скачать книгу бесплатно
– Всё прошло гладко. Непонятно, почему? – вслух думал Дан, лежа рядом с Эей.
– Что-то изменилось.
– Не похоже пока. Судя по тому, что удалось узнать. Слишком немногому: из всех, кто у нас был, никто непосредственно не связан с неполноценными.
– Ева бы ответила на многие наши вопросы.
– Она ни разу не дала знать о себе.
– Справочник ответил, что она жива и здорова. И при этом, на мой вызов не отвечает, хотя я пользовалась её пластинкой. Понимай, как хочешь. Ладно, Отец, спи: завтра нам надо быть в форме.
– Я, пожалуй, немного поброжу по саду: не усну сейчас.
– Недолго только, хорошо?
– Конечно.
Дан накинул на себя плед, и, выйдя, уселся на ступеньке. Ночь была ясная, небо всё усыпано яркими звездами. Дан взглядом отыскал созвездие Тупака: там прах Лала. Лала Старшего, как будут называть его с завтрашнего дня в отличие от Сына, Лала Младшего.
Завтра! Завтра начало того, к чему готовились они на Земле-2. Завтра, может быть, удастся уже что-то узнать. А узнать надо много – всё. Чтобы понять, как действовать. До того – осторожно: придется набраться терпения – как Лалу когда-то. Он предупреждал: в лоб здесь не возьмешь.
Так! Надо, всё-таки, походить – а то начинает зябнуть.
Глаза уже настолько привыкли к темноте, что различали почти всё. Но человеческая фигура в дальнем углу сада так неподвижна, что Дан чуть не наступил на нее.
Сын! Лежит в полурастегнутом спальнике: для него ночлег под открытым небом, без всяких колпаков и крыш – самая большая роскошь из возможного на Земле.
Не спит: глаза его обращены к звездам. Конечно, к созвездию Тупака.
– Почему ты не спишь? – Дан опустился рядом с ним. – Волнуешься, как пройдет твое появление среди универсантов?
Сын не отвечал, – казалось, даже не слышал. Глаза его были неотрывно устремлены в небо.
Потом, словно очнувшись, он повернул их к отцу, и тот прочел в них тоску. Неожиданно он поразил Дана вопросом:
– Отец, а когда мы вернемся туда? – Сын протянул руку к небу.
Сердце Дана сжало болью: он понял, что его сын – не землянин; он ни за что не останется с ними надолго – улетит, чтобы снова очутиться там, на ещё мало уютной планете. Его родине. Первый сын Земли-2.
А Они с ним улететь не смогут. Пока не воплотят в жизнь идеи старшего Лала. На это уйдут многие годы. Может быть, вся оставшаяся жизнь.
Радости возврата к обычной жизни поглотили в первые дни Дана и Эю с головой. Встречи с друзьями, учениками, коллегами, знакомыми; – они с жадным удовольствием окунулись в море общения с уймой людей. Это нисколько не утомляло их.
И в эти же дни получили некоторую информацию, которая лишь подтвердила то, что им уже было известно. И ничего более.
Ева не отзывалась. Можно было попробовать связаться с ней через Ли, если бы он не был вызван в Космос ещё во время карантина. Он даже не отдохнул как следует после спасения астронавтов – но там, в Ближнем космосе, случилось что-то, и требовались лучшие из спасателей. Когда-то он вернется!
– Что будем делать, Отец?
– Я хочу понять: уяснить обстановку до конца. Слишком странно они себя вели. Проверка знаний Детей – самый удобный момент: почему они им не воспользовались?
– Что могут они сейчас сделать с нами – с тобой? Слишком понимают. Предпочли не заострять общее внимание.
– Наверно, ты права, Мама. Пытаются сделать вид, что ничего особенного не произошло. Выставить появление наших Детей как чистый эксперимент, проведенный в исключительных условиях, из которого следует только, что дети выживают на Земле-2 и в Большом космосе. И ничего больше. Никаких дальнейших – социальных – выводов. Они, действительно, большинству и в голову не приходят.
– Значит, они боятся тебя – твоей популярности: она создает обстановку не в их пользу. Именно сейчас и надо этим воспользоваться. Ты должен выступить по всемирной трансляции.
– Ни в коем случае. Вспомни все, что рассказывал Лал. Его взгляды были слишком неожиданны для всех: никто не хотел его слушать.
– Тебя будут!
– Но не поймут. Это их лишь ошарашит. Сыграет только на руку недругам Лала.
– Что предлагаешь ты?
– Не торопиться. Будем знакомить с взглядами Лала отдельных людей: пусть они рассказывают о них другим, передают от одного к другому, обсуждают их и спорят. Распространяясь постепенно, они верней укоренятся в сознании многих. Тогда у нас появятся единомышленники, а не оппоненты.
– И все? Нет! Нужны дела, примеры.
– Появление у нас Детей – пока главный пример.
– Ты же сам говоришь, что большинство из этого не сделали никаких выводов – ничего не поняли.
– Дай им время: поймут.
– А до той поры ждать?
– Вести пропаганду.
– Недостаточно! И того, что мы там сделали – оказывается, тоже. Нужно, чтобы появился хоть один ребенок, рожденный настоящей матерью здесь уже, на Земле. Но я сама…
– Я знаю.
«Знаю. Ты не можешь – смерть Малыша стоит перед твоими глазами. И перед моими».
– Надо действовать. Действовать! – упрямо повторила Эя. – Я знаю – были женщины, желавшие сами родить ребенка. Педагоги. Ева говорила мне об этом: тогда, перед отлетом. Она сама – тоже.
– Опять Ева?
Но новые попытки вызова Евы ничего не дали: сигналов отзыва не было. Почему: не хочет говорить с ними?
Решили связаться с Ли, не дожидаясь его прилета. Дан заказал сеанс космической связи с ним. Но вместо Ли на связь вышел врач космической станции на Минерве. Ли находился в госпитале: сильно покалечен во время последней операции спасения, на которую был тогда внезапно вызван. Сейчас жизнь его вне опасности, но он долгое время будет прикован к кровати после сделанного ему хирургического ремонта. Весть страшная!
– Он выкарабкается, Мама. Ты слышала: врач сказал! Но ему придется долго лечиться – мы не скоро увидим его.
– Надо было обратиться к нему, пока он был на Земле. Он-то с Евой наверняка общался. Ну ладно, делать нечего: сама отправлюсь к ней.
– Не заставишь же ты её говорить с тобой, если окажется, она, действительно, не хочет!
– Заставлю – как-нибудь. Главное – разыскать её, увидеться.
– Это же будет страшным нарушением этикета.
– Пусть: надо! Кстати, я, кажется, знаю, как на нее воздействовать: возьму с собой Дочь. И откладывать не буду: полетим в эту пятницу.
Дети возвращались домой всегда полные впечатлений и сразу начинали рассказывать и обсуждать увиденное и услышанное за день.
Пока вхождение в обычную земную жизнь давалось им легко. У обоих сразу появились постоянно окружавшие их товарищи, которые старались показывать и знакомить со всем, что они не могли увидеть вне Земли. Они расплачивались рассказами о Земле-2 и Дальнем космосе. Отношение к ним не только товарищей, но и педагогов было, конечно, особым: они были, всё-таки, не такие, как все.
Дети не торопились после занятий домой – появлялись лишь к ужину. Но заканчивать день вне привычной обстановки, без родителей, они бы не смогли.
…Сын был, казалось, не в своей тарелке – чем-то смущен.
– Со мной сегодня говорил сексолог, – после ужина сказал он Отцу наедине. – Спросил, не хочу ли я пойти к гурии. Разве это надо сразу?
– Нет: ты имеешь право подождать.
– Отец, а вообще – это обязательно?
– Все твои сверстники в первый раз имеет дело с гурией.
– Я бы не хотел этого совсем. Не могу относиться к гуриям, да и ко всем неполноценным, как все. Ты же сам говорил. Я ведь ношу имя Лал.
– Верно, Сын!
– Ну да! И потом: нужно ли так? Мне хочется, чтобы – как у вас: у тебя и Мамы. Это правильно?
– Думаю, да. Хоть, может быть, не для всех. Ты можешь делать, как захочешь.
– Понимаешь, хуже, что ребята пригласили меня сходить на эротические игры. В эту пятницу. Нужна какая-то серьезная причина, чтобы их не обидеть: я, всё равно, с ними не пойду.
– В пятницу мы отправимся с тобой на рыбалку. Есть одно озеро: я был там незадолго перед отлетом на Землю-2. Вместе с Лалом. Для твоих товарищей этого, по-моему, достаточно.
– Да – вполне!
И он начал делиться с Отцом своими планами: облетать всю Землю, увидеть собственными глазами все её уголки. И все растения. И всех животных: пока что ему больше всего понравилось в зоопарке.
– Но всех их мы туда брать не будем: по крайней мере, вначале, – привычно свел он под конец всё к своей Земле-2.
46
На ракетодроме детского острова никого не было. О месте работы Евы Эя узнала там же по справочному компьютеру: в другой части острова, куда пришлось добираться аэрокаром.
На лужайке, как когда-то, босоногие дети в пестрых ситцевых трусиках делали с инструктором зарядку. Рядом, под деревом, сидела женщина. По-видимому, педагог – дожидалась конца зарядки, чтобы повести группу завтракать. Она не обращала внимания ни на садившийся аэрокар, ни на то, что Эя с Дочерью подошли к ней. Даже не повернула голову.
– Доброе утро! – поздоровалась Эя.
Женщина вздрогнула и подняла, наконец, голову. В глазах её почему-то мелькнул ужас. Незнакомая.
– Эя?! – хрипловато спросила она.
– Ева! – Эя вдруг узнала её – она была слишком не похожа на прежнюю Еву: осунувшаяся и худая, внешне много старше своих лет. Глаза – потухшие.
Было видно, что она в таком состоянии, когда ни о чем расспрашивать нельзя. А это так нужно сейчас!
«Спокойно!» – Эя напряглась: «Ничего: ты заговоришь».
– Это моя дочь. Её зовут Дэя.
– Дочь… – в глазах у Евы что-то загорелось.
– Хочу показать ей детей на Земле. Ты поможешь?
– Да. Помогу, – глухо отозвалась Ева.
Она дала детям выпить сок и сразу повела в столовую.
Они завтракали там же, за отдельным столом. Ева угрюмо молчала, и Эя старалась ничем не выдать свое нетерпение.
– Поведи нас, пожалуйста, сначала к самым маленьким, – попросила она Еву, когда встали из-за стола.
– Замени меня, – сказала Ева помощнице-практикантке. И они пошли в ясли, к грудничкам.
– Маленькие! – широко раскрыла глаза Дэя. – Можно взять его на руки, сеньора?
– Только осторожно.
– Не бойся, Ева: она – всё знает.
Кормилица передала Дэе младенца, и девочка бережно взяла его.
– Она держит умело! – заметила удивленно Ева.
Дэя крепко прижимала младенца к себе. Лицо её побледнело, губы дрожали.
Ева молча посмотрела на кормилицу. Дэя отдала ей ребенка, подошла к матери. Голова её была низко опущена.
– Что с тобой, девочка? – спросила ещё ничего не понимающая Ева. Вместо ответа Дэя вдруг задохнулась рыданием.
– Малыш! Маленький! – прорвалось у нее сквозь плач. Ева схватила её, прижала к себе.
– Не плачь, дочка, не плачь! Ну же! – Сумела успокоить её – и только тогда отпустила. Повернулась сразу к Эе.
– Нам нужно поговорить! – глаза её горели – это была снова прежняя Ева, с решительными, энергичными жестами.
– Очень нужно, Ева! Из-за этого я и прилетела.
– Пойдем: я сейчас не смогу сидеть – мне надо двигаться.
