Не родной

Да. Я не заслуживаю такой жизни, потому что не верю в чистую, бескорыстную любовь даже сейчас. Я слишком хорошо знаю: настоящая жизнь настолько дерьмовая, что даже Толина доброта и любовь не смогут её исправить. Как не смогут исправить меня и мою сломанную голову.

Остаток мая пролетел, как один день. В эти две недели я смеялась столько, сколько, наверное, не смеялась за всю свою жизнь. Толя очень много работал, но всё равно каким-то образом находил время, чтобы посетить с нами парк. Возил всех в кино и почти каждый вечер играл со мной и Артёмом в «PlayStaishion». Почти каждую субботу они с мамой ходили в ресторан.

Вот так за один короткий миг я оказалась в настоящем раю, который сильно пугал, потому что тяжёлое давящее чувство внутри всё ещё беспокоило меня каждую минуту.

***

На праздник последнего звонка мама и Кира помогли мне выбрать чудесное платье из шифона и органзы с пышной юбкой до колен и кружевами на груди. Когда я двигалась, юбка переливалась из розового в фиолетовый, благодаря множеству мелких, как сахар, блёсток.

– Обалдеть! – слышала я от Киры уже в третий раз за последние 10 минут.

– Нет, для этого платья у меня слишком худые ноги. – проговорила я, смотря на себя в высокое зеркало.

– Рита, не говори глупости! Отличные, стройные ножки. – сказала мама.

– Действительно! Все такие хотят, а она недовольная. – поругала меня Кира.

Меня всю трясло от ожидания завтрашней линейки и выпускной вечеринки в школе. Чувство страха усугублялось ещё и тем, что я посетила всего один урок и не успела ни с кем познакомиться.

Но не пойти было нельзя.

Все хотели видеть приёмную дочь главного спонсора школы. Наверно, завтра эти умники и умницы вместе со своими богатенькими родителями будут пялиться на меня, как на музейный экспонат. Кажется, я уже начинала чувствовать себя той дрессированной собачкой в цирке, над которой все потешаются, когда она проходит по длинной перекладине, виляя хвостиком.

– Ну всё, расстегни. Уже поздно. – попросила я маму, зная, что вряд ли вообще сегодня усну.

Я переоделась в пижаму, а Кира уже ждала меня в кровати.

Каждый раз, когда приезжала подруга, мы не спали полночи, болтая о своих переживаниях. К тому же сейчас у нас появилось намного больше тем для разговора. Я рассказывала о своей прекрасной жизни в новой семье, а она неустанно болтала о нашей старой школе и её лучших кандидатах на роль самого успешного придурка. Оказывается, скверных ситуаций в этом месте без меня меньше не стало. Мне нравилось слушать про свою бывшую школу, ведь рассказы Киры постоянно напоминали, кто я такая.

– Ну что, давайте спать, девочки? – сказала мама, повесив платье около зеркала, а затем села рядом на кровать, как делала каждый вечер.

– Волнуешься? – спросила мама, взяв меня за руку.

Я отвела глаза, но она и так всё видела без всяких слов.

– Не переживай. Всё будет хорошо. Тебя отлично примут в этой школе. Я уверена.

Наверное, она права. Тут абсолютно другие дети, выращенные в любви и заботе, под толстой и надёжной крышей своих дорогих домов. Они не знают насилия и грязи. Но я боюсь не их. Я боюсь себя, потому что я другая. Я та, что видела боль и чувствовала её на себе всю сознательную жизнь.

Мама, как всегда, поцеловала меня на ночь и, пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты.

– Рассказывай! – спохватилась Кира, будто уже два часа ждала, когда мама уйдёт. Я даже вздрогнула.

– Что?

– Как что? Самое интересное. – ответила подруга, поудобнее укладываясь на подушку.

– Толя подарил маме цветочный магазин. – оповестила я.

– Да ладно! – завопила Кира во весь голос, совершенно забыв, что уже ночь, и подскочила, как ошпаренная.

– Тише ты! Всех разбудишь. – возмутилась я, уложив подругу обратно в постель, и шутливо взъерошила ей волосы.

Мы вместе засмеялись.

– Круто… – протянула Кира. – У неё всё получится. Она классный флорист.

– Да. – согласилась я. – Теперь ты.

Настала очередь Киры вещать новости из моего прошлого. К сожалению, не такие весёлые.

Подруга задумалась.

– Нашего физрука уволили, представляешь?

– Наконец-то! Даже боюсь думать, за что.

– Ты права. – сказала Кира. – Лучше об этом не думать. Но ты же всё равно хочешь знать?

– Да. – ответила я.

– Он сильно избил Сашу из восьмого класса.

Я закрыла глаза от накатившего ужаса.

– Просто уволили? – спросила я.

– Директор не захотел разбираться с полицией. Парня отправили к психологу, чтобы тот хорошенько промыл ему мозги и вежливо попросил молчать. А родителям нет до сына никакого дела. Они всё проспали в пьяном угаре.

– За что? – спросила я.

– Ты же знаешь, как этот мудак унижает учеников. Говорят, Сашка не выдержал и врезал ему мячом в голову. Но кто он против стокилограммового мужика…

Теперь ты. – попросила Кира и повернулась ко мне лицом. Я лежала на спине и смотрела в потолок, на котором отражался свет фонарей в саду.

– Даже не знаю, что тебе ещё рассказать.

– Ну, например, про своего офигенно поющего брата. Вы уже подружились?

Даже не знаю, почему я вдруг заулыбалась.

– Разговаривать он стал больше. – начала я. – Учил меня играть на приставке и возил в школу знакомиться с директором.

– Он красавчик! – задумчиво сказала подруга. Я резко повернула к ней голову, и она отпрянула от меня.

– Сорри, не удержалась. – она выставила руки вперёд и добавила. – Прости, но это правда.

Я молчала и улыбалась в темноте. Моя душа начала дрожать, как сумасшедшая. Накатывал страх оттого, что Кира это заметит, как будто она может прочитать мои мысли.

Да. Это правда…

– Я так рада, что ты выбралась из всего этого дерьма. – сказала Кира и обняла меня, а я крепко сжала её руку.

– Я не могу радоваться.

– Почему? – спросила Кира напряжённым голосом.

– Не знаю… Не могу это объяснить. Мне всё время кажется, что должно случиться что-то плохое. И мне очень страшно.

На моё удивление Кира рассмеялась, стараясь сдерживаться, что выглядело ещё забавнее. Я нахмурила брови, но от её заразительного смеха тоже начала хихикать.

– Чего ты ржёшь?

– Слушай, подруга. Кажется, твой брат совсем тебе мозги сплавил. – говорила она, не прекращая смеяться.

– Перестань! Перестань! – повторяла я, ударяя её подушкой, а она продолжала говорить сквозь смех.

– Кстати, ты ведь не забыла, что он тебе не родной? – выпалила Кирка, заливаясь теперь уже громким хохотом.

***

Уже с утра стояла жара, и я как никогда радовалась каждому прохладному порыву ветра. Задний двор школы украсили тоннами синих и белых шаров – под цвет школьной формы – юбки в серо-синюю полоску, белые рубашки и гольфы. Нас построили вокруг асфальтированной площадки, где разноцветными мелками было написано: «Прощай, любимая гимназия!». Мы были похожи на оловянных солдатиков в одинаковых одёжках.

Родители сидели на небольших трибунах, сооружённых вокруг линейки. Мои – мама и Толя – сидели напротив и махали рукой. Отчим держал камеру.

Меня здорово трясло.

Утром мама шёпотом намекнула, что меня ждёт сюрприз, и, конечно же, я ждала его с нетерпением, чтобы поскорее избавиться от чувства неизвестности.

Да, я настолько странная, что панически боюсь любых сюрпризов.

Линейка началась с торжественной музыки. Сцена, на которой расплёскивала свои великолепные фразы Алла Дмитриевна, находилась слева, так что где-то через полчаса у меня начала болеть шея, и я уставилась вперёд – на свою семью. Мама умилённо глазела на меня, а Толя что-то шептал ей на ухо. Они были по-настоящему красивой парой. Внезапно я осознала, что нигде не вижу Артёма, и волна тревоги ураганом поднялась внутри меня. Я стала пробегать глазами трибуны, но брата нигде не было.

Ну конечно, есть же дела поважнее, чем последний звонок сестры.

Обида ядовитым туманом заполнила мою грудную клетку, а потом её будто сдавило тисками. Я глубоко втянула воздух, чтобы ненароком не пустить слезу на глазах у одноклассников. Ещё никогда мне не было так тяжело сдерживаться.

Все слова Аллы Дмитриевны, выступления детей и прощания одиннадцатого класса со школой я пропустила мимо ушей, насупив нос и глядя в асфальт.

Подняла голову, когда услышала непривычно громкий и выразительный тон Аллы Дмитриевны, ведь только об одном человеке она всегда говорила таким сладким голосом.

– А сейчас, дорогие дети и уважаемые родители, для вас споёт лучший ученик этой школы – Артём Розни́цкий!

Я выдвинула половину тела вперёд, чтобы увидеть сцену, но эти глупые девчонки, которые издавали восторженные вздохи, делали то же самое, и мне почти ничего не удавалось разглядеть. Тогда я отошла к краю трибуны и встала на нижнюю ступеньку, осыпав извинениями сидящую там женщину.

Артём вышел на сцену с микрофоном в руке. Белоснежная футболка, каштановые, уложенные волосы и его изумительная музыка у меня в ушах. Этот момент пригвоздил меня к железной ступеньке, и при этом унёс в облака. Только прерывистые вопли девчонок не позволяли упасть замертво от волнения. Эти малолетние дурочки готовы были залить кипятком всю линейку. А я – ещё одна малолетняя дура – стояла как прибитая и сжимала железный забор, боясь потерять сознание, когда он начнёт петь.

Льющийся в колонках нежный голос моментально утихомирил весь шум. Казалось, даже деревья вокруг площадки перестали шелестеть на ветру, чтобы не потревожить красоту момента.

И во сне-е

Дуэтом пропоём,

Навстречу под небом идём.

И звёзды расскажут, что вновь мы вдвоё-ом.

К тебе-е

Ночь ноты принесёт,

Мой голос тебя позовё-от.

Мы вспомним о нас, и весь ми-ир подождё-от.

От счастья сгорая-а-я.

Я пеплом развею страх.

Как песня проста-я,

Растаю на твоих губа-ах.

До меня тебе так далеко.

Но под этим небом всё равно.

В тебе живёт моя душа-а-а.

Дрожа-а.

Я наблюдала, как он поёт – просто и легко, будто совершенно не прикладывая усилий. Он не старался привнести дополнительные жесты в своё выступление. Он дотрагивался до сердца каждого присутствующего человека только единственным голосом, лишь закрывая глаза на самых изумительных нотах, заворожив нас всех, как маленьких змеёнышей завораживает дудочка. Я забывала дышать, когда слова его песни плавно протекали по нотам, донося свой смысл чуть позже, будто возвращая с небес на землю и снова забирая наверх.

Он был прекрасен!

Мои губы задрожали от желания дотянуться до его руки и почувствовать тепло кожи. Мои ноги подкосились от стремления жадно слушать этот голос снова и снова, пока ласкающие полутона не усыпят меня и не окунут в злую тишину. Всё моё внутреннее существо хотело, чтобы он пел только для меня – не прекращая. Этот ослепляющий сон закончился слишком быстро, отчего мне снова захотелось плакать, и по моей щеке покатилась предательская слеза.

Я как раз собиралась взять себя в руки и убавить в себе головокружительное удовольствие, в которое так неосторожно погрузилась, словно упала в прохладный бассейн.

Но убивающие наповал действия этого парня не закончились.

Только подумав, что уже не смогу сильнее офигеть, я увидела, как этот милый мерзавец идёт ко мне с огромным букетом розовых лилий. Моих любимых!

Он подошёл, взял меня за руку и спустил со ступеньки. А потом протянул цветы, мягко и осторожно обнял за плечи и, отстранившись, забавно подмигнул с ослепительной улыбкой, не сказав при этом ни единой фразы.

Только действия. Без единого слова…

После вручения аттестатов мы поехали домой, чтобы нарядиться и снова явиться на школьную дискотеку. Артём остался, чтобы сложить музыкальное оборудование и встретить меня для поддержки, ведь я всё ещё никого не знала.

Когда мы подъехали к зданию, Артём ждал у входа. Всю парковку занимали красивые, блистающие под вечерними фонарями дорогие машины.

Из школы доносилась громкая музыка. Подростки, громко крича и смеясь, заваливались внутрь.

Я вышла из внедорожника и поправила пышное платье.

Артём смотрел на меня дольше, чем обычно, и без всякого желания перенёс взгляд на родителей.

– Тёма. Ты побудешь с Ритой? У меня просто завал с работой, телефон разрывается весь день. – виновато проговорил Толя.

– Конечно. – махнул рукой Артём. – Не думаю, что это надолго. Алла Дмитриевна не любит дискотеки.

– И Киру не забудьте, пожалуйста. – сказала мама. – Нам её завтра надо домой отправить.

– Хорошо. – ответила я.

Мы долго провожали взглядом машину родителей. Когда внедорожник скрылся за поворотом, Артём взял меня за руку, и я пошатнулась от неожиданности.

– Пойдёшь танцевать? – спросил он.

– Да не особо хочется.

Какие могут быть танцы, когда сегодняшний эмоциональный штурм высосал из меня все силы.

– Хочешь, покажу тебе столовую? Там должно быть сейчас тихо.

– Да, хочу.

Мы поднялись на второй этаж всё также держась за руки.

– Тут можно поговорить. – сказал Артём, открывая дверь столовой и пропуская меня вперёд.

Я села за один из круглых столов и внимательно посмотрела на парня.

– Спасибо! – сказала я.

Он поднял глаза.

– Пожалуйста. А за что?

– За цветы.

Он рассмеялся.

– То есть выступление вообще не понравилось?

– Что? Да нет, конечно, понравилось. – Я нахмурилась. – О песне у меня просто нет слов. Ты должен стать большой звездой.

Он демонстративно посмотрел на вечернее небо через окно, у которого мы сидели.

– Там их вроде без меня хватает…

Я улыбнулась и поправила волосы.

– Давно поёшь?

– Лет с пяти. – ответил Артём.

Я задумалась и попробовала представить его маленьким мальчиком, который держит в руках огромный микрофон, и издала смешок.

– У тебя очень, очень красивый голос! – сказала я, снова поправив надоедливый локон.

– Спасибо. Меня мама научила. Это она отдала меня в музыкальную школу. Кстати, она, как ты говоришь, была звездой. Даже в столице выступала. У неё было много концертов, гастроли…

– Правда?

– Угу. Она постоянно привозила мне фигурки из комиксов, футболки, кепки… Я раньше любил комиксы читать.

– Давно она… – Я даже не сумела договорить, а только сглотнула подступивший к горлу ком.

И зачем я только раскрыла рот?

– Три года. – ответил парень, всматриваясь в мои глаза.

Повисло недолгое молчание.

– Мне очень жаль… твою маму. – сказала я.

– Мне тоже…

– Что будешь делать после универа? – спросила я, желая разрядить обстановку, которую по дурости сама же и накалила.

– Отец хочет, чтобы я работал в его компании, помогал ему.

– А как же музыка?

– Музыка… – задумчиво произнёс парень. – Для него это не работа.

– А для тебя?

– А для меня – смысл жизни.

– Отец не хочет, чтобы ты делал то, что тебе нравится?

– Папа очень умный человек. Он просчитывает все варианты. Считает концерты и выступления нестабильным занятием. А вот миллионная компания будет приносить деньги всегда.

Артём откинулся на спинку стула.

– Папа научил меня одной правильной вещи: если хочешь что-то получить, должен сделать что-нибудь взамен. Например, я помогаю ему в компании и тем самым дарю уверенность в будущем, а он договаривается о моих концертах. Я пою свои песни. Всё по-честному.

– И ты всю жизнь будешь делать то, что он говорит, из-за его связей?

– Да. – уверенно ответил парень. – Я не так уж ненавижу мою специальность. Просто музыка важнее, вот и всё.

– По-моему, тяжело разрываться на два дела.

Артём ничего не ответил, а только пожал плечами.

– А ты вроде на танцы ходишь?

– Ага. Но я ходила туда, чтобы просто не быть дома. – ответила я, отведя глаза.

– Теперь у тебя всё по-другому. – сказал он, расплываясь в своей сияющей улыбочке.

Я бы так и не отрывала взгляд от его лица ещё пару часов, но в моей сумочке зазвонил телефон. Я ответила на звонок, и Кира сказала мне в ухо, что ждёт на улице.

Подруга стояла на парковке возле машины Артёма и, открыв рот, поглаживала белую поверхность «Мерседеса».

Когда мы подошли, она резко выпрямилась.

– Рита, можно тебя на минутку? – сразу спросила подруга и отвела меня от Артёма на несколько метров.

– Нас пригласили на вечеринку. – заявила Кирка. – Девчонки из твоего класса, между прочим. Тебе как раз нужно с ними познакомиться.

– Правда? А где?

– Недалеко отсюда. Адрес у меня есть. Они хотят с тобой познакомиться. И сказали обязательно взять меня и брата.

– Ааа. Ну ещё бы. Всё понятно. Только мой брат не будет билетом на сраную вечеринку.

– Да перестань! Он, наверное, всех там знает. Спроси у него. – Кира взяла меня под руку и потащила к Артёму.

Он внимательно смотрел на нас, прислонившись к машине.

– Мы хотим пойти на вечеринку к моей однокласснице… – промямлила я.

– К какой?

– К Ангелине. – ответила Кира вместо меня.

– А ты хочешь туда поехать? – спросил Артём.

– Хочу. Праздник всё-таки. Нужно с классом познакомиться.

– Ладно… – ответил Артём после тяжёлого вздоха. – Поехали. Только обещай, пожалуйста, не пить. Иначе отец меня убьёт.

– Обещаю. – хитро улыбнулась я.

Дом Ангелины оказался не менее крутым, чем наш. Музыка разносилась по всей улице. Мы вошли в огромный зал, полностью заполненный людьми. Тут все выглядели иначе, чем в школе. Скромность и прилежность стёрлись с лиц танцующих старшеклассников. Они прыгали на лестнице, диване, на столе и даже на огромной колонке от домашнего кинотеатра.

– Ну вот, посмотри на своих настоящих одноклассников. – прошептал мне на ухо Артём. – В школе такого не увидишь.

Конечно, первым делом Кира потащила меня танцевать. Я попрыгала с ней до отказа ног, а затем, еле добравшись до соседней комнаты, плюхнулась на диван около беловолосого парня, который стал пялиться на меня, попивая из картонного стакана.

– Привет. – с широкой довольной улыбкой сказал парень.

– Здравствуй! – заорал Артём прямо ему на ухо. Я даже не заметила, когда он подошёл.

Блондин здорово перепугался и подпрыгнул на месте.

– Ааа, Розни́цкий. Звезда к нам пожаловала! – демонстративно – на всю комнату – произнёс парень.

– Представь, как тебе сегодня повезло. Можешь желание загадать. – съязвил Артём.

Ребята, что до этого были увлечены настольным теннисом, уже подошли и вникали в разговор.

– Ну что, давно не играли! – сказал парень, поднявшись с места, и поправил блондинистую шевелюру.

Я так долго смотрела на их игру, что мои глаза начали закрываться. Кира в гостиной плясала, как сумасшедшая, и вряд ли собиралась останавливаться.

Мои попытки побороть сон не увенчались успехом, поэтому я решила встать и поближе подойти к теннисному столу.

– А можно мне? – спросила я у блондина, протягивая руку к его ракетке.

Он с улыбкой отдал мне предмет и, немного отойдя в сторону, окатил меня жадным взглядом. Мы с Артёмом начали игру.

– Так значит, у тебя большое пополнение в семье? – обратился парень к Артёму, который ничего не отвечал. В молчанку он играл ещё лучше, чем в теннис. Хотя я за его ударами еле успевала.

– Повезло тебе. Такая у тебя сестра… хорошенькая. – произнёс блондин протяжным тоном. Артём кинул на него косой взгляд, но шарик почему-то уронила я. Блондин поднял его в конце комнаты и, вежливо улыбаясь, отдал мне в руки, прикусив губу. Игра продолжилась. Теперь Артём бил по мячику более энергично. Моя рука быстро начала уставать.

– Счастливый ты человек. – продолжал говорить парнишка уже более наглым тоном. – Наверное, каждый вечер укладываешь свою сестрёнку спать.

После этих слов комната утонула в громком хохоте. Я не сумела уследить за мячиком и со всей силы ударила пустоту. Сразу и не поняла, что случилось, только увидела, как Артём чересчур сильно дёрнул рукой и шарик с громким треском ударился о лицо блондина. А через секунду Тёма подбежал и припечатал парня головой о стол. Парень пошатнулся и упал, схватившись за разбитый нос. Мой братец схватил меня за руку и увёл из комнаты.

Кира опять танцевала.

И откуда у этой девчонки столько сил? Как она умудряется забывать обо всём и беззаботно впадать в веселье?

Я пила вкусный коктейль, сидя на мягком диване, и наблюдала, как брат общается с двумя парням у барной стойки. Наверняка сейчас загружает бедняг своими заумными словечками. Это было сильно заметно по их растерянным лицам и постоянным переглядываниям.

От коктейля кружилась голова, а тело размякло, как кусок ваты. Музыка молотком била по ушам. Сейчас я наконец-то смогла отключить режим тревоги, ставший для меня привычным состоянием.

Я медленно подняла взгляд от своего стакана на кухню и увидела около брата сексуальную брюнетку. Она крутилась вокруг него, как кобра, пытаясь посильнее выставить пышную грудь, обтянутую плотной тканью короткого топа.

Мой режим тревоги не просто включился, а как от удара молнии врубился на полную мощность. Я продолжала наблюдать за ними, до боли сжимая кулаки.

Они мило беседовали, и, кажется, он больше не говорил о цифрах и компьютерах, потому что девица на каждую его фразу соблазнительно улыбалась.

Оба замолчали, смотря друг другу в глаза. Девушка придвинулась к Артёму и прикоснулась губами к уху, а отстранившись, посмотрела на него с мерзкой пошлой улыбочкой. Я сдавила кулаки так сильно, что запекла кожа, на которой остались почти что кровавые следы ногтей.

Артём немного помолчал, отрицательно покачал головой и, покинув брюнетку, уселся рядом со мной.

Через несколько минут девица присоединилась к нам, развалившись в кресле напротив и демонстрируя всем голые бёдра, чуть прикрытые мини-юбкой.

– Артём, расскажешь друзьям немного о своей жизни? Целых три года тебя никто не видел. – заговорила брюнетка.

Меня стал душить тяжёлый камень в горле, отчего я немного выровняла спину, чтобы глубже дышать.

– И что ты хочешь знать? – поинтересовался брат.

– Например, нам интересно – твоя новая мамочка лучше старой?

На несколько долгих секунд я перестала дышать. Я увидела на лице Артёма слабую улыбочку, прикрывающую горечь в глазах.

Меня будто окатили изнутри кипящим маслом. Не знаю, что со мной случилось в тот момент, и вряд ли когда-нибудь вспомню в деталях. Комната поплыла перед глазами. Я молниеносно схватила ёмкость с коктейлем и окатила эту мерзкую змеюку густой жижей. Девица ошарашенно раскрыла рот, и тонкие ручейки, стекающие по её лицу, скатывались прямо внутрь. Я пронеслась к ней, схватив со стола нож, и приставила лезвие к её горлу.

Все окружающие застыли на месте.

– Только попробуй ещё хоть раз сказать подобное, и я залезу ночью в твой дом, а потом порежу твою морду на маленькие кусочки. – сказала я.

Меня трясло так, что я и впрямь боялась поранить нежную кожу на ее горле. Перепуганная до смерти девушка, пересилив страх, слабо кивнула. Это вернуло мне немного самообладания, и я отпустила змею, выронив нож на пол.

Все в этой комнате разом выдохнули. Артём подошёл сзади и, крепко сжав мои плечи, повёл в сторону выхода.

На свежем воздухе голова пошла кругом. Ухватившись за перила и часто дыша, я плюхнулась на крыльцо.

Артём уселся рядом и обнял мои плечи. Не знаю, сколько мы так просидели, но я потихоньку начала приходить в себя.

– Спокойно… хватит… успокойся… – повторял он некоторое время, а потом поцеловал меня в висок.

Я заглянула в его карамельные глаза.

– Ты как? – спросил он, бегая взглядом по моему лицу.

– Лучше. Хочу домой.

– Пойду Киру заберу. Сиди тут, хорошо?

Артём вошёл в дом, а я хотела плакать, ругая себя за содеянное. Я поступила ужасно, но в глубине души кайфовала от испуганных глаз той полуголой змеи. Она получила по заслугам и наконец подавилась своим ядом.

Глава 4

Рита

За неудачную вечеринку мне влепили наказание. За завтраком на следующее утро после выпускного Толя был явно недоволен и долго бросал на меня пристальные взгляды. Мы ели в непривычной тишине, и я прекрасно понимала, в чём причина. Несмотря на то, что Артём пытался меня подбодрить, подмигивая в ответ на каждый мой взгляд, в груди всё равно покалывали иголки.

– Рита, – начал Толя, видимо, после того как тщательно обдумал всё, что собирался сказать, – мне позвонили родители Лизы, девушки Артёма. – После этих слов я чуть не свалилась со стула, уставившись на брата.

– Бывшей, – сказал Артём беззаботным тоном, словно мог унять моё бешеное сердце.

– Не важно, – продолжил Толя. – Что между вами произошло, расскажешь?

Отчим смотрел на меня, ожидая ответа, а я не могла побороть жгучую злость, разожжённую нелепой новостью.

– Пап, Лиза сама виновата… – начал Артём, но я даже не хотела на него смотреть. Никогда прежде я не чувствовала себя настолько странно. Отчим его перебил.