скачать книгу бесплатно
– И ты мне.
Новость меня не обрадовала. Хоть Мия и справедливо негодовала на мою молчаливость, один факт её присутствия рядом делал мою жизнь в разы лучше. А упоминание родителей подняло внутри волну непонятного раздражения, за которое мне тут же стало стыдно. Я не должна так думать, это некрасиво и глупо, но воображение было не остановить: Мия с мамой и папой жарят шашлыки во дворе своего загородного домика у моря, вечером к ним приходят бабушка с дедушкой и пара друзей семьи, все разговаривают, смеются, играют в игры… Вместе.
Простая, хорошая жизнь, которой у меня никогда не будет.
– Ешь, это твоя половина.
– Я наелась, помогай.
– Я тоже наелась.
Наша любимая забегаловка уже почти опустела, а я всё собиралась с мыслями. Давай, Рау. Начни с происшествия последних дней. Невысказанное настойчиво рвалось наружу, но при этом стоило набраться воли и открыть рот, как голосовые связки отказывались работать, а мозг не желал составлять хоть сколько-либо осмысленные предложения. Это начинало порядком раздражать. Я отключила всевозможные речевые намерения, словно лампу, и пока сознание металось в темноте, бросила:
– Тут неделю назад случилось кое-что.
Над нашими головами раздался хлопок, и на стол посыпались искры и тонкие осколки стекла. От неожиданности мы синхронно подскочили на стульях.
– Вот блин! – воскликнула Мия и принялась вытряхивать из волос крошечные блестящие осколки.
К нам уже спешила официантка. Суетливо извиняясь, она собрала стекло салфеткой и осведомившись, не хотим ли мы пересесть и заказать что-нибудь ещё, удалилась с чувством выполненного долга.
Прищурившись, я смотрела на рванувшую лампочку.
– Ну просто по натуре победительница, – проворчала Мия, закончив вытряхивать стеклышки из волос. – Так что там случилось-то?
– А? Да так… Натолкнулась на одно странное место. Представляешь, еду себе в лифте, как обычно, и тут он резко тормозит, двери отваливаются, а там…
Есть вещи, которые просто не хотят, чтобы о них говорили.
Пора бы наконец вернуться к делам насущным, а то так недолго и форму растерять. Сегодня мы довольно поздно завершили наши праздношатания, так что когда я явилась домой, было уже немного за полночь. Меня встретил тёмный провал за порогом. Надо бы завести привычку оставлять какую-нибудь лампу перед уходом, а то даже как-то жутковато. Будто бы и правда за обычной дверью притаился космос. Я ввалилась внутрь, нащупала выключатель и с каким-то особым упоением принялась запирать дверь. Это, пожалуй, мой любимый каждодневный ритуал. Каждый заветный оборот ключа означает, что ты надёжно защищён от любых нежелательных вторжений извне, и ничто тебя больше не потревожит. Впереди ночь, вкусный ужин, книги, видеоигры, охота и ничего лишнего.
Сегодня на повестке дня стандартный заказ. «Баловство», – думала я, устраиваясь под одеялом, но вопреки этому сердце было не на месте. Как будто что-то забыла. Впрочем, целая неделя без практики, и не такое покажется. Списав всё на долгий перерыв, я бросила последний взгляд на потолок и ощутила знакомую рябь на ткани Мира-0. Диван подо мной колыхнулся, а тело начало растекаться – сначала по поверхности кровати, затем по полу, чтобы пролиться дождём прямо в сон.
Я на сто процентов уверена, что что-то не так. Но что? Легко же меня выбить из привычной колеи. Я пришла в себя в лифте. На этот раз мне досталась тесная металлическая коробка с исписанными чёрным маркером серыми стенами. На одной из них висело треснувшее зеркало. Мне не очень хотелось смотреть на то, что оно отражает, поэтому я встала лицом к дверям, закрыла глаза и прислушалась. Столько частот, невозможно сосчитать. И среди них одна – принадлежащая клиенту. Чтобы настроиться на необходимую частоту, мне нужна пара вещей.
Первая – виртуальный портрет. То, чем человек становится, входя в состояние Онлайн, его поведение и реакции в Сети, а также то, что он читает, смотрит и слушает – это важный пласт данных, позволяющий получить краткое, но точное резюме вне зависимости от расстояний. Поэтому предварительно я всегда провожу небольшое исследование по открытым источникам.
Иногда информации находится преступно мало, и приходится работать по одному лишь имени.
Имя – основной инструмент. Не паспортное. Оно даётся родителями человеку, которого ещё не существует как личности. Меня же интересует имя, приобретённое в процессе становления этой самой личности, то есть, то, которым человек назвал бы себя сам, зная себя изнутри. Странно, но многие даже не задумываются о таких вещах, пока не спросишь. Проанализировав смысловой и звуковой состав такого имени и переведя в частоту, можно безошибочно найти его обладателя.
Это можно было бы назвать истинным именем, но звучит как-то уж чересчур фэнтезийно. Моя внутренняя база данных предлагает вариант «глобальное имя», в противовес или в дополнение к обычному, «локальному».
Впрочем, иногда бывает и так, что паспортное имя безупречно подходит человеку, и тогда остаётся за него только порадоваться.
Вооружённая этими нехитрыми знаниями, я нажимаю нужную кнопку и жду.
Кабинка движется вправо. У неё расшатана одна дверь, так что я могу видеть, как мелькает подъезд, выкрашенный синим и белым, как он сменяется тёмным туннелем и как, наконец, мы приезжаем на место.
Первое, что бросилось в глаза – асфальт. Я сделала шаг вперёд и оказалась посреди аэродрома. Стоял летний день, всё было залито слепящим солнечным светом. Небо с хаотично разбросанными одинаковыми облаками, как с детского рисунка, раскинулось над полем, словно купол. Разметка на асфальте почти стёрлась, кое-где пробивалась трава. Чуть дальше в ряд расположилось пять огромных пассажирских самолётов, их полированные бока отражали свет так, что было больно смотреть.
– Ну и что? – спросила я.
Я шла по взлётной полосе, покручивая компас в кармане и прислушиваясь к частоте. Силуэты «боингов» в золотом сиянии завораживали. Возможно, когда дело будет сделано, я смогу вернуться сюда и взять напрокат один? С управлением как-нибудь разберусь, это же всё-таки эфир.
Частота привела меня в здание аэропорта, совершенно пустое. Лучи солнца пробивались сквозь крышу, плясали на пустых стойках, вывесках закрытых кафе, отражались на погасших экранах банкоматов.
Я ощутила присутствие, своеобразный конденсационный след. По нему и направилась, попутно сосредотачиваясь на правой руке.
Минуточку.
Ещё раз.
Оружие никак не желает материализоваться. Очевидно, ранение в лесу не прошло бесследно.
След становится различимее, похоже, уже не я преследую, а наоборот.
Это очень плохо.
Она приближается. Выглядит в точности, как клиентка, но глаза полны Шума. Взгляд отследить невозможно, но я ощущаю внимание, всецело направленное на меня.
Цель остановилась в пяти метрах и ничего не предпринимала.
Может, пронесёт?
Словно прочитав эту мысль, она рванулась вперед и почти вцепилась мне в лицо, оставив на щеке пару царапин. Я успела схватить её за руку, пропустить разряд тока и отпрыгнуть подальше. Даже если я попробую убить это создание электричеством, оно всё равно вернется. Нужен пистолет. Поэтому я просто попытаюсь свалить и вернуться позже.
И я побежала.
Одновременно с преодолением разного рода препятствий в виде ограждений, стеклянных дверей, кресел и прочего барахла, я пыталась сделать две вещи: первое – вернуть к жизни пушку и второе – проснуться. Что то, что другое выходило, мягко говоря, никак.
Обернувшись, чтобы оценить расстояние между мной и преследовательницей, я совершила роковую ошибку. Откуда ни возьмись, выросла стеклянная перегородка, в которую я впечаталась.
«?!#%», – только и подумала я, обречённо наблюдая, как цель приближается.
Нас разделяло не более двух шагов. Она остановилась. Это была женщина с обесцвеченными волосами до плеч.
– Что смотришь? – зло бросила я, потирая разбитый лоб.
– Что тебе от нас нужно?.. – просвистела она.
Разговаривает?!
От неожиданности я даже прекратила попытки проснуться. За все годы мне ни разу не попадался говорящий объект охоты. Они всегда молчали.
– Знаем тебя… Нам говорили, что ты придёшь…
– Чего? – обомлела я, наконец созрев для того, чтобы вступить в диалог.
– Убивать пришла. Зачем?
– Затем, что вам пора домой, – на автомате ответила я и поднялась на ноги. Мой мозг был слишком занят обработкой предыдущей фразы.
Она отступила и снова пошатнулась вперед.
– Не понимаем. Мы уже дома. Мы просто спим, а это наш дом. Такой же, как и наяву.
– Так, стоп, – я окончательно обрела вертикальное положение. – Это не дом. Это – побочный процесс, в который ты… э-э-э… вы по незнанке сунулись и который жрёт ваши ресурсы. Давайте по-хорошему его завершим.
Цель непонимающе склонила голову.
– Мы видим. Такие, как ты, берут на себя слишком много… Тебя нужно завершить в первую очередь, – укоризненно прошипела она.
– Понятно. Значит, будет по-плохому, – я возобновила попытки добыть оружие из пустоты, но тщетно. Кажется, по-плохому сегодня будет мне.
«Да где же ты!»
– Это наш мир… – она подошла ещё ближе, и теперь мы стояли лицом к лицу. – Мы будем делать в нём всё, что захотим.
Неужели без оружия я вообще ничего не значу?
– Нет, не ваш. Просто поверьте.
Я так и не выяснила, что она могла бы со мной сделать. Вместо этого я активировала все внутренние резервы, до которых смогла достучаться. Всё моё естество стало проводом, по которому бежал ток, ещё секунда – и я стану самим током…
Я сгруппировалась и сделала рывок вперед, прямо в неё.
Душераздирающий писк, темнота.
Я проснулась?
Кажется, я дома. Окружающие предметы словно подёрнуты дымкой, но она постепенно рассеивается по мере того, как фокусируется зрение. Как же трудно дышать. С гулко колотящимся сердцем и ватными ногами я потащилась на кухню за глотком воды, сжимая в ладони компас.
«Так и не покаталась на самолёте…» – мелькнула мысль.
Это, безусловно, важно, но на повестке дня проблемы помасштабнее.
Где. Мой. Пистолет.
Улица, подземный переход, поворот… Голова не помнит, а ноги сами несут куда нужно.
На этот раз ворота в сквер распахнуты настежь. Я осторожно приблизилась и, не ощутив шумовой атаки, удовлетворённо кивнула.
Возможно, на этот раз меня ждут. Сейчас и проверим.
<начало трансляции>
Глобальное («истинное») имя даётся не при рождении. Когда объект появляется на свет, по сути, самопроизвольно, под влиянием лишь естественных сил, он не имеет определяющих свойств. Он пуст. Ноль и единица. И только по мере приращения к этому нулю других нулей и единиц, по мере обогащения информацией, становится возможным установить глобальное имя, исходя из набора атрибутов. Слово, которое присваивается при рождении – техническая формальность. Однако если мы имеем дело с искусственно смоделированными объектами, то глобальное имя может быть дано и при непосредственном создании – поскольку в объект уже заложены все атрибуты, определяемые данным именем.
Если объект не искусственен, он сам может выбрать себе имя на основании жизненного опыта и приобретённой информации. Во всех прочих случаях это делает создатель либо более активный по отношению к рассматриваемому объекту.
Глобальное имя – это своеобразный IP-адрес каждого существующего или существовавшего объекта и на практике используется, главным образом, для поиска. Забавно, что повседневное имя, как правило, выполняет ту же функцию, но ограниченную пределами Мира-0. На этом свойстве и зародился миф, что знать истинное имя чего бы то и было – значит подчинить его. На деле знание имени объекта позволяет осуществлять более глобальный, быстрый и эффективный поиск – в Коде.
<конец трансляции>
Level 7.1
Холодно.
Какой длинный коридор. Стены такие высокие.
Куда мне нужно идти?
Свет в конце.
Где мама?
Как больно…
Маленькая девочка с белёсыми волосами, которые через двадцать лет станут светло-русыми, семенит по пустому больничному коридору. Пол с ободранным линолеумом обжигал холодом босые ноги. Наспех натянутое помятое выцветшее платье в полоску, остальные вещи в охапке, кое-что волочится по полу. Не успела одеться как следует после очередных процедур.
Опять одна? Неужели меня сегодня никто не заберёт? А как же цирк, ведь мне обещали, что если я потерплю ещё раз, меня непременно отведут в цирк. А может, я смогу дойти до дома сама?
Но я ведь даже не знаю, куда идти. Всё такое одинаковое. В коридоре приглушён свет и стоит тёплый запах подвала. По сторонам изредка мелькают белые двери. Иногда вместо дверей в стенах ниши, перекрытые ржавыми решётками. За ними тесно сплетаются трубы.
Кто-нибудь…
А вот совсем другая дверь. Двустворчатая, металлическая. Как та, которая осталась позади. За ней ещё такие страшные гудящие машины. И провода, и трубки, и экраны с разметкой и стрелками-указателями. И запах. Химический воздух, без спроса прорывающийся прямо в лёгкие. А ещё – странные синие лампы. Интересно, за этой дверью то же самое? Мне не хватит сил её открыть, да и руки заняты.
Где же все?
Пол выложен чёрными и бывшими когда-то белыми квадратами. Кое-где квадратов недостаёт. Я стараюсь обходить эти места – кажется, что в них можно провалиться. Чешется ранка от капельницы. Кое-как уместив вещи подмышкой, я с наслаждением расчесала ее.
Шаги. Там, в конце коридора. Из темноты выбежал темноволосый болезненно худой мальчик, по виду мой ровесник. Увидев меня, он остановился, крепко прижимая к груди плюшевого медведя перебинтованными до локтя руками, и принялся строго меня разглядывать. Везёт. Мне не разрешили взять с собой даже книжку, хотя, казалось бы, кому она может помешать в огромной пустой палате?
– Эй…
Не издав ни звука и даже не изменившись в лице, он развернулся, пробежал до конца коридора и скрылся за поворотом.
– Постой!
Я бегу за ним. Только бы этот коридор закончился скорее.
Но за поворотом оказался точно такой же, а мальчишки и след простыл.
Наверное, это лабиринт. Мне как раз недавно про него читали.
Позади послышался скрип двери, и я со всех ног побежала обратно, уронив что-то из вещей. Неважно. Из палаты вышел доктор – ну конечно же, это доктор, у него белый халат, смешной колпак и маска. Только взгляд уставший-уставший. Наверное, он не спал всю ночь – вон какие чернющие мешки под глазами. Судя по их размеру, всё-таки две ночи, а может даже три.
