указала на учебник. – Там их 4.

– Извини, не буду умничать. Ты права – 4 системы. Какие?

– О, Господи… – я снова запрокинула голову, и Артём громко рассмеялся. – Господь тут не при чём. Давай, думай. Это пока легко.

– Двоичная, ммм… десятичная… восьмеричная, шестнадцатеричная.

– Ок, «Гугл», всё верно. – сказал мой безумно красивый учитель. Я уставилась в его глаза, которые на солнце переливались жёлтыми точками в центре коричневого круга. Я поняла, что прослушала все его слова, когда парень резко замолчал.

– Что? – спросила я.

– Перестань на меня пялиться и соберись. – сказал он. – Что такое позиционная система счисления? – Я снова запрокинула голову, и он, не сдержав смех, выпрыснул его из губ. – Ты сигналы из космоса ловишь? – спросил он, и мы на пару громко рассмеялись. Артём с трудом успокоился, а у меня начали бежать слёзы. – Рита, соберись.

Я глубоко вдохнула и выпрямила спину.

– Прости, я внимательно слушаю.

– Позиционные системы. – повторил он.

– Не знаю… – простонала я плачущим голосом. Казалось, ещё немного и мой мозг взорвётся.

– Всё ты знаешь, давай…

– Это когда числа… считаются по порядку.

Он задумался и нахмурился.

– Не числа, Рита, а цифра в числе зависит от своего положения. Считается слева направо.

Два часа мы проговорили о цифрах, числах, унарных, бинарных системах, которые теперь, наверное, будут преследовать меня во сне. К тому же я никак не могла сосредоточиться рядом с Артёмом, и постоянно отвечала неправильно. Я заметила, что уже давно утомила парня.

– Ладно. – заключил Артём, захлопывая книгу. – Надо отдохнуть, иначе у меня от тебя мозги задымятся. До обеда два часа, чем займёмся?

– Может, покажешь свою комнату? – спросила я, надеясь, что он захочет разочек мне спеть. Он посмотрел на меня задумчивым взглядом, слишком долго решая стоит ли подпускать меня так близко. Неужели я поспешила?

– Ладно…

Его комната больше напоминала студию звукозаписи, чем спальню. Только большая кровать с коричневыми простынями говорила о том, что тут кто-то живёт. В левом дальнем углу стояли какие-то чёрные коробки с кнопками и бегунками, чёрное пианино и высокий микрофон занимали почти половину комнаты, а в правом углу – у окна – светились два монитора. В комнате было темно из-за закрытой шторы.

– Ух ты, пианино! – произнесла я с восторгом, подойдя к клавишам и потрогала их рукой.

– Это синтезатор. – поправил меня Артём, разгребая завал на письменном столе. Я провела пальцами по блестящему металлическому микрофону, и представила сколько раз мой брат прикасался к нему и окутывал своим дыханием.

– А это что? – спросила я, трогая небольшую красную коробку.

– Аудио карта. – ответил Артём. – Она нужна, чтобы записывать музыку.

– Круто. А ты… можешь спеть? – спросила я, уставившись на парня умоляющим взглядом. Тёма уселся в высокий стул перед микрофоном.

– Что спеть? – спросил он, быстро нажимая кнопки над белыми и чёрными клавишами синтезатора. По ним пробежались его пальцы, и заиграла красивая мелодия.

– Спой, пожалуйста песню с выпускного.

Артём красиво улыбнулся и начал играть музыку. Музыку, которая с первых же секунд вызвала у меня мурашки. Я уселась на кровать, ожидая начала сладких минут, и приготовилась внимательно вслушиваться в его голос.

Он льётся прямо в меня, проходит через меня, наполняет меня теплом и спокойствием. Затаив дыхание, я наблюдаю за движением его губ, и нежными медовыми глазами, которые кидают на меня обезоруживающие взгляды, пронзающие как стрела. Моя душа дрожит, а на глаза накатываются слёзы счастья. Я летаю, стоя на земле и плыву, будучи привязанной к своему слуху. Мне нравится в нём всё. Абсолютно всё. Я хочу послать к чёрту весь мир, лишь бы только он всегда был рядом. Как сейчас. Я хочу стереть, разорвать расстояние между нами. Кажется, что моя последняя сдержанность покинет меня очень скоро, и я кинусь ему на шею, не дав даже допеть.Но я так и сижу, замерев и с каждой секундой теряю самообладание. С моих глаз катятся слёзы. Я хочу закричать на весь дом, что люблю его. Что с первого дня не могу спать по ночам, что он постоянно в моей голове. Мне хочется поскорее выплеснуть из себя эти чувства, потому что они уже наполнили меня.

А он просто поёт. Говорит музыкой. Только через неё он может рассказать о своих чувствах громко и честно.

И во сне-е

Дуэтом пропоём

Навстречу под небом идём.

И звезды расскажут,

Что вно-овь мы вдвоё-ом.

К тебе-е

Ночь ноты принесё-ёт

Мой голос тебя позовё-от.

Мы вспомним о нас и весь ми-ир подождё-от.

Прошу не верь мо-о-им словам

Ведь сердце вновь гори-ит огнём

Хочу тебе я всё сказа-ать.

Кричит душа лишь об одно-о-ом.

Последние слова перенеслись в очень высокие ноты, которые попали в самую глубину моего сердца. Я не заметила, насколько сильно оцепенела. Слёзы закапали мне на руки.

– Ты чего? – спросил Артём, резко выключив музыку. – Что случилось? – его растерянный и блуждающий взгляд возвратил меня к реальности, окунув лицом в ледяную воду.

– Просто это… очень красивая песня. – сказала я, вытирая слёзы. Мне ещё никогда не было так неловко, как сейчас. Видели бы мои бывшие одноклассники, как я реву над песней, они бы, не раздумывая меня засмеяли.

– Ты… успокойся. В следующий раз приготовлю тазик. – Я засмеялась с громким всхлипом, и парень рассмеялся следом. Он подошёл и заглянул мне в лицо, отчего я отшатнулась. – Ты в порядке? Может тебя к психологу сводить?

Я подумала, что он шутит, но его лицо было слишком серьёзным. Кажется, он реально испугался моей реакции. Я не могу, не могу, не могу. Меня переполняют чувства, которые никак не могут выйти наружу, потому что я не умею их высказывать, не умею быть такой слабой плаксой, как сейчас. Что он со мной сделал только одной песней? Он нырнул в самую глубь моей души и вынырнул обратно, забрав моё сердце. Я зажмурилась от нахлынувшего волнения и страха.

– Я не больная. Всё со мной нормально.

Артём выпрямился и потирая затылок, подошёл к столу.

– Я разве так сказал? Просто, тебе явно сейчас нелегко.

– Я не хочу… быть твоей сестрой. – призналась я и моя грудь будто избавилась от долгого давления. Всего на несколько секунд. Но потом пришла резкая тупая боль, а когда Артём посмотрел на меня, приоткрыв рот, я готова была провалиться в пропасть. Я тихонько выдохнула, боясь посмотреть на парня. Он не сводил с меня взгляда, и ожидание стало почти невыносимым, а на его лице несколько секунд не отображалось никакой реакции. Глаза быстро забегали по мне, и видимо осознав смысл сказанного, парень резко отвернулся. Он ничего не сказал, только осторожно уселся за стол и уставился в палисандровую столешницу. Он долго так сидел, ничего не говоря, и когда я почти приготовилась встать и убежать, меня пошатнул его внезапный подъём. Артём подошёл ко мне, сжав губы и опустился передо мной на корточки, заставив смотреть прямо в глаза.

– Я и сам не знаю, как себя вести с тобой. – признался парень. На мгновение я даже подумала, что мне это послышалось. – У меня никогда не было сестры, и я не знаю, что с тобой делать. Но ты ведь не родилась в моей семье, не бегала под ногами в подгузниках… я думал, что не могу нормально с тобой общаться потому что ты мне не родная, но кажется я ошибся. Мне не нравится мысль о том, что мы брат и сестра. Просто потому что я слишком сильно хочу тебя поцеловать. – В этот момент братские отношения между нами, трещащие по швам, порвались как тонкая ниточка. И этот неловкий первый поцелуй стал нашей маленькой тайной глупостью. Но тот, кто не бывает глуп – тот не слышит и не видит жизни, кто не делает глупости – тот не живёт по-настоящему. А мы живём. В этот момент мы стали настолько живыми, что не чувствовали притяжения. Я ощущала только яркий полёт. Я стала легче пера, а постоянный страх и неуверенность на время отпустили меня из своих объятий.

Глава 5

Мы хранили нашу маленькую тайну как могли. Старались вести себя, как обычно, и общаться как брат с сестрой. Нужно было продержаться хотя бы до моих 17 лет, ведь следующим летом я буду заканчивать школу, и мы подумали, что тогда родители нормально отнесутся к нашим «другим» отношениям. У нас всё отлично получалось. Иногда я даже удивлялась как родители могли не замечать наших долгих взглядов, касаний рук и длинных затиший в комнате Артёма, когда вместо того, чтобы учить алгебру, мы целовались. Никогда ещё какой-то обман не приносил мне столько счастья. Но последнее время я сомневалась в нашей силе воли. Сегодня Артём, похоже, слетел с катушек и делал странные вещи, отчего мне было даже неловко, и я боялась, что Толя или мама обо всём догадаются. После завтрака Толя, как всегда, собирался на работу, а мама в цветочный магазин, и когда родители прощались с нами, стоя у выхода из гостиной, Артём, пытаясь дотянуться до шкафа с чашками, прижался ко мне и чмокнул в голову. От неожиданности, я чуть не обронила яблоко, а он широко улыбнулся и подмигнул.

– Рита, тебя ждёт алгебра! – закричал парень, уже поднимаясь по лестнице.

Мама и Толя пропадали на работе целыми днями, и мы оставались с Верой Ивановной, которая, конечно же, заходила к нам каждые полчаса и проверяла чем мы занимаемся. Было заметно, что эта женщина понимает намного больше, чем наши занятые родители, так что приглядывала она за нами как следует.

Артём стоял наготове, когда я вошла в его комнату, и как только за мной захлопнулась дверь, схватил за руку и притянул к себе, а затем поцеловал в губы. Он крепко и нежно прижал меня к груди, а я обняла его за шею и тронула гладкие, мягкие волосы. От него пахло кофе и корицей, и этот сладкий запах закружил мне голову. Когда мы оторвались друг от друга, его глаза красиво заблестели. Он поцеловал меня в лоб и погладил по щеке, а потом, как ни в чем не бывало, уселся за стол, на котором были разложены учебники и тетради, ожидающие нас со вчерашнего дня.

– Сегодня у нас способы упрощения выражений, содержащих радикалы. – сказал Артём.

Я села рядом с недовольным лицом. За прошлую неделю мы выучили понятие корня n-й степени и его функцию. Сложные термины плохо усваивались в моём мозгу, но Тёма был требовательным учителем. Я тяжело вздохнула, пододвигая к себе учебник.

– Я тут посчитал кое-что – произнёс парень, и я переместила на него взгляд.

– Что?

– Если мы будем учить по одной теме каждый день, не углубляясь в детали, то на один предмет уйдёт 20 дней. Предметов 6. Получается, за всё лето мы успеем пройти 4 предмета. Нам нужно заниматься чаще. – Парень не сдержал улыбку.

– Похоже, математика начинает мне нравится. – Тёма снова мило улыбнулся. – Родители уезжают на море через неделю.

– Знаю. – сказал Тёма, уперев взгляд в мою тетрадь.

– И мы останемся под присмотром Веры Ивановны. – Он скосил на меня недоумевающий взгляд. – Гостевая комната напротив моей, и нянька будет спать там. – сообщила я, не отрывая глаз от моих вчерашних записей. – А твоя комната в начале коридора. – Теперь Артём посмотрел на меня с подозрительной улыбочкой.

– О, моё обучение идёт на пользу…

Я стукнула по его плечу, и парень засмеялся.

– Может это ты разум теряешь?

– Ещё как. – ответил Тёма, и развернувшись, притянул меня вместе со стулом. Затем обхватил мою талию и прикоснувшись к щеке, начал тереться о неё губами.

– Хочешь я приду к тебе в гости, когда Вера Ивановна будет спать? – прошептала я, и он заглянул мне в глаза.

– Хочу. – Тёма озадаченно опустил подбородок. – Конечно, приходи, если хочешь, чтобы папа открутил мне голову. – Увидев мой разочарованный взгляд, парень состроил вялую улыбочку. – Ты куда вечно торопишься? – Я смогла только устало пожать плечами. И правда, куда я тороплюсь? Иногда мне действительно кажется, что я хочу всего и сразу. Стараюсь себя сдерживать, но это редко получается. В моей жизни почти не было приятных ощущений, и то что происходит со мной сейчас, мне хочется сохранить навсегда, усилить. Но я знаю – это невозможно. Как и всё хорошее, что раньше было в моей жизни, а потом исчезло, так и эти сладкие ощущения обязательно оборвутся. Такова моя жизнь. – Для девушки в твоём возрасте это нормально. Я понимаю. Но нужно думать головой. – Артём погладил меня по волосам, отчего у меня в животе снова скрутился тугой комок. Прикусив губу, я кивнула. Мне не хотелось, чтобы он думал обо мне, как о неуравновешенной эгоистке и озабоченной дуре, поэтому я промолчала о том, как сильно хочу ощутить тепло его тела и прикасаться к нему… Чувствовать его сладкий и терпкий запах, который заставляет дыхание прерываться. Я желала отдать ему всю себя, и принадлежать только ему. Даже мысль об этом поднимала меня к облакам. Кажется, я окончательно сошла с ума.

Интересно, была бы я такой смелой, не будь в моей жизни сексуального опыта? Звучит ужасно, знаю. Мне всего пятнадцать. Но когда твоя жизнь полностью залита тьмой, ты неосознанно пытаешься приукрасить её хоть чем-то сладким. В мой первый раз мне так же, как и всем было страшно и неловко, но тогда мне ещё очень хотелось верить в свою значимость, и несколько раз я жестоко ошиблась. Больше такого я себе не позволяла. Пока не увидела, как Артём поёт на выпускном. Меня снова обожгло пламенем, только уже сильнее и глубже. Но он прав, я должна научиться думать, а не совершать всё, что говорит мне незрелая душа.

Чемоданы стояли у выхода. Мама с радостным видом складывала косметику в свою маленькую сумочку.

– Вера Ивановна приедет к вечеру. – начал Толя. – Ей нужно решить дела, прежде чем остаться с вами. Она будет ночевать тут, пока нас с мамой не будет. Хорошенько проработайте все предметы. Лето быстро закончится, а Рите нужно быть готовой к школе. Понятно?

Отчим серьёзно уставился на Тёму.

– Не волнуйся, пап. Она справляется.

– Ну всё, остаёшься за старшего. – Толя похлопал парня по плечу, как-то странно стрельнув в него взглядом напоследок, и подняв чемодан, направился к машине. Мама порхнула за мужем, цокая невысокими каблучками, и меня порадовал момент, когда мама попрощалась с Артёмом одними губами, а он с доброй улыбкой кивнул ей в ответ. Здорово. В моей душе расцвёл ещё один цветок, когда я осознала, что Артём принял мою маму. Ведь мне не хотелось, чтобы из-за нас память о родной матери надрывала ему душу.

Родители вышли за порог и уселись в заведённую машину. Мы стояли на террасе, под тёплым утренним ветром, взглядом провожая внедорожник, и как только автоматические ворота закрылись, Артём поднял меня на руки и притащил в свою комнату. Я немного испугалась, когда он бросил меня на кровать, но парень стал пританцовывать роковой музыке, которую включил на всю громкость.

– Мы одни дома! – закричал парень, перебив оглушительный трек, и схватив меня за руки, поднял с кровати. Мы смеялись и подпевали разным песням, а когда закончились силы, громко дыша, упали на кровать. А мою голову, так и не покинули мучительные мысли.

Мы веселились, как дети, хотя ими и являлись – мне всего 15, да и Артём не особо взрослый. Но разница в пять лет всё равно могла напугать родителей, поэтому придётся ждать… Но сейчас мы можем не думать об этом. Пока мы только вдвоём. Вдыхаем друг друга, наслаждаясь до боли приятными минутами. Мы счастливы!

Когда приехала Вера Ивановна мы взяли себя в руки. За ужином Артём рассказал о выступлении в студенческом доме культуры своего университета, и о том, как его наградили за лучший проект года среди студентов. Женщина постоянно с удивлением расширяла глаза и хвалила парня великолепными словами. Кажется, у него тайная сила покорять взрослых женщин. После ужина мы посмотрели фильм на домашнем кинотеатре, и в полной темноте гостиной, Артём, не прекращая, поглаживал мою ладонь. Много раз я пыталась не смотреть на него, и отстраниться от чувств, но от этого они становились ещё сильнее. Я изо всех сил старалась объяснить себе, что вести себя так подобно животному, что я должна быть послушной и примерной. Ради мамы, и ради нашего общего счастья. Но с каждой минутой нашей свободы, я всё больше не понимала, почему должна душит свои чувства, ведь я тоже хочу быть счастливой.