Бессердечный рыцарь

Словно вот-вот обрушатся небеса, кто-то пострадает, случится нечто непоправимо ужасное…

«Успокойся!» – приказала девушка себе твердо и вошла в лифт.

Ее щеки покраснели, дыхание стало неровным.

Только панической атаки, черт ее побери, не хватало!

Эви прислонилась спиной к стенке лифта и глубоко вдохнула.

Все хорошо.

Ничего ужасного не произойдет.

Твоя жизнь не разрушится.

Твое сердце не погибнет.

Ты в безопасности.

Ты получила работу мечты.

Не помогает. Хотелось кожу с себя содрать, лишь бы избавиться от этого иррационального страха.

Просто представь улыбку Кайдена, когда вернешься домой.

Как он будет смеяться.

Как обрадуется твоей маленькой победе.

Вашей победе.

Эви закрыла глаза и невольно улыбнулась.

«Мое солнышко, даже находясь на расстоянии, успокаивает меня».

Двери лифта разъехались в стороны.

Девушка взяла себя в руки, крепче вцепилась в документы и направилась в отдел кадров.

Ей нужно было оставаться сильной.

Всегда.

***

Последний час тянулся, словно целая вечность.

Эви успела познакомиться с другими стажерами – их было двое, и все из Гарварда.

Очень милая блондинка по имени Барбара, которая встретила Эви с улыбкой и предложила держаться вместе, чему девушка была рада. Заводить друзей будучи взрослым человеком всегда было чертовски тяжело. Особенно после того, как ее предала лучшая подруга…

«Не вспоминай… Не думай об этом. Она того не стоит».

Они успели сходить в кафе компании и перекусить, а также познакомиться поближе.

К ним присоединился и третий стажер.

Тристан – высокий брюнет в очках, который производил впечатление серьезного и холодного человека, но при разговоре оказался удивительно приветливым и приятным парнем.

Эви узнала о том, что эти двое были друзьями с самой школы, про их жизнь в Нью-Йорке и учебу в Гарварде, про интересные дела, которые они консультировали вместе с наставниками, про их переезд в Лос-Анджелес…

Сама она мало рассказывала о себе.

Позади осталось так много грязи, что Эви не хотела снова поднимать это все.

Люди сразу изменят свое мнение, когда узнают, кто она такая.

Точно так же, как изменил мнение он.

А потерять новообретенных знакомых и стать изгоем в коллективе Эви не собиралась.

Она даже не упомянула город. Данверс останется там, где ему и место – погребенным в обломках ее темных кошмаров.

Поэтому девушка ограничилась тем, что рассказала про Беркли, сосредоточившись на профессиональной стороне жизни. О Кайдене она тоже пока ничего не сказала. Эви тяжело подпускала к себе людей и не доверяла пока им. Даже несмотря на то, что ребята казались надежными. Жизнь научила ее остерегаться всех.

Даже тех, кому заложено природой верить, любить и доверять.

Нож в спину воткнет любой. Она так и жила – постоянно в ожидании удара.

– Пойдем, час прошел, – потянула Эви за руку Барбара. Тристан поднялся следом, отнеся поднос с пустыми тарелками на место.

Когда стажеры вернулись в отделение, где им предстояло работать, там уже творился хаос.

– О, дьявольский черт, – выругалась секретарша. – Он же меня убьет. Просто убьет. Вспоминайте меня добрым словом, – она побледнела, вгрызаясь в нижнюю губу.

Эви непонимающе огляделась по сторонам. Все носились с бумагами, шумели и находились в состоянии паники.

– А что, собственно, происходит? – осмелилась поинтересоваться девушка.

– Смерть пришла наша, вот что происходит, – огрызнулась секретарь на нее, но тут же извиняющим жестом потерла переносицу. – Мне жаль. Просто голова кругом. Мы все на нервах.

– Потому что?..

– Потому что возвращается Сатана.

– Речь о партнере мистера Гринберга? – спросила Эви осторожно.

– Вы знаете? – удивилась женщина и тут же отмахнулась. – К сожалению, нам рассказали об этом в последний момент, лишь пару минут назад, и мы не успели оформить все необходимые документы. Мы думали, он вернется на следующей неделе.

– Странно…

– Нет, вполне в его духе. Наверняка это Сатана попросил мистера Гринберга скрыть факт своего возвращения от персонала. Очень умно. Теперь нам точно всем конец! – простонала она и принялась печатать, как безумная.

Эви перевела озадаченный взгляд на Барбару и Тристана, но те лишь пожали плечами, выглядя такими же обескураженными, как и она сама.

– Как ты думаешь, кто он?

– Таинственный J? – улыбнулась заговорщически Барби и наклонилась к уху Эви. – Я не знаю, но мое внутреннее чувство подсказывает, что он очень секси!

– Все его здесь боятся, – поморщилась Эви. – Кажется, он тот еще тиран.

– Я слышал, что ему до тридцати, – вставил свои пять копеек в разговор Тристан. – И он закончил наш университет.

– Правда? – Барбара распахнула глаза. – Я не слышала об этом!

– Я узнал это от профессора случайно, когда тот беседовал с коллегой во время защиты моего диплома. Они упомянули, что их лучший студент теперь возглавляет "Greenberg, Knight & J. Corporation". И посоветовали поехать на стажировку к ним.

– Вот как… – Эви не могла понять, что чувствует. Страх, любопытство или… предвкушение?

«Что со мной вообще происходит? То паническая атака в лифте, то сейчас не могу себе места найти…»

Девушка списала это на банальное волнение из-за встречи с начальством. Как-никак, это был явно уважаемый и… внушающий страх человек. Так что неудивительно, что она поддалась волне паники.

«Вдох-выдох. Не смей даже показать перед ним свою уязвимость. Как ты себя подашь, так и будешь работать этот год. Поэтому немедленно…»

Мысль прервалась.

Потому что внезапно все стихло. Разговоры прекратились. Суета тоже.

Все замерли на своих местах и выпрямили спины. Секретарша прекратила свой Гераклов труд, эксплуатируя несчастный компьютер.

Послышались приветствия, кто-то встал с места.

Эви не оборачивалась.

Все волоски на ее теле встали дыбом.

Колени задрожали.

У нее было одно желание: броситься из этого помещения, компании, города, страны прочь…

Бежать. Быстро.

Пока он ее не догнал.

– Я ошибалась, – ошеломленно прошептала Барбара, которая стояла лицом к пришедшему боссу. – Он не секси. Он очень секси. Просто чертов греческий бог. Ну же, обернись и узри самого красивого мужчину, которого я только видела.

– Эй, – обиделся в шутку Тристан, но его глаза не отрывались от их начальника.

Эви разрывалась от любопытства, но вместе с тем…

Энергия этого человека давила на нее. И, определенно, обострила все органы чувств.

Она глубоко вдохнула.

Запах хвои… Свежего теплого леса…

Гвоздики.

Дома.

«Дерьмо», – в глазах почему-то защипало, словно туда попал чертов песок.

Девушка сжала зубы и обернулась в тот момент, когда вошедший поднял голову, сталкиваясь с ней взглядом.

Казалось, весь мир замер.

Время, пространство. Воздух вдруг стал невыносимо тяжелым.

Сдавливая легкие. Заставляя ее задыхаться.

Господи. Иисусе.

Этого просто не может быть.

Нет.

Это все обман зрения.

Глупая иллюзия.

Или проделки ее одурманенного страхом разума.

Его здесь точно быть не может.

«Я сплю?»

Эви ошеломленно моргнула.

Раз, второй, третий.

Ущипнула себя незаметно за руку.

Боль была осязаемой. Вполне.

А видение даже не собиралось исчезать.

Ее сводный брат – ее бывший сводный брат – стоял прямо перед ней, выглядя так, словно сошел с чертовой обложки журнала.

Он был одет в черную рубашку и брюки. Глаза Эви проследили за линией красивых татуировок, которые виднелись из-под закатанных рукавов.

Его рука поднялась к воротнику, агрессивно расстегивая пару пуговиц, словно ему вдруг стало нечем дышать. И снова татуировки. Он что, сплошь забил ими все свое тело? Раньше была только одна. У сердца. Маленький огонек.

«Конечно, от него он избавился в первую очередь, прежде чем набить миллион новых», – вдруг подумала она и рассердилась на себя за эту детскую мысль.

Девушка хотела отвести взгляд, быть холодной и отстраненной, но закрыть эмоции не удавалось.

С ним – никогда.

Она рассматривала Дамиана, не в силах остановить себя. Эви не простила его и не простит, но глупое сердце все равно радовалось, видя его целым и невредимым.

Достигнувшим таких высот. Исполнившим свою мечту.

Он поменялся. Выглядел не мальчиком, а мужчиной. Гораздо шире в плечах, мускулистым, высоким. Дамиан всегда был очень красивым, но сейчас черты его лица стали более мрачными. Почти суровыми. Утратившими мальчишеское озорство и веселье.

Он был похож на человека, который чертовски мало улыбается. Эви помнила, как любила видеть его ямочки на щеках, когда парень смеялся. С ней Дамиан всегда делал это часто…

Его вьющиеся каштановые волосы выгорели на солнце, превратившись в смесь карамельного и теплого янтаря. Отросшие пряди все так же непослушно спадали мягко на его лицо. Раньше она любила их перебирать, наслаждаясь его тяжелым дыханием и ощущением мягкости на подушечках пальцев…

Эви столкнулась с ним взглядом. И едва не содрогнулась.

Они были другими – его глаза. Из зеленых глубин исчезло солнце. Остался один мрак. Потухший, оцепеневший. Мертвые звезды.

Словно кто-то щелкнул переключателем и выключил свет. Оставляя его умирать в темноте. Лес опустел, осталось одно пепелище.

Точно такое же, что осталось в ее искалеченной душе.

Он тоже смотрел на нее. Но его взгляд так и не спустился ниже ее лица. Все это время Дамиан смотрел в ее глаза, равнодушно и… словно сквозь.

Сердце Эви колотилось, словно обезумевшее, и она прижала руку к груди, пытаясь совладать с собой.

Ей так чертовски сильно хотелось встряхнуть его. Накричать. Сказать, чтобы жил.

Не умирал.

Не так, как она.

«Что же ты чувствуешь сейчас? Умеешь ли это делать вообще?»

Его пальцы едва ощутимо дрогнули. Дамиан спрятал их в карманы брюк.

На секунду Эви показалось, что он тоже это ощущает.

Щемящую боль в груди, тоску и… болезненную нежность. Несмотря на все, что им пришлось пережить.

Но секундная слабость уже исчезла, оставляя девушку гадать: а не привиделось ли ей это. Мутный лед сковал его глаза. Взгляд наполнился решимостью.

А потом парень скривился в отвращении и указал на Эви пренебрежительным кивком, обращаясь к подоспевшему мистеру Гринбергу:

– Какого хера это забыло здесь, дядя?

Глава 2

«Why? 'Cause I'm heartless,

And I'm back to my ways 'cause I'm heartless,

All this money and this pain got me heartless,

Low life for life 'cause I'm heartless…»

The Weeknd – Heartless

6 лет назад

Громкие звуки музыки отдавались глухой пульсацией в висках.

Дамиан непринужденно двигался под ритм песни, не обращая внимания на проворные девичьи руки, изучающе скользящие по своей спине, груди, плечами.

Сейчас большая часть людей собралась у огромного бассейна. Кто-то танцевал, кто-то резвился в воде, кто-то баловался алкоголем.

Все в старых добрых традициях.

Его мысли были далеки отсюда.

Они витали вокруг новости, которую отец бросил ему, словно бомбу.

«Я женюсь», – поставил он сына перед фактом.

Для Дамиана это стало шоком.

После смерти матери парень привык к тому, что они с отцом вели молчаливую жизнь вдвоем.

Но теперь… теперь все изменится.

Мужчина не соизволил даже предупредить заранее, что встречается с кем-то. А это наверняка не было спонтанным решением.

Сколько он уже знал эту женщину?

Год?

Больше?

Обида, злость и раздражение кипели в Дамиане. Дело было не в том, что папа плюнул на память о маме и стал двигаться дальше. Нет. Он был в ярости от того, что мужчина не доверял ему настолько, чтобы делиться чем-то важным для себя. Словно боялся, что Дамиан все испортит.

«Я бы никогда так не поступил».

Раздражало то, как мало значил он для отца. Будто посторонний человек.

Так было не всегда.

Нет.

Произошедшая девять лет назад трагедия перевернула их жизни.

Это случилось, когда ему исполнилось двенадцать.

В тот день шел ливень. Дороги были скользкие. Мама ехала, чтобы забрать Дамиана со школы на обещанный киносеанс. Она не справилась с управлением… Грузовик на бешеной скорости подрезал ее и буквально превратил машину в груду металлолома. У хрупкой женщины не было ни единого шанса выжить. Она вылетела через лобовое стекло и умерла еще до приезда скорой помощи.

Виновный тоже погиб на месте.

Дамиан помнил это чувство.

Ужаса, слепящей тоски и желания содрать с себя кожу.

Когда дверь класса открылась.

Он сидел на последнем уроке, в нетерпении от предстоящего мини-праздника с семьей. Папа тоже отпросился с работы и собирался присоединиться к ним чуть позже. День Рождения сына он никогда не пропускал.

Интересно, какой подарок ему купили?..

Хотя Дамиану было все равно – гораздо важнее, что его родные будут рядом, и они все вместе проведут весело время.

Папа пропадал на работе в полиции, а мама была шеф-поваром в своем ресторане. Они упорно трудились, но всегда старались уделять своему сыну максимум внимания. Дамиан не был обделен любовью и заботой. Папа был закрытым человеком и поэтому тяжело выражал эмоции, но мама делала это за них двоих. У мальчика никогда не возникало сомнений в том, что он любим ими обоими.

А потом случилось это.

Вошел в класс директор их школы. Дэймон Адамсен. Он отпросил мальчика и вызвал в свой кабинет.

Дамиан нахмурился и встал со своего места, провожаемый озадаченными взглядами Рэта и Марка. Эти двое были его друзьями детства, и с ними Дамиан проводил большую часть своего времени. Даже если иногда ощущал себя «третьим колесом».

Все, что случилось дальше, он помнил туманно.

Будто память нарочно пыталась стереть болезненные воспоминания и уменьшить эту всепоглощающую боль…

…Обрывочные фразы.

Сожаление в голосе их нового директора, пока он сообщал ему…

Сообщал, что его мама погибла в результате несчастного случая.

Что Дамиан никогда не смог бы забыть – это чувство обреченности и пронзающей до костей беспомощности. Когда стоишь и понимаешь, что мир вокруг разрушается, а ты находишься в самом эпицентре хаоса. И не можешь сделать ничего, чтобы остановить этот круговорот ожившего кошмара.

Месяцы после трагедии были самыми долгими в его жизни…

Она была в таком ужасном состоянии, что женщину хоронили в закрытом гробу. А это означало, что Дамиан даже не получил возможность попрощаться с ней. Посмотреть на маму в последний раз…

Он помнил похороны. Много незнакомых людей. Гроб, который опустили в сырую после дождя землю. Себя, маленького и охваченного оцепенением. Руку папы, крепко сжимающего его плечо. Холодную.

Шло время, боль не исчезла. Она осталась гниющим струпом под кожей, отдаваясь в сердце каждый раз, когда Дамиан вспоминал, почему умерла мама. Из-за него. Она ехала забрать сына на киносеанс. Если бы не он, мама была бы жива.

Кажется, папа тоже об этом задумывался. Иначе почему он так сильно отстранился от Дамиана?

После смерти матери Дамиан завтракал один.

Ужинал один.

Никто не желал ему "доброго утра" и "спокойной ночи".

Никто не провожал его на тренировки по баскетболу. Не встречал с них.

Не радовался его победам на соревнованиях.

Не обнимал.

Не разговаривал.

Не интересовался, как прошел его день в школе.

Папа стал чаще пропадать на работе…

Дамиан подозревал, что это стало простым предлогом, чтобы его избегать.

Каждый справлялся с горем так, как мог.

Генри Йохансен выбрал путь избегания.

Сам же Дамиан… Он бы сломался, не выдержал.

Если бы не одно «но».

Его лучшие друзья – Рэт Дэвис и Марк Стаймест.

Именно они были рядом с ним, когда он вернулся на следующий после похорон день в школу.

Рядом с ними Дамиану не нужно было притворяться веселым или нормальным.

Они могли молчать, могли обмениваться ничего не значащими фразами, могли просто подставить ему плечо – всегда. И Дамиану становилось легче.

Марк и Рэт познакомились с ним, когда десятилетний мальчик переехал в Данверс из Норвегии вместе со своей семьей.

Они жили неподалеку, и Марк забросал его снежками при первой встрече. Так и началась их долгая дружба длиною в одиннадцать лет.

Когда Дамиану поставили кардиостимулятор, не отец держал его за руку и поддерживал.

Это были Марк и Рэт. Они сделали все возможное, чтобы Дамиан смог пережить этот тяжелый период жизни.

Да, отец оплатил операцию в лучшей клинике. Но не он каждый день был рядом. Не он смешил Дамиана. Это делал Рэт. Не он разбирался с любым, кто смел переходить Дамиану дорогу. Это был Марк. Не отец заставлял его есть, пить, продолжать жить, несмотря на его болезнь. Это были его лучшие друзья.

Когда у тебя обнаруживают неизлечимое заболевание, жизнь делится на "до" и "после".

Некоторое время Дамиан чувствовал себя нехорошо.

Его мучили приступы головокружения, слабость, и однажды он просто свалился в обморок прямо во время урока. Конечно, парень списал все на выпитый накануне алкоголь. Пока обморок не повторился в баре «Драконов». Тогда Рэт буквально потащил его за руку к врачу. А Марк задал трепку.

– Или ты идешь сам, или я тебя избиваю, вырубаю и отвожу к врачу. Выбирай, – припер его к стенке Стаймест.

– Я добавлю, люблю драки, – поддержал его Рэт. – Чувак, рекомендую первый вариант. У меня очень тяжелая рука.

Дамиану ничего не оставалось, кроме как согласиться – они бы все равно не оставили его в покое.

После первичной консультации кардиолога он сдал необходимые лабораторные анализы, прошел инструментальные обследования, а также нагрузочные пробы, и врач сообщил диагноз.

– Мистер Йохансен, у вас синдром слабости синусового узла.

– Что это значит? – удалось ему выдавить из себя. В горле вдруг пересохло.

– Выраженная брадиаритмия – замедление частоты сердечных сокращений, что сопряжено с…

Дамиан не мог сказать, что чувствовал.

Не страх.

Нет.

Это была пустота. Чистое полотно.

Стук крови в ушах.

Он помнил, как улыбался, кажется.

Все вокруг затуманилось.

Врач все говорил, говорил, говорил…

А Дамиан в оцепенении смотрел на стену, прямо за спиной доктора.

Белые.

А оказывается, белый успокаивает.

Потому что внутри не было ни паники, ни тревоги.

Если он скоро умрет, значит это постоянная боль прекратится, правда?

«Есть ли что-то там? После смерти? Могу ли я попасть к моей маме? Обнять ее? Извиниться?..» – думал парень, пока кардиолог подробно рассказывал о предстоящей операции.

– Зачем она мне? – улыбнулся шире Дамиан. – Эта болезнь все равно неизлечима. Я умру так или иначе. Правда? Так в чем смысл? Растянуть казнь?

– Мистер Йохансен, – пожилой мужчина в очках и белом халате нахмурился. – Течение синдрома слабости синусового узла имеет тенденцию к прогрессированию, поэтому в отсутствии лечения клиническая симптоматика усугубится.

– Каковы мои шансы выжить вообще? – спросил парень, ощущая тяжесть в задней части глотки.

– У всех это индивидуально. Без лечения срок составляет от нескольких недель до десяти лет из-за повышенного риска тромбоза.

– Недель… – Дамиан ощущал себя словно во сне. Ему больше не хотелось смеяться.

«Замечательно. Я умираю».

– Но если мы проведем операцию, и вы начнете принимать необходимые препараты, то этот срок значительно увеличится.

– Сколько? – выдавил из себя парень.

– Гарантий никто не может дать, – ответил врач. – Риск внезапной сердечной смерти существует на любом из периодов заболевания. Вы должны соблюдать предельную осторожность и придерживаться всех моих рекомендаций.

– То есть… это неизлечимо, так? Как рак?

– Болезнь не настолько агрессивна, она…

Дамиан перестал слушать.

Что же хуже?

Умереть сразу или жить, зная, что твое гребаное сердце может в любой момент отказать?

Просто остановиться.

Словно дамоклов меч…

Постоянно, каждую секунду бояться.

Что не успеешь дочитать любимую книгу. Досмотреть фильм. Попробовать любимую еду.

Что не успеешь обнять папу, посмеяться над шуткой Рэта, поговорить с Марком…

Не успеешь стать человеком, которым гордилась бы мама.

Не успеешь выиграть соревнования по баскетболу.

Не успеешь поступить в университет.

Не успеешь полюбить.

Не успеешь завести семью.

У тебя никогда не будет детей.

Ты обречен. Ходячий труп.

Провести такую жизнь?

Это проклятие.

Гребаное, мать его, издевательство.

Ему было восемнадцать, когда Дамиан узнал о болезни.

С тех пор прошло три года, и он был пока жив.

Окружающим не понять.

Никому не понять, что чувствует обреченный на смерть человек.

Даже сейчас, слившись с толпой незнакомцев и незнакомок, он ощущал это давление в груди.

Тяжесть.

Словно вместо сердца у него лежал камень.

Бесчувственный кусок титана.

«Ты ущербный. Ты неполноценный. Ты никогда не выздоровеешь».

Иногда Дамиану казалось, что тело не принадлежит ему. А сам он всего лишь крошечный механизм в галактике звезд.

«Зачем бороться, если в итоге проиграешь?» – эти мысли часто преследовали Дамиана.

И он бы так и поступил— опустил руки, перестал пить назначенные препараты и сдался. Но Рэт и Марк никогда не позволяли ему это сделать. Он любил этих парней всем своим больным сердцем…

Несмотря на то, что те познакомились раньше и были очень близки друг с другом, они никогда не переставали заботиться о Дамиане.

Со временем, после операции, Дамиан свыкся со своим диагнозом.

Нет, это не означало, что страх и злость исчезли.

Они были погребены глубоко внутри, спрятанные за костями и плотью. Текли в его крови – не искоренить.

Но он двигался дальше. Стиснув зубы, с поддержкой друзей, он продолжал дышать. Даже если воздуха иногда не хватало…

Когда они перешли в старшую школу, Дамиан присоединился к «Черным Драконам», чуть позже Марка.

Не только ему было тяжело.

Марк потерял свою девушку, Рэт какое-то время путался с сомнительной компанией, но сплоченность в банде позволяла им не чувствовать себя одинокими. Словно они что-то значили. Имели власть. Могли управлять людьми, ситуацией, территорией, целой жизнью…

Только один Дамиан знал, что это всего лишь иллюзия.

Удар мог наступить в любой момент.

И не всегда извне.

Могло подвести твое собственное тело.

И тогда все разрушится, как хрупкий спичечный коробок.

Рухнет.

Сейчас, спустя три года, многое в его жизни изменилось.

Рэт исчез.

Марк переехал.

А Дамиан перешел в группу их прямых соперников – «Отбросов», которые теперь занимались реализацией мотокроссов и проведением нелегальных гонок.

Их лидером был Рафаэль Тернер, в прошлом заклятый враг Марка. После того, как выяснилось, что он родной брат Агнес – девушки Стайместа, над которой тот издевался в академии, их отношения изменились. И сам Тернер словно… поменялся. Перестал быть таким социопатичным мудаком.

Дамиан не общался с ним близко. Между ними сейчас были рабочие отношения. Рафаэль проводил в основном время со своим другом Вильямом.

После переезда Стайместа Дамиан продолжал с ним поддерживать связь; он знал, что они с Агнес ждут ребенка и счастливы вместе.

Конечно, Дамиан был искренне рад за них, но не мог не задаваться вопросом: а получит ли он когда-то шанс и время тоже стать отцом? Увидеть своего ребенка?..

Ему недавно исполнился двадцать один год…

«Как сейчас Рэт? Ощущает ли он себя одиноким?»

Никто не знал, куда исчез Дэвис.

«Искать в толпе лица, которые больше никогда не увидишь – что может быть печальнее?..»

Он сделал большой глоток Jack Daniel's, крепче сжав баночку.

Обычно вечеринки и алкоголь позволяли Дамиану забыться, наслаждаться свободой и пустотой мыслей. Но в последнее время все начало ему досаждать.

Даже учеба в университете надоела.

Дни были похожи один на другой. Это сводило с ума Дамиана.

Теплая рука девушки, не встретив сопротивления, проворно заскользила под его распахнутую белую рубашку, накрывая низ живота. Ее острые ногти слегка поцарапали кожу.