Академия «Терем»

Теперь же менять решение было поздно. Год в этих стенах казался слишком долгим и страшным. Как матушка тут пять лет отпахала, уму непостижимо. Я часа в пансионе не провела, а уже сбежала бы, представься шанс. Но поступать так необдуманно – не в моих правилах. Хоть я и считалась избалованной папочкиной дочкой с платиновой карточкой, но мозги в голове имелись. Так что я перевернулась на бок, натянула одеяло на голову и мирно закрыла глаза. Утро вечера мудренее. Сперва сон, а потом уже выяснять, что и как. Я и так вымоталась, пока дошла до «Терема», на большее меня не хватит, а рисковать, действуя вслепую, глупо и непродуктивно. Закрыв глаза, я позволила сознанию провалиться в сон.

Глава 3

Первый вздох

Наутро голова гудела так, что, казалось, отвалится. Поднявшись с неудобного и жесткого матраца, я раздвинула шторы и с сожалением обнаружила, что за ними, кроме мертвого леса и непроглядного тумана, больше ничего не существовало. Вот и как тут с ума не сойти?

Вздохнув, разобрала сумку и посмотрела на страшного вида комплект школьной формы. Уродская клетчатая юбка, как из корейских дорам, отвратительного качества белая блузка с рукавами-коротышами и мерзкий коричневый пиджак. Ужас! Я так долго ждала, когда же мне исполнится тысячелетие, что теперь была недовольна перспективой встречать его в закрытом пансионе для трудных подростков. Каким образом я вообще докатилась до жизни такой? Но я это наказание заслужила, так что жаловалась скорее для проформы. Отвратительное чувство тошноты красноречиво напомнило о том, что в мертвый лес просто так лучше не ходить.

Я горько вздохнула и постаралась взять себя в руки. Хуже, чем сейчас, уже не будет. Оставалось лишь смиренно ожидать, когда пройдет этот год, и, выпустившись с наивысшими баллами, получить амнистию. Подняв листок с расписанием, пробежала по нему глазами и поняла, что всего у нас шесть предметов. Одно занятие до обеда и два после. Всего в день по три занятия и один выходной в воскресенье. Ну, не так страшно, как думалось. Никто гениев из нас лепить, похоже, не собирался. И на том спасибо.

Спускаться вниз было боязно. Вчерашний день отпечатался в памяти настолько хорошо, что от этого было дурно. Тревога не покидала меня. Напротив, ярко разгоралась внутри и щекотала на подкорке сознания. Последний раз покрутившись перед зеркалом, убедилась, что идиотская форма сидела на мне вполне сносно. Хлопнула дверью комнаты и поспешила вниз по лестнице. Помещение, в которое меня вчера приволокли, оказалось огромной общей гостиной. Что-то среднее между библиотекой, рабочим кабинетом и чилаут-зоной. По стилю интерьера – смесь ретро и позднего модерна. Странное сочетание, но кто я, собственно, такая, чтобы судить обо всем происходящем в стенах этого старинного имения? Всего-то его заложница…

Пройдя еще несколько одинаковых дверей, за одной из них я обнаружила столовую. Вот она и была мне необходима. По крайней мере, покормить свой пустой животик следовало.

Сидевшие за столом отпрыски божеств смотрели друг на друга с подозрением. И только тот самый рыжеволосый парень, который тащил вчера ночью мою бренную тушку, мило мне улыбался.

Я уселась на единственный свободный стул, попыталась упорядочить в голове все события последних часов. Выходило отвратительно. Если бы знала, что с такого начнется, обязательно бы взяла с собой пистолет. Не декоративный, из тех, которые современные дамочки украшали стразами и позолотой. А самый обычный, затертый, которым еще отец пользовался на всех семи войнах, в которых принимал личное участие, периодически модернизируя и совершенствуя. Пароль от сейфа я знала, пропажи бы не хватились.

Любой, кто вырос в семье достопочтенного бога смерти Рода, обязан знать не только то, как души смертных собирать, но и то, как умертвлять оные в чрезвычайных ситуациях. Когда матушка вступила в семью, выбрала в качестве оружия струны, прячущиеся в тонких браслетах на ее запястьях. А я пошла по пути папы и обзавелась навыками стрельбы. Теперь же, рассматривая соседей по столу, заметила, насколько бледными и перепуганными они были. Наверное, за исключением высокой красноволосой женщины и старика. Скорее всего – директриса и завхоз, который со мной возился.

Завтрак протекал чинно и лениво. Никто не собирался устраивать сцены и создавать драмы. Пока в одно мгновение все не поменялось. Миловидная шатенка на другом конце стола захрипела, задергалась, из ее рта пошла кровавая пена, и девушка рухнула кучерявой головушкой прямиком в омлет. Отравление налицо… По крайней мере, мне, как наследнице смерти, тут иного не доказали бы. На приступ или болезнь не похоже. Да и исходил от нее кисловатый аромат убийства и предательства. Кто-то заорал, кто-то отшатнулся, и только я продолжала есть. Труп не убежит, а омлет мог и остыть.

– Господи, кому вообще в такой ситуации кусок в горло может лезть? – всхлипнула миловидная блондинка с соседнего стула.

– Не знаю, как тебя, а меня отравить нельзя, – пожала я плечами, – потому предпочту плотный завтрак стенаниям о трупе. И мало, что ли, я их видела. У меня, между прочим, лучшее образование по патологоанатомии в мире. Потому прости, но это не самый страшный и странный инцидент, который происходил у меня на глазах.

– Рода, что ли, наследница? – усмехнулся рыжий, который меня тащил.

– Она самая, – утерев губы салфеткой, я встала из-за стола. – Так понимаю, остальные к ядам не устойчивы? Неужели я единственная из высшего пантеона?

– Нет, есть еще парочка, – вздохнула красноволосая дамочка, поправляя очки. – Но я примерно поняла ход мыслей. Да, отравить можно практически всех. Не думала я, что в этом году игра на выживание начнется с вашим приездом. Ну, видимо, остальным родители поведали, что надо делать, дабы выбраться отсюда живыми и невредимыми.

– Не знаю, мне матушка советовала лишь к мертвому лесу прислушиваться, я ему и даром не сдалась, – криво усмехнулась я, делая глоток чая, – о, а вот и отрава нашлась. Белладонна… Концентрация прям божественная, видимо, в ядах и медицине наш некто хорошо разбирается. Как лаконично, драматично, пафосно и, главное, глупо. Дешевым романчиком для заурядных дамочек из метрополитена попахивает. Зато действенно… Тут живыми не пахнет, а Навь такие шуточки ценит.

– Точно, у погибшей же особое отношение к этому месту и связь с душами, – туманно протянула женщина. – Всем на занятия согласно расписанию. Мы проконтролируем, чтобы в пищу никто не смел ничего добавлять. Наказание для преступника – неделя в подвальной темнице. И мы найдем того, кто это сделал, не сомневайтесь!

Никто не стал спорить. К тому же что-то такое я смутно подозревала. Не могло все быть настолько просто, подлые убийства здесь наверняка обычное дело. В противном случае у «Терема» не было бы столь дурной репутации. Так что происходящее логично и закономерно. Оставалось лишь понять, как действовать в подобных обстоятельствах. Ну для начала неплохо бы узнать получше, что будет твориться в этом доме на протяжении девяти учебных месяцев. А уже исходя из этого строить дальнейшие планы.

– Прошу прощения. – Я поравнялась с рыжеволосым парнем. – Ты мне вчера помог, а я даже твоего имени не знаю, это немного печалит. Мирослава Разумовская.

– Антон Шиперов, – протянул он мне руку. – Я несколько раз видел тебя на мероприятиях. Но я не главный наследник, потому мы не были друг другу представлены. Перун.

– Род, как ты уже мог понять, – улыбнулась я ему. – Что тут вообще происходит? Матушка училась в «Тереме» достаточно давно, потому не смогла толком рассказать, что же это за дурдом. А я единственный ребенок в семье. Оттого-то сложно влиться в ситуацию.

– Это место за глаза называют «Ареной безумия», – сказал парень. – Тут выживают лишь те, кто не боится запачкать руки кровью. И очень странно, что твоя матушка, пройдя через столь безумную игру, ничего тебе не рассказала. Любой, кого приговаривают к «Терему», обречен на истребление. Тут действует лишь один закон: убей или умри!

– Не могу в это поверить, – тряхнула я головой. – Она не была приговоренной. Афродита де ле Фруа. Одна из последних потомков истинной Афродиты. Из-за своей красоты она пять лет пряталась тут, пока помешанный на ней наследник Кришны не женился. Лишь после этого матушку выпустили из «Терема». Пять лет… Шестьдесят месяцев… Ровно столько она провела тут, ни на час не покинув мертвый лес. Вряд ли, будь тут так опасно, де ле Фруа отправили бы свою младшую наследницу сюда.

– Странно, никогда не слышал, чтобы сюда брали вот так просто, – скривился Антон.

– Матушке было почти тринадцать веков, когда она училась тут, еще даже о садах Семирамиды легенд не слагали, – пожала я плечами. – Этот дом – величайшая загадка и тайна. Так что вполне возможно, что все наши знания о нем имеют ошибочное происхождение и построены на общей истерии и глупых домыслах. И все же, что за чертовщина тут творится? Ибо даже моль белобрысую на соседнем стуле удивил лишь сам труп, а не факт его наличия. Убийство других для всех столь обыденно, что это не вписывается лишь в мою картину моральных норм и принципов? А ни у кого не возникало мысли банально обсудить проблему? Сейчас очень много курсов по психоанализу и работе над собой. Возможно, и тут стоит элементарно выключить режим агрессии и включить режим люблю все живое во вселенной? Как-то же до нашего прихода тут другие боги жили!

– Тогда, возможно, все было по-другому, – кивнул наследник Перуна и ушел от прямого ответа. – Не могу этого отрицать. Тринадцать веков – внушительный срок.

– А что происходит сейчас?

– Как я и сказал, тут либо тебя убьют, либо ты убьешь. – Рыжий толкнул дверь в класс. – Нас было двадцать четыре, уже двадцать три, и снятия приговора добьется лишь тот, кто выпустится с наивысшими баллами. Когда-то давно это действительно работало и позволяло детям богов становиться лучше, но чем сильнее ожесточался мир, тем меньше оставалось выживших в «Тереме». Ты же наверняка слышала, что один курс перебил друг друга полностью. Пока мы здесь, профессорам плевать на нас. Они – заблудшие души, привязанные к мертвому лесу. Они не покинут его никогда. А у нас есть лишь один шанс из двадцати трех.

– Мать наша Вселенная, как же это тупо, – покачала я головой. – Ведь смысл не в том, чтобы стать лучшим, а в том, чтобы исполнить волю суда. Каждому из нас приходится платить за свои грехи. И перед тем, как закинуть в «Терем», говорят, как именно это сделать. Разве ты не знал, чем должен расплатиться по счетам?

– Нет, – покачал головой севший рядом со мной парень. – Меня просто приговорили к году в «Тереме» или к ста годам молитв у шаманов Инков.

– Каждому говорили напутствие перед вынесением приговора, – так же тихо отозвалась я, – мое звучало так: пойми ценность человеческой жизни и прими наказание за грехи свои. Никому не нужно, чтобы я тут подыхала или становилась гением в науке. Достаточно того, что я пойму свой грех и искуплю совершенное преступление.

– Возможно, но так думаешь ты, – криво улыбнулся рыжеволосый. – Остальные же рассчитывают лишь на то, что им удастся убить остальных и стать победителем в этой безумной гонке за свободу и жизнь.

– Какой абсурд, а я еще удивлялась тому, что матушка не выглядела расстроенной, – покачала я головой. – Она-то знала правду и то, как нужно вести себя в этом месте. Вот угораздило же меня попасть в один пансион с такими ненормальными. Хоть в мертвый лес иди и живи там под ближайшим издохшим кустиком.

Глава 4

Обстоятельство вины

– Внимание, рассаживайтесь по своим местам. – Пожилой мужчина в старинном фраке бочком вошел в аудиторию. – Вас разделили на группы по четверо для более качественного обучения. Занятия будут проходить по простой и понятной схеме. Полтора часа лекций, а следующие полтора часа – практика. И так до самого выпуска. Ни праздников, ни каникул, ни прочей ерунды в «Тереме» нет и быть не может. Наша задача – сделать из вас прекрасных преемников для прямых линий наследования, в редком случае – воспитать достойную замену, которая станет во главе рода. По этой причине к вам будут относиться строже и серьезнее, чем к тем наследникам богов, которые остались за пределами мертвого леса.

Я лишь удивленно осмотрелась и поняла, что в огромном классе нас действительно четверо. Я, наследник Перуна и еще два парня. Один с растрепанными светлыми волосами и круглыми очками с толстыми линзами. А второй накачанный, в едва сходящейся на бугристых мышцах рубашке брюнет в татухах и пирсинге. Какая странная, а главное, разношерстная компания собралась. И по какой причине меня не отправили учиться с девочками? Не хватило, что ли, девчонок, чтобы поделить на равные группы по половому признаку? Вопросов было столько, что пора брать тетрадочку и записывать.

Лекция оказалась скучной и бессмысленной. Про финансовые рычаги и давление рынка я могла рассказать даже в полусонном состоянии. Отец никогда не отстранял меня от руководства фирмой, велев присматривать за Москвой и областью. Потому последние триста или четыреста лет я была посвящена во все тонкости семейного бизнеса. И мы не всегда использовали законные методы для достижения поставленных целей. Шантаж, взятки, подкуп, лоббирование кадров. И это лишь верхушка айсберга, о настоящих делах мегакорпорации сроду так открыто не поведают. Это тайна за семью замками.

Сам факт того, что нам пытались читать лекцию о чем-то, что мы и так прекрасно знали, говорил о неподготовленности персонала к конструктивному диалогу со студентами. Смешно или нет, но тут даже капли сомнений не возникало. Я на сто процентов была уверена в своей теории. Академия-интернат для трудных подростков давно превратилась в место для проведения гладиаторских состязаний. Кто сможет выжить в этом аду, тот и достоин продолжать династию. Странное решение. Хотя таким способом можно и от неугодных избавляться.

Мол, помер-то он в стенах «Терема», значит, туда ему и дорога. На моих родителей это не было похоже, да и нарвалась я сама по дурости и тупости. А вот остальные вполне могли при помощи грязных методов пытаться устранить отбросов своего рода. Ибо парни, сидящие рядом со мной, не походили на тех, к кому в будущем перейдет власть и право столетиями решать судьбы людей. И это настораживало. Неужели кто-то решил покончить с Родом и нашей династией? Принять новую семью и наделить ее силами бога смерти? Это заговор или дурное стечение обстоятельств?

Чем бы оно ни являлось на самом деле, мне от этого ни тепло, ни холодно, напротив, хотелось побиться головой о стену, но найти правильное решение и доказать всем, что рано списывать меня со счетов. Девять месяцев… Не такой большой срок, я вполне смогу выжить в застенках этой тюрьмы строгого режима для божественных отпрысков. К тому же, в отличие от большинства присутствующих, меня не так просто прикончить. Когда ты несешь в своей крови смерть, она перестает иметь для тебя большое значение.

Криво усмехнувшись собственным мыслям, постаралась взять себя в руки. Надо собрать больше информации. В ней и заключается сила. Только адекватно оценивая ситуацию, ты можешь манипулировать всеми пешками на шахматной доске. Ибо тут каждый сам за себя. Я уже поняла это. И какими бы добрыми ни казались улыбки, каждый с огромной радостью воткнет тебе в спину отравленный нож. Лишь бы выбраться из передряги живым и невредимым. Стать единственным, кто получит прощение на суде высших богов!

Возможно, во всем происходящем был какой-то сакральный смысл. Испытание алчностью, предательством и коварством… Вот только мне, выросшей в любви, заботе и богатстве, такое положение дел казалось диким. Это неправильно – прокладывать путь по трупам. Если ты достаточно гибок, амбициозен и самодостаточен, тебе не нужны грязные методы, чтобы самоутверждаться перед другими. Они сами встанут на колени и склонят головы, если сможешь подобрать ключик к их ментальному восприятию и зацепишь нужные крючки.

Стоило ли вообще смотреть на происходящее через призму прошлых лет? Наверное, нет… Матушка не рассказывала мне о «Тереме» не потому, что не хотела пугать, просто ей уже нечего было о нем говорить. Она училась в совершенно ином заведении, где царили другие законы и всех этих баек в помине не существовало. Мир настолько сильно изменился за эти столетия, что от прошлого почти ничего не осталось. Будь на моем месте единственная выжившая Афродита, которая давно отринула имя и семью, что бы она сделала? Единственная, кто не побоялся пойти против воли высших богов? Я знала, что родительница не подарок, но и принижать ее достоинств не спешила, все же у маменьки была своя пачка секретов.

Вздохнув, я постаралась подавить в себе желание разрыдаться и закатить фирменную истерику. Матушка точно была бы недовольна таким раскладом. Положение моих дел настолько шаткое, что даже не смешно. Каждый будет пытаться убрать фигуры с шахматной доски, причем радикальными методами. Не успела учеба начаться, а нас уже минус один. Что же будет дальше… Мыслить о подобном было страшно, но отдавать жизнь за спасибо не хотелось. Я соткана из самой смерти, для меня мертвый лес – дом родной. Ну я так думала… И если они хотели войны, они ее получат!

Правила игры никто не устанавливал, и оттого становилось немного не по себе. Если так подумать, то любой, кто хотел дорваться до власти и занять главенствующее положение в своей семье, мог убрать мешающийся элемент и таким образом управлять дальнейшей судьбой пантеона. Погибни тут кто-то ценный и важный, доказать, что это убийство, будет невозможно. «Терем» и мертвый лес хранят свои секреты ото всех и не пропускают на свою территорию тех, кому тут делать нечего. Так что расследование проводить не будут и обстоятельств смерти называть тоже. Оставалось лишь верить себе и своим инстинктам.

Еще одна проблема – профессора. Не существовало прямых или косвенных доказательств их непричастности к смертям, происходящим в этих стенах. Они все подчинялись приказам мертвого леса, а с ним шутки плохи. Я ощущала его влияние и легкое покалывание в пальцах. Лес весь пропитан болью и страданиями. В этом месте не существовало понятия нормальности. Но я готова вцепиться зубами в шкуры других, если они посмеют перейти мне дорогу.

Мельком бросив взгляд на парней, оценила перспективы. Перун, скорее всего, Сварог и кто-то еще. Затюканный ботаник в очках не походил ни на одного известного мне представителя славянской мифологии. Либо кто-то посторонний, либо белая ворона в семье. И тот и другой вариант были мне не по душе. Жалко паренька, если его единственная проблема заключалась в том, что он не такой, как остальные. Не отправлять же на верную смерть за столь малое прегрешение! Как рука-то повернулась совершить поступок, недостойный главы рода?

Ситуация с каждой новой крупицей полученной информации становилась все более неприглядной и даже в каком-то смысле мерзкой. Так и хотелось вскочить и сказать всем, что нет смысла убивать соседей. Никто таким образом прощения не получит. Мы должны исправить то, что натворили, и покаяться в грехах, а не устраивать кровавые разборки друг с другом. Но Антон сказал правильную вещь: кроме меня, никто так не считал.

Остальные надеялись вырваться из этого места при помощи страха, боли и убийств. Чем дольше обдумывала это, тем отчетливее понимала, в какой змеиный клубок угодила. Нет здесь ни правил, ни сострадания. Лишь алчность и жестокость. Пусть мы лишь дети своих божественных родов, но в наших жилах текла та же кровь, горячая и поднимающаяся в груди дикой волной. Каждый мечтал доказать свое превосходство. Наивные и глупые. Давно утратившие свое вечное начало и сроднившиеся с людьми. Они не понимали, что путь каждого заканчивался в царстве смерти. Есть лишь два начала – жизнь и смерть. Все остальное создано из них и для них. Мы марионетки, не более…

Если так подумать, то самый страшный кандидат на звание выжившего в этом дурдоме – я! А из этого можно сделать вполне закономерный вывод, что первой из игры постараются вывести не меня, а самых слабых. Тех, кто мешается под ногами. Пока вся эта мелкотня не успела сбиться в стаи и не начала наседать на сильных. А уже после того, как на шахматной доске останутся лишь сильнейшие, война грянет кровавая и жестокая. Никто не будет думать о методах и собственной безопасности. Убей или будь убитым… Третьего варианта для этих ребят не существовало. Может быть, в самом деле в мертвый лес уйти? Неплохая же идея. Чем ближе к предкам, тем легче. Правда, за купол, по словам профессора, было не выйти, что немного остужало мои порывы.

Тряхнув головой, я постаралась отогнать от себя глупые мысли. Сейчас нужно было понять, как обезопасить собственную жизнь. И если для этого придется отыгрывать роль невинной овечки, то так тому и быть. За завтраком я уже проявила свои способности. Не зная броду, полезла в воду. Дура! Но я и помыслить не смела о том, что мне предстоят не девять месяцев учебы, а кровавое сражение не на жизнь, а на смерть. В кошмарном сне такого вообразить было нельзя. До последнего считала, что это идиотские россказни, которые недоумки сочиняли от мелочности умишек. Все же у мамы это звучало не так убийственно опасно.

Еще раз осмотрев согруппников, я попыталась понять, с чего лучше начать. Кто из них представлял наивысшую степень угрозы и по какому принципу нас вообще разделили? С каждым часом вопросов становилось больше, а голова просто раскалывалась от невозможности махнуть на все рукой и сбежать.

Существовало ли решение, которое устроило бы всех? Что-то мне подсказывало, что нет… Ибо те, чьи глаза застилает страх, бессильны перед ужасами и кошмарами бытия. Это простая истина, которую знал любой из семьи Рода. А знали ли о ней другие? Теперь мне предстояло проверить это на собственной шкуре и не позволить страху отнять единственное превосходство, которое у меня осталось. Хладнокровие!

Глава 5

Вот и познакомились

– Я так понимаю, наша четверка самая сильная в этом году. – Парень с телом атлета внимательно обвел нас взглядом. – Питер, сын Марии Элькес, род Эрзули.

– Никогда не слышал, чтобы преемниками Эрзули назначали пацанов, – вскинул рыжую бровь сидящий рядом со мной парень. – У вас вроде с этим строго.

– Ну я единственный, кто может претендовать на этот титул, – усмехнулся красавчик из пантеона Вуду. – Моя единственная племянница слишком мала, чтобы наследовать титул. А все остальные давно встретили свой круг перерождения. Так и вышло, что остался лишь я один, и больше нет тех, кто сможет ответить за красоту Эрзули.

– Значит, тебя отправили сюда, чтобы ты сдох побыстрее и не мешался под ногами, – кивнула я, делая вполне логичное заключение.

– Мирослава, это грубо, – возмутился наследник Перуна.

– А что, собственно, такого я сейчас сказала? – вскинула я бровь. – Мою мать тут от фанатика ее красоты прятали, отца пытались убить и не допустить до власти. Я вообще судебный срок отбываю. У каждого имеются свои причины попасть в «Терем».

– Я и не обиделся, – покачал головой Питер. – Я и так прекрасно осознавал, что такие радости не могли свалиться мне на голову без причин. И труп за завтраком явственно дал это понять. Потому, Мировала, я не в обиде.

– Мирослава, – покачала я головой. – От славянского «мир на земле славящая», Ми-ро-с-ла-ва. Но не волнуйся, вскоре привыкнешь.

– Ми-ро-ла-ва, – попытался повторить иностранец.

– Ну почти, – хохотнула я в кулак, – «с» пропустил. Ми-ро-с-ла-ва.

– Ми-ро-с-ла-ва, – еще раз по слогам протянул парень.

– Правильно, – усмехнувшись, кивнула я ему. – Коли зашел разговор о том, что мы сильнейшая четверка, значит, у вас есть какая-то информация, которой я не владею. Обо мне, думаю, и так все слышали. Я из семьи Рода. Славянского бога загробного царства, который сторожит покой меж Навью и Явью, создав мир таким, каким его описывают люди. Три начала, которые должны жить в гармонии и мире. Так что давайте знакомиться, я не кусаюсь и вполне дружу с головой.

– Я Антон, наследник Перуна, тоже из славянского пантеона. Сюда отец запихнул, сказал, пора учиться жить самостоятельно, – улыбнулся парень, явно солгав о том, как оказался в интернате для трудных подростков. – Буду рад с вами поработать. Всегда хотел посмотреть на мир с другой стороны. Это просто шикарная возможность.

– А помереть не боишься? – вскинул бровь Питер. – Тут, я так понял, шансы на это выше, чем во всем Лимбо, вместе взятом.

– Да ладно вам, не парьтесь вы понапрасну, прорвемся, – засмеялся рыжий. – Сами же сказали, что мы тут сильнейшие, если не будем трогать друг друга, то и проблем не возникнет. Мы же все адекватные личности и прекрасно понимаем, что жизнь в этих стенах одна. Потому не думается мне, что среди нас есть тот, кто поставит ее на кон.

– Ну а ты кем будешь? – перевела я взгляд на последнего члена этой странной и непонятной компании. – Прости, но не узнаю в гриме.