Не родной

На праздник последнего звонка мама и Кира помогли мне выбрать воздушное платье из шифона и органзы с пышной юбкой до колен и кружевами на груди. Когда я двигалась, юбка переливалась из розового в фиолетовый, благодаря множеству мелких, как сахар блёсток.

– Обалдеть! – слышала я от Киры уже в третий раз за последние десять минут.

– Нет, для этого платья у меня слишком худые ноги. – проговорила я, смотря на себя в высокое зеркало.

– Рита, не говори глупости. Отличные, стройные ножки. – сказала мама.

– Действительно! Все такие хотят, а она недовольная. – отругала меня Кира.

Меня всю трясло от ожидания завтрашней линейки и выпускной вечеринки в школе. Чувство страха усугублялось ещё и тем, что я посетила всего один урок и не успела ни с кем познакомится, но не пойти было нельзя – все хотели видеть приёмную дочь главного спонсора школы. Наверно, завтра эти умники и умницы вместе со своими богатенькими родителями будут пялиться на меня, как на музейный экспонат. Кажется, я уже начала чувствовать себя той дрессированной собачкой в цирке, над которой все потешаются, когда она проходит по длинной перекладине, виляя хвостиком.

– Ну всё, расстегни, уже поздно. – попросила я маму, зная, что вряд ли вообще сегодня усну.

Когда я переоделась в пижаму, Кира уже ждала меня в кровати. Каждый раз, когда приезжала подруга, мы не спали полночи, болтая о своих переживаниях. К тому же сейчас у нас появилось намного больше тем для разговора: я рассказывала о своей жизни в новой семье, а она неустанно болтала о нашей старой школе и её лучших кандидатах на роль самого успешного придурка. Оказывается, скверных ситуаций в этом месте без меня меньше не стало, и мне нравилось слушать истории из бывшей школы, ведь они постоянно напоминали кто я такая.

– Ну что, давайте спать, девочки? – сказала мама, повесив платье около зеркала, а затем села рядом на кровать, как делала каждый вечер. – Волнуешься? – спросила мама, взяв меня за руку. Я отвела глаза, но она и так всё видела безо всяких слов. – Не переживай, всё будет хорошо. Тебя отлично примут в этой школе, я уверена. Даже если тебя кто-то обидит, ты ведь знаешь, что тебя есть кому защитить?

Наверное, она права. Тут абсолютно другие дети, выращенные в любви и заботе, под толстой и надёжной крышей своих дорогих домов. Они не знают насилия и грязи. Но я боюсь не их. Я боюсь себя, потому что я другая. Я та, что видела боль и чувствовала её на себе всю сознательную жизнь. Мама как всегда поцеловала меня на ночь и пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты.

– Рассказывай. – спохватилась Кира, не скрывая нетерпения, когда мама скрылась за дверью. Я даже вздрогнула.

– Что?

– Как что? Самое интересное. – ответила подруга, поудобнее укладываясь на подушку. – Как тебе тут живётся? Какие новости?

– Толя подарил маме цветочный магазин. – оповестила я.

– Да ладно! – завопила Кира во весь голос, совершенно забыв, что уже ночь, и подскочила, как ошпаренная.

– Тише ты, всех разбудишь. – возмутилась я, уложив подругу обратно в постель и шутливо взъерошила ей волосы. Мы вместе засмеялись.

– Круто… – протянула Кира. – У неё всё получится – она классный флорист.

– Да. – согласилась я. – Теперь ты.

Настала очередь Киры вещать новости из моего прошлого. К сожалению, не такие весёлые. Подруга задумалась.

– Нашего физрука уволили, представляешь?

– Наконец-то! Даже боюсь подумать за что.

– Ты права. – сказала Кира. – Лучше об этом не думать, но ты же всё равно хочешь знать?

– Да. – ответила я.

– Он сильно ударил Сашу из восьмого класса.

Я закрыла глаза от накатившего ужаса.

– Просто уволили?

– Директор не захотел разбираться с полицией. Парня отправили к психологу, чтобы тот хорошенько промыл ему мозги и вежливо попросил молчать, а родителям нет до сына никакого дела. Эту проблему они тоже залили выпивкой.

– За что он хоть руку поднял? – спросила я.

– Ты же знаешь, как этот мудак унижает учеников. Говорят, Сашка не выдержал и врезал ему мячом в голову. Но кто он против стокилограммового мужика… в итоге у Сашки разбит нос, а в увольнении физрук винит "неуправляемых" учеников.

– Теперь твоя очередь. – попросила Кира и повернулась ко мне лицом. Я лежала на спине и смотрела в потолок, на котором отражался свет фонарей в саду.

– Я… вроде всё рассказала.

– В смысле? А про брата красавчика? Вы уже подружились?

Даже не знаю, почему я вдруг заулыбалась.

– Не знаю… – начала я. – Я думала он не любит общаться, но с директрисой говорил, как с давней подругой. Мне кажется, я просто не его уровня.

– Что ты имеешь ввиду?

– Он и вправду слишком… умный для меня. Вот о чём ему со мной разговаривать? Но, когда мы с родителями, он вроде относится нормально. Даже учил меня играть на приставке.

– Наверное ему тоже ещё непривычно. – задумчиво сказала подруга. Повезло тебе, он красивый. – Я резко повернула к Кире голову, и она отпрянула от меня.

– Прости, не удержалась. – она выставила руки вперёд и добавила. – Это ведь правда. – Я молча улыбнулась темноте. Моя душа начала дрожать, как сумасшедшая, и накатил страх оттого, что Кира это заметит, как будто она может прочитать мои мысли. Это правда… – Я так рада, что ты выбралась из всего этого дерьма. – сказала Кира и обняла меня, а я крепко сжала её руку.

– А я вот не могу радоваться.

– Почему? – спросила Кира грубоватым тоном.

– Не знаю… не могу это объяснить. Мне всё время кажется, что должно случиться что-то плохое, и мне очень страшно. Не верится, что у меня действительно всё хорошо. – Кира рассмеялась, стараясь сдерживаться, что выглядело ещё забавнее. Я нахмурила брови, но от её заразительного смеха тоже начала хихикать.

– Чего ты смеёшься?

– Слушай, подруга, кажется, твой брат совсем тебе мозги сплавил. – сказала она, не прекращая смеяться.

– Перестань… – я ударила её подушкой, а она продолжила говорить сквозь смех.

– Кстати, ты ведь не забыла, что он тебе не родной? – теперь уже подруга залилась громким хохотом.

Уже с утра стояла жара, и я радовалась каждому прохладному порыву ветра. Задний двор школы украсили тоннами синих и белых шаров – под цвет школьной формы – юбки в серо-синюю полоску, белые рубашки и гольфы. Нас выстроили вокруг асфальтированной площадки, где разноцветными мелками была выведена надпись: «Прощай любимая гимназия!». Издалека мы смахивали на оловянных солдатиков. Родители учеников сидели на отдельных трибунах, сооружённых вокруг площадки. Мама и Толя сидели напротив и махали рукой. В другой руке отчим сжимал камеру. Меня здорово трясло даже под палящим солнцем. С утра мама шёпотом намекнула, что меня ждёт сюрприз, и конечно же, я ждала его с нетерпением, чтобы поскорее избавиться от чувства неизвестности. Да – я настолько странная, что панически боюсь любых сюрпризов. Линейка началась с торжественной музыки. Сцена, на которой расплёскивала свои великолепные фразы Алла Дмитриевна находилась слева, так что где-то через полчаса у меня начала болеть шея, и я уставилась вперёд – на свою семью. Мама умилённо глазела на меня, а Толя что-то шептал ей на ухо. Они были по-настоящему красивой парой. Внезапно я осознала, что нигде не вижу Артёма, и волна тревоги ураганом поднялась к груди. Я стала пробегать глазами трибуны, но брата так и не нашла.

Ну конечно, есть же дела поважнее, чем последний звонок сестры.

Обида ядовитым зельем заполнила мою грудную клетку, а потом её будто сдавило тисками. Я глубоко втянула воздух, чтобы ненароком не пустить слезу на глазах у одноклассников. Ещё никогда мне не было так тяжело сдерживаться. Все слова Аллы Дмитриевны, выступления детей и прощания одиннадцатого класса со школой я пропустила мимо ушей, насупив нос и глядя в асфальт.

Что со мной?

Конечно, я обещала маме подружиться с братом, но почему меня так сильно скручивает его равнодушие? Почему я постоянно зациклена на мысли заполучить хоть один бессмысленный разговор? Меня ведь никто не принуждает находить с ним общий язык.

Я подняла голову, когда услышала непривычно громкий и выразительный тон Аллы Дмитриевны, ведь только об одном человеке она всегда говорила таким сладким голосом.

– А сейчас, дорогие дети и уважаемые родители, для вас споёт лучший ученик этой школы – Артём Розни́цкий!

Я выдвинула половину тела вперёд, чтобы увидеть сцену, но эти глупые девчонки, которые издавали восторженные вздохи, делали то же самое, и мне почти ничего не удавалось разглядеть, тогда я отошла к краю трибуны и встала на нижнюю ступеньку, осыпав извинениями, сидящую там женщину. Артём вышел на сцену с микрофоном в руке, и в белоснежной рубашке. Каштановые, уложенные волосы и его изумительная музыка у меня в ушах – этот момент пригвоздил меня к железной ступеньке, и при этом унёс в облака. Только прерывистые вопли учениц не позволяли упасть замертво от волнения. Эти малолетние дурочки готовы были залить кипятком всю линейку. А я – ещё одна малолетняя дура – стояла как прибитая и сжимала железный забор, боясь потерять сознание, когда он начнёт петь. Льющийся в колонках нежный голос моментально утихомирил весь шум. Казалось даже деревья вокруг площадки перестали шелестеть на ветру, чтобы не потревожить красоту момента.

И во сне-е

Дуэтом пропоём

Навстречу под небом идё-ом.

И звезды расскажут, что вно-овь мы вдвоё-ом.

К тебе-е

Ночь ноты принесёт

Мой голос тебя позовё-от.

Мы вспомним о нас и весь ми-ир подождё-от.

От счастья, сгора-а-я.

Я пеплом разве-ю страх

Как песня проста-я

Растаю на твоих губа-ах.

До меня тебе так далеко.

Но под этим небом всё равно.

В тебе живёт моя душа-а-а.

Дрожа-а.

Я наблюдала как он поёт – просто и легко, будто совершенно не прикладывает усилий. Он не старался привнести дополнительные жесты в своё выступление. Он дотрагивался до сердца каждого присутствующего человека только голосом, лишь закрывая глаза на самых изумительных нотах, заворожив нас всех, как маленьких змеёнышей завораживает дудочка. Я забывала дышать, когда слова его песни плавно протекали по нотам, донося свой смысл чуть позже, будто возвращая с небес на землю и снова забирая наверх. Мои губы задрожали от желания дотянуться до его руки и почувствовать тепло кожи, мои ноги подкосились от стремления жадно слушать этот голос снова и снова, пока ласкающие полутона не усыпят меня и не окунут в злую тишину. Всё моё внутреннее существо хотело, чтобы он пел только для меня – не прекращая. Этот ослепляющий сон закончился слишком быстро, отчего мне снова захотелось плакать, и по моей щеке покатилась предательская слеза. Я как раз собиралась взять себя в руки и убавить в себе головокружительное удовольствие, в которое так неосторожно погрузилась, словно упала в прохладный бассейн. Но сражающие действия парня не закончились. Только подумав, что уже не смогу сильнее обалдеть, я увидела, как брат подходит ко мне с огромным букетом розовых лилий – моих любимых. Он подошёл, протянул мне цветы, и забавно подмигнул с неловкой улыбочкой на губах, не сказав при этом ни единой фразы.

После вручения аттестатов, мы поехали домой, чтобы нарядиться, и снова явиться на школьную дискотеку. Артём остался упаковывать музыкальное оборудование, чтобы потом отвезти меня домой. Когда мы подъехали к зданию, Артём ждал у входа. Всю парковку занимали, блистающие под вечерними фонарями дорогие машины, из школы доносилась громкая музыка, и подростки, громко крича и смеясь, заваливались внутрь. Я вышла из внедорожника и поправила платье. Артём смотрел на меня дольше, чем обычно и без всякого желания перенёс взгляд на родителей.

– Тёма, будь с Ритой и отвези её домой после дискотеки. Вы должны быть дома не позже двенадцати. У меня завал с работой. – виновато проговорил Толя. – Надеюсь, тебе можно доверить сестру?

– Конечно. – расслабленно ответил Артём. – В обиду не дам. – слова парня подняли во мне странную сильную волну непонимания и стыда, но даже эти чувства приятно щекотали сердце. Что происходит? – Не думаю, что это надолго. Алла Дмитриевна не любит дискотеки.

– И Киру не забудьте, пожалуйста. – сказала мама. – Нам её завтра надо домой отправить.

– Понял. – снова ответил Артём, и наконец-то взглянул в мою сторону, но, когда я улыбнулась, он сразу отвернулся. Мы проводили взглядом машину родителей, и когда внедорожник скрылся за поворотом, Артём взял меня за руку. Я вздрогнула от неожиданности, упираясь ногами в землю.

– Не пойдёшь танцевать? – спросил он, растерянно бегая по моему лицу сияющими карими глазами. Я покачала головой. Какие могут быть танцы, когда сегодняшний эмоциональный штурм высосал из меня все силы? Какое может быть веселье, когда я в этом здании никого не знаю? – Ладно… – Артём принял задумчивый вид. – Хочешь, покажу тебе столовую? Там должно быть сейчас тихо. Можно поесть печенья.

– Угу.

Мы поднялись на второй этаж всё также держась за руки. Пока мы проходили по коридорам, украшенным дорогим декором, в моей голове не совмещался анализ поведения этого парня. Чего он хочет? Как он ко мне относится? Рад ли он, что у него появилась сестра? Эти вопросы почему-то так сильно меня волновали, и я так сильно хотела их задать, что меня раздражал каждый наш громкий шаг. Я вошла в тёмную комнату, и дверь издала приятный щелчок. За большими окнами синел тёплый вечер.

– Тут можно попить чай. – сказал Артём, отодвигая стул с железными ножками. – Раз уж ты не хочешь веселиться со всеми.

Я села за один из круглых столов и внимательно посмотрела на парня.

– Спасибо.

Он молча кивнул в ответ и подошёл к буфету. Ухоженная женщина лет тридцати пяти подала ему пару пирожных и две чашки чая. Он уселся напротив и пододвинув ко мне десерт, уставился в экран своего телефона, и стал быстро нажимать на экран. Я долго наблюдала за ним, медленно поедая вкусный бисквит и запивая фруктовым напитком. Он заметил мой пристальный взгляд и поднял глаза.

– Что? – будто я пялюсь на незнакомца, вовсе не жившего со мной в одном доме.

– Может, поговорим?

Видимо, ощутив неловкость ситуации, он отложил свой телефон, и отпил глоток из белой фарфоровой чашки.

– Давай. – сказал парень, взглянув на меня с ожиданием. – Спрашивай.

– Что спрашивать? – меня разволновало то, как я заикнулась, говоря эту фразу.

– Я же вижу, ты много чего хочешь спросить. У тебя на лице написано. – Я машинально подняла руку и схватилась за щеку, и Артём засмеялся. – Ладно… обещаю ответить на все твои вопросы.

В растерянности я не знала с чего начать. Спросить его, рад ли он моему приезду? Или спросить про маму? Нет, это пока слишком.

– Что это была за песня? – парень поднял глаза, и на секунду задумался.

– Так моя…

– Ты… сам написал? – спросила я с восторгом.

– Да, что тебя так удивляет?

Действительно, наверное, для него в этом нет ничего необычного. Он хорошо учился, ходил в музыкальную школу. Он познавал мир и осваивал многие вещи, пока я пыталась выжить в этом мире.

– Она… про девушку? – спросила я. – Обычно, такие песни пишут из-за любви.

– А ты знаешь, что это? – спросил брат издевательским тоном. – Она о маме. – О маме? Мои внутренности передёрнуло. Вечно я не по своей воле умудряюсь влезть в самые запрещённые темы, но ведь я всё равно хотела об этом спросить, так почему чувствую себя дурой? Я уставилась в окно – на горящие в небе звёзды над школьным садом. – Ты ведь хочешь спросить о ней?

– Нет. – попыталась я откреститься, но Артём всё понял по моим бегающим глазам.

– Спрашивай, не бойся.

От его фразы мне немного полегчало, но всё равно не хватало смелости раскрыть рот, и, наверное, я бы так и молчала, если бы брат так не сверлил меня выразительными глазами.

– Какой… она была? Ты похож на неё?

– Нет, я похож на папу. – Артём отпил глоток чая и отведя взгляд, что-то прочитал на экране своего смартфона. – У неё были голубые глаза, как у тебя.

– Правда? – я ошарашенно взглянула на парня. Он разглядел цвет моих глаз?

– Это мама отдала меня в музыкальную школу, поэтому музыка для меня связана с ней.

– И ты… выступаешь со своими песнями?

– Их пока мало. – вздохнул Артём. – Чтобы полностью заняться музыкой, у меня слишком мало времени. Отец хочет, чтобы я закончил учёбу и работал в его компании.

– А чего хочешь ты?

– А ты как думаешь? – его грустная улыбка выдавала так много чувств, что я бы не смогла выбрать из всех самую верную догадку. – Но это жизнь, мы не всегда можем делать что хотим.

– Но ты здорово поёшь. – возмутилась я. – У тебя же ангельский голос, ты можешь стать звездой.

Артём выглянул в окно и уставился на небо, усыпанное белыми точками.

– Кажется, их и так слишком много.

– Разве твой отец не понимает, что у тебя талант?

Артём улыбнулся.

– Отец знает жизнь больше, чем мы с тобой, и я ему доверяю.

– А как же твоя мама? Она, наверное, хотела, чтобы ты пел.

– Её больше нет, а мне нужно жить дальше. Я должен устроить свою жизнь, а потом уже думать о музыке.

– Не боишься, что потом будет поздно? – спросила я, и брат промолчал, опустив странный взгляд.

– Расскажи теперь ты что-нибудь. – попросил парень, и меня тут же настиг ступор. Что интересного я могу рассказать? Про папины пьянки и ночёвки у соседей? Про мои драки в школе? – Почему тебе нравится танцевать? – спросил он, когда моё молчание затянулось. – Ты же ещё занимаешься танцами?

– Мне нравится двигаться. Люблю, когда тело становится сильнее. Так я могу быть уверенна, что смогу себя защитить.

Артём долго разглядывал меня. Теперь я поняла, как ощущается в пространстве между людьми скопление вопросов.

– Это правильно. Ты… молодец. – От этих слов мой рот невольно растянулся. – Кстати, папа что-то говорил про твои оценки. Если хочешь, я с тобой позанимаюсь.

– Правда? – его шаг вперёд мен воодушевил. Честно говоря, мне понравилась идея отчима: я подтяну успеваемость, заодно и найду общий язык с Артёмом, но эта мысль меня пугала, потому что я не знала, как на это отреагирует парень. Хотя, сидело внутри странное ощущение недовольства в его тоне, будто его заставили со мной нянчиться. – Только если это тебя не очень напрягает.

– Летом у меня много свободного времени. – сказал Артём, снова не отрываясь от телефона.

– Я и так принесла много забот тебе и твоему папе. – не знаю, как я осмелилась сказать то, что сидит глубоко внутри. Возможно к этому подтолкнула отстранённость брата. Мне казалось, что он был слишком отвлечён перепиской, и даже не услышит меня, но он сразу же поднял взгляд и внимательно всматриваясь в мою раздосадованную физиономию, отложил телефон. – Ты теперь моя семья. Может, какое-то время нам всем будет непривычно и неловко, но семья для меня не пустой звук. Теперь у тебя всё будет по-другому. – сказал он, расплываясь в своей сияющей улыбочке.

Я бы так и не отрывала взгляд от его лица ещё пару часов, но в моей сумочке зазвонил телефон. Я ответила на звонок и Кира сказала мне в ухо, что ждёт на улице. Подруга стояла на парковке возле машины Артема и открыв рот, поглаживала белую поверхность мерседеса. Когда мы подошли, она резко выпрямилась.

– Рита, можно тебя на минутку? – сразу спросила подруга и отвела меня от Артёма на несколько метров. – Нас пригласили на вечеринку. Девчонки из твоего класса, между прочим. Тебе как раз нужно с ними познакомиться.

– Правда? А где?

– Недалеко отсюда. Адрес у меня есть. Они хотят с тобой познакомиться, и сказали обязательно взять твоего брата. Поговори с ним.

– Ну ещё бы. Всё понятно. Мой брат не будет билетом на какую-то вечеринку.

– Да перестань! Он, наверное, многих там знает. Спроси у него. – Кира взяла меня под руку и подтащила к парню. Он внимательно смотрел на нас, прислонившись к машине. В его взгляде читалось ожидание очевидного.

– Мы хотим пойти на вечеринку к моей однокласснице… – промямлила я.

– К какой?

– К Ангелине. – ответила Кира вместо меня.

– А ты туда хочешь? – спросил Артём. Я пожала плечами.

– Праздник всё-таки. Нужно с классом познакомиться.

– Ладно… – ответил Артём после тяжёлого вздоха. – Поехали. Только обещай, пожалуйста, ничего там не пить, иначе отец меня убьёт.

– Обещаю.

Дом Ангелины оказался не менее крутым, чем наш. Музыка разносилась по всей улице. Мы вошли в огромный зал, полностью заполненный людьми. Тут все выглядели иначе, чем в школе. Скромность и прилежность стёрлись с лиц танцующих старшеклассников. Они прыгали на лестнице, диване, на столе и даже на огромной колонке от домашнего кинотеатра.

– Ну вот, посмотри на своих настоящих одноклассников. – прошептал мне на ухо Артём, когда за нами захлопнулась широкая дверь. – В школе такого не увидишь.

Конечно, первым делом Кира потащила меня танцевать. Я отплясала несколько треков, а затем добравшись до соседней комнаты, плюхнулась на диван напротив блондина, который сразу стал нагло пялиться на меня, попивая из картонного стакана.

– Привет. – с широкой довольной улыбкой сказал парень.

– Здравствуй! – заорал Артём прямо ему на ухо. Я даже не заметила, когда он подошёл. Было забавно наблюдать за лицом блондина, когда он перепугался, отчего даже подпрыгнул на месте.

– Ааа, Розни́цкий. Ребят, к нам звезда спустилась! – демонстративно – на всю комнату – произнёс парень.

– Ага, загадывай желание. – съязвил Артём, плюхнувшись рядом со мной. Ребята, что до этого были увлечены настольным теннисом, уже подошли и стали вникать в разговор.

– Давно не играли. – сказал парень, поднявшись с места и поправляя блондинистую шевелюру. У Артёма зажглись глаза, и я поняла, что, как и всем, ему тоже иногда не хватает живого общения. Отец заставляет его работать и усердно учиться, пока его молодость медленно сгорает, и он даже не может делать то, что любит – то, что заставляет его глаза гореть в десятки раз ярче – петь. Я так долго смотрела на их игру, что глаза начали слипаться. Кира в гостиной плясала, как сумасшедшая, и вряд ли собиралась останавливаться. Мои попытки побороть сон не увенчались успехом, поэтому я решила встать на ноги и поближе подойти к теннисному столу.

– А можно мне? – спросила я у блондина, протягивая руку к его ракетке.

Он с улыбкой отдал мне предмет, и немного отойдя в сторону, окатил меня заинтересованным взглядом. Мы с Артёмом начали игру.

– Так значит, у тебя в семье пополнение? – обратился парень к Артёму, который ничего не ответил – в молчанку он играл ещё лучше, чем в теннис, хотя я за его ударами еле успевала. – Повезло… сестра у тебя что надо… – произнёс блондин протяжным тоном. Артём кинул на него косой взгляд, но шарик почему-то уронила я. Блондину пришлось его поднять и вложить в мою руку, завладев возможностью "нечаянно" до неё дотронуться. Игра продолжилась. Теперь Артём бил по мячику более энергично, и моя рука быстро начала уставать. – Наверное, каждый вечер укладываешь сестрёнку спать? – выдал блондин. Комната утонула в громком хохоте. Я не сумела уследить за мячиком и со всей силы ударила пустоту. Сразу и не поняла, что случилось, только увидела, как Артём чересчур сильно дёрнул рукой и шарик с громким треском ударился о лицо блондина, а через пару секунд Артём приложил парнишку о теннисный стол, и из его носа густым потоком брызнула кровь. Парень пошатнулся и упал, а я быстро схватила брата за руку, пытаясь утянуть из комнаты. Тяжело дыша от ярости, он всё-таки пошёл за мной в холл, где танцы были в самом разгаре, пока блондин осыпал Артёма проклятиями и угрозами.

Кира всё ещё танцевала. И откуда у этой девчонки столько сил? Как она умудряется забывать обо всём вокруг и беззаботно впадать в веселье? Я пила коктейль, сидя на мягком диване, и наблюдала как брат общается с двумя парнями у барной стойки. Наверняка, сейчас загружает бедняг своими заумными словечками – это было сильно заметно по их растерянным лицам и постоянным переглядываниям. От коктейля закружилась голова, а тело размякло, как кусок ваты; музыка молотком била по ушам. Сейчас я наконец-то смогла отключить режим тревоги, ставший для меня привычным состоянием. Я медленно подняла взгляд от своего стакана и посмотрела на кухню, где находился брат. Теперь около него крутилась сексуальная брюнетка, пытаясь посильнее выставить пышную грудь, обтянутую плотной тканью короткого топа. Теперь мой тревожный режим, как от удара током, врубился на полную мощность. Я наблюдала за ними, с силой сжав кулак. Они мило беседовали и кажется, он больше не говорил о цифрах и компьютерах, потому что девица на каждую его фразу соблазнительно улыбалась. Оба замолчали, смотря друг другу в глаза. Девушка придвинулась к Артёму и прикоснулась губами к уху, а отстранившись посмотрела на него с мерзкой пошлой улыбочкой. Я сдавила кулаки так сильно, что запекла кожа, на которой остались красные следы ногтей. Артём немного помолчал, отрицательно покачал головой, и покинув брюнетку, уселся рядом со мной. Через несколько минут девица присоединилась к нам, развалившись в кресле напротив, и демонстрируя всем голые бёдра, чуть прикрытые мини-юбкой.